Ирина Грин
Синдром Фигаро

© Грин И., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Желание петь было таким огромным и всеобъемлющим, что рвалось наружу, не помещаясь в груди. Хотелось, чтобы его голос услышали все живущие в этом районе, куда его занесло каким-то явно не попутным ветром. Но город, погруженный в сон и полумрак, спал, улицы были пусты. Лишь бродячий пес, растянувшийся на тротуаре, едва заслышав его шаги, встрепенулся и поднял лохматую голову.

– Привет, дружище! – мужчина помахал ему рукой. Пес вскочил. Очевидно, этот жест он воспринял как попытку угрозы и, поджав хвост, неуверенно попятился.

– Пойдем со мной. Наверняка где-то неподалеку имеется круглосуточный маркет, куплю тебе чего-нибудь пожевать! Пойдем же!

Пес остановился и замер, не сводя с человека настороженных глаз.

– Ну и шут с тобой! Тебе же хуже! – И мужчина пошел дальше по узкой улочке, стиснутой с двух сторон домами дореволюционной постройки. В свете фонарей они казались ненастоящими. Все эти эркеры, кованые решетки, стрельчатые арки, башенки, каменный узор, обвивающий оконные и дверные проемы, напоминали скорее театральную декорацию. Впервые оказавшись на этой улице, он влюбился в нее, как подросток в одноклассницу, и часто приходил сюда, чтобы насладиться ее красотой. Когда-нибудь он обязательно приобретет здесь квартиру.

С трудом сдерживаемая песня все-таки вырвалась и ночной птицей полетела по городу. Это была каватина Фигаро из оперы Россини «Севильский цирюльник»:

 
Ah, che bel vivere, che bel piacere, che bel piacere…^[1]
 

Несмотря на столь позитивный текст, настроение мужчины было не очень радужным. Не так, совсем не так он представлял ночь после своего триумфа. Сейчас, когда отзвучали аплодисменты, выстрелила в потолок пробка из бутылки шампанского, пенящееся вино полилось в бокалы и предпремьерный мандраж незаметно отступил, у него вдруг возникло ощущение отсутствия этого самого триумфа. А собственно, был ли мальчик? Даже эти аплодисменты… Ведь большинство присутствующих в зале – друзья и родственники их маленького коллектива, домашние, так сказать, поклонники. Даже если спектакль не произвел на них впечатления, зачем кидать камень в своих близких?

Словно в ответ на эти упаднические мысли пронесшаяся мимо машина обдала его веером брызг. Мужчина отскочил в сторону, посмотрел на свои брюки с досадой и недоумением: июль, последний дождь был две, а то и три недели назад. Он даже вернулся на пару шагов, чтобы убедиться – на всем обозримом участке дороги это была единственная лужа. Скорее лужица. И надо же было ему оказаться возле нее именно в этот самый момент! Что это? Случайная неприятность или очередное звено цепи неудач, которая рано или поздно приведет его к закономерному концу? Незначительное по своей сути происшествие понизило градус триумфа еще на несколько пунктов.

Похоже, сегодня не его день. Эта дурацкая лужа, нелепая ссора с Ольгой… Есть у женщин такое идиотское свойство – устраивать разборки в самый неподходящий момент. А еще проситься замуж. Ну почему бы ей не радоваться вместе со всеми? Так нет же – выпила пару бокалов шампанского и понеслась… Рука невольно потянулась к щеке, где наверняка остались следы Ольгиных ногтей. Шампанского, заметьте, не абы какого, а «Пайпер-Хайдсик», купленного специально для этого случая в дьюти-фри аэропорта Вена Швехат и тщательно оберегаемого в первую очередь от себя самого. Напиток воистину знаковый – ведь именно его пьют на церемонии вручения кинопремии «Оскар». «Оскар» их группе, разумеется, не светит ни при каком раскладе, но есть же и другие, не менее престижные премии. От этой мысли градус настроения застыл, прекратив падение.

Проходя мимо витрины свадебного салона, мужчина сорвал с головы воображаемую шляпу и с преувеличенной галантностью раскланялся перед красотками-манекенами в платьях с кружевными лифами и пышными юбками:

 
Tutti mi chiedono, tutti mi vogliono,
tutti mi chiedono, tutti mi vogliono…^[2]
 

Он пел, и голос, не встречая преград, летел, казалось, опьяненный собственным полетом. Пел, как дышал, без малейшего признака усилий, без тени искусственности, без налета театральщины, без надрыва, в сто, в тысячу раз лучше, чем сегодня на премьере в Доме культуры. Может, вот так и надо петь – на улицах, на площадях? Нести искусство в массы!

Из переулка, пошатываясь, вышли трое юнцов. Вид человека, распевающего песни манекенам, вызвал у них приступ безудержного веселья.

– А-фи-геть! – заявил один, толкая друга локтем. – Дядя, что за траву ты курил?

Другой достал смартфон и наставил его на певца.

От подростков за версту разило опасностью. Обычно мужчина предпочитал держаться подальше от таких юнцов, шатающихся ночью по городу, и при иных обстоятельствах непременно перешел бы на другую сторону улицы. Но сейчас он очень хотел быть услышанным, поэтому не стал спасаться бегством.

К тому же парни не выглядели полными отморозками: прилично одетые, чистые. В глазах одного из них, на вид самого младшего, промелькнуло что-то похожее на одобрение. Хотя, может быть, мужчине очень хотелось увидеть это и он выдавал желаемое за действительность – вряд ли парни являлись любителями классической музыки. Желая подтвердить или опровергнуть свои ощущения, он запел чуть громче:

 
Ahime, ahime che furia!
Ahime, che folla!
Uno alla voltà,
per carità! per carità! per carità!
Uno alla volta, uno alla volta,
uno alla volta, per carità!^[3]
 

Подросток постарше, тот самый, что спрашивал про траву, скривился и выхватил из кармана какой-то черный предмет. Еще один смартфон? Нет, слишком большой. Пистолет?

Налетевший порыв ветра шумнул листьями тополей, и мужчине показалось, что деревья хотят что-то сказать ему, предупредить, предостеречь. Но что? О чем? От чего? Понять он не успел – парень резко бросился вперед, налетел на него. Взмах руки – и резкая боль пронзила тело. Коротко вскрикнув, мужчина согнулся пополам и рухнул на тротуар, в объятия беспамятства.

Глава 1

Рабочий день в детективно-консалтинговом агентстве «Кайрос» был в самом разгаре. Генеральный директор Кристина Светлова работала над рекомендациями для клиента. Ее зам, Тимур Молчанов, разговаривал по телефону со своим давним приятелем-банкиром, пытаясь выторговать максимально выгодные условия кредита для другого клиента. Программист Федор Лебедев помогал своей коллеге Асе Субботиной в составлении отчета «Тайного покупателя». Занимался он этим с большим удовольствием, потому что испытывал к девушке нежные чувства. К превеликому его сожалению, безответные, потому что Ася уже давно предпочла Ивана Рыбака, пятого члена команды «Кайроса».

Ася с Иваном уже собирались пожениться, но планам этим не дано было сбыться^[4], что поддерживало огонь надежды в сердце Федора. Талантливый специалист, способный добыть с помощью компьютера абсолютно любую информацию, пусть и не вполне законными методами, во всех других отношениях он оставался ребенком, абсолютно неприспособленным к жизненным реалиям. И потому Ася, обладательница самого чуткого и отзывчивого сердца, не спешила назначать новый день свадьбы, надеясь, что Федор вот-вот встретит свою половинку.

В последний раз просмотрев по диагонали плоды своего труда – видеоотчет, снабженный письменными комментариями, – Федор скинул его в облако.

– Готово!

Это «готово» относилось к его части работы. Ася, выпускница филологического факультета, была настоящей перфекционисткой, когда дело касалось текстов, и могла часами чистить даже самый коротенький документ, добиваясь совершенства.

– Спасибо! – Она улыбнулась Федору и вопросительно посмотрела на Кристину. Невзирая на занятость, Асин взгляд та заметила, тем более что был он не первым и даже не вторым. Кристина понимала, что Асе очень хочется поделиться впечатлениями о последнем рейде, а может, просто по-дружески поболтать о том о сем. Хотя бы о совместном походе в прошлую субботу на пушкинских «Моцарта и Сальери» в постановке друзей ее бывшей одногруппницы. Кристина бы с удовольствием устроила небольшой перерыв, но, к сожалению, работа сама не сделается, поэтому она ответила извиняющейся улыбкой, кивком указав на стопку папок на своем столе. Ася понимающе покачала головой.

«В принципе, – подумала Кристина, посмотрев на часы, – минут за десять я с этим справлюсь». Потом нужно перезвонить Тарасову – это еще минут пять… Нет, до звонка Тарасову нужно утрясти график рейдов «Тайного покупателя» на следующий месяц. Тарасов наверняка поинтересуется, готов ли он. Причем не потому, что ему действительно есть дело до этого графика – вклад магазинчиков, торгующих строительными материалами в спальных районах города, в совокупный доход от его бизнеса минимален. Закройся они завтра все разом – огорчатся разве что покупатели. Реальные, а не тайные. Ассортимент в магазинчиках достойный, цены божеские, а близость к дому позволяет сэкономить на доставке. Забегают сюда и профессиональные строители – если не хватило совсем немного клея и шпатлевки, здесь можно купить их на развес, не обязательно брать двадцатипятикилограммовый пакет. Да и продавцы рады не будут – зарплаты в фирме достойные, поэтому сотрудники работой дорожат. И рейды «Тайного покупателя», по мнению Кристины, Тарасов устраивает не для контроля лояльности работников к родному предприятию, а в качестве благодарности «Кайросу» за найденную дочь^[5].

Для Кристины же рейды давно превратились в головную боль. С одной стороны, это единственная задача агентства, более-менее подпадающая под определение «детективная», и единственное дело, которым может заниматься далекий от финансового консалтинга Иван Рыбак, бывший сотрудник полиции. С другой – Ася, честь и совесть «Кайроса», заниматься тайным покупательством не любила и после рейдов порой впадала в состояние перманентной грусти. Видя, что подруга вот-вот заплачет, Кристина каждый раз хотела отказаться от этого вида деятельности. Для Аси вполне можно найти работу в офисе – вон сколько бумаг накопилось.

Но, спрашивается, что тогда делать с Иваном? Он и так большую часть дня просиживает за компьютером, сражаясь в «Морской бой» или «Сапера». По-настоящему детективные задачи случаются редко, и, положа руку на сердце, лучше бы их вообще не было. Уж слишком тяжелыми последствиями для «Кайроса» они заканчиваются, хотя и приводят в агентство самых денежных клиентов. Может, как неоднократно предлагает Рыбак, дать в газету объявление об оказании детективных услуг и заниматься всем, чем ни попадя, – потерянными животными, неверными супругами, сбежавшими должниками… Придется сменить офис, чтобы выделить для этого отдельное помещение. А то и два – Ася с Иваном в одном и секретарь, отсекающий совсем уж неадекватные предложения, во втором.

В этот момент зазвонил Кристинин телефон. «Тарасов! – огорчилась она. – А я не готова!»

Но голос в трубке явно не принадлежал Тарасову. Он был женским и очень взволнованным.

– Кристина! Это я! Ольга!

– Ольга? – переспросила Кристина, перебирая в памяти имена клиентов. – Простите…

– Ольга Котова! Кристина! Помоги, пожалуйста!

Только сейчас до нее дошло, что звонит участница того самого спектакля, бывшая одногруппница, благодаря которой сотрудники «Кайроса» попали на него.

– Оля? Что случилось? – спросила она.

– Фигаро убили!

– Как убили? – ахнула Кристина. – Почему?

– Да если бы я знала! – грустно отозвалась Ольга. – Полиция считает, что убийца – я. Мне разрешили сделать один звонок. Нана не отвечает. Вся надежда на тебя…

– Но почему обвиняют тебя? – В Кристине проснулся сыщик.

– Да там… – Ольга замялась на мгновенье, но тут же затараторила, словно кто-то подгонял ее. – Я не из-за этого звоню. Думаю, полиция во всем разберется. Должна во всяком случае. У меня другая проблема. Моя сестра сегодня утром уехала и оставила на меня дочку. Она сейчас в детском саду, на Вокзальной, возле «Ашана». Сможешь ее забрать? До шести. Настя Дубровина, младшая группа, Вокзальная, возле «Ашана». Хорошо?

Кристина опешила:

– Подожди, а мне отдадут ребенка?

– Отдадут, куда они денутся. Пожалуйста, Кристина, мне больше некого попросить…

– Ну… ну, хорошо, – в ее голосе сомнения было гораздо больше, чем согласия.

– Спасибо! – обрадовалась Ольга и скороговоркой повторила: – Настя Дубровина, младшая группа, Вокзальная, «Ашан».

– А если… – начала было Кристина, но Ольга уже отключилась.

Она в недоумении уставилась на смартфон, слово ожидая от него ответов на сотню вопросов, буквально атаковавших ее мозг.

– Что-то случилось? – мгновенно отреагировала на изменение настроения подруги Ася.

– Фигаро убили! – неуверенно произнесла Кристина.

– Какого Фигаро? – взвился Лебедев. – Того самого?

«Как будто в окружении «Кайроса» имелся по крайней мере десяток разных Фигаро и требовались дополнительные уточнения, чтобы понять, с кем конкретно приключилась такая ужасная беда», – раздраженно подумала Кристина, но озвучивать эти мысли не стала, лишь кивнув:

– Того самого…

– А кто? – спросила Ася, но Кристина лишь пожала плечами, давая понять, что обсуждать эту тему пока не собирается, и вернулась к работе. Во всяком случае, попыталась.

Однако спустя минуты три бездумного просматривания готового текста она поняла: похоже, день сегодня не задался и разговор с Тарасовым придется отложить. Вообще-то Кристину не так просто выбить из колеи. Уж чего-чего, а способности сосредоточиться абсолютно в любой ситуации ей не занимать. Но тут она вдруг почувствовала, что пол офиса, казавшийся до этого незыблемым, раскачивается под хромированной крестовиной ее кресла, словно покоится не на монолитном фундаменте, а на спинах трех черепах, причем невероятно резвых. И дело было вовсе не в убиенном Фигаро.

Ребенок – вот что нарушило равновесие, обычно царившее в мире Кристины. Младшая группа, сказала Ольга. Значит, ребенок совсем маленький? Или нет? С какого возраста сейчас принимают в садик? Задавать подобный вопрос сплошь бездетным сотрудникам «Кайроса» было бессмысленно, и Кристина обратилась за помощью к всезнающему интернету. Лучше бы она этого не делала: оказывается, существуют ясельные группы, которые посещают малыши от года до полутора. Хотя нет! У нее-то младшая группа, значит, Насте Дубровиной всяко больше полутора лет. Но легче от этого не становилось. Кристина, как ни старалась, никак не могла себя представить в роли заботливой мамочки ребенка из младшей группы. Пусть даже ненадолго. Опыта общения с детьми у нее кот наплакал – разве что Леночка, с которой они с Тимуром путешествовали по Австралии^[6]. Но девочке было пять лет, из младшей группы она уже выросла.

И чего их понесло на этот спектакль? Хотя поход сотрудников «Кайроса» на «Моцарта и Сальери» плавно вытекал из поездки в Вену, а от нее Кристина не отказалась бы, даже зная, что впоследствии ей придется взять на себя заботу не об одном, а о добром десятке воспитанников младшей группы детского сада на Вокзальной.

Глава 2

Даже если очень постараться, она бы, пожалуй, не вспомнила, откуда в ее голове поселилась мысль о поездке в Вену, да не просто о поездке, а о посещении знаменитой Венской оперы. Кажется, кто-то из клиентов вскользь упомянул о подобном путешествии. К горячим поклонникам классической музыки Кристина отнести себя не могла, и выходные в Вене были для нее скорее своеобразной перезагрузкой уставшего от бесконечной работы мозга. К тому же она понимала, что ее коллеги – такие же, как она, трудоголики – наверняка тоже нуждаются в подобной смене обстановки, пусть даже кратковременной. Ведь не обязательно ехать на целую неделю. Можно вылететь в пятницу, после работы, и вернуться в воскресенье вечером…

Коллектив идею поездки одобрил, но при более пристальном изучении вопроса оказалось, что рейсы в Вену только утренние. Отменить рабочий день в пятницу Кристине не позволило гипертрофированное чувство ответственности перед клиентами, вверившими «Кайросу» свои финансы, поэтому вылет был назначен на субботу.

Покупкой билетов на самолет занимался Лебедев. Оперу, бронирование гостиницы и трансфер взял на себя Тимур, справедливо полагая, что, если поручить это Федору, ночевать им пришлось бы в хостеле, всем в одной комнате, добираться из аэропорта на общественном транспорте – в обычное такси их компания никак не влезала, – а в опере довольствоваться стоячими местами за три евро. Да, есть там и такие, продаются за полтора часа до представления, но очередь за ними нужно занимать намного раньше – никак не меньше чем за шесть часов. Тимур же выбрал довольно приличные места в партере, категорически отказавшись сообщить, в какую сумму они ему обошлись. Да и гостиница оказалась на высоте: старинное здание, уютные номера, симпатичный бар с лаунж-зоной и замечательным кофе – что еще нужно усталым путешественникам?

Из аэропорта в отель их доставил на минивэне разговорчивый соотечественник по имени Андрей. По дороге он успел вкратце познакомить гостей с достопримечательностями австрийской столицы и, уже на парковке перед отелем, предложил свои услуги на вечер. Узнав, что компания направляется в оперу слушать «Севильского цирюльника» Россини, Андрей уважительно поцокал языком:

– Надо же, я скоро восемь лет как в Вене, и все как-то руки не доходят до оперы. – Фраза вызвала легкую улыбку на губах Аси, автоматически отметившей про себя это странное словосочетание. – Ну, до оперы тут можно пешком дойти, всего два квартала.

– Мы в курсе, грамоте обучены, – невежливо заявил Федор, – найдем по навигатору.

– Хорошо, – не обращая внимания на ершистого пассажира, согласился Андрей. – Тогда завтра, в одиннадцать, я вас жду на этом же месте.

– В одиннадцать? – переспросила Кристина.

– Расчетный час в гостинице, – пояснил Тимур. – Мы соберем вещи, позавтракаем, и Андрей покатает нас по Вене, после чего доставит в аэропорт.

– Ладно, – кивнула Кристина. – В одиннадцать так в одиннадцать.

Несмотря на почерпнутую из интернета информацию об отсутствии дресс-кода, Ася с Кристиной все-таки решили взять с собой вечерние платья. Платья эти, пошитые Ладой Тарасовой, являлись прекрасными образчиками ее стиля – роскошными и в то же время лаконичными. Серое Кристинино платье без рукавов, с расшитым бисером лифом и плиссированной юбкой в пол и гипюровое Асино цвета розовой пудры привели мужскую половину «Кайроса» в состояние шока.

– Всегда так ходи, – шепнул Иван и осторожно, чтобы не повредить Асину прическу – привычную французскую косу, только более аккуратно уложенную, чмокнул подругу в макушку.

Впрочем, мужчины тоже не подкачали. Явно сшитый на заказ костюм Тимура идеально подчеркивал фигуру, Рыбак щеголял в пиджаке, купленном на несостоявшуюся свадьбу, а Лебедев сменил привычные джинсы на черные брюки-скинни. От кроссовок с донельзя высунутыми языками отказаться он не решился, но поколдовал над ними, отчего обувка не казалась такой вызывающей. К тому же Федор постарался пригладить свои непокорные вихры, отчего сделался похожим на сына булочника.

Разумеется, собираясь в Вену, Кристина покопалась в интернете, полюбовалась красотой здания Венской оперы на многочисленных фотографиях, прочитала о трагической судьбе главного архитектора театра и автора проекта интерьеров, не доживших до его открытия, – критические замечания императора Франца Иосифа I довели одного до инфаркта, а другого до самоубийства. Но лишь оказавшись в непосредственной близости от этого величественного здания, она смогла оценить всю его красоту и монаршую несправедливость. Смеркалось, и в лучах вечерней подсветки стены оперы казались золотыми. Покрытые искусной резьбой арки, колонны, пилястры создавали ощущение полета, здание было монументальным и одновременно невесомым.

У входа молодые люди в белоснежных париках и красных камзолах моцартовской эпохи продавали билеты. Выяснив, что в театр пускают за час до начала представления, Иван тут же предложил пропустить где-нибудь по бокалу пива.

Лебедев, обычно предпочитавший вступать с Рыбаком в конфронтацию, на этот раз поддержал его:

– Да, с колбасками. Тут как раз неподалеку есть отличное местечко с лучшими в Вене колбасками.

– Пиво? – Ася недоуменно посмотрела на Кристину. Даже сейчас, когда расшитый лиф ее дизайнерского платья скрывал строгий серый кардиган, выглядела та ослепительно, что в Асиных глазах никак не сочеталось ни с пивом, ни, тем более, с колбасками.

Федор мгновенно считал ее реакцию и тут же изменил свое мнение:

– Хочешь сладенького? Тут неподалеку знаменитое кафе «Захер», где подают одноименный аутентичный торт и кофе по-венски. Как тебе такое предложение?

– Ну-у-у… – Торта Асе тоже не хотелось. В конце концов, «Захер», пусть даже не совсем аутентичный, можно и дома поесть. Будь ее воля, она осталась бы здесь, возле театра, чтобы иметь возможность рассмотреть здание со всех сторон, впитать в себя его красоту. Путешествие в стиле «галопом по Европам» абсолютно не соответствовало ее натуре.

– А может, прогуляемся? – предложил Тимур. – Тут совсем рядом начинается самая знаменитая улица Вены – Грабен. А пивом, колбасками и «Захером» займемся в антракте. Пойдет?

– Отлично! – одобрила Кристина и вопросительно посмотрела на Федора с Иваном. – Согласны?

– Да! Да! – обрадовалась Ася.

Федор, разумеется, был за, Иван лишь кисло кивнул – в антракте так в антракте.

Улица Грабен, широкая, просторная, многолюдная, скорее напоминала длинную площадь, вольготно раскинувшуюся меж величественных зданий с шикарными магазинами культовых брендов. Идя по ней с максимальной скоростью, которую позволяла развить длинная юбка, Кристина пообещала себе еще раз вернуться сюда и прогуляться более продуктивно. Не ради покупок, цены тут наверняка кусачие, а для получения максимального эстетического наслаждения. Например, никуда не торопясь, устроиться на улице за столиком одного из многочисленных кафе и медленно потягивать кофе. Но, скорее всего, это будет в следующий приезд, ведь завтра им предстоит экскурсия, то есть те же грабли, только в профиль, – галоп по улицам города под аккомпанемент рассказа Андрея.

Они дошли до величественного готического собора (Святого Стефана, как пояснил Федор, сверившись со смартфоном), постояли пару минут, буквально пришпиленные к мостовой его потрясающей красотой – даже неуемный Лебедев присмирел, – и поспешили обратно. Уже возле оперы Кристина обратила внимание, что Рыбак заметно прихрамывает.

– Чертовы туфли, – пояснил он. – Я же говорил, лучше старые надеть…

– Извини, – прощебетала Ася, замедляя шаг, – зато ты в них такой красивый! Держись за меня.

– Красивый, надо же, – хмыкнул Лебедев. А Рыбак, приняв Асины слова за чистую монету, моментально воспрянул духом и приобнял ее за талию.

Войдя в здание оперы, компания разделилась. Вконец расхромавшийся Рыбак в сопровождении Тимура – не бросать же товарища в беде – отправились в буфет, а девушки с Федором прошли к парадной лестнице, ведущей на второй этаж. Пораженные красотой внутреннего убранства здания, они едва успели занять свои места в удобных креслах бордового бархата, перед тем как солнцеподобная сверкающая люстра начала медленно гаснуть.

– Кристина Сергеевна! Монитор! – не успев усесться, радостно заявил Лебедев, тыча пальцем в электронный планшет, встроенный в спинку впереди стоящего кресла. – Нажмите на кнопку! Вот эту!

Кристина невольно поморщилась – она терпеть не могла, когда ее называли по имени-отчеству, – но нужную кнопку нажала. В простейшем, интуитивно понятном интерфейсе она разобралась без проблем. Гаджет позволял включить субтитры оперы на восьми языках, в том числе русском, что наполнило душу генерального директора «Кайроса» гордостью за свою родину.

Асе же было не до планшетов. Очарованная величественной красотой погружающегося в сумерки зала, она крутила головой по сторонам. Лебедев же переключил внимание на Тимура с Рыбаком:

– Ну и как вам буфет?

– Так себе, – скривился Иван.

– Это все потому, что его посещают только туристы и те, кто не в теме. Настоящие венцы ходят в заведение, расположенное на задворках оперы. Предлагаю после спектакля туда наведаться.

Глаза Рыбака, успевшего освободиться от истерзавших ступни туфель, блеснули энтузиазмом, но тут сидящая впереди седовласая дама обернулась и строго посмотрела на Лебедева.

– Sorry! – пробормотал тот покаянным тоном.

Кристина, нахмурив брови, посмотрела на чересчур разговорчивого коллегу, но тут заиграл оркестр, и все посторонние звуки перестали существовать. Осталась только чарующая музыка, прекрасные голоса, роскошные костюмы, живописные декорации. Ей не требовались субтитры – действие, разворачивающееся на сцене, было понятно без слов. Она радовалась, что смогла подарить себе и друзьям этот праздник, который надолго останется в сердцах.

В отличие от Кристины страдания графа Альмавивы, влюбленного в прекрасную Розину, не особо увлекли Федора – он и сам уже давно находился в подобном состоянии. Но чувства графа, в отличие от лебедевских, не были безответными. К тому же у него в помощниках был Фигаро, тот еще аферист, а Федору ждать помощи не приходилось. Поэтому, лишь только занавес опустился, он вскочил и заявил несколько торопливо, что не мешало его тону оставаться торжественным:

– Пойдемте! Я покажу, куда ходят настоящие венцы.

Предчувствие вкусной еды окрылило Рыбака, и, позабыв о стертых ногах, он рванул за программистом. Ася, Кристина и Тимур поспешили следом.

– Вот видите ларек с голубым зайцем, – на ходу пояснял Федор.

– Он не голубой, – авторитетно заявила слегка запыхавшаяся Ася.

– Не в том плане голубой, что того… Нетрадиционной ориентации… – смутился Федор. – Я имею в виду цвет…

– И я тоже, – смутившись не меньше Лебедева, стояла на своем Ася. – Он мятный.

– Мятный? Как пряник? – Федор непонимающе наморщил лоб, потом мотнул головой, отчего старательно причесанные волосы разметались в разные стороны, и согласился: – Пусть будет мятный. Зато посмотри на посетителей – одни венцы.

Выглядело заведение не так уж и привлекательно – несколько металлических столиков, за одним из которых пристроился хмурый маргинального вида гражданин с бутылкой пива и газетой, а за другим компания – две девушки и трое мужчин. Почему-то у Кристины создалось впечатление, что они тоже вышли из оперы. На столе стояли две бутылки шампанского и ждали своего часа выстроившиеся в ряд бумажные стаканчики.

Федор бросился к прилавку, Молчанов пошел за ним, а Иван, вспомнив о мозолях, оперся о столик.

– М-да, место не сказать чтобы гламурное, – сказал он, скептически оглядываясь. – Что-то вроде наливайки на свежем воздухе. В буфете и то приличнее. Хотя бы посидеть можно.

– Что ты, Ваня, – возразила Ася, – посмотри, какая красота.

Красота и впрямь присутствовала. Хотя формально ларек с мятным зайцем на крыше и находился позади оперного театра, назвать задворками тыльную оконечность здания язык не поворачивался. Она, конечно, уступала в красоте парадному входу, но лишь самую малость. К тому же рядом, с противоположной стороны, всего в нескольких метрах, находилась, судя по объяснениям Федора, стена Альбертины, дворца эрцгерцога Альбрехта, украшенная роскошным фонтаном в виде греческих богов с конной статуей самого хозяина дворца на крыше.

– Может, по шампанскому? – спросил Иван, покосившись на соседний столик.

Кристина молча покачала головой. Не то чтобы она была ярой поборницей трезвости, вовсе нет. Но пить шампанское на улице в вечернем платье, закусывая его жирными жареными колбасками, казалось ей каким-то… Неправильным, одним словом. Другое дело, если бы это происходило в баре гостиницы. Кристина не видела Асиного лица, но была уверена, что подруга с ней солидарна.

– Праздник же! – настаивал Рыбак.

И тогда, чтобы поставить жирную точку в разговоре, тоном, дававшим понять, что дальнейшее обсуждение вопроса отменяется, Кристина сказала:

– Наш преподаватель по философии говорил: «Чтоб праздник отличить от буден, давайте в праздник пить не будем!»

Тут девушка из компании, стоявшей за соседним столиком, обернулась и удивленно посмотрела на нее.

– Кристина? Светлова? – после непродолжительной паузы неуверенно спросила она.

– Вот тебе и венцы, – пробормотал Рыбак.

А Кристина растерянно кивнула:

– Да…

– Я Ольга… Ольга Котова…

– Ольга?.. – по ее лицу пробежала улыбка узнавания. – Ольга!

Она порывисто шагнула вперед, девушки тепло обнялись, а затем синхронно спросили:

– Какими судьбами? – и засмеялись.

– Это мои коллеги, – первой ответила Кристина. – Приехали в Вену на выходные. Ася, Иван, Федор и Тимур.

К этому времени Федор с Тимуром уже расставляли на столе бумажные тарелки с аппетитными загорелыми колбасками, при виде которых рот невольно наполнился слюной.

– А это – мои, – в свою очередь представила стоящих за соседним столиком Ольга. – Фигаро…

– Тот самый Фигаро? – спросил Федор, сражаясь с колбаской с помощью пластиковых ножа и вилки.

– Представьте себе, – усмехнулся невысокого роста блондин с выбритыми висками и креативным пучком на макушке – явно не обошлось без стайлинга. Он взял со стола бутылку, слегка встряхнул ее, отработанным жестом заправского сомелье снял фольгу, сдернул мюзле и еще раз, уже более энергично, встряхнул. Пробка с хлопком вылетела в венское небо, следом хлынула пена куда попало – в стаканчики, на стол и даже на газету хмурого гражданина. Тот нахмурился еще больше и, что-то пробормотав, отошел к соседнему столику. – Приятно встретить соотечественников, – сказал как ни в чем не бывало Фигаро. – Присоединяйтесь!

Кристина тут же воспользовалась приглашением. Не ради дармового шампанского – ей действительно приятно было встретить одногруппницу. Следом, прихватив тарелку с непобежденной колбасой, подскочил Федор.

– Это Нана, – продолжала представлять спутников Ольга.

– Нана? – Федору наконец-то удалось справиться с колбаской, и, насадив кусок на вилку, он уставился на высокую брюнетку в темно-синем с едва заметной белой полоской брючном костюме. – Красивое имя. Наверное, грузинское?

Девушка скривила губы, отчего ее лицо приобрело холодное и злое выражение.

– Если каждый, кто задает этот вопрос, давал бы мне сто рублей, я бы уже насобирала на квартиру в центре Москвы.

– А это Славик и Антон, – продолжала Ольга, очевидно, не в первый раз слышавшая эту отповедь Наны.

– Славик – это я! – невысокий блондин похлопал себя по груди.

Антон, высокий и полный, задумчиво кивнул.

– Ну вы с нами или нет? – нетерпеливо спросил Фигаро, обращаясь к Тимуру, Ивану и Асе, по-прежнему стоявшим у соседнего столика.

– Ася… – позвала Кристина.

Та, не сводившая удивленных глаз с Фигаро, не заставила себя долго уговаривать. За ней к компании присоединился Тимур. Рыбак еще пару секунд постоял в раздумьях, а затем оторвался от столика с таким трудом, словно за те минуты, пока кусок железа служил ему подпоркой, тот врос в его бок и пустил там корни.