Инесса Давыдова
Верона. Часть II

Делаю расклад по своей доле и условиям выплат. Годзилла в думках, трет подбородок. Предложение заманчивое. Кажется, я только что разрулил еще один геморрой своей жизни. Вот только зачем я его разрулил? Вероны-то со мной больше нет! Меня накрывает очередная волна горечи и тоски. Не представляю жизни без нее! А от одной мысли, что кто-то другой будет ее лапать и лобзать, прихожу в бешенство!

Вера

Я с придирчивостью осматривала миндально-апельсиновые флорентины, когда кто-то настойчиво нажал на дверной звонок. Подруги уже кружили вокруг кухонного острова как заметившие добычу грифы. Софа схватила с подноса еще не остывшее печенье и, обдувая его по пути, побежала встречать гостя. Через минуту она вернулась с Михеем.

Увидев меня, он с порога заулыбался. Шапочка-бини скрывала его модную прическу. Но главное, что шокировало и приятно поразило, – он сбрил бороду!

– Привет, Синеглазка! – задорно поздоровался Михей.

Прежде чем я смогла хоть как-то отреагировать, он прижал меня к себе и чмокнул в щеку.

– И тебе привет, Лысый Подбородок, – усмехнулась я и увидела, как выпучили глаза подруги.

Наше приветствие вышло слишком бурным и личным. Мне нравится Михей, но я бы хотела с ним дружить, а не встречаться. Не сводя взгляда с печенья, он сказал, что планировал отвезти меня позавтракать в кафе, но теперь передумал и вежливо поинтересовался, угостят ли его чаем.

Я познакомила Михея с подругами, они обменялись легкими кивками, и он выразил восхищение по поводу дома. Анна разглядывала гостя с интересом. Софа метала в него копья и стрелы. Когда с любезностями было покончено, Михей показал мне ремень. Я чуть не расплакалась от восторга. Просто удивительно, как какой-то карандашный набросок обрел жизнь в реальном предмете, да еще в таком красивом. Ощущения потрясающие! У меня перехватило дыхание. С трепетом ощупала каждый шовчик и пряжку. Тонкая, буквально ювелирная работа по металлу. Кожа ремня гладкая, отлично выделанная. Строчки безупречные.

– Михей! Ремень великолепен! Пряжка – произведение искусства.

– Серега переживал, понравится тебе или нет.

– Как может такое не понравиться? – протягиваю ремень подошедшим подругам. – Это подарок для Сани, я сделала эскиз, а ребята из пошивочного цеха воплотили его в жизнь.

– Ты сама нарисовала сову? – Анна придирчиво изучает ремень.

– Санчес обработал мой эскиз в фотошопе.

Софа хранила молчание, ну, конечно, это ведь не Dolce & Gabbana.

После чаепития Михей вывел меня из коттеджа поговорить о чем-то важном. Я напряглась. Столь теплое приветствие навело меня на мысль, что это будет личный разговор.

– Слушай, я тут подумал, – начал Михей, беря меня за руку. Вид у него взволнованный, и от этого я еще больше смутилась и покраснела. – Вернее, меня на эту мысль навел мой друг. Что если замутить на этом бизнес?

– Ты о чем? – я невольно отпрянула, но испытала огромное облегчение.

– Ты будешь делать эскиз изделия, Санчес доведет его до ума, а я займусь воплощением. Сначала сделаем парочку вещей для себя, посмотрим реакцию людей и поймем, можно ли из этого сделать коллекцию.

– Это так неожиданно… – я буквально потеряла дар речи.

Последние три дня были на грани умопомешательства, потом видео с Руссо, а теперь предложение о бизнесе.

– Не говори «нет», просто подумай. В этой идее очень важен эскиз. Задумка. Чутье. Понимаешь?

Я киваю, хотя ничего не понимаю.

– Когда будешь рисовать, ты должна заранее планировать, какое это будущее изделие, и отсечь все лишние детали, чтобы не усложнять работу мастеру и минимизировать бюджет.

– Отсечь все лишнее, – выдаю я, мозг работает на автомате, я где-то далеко. – Вроде поняла.

– Отлично! Попробуй! Сфотографируй набросок и присылай мне.

– Хорошо, я попробую.

– Здорово! У нас все получится, вот увидишь.

Я проводила Михея до машины. Мое внимание привлекла красочная брошюра на переднем пассажирском сиденье, и, приглядевшись, я поняла, что это реклама какой-то дизайнерской школы.

– Выбираешь место для учебы?

– Да, – кивает Михей и протягивает мне брошюру, – остановился на Миланской школе фешен-дизайна Марангони. Выбирал между Парсонс в Нью-Йорке и Миланом, но Марангони закончил Доменико Дольче, а он мой кумир. Хочу стать фешен-дизайнером, у меня получится! – он сказал это так, словно хотел раз и навсегда вбить это себе в голову, и я поняла, что он тоже сомневается в своих силах.

Как же мы с ним в этом похожи!

В его глазах искрилось солнце, улыбка заряжала позитивом. Именно в этот момент я почувствовала, как сжимающая тоска отхлынула от сердца, и я вздохнула с облегчением. Сегодняшний день будет особенным. Я это чувствую!

***

– Боже мой! – всплеснула руками Анна, когда я вышла из салона красоты. – Как же тебе идет челка! А глаза-то, глаза! Они у тебя и так огромные, а сейчас просто гигантские, да еще и томные. Ух! Я уже предчувствую горячее примирение!

Я так не считала, Руссо не из тех, кто быстро забывает об обидах, но вымучила улыбку и взяла подругу под руку.

Челка мне действительно идет, я это знала и даже пару лет сосуществовала с ней в мире и согласии, но потом прочитала в каком-то журнале, что челки носят девушки со скудным умом, а считаться таковой мне не хотелось.

В салоне красоты я дала подругам карт-бланш. Они не стали меня размалевывать. По словам Софы, раз Руссо обратил на меня внимание, когда я ходила бледная как поганка, он приверженец стиля «Натюрель».

– Вообще-то это ты сегодня преобразилась до неузнаваемости.

Анна перекрасила волосы, теперь она шатенка и ей очень идет.

– Еще не привыкла, – Анна накручивает длинный локон на палец и придирчиво разглядывает, – мне кажется, что я стала простушкой. Такой, каких много.

– Это твой цвет, поверь.

Следом за мной вышла Софа, сегодня она впервые слушала мои советы по имиджу. Я ей благодарна уже за то, что она не стала рисовать черные жирные стрелки «а-ля Эми Уайнхаус», которые делали ее старше и агрессивнее. Бедняжка, на что только ни идет, лишь бы захомутать Саню. И чем он ей приглянулся? Она красивая, броская, из обеспеченной семьи, а он гол как сокол, да еще и с дурным характером. Я его люблю, он мой брат и мы многое вместе пережили, но выбор Софы не понимаю. Не знаю, чем в итоге обернется наша авантюра, но Софа сегодня выглядит превосходно.

Мой наряд подруги продумали до мелочей. Им хотелось, чтобы я, с одной стороны, слилась с общей атмосферой тусовки, а с другой – предстала перед Руссо совершенно в новом образе. На меня напялили черные узкие брюки и такого же цвета кожаную куртку. Туфли и браслеты с черными заклепками, кулон в виде звезды, усыпанный стразами. Увидев меня на пороге своей спальни, Софа воскликнула:

– Вот теперь ты – девушка Руссо!

Тут бы я поспорила. Руссо редко комментировал мой гардероб, но однажды повез в бутик и сам выбрал два платья. Брюки и байкерский стиль он даже не рассматривал. Но раз на сегодня назначена тайная операция под кодовым названием «Объединимся и вернем Руссо», я не стала возражать и оставила реплику подруги без комментария.

Садимся в такси и едем в караоке-клуб.

– На, держи, – Софа перекидывает мне с переднего пассажирского сиденья лист бумаги с каким-то текстом. – Это твоя песня.

– Что? Нет! – швыряю листок обратно. – Не буду я петь! Что за вздор!

– Мы едем в караоке-клуб! Хочешь вернуть Руссо? Будешь петь.

Листок снова летит в мою сторону, я еле успеваю его ухватить, когда он чуть не вылетел в приоткрытое окно. Читаю слова и ужасаюсь, да мне не выучить их и до следующего года! Мало того что песня на английском языке, так она еще и сложная в исполнении.

– Послушай! – Софа передает мне свой телефон с наушниками.

Я трижды прослушиваю песню и понимаю, что никогда не смогу ее спеть.

– Не думала, что ты меня так ненавидишь! – накидываюсь я на подругу. – Это может спеть только профи! Я буду выглядеть как писклявая овца!

Я чуть не плачу, но Софа непреклонна.

– Пойдешь, когда все уже будут датые, – успокаивает она меня. – Думаешь, другие гости будут петь как профи? Ты что, никогда не была в караоке? Все напьются и будут орать попсу.

– Или «Владимирский централ», – вставила Анна и разрядила накалившуюся атмосферу.

– Если честно, песню выбрала Анна, ей и предъявляй претензии, – оправдывается Софа и ехидно улыбается.

– Вот как? – теперь все понятно. Только Анна могла выбрать такой трагизм. Поворачиваюсь к ней и говорю: – Я расплачусь, пока буду петь, и вся твоя работа по макияжу накроется медным тазом.

Анна отмахивается, мол, справишься.

– Я сразу сказала, что ты ее не осилишь, – подначивает меня Софа.

По ее ехидному тону я поняла, что подруга берет меня на «слабо», и тут же завелась. Разобьюсь в лепешку, но песню спою!

Нависла пауза, чем я тут же воспользовалась и углубилась в зубрежку, но тут Анна спрашивает:

– Знаешь, чем схожи Габриель и Руссо?

Я поднимаю на нее глаза и мотаю головой.

– У обоих комплекс брошенных парней. С такими до жути сложно. Они очень восприимчивы к ссорам. Особенно к тем, что ведут к расставанию. Постарайся больше его не отталкивать. Как бы ни было сложно, перебори себя, но не решай все сгоряча.

– Ну, конечно! – вставляет язвительно Софа. – Каждого парня хоть раз в жизни бросила девушка. Если руководствоваться твоей версией, так все они с комплексом брошенки?

– Я говорю о тех, у кого девушки сбежали без видимых причин практически из-под венца. У Габриеля его бывшая отменила свадьбу за день до торжества.

Немного подумав, я решила, что Анна права.

– С чего вы взяли, что Руссо будет в клубе?

– Он уже там, – констатирует Софа. – Разведка донесла.

До меня постепенно доходит, что все три дня Руссо хранил молчание, ни одного сообщения и звонка. С чего я взяла, что он захочет меня видеть? Титаническим усилием воли подавляю слезы. Мне нельзя раскисать, иначе буду похожа на амебу.

Такси тормозит у клуба в тот момент, когда я прихожу к выводу, что вся эта затея – наиглупейшее решение в моей жизни. Выйти из такси меня заставил взгляд Софы. Я представила, что сейчас начнется, если я скажу, что даю отбой. Плетусь в клуб, не чувствуя ног. На парковке нет ни машины, ни байка Руссо. С чего Софа взяла, что он здесь?

Вижу брата у входа с двумя друзьями. Они курят и над чем-то дружно хохочут. Как удачно, и заходить не нужно, а если он не будет настаивать на том, чтобы я осталась, мне не придется позориться перед Руссо.

– Привет, сестренка! – восклицает Саня и прижимает меня с силой. – Думал, ты уже не придешь.

Улыбаюсь и протягиваю ему подарочную упаковку.

– Это тебе, Саня-Патланя. Открой.

Друзья брата, оба широкоплечие и высокие брюнеты, с интересом наблюдают, как Саня распаковывает подарок.

– Офигенно! – Саня присвистывает.

– О-о-о! Сова! – выдает один из его друзей.

– Ты где такой отхватила? – интересуется брат.

– Нарисовала, – краснею от всеобщего внимания, – а знакомые ребята сделали. Тебе нравится?

– Высший пилотажменд! И от того, что это твоя задумка, еще приятнее, – он прижимает меня, целует в щеку и надавливает на одну ямочку. – Спасибо, сестренка!

Далее идет быстрая замена старого ремня на новый. Я не ожидала всеобщего восторга и подумала, что слова Михея имеют под собой почву. Возможно, мне нужно развивать свое хобби.

– Неплохо бы сделать такие ремни всем «Ночным совам».

– А это идея, – Саня смотрит на меня. – Сможешь это устроить? Я скажу позже точное количество.

– Наверное, – я пожимаю плечами, честно говоря, я хотела, чтобы только у Сани был такой ремень. – Я поговорю с ребятами из цеха.

– Пойдем, познакомлю тебя со всеми, – Саня обхватывает меня за плечи, но я противлюсь. Он замирает и вопросительно на меня смотрит: – Ты чего?

Его друзья тоже застывают в ожидании.

– Я хотела подарить подарок и уехать. Подруги меня ждут в такси.

– Уехать? Куда? – Саня растерян.

– Пока не знаем, – я пожимаю плечами, все как учила Анна. – Может, сходим в ночной клуб.

– Ты издеваешься? Какой клуб? Нет! Верона! – он поднимает голову, ищет глазами такси.

Софа как по команде тут же выпархивает из машины. Он машет ей рукой, и уже через минуту она рядом.

– С днем рождения! – ее голос звучит томно и немного дерзко.

К поздравлениям присоединяется Анна.

– Ты перекрасилась! – улыбается брат Анне и снова поворачивается к Софе, улыбка медленно сползает с лица.

Пауза затягивается, все видят, что Саня ведет себя, мягко сказать, необычно. Только я понимаю, что лед тронулся.

– Девчонки, у меня сегодня днюха, отказа не принимаю, – бросает на ходу Саня, хватает меня за руку и ведет в клуб.

– Один танец за мной, – шепчет мне на ухо брюнет, что повыше.

Глава вторая

Аристарх

Кабинет Фарида, моего партнера по караоке-клубу, а между друзьями просто Фары, забит до отказа. Разборки между братьями в клубе – обычное дело, меня на них частенько приглашают исключительно как арбитра. Говорю мало, но по существу.

Кувалда зачем-то приволок с собой еще двоих корешей, хотя это обычная рабочая встреча. Дым стоит столбом, я скрываю глаза под очками, зевало прикрываю арафаткой. Не могу сидеть в накуренном помещении, уже через пять минут начинаю задыхаться. Только что я протрезвел, и все тело потрясывает. Долго сидеть мне здесь не в тему, хочу скорее свалить на хату и ударить крепким сном по мукам совести.

– Да что ты кудахчешь как пуганая курица! – ревет со злостью Кувалда и зыркает на Годзиллу своими чернющими, как у цыгана, глазами. – Волков бояться – в лес не ходить. Все же решили, чего вы подорвались?

Бои без правил – сложный, но хорошо налаженный бизнес. Кувалда надумал его расширить, а нас с Годзиллой это не радует. Лично я люблю перемены, но только не в этом бизнесе. Все попытки что-то модернизировать провалились в самом начале и стоили нам немалых прайсов. Кувалда об этом подзабыл, и наша задача – загасить в нем жажду перемен.

– Не лепи горбатого! – рычит Годзилла. – Мы сразу пошли в отказ. И про чужаков не из клуба тоже. Ты сказал «да», мы с Руссо – «нет».

– Я на стороне Годзиллы, – вставляю я и сдвигаю вниз арафатку на время разговора. – Пока бои идут в рамках заявленных клубов, все придерживаются устава, но если впустить чужаков, начнется бардак.

Мне приходит мысля, что сам Кувалда не зашевелился бы. В обычный день его с места не сдвинешь. Ему явно кто-то пропесочил мозги. Не эти ли наглецы, что сидят от него по обе стороны?

– Интерес к боям растет, – продолжаю втирать и смотрю на партнеров…

Кувалда курит и покручивает сигареткой. У Годзиллы нервяк – наяривает круги.

– …за три года прибыль взлетела с восемнадцати процентов до шестидесяти пяти. Это лучший показатель из того, чем занимается мотобратва. Зачем нам рисковать хорошо отлаженным бизнесом?

– Да все будет в ажуре! Не ссыте, Маруси! Привлечем ставками извне приток бабла, игра пойдет по-крупному. Все будут сыты.

– И ты все похеришь! Вот что будет! Накатят бобики и всех повяжут! На крупняк у них нюх отменный! За нами и так годами идет охота! – ревет как медведь Годзилла, от злости на губах выступила пена. – Что тут обсуждать? Я против – конец базара, – он поворачивается ко мне. – Если ты хочешь с ним и дальше быть в доле, факел тебе в руки, живите долго и счастливо! Но я пас. Либо все как раньше, либо я выхожу из игры. А смотреть, как загибается дело моей жизни, я не буду.

Всем стало понятно, что Годзилла в случае его замены собирается составить нам конкуренцию, ни мне, ни Кувалде это не нужно.

– Никаких фараонов, – втолковывает мне Кувалда, на Годзиллу даже не смотрит. – Все ставки в Тырнете. Есть люди, у которых все с этим на мази.

Кувалда взглядом показывает на сидящих рядом. Проклятье! Так и знал! Его прижали и, видать, сильно, раз он мне ничего не сказал. Да и когда? Я же последние два дня в закидоне.

– Все легально, не подкопаешься. К тому же в реале мы не будем иметь к этому никакого отношения. Нам будут отстегивать за онлайн-трансляцию.

Ушлепок, что слева от Кувалды, кидает на стол гибкую синюю папку.

– Вот наше предложение, изучите и дайте ответ, – потом поворачивается к Кувалде, хлопает его по плечу и весомо добавляет: – Завтра!

Волна горечи подкатывает к горлу. Срабатывает чуйка, и я пристально разглядываю чужаков. Годзилла вскакивает, но я жестом показываю, чтобы остыл, и он замирает, злобно сверкая своими поросячьими глазенками.

Кувалда выходит вместе с конвоирами, у одного вижу за поясом ствол. Черт! Все еще хуже, чем я думал. Кувалда у них под колпаком.

Похоже, что до Годзиллы тоже дошло. Когда троица отчалила, он плюхнулся на диван и выпалил:

– Черт, Кувалду взяли за яйца!

– Поэтому мы будем тише воды и ниже травы.

Годзилла таращится на меня с непониманием.

– Изучим их бумажки, поторгуемся для проформы, потом дадим согласие. Пусть ставят камеры и собирают прайсы, а мы пока к ним пристреляемся. Приставь сразу за ними смотрящего, да попроворнее, чтобы даже обученные не приметили. Обеспечу тебя «жучками», натыкаешь их базу. Это были полевые солдатики, – показываю на дверь, – а нам нужно найти генерала. Только тогда начнем шевелиться.

– Надо сказать Демону.

Годзилла говорит о новом лидере нашего клуба «Ночные совы».

– Ни в коем случае! – я злобно зыркаю на кореша. Ишь чего удумал. – Все должно выглядеть как обычное расширение бизнеса. Демон получит с этого свою долю – и все шито-крыто.

– Ты никому не доверяешь. Да, Руссо?

Я киваю и отвожу взгляд.

– Дай хотя бы братков подтянуть.

– Нет-нет, никому ни слова. Пойдет утечка. Вот узнаем, кто за кем стоит, тогда и будем мосты сводить. Спрячь жену и детей в безопасном месте. Лучше отправь на отдых за кордон. Куда-нить на острова. Утыкай дом и тачку камерами, – Годзилла отпрянул от меня как от прокаженного. Я делаю глубокий вдох и на выдохе выдаю: – У нас хотят отжать бизнес, бро.

Годзилла рвет и мечет. Даю ему время успокоиться и продолжаю втолковывать:

– Остынь! Голова сейчас должна быть как айсберг! Это не произойдет с наскока. Будут присматриваться. Изучат структуру и слабые стороны. Потом начнут перетягивать бойцов заманчивыми обещаниями. Ты, вот что, узнай, кто может твое место занять. Кто твой конкурент? Не из братвы, не из «Ночных сов», кто-то со стороны. Он уже пробует себя в коммерческих боях. Борзый и амбициозный. Делает первые успехи, но не хватает терпения. Если найдешь такого, считай, половину дела сделали.

Годзилла чешет затылок. Пусть и со скрипом, но чердак заработал.

– Иди, мне нужно подумать, заодно просмотрю их бредятину, – кивком показываю на папку, лежащую на столе.

– Ты забыл, Золотой Мальчик? Я в карауле, – напоминает мне партнер.

Ненавижу это прозвище! Кидаю на него свирепый взгляд. Он мигом подрывается и выскакивает из кабинета. Не из-за страха передо мной, он понял, что мне уже не до рандеву, и на ходу прикидывает варианты, куда переправить семью.

Отхожу в дальний угол кабинета и смотрю через одностороннее окно в зал, где Курт расположился с гостями. Блуждающий взгляд натыкается на ту, что не ждал здесь увидеть. Черт! Верона! Она все-таки пришла!

Из груди вырывается мучительный стон. Сердце забилось как бешеное. Дыхание перехватило. Мне будто врезали в солнечное сплетение. Я согнулся пополам. Когда дыхалка восстановилась, поднимаю голову и снова смотрю на нее. Она похожа на затравленного зверька. Что-то в ней изменилось. Не могу сообразить, что именно, пока до меня не доходит, что у нее новая прическа.

Черт! Какая же она красивая! Смотрю на нее, и сердце сжимается. Тело мандражирует. Больше всего на свете сейчас я хочу оказаться рядом с ней. Сгрести ее в охапку и не отпускать, но после того, что произошло в этом кабинете, понимаю: мне к ней подходить нельзя. Впереди война, и я подставлю ее под удар. Будет трудно, но мы оба переболеем и в конечном итоге угомонимся.

Вера

На входе нас оглушила громкая музыка. Кругом все блестит и переливается. Танцевальная площадка поделила зал на две части. Пустующая сцена, где в ожидании одиноко стоит барный стул, окрашена в розово-фиолетовые цвета.

Саня подводит меня и подруг к центральному столику, за которым сидят Аквамарин и брюнетка лет тридцати пяти. Подвигает мне стул.

– Садись, – приказывает брат. – Аквамарин, это моя сестра Верона. Верона, это Аквамарин, – он хотел что-то добавить, но передумал. – А это ее подруги – София и Анна.

При виде меня Аквамарин расплылась в виноватой улыбке, но, когда к столику подошли мои подруги, сразу вспылила:

– Курт, мест нет! Где ты их собираешься размещать?

Аквамарин метнула злой взгляд на Софию, безошибочно угадывая в ней соперницу.

– Мы посадим их за свой столик, – сказал тот, что пригласил меня на танец, и, обняв девчонок за плечи, потащил на другую половину зала.

Байкеры, их было не так много, держались в дальней части зала у бара. А те, что одеты не в кожу и с дамами, разместились за столиками. И те, и другие чувствовали себя не в своей тарелке. Торжество, по-видимому, только началось, гости еще трезвые.

Рассматриваю гостей за столиками, Руссо нет. Софа тоже крутит головой, наши взгляды встречаются, я пожимаю плечами, мол, его нет. Через минуту она шлет мне СМС.

«Он здесь! В кабинете владельца на переговорах».

Сердце сжимается, а потом стучит как бешеное. Значит, он совладелец, иначе зачем ему в таком месте вести переговоры.

Аквамарин без конца у меня что-то спрашивает, я отвечаю сухо и односложно. Саня заставляет меня сделать заказ. Выбираю жареного на гриле цыпленка и картошку фри. Больше ничего в меню подходящего не нашла, это заведение не сильно кухней.

Саню не узнать, выглядит все еще растерянным, словно только что сделал открытие и теперь пытается его осознать. Разведывательный взгляд периодически скользит в сторону столика, где разместились мои подруги. Я это вижу, а острые проницательные глаза Аквамарин и подавно.

– Теперь понятно, почему ты откисал в том коттедже последние три дня, – шипит она на брата, – и не плети мне брехню о разбитом сердечке сестры.

– Не выдумывай, – Саня даже не пытается быть убедительным и сразу переводит взгляд на Софу.

Она уводит его в коридор, при этом кидает на меня такой уничтожающий взгляд, что мороз пробегает по коже. Ну, конечно, я же во всем виновата.

Пока они выясняют отношения, я учу слова песни. Не думаю, что они мне пригодятся, но нужно чем-то заняться, а говорить с брюнеткой, лицо которой выглядит как натянутая восковая маска, мне не хочется.

Приносят мой заказ. Я понимаю, что мне без алкоголя не расслабиться, и прошу официанта принести коктейль с клюквой, здесь он почему-то называется «Зимняя вишня».

Саня с подружкой возвращаются к столику. Вид у обоих озлобленный и возбужденный. На щеке Сани красное пятно. Аквамарин отвесила ему пощечину? Хорошо, что я этого не видела.

– В вашей семейке принято не только приходить без приглашения, но и тащить за собой кучу дерьма, – Аквамарин уже не скрывает злобы.

Она смотрит на брата, но я понимаю, что это камень в мой огород.

– Заткнись! – рявкает на нее Саня. – Как я и сказал, не нравится – проваливай!

– А кто заплатит за этот зал, Курт? Ты, что ли? – она насмешливо кривится.

Саня сжимает кулаки. Брюнетка нервно визжит, это она так смеется. Мне до жути противно и обидно за брата. Аппетит тут же пропадает, я отодвигаю тарелку.

– Ты думаешь, я не в состоянии заплатить за зал? – хрипит Саня с покрасневшим от гнева лицом. – Собирайся! Ты уходишь!

Саня вскакивает, хватает Аквамарин за руку и тащит ее к выходу, та язвительно хохочет, но не сопротивляется. Брюнетка подчеркнуто не торопится, допивает коктейль, берет со стола свой клатч. Хмыкает и с важным видом уходит, виляя бедрами. Мне кажется, или в зале все с облегчением вздохнули?

На сцену выходит ведущая, худющая девушка с асимметричной стрижкой, по ее же словам диджей на радио. Она говорит, что раз зал уже поделен на две части, можно сегодня не просто попеть, но и посоревноваться.

Заметив отсутствие Аквамарин, мои подруги переместились за наш столик.

– Она тебя оскорбила? – Анна бросает испуганный взгляд в сторону входной двери.

– Нет, ее оскорбило то, как Саня таращился на Софу.

По лицу Софы расползается победная улыбка. Но в дверях появляется Саня, и она тут же отворачивается. Брат видит, что подруги перебрались за наш столик, и невольно замирает.

– Объявили конкурс, – приходит на выручку Анна. – Не хочется, чтобы Верона была за другую команду.

– Да, она сильный соперник, – кивает Саня и жестом подзывает официанта, показывает на свою рюмку и просит повторить.

Подруги уставились на меня как на предательницу. Да, я пою, говорят, даже неплохо, ну и что? Почему я должна кричать об этом на каждом углу?

Ведущая приветствует первого участника конкурса, парня с банданой на голове. Он говорит, что будет петь «Как упоительны в России вечера».

– Помнишь его? – спрашивает Саня и подмигивает, я мотаю головой. – Это Волк, ты на него накинулась с кулаками.

– А-а-а, – тяну я, – теперь вспоминаю.

Это было в тот самый день, когда я познакомилась с Руссо.

Софа спрашивает, что за история. Понятное дело, ей нужно завязать разговор, а я лучшая тема для обсуждения. Саня рассказывает про судьбоносную ночь, теперь уже немного с юмором.

– Сваливаю с ринга, а она загорает на капоте тачки Руссо, – заканчивает свой рассказ Саня, притягивает меня за плечи и подмигивает. – Вот тогда между ними и пробежала эта пресловутая химиевина.

Девчонки смеются и попивают свои разноцветные коктейли.

Песня заканчивается, ведущая обращается к нашей группе. Но никто не хочет выходить первым.

– Споет моя сестренка Верона! – кричит Саня на весь зал.

Я тычу его в бок. Он ухмыляется, говорит, что после проигрыша боя по моей вине это меньшее, чем я могу отплатить. Вспоминаю про его долг и краснею. Саня не дает мне опомниться, подталкивает по направлению к сцене. Делать нечего, все на меня смотрят.

Под всеобщее улюлюканье встаю и иду на сцену как на казнь. Руки дрожат, ноги заплетаются, я чуть не навернулась на ступеньках. Судорожно пытаюсь вспомнить слова песни, что заучивала последний час, но страх парализовал два жалких процента и так плохо функционирующего мозга. Говорю диджею, что буду петь песню «Реки любви» группы «Би-2». Представляю, как вытянутся лица моих подруг. Но я им скажу, что Руссо в зале еще нет, а значит, и петь не для кого.

Звучит вступление, подхожу к микрофону.

Аристарх

После душераздирающих воплей Волка, от которых я чуть не сдвинулся, на сцене запела какая-то девчонка. Голос приятный, мелодичный. Черт! Хорошо поет! Поднимаю голову и смотрю на сцену. Проклятье! Это Верона! Из груди вырывается мучительный стон. Детка, зачем ты раздираешь мне душу в клочья?

Легко сказать отступи, как это сделать в реале? В голове назойливо крутится текст сообщения, который я бы мог ей написать, чтобы она свалила из клуба. Я уже вижу, как она бежит в слезах. Пусть ей будет так же больно, как и мне! Черт! О чем я помышляю? Псих конченый!

Вскакиваю и нарезаю круги, не хуже Годзиллы. Нужно напиться! Тогда немного полегчает. Тянусь к телефону и пишу Фаре месагу:

«Пришли мне вискаря».

Налегать на бухло не буду, просто смочу горло и приду в себя. Нужно добить расчеты и понять, как лучше действовать дальше. Отрываю взгляд от Вероны. Пытаюсь вникнуть в расчеты.

Официант приносит горючее, я тут же опрокидываю стакан и прошу еще. Верона все поет и поет. В голове проносятся сомнения. Стоило ей только появиться, как меня опять затягивает в ее воронку. А что будет, если она со мной заговорит? Когда официант возвращается, я одним рывком опрокидываю обжигающую жидкость в глотку и смотрю на объект своих мучений.

Песня закончилась, Верона сходит со сцены. Мангуст уже раскатал на нее губу! Верона на него не смотрит, убегает к своему столику. По всему телу разливается тепло. С каждой секундой мне все труднее ее разглядеть. Перед глазами все плывет, не могу сфокусироваться. Голова осоловевшая. Ладно, детка, хочешь петь, значит, будем сегодня петь.

Вера

Происходящее на сцене стерлось из памяти, помню только аплодисменты. Громче всех, конечно, хлопали Саня и мои подруги. На лестнице меня подхватили крепкие мужские руки, я взвизгнула и, только спустившись со сцены, поняла, что это все тот же настойчивый брюнет.

– Меня зовут Олег, для друзей Мангуст, – он доводит меня до столика, помогает сесть и, прежде чем уйти, шепчет на ухо: – Я тоже люблю «Би-2».

– Верона! Почему ты не сказала, что у тебя такой красивый голос? – Анна надувает губы. – Теперь даже не знаю, стоит ли мне петь после тебя.

– Жизнь прекрасна и удивительна, если выпьешь предварительно, – Софа как всегда в своем репертуаре.

– В точку. Я всегда говорю: «Истина на дне рюмки», – вторит ей Саня и снова подзывает официанта.

Стул Софии, словно одушевленный предмет, движется в сторону Сани. Брат старательно делает вид, что ему до лампочки.

Периодически к нему подходят только что прибывшие гости, поздравляют, суют конверты. Как я поняла, в его кругу вместо подарков принято вручать конверты с деньгами. Саня выглядел напряженным, тяжело вздыхал, нога дергалась под столом ровно до того момента, пока к нашему столику не подошел владелец клуба. Они отошли за перегородку, и до меня донеслись обрывки их разговора, из которого я сделала вывод, что в качестве подарка клуб уполовинит счет за мероприятие. Вернулся брат уже совершенно в другом настроении, на лице сияла улыбка. Он кому-то послал короткое сообщение «Спасибо, бро!» и тут же получил ответ «Оторвись по полной». Может, это от Руссо?

После моего выступления атмосфера в зале заметно потеплела. Музыка еле перекрывала гул голосов. Громче всех общались байкеры. Три раза Олег посылал через официанта десерты. Стол уже завален, мы еще не доели предыдущий заказ, а нам принесли новую порцию красиво оформленных фруктов.

Я упрямо продолжаю учить текст песни. Что-то мне подсказывает: нужно довести дело до конца.

Через час мы с девчонками уже порядком навеселе идем в туалет. Подруги хохочут над очередной шуткой Софы, а я блуждаю глазами по клубу. Ожидание становится невыносимым. Снова начинаю сомневаться. А здесь ли Руссо? Может, уже ушел? Софа улавливает мое настроение как барометр.

– Синеглазка опять заскучала, – вещает она Анне пьяным голосом и, глядя на меня, добавляет: – Не дрейфь, мы его сегодня из-под земли достанем.

Софа открывает дверь мужского туалета, сталкивается с Олегом и говорит:

– Упс, а я думала, «М» – это Мадамский!

Тот смеется и просит больше ей не наливать.

– Я свою меру знаю, упала – значит хватит! – Софа поворачивается к нам и спрашивает: – Я падала?

Мы с Анной как пловчихи-синхронистки мотаем головами.

– Значит, продолжаем пить!

Она ныряет в мужской туалет, а мы заходим в женский и разбегаемся по кабинкам. Через пять минут возвращаемся в зал, следом спешит Софа. Сани нигде нет. Не успеваем сесть за столик, как Софа меня уверяет: