Ирина Муравская
Пари на красавицу
Глава вторая
Монстр под кроватью
POV ГЛЕБ
Озабоченно присвистываю. Сложно удержаться.
– Теперь понятно, зачем резиновые перчатки. А я думал, чтобы отпечатки не оставлять.
– Ну да, – хихикает Мальвина. – Лерка же у нас великий сыщик. Первым делом с порошочком по комнате бегать будет, искать, кто посмел сожрать её диетические крекеры, забытые под подушкой в прошлом году.
Шкала моей озабоченности продолжает расти.
– Ты сейчас пошутила? Или на реале?
– Не знаю. Я к ней под подушки не заглядывала. Я, знаешь ли, брезгливая. Да и вообще – помойки не мой конёк.
– Хм. Что-то меня уже не так прельщает идея её завалить.
Меня ехидно сверлят саркастичные синие омуты. Вот прям синие-синие. Я такого цвета насыщенного раньше и не видел. Обычно они в голубизну или в серый уходят, а тут идеальная палитра. Интересно, свои или линзы?
– Что такое? Эрекция подводит? – хмыкает Праша. – Ну ничего. Бахнешь таблеточку и всё будет в ажуре.
Язва.
– Ты за мою эрекцию не переживай. С ней всё отлично. Но если не веришь, можешь проверить.
– Лучше руку себе откушу.
– Правую или левую?
– Обе! Хорош лясы точить. Эта грязнуля скоро вернётся. Ищи под матрасом, я в столе. К шкафу не лезь. Нарнии там не найдёшь, а вот заикой станешь.
– Так, мне чур туда, где бельишко!
– Да кто б сомневался, – прилетает в ответ такое презрительное, что становится обидно. Уже и пошутить нельзя.
Начинаем поиски.
Мда, грязнуля – это ещё мягко сказано. Кто мог подумать, что такая красотка может оказаться подобной… неряхой.
Шмотки громоздятся бастионами. На горизонтальных поверхностях завалы. На полках слой пыли. На туалетном столике хаос: всякие баночки-скляночки перемешаны с использованными салфетками. На подоконнике печально вздыхает сгнившее алоэ.
Зачахло от перелива или офигело от происходящего?
– Слушай… – тактично кашляю. – А она часто душ принимает?
– Не бойся. Из ванной не вылезает, – отмахивается Покровская, ловко роясь в выдвижных ящичках письменного стола. Очень ловко. Так что, потом всё умудряется оставаться на своих местах. Талант. Или опыт? – И каждый день по сто раз переодевается, один её хлам потом стирается в десять заходов. Это тот самый уникальный вид людей, что голову моют три раза в день, зато спят в хлеву.
– А так можно?
– Сама в шоке. И я с этим живу, прикинь? Кажись нашла, – ну да, похоже на правду. Мягкая обложка в стразах, закладка в виде пушистой кисточки – на тетрадь по тригонометрии не похоже.
Усаживаемся на незаправленную постель с уехавшей простыней, словно ночью тут свершались эротические игрища.
– Хм, а это ничего? – растерянно потираю чешущийся кончик носа. – Ну, типа, не аморально? Там же её “секретики”, – последнее слово специально беру в кавычки.
Мальвина театрально округляет глаза, хлопая длинными бледными ресницами. Ни грамма косметики. И нет, не линзы. От линз остается контур на радужке, а у неё ничего.
Мы сидим близко, так что можно рассмотреть всё. Включая россыпь веснушек на щеках и маленький шарик на серебряном колечке в ноздре.
– Аморально? – фыркает она. – Это ты мне говоришь про аморальность? Да не вопрос. Давай положим на место и уйдём. Как будто мне больше всех… – она собирается встать, но я хватаю её за руку и усаживаю обратно.
– Нет-нет-нет. Всё норм. Моя совесть как-нибудь переживёт, – заверяю я.
– Моя так точно, – мне суют бабскую тетрадку. – Я это читать не собираюсь. Я недавно поела, блевать не очень хочется.
– Не знал, что ты такая нежная, – усмехаюсь, листая исписанные мелким почерком странички. – Сердечки, цветочки, наклеечки… – в ответ демонстративно суют два пальца в рот, изображая подступающую рвоту. – Глядите-ка, Джареда Лето2 прилепила. Так вот о ком мечтают неприступные принцессы. Покровская, а ты о ком мечтаешь одинокими ночами? Кто красиво имеет тебя во сне?
Дёргаюсь, потому что в ответ мне прилетает с ноги.
Хорошо так прилетает.
Больно, откровенно говоря.
Ай.
– Ты о чём-то, кроме секса можешь думать?
– Могу. Но зачем?
Не знаю, зачем дразню её. Просто нравится наблюдать за тем, как она реагирует.
– И правда. Если мозгов нет, то и париться не надо. Изучай матчасть, Казанова. Авось что-нибудь да найдёшь… Куда! – мне прилетает повторно. Теперь уже подзатыльник, когда я начинаю засовывать находку под футболку.
– А это за что?
– В смысле, за что? Из комнаты чтоб ничего не выносил.
– Хочешь, чтобы я за полчаса всё выучил? Да мне неделя понадобится разобрать эти каракули!
– И чё? Это означает, что тебе его подарили? А если Лерка заметит пропажу? Первым делом подозрения падут на меня!
– И что в таком случае ты предлагаешь?
На меня смотрят как на дауна.
– Страницы фоткай, олень! Двадцать первый век. Или тебе телефон только для порнушки нужен?
И правда даун. Даже не подумал об этом. Бедный айфон. Вряд ли он когда-нибудь думал, что наступит тот позорный день, когда ему придётся хранить в своей памяти глупые девчачьи записульки.
Из-за дурацкого почерка приходится дважды снимать каждую страницу, чтобы потом можно было что-то разобрать. Не успеваю дойти и до середины, когда из коридора доносится скрип, лязг ключей, стук каблуков и хихикающие писклявые голоса.
– Шухер, курица вернулась! – озадачено подскакивает с места Мальвина. – Да не одна. Опять курятник свой притащила.
Попадос. Приплыли рыбки. Из комнаты теперь не выйти, она хорошо просматривается со входа.
– Какой план, Пинки3? – я сижу сама беспалевность, конечно. С дневником на коленках. В штаны его что ль спрятать?
Покровская обводит взглядом бело-розовую спальню. Вижу, как меняется её лицо. Походу что-то придумала.
– Под кровать!
– Чего?
– Живо под кровать! И сиди там, пока я её не выкурю.
Она гонит???
Твою мать, не гонит!
Меня грубо спихивают с постели, практически пинками загоняя туда, куда обычно прячут любовников неверные жёны.
Сука.
Как в анекдоте.
Не думал, что докачусь до такого.
POV МАЛЬВИНА
Валяюсь в своей комнате на раскладном диване, листая в смартфоне новостную ленту ВК. Вернее, пытаюсь листать, так как едва ли не ежеминутно приходят оповещения о новых сообщениях.
Хех, не поленился, даже откопал меня в соцсетях.
“Долго мне ещё тут с пылью тискаться?”
“Сука. Я откопал чулок. Старый, вонючий, сука, чулок”
“У меня уже уши вянут слушать эту бабскую трескотню”
“Фак, я в туалет хочу!”
“Мальвина, мать твою! Ещё две минуты и мне похрен, я вылезаю!”
Это что ещё за угрозы пошли?
Он что думает, что меня это реально расстроит? Да я бы на видео засняла реакцию кукушек и их визги.
Картина маслом: сидят девицы-красавицы, языками чешут о своём, о блондинистом, а тут тело… выкатывается.
“Вылезай. Правда потом я хз, как ты будешь перед ней оправдываться”
“Покровская, мать твою! Я и так мысленно душу тебя этим самым чулком. Не зли меня ещё больше”
“Ути-пути. Какой грозный подкроватный монстр”
“ПОКРОВСКАЯ!!!!”
Несколько минут молчания, а потом:
“Поздравляю, допрыгалась”
Хм… А вот теперь реально стрёмно становится. Отсутствие смайликов в сообщениях – зло. Без них непонятно, какие интонации надо ловить.
“Ладно, ладно. Уговорил. Жди. Принцесса идёт вызволять принца. Такие тепличные пошли кавалеры, я не могу. Полчасика потерпеть не могут”
“Сорок семь минут, Покровская. Сорок семь. И если я пробуду тут ещё хотя бы две, обещаю, я свяжу тебя, засуну в рот кляп и столько же времени буду жёстко…”
– а дальше два смайлика, в тандеме образующих весьма сомнительную аббревиатуру пошлого значения.
Очаровательно.
Делать нечего, неохотно тащусь выручать заложника.
Блин, и вот как мне "сестрёнку" со своим выводком выкурить оттуда? Она и так уже на меня спустила всех собак, когда застукала у себя. Но отмазку я придумала быстро: наехала на неё, наорав, что опять та всю посуду заклептоманила, чаю выпить не из чего. Типа, я ж не собака, чтоб из блюдца лакать.
В финале меня эпично вышвырнули за порог и громко хлопнули дверью. Но часть кружек я таки отжала и предусмотрительно замочила в хлорке. Потом попробую отмыть.
А теперь что придумать? Может, пожар устроить?
Не. Андрей с мамой не обрадуются. Ремонт свежий, жалко. Может, тогда другое стихийное бедствие?
Ага, знаю!
Где у нас там ведро со шваброй?
– Ёлки зелёные, девки! – ору я во всю глотку через пару минут, с моральным удовлетворением наблюдая, как несколько пар обуви грустно утопают в мыльной воде. Круто, когда частный дом и первый этаж. Нет опаски затопить соседей. – Чего тапки разбрасываете? Идите, ловите. Замшевым прям поплохело. Требуется срочная реанимация!
Сработало. Слышу топот и вопли ещё раньше, чем ко мне хлынула толпа разъярённых дурёх.
– Идиотка! Ты что натворила?!
– Ты хоть знаешь, сколько они стоят?!
– Дура криворукая!!!
– Да чё орать-то?! Лучше б спасибо сказали. Я вам их, вон, с мистером Пропером помыла, – равнодушно выковыриваю из уха остатки жужжащей трескотни и незаметно ускользаю обратно в Лерину комнату. Это несложно. Бабский Ку-клукс-клан слишком занят пусканием корабликов по речке. Но времени всё равно мало. Призывно стучу пяткой по дээспэшному корпусу кровати. – Эй, чудище лесное. Выходи на бой честный!
Тишина.
Уснул что ли?
А может его там настоящий монстр сожрал?
Оу. Точно сожрал.
Наклоняюсь, чтоб проверить и понимаю, что пусто. Смылся. Офигеть. И где теперь его искать???
Искать не пришлось. Головная боль, которую я сама на себя повесила зачем-то, находит меня сама. Возвращаюсь к себе и едва успеваю переступить порог, когда меня хватают за горло, с разгона захлопывая дверь.
Нашёлся. И, кажется, меня сейчас начнут чуть-чуть убивать.
POV ГЛЕБ
Как же хочется свернуть ей шею.
Еле сдерживаюсь, чтобы не стиснуть пальцы сильнее, а то она и так уже подхрипывает.
– Что, повеселиться решила? – нависаю над ней мрачной тучей. – Я, блин, битые четверть часа слушал про эпиляцию в зоне бикини! Оно мне надо???
– Гкх…
– Что?
– Гкх…
Чуть расслабляю хватку, а то кажется кто-то начинает задыхаться.
– Что ты там блеешь?
– Ща узнаешь!!! – хрипло сипят в ответ, набрасываясь на меня с пинками. Ожила, блин. Толкается, пихается, ещё и укусить пытает… Ай, да чтоб тебя подбросило и разорвало! Укусила! Повисла на запястье, как бульдог, стиснув челюсти… Да больно же, больно, больно!
На коже остаются прокушенные до крови следы. Ловлю буйную психопатку, обхватив её голову рукой и нагибаю раком. Ну ты глянь! Всё равно не унимается: рычит и пытается лягнуть. Неугомонная! Сама напросилась.
– А-а-а! – жалобно вскрикивает Мальвина, когда я роняю её на пол, вжимая носом в ковёр, и усаживаюсь сверху. Что-то хрустит. Надеюсь, мои колени, а не её спина. – Слезь с меня, ирод! Я тебе кто, пони??
– Пони, пони. Не ори. А то нас услышат.
– Да мне пофиг. Слезь, говорю!
– Перестанешь орать, слезу.
Надо же. Подействовало. Правда, выполнять уговор не тороплюсь, за что подо мной начинают рассерженно брыкаться. Так и хочется шлёпнуть по заднице. Ну а что, она у неё очень даже. В этих обтягивающих джинсиках прям…
Хм, ладно. Отвлёкся.
– Ну и? – пыхтит сердитый ёжик с разметавшимися бирюзовыми волосами. Ну правда же Мальвина, и чего бесится? Это почти комплимент.
– Что, ну и?
– Долго будешь на мне сидеть?
– А что, хочешь поменяться местами? Я не против. Люблю, когда девушки сверху, – извернувшись, на меня так таращатся исподлобья, что впору испугаться. Кто её знает, ща как цапнет опять. – Не смотри так.
– Как?
– Словно я измельчил твоего хомячка в блендере.
– Так вот куда девался мистер Хомс! А мама сказала, что он убежал. Ты только что разбил сердце пятилетней девочке.
– Давай склею его обратно? Знаю отличный способ: любовь и много ласки. Но придётся раздеться.
Мальвина с обречённым вздохом утыкается носом обратно в пушистый ворс.
– Ты озабоченный маньяк, – не без труда высвобождая руки и для удобства подкладывая их под подбородок, бубнят не очень неразборчиво.
– Вовсе нет. Удивишься, но я очень ранимый и нежный. А теперь полежи немного, мне надо закончить.
Как она напряглась-то опять.
– Что ты там собрался заканчивать?
– То, ради чего мы всё затеяли, – достаю из-за пазухи честно стыренный дневник и удобно укладываю его аккурат между женских лопаток.
Покровская на удивление ведёт себя смирно. Послушно не шевелится больше и выковыривает из ковра мелкую грязь. Которой не скажу, что тут много.
Эта комната полная противоположность помойки Леры. Тут всё чисто, на своих местах, но как-то не по девичьи. Минималистично, не нагромождено. Цвета приглушённые, больше к пепельному. Ярких оттенков день с огнём не сыщешь.
Свалка разве что на столе, и то, не свалка, а так, оборудование какое-то сложено в кучку. Провода, массивные наушники, ноутбук, флешки, пульты. Однотонные стены залеплены плакатами. Навскидку узнаю Натуралов4, AC/DC5 и Рамов6. Миленько.
Продолжаю захламлять облако айфона полной хренью. Только бы потом не запутаться в последовательности. Ппц, привет домашняя работа. Класса с восьмого не делал. Вот не дай бог тут ничего стоящего не окажется.
Хотя, если по чесноку, сегодняшняя вылазка и так, и так имела смысл. Среди раздражающего пищащего чириканья проскользнуло то, что действительно может пригодиться. Как полезно порой, оказывается, попрятаться под чьей-то койкой. При условии, что там убирали. Хотя бы в этом месяце, а не в прошлом веке. Бр-р…
– Ну скоро там? – вздыхает Праша.
Ей скучно. Ничё. Сейчас развеселим.
– Последние страницы. Ван сек, – дощёлкиваю, откладываю всё в сторонку… а потом забираюсь ей под футболку и начинаю щекотать… И ничего. Даже не шелохнулась.
– И что это было, друже? – недоумённо интересуются у меня.
– Совсем не боишься?
– Не-а.
Вот блин. Ну ладно. Попробуем по-другому.
– А так?
– А-а-а!!! – орёт Покровская, когда мои руки проскальзывают ниже и сжимают поролоновые чашечки лифчика. В следующую минуту приходится спасаться от новой атаки парнокопытных. Один из ударов прилетает точно в челюсть. Да ну е....! Мальвина отпихивает меня и подрывается на ноги. – Охренел? Лапать будешь своих шлёндр.
– Ой, да разве ж это лапал. Так, слегка помацал, – потираю ноющий подбородок, проверяя на целостность. – А вот ты мне прилично зарядила. А если синяк? Мне нельзя. Я красивый, – шутка, конечно, но лучше отшучиваться, чем признавать, что "лапать" мне её понравилось. Жаль, у нас не сложилось. Классный ведь был бы секс. Она девка активная, я таких люблю. – Так. Ладно. В одних женских трусиках и маечках я поковырялся. Теперь давай глянем, что есть у тебя… – намечаю в жертвы встроенный шкаф с разъезжающими стеклянными дверцами, но меня гневно отпихивают, кидаясь наперерез.
– Тебе нож в задницу когда-нибудь прилетал? – шипит она. Змейка змеюшная.
– Нет. Но всё бывает в первый раз.
– Вот сегодня и будет, если чего-то тут коснешься. Потом проще квартиру сжечь, чем отмыть от твоих бактерий.
Вреднючка. Демонстративно облизываю палец и оставлю отпечаток на зеркальной поверхности в виде смайлика. Яростно взревев раненым кабанчиком, Покровская пихает меня в сторону окна, частично прикрытого рулонной шторой «Блэкаут».
– Проваливай отсюда!
– Куда? В окно??
– Ну не через дверь же! Первый этаж, не переломаешься. К сожалению.
Точно. Первый этаж же. А ведь Лерина комната сразу через стенку…
И тут до меня доходит.
– Ты это специально, да? Я ведь мог сразу свалить через окно!
– Мог. Кто виноват, что ты такой тупой?
– Покровская, доиграешься! Я тебя точно… – не дают договорить, продолжая усиленно толкать меня с плеча. Со стороны смотрится, словно моська пытается сдвинуть слона. Разумеется, шансов у неё нет, я сильнее, но усердие впечатляет. Аж покраснела от потуг.
– ВА-ЛИ У-ЖЕ!
Затренькал забытый на ковре айфон, высвечивая на дисплее женское имя. Вот же фак.
– Так, стоп. А теперь тихо, – ужиком проскальзываю мимо неё, подбирая гаджет, и для пущей убедительности сопровождаю требование символическим жестом пальца у рта.
Кто б послушал.
– Ага, счас, – сдувая с лица упавшие волосы упирает руки в бока Праша. – Бегу и спотыкаюсь.
– Цыц, говорю. Это моя невеста, – не церемонясь, затыкаю ей рот ладонью и нажимаю «принять вызов». – Да, Дарина.
– Привет, – поёт нежный голосок в динамиках. – Ты сегодня свободен?
– Практически. А что?
– Хотела с тобой куда-нибудь сходить.
Кривлюсь. Это получается непроизвольно. Хорошо, что она не может видеть моей реакции, но её "куда-нибудь" всегда упирается либо в Торговый Центр, либо в ресторан. Таскаться по магазинам или слушать её идиотские истории… Нет. Ни то, ни то не прельщает.
– Давай лучше я приеду к тебе. Закажем суши. Сделаю тебе массаж…
Массаж тоже не люблю делать, но так быстрее дойдёт до секса. Единственное занятие, которым интересно заниматься с Дариной. Несмотря на имя, природа, увы, обделила её каким-либо другим даром.
– Давай, – на том конце провода затея явно понравилась. Ещё бы.
– Тогда жди. Через час подъеду, – отключаю звонок и встречаюсь взглядом с Мальвиной. Та стоит с ошарашено вылупленными зеньками. Но молчит, не поспоришь. Какая исполнительная. Правильно. С закрытым ртом особо не полялякаешь.
С себя брезгливо стряхивают мою конечность.
– У тебя ещё и невеста есть?
– Ага, – невесело признаю. – Вроде того.
– И при этом ты собираешься трахнуть Лерку?
– Ну да. А что такого?
Покровская открывает и закрывает рот, как рыбка, заблудившаяся на суше. Забавная она. Дерзкая. Смешная. Темпераментная. С ней хоть весело. А Дарина тухлая, как просроченная селёдка.
– Ты… ты самое мерзкое существо, какое я знаю, – наконец, находят мне характеристику и тыкают в окно. – Вали отсюда! – её прям передёргивает. – А я пошла отмываться. С Доместосом. Нет. С кислотой. Фу, блин, – отплёвывается она, демонстративно вытирая губы. – И ты меня ещё лапал.
Крякают распахнувшиеся створки. Ну да, правда невысоко. В новых домах сейчас преимущественно делают низкие подоконники.
– Да не лапал я тебя, – перевешиваю ноги на ту сторону. – Если бы лапал, поверь, тебе бы понравилось. Больше скажу, ты бы попросила доба-а-а… – не договариваю, потому что с применением вспомогательного пинка ласточкой лечу вниз.
– Да ни в жизнь! – слышу напоследок, прежде чем окно захлопывается.
Ну оторва!
Глава третья
Мужской туалет
POV МАЛЬВИНА
– Я не прошу тратить на меня всё своё свободное время, но иногда не лишне вспоминать, что у тебя есть девушка. Не считаешь?
Со стороны, наверное, кажется, что я спятила и разговариваю сама с собой. Хотя нет. Лет десять назад, может, ещё и казалось бы, но не сейчас. С появлением беспроводных наушников народ уже ничем не удивишь.
Вон, спускаюсь по парадной лестнице универа, отчитывая своего парня, а никто в мою сторону и не смотрит.
– А я не вспоминаю? – отзывается в голове недовольный голос.
– Раз в неделю? Спасибо и на этом.
С Ромой у нас сложные отношения. Вернее, начиналось всё как раз киношно-сладко: романтика, прогулки под луной за ручку, долгие переписки и телефонные разговоры, но продлился конфетно-букетный период недолго. Уже через пару месяцев романтику унесло ветром перемен, прогулки стали роскошью, а долгие переписки и разговоры свелись к минимуму.
Если на первом месте недолгое время была я, теперь меня вытеснили «друганы».
"Как же я не выпью с ними пивка вечером?"
"Парни зовут в бар, неужели не пойду?"
"Прости, вчера перебрал, вырубился и забыл позвонить"
Оправдание за оправданием, отговорка за отговоркой.
Ирония в том, что задевало меня это только по первой. Спустя полгода уже тупо пофиг. Вот и получалось, что я как бы в отношениях, но по сути одна.
Не скажу, что это сильно парит. Даже наоборот, удобно. Я не капаю ему на мозг, он не контролирует меня. Нелепость ситуации лишь в том, что мы оба понимаем, что происходит лютая хрень, но «ставить точку» не торопимся.
– Сегодня? Вечером? – спрашивают у меня.
– А ты сможешь? Или опять надо Димону помочь в гараже выжрать ящик пива?
– Точно смогу. Я за тобой заеду.
– Ладно. Но зная тебя, из принципа не буду собираться. И вообще, голову пойду мыть.
– Замётано. Ладно, мне пора.
– Давай, – в ушах пикает оповещая, что звонок завершён. Ни «целую». Ни «обнимаю». Ни «люблю». Тупые отношения.
Сворачиваю с лестницы в сторону коридора с аудиториями, и в этот момент меня перехватывают за талию, утаскивая в туалет. Мужской.
– У кого-то намечается рандеву? – ехидно ухмыляется нарисовавшийся не пойми откуда Воронцов.
– Что за выкрутасы? – зажимаю нос от едкого запаха. Фу. Почему в джентльменских сортирах всегда так воняет?
– Нас не должны лишний раз видеть вместе.
– Чё это так? Беспокоишься о моей чести? – из-за зажатого носа чувствую себя гундосящим чуваком, который озвучивал голливудские фильмы: "коламбия пикчерз представляет" и далее по списку. – И то верно, находиться рядом с тобой страшный моветон. Ещё подумают, что я из этих твоих… у которых ноги вечно на ширине плеч. Или на плечах. Чужих.
– Ход твоих мыслей мне нравится, но нет. В данном случае твоя репутация заботит только тебя. Просто Лера не должна видеть нас, иначе заподозрит неладное, – Глеб стучит себя пальцем в висок, вздёрнув брови, всем видом как бы говоря: аллё, это же элементарно, Ватсон. Не могу отрицать, мысль здравая. Но ему об этом не сообщаю. Обойдётся. – Ты вернула дневник на место?
– Ясен перец. Ещё в тот же вечер.
– Снова устроила потоп?
– Лучше. Применила ловкость ниндзя и ум буддийских монахов… Дождалась, пока она свалит мочалить подмыхи.
В ответ одобрительно хмыкают.
– Думаешь, не заметила, что её обыскивали?
– Я тебя умоляю. Она заметит, если только там вдруг резко кто уберётся.
– Ну и огонь. Я к тебе, собственно, по делу. Прочитал я вчера эти доколумбовые письмена, нацарапанные цаплей, страдающей хроническим похмельем. Половину прошлой ночи убил. И полбутылки виски. Отвечаю, чуть не свихнулся. Но местами поржал.
– Три дня прошло, а ты только вчера ими занялся?
– Эй, родная. У меня и другие дела есть вообще-то.
– Кто б сомневался, – даже не хочу знать, чем он мог быть так занят. Вернее, кем. Или на ком. – Ну а я тебе за каким чёртом сдалась? Некому пожаловаться?
– Ну… на самом деле реально некому, но суть не в этом. Просто мне нужен совет. Женский. А из девушек ты вроде как единственная у меня подруга.
Круто. Настал черёд озадачиваться мне.
– А мы теперь, оказывается, друзья? Я была в коме и что-то пропустила?
– Я знаком с тобой дольше суток и до сих пор тебя не завалил. Да, ты мне друг. Смирись с этим.
Туше.
– Раз мы друзья, я требую развода!
– Развод – это по другой части.
– А я требую дружеского развода. Чур, тапки с пушистыми поросятами мои!
– У меня таких нет.
– У меня тоже, – упираю руки в бока. – Вот как раз и купишь. Вероятно, это будет твой первый в жизни подарок кому-либо. Так что можно без ленточки, упаковки и открытки.
Смеётся. Воронцов смеётся.
– Окей. С тапками давай разберёмся потом. Сперва по делу.
– Ну давай. Так что интересного ты там надыбал про свою избранницу?
Перестал смеяться. Теперь его лицо накрыла… брезгливость.
– Что бабы ведомые дуры. Насмотрятся всякой мути, начитаются любовных романчиков и начинают идеализировать. Зарубите уже себе на носу – идеальных парней не существует. Идеальных девушек, кстати, тоже. Вы требуете от нас невозможного, хотя сами едва ли лучше.
Во загнул.
– Как полезно порой что-то почитать, да? – хихикаю я. – Сразу серая жидкость в голове прям забурлила.
– Ха-ха. Оборжаться можно.
– Ну васчета, да. Или ты что, реально хочешь подискутировать на тему Адама и его проблемного ребра?
– Не буду я дискутировать. Но от списка запросов твоей сеструхи знатно приохренел. Нашлась, блин, принцесса Монако.
– А кто у нас принцесса Монако?
– Да в душе не чаю.
Коротко и лаконично.
– Я-я-ясно, – протяжно тяну. – И что в списке-то?
– Мистер Грей7, чтоб тебя. Ни больше, ни меньше ей подавай. Только без красной комнаты. Но можно и с ней, если остальные пункты соблюдены.
– Что за пункты?
– Фильм посмотри.
– Смотрела. Правда, меня хватило только на первую часть. Потом желание всечь Анастейше8 за тупость и блеянье пересилило охоту видеть её голые сиськи.
– Твою мать, она ещё их и поимённо знает, – Глеб смачно хлопает себя по лицу. Замирает на пару секунд, после чего вопросительно подглядывает через растопыренные пальцы. – А чё, прям сиськи-сиськи показывали?
Теперь моя очередь фейспалмить. Кто о чём, называется.
– Слушай, – до меня тут доходит, что нос я уже не зажимаю. И даже ароматов не чувствую. Бедное обоняние. – Мне очень весело в мужском сортире, но давай к сути проблемы. От меня что надо?
– Я ж сказал, нужен женский взгляд. Накинь в общих чертах план действий. Что вы, бабы, обычно любите?
– Я скажу, что мы НЕ любим. Перво-наперво, мы, бабы, не любим, когда нас называют бабами. Бабы продаются в магазине для взрослых. Резиновые такие, ты наверняка с ними знаком.
– Не угадала. Предпочитаю живых. Хотя и живые порой те ещё брёвна.
С видом терпеливой мамочки, у которой чадо упорно лезет в лужу в новеньких белых ботиночках, потираю занывшие виски. Как там делается? Указательный палец соединяется с большим и "О-о-м"…
– Чисто в целях расширить кругозор, – интересуюсь я. – Ты когда-нибудь расценивал девушек не только как объект для секса?
– Само собой. Лет до четырнадцати.
– А потом?
– А потом потерял девственность и жизнь заиграла красками.
Мда. С этим клиентом всё понятно. Ведите другого.
– Ладно, испорченный современными нравами Ромео, – вздыхаю я грустно. – Могу для начала наметить фронт работы. Первое, что ты… – не договариваю, потому что меня без предупреждения затаскивают в одну из закрытых кабинок.
Уже подумываю над тем, чтобы хорошенько цапнуть его за культяпку, оставив в компанию к первому второй слепок от зубов, но теперь и сама слышу приближающиеся шаги.
Скрип. Кто-то зашёл. И не один. Гогочущая компашка.
Трындец.
Если они меня тут застанут с Воронцовым, потом не отмоешься от позора.
Затаиваюсь мышкой и даже не возмущаюсь, что меня вжали в стенку. Хотя не могу не заметить, места в кабинке более чем предостаточно для двоих, но бог с ней, с лирикой.
Вместо этого какое-то время разглядываю пульсирующую венку на мужской шее, от которой взгляд непроизвольно поднимается выше, нашаривая его губы.
Красивые, пухлые. Чистенькие.
Я люблю свои грызть, поэтому они вечно у меня потресканные, а у Глеба идеально гладкие. Розовенькие. Как попка младенца. Что же такого особенного находят в его поцелуях девки, что потом тупеют со сверхзвуковой скоростью?
В голове проскакивает шальная мыслишка: “может проверить”?
Ну а чё, типа один раз – не водолаз.
Идея держится наносекунды. Пугаюсь самого факта того, что такая дичь родилась в моём сознании и тут же её оттуда выгоняю.
Чур меня, чур, чур, чур!
Тьфу-тьфу-тьфу трижды через плечо. Прости, хоспади, за думы дурные. Я бы ещё перекрестилась, но неудобно. Меня так прижали, что и нос не почесать.
– Давай, – шевелятся эти самые губы и до меня доходит, что я по-прежнему продолжаю на них пялиться. Но что хуже, Воронцов это прекрасно видит.
– Что давай? – стыдливо сглатываю. Разговариваем шёпотом, пока у писсуаров продолжают ржать кони, выгуливая своих жеребят.
– Поцелуй.
– Лучше плюну тебе в рот.
Встречаемся взглядом и в горле образуется ком. Его глаза потемнели, затянувшись бархатистой мглой. Чертовски магнетической и против воли засасывающей. Чувствую, как у меня от этого внутри начинает покалывать, скручивая в спазме. Аккурат внизу живота…
Твою мать. Только этого не хватало.
– А потом поцелуешь?
– Вот прицепился! Не хочу я тебя целовать!
– Хочешь.
Хватит на меня так смотреть.
– Свои больные фантазии оставь при себе. Я лучше знаю, чего хочу.
– Да? А чего сердечко тогда так забилось?
– Будем обсуждать моё сердечко или то, что у кого-то только что встал?
А я это та-а-ак хорошо чувствую…
– Ну, разумеется, встал, – даже бровью не повёл. Непрошибаемый пофигизм. Зато у меня зашкаливающая неловкость. – Это чистая физиология. Ты ж не страшилище, чтоб не было никакой реакции.
– Не страшилище – это такой синоним "красивая"?
– Если тебе от этого приятней.
Мне никак не приятней. Я просто хочу, чтобы между нами снова соблюдалась дистанция. Метра в три. Нет, лучше в четыре. В идеале все шесть.
Тупизна происходящего просто поражает. За стенкой по нужде справляются, а мы тут у не особо стерильного унитаза тискаемся…
Да когда вы там закончите! Сколько можно облегчаться? Вы что, весь кофе из автомата выдули? Памперсы надевайте! Ещё и гогочут. Что они там обсуждают? Из-за предательской пульсации в ушах толком не могу разобрать их трёп.
Зато превосходно чувствую, как один за другим сдают боевые посты хрупкие девичьи нервишки, ощущая постороннее горячее дыхание, рисующее след на моей щеке.
Крыша тихонько отправляется в дальнее путешествие.
Чух-чух паровозик, чух-чух.
Зажмуриваюсь, считая до десяти, но сбиваюсь на "три на резиночке". Начинаю отсчёт заново. Щас же, блин, не выдержу и сделаю сыкунам сюрприз, выскочив из кабинки, как стриптизёрша из тортика.
А-а-а! Спасите, люди добрые…
POV ГЛЕБ
Вот её плющит. Челюсть стиснута, ноздри раздуваются, кулаки сжаты. Вся обдёргалась. Переминается с ноги на ногу, словно самой по-маленькому надо.
Но, сдаётся, это такая реакция не на мочевой пузырь, а на меня. Правда непонятно: от перевозбуждения или отвращения?
Я так точно возбудился. Пускай сколько угодно считает меня озабоченным, но когда об тебя нервно трётся довольно миловидная девчонка, сложно концентрироваться на чём-то другом. А тут ещё и комбо: смущённое личико, пылающие щёчки, тяжело вздымающаяся грудь.
Мальвина одевается неброско: футболки и джинсы, чаще вообще спортивки, но привлечь внимание умеет не хуже расфуфыренных кукол. Лишнее подтверждение, что не всегда есть смысл из кожи вон лезть, чтобы запомниться. Некоторым для этого и делать ничего не приходится.
Покровская, во всяком случае, ничего не делает, а меня так и подмывает сейчас поцеловать её. И по приколу, и потому, что… да потому, что хочется. Почему нет?
Вероятно, мне после влепят пощёчину, но слишком уж соблазнительно она кусает губы. Нельзя так. Я, может, тоже хочу их покусать…
Фак. Невезуха. Затянул и проморгал вспышку.
Её спасает шорох по ту сторону, скрип петель и стихшие голоса. Праша вылетает из кабинки, как чумная. Не могу сдержать смех, слишком уж забавно наблюдать за ней. Ай да я, ай да молодец. Вот, что я называю: "вывести из зоны комфорта".
Один – один.
Будем считать это местью за прятки под кроватью.
– Что такое? Завелась? – каверзно интересуюсь.
– Я тебе кто, часовой механизм с шестерёнками, чтобы заводиться? – шикают сердито, забираясь с ногами на подоконник и открывая форточку, чтобы впустить в нужник свежий воздух.
– Куда полезла, чучундра? Сейчас навернёшься, – хочу благородно придержать её, но в ответ слышу шипение. То шикает, то шипит. Ей гадюки, часом, не родственницы, не?