Ирина Иви
Не соглашайся быть принцессой и не кради у короля

Пролог

Моя мать – потомок драконид. Сама она обычный человек, только кровь ей досталась черная.

Дракониды – древние могущественные существа, обладающие своей особой магией. Они основали королевство Ариэлеу, которое сейчас заселено обычными людьми и крайне редко встречающимися потомками драконид, у которых с их удивительными предками не осталось ничего общего. Просто люди, как я всегда думала. До тех пор, пока в моей жизни не случилось страшное несчастье, повлекшее за собой череду других.

Отец мой – жалкий пьянчуга, всю жизнь обретающийся в кабаках.

Когда мне было десять лет, умерла моя мама. Как я теперь понимаю, от простой болотной лихорадки, которую в состоянии вылечить любой лекарь. Конечно, если у вас есть деньги. А их-то как раз в нашем семействе отродясь не водилось – почти все, что зарабатывала мать нелегким трудом швеи, от которого у нее болела спина, глаза потеряли былую зоркость, а загрубевшие пальцы были исколоты иглами, отбирал и пропивал отец. Почему она все эти годы упорно оставалась с ним для меня так и осталось загадкой.

О том, кем является мама, я узнала только на ее смертном одре.

– Помни, Камелия, и в тебе течет моя кровь, кровь нашего народа. Мы – потомки драконид. И хоть у нас нет ни крыльев, ни магии, зато в нас их кровь. Будь осторожна, девочка моя – найдется немало охотников, жаждущих заполучить ее. Возьми.

И она сняла с шеи подвеску с черным полупрозрачным минералом, в котором вспыхивали и тотчас же гасли темно-красные искры. Я с любопытством покрутила в руках выточенный в форме ромба камушек, висящий на простой серебряной цепочке – раньше я никогда не видела его у матери.

– Что это, мама?

– Это Мэшрис, наследие драконид. Носи его в память обо мне, дочка, и никогда не снимай. Камень этот непростой и, возможно, когда-нибудь он поможет тебе, убережет от беды. Он… – мать зашлась мучительным кашлем и без сил откинулась на подушку. – Я люблю тебя, дочка. Прости за такую жизнь…

– И я люблю тебя, мамочка! Выздоравливай, и ты увидишь: все изменится, мы обязательно… – я запнулась, глядя на застывшее материнское лицо с заострившимися чертами, на открытые глаза с остановившемся на мне безжизненным взглядом.

– Мама! – я дотронулась до ее руки и с криком и плачем выбежала из комнаты.

Глава 1

– Куда опять запропастилась эта бездельница? – донесся до меня пьяный рык отца.

Я поспешно засунула под худой матрас черный камень, подаренный мне мамой перед смертью и поспешила на зов.

Поразительно! Сколько себя помню, отец всегда пил, и пил много, но на здоровье его это никак не сказывалось. Могучий мужчина с живыми черными глазами, так легко вспыхивающими от гнева, с широченными плечами, полнокровный и сильный. С таким здоровьем он мог бы легко найти себе работу, и наша семья не бедствовала бы тогда. Однако он предпочитал пить, взвалив непосильную ношу на плечи моей хрупкой матушки. Почему она покорно терпела это?

С ее смерти прошло почти три месяца, но боль от утраты не утихала. Отец, лишившись единственного источника дохода, вместо того, чтобы взяться наконец за ум, бросить пить и устроиться на работу, стал пить еще больше. А чтобы было на что покупать свое дешевое, отвратительно пахнущее пойло, ну и заодно не дать умереть с голоду себе и своей десятилетней дочери, он стал распродавать все, что только можно.

Сначала в ход пошел старинный чайный сервиз, приданое матери, который ей каким-то чудом удавалось уберегать от отцовских поползновений – уже не раз и не два тот порывался продать его. Затем наступила очередь всяких маленьких, но ценных безделушек, опять же из материнского приданого. А на днях пошла в ход и кое-какая мебель, и я уже с ужасом думала, что недалеки те времена, когда наша бедная, неприглядная квартирка совсем опустеет и даже спать придется на полу.

А что будет, когда отец распродаст все, что можно?! На что мы будем жить?

Я нашла его на кухне. Закашлялась. От алкогольных паров запотело единственное небольшое окошко. Отец сидел за столом на покосившемся табурете и прихлебывал что-то прямо из огромной бутыли с широким горлышком.

– Явилась, – мрачно прокомментировал он мое появление. – Жрать хочешь?

Я, сглотнув, кивнула – со вчерашнего дня ходила голодная, ни куска хлеба мне не перепало.

– Держи, – отец швырнул мне несколько медяков. – Поди к Миреку в лавку, купи хлеба и копченых селедок. Да поторопись, бестолочь! Закусывать нечем…

Он уронил голову на руки и стал раскачиваться из стороны в сторону. Я проворно сгребла медяшки и рванула прочь – когда отец в таком настроении, лучше не перечить и не медлить. Впрочем, других настроений у него и не бывает…

На пороге дома я запнулась. Мама ведь просила меня никогда не снимать Мэшрис – подвеску с черным камнем. С тех пор, как она умерла, я никогда не расставалась с ней, носила постоянно, не снимая.

К тому же камень-то оказался волшебным! Стоило защелкнуть на шее крошечный замочек цепочки и подвеска становилась невидимой! Вот так вот: раз – и исчезла! Когда я обнаружила это ее чудесное свойство, долго не могла прийти в себя от изумления и благоговейного страха. Тогда-то я и уверовала окончательно, что это действительно наследие драконид и что камень может меня защитить. И поняла, почему никогда не видела его раньше – мать носила его и подвеска была невидимой. А сегодня я сняла ее, чтобы полюбоваться чудесными красными искорками, вспыхивающими в черной глубине и поплакать о маме, с которой отныне меня связывала только эта подвеска. И не успела надеть, потому что меня переполошил отцовский окрик. Нельзя было допустить, чтобы он обнаружил Мэшрис! Он же его непременно пропьет! И я в спешке сунула его под матрас…

Вернуться? Нет! Если отец увидит меня с пустыми руками… Я поежилась и потерла плечо – на нем красовался огромный синяк, след горячей отцовской «любви», на которую тот не скупился и всегда был рад наподдать мне по поводу и без. Ничего, схожу без Мэшриса. Жила же я как-то без него целых десять лет!

Я вышла на улицу. Тесный дворик, играющие в нем беззаботные ребятишки, хоть тоже принадлежащие к не слишком благополучным семьям, но все же не лишенные детства. Не то, что я… Когда была жива мама, я еще могла иногда поучаствовать в их играх. С тех пор, как она умерла, все домашние хлопоты легли на мои плечи – готовка, стирка, уборка, походы в продуктовые лавки. Отец только распродавал вещи и покупал себе выпивку.

Со вздохом я расправила складки на своем латаном-перелатаном платьишке и отправилась за копчеными селедками и хлебом, как велел отец. При мысли о еде я немного приободрилась, а рот наполнился слюной, как только я представила аппетитный запах копченой рыбки.

Вон уже и лавка господина Мирека. Я припустила еще быстрее.

Ах!

Я так замечталась о вкусной еде, что не заметила препятствие, выросшее на моем пути и со всего маха ткнулась кому-то в живот. И сразу же почувствовала резкий укол в руку.

Вскрикнув от боли, я отпрянула от человека и, наверное, упала бы, если бы тот не придержал меня за локоть. На запястье выступило несколько капель крови. Черной. Я с испугом уставилась на незнакомца и попыталась вырвать руку из его цепкого захвата. Если он заметит необычный цвет моей крови… Впрочем, капельки маленькие и если не приглядываться…

На меня с участием смотрели серые водянистые глаза, обрамленные лучиками-морщинками. Мужчина в возрасте, с седеющей шевелюрой, располагающей внешностью и в добротном черном костюме.

– Дитя! Я напугал тебя! Не больно ударилась?

Я с облегчением перевела дух. Ф-фух, вроде бы кровь он не заметил!

– Все в порядке, господин. Простите, что налетела на вас, – промямлила я, осторожно высвобождая руку. Господин, впрочем, этому и не препятствовал. Он убрал свою руку и мне показалось, что в ладони его блеснул крошечный флакончик с чем-то темным.

– Тебе не за что извиняться, – ласково произнес он. – Я сам виноват. Еще и напугал тебя. Возьми. Надеюсь, это немного порадует тебя и заставит забыть об этом неприятном происшествии.

И он протянул мне руку. На раскрытой ладони лежала золотая монета.

Золотая! Монета!

Я жадно смотрела на нее, не в силах оторвать глаз. Ни разу в жизни мне не доводилось видеть такого богатства! Я знала, что бывают монеты медные, серебряные и золотые, но сама имела дело только с медными. Я и представить себе не могла, сколько всего можно накупить на эту сияющую солнечную денежку!

– Эт-то мне? – не решаясь принять подношение, пролепетала я. – Но за что?!

– Я же сказал: чтобы загладить свою неловкость, – мягко повторил незнакомец и, взяв мою руку, вложил в нее золотое чудо.

– Но… но… – только и могла заикаться я, а радость, детская безудержная радость от обладания таким сокровищем, захлестнула все мое существо.

– Как тебя зовут? – перебил мое жалкое блеяние щедрый незнакомец.

– Камелия, господин.

– Камелия, – медленно повторил мужчина. – Красивое имя. Такое же красивое, как и ты сама. Вот только живешь ты, похоже, в совсем неподходящей для ребенка обстановке, – он указал на мое потертое платье в заплатках. – С кем ты живешь?

– С отцом, – ответила я, изо всех сил сжимая в кулачке монетку и наслаждаясь ее приятной тяжестью и прохладой.

– С отцом… – задумчиво протянул мой собеседник. – А где ваш дом? Я хотел бы обсудить с твоим отцом кое-что.

Я с готовностью назвала свой адрес. После такого щедрого дара пусть обсуждает с моим отцом все, что его душе угодно! Хуже от этого точно никому не станет!

Незнакомец довольно улыбнулся.

– Ну, беги теперь. Не буду больше задерживать. Я загляну к вам.

– Спасибо, господин. Прощайте.

И я, не чуя земли под ногами, полетела в продуктовую лавку.

– Не прощай, Камелия, а до свидания, – донеслось до меня, и я обернулась.

Щедрый незнакомец жадно смотрел на меня и криво улыбался. На миг мне стало не по себе, но только на миг. Я побежала дальше.

Чего только не было в лавке господина Мирека! Приходя сюда раньше, я не обращала внимания на все это изобилие, потому что знала – оно мне не по карману. Но теперь, теперь!.. Я с вожделением оглядывала полки. Других покупателей пока не было, сам лавочник со скучающим видом стоял за прилавком.

Ох, и накуплю я сейчас!

Я ходила от витрины к витрине. Так, обязательно возьму вот этих пирожков с печенкой и луком и вон тех, с клубничным джемом, большущую бутыль малинового морса, а еще хочется попробовать шоколада и бананов…

– Камелия! – окликнул меня господин Мирек, и в голосе его мне послышалось раздражение. – Тебе чего? Хлеба? Или картошки?

Да, лавочник хорошо меня знал, как и всех своих постоянных покупателей. Знал он и том, как мало я могу себе позволить купить. То-то удивится сейчас!

С широкой улыбкой я подошла к прилавку.

– Господин Мирек, здравствуйте! Я сегодня буду пировать! – с заговорщицким видом я шлепнула монету перед оторопевшим лавочником и начала перечислять. – Мне, пожалуйста, связку бананов, пирожки с…

– Стоп! – господин Мирек так хлопнул ладонью по прилавку, что золотая монетка подпрыгнула. Я, впрочем, тоже.

С удивлением посмотрела я на лавочника. Глаза господина Мирека воровато бегали по помещению. Мы все еще были одни. Он накрыл монету рукой и зловещим шепотом спросил:

– У кого ты ее стащила, воровка?

Я во все глаза непонимающе смотрела на хозяина лавки и наконец возмущенно воскликнула:

– Стащила?! Я? Мне ее подарили!

Лавочник смерил меня презрительным взглядом.

– Кто мог подарить тебе, дочери пьянчужки, золото? Нет у вас с отцом таких знакомых! Убирайся-ка ты отсюда подобру-поздорову, пока я не сдал тебя в службу правопорядка!

Слезы покатились у меня из глаз и закапали на стиснутые руки. Как же обидно и горько! Ну и ладно! Схожу в другую лавку, где меня никто не знает! А в эту больше ни ногой! Обвинить меня в воровстве!..

Я протянула руку за монетой.

– Я сказал: убирайся! – рявкнул лавочник, посматривая на дверь. Других покупателей все еще не было.

– Но… моя монета! Отдайте ее!

– Она не твоя, ты ее украла. Монета останется у меня до выяснения обстоятельств этого дела. И если ты сейчас же не уберешься, я сдам тебя в тюрьму, мерзкая воровка!

Я зарыдала уже в голос и поплелась прочь. Я позабыла обо всем. О том, что у меня в кармане лежат несколько медяшек, на которые мне было поручено купить хлеба и рыбы. Забыла, что дома ждет пьяный отец и что, если я вернусь с пустыми руками, мне не поздоровится. Я помнила только о своей утрате и обиде, нанесенной мне злым лавочником.

Как я добралась до дома, и сама не знаю. Лишь оказавшись в душной прихожей нашей квартирки и услышав заплетающийся голос отца, я вяло подумала, что сейчас мне влетит. И тут раздался другой голос, показавшийся смутно знакомым. Какой-то покупатель на наше имущество нашелся? Тогда лучше пойду к себе. Мне вовсе не хочется получить выволочку от отца в присутствии кого-то постороннего. А может, пока он занят, сбегать быстренько за едой? В какую-нибудь другую лавочку?

Пока я нерешительно топталась у порога, раздались шаги. Я подняла голову. Передо мной стоял незнакомец, одаривший меня золотой монетой.

– А вот и сама Камелия. Послушаем, что скажет она.

За щуплой фигурой пожилого мужчины вырос рослый силуэт отца. Я сглотнула. Что происходит? О чем я должна рассказать? О происшествии в лавке Мирека? Им уже что-то известно?

Я затравленно, исподлобья, взглянула на родителя и поразилась непривычному выражению его лица – растерянно-радостному, недоверчивому, взволнованному.

– Вернемся в комнату – там поговорим, – мягко предложил незнакомец. – Камелия, проходи.

Втянув голову в плечи, я бочком прошмыгнула мимо отца. В гостиной, как и во всей квартире, витал душный дух спиртного. На меня накатили привычные тоска и апатия. Как же я устала от такой жизни!

Я услышала легкую поступь незнакомца и неверные шаги отца и повернулась к ним.

– Камелька, тут такое дело, – неуверенно начал отец и рот его растянулся в глупой пьяной улыбке. – Дело такое, значит…

– Позвольте мне, – мягко, но решительно вмешался незнакомец и обратился ко мне.

– Видишь ли, Камелия, я – маг, маг-целитель, и по роду своей деятельности мне часто приходится иметь дело с травами. Травы, в сочетании с магией, дают наилучший результат в лечении людей. Одной магией такого не добьешься. Но у меня нет времени на сбор и подготовку трав, так что мне нужен помощник, травник, который будет делать эту работу. На днях я лишился своего травника – парень подрос и решил податься на военную службу, дурень несчастный. Естественно, неволить его я не стал. Но теперь мне нужен новый помощник и на этот раз я решил подобрать для этой работу какую-нибудь смышленую девчушку. Хочешь быть этой девчушкой? – улыбнулся маг.

Я молча, во все глаза, смотрела на незнакомца, оказавшегося целым магом, и никак не могла поверить в сказанное. Мне предлагают стать помощницей самого мага?!

– По правде говоря, мне бы следовало выбрать в помощницы образованную девочку, более подходящую для этой работы. Тебя же придется учить слишком многому. Но наша встреча затронуло что-то в моем сердце. Негоже ребенку, тем более девочке, жить в таких условиях, и я готов принять участие в твоей судьбе. У меня на службе тебя ждет сытая, безбедная жизнь, хорошее жалование после того, как пройдешь обучение. Больше того, ты будешь учиться не только ремеслу травницы, но и другим необходимым предметам, каким обучают детей в школе. В которую у тебя сейчас нет возможности ходить. Станешь настоящей барышней в красивом платье, с престижной работой, умной и образованной, обретешь почет и уважение, со временем встретишь достойного молодого человека, с которым свяжешь свою судьбу. А что ждет тебя здесь?

Глава 2

– Пасмарник игольчатый, сейчас мы тебя ополоснем лимонным соком и отправим замораживаться в ледниковой воде, пока не пригодишься, – бормотала я, склонившись над серо-зеленой невыразительной кучкой.

Закончив возиться с капризным растением, я вымыла руки, сняла зеленый балахон, который служил мне рабочей одеждой в лаборатории и напоследок оглядела столы и пол – все ли убрала, не оставила чего-нибудь, не насорила? Господин Дэнстар фанатично не любил беспорядок и лучше было его не разводить. И не потому, что я боялась наказания, просто я была безмерно благодарна наставнику за ту новую жизнь, которую он мне дал и не хотела огорчать его ничем, пусть даже такой ерундой, как оброненный на пол стебелек какого-нибудь растения.

Сколько же перемен произошло за эти шесть лет, что прошли после появления в моей жизни господина Дэнстара!

Он забрал меня из дома в тот же день, когда судьбе было угодно столкнуть нас, велев не брать ничего – все необходимое мы купим.

Да у меня, кроме старой залатанной одежды, и не было ничего. Но одну вещичку я с собой прихватила. Естественно, черный камень, который передала мне мама. Уж Мэшрис я никак не могла оставить! Хотя, подумалось мне тогда, моя судьбоносная встреча с магом произошла именно в тот день, когда камень остался дома. Так ли велика от него польза, как расписывала мать?

Метнувшись в свою каморку, я вытащила Мэшрис из-под матраса, где он благополучно пролежал все это время и поспешно нацепила его на шею, спрятав под платье. Хоть он и становился невидимым, так как-то спокойнее.

Вернувшись в гостиную, еще с порога сообщила:

– Я готова, господин маг!

При виде меня хмурое лицо господина Дэнстара посветлело, и я прекрасно понимала, почему. Отец, дыша перегаром, не переставал рассыпаться перед ним в благодарностях, называл благодетелем, покровителем и нежно поглаживал лежащий на столе кожаный мешочек с приятно-округлыми боками, из которого на пыльную скатерть выкатилось несколько золотых монет. Надо полагать, плата за меня.

– Прекрасно, Камелия. Попрощайся с отцом, я подожду снаружи, – и не дожидаясь ответа, он вышел.

Я нерешительно подошла к отцу, глядя на него исподлобья. И что говорить, что делать? Кроме тумаков, ругани и с презрением бросаемого мне куска хлеба, с этим человеком меня не связывало ничего.

– Ну, чего застыла, Камелька?! Иди, догоняй благодетеля, да смотри, не подведи! Вникай в науку, слушайся господина мага во всем.

И чуть слышно, но так, чтобы я расслышала, пробормотал:

– А то вернет тебя домой, деньги отдавать придется, да за тобой, бестолочью, приглядывать, кормить и одевать.

Вот и все прощание. Вот и вся любовь. Я молча развернулась и двинулась к выходу, глотая слезы. Нет, я знала, что отец считает меня обузой и досадной помехой, но все же… Уж мог бы нормально попрощаться. Хотя… какая разница? Что бы это изменило? Может, так и лучше – ни капли сожаления о доме, ни капли сочувствия к оставляемому здесь человеку. Решительно и без колебаний в новую жизнь!

Так что, когда я предстала перед магом, в глазах у меня еще блестели слезы, но я улыбалась и подбородок мой был решительно вздернут.

– Прекрасный настрой, – тонко улыбнулся тот. – Ты не пожалеешь, Камелия, что согласилась на мое предложение.

И я действительно не пожалела! Ни разу за эти шесть лет. Больше того, открывшаяся реальность превзошла все мои ожидания!

Начать с того, что господин Дэнстар оказался не простым магом, а Высшим, королевским, одним из трех! И жить мне предстояло не где-то там, а в самом дворце его королевского величества Парелиона Четвертого, правителя Ариэлеу!

Эту сногсшибательную новость маг сообщил мне совершенно будничным тоном, как бы между прочим, когда мы ехали в одежную лавку в его экипаже, оставленном в гостином доме, где маг остановился. Да, в Эристе, городе, где я жила, господин Дэнстар был проездом и тем удивительнее и невероятнее оказалась наша встреча.

Маг заметил, что совершенно неприлично являться во дворец в моих лохмотьях, а на мой закономерный вопрос, какой дворец он имеет ввиду, господин Дэнстар высокомерно изогнул тонкую черную бровь и небрежно бросил:

– Королевский, разумеется, – и увидев мою отвисшую челюсть и совершенно обалдевший взгляд, сжалился и пояснил:

– Камелия, тебе посчастливилось попасть не к простому магу, а к одному из придворных. Надеюсь, ты оправдаешь мое доверие и не заставишь жалеть о принятом решении сделать тебя своей помощницей.

– Господин Дэнстар! – выдохнула я в полном изумлении и восторге. – Клянусь, что не подведу вас! Да я в лепешку расшибусь ради вас! Я…

– Достаточно, Камелия, я понял, – снисходительно улыбнувшись, прервал маг мой восторженный лепет. – Мы приехали. Пойдем, выберем тебе платье и обувь, в которых можно смело появиться хоть перед самим королем. Пока этого будет достаточно, а во дворце моя домоправительница поможет тебе решить вопрос с твоим гардеробом.

Господин Дэнстар привез меня в самую дорогую лавку Эристы. Хозяйка лавки, элегантная женщина средних лет, презрительно меня осмотрев, перевела взгляд на моего спутника, державшегося позади, и выражение ее лица мгновенно преобразилось.

– Что вам угодно, господин? – подобострастным тоном, с придыханием, спросила она.

– Мне угодно, чтобы вы помогли подобрать самое лучшее платье вот этой юной особе.

– Камелия?

С блуждающей улыбкой на лице я с трудом вынырнула из воспоминаний и покачала головой. Я так глубоко задумалась, вспоминая прошлое, что даже не заметила появления в лаборатории своего наставника.

– Да, господин Дэнстар?

– Я хотел с тобой поговорить. Вижу, ты здесь уже закончила?

– Да, сегодня мне удалось разыскать пасмарник и нужно было его обработать, пока он не утратил своих свойств.

– Ты молодец, – поощрительно улыбнулся маг. – Я доволен твоей работой. Мало того, что ты с отличием окончила общую школу, так еще и стала превосходной травницей. Я рад, что не ошибся в тебе. Собственно, об этом я и хотел с тобой поговорить.

Господин Дэнстар замолчал, а я в нетерпении ждала продолжения, преданно глядя на мага.

– Так вот, Камелия, – наконец заговорил он. – Завтра тебе исполняется шестнадцать лет. Ты уже не ребенок. И пора тебе переходить на новый уровень работы, – маг сделал паузу, испытующе посмотрел на меня и кивнул каким-то своим мыслям. – Да, ты уже достаточно взрослая для этого. С завтрашнего дня я позволю тебе присутствовать при магических манипуляциях с травами. Будешь мне помогать.

Как?! Я?! Буду присутствовать при магических действиях придворного мага? Я, простая девчонка из бедного квартала провинциального городишки? Ладно еще, травницей стала при могущественном маге, но ЭТО!.. Немыслимо! Далеко не каждого своего помощника, будь он травником или кем другим, маги удостаивают такой высокой чести.

– Н-но… н-но… но… – заикаясь, бормотала я, с ужасом и восторгом глядя на своего наставника, обучившего меня ремеслу травницы, а теперь еще и предлагающего стать частицей чего-то невероятного, магического!

– Что, наша Камелия дар речи потеряла? – добродушно усмехаясь, спросил господин Дэнстар. – Ты завтра будешь отмечать день рождения с друзьями?

– Д-да, господин Дэнстар.

– Ну и отлично. Повеселись. А после, вечером, приходи сюда. Проведем твое посвящение, чтобы ты могла присутствовать при магических обрядах.

– Посвящение?

– Да. Ничего страшного и сложного. Но оно необходимо.

– А в чем оно заключается? – с любопытством поинтересовалась я.

– Завтра и узнаешь, – усмехнулся маг. – А теперь мне пора – прием у его величества, сама понимаешь.

И окинув меня напоследок каким-то странным, словно предвкушающим взглядом, господин Дэнстар покинул лабораторию.

Я еще некоторое время оставалась здесь, не в силах переварить только что услышанное.

Нет, ну как же так! Я, Камелия Лин, обычная девчонка, пусть и с примесью крови драконид (о чем все равно и сказать-то никому нельзя), буду присутствовать при магических обрядах самого Моритуса Дэнстара, одного из могущественнейших магов королевства! Невероятно!

А там, глядишь, и самому Парелиону Четвертому представят…

Я мечтательно улыбнулась и рассмеялась над собственными глупыми фантазиями. С его величеством познакомиться надумала, ну-ну! Как же, держи карман шире! Да и не нужно мне это величество под номером четыре, и без него хорошо.

Я тряхнула головой и отправилась к себе. Нужно как следует подготовиться к завтрашнему празднику!

Оказавшись у себя, я первым делом примерила (уже, наверное, в сотый раз!) платье, сшитое специально для завтрашнего торжества.

Из нежно-голубой тафты, с рукавами-буфами, вырезом каре, с корсетом на шнуровке и пышной юбкой. Первое мое взрослое платье! Мне исполняется шестнадцать лет, я уже взрослая девушка! Ну не совсем взрослая… Но и не ребенок! Совершеннолетняя!

Платье изумительно шло к моим голубым глазам и золотистым волосам, пышным облаком окутывающим плечи и спускающимся до самой талии.

Фигурка моя, еще недавно по-мальчишески угловатая, с недавних пор начала округляться в тех местах, где представительницам прекрасного пола надлежит быть округлыми. И это наполняло меня радостью и гордостью.

Вот посмотреть хотя бы на дочку домоправительницы господина Дэнстара, почтенной Маринетты. Карлинии исполнилось семнадцать уже два месяца назад, а она все еще похожа на неуклюжего мальчика-подростка. Ни груди, ни бедер! У нее еще даже алый цветок не расцвел! Это в семнадцать-то! А вот у меня расцвел еще до моего тринадцатилетия и если я захочу…

Мое лицо при этих мыслях жарко вспыхнуло.

Да-да, если я захочу, я могу теперь подарить свою невинность Жэрнису. Он уже давно умоляет меня об этом.

Я попыталась представить каково это – быть с мужчиной. Попыталась – и не смогла. Думать об этом было и страшно, и сладко. Кое-какие сведения о том, что происходит между мужчиной и женщиной у меня, конечно, были: из подслушанных ненароком разговоров служанок, из перешептываний некоторых учениц в школе, а кое-что я видела собственными глазами.

Да-да, нравы при дворе Парелиона Четвертого не отличались целомудренностью и сдержанностью, и то в одном укромном уголке, то в другом можно было застать парочку в различной степени оголенности, услышать женские стоны и тяжелое мужское дыхание.

Когда я впервые увидела такое, чуть не сгорела от смущения и стыда и поспешила ретироваться с места любовного свидания. Позже, когда снова становилась свидетельницей подобного, я, хоть и испытывала неловкость, но уходить уже не спешила и, притаившись в каком-нибудь темном местечке, с жадностью смотрела на любовников. Мне было стыдно подглядывать, но не смотреть я не могла – столько притягательного, темного и порочного было в этом зрелище.

Я была уже достаточно взрослой, чтобы понимать: раз эти люди ищут встреч в дворцовых закоулках, у них нет права быть вместе. Быть может, мешает разница в положении, быть может, кто-то из них, а то и оба состоят в законном браке, да мало ли что еще. Так что их любовные игры были насквозь пропитаны пороком и от этого становились еще более волнующими.

И как же мне хотелось вот так же сладко стонать в объятиях Жэрниса…

Я словно из мутной пелены вырвалась.

Стояла перед зеркалом в новом платье с рассыпанными по плечам волосами, грудь моя тяжело вздымалась, щеки горели, подернутые дымкой глаза казались совсем больными.

Камелия! Опять! Вот о чем ты думаешь! Вместо того, чтобы готовиться к празднику, стоишь тут и предаешься развратным мечтам! Как тебе не стыдно!

Стыдно мне было, и еще как.

Во-первых, моя высоконравственная, добродетельная мать привила мне свои взгляды на жизнь, и что такое хорошо, а что такое плохо я усвоила чуть ли не с пеленок. И то, о чем я сейчас думала, хорошим определенно не являлось! Даже думать о близости с молодым человеком, не состоя с ним в браке, недопустимо! К тому же мне всего шестнадцать лет… завтра будет.

Во-вторых, господин Дэнстар строго-настрого запретил мне вступать в близкие отношения с молодыми людьми, говоря, что он не потерпит разврата в своем окружении. Вот когда вырасту, выйду замуж – тогда другое дело. Брак – дело хорошее и законное, а до брака – ни-ни.

И разумом, и сердцем я была согласна и со взглядами матери, и с запретом господина Дэнстара. Но тело… тело хотело совершенно иного и порой так трудно было устоять! Особенно, когда Жэрнис…

Я снова вспыхнула и сердито отвернулась от зеркала. Хватит! Бережно сняла платье и убрала в большую картонку.

После подобных мечтаний я всегда чувствовала себя грязной, так что со вздохом достала чистое белье, свое повседневное платье и отправилась ополоснуться.