Иван Кулин
Грустно-весело

– 10 минут.

– Много…

– Много – это не видеться месяц.

– Ахахах.

– Алкоголя-то с тусы взяла хоть?

– Неееет))

– М-даа… А что тогда, курить со мной будешь?

– Траву?

– Да.

– Буду.

– На даче сорняков собрал.

– Ахах)) Тогда нет… Сколько ещё?

– 7 минут.

– Много.

– Мало.

– Где можно так долго ехать по моему городу?

– Да мы только въехали. Пробка на магистрали. 6 минут.

– Ооооох, придумал! Очень плохая это идея… Сейчас уже мои начнут волноваться.

– Но ты же сказала, что у вас там туса!

– Да, но до 8! Я уже дома должна быть.

– 4 минуты.

– Много. Я и так одна уже тут…

– Просто увижу тебя – и уедешь!

– Мне муж звонил…

– Ну, скажи, задерживаешься из-за коллег, не отпускают с праздника.

– Он обзвонил их, сказал… А они уже все дома.

– 2 минуты!

Она прочитала и замолчала. Вышла из сети. Машина подъехала к небольшому красивому зданию спа-салона. “Я тут! Где ты?” – отправил я ей. Молчит… Отважился позвонить. Сбросила… Возле ворот прошли двое с чёрным, набитым звенящими бутылками пакетом. Я обежал место её работы несколько раз… Потом встал где-то под неработающим фонарём возле пересечения двух тропинок, в углу, и выкурил две сигареты. Она не читала…

Вера каждый раз не упускала случая колко заметить: если когда-нибудь муж что-то заподозрит, то она резко прервёт переписку. "Подумаю дня два об этом, а потом и забуду это всё" – вырезала она как-то раз огромным куском льда мне на сердце. Видимо, так оно и вышло… Вера перестала выходить со мной на связь, заблокировала мой номер, кинула меня в чёрный список в мессенджере.

Прошло около двух лет. Моя жена уехала на два дня с ребёнком к родителям. Это будут два дня из графика моего общения с Верой. Только уже не с настоящей, а с той, из прошлого. Может, написать об этом? Сдуть пыль со шкатулки памяти и достать оттуда горсточку маленьких ослепительных бриллиантов? Пожалуй, так и сделаю. Кстати, жена очень похожа на Веру… А значит, всё не так уж и плохо.

Правда?..

Бабка-ёжка

Меня зовут Лида, и мне 6 лет. Скоро в школу, да. Мама часто об этом говорит, учит меня аккуратно писать в прописях, но у меня почему-то всё не получается писать аккуратно. Мне всё время хочется на этих листочках что-нибудь нарисовать, разукрасить

фигурки там всякие, зверушек, цветочки, солнышко…

Я редко хожу в детский садик, потому что часто болею. Друзей у меня там нет. Миша хороший вот, а Таня плохая, но я люблю с ней играть. А, и ещё с Ниной. У неё много игрушек, но она очень дружит с Таней. Таня большая, почему-то любит обижать, не принимать меня в новые игры, но я не обижаюсь: игры интересные, хочется играть. Воспитательница им говорит – и меня принимают в игры.

Вот недавно вот я долго болела. Ходила к врачу. Она меня уже хорошо знает. Я делала “кукушку”. Когда стало легче, мама сказала, что мне нужно погулять. Я горки очень люблю. У нас недалеко от дома, вон там вон, есть площадка. Недавно построили. Там качели такие большие, одни даже в виде большой паутины как будто бы. На них все детишки прыгают, лежат и качаются. К маме тогда, помню, зашла подруга. У неё сын Гриша. Мама была занята, не могла со мной пойти на площадку, поэтому разрешила отправиться с тётей Леной и Гришей. Я взяла свои любимые поп-иты! Они же красивые! Лопаются так! Я коплю поп-иты. Это чтобы детишкам раздавать, чтобы они играли тоже в них. Мне хочется так.

Когда мы вышли, я обрадовалась! Наконец-то гулять! Я дала Грише поп-ит. Он взял его и кинул в лужу. Я подобрала, отряхнула. Тётя Лена его отругала, а он смеялся. Мне нравится, когда детишки смеются. Гриша хороший.

На площадке было та-ак много всех. Гриша сразу куда-то убежал. Там ещё Таня была и Нина. Они всегда вместе гуляют. Мне стало немножко холодно. Но только маме нельзя говорить. Зиму я всё равно очень люблю. Я забыла перчатки… но хочется всегда снежков. Детишки во что-то играли все, я не могла понять, во что. Просто бегала, когда кто-то бегает, стояла, когда кто-то стоит. Поп-иты иногда падали, я поднимала. Иногда, когда я стояла во время этой непонятной игры с кем-нибудь, я давала поп-иты. Потом нужно было резко начать бежать, по их правилам. Меня случайно толкали, потому что не видели меня. Устала.

Я подошла и поздоровалась с Таней. Она не услышала. Пошла тогда лепить снежки под мостом большой двойной горки. Там вот мост их разделял как будто бы. И вот эти два домика по бокам, там все бегают, оттуда скатываются по горкам. Я положила поп-иты и вот лепила снежки под мостиком. Я их складывала. Не люблю кидаться ими! Серёже тогда попали в глазик, и он заплакал. Это плохо. Вот, я лепила и складывала их рядышком. Детишки бегали, мамы и папы что-то там говорили, ходили, тётю Лену я не видела. Антошка смешной, бегал всё и ногой мои поп-иты пинал. Приходилось за ними ходить и обратно под мостик убирать. Антошка смеялся. Антошка хороший.

Потом увидела это Настя. У них игра такая вот получилась: Антошка разбрасывает ногами (у него какие-то лёгкие ботиночки были, холодно ему было, думаю) мои поп-иты, а пока я их собираю, Настя подбегает и пляшет на моих снежках, пока все их не раздавит. Я быстро собирала поп-иты, подходила и ждала, когда Настя все их раздавит. Она так красиво улыбается. Настя хорошая.

Подбежала Таня и так сильно прыгнула в ещё не замёрзшую лужу рядом со мной, что разлетелись грязные брызги. Я уверена: она не специально. Все смотрели на Таню. Им было здорово от того, что она такая. Потом они все посмотрели на меня и почему-то засмеялись.

– Бабка-ёжка! – Весело крикнула Таня и стала тыкать в меня пальчиком. Все детишки так весело засмеялись! Наконец-то смеются сразу же все! Они все хорошие.

Просто получилось так, что брызги попали только на меня. Вся моя розовая курточка и красные болоневые штаны испачкались.

– Бежим от неё! – Крикнул тот самый Гриша, с которым мы пришли.

Вот теперь понятно! Эта игра понятная. Надо, получается, бегать, потому что я бабка-ёжка. Я расхохоталась и побежала. Сначала на Диму.

– А давайте с поп-итами! – Громко сказала я. Только маме не говорите, мне нельзя после болезни громко кричать. – Дима, держи, мне бабушка вот этот подарила вчера.

Дима почему-то ударил ножкой мне по руке и выбил поп-ит. Жалко, что я без перчаток! Если бы рука была тёплая, было бы не больно. А он просто не видел, что я без перчаток, не знал, что я вышла без них уже, поэтому и ударил. Поп-ит куда-то улетел. Я пошла его искать. Когда смотрела вниз, видела, что по курточке стекают грязные струйки, как в том мультике, когда ручейки разноцветные текут. А тут – только чёрные, получается. Но это тоже цвет. Ничего.

Поп-ит упал куда-то за забор. Я наклонилась за ним. Подбежала Нина и подтолкнула меня, чтобы я достала поп-ит. Но она просто сделала это очень сильно. Я перевернулась. “Бабка-ёжка!” – выкрикнула она, и все снова захохотали. Нет, я не больно упала. Если бы она видела, что с той стороны забора лужа, она бы так не сделала. Нина хорошая.

Я подняла поп-ит. Повернулась к детишкам. Они засмеялись ещё сильнее! Это потому что у меня ещё и щёчки теперь в чёрных струйках стали.

– “Бабка-ёжка из печки вылезла!” – Смешно сказал Антошка.

– Надо отмыть её! – Предложила Таня, и все стали меня очищать белым, чистым снежком. Просто они далеко стояли, и не видели, что попадают мне в лицо. А так бы они так не сделали.

Я вытерлась рукавом. А рукав всё равно грязный был. Они в него не попали, не отмыли, получается.

– Она не отмывается! Значит, она заразная! Надо бежать от неё, – крикнул умный Миша! Тот самый Миша. Он САМЫЙ хороший.

– Ми-и-и-ш! Хочешь поп-ит? – Прокричала ему я, улыбаясь.

Миша забежал наверх в домик. Я вспомнила, что правила этой игры простые. Надо бегать – и они будут смеяться. Они хорошие.

Бегала я за ними долго! Не могла никого догнать. А ещё вот я неуклюжая! Случайно набегала на ножки детишек и падала! Они смеялись. Потом всё чаще почему-то попадалась на эти ножки. Видимо, совсем устала я, не видела, куда бегу. Я вставала и извинялась, а то им больно, наверное, было. Меня мама учила просить прощения, если кому-то больно делаешь.

– А давайте теперь другой будет бабкой-ёжкой! – Сказала детишкам я. Они подбежали и начали брать у меня поп-иты. Они были навеселе просто, поэтому как-то резко их выхватывали, один раз сильно потянули ручку мне и попали поп-итом в лицо. Да я и сама, когда сильно веселюсь, случайно задеваю мамин телефон, и он падает. Но ничего, она меня прощает.

Я была рада, ведь им, наконец-то, захотелось поиграть в поп-иты. Они их высоко и далеко кидали.

– Ого! Какие вы сильные! – Похвалила я их.

– А ещё меткие! – Ответил Серёжа и кинул издалека поп-ит мне между глазок, как тарелочку. Серёжа знал, что поп-ит резиновый, от него не больно. Все засмеялись. Серёжа хороший.

– Смотрите, у неё вот этот если перевернуть, то похож на рака! – Весело заметила Таня, играя поп-итом в руке.

– Ха-ха-ха! А у неё как раз брат раком болеет – Закричал Миша.

Они все встали в позу рака и начали вокруг меня ходить, как раки, разведя в стороны руки, сделав из ручек клешни и растопырив ноги. Вот это был хоровод! А Паша мой и правда каким-то раком болеет. Но только он не красный почему-то, а бледненький. Жалко его. Но он выздоровеет. Знаете почему? Только никому не говорите! Потому что я такое желание на Новый год загадала. Тссссс!..

Ребята стали потихоньку расходится. Я не видела, вроде бы они пошли туда, куда запульнули поп-иты. А потом шли ещё дальше. Но они… их… как будто бы… подбирали.

– Хорошо-о! – Во весь голос кричала я, – тогда в са-а-дике вернё-ёте! Миша-а! Бабушкин мой у тебя, да?

Миша с Димой и Серёжей обернулись и что-то мне показали. Вроде бы большие пальчики вверх. Но только как-то по-другому, что ли… Значит, они втроём хотят поиграть в бабушкин поп-ит. Это хорошо! Лишь бы им нравился он.

Подбежала тётя Лена.

– Ли-и-да! Господи, как же так-то! Вась, ну чего стоишь! Дай хоть салфетку, что ль, влажную.

Дядя Вася дал. Он смешной такой, когда копается в женской сумочке. Тётя Лена меня оттирала, а Гриша бегал на горке с Таней и Ниной. Там ещё Антошка был, они паровозиком скатывались. Потом Антошка пошёл домой, попрощавшись со всеми. Они что-то весёлое друг другу крикнули. Я решила тоже:

– Анто-о-шка! Пока!

Антошка взглянул на меня. Я улыбнулась и помахала. Он изобразил рака. Смешной и хороший он.

Когда меня почистили, я пошла к Тане с Ниной. Тётя Лена сказала, что ещё немного – и домой пойдём. Девочки сидели прямо на попах на мостике. Подошла Танина мама и дала им вкуснющие сырные шарики и чаёк в розовом термосе! Пить хотелось мне очень сильно.

– Бабка-ёжка пришла! – Весело бросила Нина.

Я посмеялась, Таня тоже.

– А можно попить? – спросила я снизу.

– Ты же бабка-ёжка! Мы не можем тебя подпустить. Вставай под мост. – Сказала Таня.

Я встала под мост. Они так хотели быстрее утолить мою жажду, что сразу же начали лить мне сверху. Немножко попало на шапку и куртку, а, и в левый глаз ещё. Чай лился между дощечек. Подбежала мама Тани и отругала их. Как-то слишком уж. Взяла меня за ручку и поднялась со мной на этот мост. Сказала всем встать. Потом она ушла, а девочки попросили меня пройти с ними в домик. Руки мои очень-очень замёрзли, я грела их ротиком.

– Давай я погрею, – предложила Нина.

Я дала ручку, а она зачем-то плюнула в неё. Они посмеялись. Я подумала, что какая-то игра началась, но потом они предложили поесть шарики. Я протянула руку опять. Таня положила шарик, а Нина сверху снова плюнула. “Ага! – Подумала я, – это всё-таки игра! Надо быстрее есть!” – подумала я. Но у меня не получалось, и у меня так и не вышло поесть эти шарики. Но они вкусные, я знаю. Мама покупает такие. Пашка тоже их обожает. В последнее время только ничего не ест что-то.

Гриша всё это время игрался с каким-то другим мальчиком. Его я не знаю. Они качались на качелях и что-то пели. Я крикнула им, хотела спросить чего они поют. Тот незнакомый мальчик спросил Гришу: “А, вот эта – бабка-ёжка?”. Гриша, весело мотая головой, словно пританцовывая, кивнул. Я это крикнула оттуда, где уже горка сверху начинается, ну вот то есть где как бы дверь должна быть, но её нет. Сзади то ли Таня, то ли Аня решили, что будет весело резко меня толкнуть. Я прокатилась на животе. Было страшно, но весело, когда уже приземлилась. Но, правда, больше я не хотела.

– Всё, девочки, я больше не буду, – улыбаясь, крикнула я им.

Гришу и меня позвала его мама. Дядя Вася ушёл в магазин, пошатываясь. Они проводили меня до подъезда и открыли мне домофонную дверь. У них ключ такой, который, знаете, все двери открывает. Я обняла Гришу на прощание. Видимо, у него ручки замёрзли ещё сильнее, чем у меня, потому что он их не вынул из карманов. Хотя был в перчатках. Но это перчатки такие. Бабушка всегда говорит: “Делают сейчас незнамо что, ничего тёплого не найдёшь”. Мы попрощались с тётей Леной, Гриша смотрел куда-то в сторону и почему-то смеялся.

– Какой ты хороший, Гриша! – весело сказала я.

Когда зашла в подъезд уже, то почувствовала что-то сырое за воротником. Когда шарфик прикасался к шее, я это чувствовала. Наверное, капнуло, когда стояли под козырьком подъезда. А тёплое – потому что в подъезде же тепло, вот вода с сосульки и согрелась, наверное, не знаю…

Поднималась я долго. И всё думала: “Вот мама и дядя спрашивают меня, кем я стать хочу”. Не знаю… На последней ступеньке только вдруг обрадовалась! А дверь была приоткрыта наша. Внутри темно и пахло чем-то непонятным, необычно сладковатым. Я, довольная, повернулась к кухне, налево. Мама сидела за столом, как чёрный холмик. Рядом на стуле стоял кривой пакет. из него торчали продукты, а ещё они везде были на полу почему-то. Лица мамы не видно было. В руках она держала зачем-то фотографию Пашки, я по рамке узнала. У нас одна такая. Чего смотрит? Он же рядом, в ближайшей больнице лежит, через дорогу. Наверное, решила вспомнить, какой он забавный всегда на фотографиях. Значит, всё хорошо. И я решила ответить на вопрос мамы и дяди:

– Ма-а-а-а-а-м! Я бабка-ёжка!

День рождения

– Ты давай пока музыку включи хоть.

– А сыр-то надо потереть?

– Вон Маринка несёт уже.

– О, а ты чего не одет-то ещё?

– Стол кто-нибудь разберёт, нет, я не пойму?

– Скатерть она ждёт, скатерть!

– Витька знает, где она. Мы кальмары-то покупали, вообще?

– Да не таки-и-е!

– Она тебе список же кидала.

– У меня слов нет…

– Мам, я не буду платье надевать.

– У сестры твоей день рождения!

–…

– Так, ну чего, я пошёл тогда?

– Давай только быстро, ладно? Сейчас все придут уже.

– Блин, порезалась.

– Кто-то стучал вроде, нет?

– Я в ванную!

– Ну вы чего, в самом деле!? Пораньше нельзя, что ли, было?

– Кирилл звонил, мам. Подъезжают. Настька не поехала.

– Как? А он с Игнатом и Людкой?

– Да.

– Хорошо, ладно…

– Я забыла, в этом – свежие огурцы или солёные?

– Пусть будут свежие…

– А что у вас с ноутом, понять не могу?

– Ой, забыли. Ты через другой включи, в той комнате лежит. Сашка привёз.

– А можно, точно?

– Да-да, бери.

– Торт всё-таки надо было бисквитный заказать, а то этот тает вон.

– Света не любит бисквит!

– Может, отнесёшь на балкон пока?

– Подержи дверь.

– Миша! Открой духовку: перевернуть надо.

– Завтра на учёбу?

– Ага.

– Здра-а-вствуйте!

– Ну неужели!

– А кто это тут у нас такой комочек махонький?

– Держи!

– Слушайте, у вас припарковаться – целая головоломка!

– Ты на своей?

– Не, Людка вон за рулём.

– Тапок нет больше?

– Да подожди! Сейчас руки хоть вымою, чего тебе?

– Ой! Там Маринка. На кухне помойте руки.

– Может, чем помочь, тёть Рит?

– К Мишке подойди, помоги перевернуть.

– Привет-привет. Сейчас я, отойди пока. Опа! Давай.

– Надо попробовать.

– Да только поставили.

– Ладно.

– Вы, как всегда… на целую роту!

– А где Серёжка-то?

– Здрасти-здрасти!

– Марин, давай быстрее! Подходят уже все.

– Как у тебя там с экзаменами?

– Папа-а, это как в Майнкрафте, смотри!

– Что-то дует у вас так в зале.

– Вить, балкон не закрыл, что ли!?

– Ё-моё…

– Рит, ты как?

– Нормально! А что?

– Тёть Лен…

– О, музычка заиграла! Репертуар у вас не меняется, я смотрю.

– Ты с дтп-то там решил, всё?

– Да, не, ну, а чё, он сам виноват был, мирно разошлись, без проблем.

– Как там Нинка?

– Так, мы когда встретимся, ты мне скажешь?

– Ну, вот встретились, ха-ха-ха.

– Давай уже выбери день. Ты же можешь график подстроить, я знаю.

– Миша! Ну чего там?

– Мы перевернули.

– О, Серёга пришёл, наконец.

– Здорово, родственники!

– Ну, купил?

– Да, вот.

– Слушай, я у Нюрки там в доме столько металла нашёл, давай на твоей газели съездим завтра, заберём, сдадим. Прибыль пополам. Надо от лишнего избавиться, там хлама столько!

– Миш, ты обещал привезти, помнишь?

– Кстати, а у меня розы так и не прижились, представляешь?

– Время-то уже!

– Я сама. Рит, давай отнесу.

– Ага. Так, тарелок хватает там?

– Вить, просила: посчитай бокалы! Приоткрой здесь окошко.

– Три-та-та-а-три-та-та-а!

– Ещё-ещё хочу!

– Давайте стол поближе к креслу. Мест не хватит.

– Я здесь сяду.

– Светин стул подвиньте!

– Да.

– Тёть Лен…

– Двигайся-двигайся.

– Убери телефон.

– Не уберу.

– Мы надолго?

– Не знаю…

– Хлеб нарежь и вон туда поставь. Серёж, давай бар свой открывай. Ребята сухенького, может, хотя бы выпьют.

– Всем приве-е-т!

– Привет! Разувайтесь.

– Тёть Рит, мы вот…

– Спаси-и-бо, спасибо! Светка приедет – сами подарите.

– Хорошо.

– Блин, я телефон в сумке забыла. Дай ключи.

– Ну как пенсия-то? Хватает?

– Ну, у меня ж она большая. У Сашки зарплата такая, вообще!

– Ха-ха, а мы вчера с отцом ездили, кстати, на Садовод-то.

– Ну давай рассказывай, студент!

– Здравствуйте.

– Проходите! А, некуда вешать? А вон в шкаф давайте. Серёж, вынеси дачное к нам тогда в комнату, вешалки возьми, повесь.

– Слушайте, мне кажется, готово…

– Да не, ты чего. Мы сейчас ещё посидеть успеем.

– Тёть Рит, мы это…

– Спасибо, родные, спасибо. Давайте я тогда все подарки к ней в комнату отнесу.

– Ага.

– Марин, давай вот, на кровать. Ты чего стоишь-то тут? Давай садись за стол.

– Так, вы чего там вдвоём застыли!? Ну-ка, хозяйки!

– Не, я, знаешь, чего не пойму? Вот они же заплатили вдвое больше! Прекрасно знают же, что через нас всё можно решить.

– Плюх! Ха-ха-ха, ещё?

– Приглашаю вас на танец!

– Садись уже, танцор!

– Так, я сейчас подкрашусь. А вы садитесь-садитесь! Вить, давай вон туда, рядом со Светкой сядешь. Господи, время-то…

– Ну чего, накладывайте давайте.

– Вино открываю?

– Мне водки.

– Кто бы сомневался!

– Я сам и сомневался.

– Ха-ха-ха

– Тёть Лен, я с вами сяду.

– Давай.

– Серёж, ну, ты долго там?

– Помнишь, я фотку высылал с раками вот такими? Во-о-т! Это там!

– Да я уж продал её давно, ты чего…

– Тетрадки твои, что ль?

– Ты чего там делала, Рит?

– Да Светка звонила, сейчас будет скоро.

– Тёть Лен!

– Не надо, Марин…

– Ну, накладывайте-накладывайте.

– Где мой любимый с ананасами?

– Слушай, а ты вот этот по-другому как-то сделала, да?

– Игнат! Я кому сказал! Не кидайся картошкой!

– Миш, Люд, переверните сходите.

– Давай разливай.

– Не-не, мне вот в этот стакан.

– А мой где? А, всё…

– Рит, ты куда опять?

– Я Светке подарки сфоткала, отправила, чтоб побыстрей приехала. Сказала, мчит!

– Марин, чего тебе наложить?

– Серёг, а ты баню-то сейчас топишь?

– Да нет… ездим вон в общественную иногда.

– Смотри, чего покажу.

– Ух ты, это вы где?

– Готово уже!?

– Да! Я потыкала. Мягкое. А то пересушим, да и сверху вон подгорело, видите?

– Давай тарелку.

– Там много. Может, в центре вон поставить?

– Да куда такую байду ставить-то?

– Всё, все взяли? Унесёшь, Миш?

– В соево-медовом сделала?

– И немного кунжута.

– Ладно, хватит есть…

– Да только начали, ну подожди ты!

– Выпьем.

– Ой, ладно… Света не пьёт всё равно.

– Тёть Лен…

– Давай винца, давай.

– Добавки, может, кому ещё?

– Давай, можно.

– Игнат, ну хоть чуть-чуть курочки поешь, а!

– Вы как в деревню-то съездили?

– Пойду Свете только отложу.

– Там без вариантов, вообще. Зарплату второй месяц не платят.

– Помню-помню я, как ты то дело провернул, рассказывай теперь, ага! До сих пор вон ходит нос воротит. Вот не стыдно тебе, а? Ха-ха-ха.

– Слушайте, а там торт же.

– Уже?

– Свечки в комоде.

– Она же не приехала ещё.

– …

– Тёть Лен…

– Тёть Лен, мы сейчас поедем уже скоро. Вы с нами?

– Да, мам, давай завезём. Игната на день рождения друга везти сейчас. Мы ничего не взяли, переодёвку никакую.

– Как?

– Ну, тёть Рит, надо ехать.

– Я вам тортика с собой.

– Вить, а у вас там можно как-то страховку подешевле приобрести?

– Я вот эту игрушку хочу взять.

– Бери, дорогой.

– Ну-ка, посчитай, сколько свечек в торте. Не задувай, не надо.

– Света звонила. Просила за неё задуть.

– Ладно, пойдём мы.

– Слушайте, ну жалко, конечно!

– Надо-надо, тёть Рит. Всё, давайте. Дядь Серёж, вы позвоните тогда, как подъехать нужно будет.

– Мишань, подай сумку.

– Ритуль, сестрёнка, давай, пока.

– Давай-давай, Ленусь, Свете поздравления передам.

– Тёть Лен…

– Марин, не надо. У неё это пройдёт… Давай, солнышко моё. Звони!

– Кирюш, вот, возьми.

– Спасибо, всё, всем пока.

– Игнат, иди нормально по ступенькам.

– Слушай, попрохладнее стало.

– Мам…

– Кирилл, ну ты хоть не начинай.

– Сколько это будет продолжаться?.

– Тёть Лен, куда положить?

– Люд, в багажник тогда. Всё, поехали.

– Ты же врач! Её нужно положить…

– Кирилл!! А ещё я сестра её! Пусть лучше так всё будет… Не сложно же раз в год всем подыграть ей… Все справляются…

– Да, но каждый год…

– Кирилл…

– Залезай, Игнат.