Ирина Денисова
Невидимый режиссер

Даже если вы оказались в полной заднице, нужно твердо знать, что и из нее обязательно найдется выход. А японцы говорят: не учи судьбу плохому

Глава 1. Поезд

Оксана сидела в вагоне маленького поезда, состоящего всего из четырех вагонов, и грустно думала о том, что зигзаги ее судьбы совершенно непредсказуемы. Наверняка ни одна гадалка в мире не возьмется предсказать, что произойдет с ней завтра, через неделю, а особенно через год или два.

Еще вчера она находилась в самой западной точке нашей огромной страны, в белорусском областном центре, а сегодня по воле судьбы-злодейки приближается к конечной точке своего маршрута, маленькому сахалинскому городку. Она очень далеко уехала из дома, через всю страну.

Сейчас Оксана оказалась в местах, которые в народе принято называть «не столь отдаленные». Даже Хабаровск и дальневосточные границы СССР оказались западнее этого медвежьего края, самой дальней границы Советского Союза.

Ей показалось, что поезд движется слишком медленно, как будто бы нехотя, с натугой преодолевая километры пути. Похоже, что на Сахалине все происходит слишком медленно, торопиться здесь не принято, да и спешить особо некуда.

С удивлением она обнаруживала, что здесь все совсем другое, даже железная дорога не такая, как на материке, с узкой колеей, наверняка построенная еще при японцах.

В Беларуси, где она жила до этого, были хорошие железные дороги с широкой колеей, там ходили настоящие комфортабельные поезда, которые следовали за границу. Можно было сесть на поезд и поехать в Париж или в Вену. До Парижа, Вены и Милана было гораздо ближе, чем до Москвы или Санкт-Петербурга.

Только лишь по этому поезду из четырех вагонов можно сделать вывод, что находится Оксана на самом краю света.

Перед отъездом она посмотрела карту, чтобы иметь полное представление, куда она направляется.

Вокруг острова Сахалин было целых три моря – Охотское, Японское и Берингово. А дальше расстилался водной гладью безмерный и бескрайний Северный Тихий океан.

Сам остров Сахалин на карте показался ей похожим на громадную рыбину, не зря же он славится наличием огромного морского рыболовного флота, занимающегося рыбным промыслом.

И скажи ей кто-нибудь всего пару месяцев назад, что она здесь окажется, только рассмеялась бы, и ни за что не поверила.

А пока она с удивлением и любопытством смотрела в мутноватое окошко с запотевшим стеклом. Картина за стеклом завораживала и гипнотизировала.

Никогда прежде она не видела такой удивительной природы. Красное солнце совсем низко висело над горизонтом, озаряя прощальным светом бескрайнюю равнину и напоминая людям о том, что скоро уйдет в закат.

Повсюду лежали белоснежные сугробы, где множество крупинок переливались на солнышке прекрасными маленькими искорками. За сугробами виднелись горы, конечно, не такие величественные, как Карпаты, где Оксана каталась на лыжах каждый год, но не менее красивые.

Горы, скорее, казались пологими и невысокими, как и маленькие деревья.

Карликовые одинокие и разбросанные зеленые деревца выглядели игрушечными, а между ними не встречалось ни одного зеленого кустика. Не было даже таких привычных, растущих на родине как сорняки, низеньких кустов малины или смородины.

– Интересно, эти деревья вечнозеленые или не вечно? – подумала Оксана.

И сама себе ответила:

– Похоже, что здесь все вечно. Вечно бескрайнее, вечно живущее, вечно безлюдное.

Сейчас она прокручивала в голове последний разговор с мужем, проводившим ее на вокзале и плакавшим на перроне. Мужа она любила, но, скорее, как брата, а не как мужа. За все время совместной жизни в браке они ни разу не поссорились.

– Другой муж ни за что бы не отпустил меня на Сахалин, – подумала Оксана. – Нужно быть совершенно замечательным человеком, чтобы отпустить жену черт-те-куда, на край света.

В вагоне, похожем скорее на вагон электрички, чем на вагон скорого поезда, находились всего три человека: сама Оксана, невысокий мужичок в телогрейке, и женщина в пуховом платке и валенках.

– Наверное, в таком толстом пуховом платке даже на Северном полюсе будет тепло, – подумала Оксана.

Сама она отправилась в дорогу в модных фирменных сапожках, не зря ведь в торговле столько времени проработала.

Она всегда любила хорошие, дорогие и удобные вещи. Красивые и дорогие вещи привлекают и манят. Они нравятся окружающим и часто означают успех и признание, но приносят ли они счастье своему владельцу?

Оксана вспомнила о том, что оставила в одном из белорусских городов – прекрасную квартиру, множество дорогих сердцу вещей.

Но счастья, по крайней мере, она там не оставляла, потому что его там не было.

Поезд медленно двигался по бескрайним просторам, не обращая никакого внимания на Оксанкины размышления.

Но, несмотря на горестные мысли, холод и царившее вокруг белое безмолвие, остров сразу показался ей каким-то уютным и родным, настоящим, если можно так сказать. Пожалуй, настоящий – самое верное и подходящее слово.

Что-то откликалось в душе и роднило ее с этим забытым островом на самом краю света.

Это был край каторжан – она читала несколько романов Валентина Пикуля о жизни на Сахалине, и была от красивых романов в полном восторге. Живут ведь люди даже и на каторге, и чувствуют себя вполне счастливыми.

Оксана незаметно задремала под мерный стук колес.

– Конечная остановка, – сквозь сон услышала она женский голос.

Разбудила ее та самая женщина в пуховом платке и валенках.

– А Вы не знаете, как добраться до Красногорска? – спросила у нее Оксана.

Неожиданно женщина сообщила добрым голосом недобрую для самой Оксаны весть:

– Никак не доберетесь.

Оксана с удивлением посмотрела на нее. Увидев реакцию странной и явно не здешней пассажирки, женщина пояснила:

– Здесь железная дорога заканчивается, здесь вся жизнь заканчивается. Дальше не ходят ни рейсовые автобусы, ни поезда. Только собственный транспорт или служебный.

– Что же мне делать? – спросила Оксана. – Я думала, хоть рейсовые автобусы здесь ходят. Рассчитывала пойти на автостанцию, автостанции же обычно рядом с железнодорожным вокзалом находятся…

Когда она произнесла последнее слово, поняла, что сморозила неимоверную глупость.

Новая знакомая посмотрела на нее с интересом. Видно было, что она в недоумении – откуда здесь взялся человек, который ничего не знает о месте, в которое направляется.

– А к кому ты приехала, девушка? – с нотками сочувствия в голосе поинтересовалась женщина.

– Я приехала на работу по вызову в Красногорский рыбкооп.

– А ты что, деточка, не созванивалась с ними? У них машин много, они могли бы тебя встретить и довезти до Красногорска.

Она увидела, как расстроилась Оксана, и поспешила ее успокоить:

– Да не расстраивайся, я думаю, тебя встретят, если по вызову приехала. Сюда на работу многие приезжают, правда, очень быстро потом уезжают обратно, никто в нашем краю надолго не задерживается. Поработают немного, и бегут обратно на материк.

Женщина дала совет:

– Иди сейчас на перевалбазу, к Ковалихе, она тебе найдет какой-нибудь транспорт. Я покажу дорогу.

Оксана поняла, что не согласовала с руководством рыбкоопа свой приезд в деталях – понадеялась на авось, что все само сложится. Ей даже в голову не могло придти, что здесь возникнут такие сложности.

Как будто бы Сахалин – это привычная Москва, Минск с развитым транспортом и линиями метро, или даже Гродно. Ей в голову не могло придти, что вместе с концом железнодорожных путей прерывается и транспортное сообщение между городами.

Поезд остановился, они вышли, и Оксана засеменила за доброй женщиной, пробираясь сквозь снежные сугробы в своих модных сапожках на тонких каблуках.

Пожалуй, валенки здесь были бы более подходящей обувью.

Глава 2. Каторга

– Боже, куда я попала?! – подумала она. – Что я здесь буду делать? Что здесь вообще делают люди?

Людей здесь не было вовсе. А недавняя спутница свернула в другом направлении, сказав на прощание:

– Здесь недалеко, быстро дойдешь. Ковалихе привет передай!

Рукой она показала направление, куда Оксане нужно идти, и ушла, а Оксана оказалась одна посреди пустынного поселка.

По сторонам занесенной снегом дороги стояли невысокие черные дома, и не видно было ни единого окошка с зажженным светом.

– Они что, как поляки, спать в восемь часов ложатся? – с раздражением подумала Оксана.

Она начинала жутко злиться сама на себя.

А что было бы, если бы женщина не показала ей дорогу? Она бы совсем здесь потерялась. Почему было не позвонить в этот рыбкооп-на-краю-света, не спросить, как до них добраться?

– Авантюристка чертова, – начала она ругать себя последними словами.

– Всю жизнь только и делаешь, что переезжаешь с места на место. Только на Сахалине еще тебя не было. Листочек, блин, гонимый ветром. Вернее даже, не гонимый, а неугомонный.

Она вспомнила, как мать все время говорила:

– Все люди как люди, а ты как не знаю что на блюде.

Что и говорить, мать всегда оказывалась права. Мать была права, муж был прав, одна Оксана не права, и вот теперь расплачивается.

Быстро темнело, и становилось страшно. Нужно было идти быстрее, но каблуки проваливались, мешая быстрой ходьбе.

Наконец, впереди показались огоньки маленькой сторожки в окружении серых метровых сугробов.

Может, ей почудились белоснежные сугробы из окна поезда, на самом деле сугробы здесь грязно-серые? Пикуль о таком не писал, в его романах Сахалин – романтичный остров, даже во времена революции.

– Наверное, мне сюда, – подумала Оксана.

– В страшном сне бы не приснилось. Куда я попала, и где мои вещи?

Вещи были на месте. В руках у нее был маленький чемоданчик – все пожитки, накопленные за годы бездомного скитания по большой стране под названием Советский Союз.

Один чемоданчик – это все, что осталось у нее от неудачного замужества.

Конечно, другие не сочли бы ее замужество неудачным, муж у Оксаны был замечательным, любил ее и заботился. Просто она умерла бы, если осталась там жить, от тоски и от скуки.

Конечно, если бы в их браке были дети, никуда бы она не поехала, сидела бы себе тихо и смирно, борщи бы варила и ползунки стирала. Но детей не было, несмотря на то, что оба их сильно хотели, и счастья в тихом болоте замужества Оксана так и не увидела.

Она поняла, что просто задохнется от тихой семейной жизни, от болота, в котором она не жила, а существовала. Все же, если бы они хоть иногда ссорились, возможно, их брак просуществовал бы гораздо дольше.

На прошлой неделе она увидела объявление в газете: «В Красногорский рыбкооп требуется товаровед. Надбавки, коэффициенты к зарплате. Достойная оплата труда».

Эта маленькая заметка в самом конце районной газетенки с предложением работы с достойной оплатой труда попалась на глаза тогда очень кстати, как будто бы ее специально кто-то подбросил ей в минуту полного отчаяния.

Она позвонила председателю рыбкоопа по телефону, указанному в газете. Ответила секретарь, и тут же их соединила. Председателем оказалась женщина, обладающая мягким приятным голосом с легкой хрипотцой.

– Здравствуйте! – сказала Оксане Председатель. – Вы по объявлению? Так быстро откликнулись, я очень рада. Расскажите, пожалуйста, о своем опыте работы.

Последним местом работы Оксаны была ответственная должность в руководстве районной торговой организации в белорусском городе Гродно. Она вкратце рассказала.

Председатель обрадовалась, нового специалиста принимали с распростертыми объятиями с оплатой дороги за счет принимающей стороны. Обещали даже предоставить общежитие, комнату на одного человека, и, конечно же, золотые горы.

– Специалисты с образованием нужны нам как воздух, – сказала председатель.

Они попрощались, довольные друг другом, и Оксана сразу же поехала на вокзал и купила билет на поезд.

Конечно, ее работа на ответственной должности нравилась Оксане, зарплата была хорошая. Просто она больше не могла жить со своим мужем.

Оставалось только поставить его перед фактом, что Оксана и сделала.

– Я еду работать на Сахалин, – просто и без всякой подготовки сказала она.

Муж недоуменно посмотрел на нее, как на ненормальную.

– Это что, шутка такая?

– Нет, не шутка, – тихо сказала Оксана. – Я звонила туда сегодня, они оплачивают дорогу. Конечно, деньги мне вернут только на месте. Я уже купила билет.

Муж никак не мог поверить, чего, конечно, и стоило ожидать. Он начал нервно ходить по комнате, потом спросил:

– Ты что, уходишь от меня?

Оксана молчала.

– Дичь какая-то. Что за ересь пришла в твою голову?

Скромный и заботливый любящий супруг даже разозлился:

– Вот чего тебе не хватает? Я хорошо зарабатываю, ты тоже хорошую зарплату получаешь, у нас все есть. Квартира есть, двухкомнатная. У других людей даже жилья своего нет. Люди вон на заводах горбатятся, копейки считают, а мы каждый день свежее мясо едим. Чего еще от жизни желать? В отпуск по два раза в год ездишь на море, зимой на лыжах катаешься. Чего еще тебе нужно для полного счастья?

– Я не могу тебе объяснить, – сказала Оксана. – Я просто знаю, что больше здесь не выдержу. Каждый день одно и то же – ты уходишь на службу, я иду на работу. Работа любимая, но я больше не могу выносить однообразия. Понимаешь?

– Нет, не понимаю.

– Да пойми ты, – я уже начинаю ненавидеть всех и все. Я не знаю, что мне нужно для полного счастья, может, именно на Сахалине разберусь в себе.

– Ты такая уродилась – перекати-поле, не можешь сидеть на одном месте, – зло сказал муж. – Имей в виду, на развод я не согласен. Подадим заявление, пусть срок дадут для раздумий, может, мозги у тебя на место встанут. Иди сейчас же на вокзал, сдавай билет.

– Не могу, – тихо сказала Оксана. – Я не знаю, как тебе объяснить, но я просто умру, если останусь. Я чувствую себя несчастной.

– Денег не дам, – сказал муж. – Раз ты такая самостоятельная, сама заработаешь. Только что последний кредит выплатили за мебель.

У Оксаны после покупки дорогостоящего билета на самолет от зарплаты не осталось ни копейки.

Они как раз только закончили обставлять квартиру, взяли мягкую мебель в кредит.

Но она была абсолютно уверена, что не пропадет, заработает еще. Чего у нее всегда было с избытком в последние годы – это денег.

Были деньги, но не было счастья. Счастье нельзя измерять деньгами.

Поняв, что она не отступит, муж с неохотой согласился и даже отвез ее на вокзал на служебной машине, поцеловал на прощание и сказал, что будет ждать.

Он был абсолютно уверен, что она побегает и вернется.

От хороших мужей не уходят, не правда ли?

А сейчас Оксане стало смешно от собственной глупости, и это был, несомненно, смех сквозь слезы.

– Боже, это же самый край света! Куда я попала?! – спрашивала она себя снова и снова.

– Не ныть! – приказала она себе. – И не в такие передряги попадали. Чернобыль вспомни.

– На романтику потянуло, в край каторжан и вечной мерзлоты, – напомнила она себе.

– Непроходимая идиотка, и это самый лестный для меня эпитет!

Так, ведя мысленный содержательный диалог сама с собой, Оксана поравнялась с маленьким деревянным домиком.

Глава 3. Недобрый прием

Сощурив немного близорукие глаза и хорошо присмотревшись, под тусклым фонарем над облезлыми деревянными дверями Оксана разглядела вывеску: «Красногорский рыбкооп. Перевалочная база».

Внизу меленькими буковками виднелась еще одна надпись: «Администрация».

Войдя в сторожку, Оксана увидела представителя этой самой администрации – громоподобную бабу, наливавшую чай из самовара в глиняную кружку. Самовар был настоящим, старинным, медным, с круглыми глянцевыми боками.

А обстановка в избе показалась ей как будто срисованной из старых сказок. Наверняка, так выглядело жилище Бабы Яги, печь, во всяком случае, в точности такая, как у Бабы Яги на картинке из детской книжки.

Фольклорная обстановка, предназначенная для съемки фильма, а не представительство администрации. Ничто здесь не говорило о статусе административного учреждения, разве что черный телефонный аппарат, стоявший на несгораемом сейфе с большой ручкой.

Как будто бы прочитав ее мысли и решив подтвердить догадки о своем статусе ведьмы, толстая баба громовым голосом с нескрываемым злобным ехидством спросила:

– Откуда тебя принесло, красотка?!

Похоже, именно так Баба Яга обращалась к Ивану Царевичу, или к Ивану дураку, в общем, к какому-то Ивану, заблудшему незнамо куда незнамо зачем.

Но Оксане нужно непременно найти к женщине правильный подход, окажись та даже на самом деле Бабой Ягой в человеческом обличье.

– Извините, это Вы – Ковалиха? – заискивающе пробормотала Оксана, заглядывая тетке в глаза.

– Какая я тебе Ковалиха?! – зло ответила она, и, подбоченясь, гордо сказала:

– Я Лидия Васильевна Коваль, заведующая перевалочной базой. Что ты хотела?

Тетка была грубой, и понятия не имела о гостеприимстве, о хороших манерах, и о том, что нужно приветливо встретить заблудившегося в снегах путника. И сказок, по всей видимости, никогда в своей жизни не читала.

– Я – новый товаровед, и мне как-нибудь нужно добраться до Красногорска, – сказала Оксана.

– Товаровед?! – тетке стало смешно, она разразилась громовым хохотом.

Ее огромное тело колыхалось, как студень, казалось, что тетка сейчас надорвет живот, а хохот постепенно переходил в надрывные рыдания. Маленькие поросячьи глазки под белесыми бровями сузились и превратились в щелки.

– Что ты собираешься здесь делать, бледноликая тень?! Таких худых товароведов у нас еще здесь не было. Ха-ха-ха!

На нее опять напал приступ гомерического хохота, явно означающего презрение к незнакомой девушке.

– Слушайте, я к Вам приехала на работу. Дайте хотя бы позвонить в Красногорск! – Оксана разозлилась.

– Звони! – Ковалиха придвинула к ней массивный телефон с громоздкой трубкой.

– Только по делу звони – а то много вас таких тут шастает, неизвестно откуда вы беретесь.

– Что за люди?! Что за дикий край? – подумала про себя Оксана, а вслух сказала:

– Да кто у вас тут шастать может в такую погоду?

Замерзшими руками она набрала номер председателя.

– Да спят они все уже давно, – сообщила Ковалиха.

Не прекращая злобно ухмыляться, она потребовала:

– Покажь докУменты, звязда!

Оксана начинала уже привыкать к ее грубостям, но, пожалуй, с Коваль Лидией Васильевной лучше не спорить.

Она достала из чемодана вызов на работу и свой паспорт.

Заведующая затерянной в глуби веков и лесов конторы долго изучала документы и сверяла нечеткую фотографию на документе с Оксанкиным расстроенным лицом.

– Значит, так, милочка, – решила она, наконец, прекратить ржать и перейти к делу.

– Завтра придут на погрузку машины с Красногорска, и ты поедешь первым обратным рейсом с ними. А пока оставайся здесь, что с тобой делать?

Она глубоко вздохнула, вздох ее выражал непреодолимую печаль от мысли, что Оксана не исчезнет во тьме ночи, а будет дальше продолжать портить ей нервы.

Оксана нервно осмотрелась вокруг – из предметов мебели в сторожке, не считая сейфа, были стол, два обшарпанных стула и продавленный серенький диванчик.

– Зашибись, – подумала она. – Листочек, гонимый ветром, занесло на Сахалин. На каторгу! И здесь этого листочка никто не ждет. Всякое со мной бывало, но такое впервые!

Воспоминания последних более-менее благополучных лет уже стерли из памяти годы скитания без гроша в кармане и бесконечной борьбы за кусок хлеба. Ей никогда в жизни не пришла бы в голову такая бредовая идея, не будь она круглой сиротой без роду и племени.

Отца у нее вовсе не было, мать ее бросила и уехала с новым мужем в неизвестном направлении. И где только не пришлось Оксане работать после с трудом оконченного заочно института – в самых захудалых селах и деревнях России, и даже в Чернобыле удалось побывать, стать ликвидатором аварии на ЧАЭС.

И она никогда не была бессловесной и не умеющей за себя постоять – поэтому придала своему голосу ровно столько металла, сколько требуется, чтобы воздействовать на эту полоумную гром-бабу.

Оксана громко и четко сказала Ковалихе:

– Если Вы не хотите, чтобы весь рыбкооп завтра обсуждал то, как Вы оставили меня одну темной ночью в этой дыре, я бы хотела, чтобы Вы приютили меня у себя дома. Вы ведь не здесь живете, так?

Та аж дар речи потеряла, но поняла, что на сей раз ей не отвертеться, и избавиться от непрошеной гостьи не получится.

– Ну что ж, пошли, – грустно вздохнула Ковалиха, направившись к выходу из сторожки.

Радостная Оксана вприпрыжку бросилась за ней по снежным сугробам.

Идти мешали и каблуки, и оттягивающий руки чемодан. Но, к счастью, шли они недолго.

Ковалиха жила одна, в маленьком деревенском домике. Она быстро нажарила картошки по-деревенски на настоящей газовой плите и навалила тарелку с верхом Оксане.

Ужин был сытным, калорийным и крайне вредным для желудка. Добрые люди после такого ужина любят поболтать. Но Ковалиху к разговорам отчего-то не потянуло, а уж Оксану тем более. После такой длинной дороги хотелось только спать.

Ковалиха налила чай в две глиняные кружки с отколотыми краями, сверля Оксану недобрым взглядом. Потом быстро залпом выпила свой чай, ясно давая понять нежданной гостье, что времени засиживаться у нее нет. Она ведь не из тех, кто тут по ночам шастает.

Ковалиха все же расстелила Оксане постель на своем диване, дала полотенце, а сама ушла в другую комнату на железную кровать. Наконец-то, они улеглись спать.

– Не думать о плохом! Не думать о плохом! – приказала себе Оксана, и сомкнула веки.