Ирина Муравская
Твоя безумная «фанатка»

Глава 2. Слепой цирюльник

В спальне общежития Академии царил мягкий полумрак и уют. Правда только на одной её половине, вторая одиноко пустовала в отсутствии жизни.

На обитаемой же части на стене горели гирлянды, подсвечивающие полки с книгами и большой плакат с видом на Биг-Бен, рядом с которым проезжала визитная карточка Лондона – красный двухэтажный автобус.

К комоду на три ящика грустно приникла старая гитара со множеством потёртых от времени наклеек, а на прикроватной тумбе остывало в кружке какао, рядом с которым лежало кокосовое печенье.

Подобные вкусняшки специально были припасены для голодных ночей, так как кафетерий закрывался в восемь. Ну и финалочкой: за пока незашторенным окном, обычно продуваемом всеми ветрами, царил ещё тёплый октябрьский вечер.

Пелька сидела на постели, закопавшись в ворохе подушек и укутавшись в кислотно-зелёный махровый халат. Длинные распущенные волосы, краску с которых удалось смыть окончательно только раза с пятого, ещё влажными волнами спадали по спине и плечам.

Теперь они снова отдавали медовым оттенком, а не мерзкой серой жижей. Последние часа три она проторчала в ванной, за что её чуть не убили другие девчонки, ведь санузел шёл один на три комнаты.

Голые коленки приятно грел жужжащий ноутбук, на экране которого мельтешили картинки – один из клипов группы «Ящик Пандоры». Нелли решила немного окультурится на сон грядущий и посмотреть, кого ей подсунула нелёгкая.

По результату был вынесен неутешительный вердикт – Пиратик оказался реально популярным типчиком. Вроде группа существовала не так давно, а уже успела поставить на уши весь инет.

Тьма тьмущая интервью. Столько же фоток, в которых Матвей часто встречался в обнимку со своей вроде как девушкой, а может и бывшей, фиг поймёшь.

Утончённая, сексуальная – рядом с ней Нелли и правда выглядела как сбежавшая из детского сада девочка-переросток, так что вкус Бондарева был ей понятен.

На сайтах, посвящённых кумирам вообще творился артхаус: признания в любви чередовались с слёзной мольбой взять хоть кого-нибудь из них. И не замуж.

Во дуры. Пылаева бы таких огрела разок-другой сковородкой, чтоб не позорили женский род. Начитаешься и начинаешь верить, что вокруг одни давалки без принципов.

А так группа реально ничего. Тексты приемлемые, даже с посылом, клипы смотрибельные, без пошлятины, которую сейчас любят везде лепить, мотивчик прилипчивый. "Ночной рыцарь бродит где-то, в поисках ответа. Где добро, где зло — не разберёшь, страх из памяти сотрёшь" и т.д.

В какой-то момент она подозрительно вытянула из уха наушник, в которых сидела последние часа полтора. Точно. Стучат в дверь.

Без особой охоты пришлось идти открывать.

– О… – озадаченно протянула Пелька, обнаружив на пороге улыбающуюся Дину. Улыбка у этой кудряшки была презанятная, необычно широкая из-за разреза губ.

– Привет, соседка, – помахала та ей приветливо. – Будет теперь вместе тусить.

Нелли недоверчиво нашарила глазами электронные часы с подсветкой, стоящие на тумбе. Почти десять вечера.

– Не поздновато заселение? Вам в обед должны были дать комнаты.

– Дали, но что-то там попередумали и всё перетасовали. Хорошо, что я не успела распаковаться, – Дина многозначительно покосилась на свой чемодан, замерший возле модных лаковых ботинок на шнуровке. – Можно войти?

– А, да, – спохватились в ответ.

Честно говоря, Пылаева не очень хотела себе соседку. Прошлая выпустилась по весне и весь сентябрь она кайфовала от одиночного проживания.

Ходи как хочешь, делай что хочешь и не надо постоянно трепаться ни о чём. А трепаться почему-то всегда приходилось. Бабы не умеют жить в молчании.

– У тебя тут миленько, – новая соседка одобрительно огляделась, особенно отметив ряд выставленной техники и баночки с провизией: чай, кофе, сахар. – Чайник, микроволновка? Да ты прошаренная.

– Есть ещё мини-холодильник. На весь этаж лишь в нескольких комнатах он есть, так что народ периодически приносит что-нибудь, просит положить. Ты тоже пользуйся, если понадобится.

– Спасибо, – Пельке протянули ладонь с многочисленными серебряными колечками, доходящими аж до верхней фаланги. – Мы с тобой толком не познакомились. Я Дина.

– Я уже поняла. Нелли.

– Или Пелька?

– Пелька только для друзей.

– А у меня есть шанс с тобой подружиться?

– А оно тебе надо? Я с девушками предпочитаю не связываться. Мы подлые и не умеем дружить.

На неё как-то особо внимательно посмотрели, но расспрашивать не стали.

– Ладно. Не претендую… – Дина плюхнулась на пустую койку, пробуя пятой точкой жёсткость матраса. – Но делить нам нечего, так что давай попробуем хотя бы ужиться.

– Как это нечего? – усмехнулись в ответ. – А как же капитан пиратского брига?

– У тебя виды на Матвея? – удивилась Кудряшка.

– Боже упаси. Я веду к тому, что скоро он будет ходить с расцарапанной моськой. Я бутыль шампуня извела, чтобы отмыться, а шмотки вообще можно на помойку выкидывать.

– Он случайно.

– Да мне по барабану. Месть за месть.

– Ой, да на здоровье, – закончив с проверкой кровати, Дина принялась за изучение шкафа. – Его давно пора проучить. С детства болтает, не думая. Я столько ревела с него за это. Знаешь, как он меня обзывал? Шваброй! Из-за волос. Меня потом во дворе только так и величали.

– Вы настолько близко знакомы?

– А то как же. Ведь он мой брат.

– О… – до этой части личной информации в дебрях интернетовской паутины Пылаева ещё дойти не успела. Но в этом явно проскальзывал смысл. Сразу начали проявляться родственные сходства, на которые по первой не акцентировалось внимание.

– Ага. Слушай… можно нескромный вопрос? А почему Пелька?

Нелли неопределённо пожала плечами.

– Не знаю. Типа, игра слов. Нелька-Пелька. Ещё и начало фамилии созвучно. Я не в восторге, но это как вирус. Раз кто услышит – потом не отвертеться.

– Ну не знаю. Звучит круто. Точно лучше Швабры.

– Ой, да кто б говорил, – Нелли с ногами забралась на постель, играя хвостиком от халата. – Можно подумать, его шевелюра лучше. Мочалка, – она удивлённо уставилась на расхохотавшуюся Дину. – Что?

– Не поверишь, именно так я Мотю в ответ и кличила, – Мотю, хех. Саркастичный смешок подавить не удалось. – Ох, он бесился – волосы у нас болезненная тема. Мотя боится, что пойдёт в папаню и рано начнёт лысеть, – Мотя, блин. – Под шевелюрой уже сейчас заметны прорехи на лбу.

О, как. Пылаева таинственно улыбнулась. Бедняжка Мона Лиза. Она бы сгорела от стыда, почувствовав всю свою неполноценность. Рядом с такой-то соперницей.

– Даже так…

Дина поспешно прикусила язык. Она была не против, чтобы её братца чуток проучили, но не хотела принимать в этом непосредственное участие. Сейчас же, получается, стала стукачкой. А может и соучастницей.

Что там уже успела удумать новая соседка?

Ответ пришёл на следующий день, когда с воплями: «А вот ты где!», Матвей накинулся на Нелли в коридоре учебного корпуса, в буквальном смысле приперев её к стенке.

– О, да у тебя новая причёска, кх… – она закашлялась, так как ей пережали горло локтем.

– Твоих рук дело, да? – злобно прошипел Бондарев.

Пылаева здраво оценивала свои парикмахерские умения и догадывалась, что впотьмах было крайне сложно идеально подстричь кого-то, ещё и зарывшегося в подушку. Да она, собственно, и не пыталась.

Её целью было выстричь эпичную проплешину, не более. Она и так рисковала, стащив запасной ключ на вахте и заявившись к парням в спальню посреди ночи. Ей повезло, что оба новеньких, а Матвей и Тимур жили теперь вместе, дрыхли без задних ног, сотрясая стены храпом. Лёгкая добыча.

Однако ожидаемой проплешины Нелли так и не увидела. Пиратик успел наведаться к личному стилисту? У таких шишек же он вероятно есть на быстром наборе.

Хотя нет, вряд ли. Красавчик пропустил всего лишь завтрак и один урок, значит, если включить дедукцию, она же женская логика, он же подслушанный в столовке разговор ребят из танцевального, оставался единственный вариант – поспешная стрижка под машинку.

А что, получилось очень даже. Теперь бока у Бондарева были коротко сбриты, а от былой шевелюры остался лишь слабый вихр на макушке. Солидно и симпатично.

Пока она беззастенчиво разглядывала новый образ, нависшее над ней тело требовало ответа.

– Ты про что? – невинно захлопала глазками Пылаева, обворожительно улыбаясь губами цвета сливы.

Куда они? Под сегодняшнее воздушное платьишко с развивающимися юбками? Под два высоких хвостика с почему-то оранжевыми ленточками? Под радужные фенечки и новый синий чокер? Сколько у неё этой бижутерии?

– Догадайся.

– Если про какие-то там свои венерические болячки, я ни при чём. Они воздушно-капельным не передаются.

– Хорош ломать комедию! Только ты могла додуматься до такого!

– Слушай, я прямо чувствую свою неполноценность. Не слишком превозносишь мои таланты?

Матвей непроизвольно дёрнулся, словно хотел ей втащить, но, конечно же, не сделал этого. Лишь обессиленно ухватил пальцами воздух, сжимая пустоту.

Пусть он и знал кого благодарить, но прямых доказательств-то не было. Только что невольно причастная к задумке Дина, но та лишь поржала, увидев обкромсанные слепым цирюльником космы брата.

Собственно, именно Кудряшка бегала по этажам, выискивая у народа машинку. Но Нелли она не сдала. Наверное, потому что тогда бы пришлось сдать и себя заодно.

– Ты… ты… – у него даже слов подходящих не подбиралось. – Ты хуже ядерной бомбы.

– Жители Хиросимы с тобой бы не согласились.

Смачный шлепок по лицу.

– Я же не буквально.

– А я буквально.

– Ты заноза в заднице.

– В твоей? В твоей не хочу. Мне там неуютно.

– Твою мать, у тебя на всё есть ответ?

– Нет, я в упор не могу запомнить закон Ома.

Вдох – выдох.

– Интересно, если оторвать тебе голову, ты ещё полчаса будешь носиться, как угорелая и кудахтать?

– Это ты меня сейчас курицей обозвал? – напряглась Пелька. – Уверен, что хочешь рискнуть? Последствий не боишься? У тебя три секунды взять слова обратно… Три… Две…

– Да пошла ты! – сердито бросили ей, развернулись на пятках и поспешили куда подальше.

– А вот и пойду! И магнитик привезу! А ты не забудь про репетиции, – самодовольно бросили ему вслед. – Зубы можешь не чистить. Сегодня обойдёмся без поцелуев.

Бондарев не ответил, лишь молча отвесил ей фак. Кошмар! И как вытерпеть несколько часов вместе? Тут общие занятия-то пережить – достижение так достижение…

***

Началось всё с предисловия, в котором от лица бабушки-царицы велось грустное повествование о суровой судьбе царского дома и её бегства из дворца с маленькой принцессой.

Сам момент бала, на котором та дарила внучке шкатулку с кулоном и появление Григория Распутина, сегодня решили не отыгрывать. По плану маленьких главных героев должны были играть чьи-то приглашённые братья и сестры, а без них сейчас всё равно бы ничего толкового не вышло.

После короткого перекура на кофе репетиция продолжилась. Пришёл черёд хорового пения всего курса, исполняющего под живую музыку песню "Слух в Санкт-Петербурге", куда уже вступал на проверку способностей сам Матвей в напарничестве со сценическим другом "Владимиром", в простонародье Серёней.

Конечно же, Бондарев справился с задачей.

Неужели он не споёт? Эта часть сценария выучилась за полчаса. А вот дальше дело пошло сложнее, так как в ход вступила Нелли и…

Ого, теперь понятно почему Никитич, которого за глаза здесь ласково называли Наш Чудик (потому что фамилия была Чудаков), выбрал именно её на главную роль.

Пылаева светилась. И обладала отличными артистичными данными: мимика, язык тела – всё доведено до безупречного состояния.

Чтобы перевоплотиться ей даже не нужны были декорации с нарядами. На пустой сцене она сама работала как украшение. Плюс голос: звонкий, мелодичный. Такой хотелось слушать и слушать.

Представленная в её исполнении композиция "Путь домой" с задорными танцевальными движениями, в которых подол воздушного платья забавно взлетал, кружась вместе с хозяйкой, очаровывал и увлекал за собой. У зрителей не будет шанса.

Матвей так не умел. Он любил и умел петь, но не мог играть на камеру. Даже в клипах возникали из-за этого проблемы, но с клипами-то проще: там экранное время рассеивалось на всю группу, а не концентрировалось на тебе одном.

Здесь же Пелька полностью перетянула всё одеяло на себя и было видно, насколько ей это нравится. Как рыба в воде. Она получала неподдельное удовольствие от того, что делала. И окружающие заряжались её энергией.

Забавно, но всего после одной репетиции сама идея мюзикла стала восприниматься Бондаревым куда спокойней. Появился азарт, предвкушение, в голове крутились образы: где что улучшить, как правильней вытянуть соло или как сделать более мягким нужный переход.

Правда очень скоро пришлось столкнуться и с первыми трудностями…

– Хватит ржать, – Матвей хмуро осадил сестру, прислоняя к до сих пор пульсирующей щеке банку прохладной колы.

Дело происходило за ужином, в пятницу. Долгая первая учебная неделя, наконец, закончилась. Но в выходные отдохнуть группе "Ящик Пандоры" всё равно не дали.

Всю субботу придётся покорячиться на студии звукозаписи, а в воскресенье у них запланировано сразу три встречи – попытка перекрыть потерянное из-за учебной программы время.

Ну и до родителей надо доехать, показать не обколотые руки и не обдолбанные зрачки. А то не верят, что дети живы и пока не снаркоманились. Ведь именно это происходит с "вкусившими славу подростками", которые вырвались из-под родительского контроля.

То, что деткам было давно не по шестнадцать, а уже даже немного за двадцать никого не смущало. Ничего не поделаешь. Для предков ты остаёшься ребёнком в любом возрасте.

– Прости, но это очень смешно, – прыснула в тарелку Дина. – Тебя отлупцевала девчонка, я не могу…

– Да никто меня не лупцевал. Это часть сценария.

– Ага, ага. Так себя и успокаивай.

– Ну ты хоть ей скажи, – в поисках поддержки Матвей просяще уставился на Тимура, который тоже сидел с ними.

Большой стол они занимали втроём, не позволяя никому присоединиться и нарушить их идиллию. Да никто, откровенно говоря, и не торопился этого делать. Тут народ давно уже разделился на собственные группировки.

– Не ввязывай меня в свои проблемы. Дерёшься с девчонкой – мирись с побоями, – отмахнулся тот, уплетая спагетти с тефтелями.

– Да никто не дрался. Ай… – Матвей случайно ткнул себя пальцем и поморщился. – Наверное. А синяк может выскочить, если часто хреначить по одному и тому же месту?

Пощёчина, даже не пощёчина, а якобы случайный заезд по лицу предназначался его персонажу трижды за двухчасовой с хвостиком мюзикл, однако Никитич решил, что им непременно нужно отыграть эти сцены до совершенства.

Такое чувство, что препод по сценическому искусству сговорился с Пылаевой и теперь от души глумился над новеньким.

– Твою… ! Обязательно со всей дури лупить? – в очередной раз сердито дёрнулся Бондарев, схлопотав прицельный шлепок.

Дело происходило часом ранее, в актовом зале. На индивидуальной репетиции. Некоторые сцены, такие как беседа Анастасии и Дмитрия в многострадальном купе поезда, что пришлось закрашивать от брызг краски, было решено прогонять в отсутствие посторонних. Собирать толкотню понапрасну Чудик не хотел. Чтоб не отвлекали.

– Мы должны выглядеть правдоподобно, разве нет? – потирая дрожащую в предвкушении ладошку пожала плечами Нелли. Внешне она выглядела максимально незаинтересованно, вот только её глаза, сегодня подведённые ярко-жёлтым карандашом под тон ленточкам, вплетённым в косички, прямо-таки блестели от удовольствия. Маленькая садистка. – Правда, Никитич?

– Дубль! – лишь отмахнулся тот, по-барски развалившись в первых рядах и посасывая фанту из стаканчика с трубочкой. Или же не фанту, так как до ребят доходил странный запашок, подозрительно напоминающий коньячный.

– Я ж его зашибу, – на всякий случай предупредила Пелька.

– Да-да, – закатил глаза Чудик, занюхивая шарфик. Точно не фанта. – Мы все испугались и дрожим в трепете. Дубль!

И во теперь Матвей пытался остудить болезненно ноющую кожу прохладой. Казалось бы, уже всё должно пройти, да фиг там. Нелли своей хрупкой ручкой хлестала как гирей.

– Садистка и маньячка. Ей в БДСМ-клубы надо устраиваться, доминанткой. Она там кого хочешь на колени поставит.

– Ну не знаю… – не согласилась Дина. – А мне она нравится.

– Ты для этого к ней подселилась? – Кудряшка многозначительно пожала плечами. По секрету, она ведь действительно случайно разнюхала, что Пелька жила одна и подсуетилась. Зачем? Да кто знает. Женская интуиция. Или же ей просто реально хотелось подружиться с этой девчонкой. Было в ней что-то… – Смотри, чтоб не задушила тебя ненароком в приступе бешенства.

– Вообще-то, со мной она очень милая. И терпеливая. Всё покажет, подскажет, делится вещами. Я, вон, забыла захватить зубную пасту и женские средства гигиены, она сразу пришла на подмогу. Иначе пришлось бы вас, мальчики, гнать в аптеку за прокладками.

– Фу. Ну я же ем, – поморщился Тимур, с прихлюпыванием всасывающий водопад макарон и брызгая соусом на себя и сидящую рядом Дину.

– Значит, её ненависть распространяется только на мужчин. Или вообще только на меня, – вынес вердикт Матвей.

– Я думаю, дело не в ненависти, – возразила сестрёнка.

– Ага. Ей просто нравится танцевать на моих нервах.

– А ты, как всегда, только о себе и думаешь. Замечал, какая она грустная?

– Грустная? – усмехнулся тот. – Это ты про ту, что вчера плясала по всей столовой?

Плясала, подпевала под играющее радио и так ловко лавировала между столиками, что только успевай было углядеть за ярко-малиновой юбочкой.

– Грустная, – настаивала Кудряшка. – Не обращал внимания, что она везде сидит одна? На переменах, после занятий, когда народ тусит в общей гостиной. Все общаются, а она прячется в кресле-мешке с наушниками, головы ни разу не поднимет.

– Человек просто самодостаточен.

– Нет. Тут другое. Я немного побеседовала с коллективом. Навела, так сказать, справки…

– Да у тебя, смотрю, дофига свободного времени! Раз ты ерундой страдаешь, – присвистнул Бондарев. – Давай к нам в мюзикл, а? Я тебе найду какую-нибудь роль несложную. Чтоб делом занята была.

– Нет, спасибо. Как-нибудь обойдусь, – обиженно скорчила моську Дина и замолчала.

Первым не выдержал брат.

– Ну так… навела справки и…?

– Что, уже интересно стало? И ничего. Никто не может ничего о ней сказать. Ну в смысле, ничего толкового. Ни у одного даже нет её контакта! Такое вообще возможно? Есть же какие-то групповые чаты, страницы в соцсетях…

– Значит, она очень самодостаточна. Вон, ходит и сама себе песенки поёт. Хорошо человеку, компания не нужна. Ещё б меня не трогала.

– Нытик, – Дина выцепила взглядом проходящего мимо парня. А вот его она как раз ещё не допрашивала. Не успела. Тот постоянно чем-то был занят и где-то пропадал. Хотя, судя по мутным зрачкам и заторможенному состоянию, несложно было догадаться, чем именно. – Эй, Кот… не хочешь присоединиться?

– Зачем? – не понял тот. Не заторможенный, но всё равно какой-то не такой. Видимо в тот раз у учебной части им очень повезло наткнуться на него не обкуренного. – Я уже поел.

Дина подключила все своё очарование. А природа щедро наградила её и формами, и природным обаянием.

– Ну так… Пообщаться. Узнать, как поживаешь.

Однако, кажется, в этот раз её ждал провал. Либо Гоша обладал непрошибаемым панцирем, либо девушки не интересовали его в принципе.

– Поживаю нормально, – пожал плечами он равнодушно. – Дел по горло.

Ладно. Придётся сразу в лоб.

– Где твоя подруга, не знаешь?

– Кто?

– Нелли.

– А, Пелька? Да она мне и не подруга. Так, крутились в одних кругах когда-то.

– Почему когда-то?

– Так она последние пару лет вообще ни с кем не общается. Как на год исчезла, взяв академку (прим. авт. академический отпуск), так и оборвала со всеми связи.

– Чего так? – заинтересовался Матвей.

– Ну… Наверное, сыграл роль инцидент, который на втором курсе случился.

– Что за инцидент?

– Видите ту девушку? – Кот выискал кого-то в большой столовой и ткнул пальцем в миниатюрную брюнетку, стоящую возле стойки с десертами. – Это Ника. Они раньше с Пелькой были лучшими подругами. Со школы вместе, вместе поступили сюда, жили в одной комнате. Вечно ходили и хохотали по коридорам.

– Были, значит, уже не…

– Разбежались из-за одного типа.

– Не поделили парня? – Бондарев даже разочаровался. Это из-за неудачной любовной драмы ему теперь приходится расплачиваться за весь мужской род?

– Вроде того. Пелька начала встречаться с пацаном с потока, Тёмычем… а Тёмыч параллельно замутил с Никой.

– Ну козёл, бывает. Но это же не повод превращаться в суку и бросаться на людей.

– Да там всё не так просто… Там ситуация была нехорошая… – на Гошу вопросительно уставилось сразу несколько пар глаз, но тот лишь пожал плечи. – Понятия не имею. И никто не знает. Лишь Артём и Пелька, но она не распространяется, ясное дело. Знаю только, что после того случая Нелька в больнице лежала.

– Забеременела?

– Ходили такие слухи, но вроде нет, хотя кто знает. Ну и вот год, даже больше её не было, а потом она вернулась уже… такой. Вроде прежней, да не совсем. И с Никой они теперь друг друга не знают.

Ладно. Разочарования как не бывало. Теперь Бондарева съедало любопытно.

– А этот Тёмыч? – спросил он. – Он что-нибудь говорит?

– Понятия не имею. Его исключили. Папаша разозлился и отправил сына в армию. По контракту служить.

Ого… Это ж как пацан должен был заиграться, чтоб ему запороли мечту и забросили куда подальше?

– Ну… это кое-что объясняет, – задумчиво постучал вилкой по столу Матвей.

– Я же говорю, она какая-то не такая. Всё это её напускное веселье будто фальшивое, – Дина ликовала от собственной правоты.

– Зато лупит по-настоящему, – Бондарев снова обиженно потёр щеку, за что схлопотал грозный взгляд от сестры. – Молчу, молчу.

– И сбегает куда-то, – не унималась Кудряшка, желающая во что бы то ни стало докопаться до истины. Шерлок Холмс с химической завивкой. – Вчера до полуночи где-то бродила. Сегодня я её уже с обеда не вижу.

– А, так сегодня ж пятница, – оживился Кот, словно выплыл из своей летаргической полудрёмы. – Значит на подработке. Выступает.

Следующий вопрос три голоса задали практически в унисон.

– Где выступает?