Иман Кальби
Тайна Кабила

Глава 3

Элисса критически осмотрела себя в зеркале, нервно сглатывая. Ворот черного платья с высоким горлом закрывал даже шею- а там было что прятать. Его нетерпение и пыл остались на ее нежной коже синими засосами. На светлом теле они выглядели как печати синими чернилами, клеймо его власти над ней, его контроля…

Девушка прикрыла глаза и вспомнила их ночь. Внутри все сладко сжалось, мурашки пробежали по коже удовольствием воспоминаний. И в то же время, у этой сладости было горькое послевкусие. Её судьба сейчас предстала еще более неясной, чем до отъезда из Бумердеса… Гласность в ее отношениях с Агиласом была равносильна смерти- при том и её, и его. Такое не простят, ни в Алжире, ни в Кабилии, ни на родине Эли. Она даже думать не могла о том, что родители могли бы узнать… А Тарик… Близящийся разговор с мужем вселял нервозность и волнение.

–Госпожа, Вам звонит доктор, – проворковала Эдме, осторожно постучав в комнату.

–Какой еще доктор?

Служанка немного сконфузилась.

–Сиди Агилас настоял, чтобы Вы с ним переговорили.

Элиссе оказалось нетрудно догадаться, что звонил гинеколог с просьбой согласовать его ближайший приезд.

–Я прекрасно себя чувствую и была на приеме у врача совсем недавно, – настаивала девушка.

–И все-таки я приеду. Меня попросили подобрать Вам противозачаточные.

–Я предпочитаю таблетки, – твердо произнесла девушка.

Твердо потому, что от сестры знала, что это верный способ контролировать свою половую жизнь. Хотя бы ее она могла держать под личным контролем. Ее жизнь в целом никогда по сути ей и не принадлежала. Сначала отец, потом Бензема…

Доктор все-таки приехал, несмотря на отговорки девушки. Осмотрел ее и оставил препарат, оптимально ей подходящий.

Элисса посмотрела на часы и к удивлению, обнаружила, что уже вечереет.

–Где господин Бензема? -обратилась она к Эдме, бесцельно слоняясь по этому удивительному дому, красоту которого она пока не могла в полной мере прочувствовать из-за переживаний по поводу предстоящего разговора.

–Сиди Агилас прибыл во дворец как с час. Он в кабинете, работает над бумагами и просил его не беспокоить.

В районе сердца больно кольнуло. Её уязвила такая категоричность, возможно, направленная против нее лично. Она хотела бы поговорить с ним раньше, до встречи с Тариком, но…

Когда гравий у входа прошуршал, оповестив о приезде гостя, сердце забилось в горле. Стыд прилил к щекам. Она была уверена- он все поймет.

–Госпожа, Ваш супруг ожидает в гостиной…

Элисса выдохнула, крепко сжав кулаки, и пошла вниз.

Уже в дверях она столкнулась с Агиласом и едва не споткнулась. Он поддержал за локоть. От соприкосновения их тел пробежала искра. Девушка нервно облизнула губы.

–Ничего не бойся. Я с тобой, – прошептал он ей без приветствия, но очень убедительно, сразу дав почувствовать себя уверенней, и галантно пропустил внутрь.

–Эли, как ты? – кинулся к ней Тарик, осекшись на полпути.

Его критический проницательный взгляд прошелся по ее фигуре, а потом остановился на отце.

–Нормально, Тарик, – ответила Элисса, присаживаясь на краешек дивана, – страшное уже позади. Как видишь, я не пострадала…

Муж молчал, настороженно взирая на них двоих. Агилас тоже присел в хозяйское кресло. Уверенно выдерживая колкий взгляд сына и одаривая его не менее жестким.

–Я не хотел бы в присутствии девушки отчитывать тебя, как мальчишку, за то, что ты учинил, Тарик, – строго начал Бензема, – но, прости, другого выхода нет…

–Ты, о чем, отец? Я учинил? – его голос нервно вибрировал.

–Я обо всем, сын. Не будем сейчас разбирать фактор Моники. Даже я, увидев ее от силы пару раз, понял, что она не так проста, как кажется. Ты же годами учился с ней в одной группе и не распознал подвоха. Интуиция- важнейшая черта правителей, Тарик. И она должна работать прежде всего на защиту своей семьи. Второе, и самое неприемлемое. То, из-за чего у Элиссы были основания включить эмоции и даже уйти- это Сами. Мало того, что ты санкционировал его отвратительное поведение. Ты еще и посвятил его в темы, знание которых ставит под угрозу его же жизнь… Это не просто глупо, это чудовищно глупо. Я разочарован, сын. Сильно разочарован…

–Откуда… Откуда ты знаешь, что он в курсе? – нервно сглотнул парень, – ты пытал его? Как всегда, папа? Не можешь напиться чужой кровью?!

Элисса вздрогнула. О подобной, мрачной стороне восточных мужчин на Ближнем Востоке не было принято говорить вслух. Но она точно знала, что от Агиласа вполне можно бы было ожидать и такого. С врагами здесь не церемонились. А врагом мог стать любой перешедший дорогу…

–Нет смысла сейчас это обсуждать. Ты сделал это. Последствия на лицо…

–Раз уж у нас вечер претензий, то и я выскажусь, отец. Не будь ханжой. Ты ведь даже рад, что…– он зарапортовался. Завис. Запнулся. Но намек на факт того, что Эли сейчас была здесь, наедине с Агиласом, был очевиден.

–Договаривай, – надавил Бензема-старший. Его голос стал металлическим.

Тарик теперь молчал, потупив голову вниз.

–Договаривай, я сказал! – прозвучало грозно, даже угрожающе.

–Элисса, скажи мне, ты тут по доброй воле? -обратился муж к девушке, – одно твое слово…

Агилас прыснул.

–Одно слово? И что? Ты что-то сделаешь? Не смеши нас. И не унижайся. Элисса, а ты отвечай на вопрос, который тебе задал муж. Ты здесь по доброй воле?

–Да, Тарик, меня здесь никто не держит, – произнесла слегка хрипло, автоматически приподняв руку к шее.

Глаза парня проследили за ее движениями. По тому, что он нахмурился, она поняла, что он наверняка что-то там смог разглядеть.

–Она здесь по доброй воле, Тарик. Утром Эли говорила с родными. У нее телефон, которым она может пользоваться в любой момент. Она принцесса, и никто навязывать свое мнение ей не будет. Если она хочет улететь с тобой в Париж, то я отпущу ее прямо сейчас. Хотя мое мнение- что этого делать не стоит, потому что произошедшее с Моникой показало, как уязвимо ее положение, что в окружении могут быть и другие подставные люди, вычислить которых банально невозможно из-за формата вашей жизни во Франции. Правильным было бы остаться здесь, даже не в Бумердесе, а в Константине- вдали от шума и сплетен, взять академический отпуск в университете и воспользоваться этим временем для более глубокого погружения в нашу культуру. А ты будешь прилетать- навещать жену. Это больше соответствует нашим традициям. Такого хода ждали от нас с самого начала, когда вы только поженились. И все же, Элисса, выбор за тобой…

– Я остаюсь, – твердо ответила она, посмотрев в глаза мужу.

Он горько усмехнулся, покачав головой, но промолчал.

–Что ж, резко поднялся на ноги, – я рад, что все закончилось хорошо. Благодаря папочке, конечно. Как всегда, Он ведь наш спаситель и благодетель. Спасибо, отец, что спас мою жену, – снова двусмысленно хмыкнул.

– Надеюсь, опыт, – сделал ударение на этом слове, – опыт, который ты получишь в Константине, пойдет на пользу Кабилии и тебе лично, принцесса. Ты способная ученица, хватаешь на лету. Думаю, такое погружение доставит тебе немало удовольствия…

Его слова звучали двусмысленно. Настолько, что щеки жгло от стыда. Он догадался? Понял? Конечно же, он все понял… И потому сейчас так искусно жалил их обоих иносказанием. Но что за этим стояло? Ревность? Уязвленность? Обида? Еще пару дней назад он сам был готов подложить ее под чужого мужчину, так в чем же проблема?

–Насколько знаю, через сорок минут у тебя вылет, сын, – более спокойно произнес Агилас, поднимаясь первым, тем самым давая понять, что разговор окончен.

–Я всегда на связи, Эли, – поцеловал девушку в щеку, еще раз задержавшись глазами на ее шее, – даже если не сможешь позвонить сама по той или иной причине, здесь найдутся люди, кто поможет…

–Например, твой отец, да, Тарик? – хмыкнул Агилас, хлопая по плечу сына и тем самым давая понять, что ему стоит отойти от Эли.

– Конечно, отец- прежде всего…

Глава 4

-Ты погрустнела и бледная, – костяшками пальцев по ее скулам, поддевает высокий ворот платья и морщится, когда видит под тканью результат своей неосторожности и нетерпения. Он не оставлял засосов на теле женщин со времен юношества, когда, наконец, дорвался и никак не мог насытиться плотскими удовольствиями. А с ней… С ней он снова мальчишка. Ненасытный, жадный, сходящий с ума… Дух захватывало от этих чувств, как от крутых виражей на супер-каре, -переживаешь из- за Тарика? Хочешь уехать?

Элисса отрицательно покачала головой.

– Если бы хотела, уехала…

– Неприятно, что он догадывается о нас?

– Плевать, – махнула пышной шевелюрой, – еще пару дней назад он был сам готов цинично отдать меня другому. Да и в первую брачную ночь – тебе… Что изменилось? Разве только то, что мы стали с ним еще более далекими…

–Что тогда, Эли? Откуда эта грусть? Жалеешь о случившемся между нами? Такое бывает… Девочка пробует то, о чем так давно мечтала, разочаровывается… Хочется все отмотать назад…

Она усмехнулась, бросив на Агиласа острый взгляд.

–Ты говоришь это нарочно? Сам ведь прекрасно знаешь, как мне «не понравилось» … Не в этом дело. Ты отпускал меня. Снова, Агилас… Ты снова был готов отпустить меня. А говорил, что не отпустишь… Знаешь, наверное, больно, когда твои руки связаны цепями, но еще больнее, когда тобой не дорожат, потому не желают привязать к себе…

Бензема улыбнулся, жадно притянув девушку к себе.

–Есть грубая кабульская пословица, Эли, но ее смысл очень правильный. По-настоящему верна та собака, кто не привязана на цепь хозяина…

–То есть я собака без цепи? -усмехнулась Элисса. -А если я все-таки выбрала бы уйти? Если выберу?

–Не выберешь…– нашел ее губы своими, жадно в них впился, – мы оба знаем, что не выберешь… И все же твои переживания не за мое грубое иносказание… В чем дело, Эли? Тарик тебя зацепил своими намеками?

–Нет, Агилас, -нервно кусает губы, – мне было все равно на разговор с Тариком. В последнее время мы даже друзей друг в друге потеряли.  Я бы вообще с ним не общалась сегодня, если бы не твое пожелание…

–Что тогда? Родители? Иштар? Ты скучаешь по ним? Я тебя обязательно отпущу к ним, но позже, сейчас неспокойно, дорогая. Ты сама знаешь. К тому же никто не отменял визита твоего отца. Он будет принят со всеми почестями спустя месяц…

–Я знаю, Агилас. Просто… Я не о том… знаю, не стоит думать об этом, но… Что скажет твоя жена о моем пребывании в Константине во дворце, другие приближенные… Мой статус двусмысленный…

–Не думай об этом, Элисса. Ничего не изменилось для них – ты как была принцессой, так и останешься. Ты будущая правительница этих земель, ты изучаешь их. К тому же я сразу обозначил, что считаю Константину твоим городом… Это в рамках наших традиций- муж не обязан был вести тебя с собой. По правилам ты должна впитать местную культуру, язык… Мы поедем и в Париж, и в Бумердес, да много куда. Просто сейчас, после покушения, оставить тебя здесь- вдвойне логично, даже если бы между нами ничего не было… Именно здесь, а не в Бумердесе, где дворец напоминает скорее гнездо змей.

–А для тебя, Агилас? Для тебя что- то изменилось? Для тебя все логично?

Он усмехнулся. Снова приблизил ее к себе резким движением, впился в губы…

– Для меня многое изменилось… Теперь мне не нужно прятаться, подавлять дикое желание, фантазировать… Моя главная фантазия передо мной…

Взял ее на руки, посадил перед собой на стол.

–Теперь я могу сделать так, – плавно провел по ногам, поднимая юбку и тут же целуя оголяющуюся кожу.

–Могу сделать так, – резко потянул бантик на шее, открыв ее.

Опять увидел следы засосов…

–Я животное… тебе больно?

–Нет, наоборот…– улыбнулась, стыдливо прикрывая грудь, – мне было очень хорошо…

–Не закрывайся от меня, сладкая… Ты должна перестать меня стесняться… У тебя нет от меня тайн. Наедине друг с другом есть только мы. И мы для друг друга. Ты моя, а я твой…

–А ты мой? – провела рукой по его щетинистой щеке.

Агилас усмехнулся, но не ответил на ее вопрос. Или она задавала его для себя?

–Сегодня, Эли, будет ночь познания. Мы будем изучать друг друга. Мы будем знакомиться.

–Разве мы не знакомы?

–Знакомиться как мужчина и женщина.

Глава 5

Они пришли в его спальню. Стоило Эли переступить порог знакомой со вчерашней ночи комнаты, сердце в груди забилось, а по телу прокатилась сладкая истома предвкушения. Запах этой комнаты- густой и терпкий, как ее владелец, окутывали не меньше, чем его крепкие объятия. Мускус, сандал, уд- эти старинный элитные эфиры, живое золото, как часто на Востоке называли драгоценное сырье, из которого делались лучшие ароматы мира, обладают удивительным качеством- они не подавляют личный запах человека, а подчеркивают его, сливаются с ним в единую уникальную композицию. В этом их главная власть, в этом их главная ценность. С Агиласом было именно так. Эли, с детства привыкшая к элитному парфюму и прекрасно в нем разбиравшаяся, отчетливо могла уловить на этом мужчине многослойность аромата, разобрать его по ноткам, и все равно, восхищалась тем, в какую удивительную исключительную композицию он складывался.

–Ты голодна? – спросил он слегка хрипло, подводя ее к зеркалу и аккуратно расстегивая платье.

Эли перехватила его руку.

–Вообще- то да, – сказала слегка, смутившись и останавливая его, – Я не ела, ждала тебя… У нас в семье принято… есть вместе. Такая традиция у родителей. Мы с детства знали- даже если они в ссоре, они всегда едят и спят вместе… Скажи, если ты находишь это нелепым, то я…

–Замечательная традиция, – ответил Бензема, продолжая расстегивать скромное платье, дойдя уже до пояса.

– Может тогда сначала поедим, прежде чем…

Он цокнул языком, слегка усмехнувшись.

–Одно другому не мешает, девочка моя. Я ведь сказал тебе- не стоит стесняться меня и закрываться от меня. Все хорошо, Эли. Тебе нужно немного сноровки, и ты усвоишь правила гармоничных отношений между нами. Повторюсь- никакого стеснения, полное доверие, разумное послушание…

–А что означает разумное послушание?

Ткань легко упала на пол, оставив ее в одних трусиках и бюстгальтере. Умелые пальцы мужчины поддели сначала лифчик, а потом прокатили чуть царапающее нежную кожу кружево по бедрам. Агилас опустился на колени, когда снимал белье. Его губы тут же сомкнулись на месте, где ткань впивалась в кожу, оставив легкую красноватую полоску.

–Ты не моя рабыня, Эли. Поэтому мне не нужно от тебя слепое послушание. Ты умная, с характером. В этом твоя красота. Женщина не должна растворяться в мужчине, но она не должна быть занозой в его ноге. Думаю, в этом плане ролевая модель твоей матери идеальна. Фахду очень повезло с женой- об этом знают все в регионе…

И все-таки она прикрылась. Руки сами опустились на промежность, стоило только холодному воздуху коснуться открывшихся участков кожи.

Его строгий взгляд заставил ее дернуться и уступить. Но напряжение пока не покидало.

–Расслабься, Эли. Когда женщина обладает такой красотой, тебе нечего стесняться, даже если бы перед нами были сотни людей. Его рука плавно очертила изгибы ее тела, сжала грудь, отчего Агилас почувствовал сильное сердцебиение красавицы.

–Трапеза ждет нас на террасе…

–Я… пойду в таком виде.

Он обернулся, приподняв бровь.

–Прелесть этого дворца в том, что он, как и большинство домов Константины, смотрит на обрыв и пустоту… Отсюда некуда бежать, Эли. Зато есть, где спрятаться… Идеальное убежище для влюбленных, не находишь?

Ужин был изумительным. Тонкий аромат дичи, пикантные соусы, легкий салат. Элисса давно заметила, что Агилас питался правильной и здоровой пищей. Его пышущее энергией тело- дань не только генетики и психологии, но и правильному отношению к образу жизни. Такой подход сильно импонировал девушке. Времена, когда люди запихивали в себя все подряд, не оглядываясь назад, прошли. Будущее за теми, кто смотрит на свое тело как на храм, умеренно себя ограничивает и изучает вопросы здоровья.

– Хочу тебе кое- что показать…– сказал мужчина, рассматривая девушку с таким интересом и восхищением, что у Эли самопроизвольно расправились плечи. Она больше не стеснялась. Быть рядом с ним в естественной наготе теперь было органично и естественно.

Мастерски откупорил пробку.

–Помнишь, я говорил, что нелепый алкоголь в виде коктейлей тебе не идёт?

–Помню…

–Попробуй, что скажешь? – Протянул красивый хрустальный бокал на тонюсенькой ножке. Цвет налитого в нем вина был бордово-насыщенном, но на солнце отливал удивительно красивым рубином.

Эли пригубила.

–Скажу, что оно терпко- сладкое, но не приторное. В нем нет простоты, хотя оно словно бы… юное что ли… Странно изъясняюсь, наверное. Я не большой эксперт в винах…

–Ты молодец… Верно подмечено… Вина- это особая культура, особый мир. Он так же тонок, как мир женщин… и так же многообразен… В тебе есть главное, Эли- вкус и порода. Они позволяют делать верные суждения даже там, где опыта не хватает. Позволяют чувствовать.

–Это особый сорт вина. Виноград на него собран с лозы «Роза пустыни».

Эли бросила на мужчину удивленный взгляд.

–Ты все верно поняла, девочка. Я вывел сорт в честь тебя. Чтобы сделать напиток, который отражает твою удивительную сущность.

–Но… Это ведь требует времени… Мы с тобой… Разве нужно так мало времени, чтобы он вырос?

–В среднем лозе нужен всего лишь год, чтобы дать первый урожай. Конечно, большие объемы возможно собрать спустя три-четыре года. Встань, посмотри, – он подвел ее к перилам террасы и показал на противоположный острый склон. Видишь виноградники? Это «Роза пустыни», Эли. В этом году мы соберем большой урожай. А то вино, которое мы с тобой пьем, я изготовил из самого первого урожая три года назад. Этот напиток не любит путешествий. Он как коренной житель-всегда впитывает в себя лучшее от тех земель, где растет. Не даром для его разведения так важен-террора- регион произрастания. Эту лозу мне привезли с Аравийского полуострова, Эли. Этот сорт – удивительный- это гибрид винограда зибибоо или александрийского муската, сорта, подаренного миру арабами, и неро д-авола- сицилийского винограда, устойчивого к засухе, также популярного на сиро-ливанских склонах. Еще не находишь ваше сходство? Я посадил его на скалистой местности Константины, в городе, куда каждый правитель привносил что-то прекрасное из других частей света. И я тоже принес… Ты принесла, Эли… Своим светом…

– Почему, Агилас? – она оглянулась на него, – почему ты назвал вино в мою честь тогда, когда мы еще не были…

Не договорила, смущенно отведя глаза. Этот момент был для нее сейчас очень эмоциональным…

Мужчина не улыбался. Его взгляд был темным и острым. Он близко притянул к себе девушку и алчно втянул воздух возле нее.

–Иногда всего одна встреча так сильно меняет тебя, что ты и сам в шоке, противостоишь этому, но не получается. Потому что ты встречаешь неизбежное. Встречаешь судьбу. Встречаешь то, что желаешь так сильно, что скулы сводит. В тот день, когда ты пересекла порог моей квартиры в Париже, когда увидел тебя, обладая другой, я понял, что не отпущу. Нет, не физически. Я не отпущу тебя ментально. Я буду снова и снова возвращаться к тебе, снова и снова посылать во вселенную сигнал о том, что помню о тебе, думаю о тебе.

–Ты хочешь сказать, что… моя свадьба, появление в твоей – семье- это не случайность?

–Нет, Эли. Я не планировал и не хотел ничего того, что произошло в твоей жизни. Мне жаль, что тебе пришлось перенести. И в то же время, глупо отрицать, что линии судьбы не существует, пусть кабилы и презирают понятие «мактуб». Возможно, мы встретились именно тогда для того, чтобы я смог тебя спасти. Мир дал нам шанс- и я им воспользовался.

–А для чего тебе было меня спасать? – обняла его, сама прижавшись.

– Разве бы я сам смог жить, если бы не спас?

Их губы соприкоснулись. Эли чувствовала все еще играющую во рту острую кислинку удивительного вина, названного в ее честь. Как и это вино, этого мужчину тоже хотелось пробовать. Так, чтобы его вкус играл на губах, наслаждаться послевкусием.

–Я тоже могу изучить тебя? – улыбнулась, опуская порхающие руки на его плечи и сминая ткань поло. – Хочу трогать твою кожу, Агилас…

Он не сопротивлялся. Девушка проворно избавила его от кофты, опустилась на колени, расстегнула ремень, спустила джинсы.

–Ты, так красив, Агилас Бензема. Слов нет, как ты, красив…

Поддела резинку трусов, высвободила качнувшееся напряженное мужское достоинство.

Она так и сидела перед ним на коленках. Ее губы коснулись его коленок, прочертили влажную дорожку наверх.

–Ты хотел, чтобы я была раскрепощена и честна, Агилас? Правда в том, что я с ума схожу от твоего запаха и вкуса кожи…

Закрыла глаза, наслаждаясь солоноватой терпкостью. Как же естественно и просто было вот так стоять перед ним на коленях. И нисколько не стыдно.

–Хочу доставить тебе удовольствие… Хочу сделать это так…

Игриво улыбается и сжимает член рукой, а потом осторожно целует его губами и ему кажется, что кожа кипит. Что она сейчас покроется дикими волдырями, что эта пытка, сладкая, невыносимая, заставит его умереть от удовольствия.

–Элисса, – слышит свой утробный рык, дергается, подается вперед.

–Я не умею это делать, Агилас. Научи меня. Скажи, если что-то не так…– она сморит невинно и лукаво одновременно, а он с ума сходит от этого контраста.

Лукаво играет с ним. Зачаровывает. Соблазнительница, коварная и прекрасная. Еще не осознающая своей власти над ним. Сколько сердец она могла бы разбить, какой невыносимо прекрасной будет, когда поймет, какая власть над мужчинами сосредоточена в ее руках. Дикая, агонизирующая ревность хватает Агиласа за шею, как удавка.

В глазах темнеет. Он представляет, как она, молодая и красивая, вот так же сидит в ногах у другого…. Что может другому улыбаться, другого хотеть, другого сводить с ума своей чувственностью.

Инстинкт собственника заставляет его схватить её за волосы- не сильно, но ощутимо.

–Глубже, Эли, – шепчет он, показывая, как надо.

Клеймя собой, поглощая ее молодость и свежесть.

–Глубже…– теперь он хотел измазать ее своим пороком, собой. Она его. Полностью.

Когда кончал ей в рот, не предупредив, Элисса даже не дернулась и не отшатнулась. Она послушно принимала его сперму, хотя глаза ее слезились.

И лишь когда морок похоти отступил и зверский голод был утолен, он почувствовал вину за то, что был чрезмерен…

–Прости, я переборщил,– опустился сам перед ней на колени, прижал к себе до боли в ребрах,– это было слишком.

–Это было так, как надо, Агилас,– посмотрела ему в глаза,– потому что в тот момент тебе было нужно именно так. Я хочу, чтобы ты знал, Агилас, что я никогда не растворюсь в тебе, но я всегда смога принять ту форму, которая будет идеально совместима с твоей…

– Кто тебя учил этому?-произнес он пораженно, поглаживая ее нежную кожу.

Эли подняла на него глаза недоуменно.

–Ты о чем?

–Кто учил тебя быть такой неотразимой, Элисса? Так обольщать, так привязывать, так завлекать?– нежно поддев ее подбородок рукой, он снова поцеловал. Когда она увидела, как красиво он закрывает глаза, смыкая их губы, какое удовольствие отражено на ее лице, внутри все запылало еще сильнее. Как же сильно женщине знать, что она желанна, что ею восхищаются. Это лучший афродизиак, лучший комплимент, лучший феромон.

–Моя Элисса, -прошептал он, целуя ее в макушку и продолжая прижимать себе. Больше всего ему сейчас хотелось произнести вслух «моя королева», кричать о том, что она его на весь мир. Но он не мог. Она была его Тайной. Самой сокровенной, самой важной, самой ценной, но тайной… И он не питал иллюзий- ветер их любви породит бурю…