Илья Андреевич Беляев
Система. Забвение. Конец начала. Книга первая. Цикл «Икосаэдр. Бронзовый аддон»
– Виола! Мы вместе, плечом к плечу все пройдем и все откроем.
– Нет. Этому не суждено сбыться. Я знаю, что говорю. Впереди свет. И он приближается. А те, кто его несут, сеют смерть и разрушение. Мы не сможем преодолеть этот оставшийся путь и выбраться из леса.
– Обнадеживающие слова… – усмехнулся я.
– Молчи, – перебила она, – а то погибнешь сам.
Я не успел спросить, почему ее слова имеют двойной смысл: то она говорит, что мы не сможем выбраться из леса; то просит закрыть рот, иначе погибну. В десятке метрах от нас вспыхнул яркий свет. «Слова Виолы стали сбываться» – пронеслось в голове. Вначале, я подумал, что кто-то зажег факел, однако свет был настолько ярким и белым, что я отбросил эту мысль. Потом, пришло в голову, что это может быть магический свет, но моя внутренняя сущность не уловила ни единого всплеска этой непонятной, неизвестно откуда берущейся силы. Когда же он перестал излучать столько режущей глаз энергии и стабилизировался в приемлемый для восприятия, я понял, что это всего лишь амулет, висящий на шее человека. Поправка: магический амулет и не человека, а… Эльф! Вполне возможно, что один из тех, из-за которых я попал в подземное царство зеленокожих. «Ух ты! – меня вдруг посетила догадка, из-за чего все остальные мысли сами собой растворились в пустоте – А если они связаны друг с другом… их кланы или как там у них называется. Классическая схема: зверь, загонщик и ловец, ну или охотник по-другому. Вот это интересная версия. Когда выберусь, обязательно узнаю ответ. Самое главное буду знать, что в этот лес больше ни ногой! Хватит мне экспериментов над своей жизнью и удачей».
Тем временем справа и слева от появившегося возникли еще две фигуры, но они были как размытое пятно, и я не мог определить, кто это. Эльф подошел ближе, а свет, исходящий из его амулета, висевшего на шее, как ни странно, стал тускнее. Это оказался молодой брюнет с длинными жгуче черными волосами, охваченными замысловато расписанным ободком, с длинным, доходящим до плеча, луком и переброшенным на спину увесистым колчаном со стрелами. Его кожаная одежда, не в пример моей, была без следов кровопролитной драки, да и каких-либо других воздействий извне. На ногах, высокие, до колен, сапоги и штаны, из схожего с моими материала. Сбоку – нагруженная походными запасами, раздутая сумка через плечо. На поясе кинжал и какие-то алхимические настойки в продолговатых колбах. Вот, думаю, именно так должен выглядеть настоящий отлавливатель беглых преступников или наглых воришек, забравшихся в чужое родовое гнездо и потревоживших местных жителей. Он склонился над нами и произнес, обращаясь ко мне:
– Ты хотел покинуть наш лес, но так не бывает. Кто хоть однажды вступил в его пределы, остается здесь навечно. Мы чтим свои традиции и не пускаем никого, а ты сумел пробраться и даже избавиться от подземного рабства. Тебя не сумели подстрелить в начале пути, но не дали закончит его. Кто ты, воин? Откуда? В близлежащих краях нет таких наставников, которые могли бы обучить подобным умениям…
«Ага, значит все-таки старые знакомые. Встреча оказалась неожиданной и довольно скорой».
– …а, хотя, без разницы. Туда, куда ты отправишься, твои навыки и способности не пригодятся, воин…
«И что они все ко мне привязались с этим «воином»? Своих что ли не хватает? Или подобная подготовка на вес золото даже в этих землях?»
– … что же до твоей фигуристой подружки, она вообще не представляет никакой ценности. Низшая ступень эволюции.
Он выпрямился.
– Не пригодна даже в качестве рабской силы!
«При других бы обстоятельствах посмотрел бы ты на свою рожу, когда эта рабыня раскромсала бы ее. Бахвалиться каждый может, когда противник не представляет никакой угрозы».
Эльф поднял правую руку, и одна из размытых теней пришла в движение. Я предположил, что последует дальше и сместился чуть в сторону, совсем ненамного.
– Прости, Виола! – прошептал я девушке около самого уха и почувствовал, как соленая капля упала мне на небритую щеку.
Из полутьмы вылетела стрела и, пробив сердце валькирии, прошла мое тело насквозь, выйдя наружу зазубренным наконечником. Виола дернулась и обмякла в моих объятиях.
– Спите спокойно! – произнес эльф. – Теперь вы дети Леса и принадлежите ему. Пусть хотя бы ваши души займут достойное место в верхнем мире.
«Ах ты гнида остроухая! Еще мораль будешь читать!» Запомнить лицо, отдавшего приказ на убийство, оказалось невозможным. Свет магического амулета позволял разглядеть все до мельчайших подробностей за исключением лица его обладателя. Могу поспорить на все сто – это специально было придумано на тот случай, чтобы не смог найти своих несостоявшихся убийц, если кто-то все-таки выживет. В голове помутнелось, поплыли разной величины и цвета круги перед глазами…
– Спите спокойно! – повторил эльф и, развернувшись, растаял во вновь опустившимся полумраке леса.
Я стал проваливаться в пустоту. Глаза сами собой закрывались, и я ничего не мог с этим поделать. Левой рукой я попытался нащупать наконечник, но всякий раз сгребал в руке мокрую от нашей слившейся воедино крови землю. Сглотнув, я в очередной раз попробовал дотянуться… но не хватило нескольких сантиметров, глаза закрылись, и я провалился в бездну…
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я в очередной раз открыл глаза, но вокруг был все тот же мрак. Мне показалось, что мы лежим здесь уже сутки, хотя это могло быть и не так. Все мои конечности затекли и слабо поддавались на мысленные приказы. Холодное тело девушки, все так же лежавшее на мне, казалось неподъемным и теперь затрудняло дыхание, что совсем усугубило ситуацию. Я предпринял очередную попытку добраться до наконечника стрелы. Кровь течь перестала, но земля подо мной все еще была мокрая от нее. Сантиметр за сантиметром я изгибал свою руку, подбираясь к торчащему из себя предмету. В висках пульсировала кровь, и я мог каждую секунду вновь отправиться в забытье. Наконец после долгих попыток мои усилия увенчались успехом. Стараясь не отрубиться, я надломал наконечник и другой рукой резко вырвал древко стрелы. Мир вспыхнул радугой искр, и все вновь провалилось в беспамятство.
Когда сознание пробудилось в следующий раз, вокруг уже стоял день. Солнце поднялось высоко в небо и, хотя из-за раскинувшихся густой стеною крон деревьев, его не было видно, оно ощущалось теплотой воздуха. Пели птицы. Это было странным. Пение шло не из самого леса, а из-за его предела. Здесь же стояла полная тишина, густая и давящая. На наши беззащитные тела не посягнули лесные звери, что не могло не радовать. Воспоминания о живоглоте казались просто не реальными. И тут я почувствовал, как что-то холодное и липкое дотронулось до места моего ранения. Я с осторожностью повернул затекшую шею, и при виде следующей картины меня замутило и чудом не стошнило прямо на месте. Моментально вспомнилось появление в этом мире и зловонная дорога помой, в грязи и испражнений.
Прямо надо мной, склонив голову и закрыв подслеповатые (от жизни в местах менее доступных для солнечного света) глаза, стояла безухая собака, которую на свое горе или радость я подкормил нетронутой мною троглодитской едой, доставшейся в качестве бонуса за выигранный бой. Из ее пасти стекала длинная пузыристая слюна и капала прямо в то место, где совсем недавно торчала стрела.
– Бха… – вырвались из меня позывы к рвоте, и мои щеки надулись, сдерживая вздохом поднимавшееся из желудка негодование.
Когда возмущение улеглось, я повернулся к псу, отгоняя тошнотворные спазмы, и посмотрел на рану.
– Что за фигня?
То место, где стрела пробила плоть, затягивалась на глазах, оставляя на коже лишь розовый шрам как от ожога. «Так вот, значит, по какой еще причине эти горбошеие карлики держат при себе собак… в качестве бесплатных лекарей! То-то они расплодились по всему подземному миру. Да, с таким противником сложно воевать – только искоренить!»
Закончив плеваться слюной, пес стал тыкать меня мордой в бок, требуя перевернуться. Я осторожно, насколько это было возможно, переложил тело Виолы и сделал что от меня требовали. Когда я почувствовал на спине влажную, липкую, тягучую слюну, меня всего передернуло, представив, откуда берется все это исцеление. Покончив с моими ранами, собака, пятясь, отошла назад и села в нескольких метрах от нас. Вначале, я повернулся на бок и провел кончиками пальцев по затянувшейся ране. «Потрясающе! Таких бы псов в мой мир да в ту последнюю затянувшуюся войну, да каждому солдату – выигрыш был бы обеспечен. Нужно обговорить эту тему с Гидом. Может, удастся что-нибудь придумать».
Я осторожно встал и размял затекшее тело несколькими проверенными упражнениями. Собака пристально наблюдала за мной, не сводя глаз. Вздохнув, я посмотрел на тело Виолы. «Жаль, что ты не умеешь возвращать к жизни. Тогда бы тебе можно было ставить памятник!»
Вдруг пса привлекло что-то другое, что мне пока было недоступно для созерцания. Я огляделся по сторонам, пытаясь определить с какой стороны исходит опасность, но ничего враждебного найдено не было. Наоборот, все говорило о начале (или продолжении) хорошего дня: светило солнце, согревая все вокруг, пели птицы, наполняя воздух щебетанием; бесшумно качались ветви деревьев, заставляя надолго задерживать на себе внимание. Однако вскоре я сам стал различать вибрации, исходившие от земли. Она может так вибрировать, если…
Я неуклюже с ноющей болью во всем теле сорвался с места, мимоходом потрепав собаку по голове и укрылся за одним из громадных стволов дерева, в десятке метрах от того места, где я этой ночью потерял Виолу.
… если кто-то в большом числе идет по земле! Я стал ждать, прислонившись спиной к шероховатой коре дерева. Закрыл глаза, и мне сразу же представился образ валькирии, Мари…
И тут из чащи выскочили они! Испуга и удивления не было, разве только из-за их количества. Большее потрясение было бы тогда, если бы я не сталкивался с такими существами ранее, а так здоровяк и здоровяк, хотя, как мне показалось эти экземпляры намного выше и шире предыдущего. Из чащи по направлению к выходу из леса вылетело стадо живоглотов. Никогда не видел вживую миграции животных. Такому количеству свободно разгуливающей экзотической живности позавидовали бы все китайские и японские повара-сушисты, вместе взятые. Голов этих существ навскидку превышало сотни две, и бежали они целенаправленно, не глядя по сторонам, и на такие незначительные раздражители, как я и мой пес, покорно перебравшийся ко мне и лежащий у моих ног клубком, делавший вид, будто вокруг ничего не происходит. А вокруг, на приличной скорости, проносилась лавина живого мяса.
Страха не было, да и удивление вскоре сменилось раздражительностью за невозможность продолжить движение и наконец покинуть этот лес. Я просто стоял и думал: был ли какой небольшой, хотя бы крохотный шанс спасти Виолу. И чем больше я перебирал варианты, тем больше убеждался, что ни один из них в той ситуации не помог бы девушке остаться в живых. «Бедная. Она только вырвалась из рабства, ощутила вкус свободы и жизни… Проклятые остроухие! Когда-нибудь мы еще встретимся! Я приложу все силы и задержусь в этом мире насколько нужно, чтобы разыскать и спросить должок с этой троицы». Наконец, животные леса иссякли, растворившись за дальними деревьями. Ни одно существо не заметило и не обратило на меня свой взгляд. «Если они так бежали, это могло означать, что кто-то более сильный начал за ними охоту. Интересно, кто может быть сильнее такого стада? Троглодиты! – догадка пришла сама собой – И никакая это была ни миграция, а просто подземные жители, проголодавшись в очередной раз, устроили облаву на представителей животного мира. Не мудрено. Попробуй прокормить такую ораву!»
Сев на корни дерева, я погладил собаку, отчего та подняла голову и лизнула мою руку. И тут черная туча зеленокожей массы накрыла все пространство. На каждого живоглота приходилось с десяток троглодитов. Все без исключения на гончих псах, с луками и копьями наперевес. Долгие минуты проносилась их лавина. Они, как люди, упоенные ароматом битвы, не могли видеть вокруг ничего, кроме своей цели, оружия и предполагаемого осуществления своего плана. Даже звериное чутье не сообщило им что здесь, всего в нескольких метрах от них, прячется тот, кто сумел выбраться из их пещер, кто сбросил оковы рабства и теперь стремится к спасительному выходу в надежде оставить это место далеко позади. А также тот, кто предал их, их семью, их опеку. Тот, кто, свернувшись клубком, лежит, уткнув свой нос в мою руку, не обращая совершенно никакого внимания на то, что происходит вокруг. Наконец и их присутствие осталось в прошлом.
Осторожно осмотревшись, я выглянул из-за дерева и увидел то, что не предполагал и никак не желал увидеть. У изувеченного тела Виолы склонились двое: подземный пес и троглодит. Они, как два падальщика, дорвавшихся до трупа своей жертвы упивались вкусом ее плоти. Я не смог стерпеть этого. Приложив все свои изученные ранее умения, я, крадучись, незаметно подобрался к подземным каннибалам. Первым пал троглодит. Я ему просто свернул шею. Пес моментально развернулся ко мне, но получил сильный, проверенный в бою, удар в нос и не менее слабый тычок пальцем в глаз. Око ездового животного чешуйчатокожих не выдержало, лопнуло, и из глазницы потекла слизь. Пес огласил округу безумным визгом, срывающимся на рык и хрип, запрыгал на месте и замотал головой из стороны в сторону. Схватив оставленный возле Виолы меч, я всадил его в бок собаке по самую рукоять. К моему изумлению, пес не только не сдох, но и припустился во весь опор прочь, натыкаясь на деревья и кустарники. «Нихрена себе! – вырвалось у меня – Накачали его чем, как фрукты в гипермаркетах? Точно сидит на чем-то. Боли не чувствуется до самой смерти. Жесть воевать против таких. Ты в него стреляешь, а он как зомбак прет на тебя, совершенно не реагируя на увечья и повреждения. На одного такого обойма уходит или прицельный в критические зоны, приводящие к мгновенной смерти. Везде одно и то же. В любом мире. В одном промашка – единственное оружие не сумел уберечь. Так ведь кто же знал, что такие попадутся».
Я в последний раз посмотрел на располосованное, полуобглоданное тело Виолы, с отсутствующими нижними конечностями. Скорее всего, один из убегавших живоглотов заметил добычу, но не сумел на ходу запихнуть все в рот, а отхватил что сумел. Вновь подсознание швырнуло меня к памяти недавно произошедшего в моем мире: на битых кирпичах и рассыпавшихся в пыль бетоне лежит моя Малинка с зажатой в руке, но не использованной гранатой «Ф-1». Нижняя половина тела напрочь отсутствует – по всей вероятности кто-то вот так же бесцеремонно откусил все, до чего сумел дотянуться, хотя распиловщики подобным не занимаются. Ее глаза устремлены к небу, а голова повернута в ту сторону, куда уехала наша машина с очередной затянувшейся разведкой…
Стряхнув с себя всплывшие наваждения, я выпрямился и быстрым шагом направился прочь от этого места, туда, где по моим предположениям был выход из этого живущего по своим законам и правилам, Леса, именуемого Вековечным.
Мир встретил меня ярко светящим, высоко висящим солнцем. Был день. Все цвело, распускалось и пахло неземными ароматами, чем-то схожими с карамельным вкусом и его оттенками. По сравнению с пещерой троглодитов здесь был рай. Все эти грезы закончились тогда, когда я через пару километров заметил впереди некие строения, вскоре приобретшие очертания деревенских избушек. Удивительное дело – жить вблизи от такого количества агрессивно настроенных существ. Я бы и дня не пробыл в таком месте, если бы не был уверен в своей полной защищенности. Здесь же либо жители деревушки не знали о подобной опасности, либо наоборот прекрасно были об этом осведомлены, но знали другое, что ни одна тварь не выберется из Леса и не причинит им зла. Складывалось неоднозначное заключение. Я мог себе еще представить, что, к примеру, живоглоты и схожие с ними существа в силу тех или иных причин не могли покинуть границы Вековечного Леса, но вот троглодиты и уж тем более эльфы… последние уж точно могли быть вольны в выборе своего места нахождения. «Тогда почему они пытались убить меня при появлении в Лесу и при попытке выхода из него?» Здесь крылось намного больше секретов, чем я мог себе представить. Одно было ясно: все, что происходило в том месте, откуда мне посчастливилось выбраться, было неспроста и имело логический, пока мне непонятный смысл. На данном этапе я не мог его постичь, что позволяло спокойно припрятать его в долгий ящик и заняться более насущными проблемами, коих, я думаю, хватало.
До окраины деревни я дошел довольно быстро. Когда знаешь цель своего пути, идти становится намного легче. Это оказалось совершенно обычное деревенское поселение, которых я за свою жизнь видел немало. Мои родители, в детском возрасте, не раз возили меня к бабушке – дедушке в столь похожие, отдаленные от города, места.
Деревня кипела жизнью: кто-то колол дрова, кто-то развешивал белье, кто-то занимался огородными делами, но все без исключения, завидев меня, бросали все свои дела и провожали меня долгим изучающим взглядом. Вероятнее всего, вид чужестранцев вызывал в них любопытство, но никак не страх, особенно если учесть, из каких мест я выбрался. Все без исключения разглядывали меня, но лишь совсем непродолжительное время. Затем вновь брались за свои незаконченные дала.
Увидев невдалеке от домов небольшую группу детишек, я подозвал одного из них и тот с опаской приблизился.
– Здравствуй! – начал я, заглянув в испуганные глаза малыша лет шести. – Я ищу родителей Виолы. У меня для них есть некоторые новости от их дочери. Ты или твои друзья знаете, где они живут?
Напряжение ребенка немного спало, но все же он сторонился меня и разглядывал широко открытыми глазами, полными подозрения и недоверия.
– Да, конечно. Это все знают. Ее родители живут в самом последнем доме на противоположной стороне этой деревни. А вы кто?
– Друг.
Не говоря ни слова, ребенок развернулся и присоединился к своим товарищам, но простояв все вместе недолго, они бросились врассыпную. «Вот и поговорили, – подумал я. – Теперь каждый в этом месте будет знать, зачем сюда пожаловал нежданный гость». Так и произошло. Не успел я пройти и половину пути, как впереди показалась компания из пяти человек, выходящая из-за очередного сарая, расположенного невдалеке от поселковой дороги. Поравнявшись со мной и перегородив собой дорогу, вперед вышел один, похоже, главный из этой шайки.
– Пошел слух, что ты от Виолы.
Утверждение это было или вопрос, понять оказалось сложно.
– Пришел слух к тебе довольно быстро, – в тон ему подобным образом сказал я.
Скорее всего, главарь (а то, что это был главарь, не вызывало никаких сомнений) не понял моего подтекста, так как переглянулся со своими «братками» и глядя в глаза, спросил напрямую:
– Ты сказал, что пришел от Виолы и ищешь ее родителей. Зачем?
– Я тебе ничего не говорил, – прикинулся я дурачком.
– Слух пришел.
– Малолетний?
– Кто?
– Слух. Или мы о разных вещах говорим?
Человек занервничал, переминаясь с ноги на ногу. Отлично. Нервишки стали сдавать.
– Да, прибегал тут «слух» небольшого роста. Рассказал о госте. Так ты от Виолы?
– Можно и так сказать.
– Ты совсем дебил? – не выдержал он. – Я конкретно спросил и жду конкретного ответа. Тебя Виола послала?
– Нет. Я сам пришел.
Главарь вновь посмотрел на своих подельников. Похоже, он стал терять терпение, и неизбежность уличной драки стала делом времени.
– Похоже, ты действительно дебил, – сделал он умозаключение. – Зачем тебе ее родители?
– А вот это совсем не твоего ума дело.
Ответ ему явно не понравился. Он выхватил припрятанный под курткой нож и подошел ко мне вплотную, приставив его к горлу.
– Либо ты сейчас же выложишь, зачем эта сучка тебя послала, либо никаких родителей ты не увидишь! Вообще никого не увидишь!
«Ага, так-так, значит, этому индивидууму она хорошо знакома и между ними даже имеются некие разногласия. Любопытно. Интересно, стоит дальше строить дурака или расставить все по своим местам?» Мужчина не сводил с меня глаз, наивно предполагая, что является хозяином всего происходящего. Его дружки оскалились в улыбке. Кто-то заржал… В общем, типичная деревенская шпана, ничего не смыслящая ни в тактике, ни в армейской подготовке. «Что ж, может, удастся подыграть этому местному авторитету».
– Махать ножом каждый из нас сможет, – сказал я, медленно, пальцами, отводя в сторону лезвие, – а на деле, без оружия, что ты сможешь предложить? Может, ты и драться-то не умеешь?
Как и предполагалось, это подействовало. Мои слова задели местного заводилу не на шутку. Он сначала побледнел, потом покраснел, спрятал нож и опять глянул на своих подельников. Искал он какой-либо поддержки с их стороны? Мне стало очевидно, что да. Так какой же он тогда лидер? Исходя из ситуации, можно сказать – какое место, такой и лидер. Но, видимо, авторитет этого человека, в кругу своих был необсуждаем, так как они отошли на расстояние, образовав полукруг, и с ехидными улыбками смотрели на меня, как на отброс. Их предводитель, тем временем, сбросил куртку, снял майку и, оставшись с голым торсом, поигрывая накачанными мышцами, приготовился усмирить выскочку в моем лице, да и поразвлечься. Краем глаза я заметил ту самую группу ребятишек, попавшихся мне по дороге.
Став в подобие бойцовской стойки, он совершил первый удар, целясь в лицо, но я легко ушел в сторону, вырвав из «болельщиков» разочарованные вздохи. Наверное, другие после первой же атаки оказывались на земле с окровавленной физиономией, готовые согласиться и подписаться во всем, что им предложат, а также рассказать то, что предназначалось совершенно другим людям. Его заметно стало бесить происходящее.
Честно сказать, я недолюбливал татуированных людей, считая это издевательством над своим телом и бессмысленным его загаживанием. Этот же индивид был облеплен татуировками, как ветеран медалями. Такого скопища замысловато извивающихся орнаментов мне нигде не доводилось видеть, разве что в старых фильмах про кланы «якудза». Но, я думаю, этот переплюнул бы их махом. Некоторые из них я видел, о других только догадывался, третьи совсем были мне незнакомы. Общая картина действительно казалась угнетающей, будто сошедшие с какого-нибудь гобелена практикующие черную магию секты, так расплодившиеся в последнее время в моем мире. Интересно, где он все это наколол? Сам себе или дружки помогали?
После очередных бесплодных попыток поразить мое лицо я понял, что нужно завязывать с этим ходячим витражом. При очередном ударе я перехватил его руку, резко вывернул, отводя в сторону, и ударил основанием ладони в подбородок. Послышался хруст, и противник упал на землю, выпучив глаза и мыча как обезумевшее животное. Его подельники отшатнулись, видя такой беспредел с моей стороны, и, медленно пятясь, вскоре совсем разбежались в разные стороны, совершенно наплевательски отнесясь к своему предводителю, видя его плачевное состояние. «Вот тебе и друзья до гроба! Всегда знал, что в подобных шайках потеря главаря есть повод, чтобы его покинуть, переметнувшись на другую сторону, либо совсем уйти в подполье, оставив кровавое, дуро пахнущее ремесло».
Обойдя схватившегося за свое лицо местного драчуна, я направился к своей цели в этом месте. Подмигнув остолбеневшей, едва дышащей детворе, я ускорил шаг. «Интересная штука получается. Где бы я ни появился, везде возникает казус или неприятная ситуация. Мое присутствие, как магнит, притягивает к себе некие враждебные силы. С другой стороны, это не мудрено. Видок у меня явно не деловой и уж тем более не воинственный. Задубевшие помои с испражнениями на одежде да оторванный рукав любого введет в заблуждение относительно моей персоны. Единственное оружие – и то в теле той наглотавшейся чего-то собаки осталось, – я усмехнулся. – Виола рассмеялась бы над таким незадачливым воином».
Дома сменялись домами, полями, огородами… все проходило мимо меня. Но вот впереди осталось последнее жилье. Если верить словам мальчишки, это и было то самое место, где жили родители Виолы. Избушка ничем не отличалась от виденных до этого: маленькая, но ухоженная и ничем не выдающаяся. Опоясанная по периметру забором, она, как из моего детства, стояла в ожидании гостей. Я открыл калитку и шагнул вперед: грядки, сельхозхозяйственные культуры, фруктовые деревья… а вот самих хозяев видно не было. Взойдя по ступеням на веранду, я еще раз осмотрел все кругом и не найдя никого, постучал в дверь. Напряженное ожидание… «Может, действительно никого нет? Ушли в гости или в поля работать, на сено?» Но нет, раздалось еле уловимое шарканье ног, и дверь медленно, со скрипом, отварилась.
На пороге появился мужчина лет шестидесяти, с седыми волосами, в потрепанной одежде и обуви, требующей немедленной замены, или в крайнем случае тщательного ухода. Он оглядел меня распухшими глазами и, видно, с кем-то перепутав, произнес:
– Нечего здесь ходить! Сколько раз можно повторять – нет ее дома. Нет, и не знаю, когда будет! Каждый день один хуже другого приходят. Еще раз увижу кого-нибудь возле своего дома – на вилы подниму!
Он уже хотел закрыть дверь, но я вовремя подставил ногу.
– Мне очень жаль, что вас досаждает местная шпана, но могу вас уверить, что я не из их числа. А что касается их предводителя, то думаю, ближайшее время он не будет показываться из своей норы. Десяток минут назад я видел его лежащим на дороге с некоторыми повреждениями головы. Мы же про одного говорим: татуированного такого, как елка новогодняя?
– Истинно так.
Мужчина еще раз осмотрел, на сей раз хитрым пронзительным взглядом.
– В верхнем мире услышали мои просьбы, и кто-то послал нам защитника. Что же мы стоим? Проходи внутрь!
Он открыл дверь, и я перешагнул порог дома Виолы. Это оказалось скромное, но уютное жилище. Чувствовалась рука хозяйки и хозяина: все стояло на своих местах чистое, убранное, и починенное (чего нельзя было сказать о квартире моего отца, ремонт в которой растянулся на долгие шесть лет). Классическая избушка-пятистенка: в первой комнате печь с обеденным столом, лавкой, полками и тумбочками; во второй – кровати, шкафы, комоды и другие мелочи повседневной жизни. Мужчина жестом указал, куда можно сесть, и сам опустился на стоящий радом трехногий табурет.
– Из каких краев ты к нам пришел? – спросил он, пододвигая ко мне стоящую на столе плошку с едой.
Отказываться было глупо, к тому же отец часто повторял одну пословицу из своего детства, пригодную в данной ситуации: «дают – бери, бьют – уходи». Тем более после моего появления в этом мире мне еще ни разу не удалось не только плотно поесть, но и перекусить чего-либо, да и некогда. Так что я, долго не раздумывая, принялся есть то, что мне предложили, соблюдая, однако, правила приличия и не набрасываясь, словно изголодавшийся путник на съестное.
– Из близких, – помедлил я с ответом, представив кротчайшее расстояние от того места, где насолил городской страже и совсем недавно усмирил татуированного выскочку – Но вот путь через лес принес мне некоторые трудности.
– Ты попал сюда идя напрямую через лес? – удивился мужчина.
– Да.
– Там же гиблые места! Никто не возвращается оттуда живым, а те, кому везет выбраться, навсегда теряют рассудок, становясь подобием овоща. Поэтому из твоего ответа я могу сделать только два вывода: либо ты лжешь, либо… – он призадумался, потирая висок – … либо я чего-то не понимаю, а ты не договариваешь.
– Вот и стражник Дыры об этом говорил, пока его Старший не порубал. Другие-то в эти суеверия не поверили, а зря – ни один в живых не остался.
– За тобой охоту вели?
– Да. Только некая тварь, которую все именовали живоглотом, все дело испортила.
– Живоглот – опасный противник. Думаю, даже дюжины людей не хватит, чтобы его одолеть.
– Так я про то же и подумал, но узнать исход схватки мне помешали зеленые человечки.
– Человечки? – напрягся мужчина, не сводя с меня глаз. – Какие такие человечки?
– Зеленокожие. С чешуей и небольшими наростами по всему позвоночнику. Ездят еще на псах слюной брызгающих. Троглодитами зовут. У них там под лесом целый город выстроен.
– Троглодиты? – изумился собеседник, нервно потирая руки и шмыгая носом. – От них не уйти! Они достанут отовсюду, где бы ты ни был, и свершат свою волю. Это самые опасные существа Вековечного Леса. Если бы не темные эльфы – коренные местные жители, весь бы лес превратился в рассадник этих зеленокожих выродков.
– Темные эльфы? Да. Встречались мне эти выродки пару раз.
Я тяжело вздохнул и посмотрел прямо на мужчину, понимая, что юлить и изворачиваться дальше не имеет смысла.
– Если бы не они, перед вами, рядом со мной, сидела бы ваша дочь.
Хозяин закрыл глаза, проглотил вставший в горле ком и склонил голову к груди.
– А вот с этого момента поподробнее! – прошептал он, не открывая глаз.
Я рассказал все в мельчайших подробностях, начиная с того момента, когда впервые увидел Виолу. Он слушал, не перебивая, изредка кивая головой, но было видно, как увлажнились его глаза, когда я заканчивал повествование.
Мужчину звали Витолий. В свои шестьдесят он не сумел выбиться выше сельского старосты. Ему предлагали перейти на службу в ближайший город, но…
– … судьба раскинула карты совершенно по-другому. Я встретил свою жену, с которой мы прожили в браке сорок лет. У нас появились наши чудесные дети: вначале Талий, а потом, после очень длительного перерыва невозможности зачатия и Виола – наша красавица. Но, как известно, счастье долго длиться не может. Постигла беда и нашу деревушку. Вампиры!
– Вампиры? – вскинул я брови.
Это уже никуда не годилось. Не хватало мне ввязаться еще и в это дело. «Интересно, какие твари здесь еще водятся?» Мне стало не по себе от мысли, что придется залезть в вампирье гнездо, и поэтому я поспешил оправдаться:
– Вампиры не ко мне. Ищите охотников или еще кого обученного бороться с нежитью. Я же не имею ни опыта, ни специального снаряжения, а лезть с голыми руками к заведомо более сильному врагу я не собираюсь.
Но Витолий меня не слушал или же не хотел слушать.
– Вернее сказать, вампир всего один, но на нашу деревушку он заглядывается часто. Уже восемнадцать человек пострадало от его присутствия. Все они были найдены мертвыми с характерным знаком от вампира – двумя метками на шее, а все они считались не из бедного числа. После этого и пришла наша местность в упадок. Мой сын вызвался справиться с бедой, но сам сгинул без вести. Вот после этого с Виолой и начались перемены. Она возомнила, что может стать валькирией. Мы, с ее матерью пытались подавить эту тягу к морским разбойницам и убийцам, но она стояла на своем. Однако, чтобы стать валькирией, нужны были умения и навыки во всем. Вот тут и случилось горе в нашей семье. Виола ложилась в постель к любому, кто мог поделиться с ней хоть каким опытом, а таких находилось немало. В итоге пошли пересуды, что она является обыкновенной шлюхой и все это придумано не для того, чтобы расправиться с вампиром и найти брата, а для того, чтобы удовлетворить свои похоть и желания. Но вот случилось невозможное – пошел слух, будто бы невдалеке от берега пристал корабль морских дев. Не говоря ни слово, Виола собрала вещи и отправилась туда, где, по ее мнению, было ее счастье. Самое ужасное, что в свои похотливые блудные игрища она втравила нескольких подруг, которые последовали за ней. Больше мы с женой ее не видели. Моя милая Дария не выдержала разлуки и позора, которым покрыла нашу семью дочь, и умерла, утопившись в колодце недалеко от дома. Я же оставил работу и практически не выхожу за пределы своей земли, дабы не попадаться на глаза людям и не вызывать очередные пересуды о семье. В последнее время, когда моя дочь была с нами, я видел, что у нее появился новый молодой человек, к которому она, похоже, была неравнодушна, и я хотел просить его помочь отыскать сына, но последние обстоятельства показали, что обращаться к нему не следует. Кроме тебя нет никого, кто бы мне помог.
