Ирина Калитина
Городской пейзаж, смешанная техника
Жадный до работы, любви и впечатлений, он азартно глотал крепкую жидкость из любой тары, заполненной до краёв.
– Смотри, сопьёшься», – смеясь, говорили приятели.
Толя появлялся в компании один, без пары, поэтому про его жену и сына Валерия ничего не знала. Стасик приходил с красивой студенткой, приехавшей учиться с Урала. У неё было нежное имя – Вета, густые вьющиеся тёмные волосы, лицо мадонны, по-деревенски, крупные кисти рук и ступни ног. На родине она занималась греблей, казалась аллегорией силы и красоты.
Валерия столкнулась с ней через десяток лет в Крыму около базы для летней практики художественного института, там можно было отдохнуть за небольшие деньги. Вокруг глаз лежали чёрные тени, щёки ввалились, в прекрасных волосах греческой богини серебрилась седина.
– Лечилась, в психушке, – рассказала Вета, – с заказами, сама понимаешь, как трудно, нам их отец Стасика находил у своих солидных знакомых, в основном, на реставрацию. Стасик аванс получит, выскочит на улицу, а возвращается пьяный. Не понимаю его, сделай работу и выпьешь потом. Клиенты требуют готовую картину или аванс, он к работе не приступал, деньги пропил, папа по телефону кричит. У меня истерики начались, вот и сорвалась.
– А была крепкая…
– Была. Теперь всё нормально, друг у меня есть, тоже художник. Начали жизнь с нуля.
Валерия и Алексей расстались. Очередное веселье в общежитии закончилось пьяной оргией: появились женщины, одетые недвусмысленно, державшиеся нагло. Распаренные лица, крик, скандал. Алексей – заводила, как обычно.
«Компания не для меня, – поняла Валерия, – пора уходить».
Был третий час ночи. Миролюбивый, мало пьющий Толя предложил проводить. Пока шли по пустынным улицам засыпанного снегом города, где луна и фонари распухли от мороза, стены домов покрылись инеем, а чёрные изломанные ветви деревьев казались нарисованными углём, Валерия почувствовала такой же холод и тёмные тени внутри себя. Принялась плакать. Толя попытался успокоить, и ей стало стыдно.
Ожидала, что Алексей извинится, пообещает не напиваться, но оказалось, что в своей жизни он ничего не намерен менять. Предложил сравнить: каприз женщины или цель, которой подчинена жизнь, каждый его поступок.
– Это танки грязи не боятся, – услышал в ответ, – а я – не танк.
И дня не прошло за истекшие тридцать лет, чтобы они не вспомнили друг о друге. В первые годы он звонил часто, рассказывал, как познакомился с одной девушкой, потом с другой, что они нравятся ему больше, чем Валерия, потом наступало разочарование и следующий звонок.
Позднее объяснил:
