Илья Игоревич Савич
Душа
– Это невозможно!
– О чём вы говорите? – не понял лейтенант.
– Мы сделаем из лаборатории полуразумного робота, и она сама разберётся с ублюдками, – пояснил я.
– Вздор! – воскликнул Руслан Тимурович. – На это уйдут месяцы, в лучшем случае.
– Нет, профессор, я напишу урезанную версию, – убеждала его Лера. – Что мы можем использовать?
Она кинулась к компьютеру и открыла схемы.
– Производственный цех, вооружение, химическая лаборатория, на складе полно материалов… Если этого хватит, то искусственный интеллект сам соорудит всё необходимое.
– Если ты успеешь написать код, – добавил Антон.
– Я напишу урезанную версию, под нашу конкретную задачу. Демоверсию, если угодно.
– Лера, ты уверена? – серьёзно спросил Руслан Тимурович. – Мы поставим на кон всё.
Она кивнула с полным уверенности лицом.
– Тогда приступаем, – немного поразмыслив, скомандовал профессор.
Мы разделились. Инженеры принялись за сбор центрального модуля и за подготовку цехов для подключения к нему. Они станут «конечностями» сверхкомпьютера. Физики и химики обустраивали свои лаборатории так, чтобы модуль мог ими управлять, математики вместе с Лерой и другими программистами уединились в комнате для написания кода. Их ни в коем случае нельзя было тревожить – права на ошибку не существовало.
Лейтенант Ткаченко понаблюдал за копошащимися учёными, понял, что ничего не понял, и отправился делать дело, которое умел лучше всех остальных – готовиться к обороне.
– Они попробуют взять нас штурмом, – объяснил он. – Забрать наработки и пленных. Это даст время, и я растяну его насколько смогу.
Все занялись делом. Я вместе с Русланом Тимуровичем планировал процесс строительства, рылся в возможностях здешних систем и выбирал, от чего стоило отказаться, что нужно оставить, а что обязательно должно быть задействовано. Тёма, несмотря на травмы, тоже не отлёживался. Он руководил сбором и подключением узлов, выбирал самые оптимальные решения.
Вика и Антон, возбуждённые донельзя, ворвались в зал управления и предъявили свою идею:
– Химическое оружие! – объявил Антон.
– Зарин, – уточнила Вика. – Ингредиентов для создания достаточно, чтобы заполнить пару секторов.
– Но он очень опасен, нужна изоляция. Если проникнет к нам, будет очень плохо.
– Насколько плохо?
– Летально плохо.
Мы тут же открыли чертежи вентиляции.
– Сектор «Г» и «Д» можно полностью изолировать, – определил я. – Это химическая лаборатория и склад химикатов. Нужно только наладить управление компрессором.
На том и порешили. Лейтенанту было объявлено, что путь отступления нужно проложить через эти сектора, и тот учёл новую информацию.
Шансы на выживание повышались с каждой минутой, боевой дух достиг самых высоких показателей. Спустя пару часов оставалось завершить последние этапы приготовлений… но нагрянул враг.
Их явилось много. В темноте ночного леса мелькающие тени казались бесконечными, гул моторов боевых машин предвещал ужас и боль, угрожал смертью.
И против них, укрытый тенью, стоял лишь один лейтенант Ткаченко. Медоеду снова предстояло доказывать, что и один он в поле воин.
Началась стрельба. Снова пули свистели в воздухе, грохот пороховых газов разлетался по округе, гранаты разрывались, вырывая куски земли и орошая стволы деревьев железным дождём.
Я кинулся во внешние сектора, чтобы помочь завершить работы. Теперь дело давалось непросто, от нервов потели и дрожали руки, то и дело что-то ронялось и выскальзывало, но мы продолжали работать, несмотря на страшные звуки, доносившиеся даже через толстые стены.
Лейтенант не долго держал первую линию обороны. Главная задача была выполнена – враг не смог свободно войти в бункер и потерял время. Теперь настала очередь побороться за внешние сектора лаборатории.
Ткаченко, покрытый маскировочным окрасом и пылающий боевой мощью, вбежал в цех. Он казался богом войны, и теперь чёрные солдаты выглядели бы жалко, поставь их рядом с ним.
– Живее! Времени не осталось! – торопил он, заняв позицию для прикрытия.
Из коридоров донеслись взрывы, крики, звуки падающих ошмётков и ругань. Наконец-то на родной речи ублюдков.
Мы позабыли о нервах и принялись шевелиться, словно заведённые, но закончили лишь тогда, когда автоматная очередь прозвучала так близко, словно коготками прошлась по макушке.
– Всё, выметайтесь нахрен!
И мы побежали. Так быстро я не бегал ни до, ни после. Накаченный адреналином, я позабыл об усталости и о том, что руки ещё недавно грозились отвалиться.
Ткаченко остался на следующей линии обороны, а мы продолжали бежать, пока не достигли зала управления.
– Вы, мать вашу, поехавшие! – выдал восторженный Тёма. Он чувствовал себя лучше, чем пару часов назад, даже отталкивался более здоровой ногой, чтобы колесить по залу, но до сих пор вызывал боль одним своим видом. – Они были совсем рядом!
– Что там с лейтенантом?! – вместо ответа спросил я.
– Жив-здоров, – ответил Тёма. – Я помогаю ему с помощью турелей.
– Я бы беспокоился о другом, – кивнул в сторону экранов Руслан Тимурович.
Они разворачивали ракетные установки. Две из них хоть и внушали трепет, но были вполне стандартными для такого случая. А вот третья…
– Лазер, – уверенно определил я. – Мощный.
– Насколько? – со страхом в голосе спросил Антон.
– Выжжет так, что только пепел останется. Но ему нужно время для накопления заряда.
– Нам тоже нужно время, – заметил Тёма. – Эй, готовьтесь! Химоружие!
Лейтенант отстреливался из-за углов, перекатывался с одной позиции на другую и заманивал чёрных солдат в ловушки. Но они продвигались и продвигались. Несли потери, получали ранения, но шли вперёд.
Он ждал, когда большая часть штурмового отряда заполнит сектора, тянул время. Но я увидел, как дюжины две из них свернули с пути. Они добрались до ближайшей баррикады и принялись детонировать препятствие.
– Закрывай! – крикнул я Тёме. – Закрывай сектора, но эту дверь, – я указал на ту, что стояла за спиной лейтенанта, – медленно. Он должен успеть уйти!
Если они прорвутся в обход, мы обречены.
Ткаченко правильно понял сигнал и поспешил покинуть опасную зону.
– Пускай! – скомандовал я, как только створки захлопнулись.
Было что-то ужасающее, противное, скребущее душу, но вдохновляющее в картине мучительной гибели врага. Большая часть штурмового отряда нашла свою смерть в объятиях чудовищного яда.
Не все тогда смогли наблюдать за этим. Всё-таки мы были учёными. Не военными. Но как бы не было тяжело, я не отрывал взгляда. Почему-то я посчитал необходимым видеть смерть людей, приговорённых мной лично.
Сначала они ничего не замечали. Затем почувствовали дискомфорт в носу и глазах, лёгкие их будто наполнились цементом, начался кашель. Они стали задыхаться, их рвало и било в конвульсиях. Грозные до недавнего времени воины искривлялись, словно насекомые под властью жестокого подростка.
Кто-то всхлипнул. Вика, единственная из женщин рискнувшая смотреть в монитор, сдалась и быстрым шагом удалилась в дальний угол зала.
Когда всё закончилось, я обнаружил на щеках слёзы.
– Так было нужно, Сань, – друг похлопал меня по плечу.
Я кивнул, вытер рукавом влажное лицо и вернулся к лейтенанту. Через громкоговоритель его предупредили о прорвавшейся группе, и он направлялся навстречу. Чёрные солдаты уже пробили брешь и продвигались к нам, уничтожая по пути турели. Достаточную оборону на их пути устроить не успели.
– Вам нужно ему помочь, – объявил Руслан Тимурович. – Оружия хватит почти на всех. Выиграем время. А то и перебьём всех, если повезёт.
Я кивнул и первым схватился за автомат, но меня прервал Антон.
– Останься, – почти приказным тоном сказал он. – Когда Лера закончит, ты должен запустить наше чадо.
– Мы должны быть уверены, что всё пройдёт, как надо, – грустно улыбнулся Дима.
Он был самым молодым из нас и уже подавал огромные надежды со своими разработками новых проводников. Парнишка с деревенским лицом и простецкими повадками, он уверенно выхватил у меня из рук автомат и сжал рукоять, привыкая к оружию.
– Не подведи.
И они отправились. А я остался ожидать того момента, когда наступит время загрузить программу сверхкомпьютера.
Чёрные солдаты встретились с ребятами через несколько минут. Ткаченко, особенно это выражалось в его жестикуляции, выругался и хотел прогнать их, когда увидел толпу самопровозглашённых вояк. Даже послал недвусмысленное послание прямиком в камеру, но затем принял помощь. Он рассредоточил учёных и инженеров так, чтобы они смогли создать как можно больше помех обученным убийцам, а сами оказались в наименьшей опасности.
И началась битва. Озлобленные потерей товарищей, чёрные солдаты были жестоки. Если бы не Медоед, они растерзали бы бедных учёных. Пол и стены испытательного блока орошались кровью, гильзы прыгали по бетону, гранаты рвали укрытия из наполненных песком мешков. Лейтенант выбрал правильное место, и это сыграло свою роль – чёрные солдаты застряли. Но ненадолго.
– Готово! – раздалось за моей спиной.
Голос Леры прозвучал благословением с небес. Я повернул голову и ужаснулся – она была истощена. Через открытый проём я увидел, что остальные из её команды не смогли даже найти сил подняться.
– Готово? – повторил Тёма. – Лерочка, готово! ДА!
У меня перехватило дыхание от счастья. Я дёрнулся к ней, хотел обнять, прижать к себе, но должен был лишь забрать маленькую флешку из её рук.
– Стоять! – вместе с командой щёлкнул курок пистолета.
Не веря, я повернулся и увидел Руслана Тимуровича, держащего меня на прицеле.
– Профессор… – связки сопротивлялись, голос получился слабым и жалобным. Экраны наблюдения находились позади него, и я наблюдал, как погибает Антон, поражённый выстрелом в голову. Он высунулся, чтобы отбросить упавшую рядом гранату. – Что вы делаете?
– Руслан Тимурович? – Лера спустилась на колени, не в силах более стоять. – Нет…
– Да, – с ненавистью возразил старый ублюдок. – Отдайте его по-хорошему, и я договорюсь, чтобы вас оставили в живых.
– Сука… – Тёма кипел злостью, но ничего не мог сделать.
Старик полукругом обходил меня, не снимая с прицела и приближаясь к Лере. Я сделал шаг вперёд, в ответ на что пуля высекла искру в полуметре от моей ноги.
– Стоять я сказал!
– Почему?! – голос вернул силу и теперь вырвался, погоняемый яростью и обидой. – Почему?!
– Глупец! – будто плюнул, огрызнулся он. – Вы все – слепцы! Жертвы пропаганды! Моя разработка способна перевернуть мир! Свершить революцию! Поднять человечество на новый уровень! Но эти кретины захотели сделать из него новое оружие!
Он уже подошёл к Лере и захлопнул дверь, за которой очнувшиеся от выстрела программисты пытались понять, что происходит.
– А они позволят мне творить настоящую науку! И вам лучше мне не мешать, иначе лазер сотрёт нас всех.
Грозная установка была почти готова. А ребята продолжали погибать.
– Их сейчас всех убьют! – взмолился я. – Одумайтесь!
Профессор не внемлил. Он потянулся за флешкой, но Лера дёрнулась в обратную сторону, из последних сил сжимая её в руке.
– Дура! У меня нет на это времени!
И раздался выстрел.
Я помню этот момент, будто он случился только что. Затвор дёрнулся, пуля прошила её грудь, и Лера упала. На белом халате выросло красное пятно, и безвольная кисть выпустила чёртову флешку, а волосы закрыли лицо.
Ублюдок потянулся вниз, и я сам не осознавал, что делал. Тело самостоятельно двигалось, не дожидаясь решений хозяина, и через пару мгновений оказалось напротив убийцы. Были и другие выстрелы, но слишком поздно – я отвёл его руку в сторону и ударил, повалил его на пол и ударил ещё раз! А потом ещё, и ещё и ещё… я не мог остановиться.
Тёма схватил флешку и поковылял к пульту управления, после чего запустил сверхкомпьютер.
Часть третья. Возрождение
– Прошу прощения, но я не могу рассказать, что именно происходило дальше, – на щеках Сан Саныча блестели слёзы, а голос стал тихим и печальным, хотя с лица так и не сходила лёгкая улыбка. – Я просто не всех знаю подробностей, потому что в тот момент они уже меня не интересовали. Знаю только, что время, украденное предателем, лишило жизни всех ребят, выдвинувшихся навстречу чёрным солдатам. И лейтенанта Ткаченко тоже. Но он напоследок подорвал себя вместе с большинством уцелевших ублюдков, и те приняли решение отступить. Ракеты уже начали бомбардировать бункер, я даже вроде помню тряску, но их прервал наш сверхкомпьютер. Он получился великолепным. Столь быстрым, что ни мы, ни враги не успели понять, что произошло. На месте их расстановки потом остался лишь огромный кратер, порождённый взрывом излучателя. Затем сигнал бедствия пробил глушилки, и скоро к нам прибыла спасательная группа. И это всё.
Тодор заскулил, чувствуя печаль хозяина, и подобрался поближе, подставляя холку под морщинистую руку.
– Но я помню, как её голос, сквозь боль прошептавший моё имя, остановил меня. Я очнулся и даже не удостоил то месиво из мяса, крови и костей, что раньше я считал самым уважаемым человеком, и лишней секунды. Я посмотрел в её глаза. Её прекрасные глаза и поцеловал… Жизнь Леры угасла у меня на руках.
Профессор закончил и замолчал, погрузившись в себя. Стас чувствовал, как ком подбирается к горлу, и не беспокоил его. Грудь разрывалась от чувств.
«Вот почему, его назвали «ЛЕРА», – вспомнил он содержимое многочисленных прочитанных книжек. – В честь неё…»
– О, ты совершенно здоров! – воскликнул вдруг Сан Саныч. Он оправился, снова посвежел и повеселел. – Теперь всё это можно снять.
Стас почувствовал облегчение, когда игла вышла из вены, а конечности наконец освободились.
– Что теперь? – парень горел энтузиазмом, несмотря на отданные только что пол-литра крови. – Я могу приступать к работе? Это будет что-то из секретных проектов или сначала попроще? Наверное, нет… но всё-таки… я могу продолжить свою разработку? У меня есть идеи, как улучшить…
Стас будто вываливал всё то, что держал в себе, пока слушал рассказ профессора. Сан Саныч улыбнулся и почувствовал укол зависти – ему бы такую прыть…
– … то есть, понимаете? Перенесу кнопку, она будет сбоку, а выходное отверстие увеличу…
– Стас, – прервал его профессор, – тише, мальчик мой, не спеши. У тебя будет достаточно времени на все твои идеи.
Тодор, чувствуя приподнятое настроение хозяина, завилял хвостом и нетерпеливо переминал лапами, в пасти завис задорный рык, глазки заблестели от счастья. И чутьё не подвело пса – Сан Саныч достал из кармана несколько капсул, которые Стас поначалу принял за собачьи печеньки, и подкинул их. Пёс ловко перехватил угощение и с жадностью принялся грызть.
– Пойдём, Стас, я отведу тебя в твою лабораторию.
– У меня будет собственная лаборатория?! – не поверил тот.
– Ну, не совсем. Это будет небольшая часть лаборатории Аркадия Игоревича, ты его видел. Он мой заместитель по военным разработкам, – Стас, казалось, сейчас порвёт рот от слишком широкой улыбки. – Пока что начнёшь с этого, раз ты такой талантливый оружейник. И не лыбся так – первое время придётся по большей части только наблюдать!
Радости поубавилось, но сердце всё равно бешено колотилось от волнения.
– Ну, в свободное время, если оно у тебя будет, – чуть погодя, заговорщически молвил Сан Саныч, – ты сможешь заниматься кое-какими разработками за своим рабочем местом.
****
Александр вернулся в свою лабораторию. Стас пока что будет в надёжных руках, Аркадий – достойный сын своего отца. А потом парнишку ожидали большие перспективы. Особенно, если получится… нет! Оно обязательно получится!
Профессор взял ампулу с кровью и влил её в прибор. Компьютер начал расчёты и через пару секунд выдал результат.
– Да! – воскликнул Александр так громко, что Тодор дёрнул головой и навострил уши, наблюдая за хозяином. – ДА! – ему хотелось плясать. Да к чёрту всё – он затанцевал, даже пару раз выдал присядку, невзирая на возможный скачок давления. – Ну же, Тед, иди ко мне!
Пёс тут же вскочил и положил передние лапы на плечи профессора. Тот страстно стал чесать его по макушке, за ушком, вдоль шеи по хребту.
– Эх, дружище, жаль ты не умеешь говорить! И мыслить. Ну, всё, всё… вот, держи ещё витаминов.
Новые капсулы скрылись в пасти.
Входная дверь отворилась.
– Получилось?!
Это был такой же старик, как и Александр. Он ходил с тростью и похрамывал, регулярно шмыгал искривлённым носом, а короткую бороду пересекала полоска шрама на челюсти, от подбородка почти до самого уха.
– Получилось, Тёмыч! – не унимал восторг профессор. – Чёрт возьми, получилось! Недостающие цепи ДНК получены!
– Тогда не будем ждать! – потребовал Артём. – Ну же, давай запускать её!
Они бегом (ну, Артём почти бегом) устремились к двери в дальней стене и натурально ворвались внутрь, будто та должна была вот-вот закрыться навсегда. Тодор побежал за ними, но створки захлопнулись перед самым его носом.
Это помещение было немногим меньше лаборатории, но куда более загружено. Стояли доски, исписанные формулами так, что не осталось свободного места, рабочие столы были завалены грудами приборов и запчастей, а в химическом уголке, в колбах, бурлили и дымились какие-то жидкости. В другом углу гудела щитовая, мощностью способная питать небольшой городок. А в центре…
Толстый тяжёлый постамент, к которому, словно вены, тянулись десятки кабелей, держал на себе громоздкий высокий стенд с закреплённым на нём разобранным телом девушки. Оболочка, поделённая на части, держалась на расстоянии от внутренних механизмов, переплетающихся проводов и трубочек, неведомого количества микросхем. Лицо с закрытыми глазами склонялось над Александром, и он замер, представляя, как они раскроются, ямочки на уголках губ снова изогнутся, а носик дёрнется, как это было всегда, когда она чуяла что-то интересное.
«Лера, – молил он про себя, – прошу, прости, что заставил так долго ждать!»
– Не стой, Сань! – поторопил его Артём. – Давай начинать!
И закипела работа. Почти всё было готово, но многое приходилось выводить из консервации, нужно было снова перепроверить все мелочи, и сверхкомпьютер проводил тысячи, даже сотни тысяч сложнейших расчётов, пока они готовили всё остальное.
