Ирина Муравская
Вместе тоже можно

Майер растерялся, что случалось с ним нечасто. Никогда ещё столь вежливо его не тыкали мордой в собственные ошибки. Надо же, как сильно её задели без задней мысли брошенные слова.

– Прости. Я не хотел тебя обидеть, – поразительно, но извинения шли как никогда легко.

Женя коротко кивнула, как бы принимая.

– Поужинай, пока не остыло, – всё из тех же закромов сумочки была выужена зажигалка и пачка сигарет. – Это самое скромное, чем я могу тебя отблагодарить, – слабый хлопок оповестил о том, что она скрылась за балконной дверью.

Хотелось к ней присоединиться, но он не стал. Да и ужинать уже не хотелось, аппетит пропал. Теперь его не отпускал горьковатый привкус вины.

Результаты анализов скомкали и злобно выбросили в урну. Зачем они ему? Он, в конце концов, тоже не пай-мальчик, и Женя была далеко не единственной, с кем он спал. Однако единственной, секс с которой так глубоко врезался под корку, что одним своим воспоминанием вызывал новый прилив возбуждения.

Воспоминания и она сама.

Это Макс понял, когда пару часов спустя столкнулся с ней в ванной. Не столкнулся даже, а просто зашёл когда она чистила зубы. Надо же, уже и щётку себе купила. Даже пасту отдельную. Какая независимая. И до одури соблазнительная в этой своей маечке и чёрных кружевных шортиках.

Максим так и застыл с вытянутой вперёд рукой, не в силах оторваться от шикарной груди, которую больше не скрывал лифчик и которую так сексуально обтягивала тонкая ткань.

– У тебя кровь, – с щёткой во рту заметила Женя его окровавленную кисть и палец, из которого торчал маленький осколок. Чёрт, её даже не портила паста, испачкавшая губы. Ходячий секс…

Тьфу, палец, да.

– Да, знаю… – пришлось заставить себя вспомнить, зачем он, собственно, пришёл. – Стакан разбил, когда мыл. Лапа большая, не влезает, вечно всё по швам трещит. Тут где-то пластырь на верхней полке лежал.

Козырь поспешно прополоскала рот и полезла в настенные шкафчики над раковиной. Пластырь, вот ирония, нашёлся рядом с большой упаковкой презервативов. Общими усилиями осколок вытащили, кровь смыли, а оторванную часть кожи присобачили на место, веля приживаться.

– Давай посуду мыть буду я. Пока я тут, во всяком случае, – улыбнулись ему, проверяя, надёжно ли сцепилась липкая основа.

– Готовить, мыть посуду. Может, и убираться будешь? – снова разглядывая её, но теперь уже лицо, усмехнулись в ответ.

– Могу. Мне несложно. Я это люблю, – согласно пожали изящными плечами, вскидывая на него круглые глаза за длинными ресницами.

Без макияжа и всё равно красотка. Вот уж точно модель, девушка с обложки. Только те отфотошопленные, а эта настоящая. Со всеми своими родинками и разбегающимися на бледной коже дорожками вен.

Женя тоже рассматривала его.

Голубоглазый блондин, кто бы подумал. Ещё и с таким телом: сильным, мускулистым, рельефным. Он тут после ужина подтягивался на турнике, вбитом в потолок в дальней части квартиры, а она подсматривала за ним тайком, кусая губы при виде того, как сокращаются натренированные мышцы.

Потому-то в прошлый раз и не устояла.

От таких мужчин просто так не уходят.

Это смертельный грех.

Они стояли и не могли оторваться друг от друга, взаимно изучая каждую чёрточку, каждое изменение в застывших позах, медленно расширяющиеся зрачки, и… это с ума сойти как заводило.

Недавний неприятный разговор таял в слабой дымке. На первое место, гордо маршируя, заступали раздухарившиеся гормоны. А у Жени ещё и необходимость чувствовать себя желанной. За последние несколько лет она почти забыла, какого это.

Залецкий чаще удовлетворялся со своими шалавами-фанатками, готовыми на всё ради кумира. И её изначально воспринял так же, но почему-то после первого раза не отшил, а дотянул аж до официального статуса "пары".

По первой Козырь об этом и не догадывалась. Практически деревенская, никому не нужная девчонка в поношенных тряпках из секонда была, просто рада тому, что звезда такой величины обратила на неё внимание! Да ещё и как ухаживала…

Вот только влюблённая эйфория длилась недолго. Через прессу начали просачиваться слухи как о многочисленных интрижках, так и о пристрастиях рок-звезды к запрещёнке, вдохновляющей на упоротые песни без смыла и морали.

Про наркотики она знала, да, правда тогда дозы были меньше и принимались реже, а вот к изменам оказалась не готова. Розовые очки разбились. Включилась обида. И желание получить выгоду от этих тупых отношений.

Своего рода месть за публичное унижение.

Сперва притворяться идеальной девушкой и лицемерно улыбаться было сложно, но Женя быстро втянулась, а со временем и вовсе научилась манипулировать настроением "бойфренда", зная: где стоит присмирить его буйный нрав, а когда можно и "подсластить" пилюлю, чтобы тот не надумал найти себе новую "подружку".

Время шло, связи росли. Активно завертелась карьера в модельном бизнесе, с переменным успехом начало складываться на актёрском поприще, но… как это бывает: если где-то прибыло, значит где-то убыло.

Делая себе имя Женя перестала ощущать себя женщиной. Ту, которую можно и хочется любить. Просто так, ни за что. На которую просто-напросто смотрят иначе, по-особенному. Не как на данность.

И с Максом она, кажется, получала желаемое.

Да, он хотел её сейчас, но как при этом смотрел…

Затуманенный взгляд, напряжённое тело, тяжело вздымающаяся каменная грудь – всё это реакция, которую вызывала в нём именно она, а не банальная похоть.

И Козырь тоже хотела его.

Снять бы с него эту футболку и коснуться разгорячённой кожи. Пройтись по ней подушечками пальцев, губами… Женя молча потянула его ладони под тонкую майку, заставляя мужские руки скользить выше, к груди.

Сигнал был получен. Резкий разворот и её впечатало копчиком в стиральную машину. Ещё секунда и она уже сидела на ней, раздвинув ноги. Мешающуюся одежду задрали наверх, с восторгом исследуя женские изгибы, будто трогали их впервые, а губы жадно впились поцелуем в её.

Футболка Макса полетела под ноги, а тонкие пальчики добрались до желаемого. Такое обжигающее, такое сильное, такое волнующие тело, на котором с азартом теперь оставлялись автографы длинными ногтями.

Сознание погружалось в состояние эйфории.

Желать и быть желаемой… как это приятно.

Коробка с презервативами, нашаренная вслепую, упала на пол, рассыпаясь, но один достать они успели. На домашних шортах, в которые Максим успел переодеться после работы, настойчиво потянули за шнурок и… именно в этот момент в дверь позвонили.

Женя разочарованно простонала, не желая обрывать поцелуй.

– Давай не будем открывать, – почти умоляюще попросила она.

Никто не спорил. Сложно спорить, когда ловкие ручки блуждают в твоих трусах. Однако нежеланный гость оказался настырным. Второй звонок был ещё требовательней. А третий и вовсе пронзил квартиру долгой надоедливой трелью.

– Надо будет обрезать провода, – с досадой прорычал Майер, неохотно отстраняясь.

– Ну не уходи-и-и… – грустно надули губы.

– Он не перестанет звонить. Я знаю, кто пришёл. Оденься.

– Дарова. Чё так долго не открываешь? Надеюсь, ты не против? – поприветствовал друга Никита, помахав двумя упаковками баночного пива. Затарился по полной. – Сегодня наши играют.

– Мда… Не вовремя ты со своей игрой, – тяжело вздохнул Макс, пропуская его внутрь.

– Чего так? О… – в поле зрения гостя попала Женя. Оделась, блин. Майку натянула обратно, и это у неё называется – оделась. – Привет обаяшкам из телека. Ты где её откопал? – этот вопрос уже был обращён к другу, но ответила на него "обаяшка из телека".

– Я сама пришла.

– Эх… и почему не ко мне? Я твой фанат. Раз сто пересмотрел клип Дейвов. Ты там просто огонь.

– Спасибо… Наверное, – поморщилась та, не очень понимая: быть радой или нет. От того клипа Козырь была не в восторге, хоть он и стал её проходным билетом в мир селебрити.

– И сейчас огонь… – полуголую девушку пожирали глазами, без соли и специй. Майер предупреждающе пихнул Никиту в плечо. Несильно, но больно. – Намёк понял. Окуляры свои сложил и убрал, – взял себя в руки тот, переключившись на потолок. Ему-то он и отсалютовал снова пивом. – Так мне уйти или можно остаться, раз уж пришёл?

– Да оставайся, – один фиг, весь настой уже сбил. Вот только… Максим строго зыркнул на Женю. – Женщина, оденься! Кому сказал!

– Да одеваюсь-одеваюсь, – буркнули в ответ, накидывая на себя знакомую толстовку, кое-как прикрывая аппетитный зад. – Лучше?

– Хотя бы так. Ложись сегодня в моей комнате, мы часа на три в гостиной зависнем.

– А с вами что, нельзя? Или у вас чисто мужская компашка намечается?

– Можно. Если есть желание.

– Даже нужно, – поддакнул Никита.

Желание было, а вот заинтересованности, как оказалось, маловато. Футбол оказался для девичьего мозга на редкость сонливым занятием, а потому, во время перерыва, когда парни вышли на балкон покурить, её почти сразу сморило в образовавшейся тишине.

– Слушай, чисто чтобы потом не было недомолвок. Если у тебя на неё нет видов, отдай её мне, – попросил Никита, когда вернувшись, они застали её в кресле, подобравшую под себя для удобства ноги и уронившую на грудь голову. И тут же согласно попятился назад, примирительно вскинув руки. Взгляд, которым его пригвоздили к полу, говорил громче слов. – Я понял, окей. Вопросов не имею. Правда ты так в прошлый раз и Нельку зажал, а она в итоге никому из нас вообще не досталась…

– Ты мой друг, но я тебе сейчас втащу, если не заткнёшься, – сухо предупредил Макс.

– Информацию принял. Замолкаю. У тебя чипсов случайно нет к пиву?

Чипсов не было. Как и желания продолжать смотреть футбол, на который сегодня, откровенно говоря, Максиму было абсолютно похрен. Спящая девушка, что он перенёс на свою постель в отдельную комнату, перетягивала абсолютно всю концентрацию на себя.

Он всё не мог понять, какие ощущения та у него вызывает. Одно определённо: неоднозначные. Женя вроде бы и притягивала его на физическом уровне, ох, ещё как притягивала, и готовить умела, и была совсем не пустышкой, но при этом пока оставалась тёмной лошадкой. Что немного напрягало.

Ситуация усугубилась на следующее утро, когда Майер перекладывал со столешницы на диван оставленную со вчера сумочку. Из не застёгнутого главного кармана всё полетело на пол: косметика, паспорт, кошелёк и… то, чему было лучше не падать.

На грохот из спальни выпорхнула Женя.

– Что обрушил? – вполне себе бодро полюбопытствовала она, расчёсываясь на ходу. И только потом застыла, заметив, что держал в руках Максим.

Ого, кажется, не миновать в районе взрыва.

Глава 3. Полный нокаут

– Это что за херня?

– Спокойствие, только спокойствие, – расчёской, как дирижерской палочкой, миролюбиво взмахнула Козырь. – Так завещал ещё дедушка Карлсон.

Макс юмора не оценил.

– Засунь свои шуточки, знаешь, куда?

– Догадываюсь, но давай не будем накалять обстановку. Снова. Только вроде всё выяснили.

– Накалять? – на столешницу из акрилового камня брезгливо бросили прозрачный пакетик с белым порошком. С большим количеством белого порошка. Явно не мука и не сахарная пудра. – Я не потерплю в своём доме наркоту!

– Ну прости, – развели руками. – Я про неё совсем забыла.

Ступор.

– Забыла? ЗАБЫЛА???

– Эй! – Женя не успела, да и не смогла бы среагировать. К ней подлетели, больно впиваясь пальцами в подбородок и вздёрнули голову так, чтобы свет падал на зрачки. – Да не под кайфом я, с ума сошёл?

– Что, не успела?

– Придурок, я не принимаю, – она пыталась вырваться, но сил не хватало сопротивляться. Слишком разные весовые категории. В его руках она напоминала тряпичную куклу: делай, что хочешь, хоть узлом завяжи. Эта его мощь и восхищала, и пугала одновременно, потому что если бы у Максима вдруг где переклинило, он бы с одного удара мог отправить её прямым рейсом в морг. – Вернее, было несколько раз. Давно. По глупости. Но больше не балуюсь.

– Тогда что эта херня делает в твоей сумке?

– Я стащила её у Паши. Чтобы он не нанюхался опять до галюнов.

– И как, помогло?

– Не помогло. У него была другая нычка.

– Вот незадача. И часто ты у него воровала? Вы из-за этого расстались?

– Представь себе, нет, – вспыхнула обидой собеседница. – Ему не понравилось, что я отказалась отсосать его обдолбанным мудакам из группы, – бросила она ему сгоряча то, что вообще-то не планировалось никогда быть обнародованным.

Майер недоверчиво ослабил хватку, и Женя отскочила назад, потирая ноющие места.

– И часто это мудло предлагало подобное?

– Впервые. Он обычно был неопасный, так, невинный торчок, но в последние месяцы перешёл на какую-то новую дрянь, от которой мозг в жижу превращается. Появилась агрессия, пошло применение силы. Я потому и свалила.

– Набить бы ему его ебальник.

– Лучше не надо.

– Что так? Думаешь, не справлюсь?

– Справишься. Но у него есть связи и деньги. Он потом с тебя живого не слезет.

– Да и похрен. Зато душу отведу.

– Он того не стоит.

– А ты этого стоишь?

Вопрос застал её врасплох.

Что он имел в виду? Стоит ли она того, чтобы бить за неё морду, или стоит ли она того, чтоб сейчас в принципе об этом разговаривать?

– Я не знаю.

Универсальный ответ. Подойдёт ко всему.

– Вот и я не знаю, – напряжённая челюсть, сжатые зубы – Макс мысленно заставил себя дочитать до трёх. Нет, до пяти. А лучше до десяти, иначе была велика вероятность, что он и правда сейчас стартанёт к этому уроду, чтобы вмять его нос в черепушку. Чтобы дорожки нюхать было ещё удобнее.

Кстати, об этом…

– Ой… Может, не надо? – кинулась за ним в туалет Козырь. Пакет с наркотиками был безжалостно высыпан в унитаз. Заурчал смыв. – Ну вот. Представляешь сколько денег только что, в прямом смысле слова, улетело в трубу?

На неё хмуро обернулись.

– Ты ещё предложи толкнуть кому-нибудь.

– Зачем кому-нибудь? Я и так знаю тех, кто бы купил… Шучу, шучу, – поёжилась она, попав под прицел ледяных буравчиков. Ух, эти голубые омуты умеют вызвать не только головокружение, но и вселять подобострастный трепет.

– Что-то ты больно расшутилась. Куда собралась с утра пораньше?

– Так у меня работа. Съёмку никто не отменял, – она вернулась на кухню и, присев на корточки, принялась собирать обратно в сумочку от Шанель всё своё добро, что валялось на полу. – Блин. Тени разбились, а ведь были совсем новые.

– Я тебя повезу.

– Разве тебе самому не надо в свой зал?

Спортивный клуб – это было, наверное, единственное личное, затронутое в день встречи. Макса ещё тогда приятно удивило, с каким интересом слушала незнакомая девица про то, как он начинал своё дело и сколько сил в него вложил.

– Первая группа поставлена на девять. Успею.

– Не успеешь. Мне надо на другой конец города. Не переживай, я вызову такси.

– У тебя это надолго?

– Что?

– Твоя съёмка.

– Часа на четыре, может придётся задержаться, если в офис скажут ехать. А что?

Майер нашарил на комоде в прихожей оставленные буклеты с рекламой, которые обычно суют в почтовые ящики. Ручка нашлась почти там же, в выдвижном ящике. Быстро нацарапав на чистом участке что-то, он сунул рекламу пиццы ей в руки.

– Здесь адрес зала и мой номер. Позвони, если буду свободен – заберу тебя.

– Хорошо… Спасибо.

– Деньги на такси дать?

– Не надо. У меня есть.

Рука Жени дрогнула, убирая буклет в сумочку.

Забота? Странное ощущение. Приятное.

Её нечасто баловали таким: ни в детстве, ни в зрелом возрасте. Ещё одна причина, почему она обратила внимание на Макса. Он единственный подошёл, чтобы помочь, когда подумал, что глупая девица решила сигануть с моста. Ему единственному было не всё равно.

Одному в целом мире.

Жёлтая машина с чёрными шашечками, подражающая западу, в назначенное время ждала внизу и отвезла пассажирку в лофт-студию. Народу немало, фотограф, голубоватого вида неугомонный дрыщавый мужик с окрашенными волосами, гонял девчонок почём зря.

И то ему не нравилось, и одежда на них, как на вешалке сидела, и физиономии кривые. Одна так вообще поправилась на целых десять грамм, вот ведь жирная корова!

Зал разделялся на локации с декорациями и задними фонами. Под ногами валялись провода, на треножниках громоздились зонтики, возле туалетных столиков визажисты приводили красоток в надлежащий вид, а стилисты копались в стойках с одеждой, выискивая подходящий лук. Испорченным радио из всех щелей фонила царящая суета.

Привычный рабочий процесс.

– Детка, ты опоздала, – поторопил её лысый мужик с нелепым платочком, повязанным на шее. – Живо переодеваться!

В модельном бизнесе нет места скромности. На удивление быстро отвыкаешь стесняться, когда тебя то и дело собственнически щупают за бока чужие люди, пока ты у всех на глазах переодеваешься во всученные тебе шмотки.

Потом тебя тащат к зеркалу и долго химичат с макияжем и причёской. А затем пинают в сторону нужного участка, заставляя быть той, кем ты никогда не являлась.

– Улыбку шире, дорогуша, – велел ей фотограф, не переставая щёлкая спусковым крючком фотоаппарата. Охотник на охоте. – Больше жизни, больше жизни! Выгни спину, чтобы зад был круглее. Да, хорошо. Голову чуть влево, открой зону декольте пошире… Эй, уберите ей с лица волос, он всё портит!…

Когда нужный материал был отснят, её снова потащили к вешалкам и снова заставили переодеваться. Сменилась локация, но съёмка не прекращалась. Затем ещё одна, после которой была групповая фотосессия.

Несколько красоток, обосновавшись на неудобных пуфах и софах с позолоченными орнаментами, играли в обольстительных сердцеедок, стреляя в объектив камеры пылкими взглядами.

– На сегодня всё. Свободны, курочки, – в какой-то момент сжалился над ними фотограф.

Девушки облегчённо расслабились, разминая затёкшие шеи, поясницы и ноги. Блондинка, рыжая, шатенка, брюнетка. Каждая в буквальном смысле «девушка с обложки» – настоящий цветник.

– Наконец-то, – заныла рыженькая, стаскивая с себя неудобные туфли от известного российского бренда. – Я ног не чувствую. На два размера меньше, это же садизм.

– Ага. Зато платья на мамонтов, – запричитала другая, шатенка с каре. – Помогите снять прищепки со спины.

– А я есть хочу, не успела позавтракать, – блондинка была вполне довольна и собой, и проделанной работой. Честно говоря, Женя вообще не помнила, чтобы та когда-либо на что-то возмущалась. Это остальные вечно скулили и жаловались, будто целыми днями вспахивали землю на солнцепёке, Сашка же, так её звали, не закатила скандала даже когда её ткнули до крови булавкой, подбирая юбку, чтоб сидело, как влитое. Тут с этим было строго. Одежда должна выглядеть на идеальных фигурах как с иголочки – привычка, которую Козырь переняла и в обычную жизнь. – Хочу до пекарни дойти, она тут неподалёку.

– Нет, я сейчас на жидкой диете, так что никакого мучного, – только что не перекрестилась рыжая, стаскивая с себя обтягивающее платье.

Шатенка тоже отказалась.

– Евгеш, а ты? – поинтересовалась блондинка у Жени. – Сходишь со мной?

– Прости. У меня другие планы, – торопливо стирая с себя боевой раскрас, вежливо отказалась та, склонившись у подсвечиваемого светодиодами зеркала.

– Жаль. Так неохота одной, – Александра, в узких кругах Сан Саныч, сунула нос в пудру, забавно сморщив носик. Такая куколка. Только недавно родила, а уже снова в строю. – Куда спешишь, если не секрет?

– Надо заехать домой. У Паши на сегодня была запланирована встреча, надеюсь, не столкнёмся. Надо забрать кое-что.

Рано или поздно это сделать пришлось бы. Не вечно же ей ходить в одном и том же. К тому же у Залецкого остался её ноутбук, не говоря о других личных вещах. Не хотелось бы, чтобы они пропали.

– Значит, слухи не врут? Вы расстались?

– Давно пора было это сделать.

– Это верно, – кивнула Саша. На неё недоумённо вскинули голову. – Ты прости, но Паша же редкостный козёл. Я удивлена, что ты его так долго смогла терпеть.

– Были свои резоны.

– Да уж. Кстати, насчёт этого? Как продвигаются дела с пробами?

Близкими друзьями они никогда не являлись, но общей информацией делились. Без этого в женском коллективе было нельзя.

– Никак. Полный штиль.

– Жаль. Хочешь, попробую помочь? Муж моей подруги давно крутится в актёрской сфере, подыщет тебе что-нибудь стоящее.

– Нет. Спасибо. Пока не надо. Пока я ещё верю в собственные силы. Вот отчаюсь, тогда можно и клянчить.

– Как скажешь. Но ты, если что, дай знать. Я буду рада помочь.

Правда будет. Сан Саныч была такая: светлая и искренне добрая. Что всегда удивляло Женю, так как в подобном серпентарии среди конченых стерв и лицемерок слишком сложно, да практически невозможно, наработать толстую броню и при этом остаться мягкой.

Козырь улыбнулась, тоже смягчившись. В сложившихся обстоятельствах, когда она и так потеряла вместе с бывшим парнем половину нужных ей связей, было бы совсем некстати лишаться и оставшихся. Тем более таких.

– Ладно. Давай сходим в твою пекарню, только недолго, хорошо? Не хочу напороться на Залецкого.

– Конечно! – обрадовалась Саша. – Съездить с тобой? Как моральная поддержка?

О, нет. Это точно лишнее. Не нужно никому знать внутреннюю кухню их взаимоотношений. Женя очень тщательно дозировала личную информацию, чтобы та потом не оказалась в руках СМИ.

По неопытности она давала маху в самом начале, и больше повторений не хотелось. Жёлтая пресса редкостная тварь, любящая танцевать на чужих костях, поэтому нечего подкидывать голодным шакалам лишнюю возможность.

Так что в элитный район, где исключительно ради пафоса покупали жилье местные звёзды и миллионеры, она приехала одна. И прогадала.

Паша оказался дома.

И был не очень рад её видеть.

Беседа вышла бурной, громкой и неприятной. Настолько, что ещё спустя час Козырь выскочила из очередного такси, как ошпаренная. Пристальный взгляд водителя в зеркало заднего вида едва не прожёг на ней дыру. Сколько бы та не пыталась изворачиваться.

Максим, тем временем, работал с ребятами возраста юниоров. Самыми перспективными: теми, кого можно попытаться вывести до уровня профессионального бокса.

Да, не о тренерстве мечтал Майер, но в сложившихся жизненных обстоятельствах выбирать не приходилось. То была хоть какая-то причастность к спорту, с которым в своё время он жёстко пролетел.

Женю, тенью застывшую возле стены и наблюдающую, как ребята отрабатывают связки ударов в дружеском спарринге, он заметил не сразу.

Короткий кивок в сторону служебной комнаты означал, чтобы она подождала его там, в просторном кабинете со всеми удобствами: комфортной зоной отдыха, рабочим столом, заваленным папками с документами, и мини-кухней.

Ждать пришлось недолго.

– Мы скоро заканчиваем. Подождёшь? – донеслось от двери.

– Да, хорошо, – ответили ему, не оборачиваясь.

– Чай, кофе на полке слева.

– Спасибо, – кивнули, но всё так же не обернулись.

Макса это сразу напрягло. Он пусть и знал новую подругу недолго, но то, что та всегда общается с собеседником лицом к лицу, успел уяснить.

– Что не так?

– Обещай не психовать.

– Женщина! Я уже психую. Говори.

Вместо ответа та повернулась, смущённо заправляя падающие на лицо волосы за ухо и открывая на обозрение темнеющее пятно, обещающее перейти в ближайшее время в синяк.

Добротный такой, задевающий и глаз, и скулу.

Костяшки сжатых мужских кулаков начали белеть.

– Он?

Козырь кивнула. Глупо отпираться. Она ведь сама приехала. Почему сюда, а не на квартиру? Наверное, побоялась, что взбешенный Залецкий может поехать следом. Рядом с Максом же она чувствовала себя… в безопасности.

Надо заметить, об батарею Паша приложил её случайно, а вот она швырнула в него в отместку тяжёлые настольные электронные часы специально.

Случайно, ха… Случайно-то, конечно, случайно, вот только душил он её перед этим вполне себе осознанно.

– Поехали.

– К-куда?

– Вместе навестим гниду.

– Не надо. Мы уже обсуждали это…

Обсуждали. И именно после сегодняшнего разговора Женя поняла, что пора окончательно разделаться с токсичными отношениями и поставить в них точку.

– Поехали, я сказал! – рявкнул Макс тоном, которому нельзя не подчиниться.

Второй раз за день он повышает на неё голос, вот только страшно за себя ей сейчас не было.

Страшно было за Павла Залецкого.

***

– О, вернулась, – высокий худощавый парень с сальными, словно немытыми из-за геля волосами и нелепой козлиной бородкой, смерил Женю презрительным взглядом. Перевёл фокус правее, и с тем же пренебрежением с ног до головы окинул Макса. – Ещё и подкрепление привела, шлёндра. Когда уже успела найти себе хахаля?

– Умоляю, не надо… – видя, как сжались кулаки у спутника, в который раз пыталась вразумить Майера Козырь. Подраться дело нескольких секунд, а вот расхлебывать потом последствия…

– Иди. Собирай. Вещи, – цедя каждое слово велел тот, пялясь в упор на сплошное недоразумение, от которого почему-то фанатеют глупые школьницы. И что в нём находят? Залецкий стоял в рубашке нараспашку, и все его рёбра можно было без труда пересчитать. Тощие руки. Ноги как спички. Долговязый. Глаза заторможенные – сегодня может не принимал, но со вчера мозги явно пока не успели очиститься. На лбу набухает шишка – последствия запущенных женской рукой часов.

– Пожалуйста… – Женя предприняла очередную попытку воззвать всех к здравому смыслу, но, кажется, сейчас только она одна могла мыслить адекватно.

– Мне сделать это за тебя? – шикнул на неё Максим, устав от препирательств.

– Не надо, – не предвещая ничего хорошего, она поспешно юркнула вглубь обставленного с замашками на стиль “техно” логова синтипанк-звезды и поспешила в когда-то их общую спальню.

– А я-то думаю, чего она так подорвалась. Столько держалась, чтобы не просрать всё и вдруг показала характер. А тут вон оно что.

Залецкого стоящий напротив оппонент нисколько не пугал. А зря. Максим был шире раза в четыре. Правда притом немного ниже, однако развитая мускулатура определённо выигрывала на фоне бесполезного роста.

– Может, потому что не надо быть мудаком?

– Подумаешь, решили развлечься немного.

– Это так теперь называется?

– Эта сука должна быть благодарна. Ты бы знал из какой помойки я её достал и отмыл. Да она до конца жизни обязана меня ублажать и выполнять любую прихоть, но вместо этого ломается как целка и закатывает истерики.

Короткий, но угрожающий шаг вперёд.

– Повтори, – рыкнул Майер

– Ты глухой? Говорю, эта фригидная сука и тебя кинет, когда получит то, что ей надо. Хотя с чего тебя взять-то… Ты кто вообще такой?

– Тот, кто закопает тебя там, где никто не найдёт, если ещё хоть раз увидит рядом с ней.

– Да эта шмара сама ко мне обратно прибежит, когда поймёт, что никому не нужна. Кто она без моих… – Паша не договорил, вырубленный с одного короткого удара. Какой хлюпик. Хоть до третьего приличия б ради дотянул.

Когда несколько минут спустя Женя снова появилась в поле зрения, тело звезды валялось распластанным на паркете.

– Он жив хотя бы? – вздохнула обречённо она.

– Не знаю, скорее всего. К сожалению. Это всё? – короткий кивок на небольшой чемодан на колёсиках, что волокли за собой.

– Да.

– Тогда пошли. Тут воняет притоном, потом не отмоешься, – у неё забрали чемодан, легко, словно пушинку, оторвав его от пола.

– Зря. Зря ты это всё… – уже в машине, когда Ниссан покинул частную территорию элитного комплекса, невесело покачала головой Козырь.

– Разберёмся. Ещё скажи, что тебе жалко эту сволочь. Как с такой тварью можно было находиться под одной крышей дольше пяти минут?

– Раньше он таким не был. Начало заносить, когда слава по башке ударила. Ну и наркота своё дело сделала.

– Вот тогда и надо было валить. Сразу. Без оглядки. Или ты саму себя не уважаешь?

Пассажирка отвернулась к окну, чтоб он не видел её лица.

– Не учи меня как жить.

– Мне уже поздно рыпаться. Это должны были делать родители.

– Должны. Если бы были. Вот только они подбросили меня в приют, когда я под стол пешком ходила. Пришлось самой учить: что хорошо, а что плохо.

Её ответ прозвенел в салоне автомобиля как невидимая оплеуха. На несколько секунд повисла тишина.

– Прости. Я не знал.

Офигеть. Они знакомы всего несколько дней, а он уже второй раз извиняется. Это на два раза больше, чем Максим делал за всю свою жизнь.

– Не знал. Вот и нечего лезть с нравоучениями. У меня ничего не было, когда детдом вышиб меня на улицу. Только поганое детство, где приходилось выгрызать правду всеми способами. А тут такой шанс. Кастинг на клип, я подхожу по внешности. Да если бы Залецкий резал по ночам девственниц, я бы всё равно с ним спала. Чтобы иметь то, что имею сейчас. И можешь осуждать меня сколько угодно, мне всё равно: каждый борется за своё счастье так, как умеет.

Снова тишина.

– Нет. Я не осуждаю, – хорошенько подумав, отозвался Майер. – Не скажу, что мне импонирует такой подход, но ты права: каждый борется так, как умеет.

Надо же. А Женя уже была готова слышать в свою сторону самые разные эпитеты, максимально мягкими из которых были "меркантильная дрянь" и "аморальная подстилка".

– Спасибо.

– Но порой нужно думать о последствиях…

– Заткнись, очень прошу, – вы посмотрите, опять учить вздумал! – Я не драчливая, но врезать могу.

Водитель, не отрываясь от дороги, рассмеялся. Настоящий дьяволёнок, а не девушка. Вроде адекватная, но в тихом омуте, как говорится…

– К слову о девственницах… – решил уточнить он.

На него непонимающе обернулись.

– Нет. Никого он не резал. Мне об этом, по крайней мере, неизвестно.

– Да я не про то. Я про тебя.

– Я тоже не девственница. Мне казалось, мы в этом удостоверились ещё пару месяцев назад.

– Да блин, нет. Эта мудила был у тебя первым?

– А, нет.

– А каким?

Женя строго прищурилась.

– Зачем задавать вопросы, ответы на которые ты не хочешь знать?

– Цифра так ужасна?

– Нет.

– Тогда я хочу знать.

– Хм… – собеседница заметно смутилась. – Три.

– Сколько-сколько?

– Трое. Ты третий, – машина резко дёрнулась, за что заработала сердитый гудок сзади и пованивающий палёной резиной скрежет. – Эй, ну не мешок картошки же везёшь, – поправляя впившийся в плечо ремень, возмутилась пассажирка. Её так мотнуло, что в шее хрустнуло. Зато в лобовое не влетела. Да здравствует техника безопасности.

– Я случайно. Педали перепутал. Просто… – Максим недоверчиво хмыкнул. То, что она вытворяла в их прошлый раз совсем не походило на столь скромное число. Признаться, он полагал, что партнёров у неё было куда больше. ГОРАЗДО больше. – Точно три?

– Я умею считать до трёх. Ни разу ещё не ошиблась.

– Тогда это круто. А первый раз… эм…

– Тебе подробности нужны? Нам было по двадцать. Всё взаимно. Ещё вопросы?

– Двадцать? Реально? Так поздно?

– Представь себе, раньше я была более целомудренной. Верила в большую и светлую любовь.

Женя понимала его удивление. Чуть ли не монашка, а к нему в кровать прыгнула через пару часов знакомства с готовностью портовой шлюхи. Но кто ж знал, что одноразовая встреча выльется в… то, что происходило у них сейчас?