Иван Александрович Валуев
Дом разбитых ваз

Одиночество

Вы не замечали, как, порой, бывает, коротка наша жизнь? Жизнь, которая может поместиться на одном листе, такая монотонная, что может показаться лишь одним днем.

Я обычный студент. Все свое время я уделяю саморазвитию и работе. А вот учебу я не люблю. У меня нет способности зубрить все. Это выглядит, как гребаный онанизм, который со временем переходит в хронический.

Некоторое время своих серых будней я провожу на работе в книжном кафе. Каждый день после колледжа или вместо посещения его, я прихожу в кафе. Это очень тихое и спокойное место. Сюда приходят те, кому не интересна суета и необходима частичная изоляция. А изоляция частичная потому, что все они боятся абсолютного одиночества и даже если они уверяют вас в обратном – это не так. Глубоко в подсознании они боятся одиночества. По глазам этих людей можно прочесть многое, если не все. Вплоть до того, о чем они думают в настоящий момент. Это место питает меня и немного учит разбираться в людях, когда они едят, пьют свой кофе и погружены в очередную книгу. Большинство здешних людей, читая книгу, могут своей мимикой выражать все, что написано. Не знаю почему, но в коктейле всего этого с интеллектуальной тишиной я вижу их насквозь и ощущаю некие эмоции, которые своеобразно удовлетворяют меня. Или, скорее, я испытываю наслаждение от всех этих эмоций.

Я работаю здесь кем-то вроде официанта-библиотекаря. Вернее – подрабатываю. В мои обязанности входит выдача посетителям желаемые и доступные книги для чтения, а так же приносить им их заказ. Мне подвластна огромная библиотека и море свободного времени в тишине. За время работы здесь я понял, что ни одна библиотека в городе не сравниться с этим кафе по объему литературы. Самое странное было то, что дефицит книг напрочь отсутствовал. Глупая тавтология, но я привожу эту метафору с целью передать тот объем книг, к которому я даже и не приблизился.

Это кафе находилось в старой части города, где так много влюбленных пар прогуливаются по брусчатке, и уже не одно столетие признаются друг другу в искренних чувствах. Внешне кафе выглядело очень изношенным. Но эта изношенность находиться в допустимых пределах и создает стиль ретро. Внутри все было аккуратно. Везде чисто. Приглушенный свет ламп добавлял уюта и теплоты в эту атмосферу. А музыка Моцарта, Малера, Баха и других классиков давала возможность отдохнуть посетителям и эмоционально. Платили здесь мне сущие копейки. Но сама атмосфера этого места давала мне больше, чем какая либо работа и деньги. Человек в своей сущности рожден рабом, как бы печально это не звучало. И даже, когда он считает себя свободным – он еще более раб. Ведь чтобы просто поесть, не достаточно одного воздуха, и приходиться работать или искать другие пути к пище, деньгам. Но я не считаю лень свободой. Нет. Я хочу лишь донести читателю, что человек нашего века не удостоил чести для своей души, чтобы найти хотя бы самую малую часть своего времени для нее, для души. Чтобы прислушаться к своему сокровенному нутру и просто послушать пение сердца. Люди находятся в вечной заботе и постоянной спешке. И в кафе, в этом малом кусочке моего мира, нет ничего, что могло бы помешать слиянию с душой. Здесь даже нет часов. Их не повесели с целью объяснить человеку, что Твое время есть Твое и только. Кругом стоят шкафы с широкополыми полками, на которых красиво стоят самые исчерпывающие источники знаний – книги. Здесь даже есть крутая винтажная лестница, которая ведет на второй этаж с еще большим количеством книг и балконом, где весной ветер лишь приветствует тебя и улетает вдаль, как и твои мысли.

Заказ посетителям всегда подается с книгой, за аренду которой взимается процент. Но только в том случае, если посетитель взял какую-нибудь литературную новинку. А если же он не заказывал книгу, то для него подбирали книгу, которая больше всего подходила именно для этого посетителя. И даже, если он не хотел ничего читать, то у него все-равно возникало желание взять эту книгу и, в итоге, он ее читает. Самое странное, для меня, из всего этого был выбор книги. Я подходил к полкам и нутром, интуитивно ощущал, какая книга больше всего подойдет именно этому человеку. Порой я не отслеживал, как книга оказывалась у меня в руке. Она сама звала меня и падала в руку. Книга всегда сама выбирает своего читателя. И когда у Вас возникает чувство, что именно эта книга нужна была в данное время, то знайте, что не Вы ее искали, а Она Вас. Весь этот литературный дух оживает, приобретая корешок и обложку. Писатель всегда вкладывает часть своей души в буквы, слова, метафоры. А книга, как физическая оболочка является телом. Всматриваясь во всю эту логическую цепочку можно увидеть, что книга – это лучшее живое творение человека, даже существо, если угодно, и она является неотрывной частью всего общества. Так сложилось для меня, что весь ассортимент бесплатных книг, честно говоря, намного интереснее. Наверное, отчасти, потому что большинство из них – классика. Большую часть своего рабочего времени я провожу за книгами или же, при наличии интересных посетителей – рассматриваю их. И лишь самую малость времени я работаю. Так что, я считаю, что оплата моего «труда» более чем удовлетворительна. Тем более что я имею практический доступ к бесценной информации, и, кроме того, я не нуждаюсь в покупке книг. А заработанные деньги я трачу на проездной, всякие нужды и на реализацию небольших желаний. Мне даже удается копить на большие желания и цели. В свободное от работы и учебы время я пишу. Пишу что-то схожее с автобиографичным дневником. Иногда я пишу даже в кафе и на учебе, если лекция скучная или я попал под эффект вдохновения. А в кафе я пишу только при отсутствии посетителей, как таковых. Хозяин кафе мне не мешает писать. А вот здешние посетители обладают невероятной силой мысли, которая может пробить мой тонкий череп и посеять в голове чужую идею. Это ощутимо, когда я сосредотачиваюсь. Так что это место лучше использовать для отдыха.

В кафе я замечаю много постояльцев. Такое впечатление складывается, что только они туда и ходят. Они не ведут бесед ни с персоналом, ни с другими посетителями. Они просто тихо, молча отдыхают. Все наши постояльцы очень талантливы. Я не знаю как, но каким-то образом это место притягивает талант. По внешнему виду можно сразу определить, кто из них писатель, кто музыкант, а кто художник. Есть даже и одна очень известная личность. Это один наш местный писатель, которого знает, наверное, весь мир. Честно признаюсь, я не прочел ни единой его строчки. Я не люблю его. Но не люблю по-доброму. Я ведь тоже писатель. И мои чувства к нему – это, скорее, амбициозная конкуренция. Странно получается. Конкуренция должна основываться на чем-то, а в моем случае я даже и в глаза не видел его произведений, чтобы иметь хоть какое-то представление в разности между нашими стилями. И даже еще не факт, что у меня есть стиль. Все это до боли смешно. Я чересчур инфантилен и глуп. Тем не менее, отдавая себе отчет в своей глупости, я принципиально не читаю его произведений. В колледже большинство студентов хотят приблизиться к нему хотя бы на километр, чтобы увидеть его воочию. А я со своими холеными принципами, заносчивостью и гордостью, надув немного губы и считая себя гением, сидел с ним в нескольких шагах. Он часто бывает у нас. И наши постояльцы, видимо, тоже считают себя в чем-то гениальными, но при этом имеют уважение и приветствуют его, кивая головой. «Лишь истинные таланты могут признавать талант других», – думал я и надеялся на то, что я просто еще не вырос.

И в один прекрасный день этот писатель пришел снова в кафе. Я его увидел еще сквозь окно, на улице, когда он проходил мимо. Он заметил меня, но я быстро отвел свой взгляд и сразу почувствовал стыд. О, как я низко себя вел. В первую очередь – не уважая себя. Он зашел с наступлением заката. Хорошая картина запечатлелась в моем воображении. Кафе находилось в возвышенной части города. Отсюда прекрасно видно уставшее Солнце, которое закатывалось и оставляло после себя красочное зарево, каждый раз разное и особенное, которое длилось лишь мгновение. Я смотрел в окно, оторвавшись от книги, наблюдал за минувшим закатом. Зарево окутало горизонт старого европейского города. И пока я умилялся красотой этой картины, появился он. Загадочный, молчаливый, харизматичный. У него отличный вкус в стиле моды. В этот раз он пришел в стильном черном рваном по краям пиджаке и в светлых джинсах. На ногах его были обуты белые Converse All Star, а на голове красовалась элегантная дизайнерская шляпка. Я признавал в нем оригинальность и его вкус, но никак не хотел верить в его талант, хотя я всегда чувствовал всю силу и многогранность его писательского стиля, как только замечал его в дверях кафе. И вот он шел за окном по старому городу и нес в себе никому не известную тайну. Он шагал по брусчатке сквозь маленькие узенькие улочки и его взгляд, упавший на меня, ознаменовался огненно-красным заревом вдали за ним. И этот взгляд, будто он предвестник всего, он знает и видит тебя насквозь.

Он зашел и присел у другого столика у окна, по той же стороне, где сидел и я. Он был перед моими глазами. Я невольно рассматривал его лицо. Он довольно уже солидного возраста – немного за шестьдесят. Его взгляд был устремлен на улицу, куда-то в небо, сквозь крыши домов и кроны деревьев, или, может, в ближайшие горы. У него очень светлые глаза, серые, светло-серые. Я не отследил, как стал проводить параллели с собой, и как только я заметил большую часть общего с ним, он взглянул на меня, ощущая на себе мой взгляд. Я быстро очнулся и потупил взгляд в «Норвежский лес» Харуки Мураками.

Почему-то мне захотелось поговорить с ним.

Через минуту, не замечая строк в книге, я погрузился в себя и перевел взгляд в окно, на улицу. Зарево уже рассеялось по небу и отдало все свои цвета небу и тем, кто его видел. На улице загорелись фонари, стоявшие на одной ножке у дороги. В это время суток окна кафе превращаются в глубокие зеркала. В одно время изображение улицы смешивается с отражением нутра кафе, и создавалось ложное сочетание, будто ты находишься на улице.

В момент своей задумчивости я почувствовал некое движение подле себя и повернул интуитивно голову. Напротив меня присел, устремив пристальный взгляд в окно, этот местный писатель.

Мы сидели за одним столом друг напротив друга, молча продолжительное время. Я не засекал и не замечал, но это продолжалось бесконечно долго. И пока он смотрел на улицу или любовался собой в отражении, я рассматривал его лицо вблизи. Аккуратно подстриженные седые волосы, и множество мелких мимических и возрастных морщин, нагнали на меня чувство чего-то родного со мной, или, скорее, схожего со мной в этом человеке, что еще больше разозлило меня.

– Посмотрите на них. – выпалил писатель, продолжая смотреть на улицу сквозь окно. Еще не сильно стемнело, и фонари хорошо освещали дорогу, что можно было достаточно четко рассматривать проходивших мимо людей. – Куда они все идут? Или же – откуда? – продолжает писатель. – Все они идут за деньгами, за целью, но не за мечтой. Как это странно. Вам не кажется?

Но я сидел молча, надеясь, что молчанием смогу показать деликатность и красоту своего ума.

– Все это глупо! – продолжал писатель. – Они все превращают свою мечту в деньги, свою душу в материю. Но ведь не все же деньги! Да, бесспорно, деньги открывают много путей, чтобы дать человеку желаемое, возможно и мечту. Но как по мне, если мечту можно приобрести за деньги – это уже не мечта, а что-то вроде цели или пункта плана. Большинство людей, называя свою мечту, видят конечный итог в виде денег. Но ведь должно же быть что-то больше?! Мы рождаемся, а когда взрослеем, нам прививает общество желание и стремление обогатиться, а все остальное сгорает внутри нас. От этого все несчастья. Истинные, настоящие люди – это дети, способные радоваться мелочам и стремящиеся познать и почувствовать окружающий мир. Мы рождаемся, и затем медленно, но уверенно деградируем. Лишь ребенок способен видеть мелочи и чувствовать настоящую эйфорию от личных открытий. Взрослея, мы жертвуем не оболочкой, а душой, обменивая ее на деньги, и уничтожаем в себе не только человека и частичку Бога, но и "золотое зерно", которое уже никогда не прорастет. И взамен мы покупаем весь этот убогий хлам, приобретая ущербность и считая себя при этом особенным.

Писатель говорил все это спокойно, четко проговаривая каждое слово, смотря в окно, и лишь мгновениями оборачивался в зал с целью удостовериться, наверное, что никому не мешает из посетителей. – Между прочим, Вы, наверное, слышали или, я уверен, читали американского гения Чарльза Буковски? Я лишь кивнул головой в знак согласия. Этот автор один из моих любимых наряду с Достоевским, Маркесом и Миллером. – Так вот, если Вы помните, то Буковски писал: – "Если бы я писал для кого-то, я никогда не стал бы тем, кем являюсь". Это человек, который большую часть своей жизни прожил в нищете и на минимальные хлеба, жертвовал всем ради своей души. Сейчас мы редко можем встретить человека, который живет творчеством, и время от времени создает свою личную идею. Он вынашивает плод искусства с радостью, пронося его через внутренние боль, страдания и мучения. Это прекрасно! Не правда ли?

Я сидел и внимал. Как хорошо, когда у тебя есть такой дар, как умение слушать. Этим ты притягиваешь к себе доверие людей и, в дальнейшем, их истории жизни. Для писателя такой дар, как наживка для рыбы. Согласен, плохое сравнение, но я ведь еще только начинаю…

– Всю свою жизнь я пытался найти себя, свою миссию в этом мире, – продолжал писатель. – Я пробовал многое, но только то, что было близко моей душе, и никогда не задумывался о деньгах. Отношения с друзьями, близкими, всегда разрушались. Меня никто не хотел понимать, а я не смог подстроиться под них. Колледж оказался не пустой тратой времени, если брать во внимание уютную библиотеку, где я часами напролет просиживал за книгами, временами даже без малейшего перекуса. На сидячей нудной работе я написал свой первый роман, в котором нашел отображение своих взглядов сегодняшнего мира с отсутствием любви у людей к миру и к жизни. Однажды я закрылся и узнал, что и без моего участия жизнь идет дальше вместе со временем и людьми. А я был рад, что мог наблюдать за всем и всеми со стороны. Бывали дни, когда я разговаривал с самим собой больше, чем с реальным человеком. И это вошло в привычку, которая напрочь выбила желание и потребность в общении с людьми. Вот тогда я научился слушать. Я стал урной для человеческих историй. Они сами приходили ко мне и рассказывали все в подробностях и мелочах. А после… А после я брал ручку, блокнот, и, меняя все, кроме сути, выписывал на бумаге. Если бы не два этих атрибута в моей жизни (ручка и блокнот), я бы, наверное, просто сошел с ума, или уже…

Он запнулся на мгновение, будто вспоминал что-то, уставившись в окно.

– И все же, я был там. Я сошел по высокой темной лестнице с вершин моих сознательных мыслей и потерял способность адекватного восприятия всего мира и системы Вселенной. Одиночество сделало свое дело. Я ходил по дну своей урны в купе чужих историй. А под ногами у меня был мокрый мерзкий осадок воплей несчастных. Как странно, но человек никогда не делится счастьем. Он может выпустить лишь негатив и пойти себе дальше по незримой тропе своей жизни. Когда меня опубликовали впервые, я находился в длительной эйфории и захотел поделиться своим счастьем с другими. Но, как оказалось на практике, я не смог сказать и слова, со стороны, со своим счастьем, я казался еще более сумасшедшим, чем, когда молчал. Женщины любили мою улыбку, но, в результате, не смогли ее обуздать. Я молча любил и тихо мечтал о часах творческого одиночества, где я мог быть самим собой. Где я мог увлеченно смотреть на листок березы и, со слезами умиления, благодарить Бога за то, что я могу узреть этот момент и насладиться им. За то, что весь этот мир красив и таинственен, за то, что я в нем, в этом мире, вместе со всеми этими абсолютно разными людьми. И как это прекрасно, что я не один такой, кто может любоваться закатами Солнца, ища во всем этом трогательный смысл и знать, что истинная миссия каждого из нас в этом мире – это уметь наслаждаться жизнью.

После этих слов старик перевел взгляд на меня и устремил его в мою душу. Я подался слегка вперед, повернул голову вправо и увидел в отражении окна кафе, что напротив меня никого нет за столиком, а на моем месте сидит этот старый писатель, каким стал я и остаюсь.

Я встал, накинул шляпу, вышел из кафе, и больше никогда не возвращался.

Падение немых уст

– Добрый день, Анатолий Петрович.

– Ах, Виктор Константинович, добрый, добрый. – подняв глаза ответил главный редактор журнала.

Затем добавил:

– Что вы хотели?

– Да я вот хотел рассказ для публикации предоставить. Конечно, сначала для обозрения. А уж там дальше сами решите. Мне просто нужно с кем-то поделиться.

– Берин, вы всегда были скромны. Но сейчас уж чересчур.

– И все же…

– Конечно, конечно давайте. Я взгляну. И более того. Даю огромный процент, что этот рассказ напечатают. Ваш последний сборник рассказов «Промежность лжи» – это что-то. Выше всяких похвал. Очень сильные мысли.

– Спасибо… Сколько?

– Тридцать процентов.

– Я рад, что вы хороший прогнозист. Но мне нужны деньги.

– А вот грубить не обязательно. Хотя я вас понял.

– И все же…

– Вы же знаете наши расценки?

– Не тяните.

– Простите. Но исключительно для Вас десять процентов сверху.

– С чего такая щедрость?

– Журналы с Вашими рассказами и повестями продаются с большим успехом. И если вы продолжите в том же духе, у нас будет возможность увеличить тираж до сорока тысяч в неделю.

– А мне что от этого?

– А Вам лишь бы деньги… Двадцать процентов сверху.

– Пятьдесят.

– Вам бы о славе подумать. А вы все о деньгах.

– В противном случае меня напечатают в «Калейдоскопе».

– Нет, ну это неслыханно. Вас тут, можно сказать, родили и вырастили… А вы… А вы о деньгах думаете…

– Пожалуй я пойду.

– Сорок…

– Пятьдесят и по рукам.

– А вы еще тот злодей…

– До свиданья.

– Пятьдесят, так пятьдесят, – растерянно улыбнулся редактор, отсчитал деньги, положил их на край стола и протянул руку.

– По-моему вы рукой где-то вымазались…

– Где? – редактор устремил свой удивленный взгляд на правую кисть. А когда поднял глаза на дверь – увидел, как она закрылась. А на краю стола вместо купюр лежала стопка рукописей.

Берин спустился с третьего этажа редакции и отправился к реке Днепр. Жаркий июль не давал покоя людям даже в тени. У набережной он нашел свободную лавчонку в тени дуба, присел и устремил свой взор в нескончаемую даль. А мыслями погрузился в беспредельную глубину. Все оставалось на своих местах. Жизнь плывет. А события идут своим чередом.

Он просидел буквально полчаса и почувствовал что-то особенное. Что-то чуждое и не понятное. Он тихонько встал и на него насрала чайка. Помет скользнул по белой рубашке и оставил мокрый густо-белый след длиной в пару-тройку сантиметров. И затем, пролетая, задел бежевые брюки. У него в очередной раз возникло ощущение, будто все это уже было – ощущение так называемого дежавю.

– Прекрасно. То, чего я и хотел. То, чего я и ожидал. – громко произнес Берин. – А сейчас ко мне подойдет девушка в шляпке и предложит салфетку.

– Держите – невозмутимо протянула салфетку девушка в шляпке.

– Спасибо… – растеряно поблагодарил Берин. И у него снова возникло это ощущение. Снова дежавю. Он вытерся и поднял слегка уставший и расстроенный взгляд на даму. Красивые русые длинные локоны волос, отличная грудь и фигура в целом. «Возраст и время позволяют. Или же спутник способствует. Но я ее уже где-то видел. Или же просто был знаком. Странное чувство…» – подумал Берин. Сарафан с изображением колосков, шляпа с широкими полями с живой розой и, едва заметные из под сарафана, легкие босоножки на невысокой платформе, а в руках небольшая сумка.

– Простите меня за возможную невнимательность, плохую память и рассеяность. Но… Мы раньше не встречались? – обратился он к девушке.

– Прощаю… Нет – заулыбалась девушка.

– Жаркий день.

– Очень.

– Мне кажется, нам будет легче в «Нептуне». Он на воде находится. Речной, свежий воздух в такую погоду – незаменимые лекарства от жары.

– Вы правы…

– И все же вы не сказали «да».

– И все же я не сказала «нет».

– И то, правда.

Они прошли по набережной под ручку к деревянному мостику. Который с песка переходил на воду, и подводил посетителей к главному входу в ресторан. Был еще один. С пирсом, с другой стороны. В этот вход можно было подъехать на яхтах, катерах и лодках. Берин зашел со спутницей и осмотрелся. Он моментально увидел свободный столик и направился к нему. Они присели напротив друг друга и в момент к ним подошел официант.

– Вы будете вино? – спросил Берин у девушки.

Та кивнула.

– Можно я попробую?

Девушка снова кивнула и улыбнулась.

– Posada Del Rey, полусладкое белое. Два бокала по двести, пожалуйста. И мороженное. Девушке шоколадное и мне ванильное.

– Конечно – принял заказ официант и мигом отправился его осуществлять.

– Как вы… – начала было девушка.

– Я все знаю. Не знаю почему. Но знаю. Меня сейчас очень сильно последнее время тревожит это чувство. Так называемое – дежавю.

– Так у Вас есть дар предвидения. – заулыбалась девушка. – Или же вы просто хорошо разбираетесь в людях.

– Особенно в женщинах.

– Скорее… – девушка смотрела заинтересовано на Берина.

– Это не дар. Это, скорее, просто хорошо развитая интуиция.

– Вы считаете, что люди не рождаются с хорошей интуицией. Но могут ее в себе развить?

– Я считаю, что можно родиться с даром предвидения, а интуицию и без того можно развить. А вот если человек родился без дара предвидения, то его он никак в себе не разовьет.

– И все же я считаю, что вы просто очередной женский поклонник. – ехидно улыбнувшись сказала девушка.

– Это исключительно Ваше мнение. Но послушайте меня. Послушайте, что я Вам скажу. – серьезно сказал Берин.

– Я вся во внимании – не унималась девушка.

– Вы ко мне подошли не просто так. Вы прочитали два моих сборника рассказов. Причем один из самых первых под названием «Поле не рожденных…». И еще вы прочли мой единственный роман «Камнем в солнце». Вы знаете, кто я. Вы видели мои фотографии в публикациях журналов. А еще, вы сегодня ушли от своего мужчины. Он был богат, но скучный и нудный «как мешок с дерьмом». Вы так ему и ответили после очередной ссоры, уходя из его дома. О чем вы теперь немного жалеете.

«Что же это со мной. Это не я говорю. Я не хочу этого говорить, не из-за отсутствия желания, а просто потому что я не мог этого знать.» – подумал он и разнервничался.

– У меня просто нет слов… – сказала девушка. – я бы стала аплодировать вам, но мое тело сейчас не в состоянии что либо сделать.

«Как-то неловко вышло. Я ее напугал». – подумал Берин.

– Послушайте… Простите. Я себя не очень хорошо чувствую… – встал Берин из-за стола.

– Успокойтесь. Все нормально. Выпейте вина лучше. Остыньте…

Как раз подошел официант и выставил заказ на стол.

– Вы правы. Простите за излишнюю эмоциональность. Просто меня это состояние порядком достало. Это дежавю. Оно везде меня преследует… Знаете, жизнь интересна многими своими прелестями. Но самая интересная ее прелесть в том, что мы живем, не зная, что же произойдет в следующий момент. А когда человек знает и может что-то изменить – пропадает интерес к жизни, как таковой и, что самое главное, вкус. Вот предсказатели получают информацию задолго до свершения событий. А я получаю информацию за секунду до того, как начинаю понимать, что это где-то я уже видел.

– Необычное дежавю…

– Не то слово. – отпил вина с бокала Берин. – Прекрасное вино. У вас хороший вкус.

– Да. Нельзя сказать, что вы угадали, так как вы все знали. Но впечатление вы произвели замечательное.

– Я и сам на себя произвожу впечатление.

– Это вас сильно беспокоит?

– Да уж. Очень… Но тяжело самому разбираться с этим…

– Я могу Вам посоветовать хорошего психоаналитика…

– Спасибо… Но не нужно…

– Этот человек знает свое дело. Он специалист по призванию. Тем более, вы сказали, что в одиночку Вам тяжело разбираться с этим. Мне кажется, хуже не станет…

– А вы еще тот оптимист… Умеете поддержать…

– Вы забавный…

– Жена так тоже говорит.

– Повезло…

– Да, мне очень повезло.

– Может быть. Но я не о Вас говорила…

– Простите…

Они допили вино и разделались с мороженым. Немного посидели в простой и задушевной беседе. Встали и ушли. Вышли на набережную. Подошли к забору и стали смотреть на закат.

– У Вас красивый профиль… – кокетливо начала девушка.

– А у Вас не только профиль.

– Спасибо…

– Я по сути ничего не сказал.

– Правда никогда ничего не говорит…

– А вы знаете себе цену.

– Это было грубовато с вашей стороны.

– С моей стороны всегда грубовато, а вот с Вашей правдиво.

– Я не обижаюсь… – улыбнулась девушка.

– Я тоже.

– Вы не простой человек и Вам будет не просто с Вашим вопросом.

– Жизнь моя тоже не проста.

– Я Вам тут написала номер этого психоаналитика. Он Вам поможет. Я более, чем уверена. – протянула девушка аккуратно сложенную салфетку пропитанную ее парфюмом, который моментально ударил в нос Берину своей свежестью.

– Спасибо… Буду иметь ввиду. – потянулся за салфеткой Берин, но девушка резко ее одернула.

– Одна просьба… – попросила девушка.

– Секс не предлагать – сказал Берин.

– Хоть мне и жаль, но вы высокого о себе мнения.

– Вы тоже…

– Ладно. Мне нужно не это…

– Тогда я, возможно, помогу Вам.

– Да. В этом вы мастер. Мне бы автограф Ваш на сборнике.

– Это – с радостью.

Девушка выудила из сумки тонкую книжку в красном переплете с надписью «Падение немых уст». И протянула ее Берину.

– Что это?

– Это Ваш второй сборник рассказов. Он у меня самый любимый. Такой чувственный.

– Вы меня с кем-то путаете. У меня нет сборника с таким названием.

– Но как же… Откройте. Там, на первой странице, ваша фамилия и инициалы, а также краткая биография. А на второй Ваше фото и крылатая фраза «Двумя руками мне душу твою не обнять».

– Ладно… -он открыл книжку и убедился. – Простите, я что-то не в духе.

– Ничего.

– Ручку можно?

– Я хотела бы, чтобы вы своим вот этим пером расписались. – девушка указала на перо в нагрудном кармане рубашки.

– Если не засохла от такой жары, тогда будет Вам счастье.

Берин достал перо. Расписался и добавил: «Любовь всегда в руках нищеты».

– Спасибо Вам огромное. Возьмите телефон. Может, все-таки пойдемте ко мне… – начала девушка и протянула салфетку.

– «…я Вам кофе налью» – продолжил он и взял салфетку. – Вы это хотели сказать?

– До свиданья. – испуганно произнесла девушка. Медленно развернулась и под порывом легкого вечернего южного ветра зашагала прочь по набережной.

«Что же это за сборник такой. Я его совсем не помню. Все произведения помню, а тут целого сборника не помню. Вернее названия… Еще это состояние. Как тяжело и скучно все это осознавать…» – думал Берин сидя в кресле утром рядом с распахнутым настежь окном, к которому он сидел правым плечом. А перед ним стоял маленький журнальный столик. Он повернул голову вправо и, смотря в проплывающие по небу облака, искал новые идеи в своем воображении. Через час пришла жена с разносом. На котором стоял кофе с зефиром.

– Позавтракай, пожалуйста. На пустой желудок в голову ничего не придет, милый.

– Ты как всегда вовремя. – повернул голову в ее сторону Берин и заулыбался. – Поставь, пожалуйста, на столик, любовь всей моей жизни, а я разберусь.

Он выпил кофе и съел зефир.

– Замечательный кофе. Как у нее это получается? Еще и любит меня. Повезло же мне. – обращался к себе Берин.

Он встал, взял разнос и, обходя столик возле окна, он поскользнулся на коврике и уронил чашку, что та разбилась о пол, на котором спит их такса. Это неизменное место их собаки. Когда лето и жарко – она лежит там, поближе к окну, и охлаждается под дуновением ветра на четвертом этаже, а когда зима и холодно, она греется теплом, исходящим от батареи.

«Снова это дежавю. Я все это уже видел, но не смог ничего сделать. Так. Надо звонить этому психоаналитику. Может, он мне поможет. И Луизе нужно сказать, чтобы коврик убрала…»

– Луиза! – крикнул он жене, смотря в потолок. – Я разбил чашку. Поскользнулся на коврике, она упала и разбилась…

– Чего ты орешь? – Луиза стояла в проходе со сложенными на груди руками.

– Ой… – рассеяно улыбнулся Берин.

Берин набрал указанный ручкой на салфетке номер.

– Алло? ДА?

– Это психоаналитическое учреждение? – спросил Берин. Так как не было указано имя специалиста.

– Можно и так сказать.

– Мне Вас посоветовали… И я, уж простите, не знаю Вашего имени.

– Павел… Павел Николаевич.

– Павел Николаевич, я могу к Вам попасть в ближайшее время.

– У меня все занято на неделе.

– Мне очень нужно. Просто, я боюсь, что только вы можете указать мне выход или хотя бы дать ответ…

– Давайте так. Если вы успеете через двадцать минут прийти ко мне, тогда у нас будет час и все получится обсудить.

– Где вы находитесь?

– Бульвар Шевченка 41. Эта сторона дома расположена окнами к памятнику Воинам-авиаторам. Но вход находится со двора. Второй этаж, направо. Не потеряетесь.

– Так это в десяти минутах от меня.

– Жду Вас.

Берин обулся и вышел по указанному адресу. В спешке, с желанием поскорей избавиться от этого состояния, или хотя бы узнать ответ, он пришел через пятнадцать минут. Что не нарушило его пунктуальности, но слегка задело личную самооценку. Ведь он говорил, что за десять минут доберется… Большая деревянная дверь, он нерешительно постучал.

– Кто там? – голос внутри спросил моментально.

– А я к Павлу Николаевичу.

Открылась дверь, за которой в углу сидел пожилой мужчина.

– Проходите, Вас ждут.

– Спасибо – поблагодарил старика Берин.

Берин поднялся на второй этаж и свернул направо. Еще одна деревянная дверь, но поменьше. Берин постучал.

– Входите – сказал голос за дверью.

Он вошел и увидел перед собой полноватого брюнета в очках и в сером классическом костюме.

– Виктор Берин? – обратился мужчина.

– Ага. Он самый.

– Какая честь. – заулыбался специалист.

«Странно. Мужчина мне очень знаком. До того, как он заговорил, я уже слышал его голос. Что со мной происходит?» – спрашивал себя Берин.

– Присаживайтесь. Рассказывайте – предложил специалист.

– Спасибо – он присел в кожаное кресло и начал. – Павел Николаевич, в общем, моя проблема очень мне неясна и я хотел бы получить хотя бы ответ, если с помощью не получится.

– Я слушаю… – внимательно всмотрелся в Берина специалист.