Инна Набокова
Только шоколад

Тыквенная запеканка с курицей.

Состав:

–Куриные бедра без кости 800г

–Мускатная тыква 500г

–Молоко 600мл

–Масло сливочное 150г

–Мука 3ст.л.

–Мускатный орех на кончике ножа

–Твердый сыр 250-300г

Приготовление:

Куриные бедра отварить в подсоленной воде. Остудить и разобрать на кусочки. Тыкву нарезать тонкими слайсами.

Приготовить соус бешамель: в сотейнике растопить сливочное масло, добавить муку и, быстро перемешивая, соединить ее с маслом. Влить небольшую порцию молока и тщательно развести в нем масляно-мучную смесь. Затем влить оставшееся молоко и перемешать. Добавить мускатный орех и готовить соус на среднем огне до загустения, все время перемешивая.

Натереть сыр. В идеале «российский» или любой другой соленый сыр. Собирать запеканку слоями:

–на дно формы немного соуса.

–тыквенные слайсы

–курица

–соус

–сыр

–соус

–тыква

–курица

–соус

–сыр

–тыква

–оставшийся соус и сыр.

Запекать при температуре 190 градусов 40минут.

Глава 10.
Честер. 3 июля.
Питер.

Если я приемный сын, это не значит, что судьба матери, точнее женщины, которая несколько лет исправно исполняла ее роль, мне безразлична. Напротив, о том, что Мария Дилетова мне не родная мать, я знал всегда. От меня никогда не скрывался этот факт. И, признаюсь честно, мое детство было неплохим. О биологической матери я вспоминал каждый свой день рождения и благополучно забывал о ней на следующее же утро. У меня было огромное желание найти ее, спросить почему она оставила меня, подкинула в другую семью, как ненужного щенка. Но теперь я избавился от этого желания. Почти. Гораздо правильней в моей ситуации будет разыскать приемную мать и разобраться в этом деле, потому что у меня было странное ощущение, преследовавшее меня все время, что она вовсе не бросила нас, а что-то все-таки произошло.

С этими мыслями я начал новый день. На сегодня я запланировал встречу со следователем Гончаровым. Интересно, он все еще ведет дела?

Когда вчера вечером я позвонил ему и представился журналистом News Day, попросил встречи для интервью на тему десятилетней давности, он отреагировал с большим энтузиазмом, будто все десять лет ждал этого самого момента.

Мы договорились о встрече в кафе «Гросс», где работает Алекс. На часах девять. На работу мне сегодня только к двум, потому что я взял разбор архивной корреспонденции на дом. Встреча со следователем в одиннадцать. Я вполне успеваю плотно позавтракать, чтобы в кафе догнаться только кофейком, а не выглядеть, как изголодавшийся крокодил.

К слову о крокодилах: чувствовал себя я именно так. Волнение всегда пробуждает во мне зверский аппетит. И как я еще при таких делах остаюсь подтянутым, не прибегая к изнурительным тренировкам? Но всякий раз на Новый год я все равно даю себе слово, что точно займусь спортом. Просто нет времени. Я умылся и сразу поплелся на кухню. Сестренка у меня просто чудо: чтобы я не ел остывший завтрак, она оставила на столе все необходимое и расписала что и за чем я должен делать, чтобы в итоге у меня получилась фри…фриттата. Алекс, я бы обошелся парочкой тостов и простой яичницей с беконом, но, если ты так настаиваешь, чтож. Я попробую.

Несколько минут спустя я выключил плиту и гордо переложил на тарелку аппетитную, обволакиваемую паром, фриттату. Пожалуй, я не зря взялся за это. Завтрак обещает быть сытным и вкусным. Тем более Алекс не знает, что я внес в это блюдо свои коррективы: добавил больше молотого перца и сыра! Да я просто прирожденный повар!

**************************************************************************

Кафе «Гросс». Я представлял его немного уютней. На самом деле обстановка и внутренняя энергетика были крайне напряженными, будто я нахожусь на судебном заседании. Повсюду какие-то напоминания и карты с правилами, словно шаг вправо, шаг влево- расстрел.

Интерьер довольно мрачный, мебель не иначе, как с прошлого столетия. Возможно концепция заведения- это ретро, но слишком уж угнетающе.

Я уселся за свободный столик. Ланч еще не наступил, поэтому зал был полупустым. Я достал блокнот и диктофон.

– Доброе утро, меня зовут Анна и я ваш официант. Могу сразу предложить вам напитки? Чай, эспрессо, у нас отличная свежая выпечка. Сконы, круассаны, булочки с корицей, штрудель.

– Спасибо. Да, принесите мне эспрессо. – Я вдруг почувствовал себя неловко.

– Это все? – Анна бросила презрительный взгляд.

– Дело в том, что я кое-кого ожидаю и когда он появится, возможно, мы попросим что-то еще. Поэтому меню пускай останется здесь. – Я постарался улыбнуться официантке самой дружелюбной улыбкой, на которую только был способен, но скорей всего ничего из этого не вышло, поскольку она, закатив глаза, положила блокнот с ручкой в карман передника и ушла к барной стойке.

Гончаров появился через пять минут. Он вошел, грузно ступив на порог кафе, поправляя ремень на брюках бежевого цвета, используя эту заминку, чтобы, будто невзначай, оглядеться по сторонам. Я с трудом узнал в нем того мужчину которым он был десять лет назад. Только родинка под левым глазом подтверждала его личность. Я поднял руку, привлекая к себе его внимание, он кивнул и направился к столику, за несколько метров вытянув руку для приветственного рукопожатия.

– Господин Гончаров? Доброе утро! – Я приподнялся со стула, сжимая его огромную пухлую ладонь.

– Доброе утро, Питер. Ничего, что я к тебе на «ты»?

– Как вам удобно.

Мы уселись за стол и мне не терпелось начать разговор. Я включил диктофон.

– Эээ… Питер, ты собираешься напечатать интервью в газете? Я думал это частная беседа.

– Так и есть, Константин Михайлович, я не буду публиковать ваше интервью, просто мне для себя проще будет записать. Это ведь мое настоящее журналистское расследование, так сказать.

Я встретил в его взгляде тень недоверия.

– Не беспокойтесь, я подумал об этом. Мы можем подписать документ и ничего, сказанное вами, без вашего согласия никогда не просочится в массы. – Я достал из папки документ и шариковую ручку.

Гончаров внимательно прочитал каждый пункт.

– Ты извини, я вижу, что парень ты хороший, но я привык не верить людям на слово. – Гончаров буркнул под нос, подписывая документ. Затем подписался и я.

– Теперь мы можем поговорить. – Я громко прокашлялся, как заправский полицейский. – Господин следователь, меня интересует дело Марии Дилетовой. Прошло уже десять лет, но она все еще числится без вести пропавшей. Помню таковой ее признали именно с вашей подачи.

– Некоторые люди действительно числятся без вести пропавшими ни один десяток лет. Поэтому странного ничего в этом нет.

– Вы уже выбрали что-нибудь? – Анна словно появилась из ниоткуда.

– Принесите мне пожалуйста сырный пудинг, шоколадный крамбл и эспрессо. – Гончаров отстукивал по меню, лежавшему на столе, каждое свое слово.

– А я пока ничего не буду. – У меня почему-то вдруг пропал аппетит.

Анна черкнула в блокноте заказ и отошла от нашего столика.

Я снова прокашлялся, привлекая внимание собеседника, который не отрывал взгляд от официантки.

– Мистер Гончаров, дело Марии Дилетовой вы вели, будучи в России. По закону человек объявляется без вести пропавшим только спустя пять лет, но вы это сделали через шесть месяцев.

Гончаров поднял глаза и посмотрел прямо на меня.

– На то были причины, и я не могу их озвучить.

– Ладно, это не сама суть. Я хотел бы спросить, изменилось ли что-то в этом деле спустя десять лет? Может вы нашли Марию, а придавать огласке факт не стали?

– Я не занимался расследованием уже много лет, поэтому не знаю никакой дополнительной информации.

Почему-то мне показалось, что он сильно лукавит.

– Хорошо… Еще меня интересует кто именно подал заявление о пропаже.

– О пропаже заявила Татьяна Вирсалева.

Гончаров отвечал быстро, словно только вчера занимался расследованием, а никак не десять лет назад.

– Вы так хорошо все помните! – Странное ощущение меня не покидало.

– Недавно перебирал старые бумажки и все перечитал.

Нет. Я делаю что-то не так. Я замолчал, пытаясь сообразить как подступиться к этому вопросу. Я словно толкал стену, которая была неприступна, словно из закаленного металла. Все бестолку. Почему-то он не хотел ничего рассказывать, но зачем тогда согласился о встрече? Почему он все так хорошо помнит, будто плавает в этом до сих пор? Тут я решил немного сменить тактику.

– Господин Гончаров, – я понизил голос. – Есть кое-что, что вы должны знать. Мария Дилетова- моя мать.

Лицо Гончарова вмиг смягчилось.

– Я просто хочу выяснить куда и зачем пропала моя мать. Нам с сестрой было трудно, когда мы остались одни под опекой, так называемой тетки, которая появилась в нашем доме всего два раза.

Гончаров удивленно вскинул полуседые брови и поднес к губам сжатый кулак. А я продолжил.

– Мне не нужны подробности вашего расследования. Я просто хочу знать где она.

Повисла минутная пауза. Гончаров молча смотрел куда-то сквозь меня. Наконец он начал говорить.

– В этом деле много не совсем понятного мне. Я взялся за розыск только потому, что Марию я знал очень и очень давно. Но насколько мне известно, у нее была дочь.

– Да, я не родной сын. Но считаю ее своей матерью.

– Питер… – Его взгляд словно стал светлее. – Я только сейчас, в этот самый момент понял, что ты- тот самый мальчуган со взъерошенными волосами и испуганными глазенками. Я помню как вы с Александрой внимательно слушали наши разговоры, будто действительно что-то в них понимаете. – Он ностальгически улыбнулся. – Я понимаю твое желание разобраться в этом деле, коли никто не смог этого сделать, даже такой большой и сильный дядька как я. – Он криво усмехнулся. – Но я должен тебе признаться: я не нашел Марию. В то время у меня были более интересные задания, а вот ее розыск я забросил в дальний угол. Мне позволили окончить поиски только потому, что за сутки или двое до исчезновения Марии и где-то в том же месте, пропала еще одна женщина. И ее так же не нашли до сих пор. Следовательно, мы имели право назвать их без вести пропавшими. Потому, как посчитали, что исчезновение в обоих случаях связанно с… убийством, да. Суд признал их мертвыми.

Гончаров опустил глаза в пол, словно все равно что-то не договаривал.

Мое сердце забилось чаще и к горлу подкатился ком.

– Но ведь их не нашли! Значит убийство- не свершившийся факт!

– Вполне возможно… – Гончаров все еще избегал моего взгляда.

– А что за еще одна пропавшая женщина?

– Хозяйка дома в котором вы жили.

Я мгновенно оживил в памяти образ этой весьма неприятной дамы. Она всегда была дорого одета и, вероятно этим несомненно могла привлечь внимание недоброжелателя. И тут я понял, что после исчезновения мамы действительно больше ни разу не видел хозяйку дома. Она не приходила и не оставалась на ночь в своей комнате, которая была доступна ей одной, не требовала денег, ее просто не было. Холод пробежал по спине.

– У меня было дело о подорванных шахтах и за него обещали неплохую премию. Но я ничего не смог раскрыть. По нескольким причинам. – Он многозначительно прокашлялся и прикоснулся указательным пальцем к шее. – Да, был очень глуп. Очень. Это был конец моей карьеры. И два проваленных дела подряд. – Он сделал небольшую паузу, а затем просиял. – Но два года назад я женился на Татьяне Вирсалевой, и мы решили переехать в Англию. Она работает пекарем, тут недалеко. – Он меланхолично наклонил голову вбок. – А теперь я занимаюсь благотворительностью. Филантроп. Филантроп обыкновенный.

Меня переполнило удивление.

– Наша тетя Таня – ваша жена? И живет здесь? – Я чувствовал непреодолимое желание поскорей поделиться этой невероятной информацией с Алекс, совсем как тогда, когда вдруг обнаружил в шкатулке деньги.

Круглый живот Гончарова задрожал в беззвучном смехе.

Официантка принесла поднос с заказом и аккуратно расставила все на нашем столе. Еще раз уточнила, не собираюсь ли я что-то заказать. И я, недолго думая, попросил принести два тоста с беконом и сыром.

Глава 11.
Александра.

На следующий день я посетила три заведения, находящиеся в другом конце города. Я старательно искала и оценивала изюминку каждого из них. У кого-то мне безумно понравился дизайн интерьера, кто-то продавал напитки, придуманные посетителями. А кто-то подавал альтернативные десерты, превращая их в не сладкие блюда: например, эклеры с сыром, беконом и томатной глазурью; пончики с картофелем; и даже мороженое из мяса или овощей. Я записывала все это, стараясь заставить мозг придумать нечто такое же гениальное, что сможет подарить нашему скучному кафе новую жизнь.

Вернулась в «Гросс» я в растерянных чувствах. У меня уже было в голове несколько идей, но я до сих пор сомневалась, что мама примет их. Может быть стоит просто предложить ей это в письменном виде, не начав изменения самой? Это менее болезненно, даже если все обречено на провал.

Я вошла в кабинет и села на диван перед кофейным столиком, уставившись на собственную писанину в блокноте. Я до сих пор не пользовалась блокнотом в смартфоне, предпочитая ему обыкновенную бумагу. Но как только я сосредоточилась, в дверь постучали.

– Войдите!

Я быстро закрыла блокнот. В дверях появился Антонио собственной персоной. У меня почему-то бешено заколотилось сердце.

– Александра, можно с вами поговорить? – Его голос звучал не так дерзко и пренебрежительно, как вчера.

– Эээ… Антонио… – Я попыталась взять себя в руки и не подавать вида, что его появление застало меня врасплох. – Да, проходи, может кофе?

– Не поверишь, но я за этим и пришел! – Он широко улыбнулся и вошел в кабинет с подносом, на котором красовались две чашки кофе и два кусочка аппетитного торта. Моего торта, который сутки ждал своего часа в холодильнике. – Там персонал расхватал твой чудо-торт, и я решил взять нам по кусочку, иначе ничего не досталось бы.

Мое лицо жгло от прилившего жара. Я смотрела на то, как Антонио легким движением расставил тарелки и кофе на журнальном столе. Потом он выпрямился и огляделся по сторонам. Подошел к рабочему столу, взял оттуда маленькое кашпо с фиалками и внедрил между моей чашкой и блокнотом. Настоящая профессиональная деформация: сделать красиво. Я неожиданно для себя улыбнулась.

– Прошу! – Он вытянул ладонь и указал на диван.

Я осторожно присела, почувствовав, что сердце моментально заколотилось, и заставить себя что-то сказать не могла.

Я просто не понимала, фантазирую ли я в данный момент или все происходит на самом деле?

Антонио тоже опустился на диван, сохраняя между нами дистанцию. Он сначала перемешал свой кофе, глянул на меня и, поняв, что я в глубоком ступоре, начал разговор первый.

– Я должен извиниться перед тобой. Вчера, да и вообще, я вел себя не слишком приветливо. Хочу начать все сначала. Мы ведь коллеги и работать нам вместе еще долго, я надеюсь. А когда между коллегами нет дружбы, ничего хорошего не получается. – Он отправил в рот кусочек торта.

Пока он молча смаковал его, опустив глаза, я гоняла мысли в голове из стороны в сторону, судорожно пытаясь найти хоть какие-то слова. Пауза чересчур затянулась.

– Хорошо. – выдавила я.

– Слушай, этот торт просто супер! – Он посмотрел на меня, будто впервые увидел. – Как ты добилась такого вкуса? Я много раз готовил шварцвальд дома, но это… просто фантастически!

– У меня есть секрет. И я не буду о нем рассказывать. – Я постаралась, чтобы мой голос звучал ровно, но биения сердца будто играли на моих голосовых связках, как на струнах, предательски выдавая дрожь.

– Александра, я думаю мы сегодня же заключим договор на добавление в меню этого творения! Его должен попробовать каждый!

Его глаза заблестели и тут я поняла, что до сих пор сижу и смотрю прямо на Антонио, не попробовав ни капли торта.

Я взяла ложку и за полминуты съела весь кусочек. Если Антонио и удивился этому, то виду не подал. Он долго держал во рту каждую ложку, наслаждаясь новым для себя вкусом. А я была к нему привычна, ведь это мой любимый десерт.

– Вижу, что я не могу выбить из тебя секрет этого торта. – Он недовольно замотал головой, вздыхая и собирая ложечкой остатки торта. – Ладно, я пойду поработаю. Насчет меню обсудим после смены.

Антонио встал из-за стола и вышел из кабинета.

Я была в полной растерянности. Никак не могла понять для чего именно он приходил. Чтобы поговорить со мной или ему просто нужно выведать рецепт? Мысль, что я могу ему нравиться, как женщина, все-таки появилась в моей голове, но тут же умерла от одиночества, не найдя поддержки.

***********************************************************************

– Да! Я не смогла приготовить этот твой модный белковый салат!

– Ты просто не успела, но про макияж почему-то не забыла!

– Я не собираюсь ходить как привидение! Даже в собственном доме!

– Во-первых, дорогуша, дом принадлежит мне, а во-вторых, никакого смысла в твоем макияже нет, ни один из них не скроет твой нос!

– Ах так? Значит мне пора найти парня побогаче, сделаю идеальный нос, а ты будешь кусать локти!

– На таких училок богатенькие не клюют.

Это оказалось последней каплей. И через две секунды восхитительный сырный суп украсил шевелюру молодого человека. Девушка, нервно вытирала слезы, а парень, резким движением, смахнув тарелку с головы, разбил ее. Звонкий треск разлетелся по всему залу. Хотя гости не были им напуганы. Сцену разгорающейся ссоры они наблюдали уже пять минут, забыв о собственных разговорах и остывших обедах.

Анна, как вкопанная стояла возле барной стойки, лишь беспомощно стреляя глазами в мою сторону. И я поспешила подойти к этой парочке.

– Прошу прощения, но в нашем кафе…

– Нет, вы слышали? – Девушка была уже в истерике. – Вы слышали, что он мне сказал?

– Безусловно, но…

– Эта гадина смеет говорить о внешних недостатках женщине! – Ее лицо исказилось гримасой боли и обиды и через секунду она уткнулась носом в мое плечо.

Я была ошарашена, но мне безумно стало жаль ее. Поэтому я позволила ей сделать это, тихо похлопав по плечу. Ее спутник в это время резкими движениями смахивал остатки супа с головы, плеч, и брюк.

– Ты пожалеешь об этом! – Он ткнул пальцем девушку в спину.

– Остынь, брат, заплати за счет и или по своим делам. – Какой-то тучный лысый мужчина за угловым столиком громко вступился за девушку.

– Забирай свои манатки и сваливай из моего дома! – Парень был явно заведен и успокаиваться не желал. – И я позабочусь о том, чтобы твоя карьера на этом закончилась. Хотя, какая карьера может быть у училки? – Он усмехнулся.

– Парниша, давай уже завязывай, иначе я с тобой буду говорить. – Мужчина за угловым столиком уже нервно отложил вилку.

– Да понял я, понял. Ухожу.

Он еще раз бросил взгляд на девушку, полный ненависти, и легким движением перекинул через плечо, украшенный пятнами супа, пиджак. Напоследок, пренебрежительно бросив на столик несколько долларовых купюр, он вышел из кафе.

– Все, он ушел. –Я еще раз похлопала рыдающую девушку по плечу. – Давай-ка поговорим, если хочешь. Только не здесь. Пойдем ко мне в кабинет.

Девушка молча кивнула. Я провела ее к двери кабинета и позволила войти. Та сразу прошла к кофейному столику и уселась на диван. Я присела рядом.

– Не нужно все принимать так близко к сердцу. – Я протянула ей салфетку. – Он негодяй. А без них жизнь легче и проще. Ты молодец, что смогла дать отпор и избавилась от него.

– Спасибо…Спасибо тебе. – И она снова залилась горькими слезами.

– Может чаю? Кофе?

– Да, я хочу крепкий черный чай без сахара.

– Одну минуту!

Я прошла к столу с напитками и сделала две чашки чая. И только сейчас вспомнила, что за всеми делами забыла поесть. Торт не считается. Ну ничего, через час смена закончится и, мы с Антонио утвердим добавление в меню торта, и я буду дома. Внезапно мне захотелось все бросить и просто телепортироваться туда. Там меня ждет мой любимый капустный пирог по маминому рецепту. Я не хотела думать о предстоящей встрече с Антонио тет-а-тет. Хотя это весь день не выходило у меня из головы.

Девушка уже немного успокоилась и даже нашла в себе силы пригладить взъерошенные рыжие кудри, выбившиеся из высокого хвоста.

Я поставила на стол наши чашки с чаем и молча принялась наслаждаться напитком, давая ей понять, что жду от нее первого слова. И если она захочет поговорить о какой-то проблеме, то точно сделает это сейчас.

– Мне кажется он давно искал повод меня бросить. Он никогда меня не любил, я это знаю. Дело в том, что он племянник директора в университете, где я работаю учителем. Меня взяли на работу только потому, что его дядя, в смысле наш директор, что-то давно задолжал моему отцу. Там история длинная и мутная. Постепенно нас сватали все родственники, все время намекали, что мы созданы друг для друга. И мы, наверное, просто привыкли к этому. К тому, что должны быть вместе. Хотя… Кому и что мы должны? – Она шмыгнула носом и, опустив глаза, пригладила шов на брюках темно-изумрудного цвета. – А в последнее время мы ссоримся постоянно, причем из-за таких мелочей! И он всегда говорит что-то до боли обидное, чтобы выбить из меня желание продолжать спор и остаться последним кто воткнул нож.

Она вытерла глаза салфеткой и тушь сильно смазалась под глазами. Она это поняла и стала рыться в своей сумочке, пытаясь найти зеркальце.

– Какая же я была наивная дурочка! Да, он мне нравился. Ведь он действительно хорош собой?

Она подняла глаза, ожидая ответа.

– Вполне…Хорош собой… – Я пожала плечами.

– Вот! Мне было приятно появляться с ним в обществе, он как аксессуар, или, например, как те украшения для волос: от них жутко болит голова, но ради полноценного образа ты это потерпишь. Его характер меня просто убивал! Но я терпела. Теперь же я поняла, что в первую очередь мне нужен мужчина, а не заколка!

Она посмотрелась в маленькое карманное зеркальце и, открыв рот, принялась стирать потекшие следы туши влажной салфеткой. Меня удивило то, что она рассказала. Впервые встречаю девушку, которая признается, что парень для нее – не более, чем дополнительный аксессуар. Там в зале она показалась мне такой жалкой и задушенной собственными страхами, а здесь я вижу совершенно противоположную сторону: очень уверенная в себе и независимая. Возможно она все же ранима, но за это скорее всего готова отомстить всем обидчикам.

– Извини, я даже не знаю кого мне благодарить. – Девушка расплылась в дружелюбной улыбке.

– Я Александра. Можешь называть меня Алекс.

– А я Оливия. Можно просто Лив.

– Ты не британка, да? – Я взяла в руки чашку с чаем.

– Мои родители эмигрировали из Норвегии сразу после того, как поженились. А родилась я уже в Британии. В западном Сассексе.

***********************************************************************************

Смена наконец закончилась. Я подошла к двери, ведущей на кухню и мысленно молила свое тело слушаться меня, при виде Антонио. Мы- коллеги и ничего большего. И я собираюсь на деловую беседу. Хотя беседа, конечно, громко сказано, мы просто утвердим новую строку в меню.

Как только я собралась прикоснуться к ручке двери, она внезапно зашевелилась, и я услышала взрыв смеха. Отдернув руку, как от удара током, я резко отступила на несколько шагов назад. Я просто не ожидала, что еще не все разошлись по домам. Ведь ради того, чтобы мы точно остались наедине с Антонио, я специально подождала какое-то время.

Дверь с тихим скрипом отворилась и появился Антонио, приобнимающий Анну за талию.

– Александра! – С их лиц мгновенно сошла улыбка. – Я вас ждал… Вы немного опоздали, и я решил, что вы уже дома… Но если вы здесь, пройдемте в мой кабинет.

Я больше не слышала что он мне говорил. Я вспомнила о том, как однажды Анна сказала о своем косвенном влиянии на персонал кафе. Вот оно что…