Игорь Юрьевич Додонов
Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл
Скорее всего, командование группы армий «Юг», в конечном итоге, оставило полк в распоряжении Манштейна. Последний же держал его под Феодосией для прикрытия данного участка Керченского полуострова. В своих «Утерянных победах» он об этом, правда, ни словом не обмолвился. Но это – манера немецких мемуаристов: для возвеличения своих побед над русскими рисовать себя как можно более слабыми (вот, мол, нас было так мало, а русских «во-о-о» как много, но мы их (со мной во главе, конечно) разбили в «пух и прах»). И били немцы русских так до мая 1945 года включительно, когда война неожиданно для немцев закончилась почему-то в Берлине.
Манштейну, на наш взгляд, была присуща некоторая авантюристичность, но отнюдь не беспечность. Он не мог не понимать, что «оголение» Крыма, предпринятое им с целью концентрации сил под Севастополем, весьма опасно. Оно могло обойтись без последствий только в случае, если с Севастополем удастся «разделаться» довольно быстро (но этого, как известно, не получилось). В мемуарах Манштейн прямо излагает «резоны» своих действий:
«Для того чтобы достичь решительного успеха, 11-я армия должна была, таким образом, подтянуть все силы, которые окажется возможным использовать. Но, с другой стороны, было также ясно, что противник, безраздельно господствовавший на море, мог предпринять высадку в любой момент и на любом облюбованном им для этой цели участке побережья, если побережье не будет обеспечено достаточной охраной. Таким образом, командование стояло перед выбором – или пойти на большой риск, оголив территорию Крыма и в особенности Керченский полуостров, или же заранее поставить под вопрос успех предполагаемого штурма, выделив для него заведомо недостаточно сил. Выбор пал в пользу штурма.
…Но этот риск казался оправданным, если наступление на Севастополь начнётся достаточно скоро, раньше, чем противник успеет на Кубани или на Кавказе сформировать новые силы для высадки с моря» [19; 241].
Поскольку дело с Севастополем оказалось долгим, то, как представляется, Манштейн и решил использовать оставшийся в его распоряжении полк 73-й пд для «подстраховки» в районе Феодосии (раз уж всё равно его «выдернули» из-под Севастополя).
Забегая вперёд, скажем, что та часть 213-го пп, которая находилась в Геническе, очень быстро была переброшена к Феодосии, и весь полк вместе с войсками 46, 132, и 170-й немецких пехотных дивизий принял участие сначала в обороне позиций по линии Киет – Новая Покровка – Коктебель, а затем в контрнаступлении на Феодосию. Сам Манштейн оценивал силы этого усиленного полка в ½ дивизии [19; 254].
Наши историки (светские, современные российские) так оценивают силы немцев на Керченском полуострове к концу декабря: «свыше двух дивизий» [6; 102], две пехотные дивизии и одна конная бригада [25; 26]. Ясно, что конная бригада – это 8-я румынская конная бригада. О ней же идёт речь там, где говорится о «свыше двух дивизий».
Однако, наверное, мы должны упрекнуть отечественных историков в неточности. Говорить всё-таки приходится о 1½ пехотных дивизий немцев и одной конной румынской бригаде либо, употребляя понятие «расчётные дивизии», о примерно двух расчётных дивизиях противника на Керченском полуострове к концу декабря 1941 года.
И. Мощанский отмечает, что переброска частей 73-й пехотной дивизии на Керченский полуостров была произведена в период с 11 по 13 декабря. В этот же период сюда были переброшены дивизионы штурмовых орудий [25; 24].
Количество людей в составе немецко-румынских войск на Керченском полуострове И. Мощанским определяется в 25 тысяч человек [25; 26].
Если подсчитать численность советских войск, привлечённых к операции, то она равняется 82 500 человек [6; 102], [31; 277], [11; 83]. При этом на долю войск Закавказского (Кавказского) фронта приходится 62 000 человек, а Черноморского флота и Азовской военной флотилии – 20 500 человек [6; 102], [31; 277], [11; 83].
Превосходство в людях советской стороны в 3,3 раза.
Но из 20 500 военнослужащих ЧФ и АВФ, принимавших участие в десантной операции, большинство составляли экипажи кораблей и лишь меньшую часть – непосредственно высаживавшиеся на берег морские пехотинцы. Кроме того, наступление посредством высадки с моря – это не удар войск на суше. Просто нет физической возможности вложить в первый удар все силы войсковых объединений (соединений). Поэтому, как верно замечает И. Мощанский, «при определении соотношения сил в десантной операции следовало бы исходить из того, сколько войск позволяют высадить переправочные средства в первом эшелоне» [25; 26]. Так вот, с учётом двух вышеозначенных обстоятельств, силы десантирующихся советских войск составляют 41 900 человек [25; 26]. Советское преимущество падает до 1:1,7.
Конечно, можно сказать, что германо-румынские войска были разбросаны по побережью и вообще всей территории Керченского полуострова. Но ведь и наши силы высаживались не в одном месте, а в нескольких местах. Об этом сейчас и пойдёт речь.
В ночь на 25 декабря 1941 года была произведена посадка войск 224-й стрелковой дивизии и 83-й бригады морской пехоты 51-й армии в Темрюке и Кучугурах. Эти силы были разделены на пять десантных отрядов:
1-й отряд – 1340 человек, высадка у мыса Казантип.
2-й отряд – 2 900 человек, высадка у мыса Зюк.
3-й отряд – 400 человек, высадка у мыса Тархан.
4-й отряд – 1876 человек, высадка у мыса Хрони.
5-й отряд – 1000 человек, высадка у мыса Еникале [25; 26], [11; 76].
Всего намечалось высадить в составе этих отрядов 7 516 человек, 14 орудий, 9 миномётов калибра 120-мм и 6 танков Т-26 [25; 26].
Во второй половине дня 25 декабря корабли с десантными отрядами начали движение по заданным курсам с расчётом прибыть в назначенные для высадки пункты за два часа до рассвета 26 декабря.
Удачной оказалась только высадка 2-го и 4-го отрядов. В районе мыса Зюк (2-й отряд) высадилось и закрепилось около 1000 человек, в районе мыса Хрони (4-й отряд) – около 1500 [25; 28], [11; 76], [17; 182].
Остальные отряды из-за сильного шторма, максимально осложнявшего высадку, и противодействия противника десантироваться не смогли и вернулись в Темрюк [11; 76].
Погодные условия сделали невозможным продолжение высадки войск 27-29 декабря. Десантирование возобновилось только 30-го числа, а 31-го было особенно массовым. Всего с 26 по 31 декабря Азовская военная флотилия высадила 6 000 человек, 9 танков Т-26, 10 орудий (37- и 76-мм калибра), 28 миномётов и 204 тонны боеприпасов [11; 76], [25; 28].
Высадка десанта южнее Керчи (в районах маяка Нижне-Бурунский, стан-
НА ДАННОЙ СТРАНИЦЕ БУДЕТ РАСПОЛАГАТЬСЯ КАРТА № 1
(КЕРЧЕНСКО-ФЕОДОСИЙСКАЯ ДЕСАНТНАЯ ОПЕРАЦИЯ).
ции Карантин, Камыш-Буруна, Эльтигена и коммуны «Инициатива») возлагалась на Керченскую военно-морскую базу. Предполагалось высадить в первом эшелоне три десантных отряда (10 групп) общей численностью 3 327 человек при 29 орудиях и 3 миномётах из состава 302-й стрелковой дивизии 51-й армии [25; 27].
26 декабря наши войска десантировались в районах Эльтигена и Камыш-Буруна. В состав первого броска входило 1300 человек [25; 27]. 27 декабря высадка не производилась, вследствие сильного шторма (7–8 баллов). Её возобновление стало возможным только 28-го числа. По 30 декабря включительно, несмотря на тяжёлую штормовую обстановку, корабли КВМБ перевезли и высадили под Камыш-Буруном, Эльтигеном и Старым Карантином 13 225 человек, 47 орудий и 198 миномётов [25; 28], [11; 76-77].
Теперь мы хотели бы немного остановиться в изложении событий. И вот с какой целью. В «перестроечные» и «постперестроечные» годы, когда прилавки книжных магазинов захлестнула «волна» книг немецких авторов о войне (в основном, конечно, мемуаров), в нашей стране в среде интересующихся данной тематикой стало модно считать взгляд «с той стороны линии фронта» более правильным, правдивым. И эта тенденция коснулась не только любителей, но и, чего «греха таить», некоторого числа профессионалов. Поэтому ничего удивительного, что в трудах современных российских историков можно увидеть ссылки на немецких авторов как на истину в последней инстанции. Если об этом и не говорится прямо, то уж точно подразумевается, судя по общему смыслу написанного.
Насколько подобный подход правомерен? Не вдаваясь в отвлечённые рассуждения, нам бы хотелось ответить на этот вопрос, сопоставив действительные события десантирования на Керченском полуострове войск 51-й армии с их изложением в мемуарах Э. фон Манштейна «Утерянные победы».
Итак, вот что пишет командующий 11-й немецкой армией:
«26 декабря противник, переправив две дивизии (выделено нами – И.Д.) через Керченский пролив, высадил десанты по обе стороны от города Керчи. Затем последовала высадка более мелких десантов на северном побережье полуострова (выделено нами – И.Д.).
Командование 42 ак (генерал граф Шпонек), имевшее в своём распоряжении для обороны полуострова только одну 46 пд, оказалось, конечно, в незавидном положении. Граф Шпонек поэтому запросил у командования армии разрешение на оставление Керченского полуострова, имея в виду запереть выходы из него у Парпачского перешейка. Но командование армии не разделяло его мнения. Если бы противнику удалось укрепиться в районе Керчи, то на полуострове возник бы ещё один участок фронта, и обстановка для армии, пока не был ещё взят Севастополь, стала бы чрезвычайно опасной. Поэтому командование армии приказало 42 ак, используя слабость (выделено нами – И.Д.) только что высадившегося противника, сбросить его в море.
…Одновременно туда был направлен из-под Геническа и Феодосии последний из полков отводимой из Крыма 73 пд (усиленный 213 пп).
46 пд действительно удалось к 28 декабря ликвидировать плацдармы противника севернее и южнее Керчи (выделено нами – И.Д.), за исключением небольшой полосы земли на северном побережье. Тем не менее, граф Шпонек вторично запросил разрешения оставить Керченский полуостров. Командование армии решительно возражало против этого…» [19; 245-246].
Забегая вперёд, скажем, что генерал Шпонек после высадки советского десанта в Феодосии пренебрёг запретами Манштейна и спешно очистил Керченский полуостров. Причём, немцы так торопились, что побросали все орудия и технику на обледенелых крымских дорогах. За всё это Шпонек был снят с должности, вызван в Берлин, где приговорён судом военного трибунала к расстрелу. Смертную казнь, однако, заменили на тюремное заключение. Но после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года Шпонека всё же расстреляли.
Попробуем «половить» Манштейна «за руку» и поглядеть, как всё же воевали эти немецкие «чудо-рыцари», которые, судя по книгам немецких мемуаристов, «семерых наших одним махом бобивахом».
Две дивизии русских, по Манштейну, высадившиеся севернее и южнее Керчи, – это «зацепившиеся» за Керченский берег в районах мыса Зюк и мыса Хрони бойцы 2-го и 4-го десантных отрядов, высаженных АВФ (севернее Керчи) и от 1300 до 3000 человек, высаженных кораблями КВМБ под Камыш-Буруном и Эльтигеном (южнее Керчи). Итого, севернее Керчи – 2500 человек на разных участках побережья (одна дивизия, согласно мемуарам командующего 11-й немецкой армией), южнее Керчи – не более 3000 человек (более точными данными мы не располагаем), также разбросанных между двумя точками десантирования (вторая дивизия, по мнению Манштейна). А потом ведь были ещё, по утверждению германского генерала, и мелкие десанты на северном побережье полуострова. Правда, чуть позже Манштейн всё-таки проговаривается, повествуя о своих директивах Шпонеку, что силы высадившихся советских войск первоначально были малы, но либо не замечает этого, либо рассчитывает, что на это не обратят внимание его читатели.
Далее, в полном соответствии со своим изначальным положением о превосходстве десантировавшихся русских, мемуарист пишет, что две советские дивизии и мелкие десанты атакует всего одна, а чуть позже – полторы немецких дивизии (напомним, что сам Манштейн оценивает 213-й усиленный пехотный полк в половину дивизии) и почти сбрасывают их в море, за исключением какого-то клочка земли к северу от Керчи. Вот уж, действительно, настоящие орлы немцы! Только, правда, совсем не ясно, почему же Шпонек, позбрасывав в море «несметные русские рати» за 26 и 27 декабря, 28-го числа опять запросил разрешения на отход к Парпачскому (Ак-Монайскому) перешейку.
В действительности же получается, что севернее Керчи дрались два изолированных советских отряда, не получавшие в течение четырёх дней из-за погодных условий никакой помощи. Численность их (1000 и 1500 человек) была в 9-14 раз меньше штатной численности советской стрелковой дивизии (около 14 тысяч человек на тот момент). И с ними-то немецкие «герои» не смогли ничего поделать.
При сопоставлении реальных событий южнее Керчи с мемуарами Манштейна обнаруживаются не менее «интересные вещи». Тут, как мы уже видели, количество высадившихся 26 декабря десантников было немногим больше, если не меньше, чем к северу от города. 27 декабря они также не получили никакой помощи. И здесь, по утверждению командующего 11-й армией, их полностью скинули в море. Но вот парадокс – уже 28-го числа в районах Камыш-Буруна и Эльтигена2 возобновляется десантирование советских войск. Выходит, Манштейн искажает реальность, когда говорит о том, что к югу от Керчи побережье полуострова было полностью очищено от русских.
Вот и верь после этого мемуарам германских военачальников!
Однако вернёмся к событиям десантной операции.
29 декабря настал черёд «послушать русскую музыку» для немцев в Феодосии.
Для высадки в Феодосии Черноморским флотом была создана так называемая группа «А». Из боевых кораблей в её состав вошли крейсера «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эскадренные миноносцы «Незаможник», «Шаумян» и «Железняков». Кроме того, в состав группы «А» вошли два отряда транспортов (1-й отряд – 8 кораблей, 2-й отряд – 7 кораблей) [11; 78], [25; 27-28].
Посадка войск первого эшелона 44-й армии на корабли была произведена в Новороссийске днём 28 декабря.
На боевые корабли были погружены три полка из состава 9-й горнострелковой и 157-й стрелковой дивизий (5 419 человек, 15 орудий, 6 миномётов, 30 автомашин и 100 тонн боеприпасов). 1-й отряд транспортов перевозил 236-ю стрелковую дивизию (11 270 человек, 572 лошади, 51 орудие калибром от 45- до 120-мм, 199 автомашин, 20 танков Т-37/38, 18 тракторов и 313 тонн боеприпасов). На 2-й отряд транспортов погрузилась 63-я горно-стрелковая дивизия (без 246-го горнострелкового полка) [11; 79], [25; 27-28].
Предполагалось высадку трёх дивизий (157, 236 сд и 63 гсд) в районе Феодосии осуществить в течение двух суток [25; 28].
То, что феодосийский десант проводился на трое суток позже керченского, было верным шагом. Расчёт нашего командования на оттягивание из-под Феодосии Манштейном значительных сил для борьбы с десантами севернее и южнее Керчи оправдался. Мы уже знаем, что командующий 11-й немецкой армией перебросил из Феодосии 213-й усиленный пехотный полк в помощь 46-й пехотной дивизии, дравшейся с советскими десантами под Керчью. Правда, Манштейн подстраховался: он приказал выдвинуться из района Симферополя к Феодосии 4-й румынской горной бригаде [19; 245]. Однако бригада к моменту начала советской высадки в город прибыть не успела, и силы немцев в нём ограничивались одним сапёрным батальоном, противотанковым дивизионом и несколькими береговыми батареями [11; 79].
В 3.00 часа 29 декабря отряд боевых кораблей подошёл к Феодосии. Ориентировку ночью для входа в порт давали огни подводных лодок Щ–201 и М–51, заранее выдвинутых в этот район. В 3.50 отряд начал 15-минутную артиллерийскую подготовку. Под прикрытием огня корабельной артиллерии специально выделенные катера («малые охотники» МО–0131 и МО–013) ворвались в Феодосийскую гавань и высадили на защитный мол штурмовой отряд, захвативший маяк. Затем в порт вошли остальные катера, также высадившие штурмовые группы [11; 79].
В 4.40 в порт вошёл эсминец «Шаумян», за которым вскоре последовали «Незаможник» и «Железняков». Миноносцы высадили отряды численностью 330, 289 и 287 человек соответственно [11; 79], [17; 182].
В 4.45 начал высадку десанта с помощью шлюпок, «малых охотников» и тральщика «Щит» крейсер «Красный Крым».
Крейсер «Красный Кавказ», несмотря на сильный отжимной ветер и артогонь опомнившегося противника, отшвартовался с внешней стороны мола и высаживал десант прямо на него [11; 80], [17; 182]. В 8.15, когда совсем рассвело, «Красный Кавказ» отошёл от мола. В 8.20 его место занял теплоход «Кубань» [11; 80].
В 9.30 в порту закончили высадку десантов эсминцы и крейсер «Красный Крым». После этого они заняли огневую позицию на внешнем рейде Феодосии [11; 80].
В 11.30 закончивший высадку десантников теплоход «Кубань» был сменён у внешней стенки мола пароходом «Фабрициус». К этому моменту на берегу находилось уже 4 500 советских солдат, матросов и командиров [11; 80].
Уже к утру 30 декабря Феодосия, несмотря на прибытие к городу румынских частей, была полностью освобождена от противника [11; 80].
Писатель и фронтовой корреспондент Константин Симонов, побывавший в Феодосии в начале января 1942 года, в своих военных дневниках зафиксировал рассказ комиссара одного из первых высаживавшихся в Феодосийском порту отрядов Н.Ф. Пономарёва:
«“Бросок семи катеров. За землю зацепились, а там – отдай Феодосию! О чём тут ещё говорить? Погибли смертью храбрых Магометов, Ципулиндра, Шалахов, Замураев. Из трёхсот человек погибло восемьдесят два и ранено тридцать шесть. Наше дело было взять порт и ближайшие две улицы. Мы взяли стенку, а потом видим, что паника. Ну, что же, стоять, что ли? Давай вперёд! И полгорода взяли… В порту мы взяли 225 винтовок, 25 пулемётов, в городе, скромно говоря, 800 гружёных машин. Высадились в четвёртом часу ночи. Тут же взяли стенку, потом пошли по улицам. Пехота подошла часов в шесть, в семь. К вечеру тридцатого прочесала город до конца. А внутри шла борьба за каждый дом. Моряки тут были первой властью. Тем более курортный городок… Люди тут всегда будут ездить и чтить память”» [34; 25].
В этом немного сумбурном повествовании советского моряка хорошо видно, как неожиданная и смелая атака десантных сил вызвала панику немецкого гарнизона, которая позволила первым группам, высадившимся на берег, захватить не только порт, но и значительную часть города. Эти группы не обладали никаким численным перевесом над немцами, но, как говорится, «смелость города берёт».
В период с 29 по 31 декабря были перевезены и высажены в районе Феодосии 23 тыс. человек, 1550 лошадей, 34 танка, 109 орудий, 24 миномёта, 334 автомашины и трактора, 734 тонны боеприпасов и 250 тонн других грузов [11; 80-81].
К исходу 31 декабря высадившиеся в Феодосии войска 44-й армии продвинулись на 10-15 км от города и захватили Владиславовку [11; 81]. Большему продвижению воспрепятствовали румыны, которые хоть и не смогли выбить из Феодосии десант, но оказались способны весьма сильно затормозить продвижение войск 44-й армии, боеспособность которых вряд ли можно считать на тот момент высокой. Сказывались и постепенность высадки и выгрузки войск, вооружения, боевой техники и боеприпасов, и определённая неразбериха, вызванная срывами планомерности высадки и выгрузки из-за погодных условий и воздействия немецкой авиации, и уже имевшие место довольно значительные потери.
Кстати, о действиях немецкой авиации. В военных дневниках Константина Симонова, прибывшего в Феодосию 4 января, есть описания этих действий. Приведём их.
Вот раннее утро 4 января:
«С началом светлого времени началась бомбёжка. Наши зенитные орудия беспомощно стояли на площадях и перекрёстках Феодосии. Их было переправлено уже довольно много, но вся беда заключалась в том, что немцы вчера потопили транспорт, который шёл сюда со снарядами для зениток. Зенитчики, как полагалось по долгу службы, находились возле своих орудий, но стрелять не могли. Всё вместе взятое было достаточно драматично.
Немцы налетали на Феодосию не особенно большими группами, по девять, по шесть, а иногда по три и даже по два самолёта. Но зато почти непрерывно, как по конвейеру. Каждые пять минут то в одном, то в другом конце города слышались взрывы. Проходя по улице, а потом возвращаясь через полчаса обратно тем же путём, мы встречали на дороге новые воронки, которых не было, когда мы шли в ту сторону» [34; 17].
День 4 января:
«В комендатуре я несколько часов разговаривал с командиром отряда Айдиновым, с комиссаром Пономарёвым и с несколькими бойцами. В этих людях ещё не остыл весёлый задор после удачного десанта, но в то время они очень устали за эти дни и были обозлены бомбёжкой, которая всё не прекращалась и, казалось, никогда не прекратится. Думаю, не преувеличу, сказав, что из-за этой злости и беспомощности перед лицом непрекращающейся бомбёжки у людей в городе было в тот день нервное настроение» [34; 25].
Вечер 4 января и ночь с 4-го на 5-е:
«Мы дошли до пристаней; недалеко, словно два маяка, продолжали гореть два разбитых бомбами парохода. Правее вдали виднелись ещё два зарева повыше – это были зажжённые бомбами дома. Феодосийская гавань была как бы в полукольце этих маяков, ориентируясь на которые немцы беспрерывно бомбили.
…Немцы налетали по одному, но каждый самолёт, сбросив бомбы, потом ещё долго жужжал в воздухе, пока на смену ему не приходил следующий. Бомбы падали на город с интервалом в десять-пятнадцать минут.
…А что до торговых моряков, с которыми я говорил в тот день, то это были храбрые ребята, но… на их глазах только что рядом с ними, в Феодосийской гавани, потопили два парохода. А… их самих целых два часа подряд бомбили, пока они шли без всякого прикрытия в Феодосию» [34; 27, 28, 30].
Перед нами яркая иллюстрация того, как трудно было в конце декабря 1941 – начале января 1942 года обеспечить достаточную для мощного и решительного наступления боеспособность 44-й армии.
Не приходится поэтому удивляться, что 1 января наши войска продвинуться вперёд не смогли, а 2-го числа, выйдя на линию Киет – Новая Покровка – Изюмовка – Коктебель и встретив там организованное и упорное сопротивление румынских и подтянувшихся в эти районы немецких частей, остановились [11; 81], [39; 1].
Собственно, на этом можно считать десантную операцию законченной.
Но хотелось бы сказать ещё несколько слов о ней.
Прежде всего о том, что вторая её фаза, т.е. высадка наших войск в Феодосии, в глубоком тылу XLII армейского корпуса немцев, привела к тому, что у его командира генерала фон Шпонека сдали нервы. И, вопреки приказам Манштейна, он оставил Керченский полуостров. Выше мы уже говорили об этом отступлении, более напоминавшем бегство с оставлением орудий и техники.
Далее. Керченско-Феодосийская десантная операция сорвала второй штурм Севастополя. Манштейн, перебросивший в помощь своим войскам на Керченский полуостров из-под Севастополя две дивизии (132-ю и 170-ю пехотные), очень быстро понял бесперспективность продолжения штурма оставшимися силами.
Успешной высадкой десанта в Крыму был завершён процесс захвата советскими войсками стратегической инициативы. На всём протяжении фронта, от Ладоги до Чёрного моря, вермахт перешёл к обороне.
И ещё. Уже на стадии десантной операции выявился недостаток, сыгравший в дальнейшем роковую роль в судьбе Крымфронта, – «неповоротливость» нашей авиации, что приводило к господству немцев в воздухе.
ГЛАВА II
ПЛАНЫ, НЕ СТАВШИЕ ФАКТОМ.
БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ НА КЕРЧЕНСКОМ ПОЛУОСТРОВЕ
В ЯНВАРЕ – АПРЕЛЕ 1942 ГОДА
«1. Докладываю, что части Кавказского фронта в период 2–3.1. 1942 г. закончат Керченскую операцию и полностью освободят Керченский полуостров от немецких оккупантов.
2. Дальнейшая цель действий, согласно вашей директиве, – освободить Крым» [32; 481].
Такими словами начинался доклад в Ставку ВГК от 1 января 1942 года командующего Кавказским фронтом (Закавказский фронт 30 декабря 1941 года был переименован в Кавказский) генерала Д.Т. Козлова.
Этот доклад открыл «крымскую эпопею» зимы-весны 1942 года, закончившуюся для советской стороны, увы, плачевно. Однако это будет позже, в мае. Поданный же Д.Т. Козловым в первый день нового, 1942, года в Ставку доклад был весьма оптимистичен и толков.
«3. Идея операции: ударом подвижной мотомехгруппы, – далее говорилось в документе, – в направлении Перекопа полностью окружить и изолировать части противника от Таврии в Крыму при одновременном наступлении на Симферополь и вдоль побережья Чёрного моря.
Высадкой морских десантов в районах Евпатории, Алушты содействовать общей задаче – уничтожению всех сил [противника] в Крыму.
Частям Приморской армии (оборонявшей Севастополь – И.Д.) активными действиями содействовать выполнению общей задачи» [32; 481].
Таков был общий план действий.
В состав мехгруппы, которая должна была отрезать немцев «от материка», согласно докладу, включались две танковые бригады, один танковый полк, один мотострелковый полк, одна кавалерийская дивизия, один артиллерийский полк РГК [32; 481].
Задачей 51-й армии было развитие наступления вслед за мехгруппой. В дальнейшем она занимала оборону в районе Чонгар – Перекоп и не допускала подхода свежих сил противника в Крым, в то время как мехгруппа, развернувшись на юг, занимается уничтожением крымской группировки немцев. Состав сил 51-й армии: четыре стрелковых дивизии, две стрелковые бригады, два полка артиллерии РГК, два инженерных батальона, один понтонный батальон [32; 481].
44-я армия «в составе трёх сд, усиленной одним ап АРГК, одним инжбатальоном, ударом в направлении Владиславовка, Симферополь» не должна была «допустить отхода крымской группировки противника на север от Севастополя» [32; 481].
Отдельно, вдоль побережья Чёрного моря, наступал 9-й стрелковый корпус, состоявший из двух горнострелковых дивизий. Этим наступлением корпус обеспечивал ударное крыло фронта [32; 481].
Приморская армия, активизировав под Севастополем свои действия, сковывала противника в этом районе [32; 481].
Помимо выброски морских десантов в Евпатории, Алуште и Геническе, предусматривалось проведение парашютного десанта на Перекопе до подхода туда сил мехгруппы [32; 481-482].
Операцию предполагалось начать в период с 8 по 12 января 1942 года [32; 482].
Своей директивой № 170005 от 2 января 1942 года Ставка ВГК утвердила предложенный генералом Д.Т. Козловым план. Командующему Кавказским фронтом предписывалось «всемерно ускорить сроки окончания сосредоточения и начала перехода в общее наступление…» и разрешалось для усиления действовавших в Крыму войск фронта перебросить туда «с материка» «управление 47-й армии, 77-ю и 138-ю горнострелковые дивизии» [32; 26]. Особое внимание обращалось на скорейшее перебазирование «на Керченский полуостров, а в дальнейшем и в Крым, фронтовой, и, прежде всего, истребительной, авиации» [32; 27].
Однако подготовка наступления десантировавшихся армий отличается от подготовки наступления армий, находящихся в обычных условиях сухопутного фронта. В последнем случае командование сначала составляет планы наступления, затем собирает необходимый для него наряд сил и только после этого наносит удар. Противник, конечно, может разгадать планы наступления, принять контрмеры. Но может и не разгадать. Независимо от этого, при правильном подходе к вопросу, подготовка планирующей наступать стороны проводится максимально тщательно, первый удар очень силён и всё готово для обеспечения его развития. В первом же случае высадившиеся на берег передовые эшелоны атакующей стороны не представляют собой большей и сильнейшей части её войск. Планы широкомасштабного наступления начинают составляться по результатам десантной операции. При этом противник уже «потревожен», результаты десанта ему прекрасно известны, и он может чуть ли не со стопроцентной вероятностью прогнозировать дальнейшие действия атакующих. Если к этому прибавить, что обороняющаяся сторона имеет в своём распоряжении сухопутные коммуникации, а снабжение и пополнение наступающей армии идёт по морю, то станет ясно, каким сложным делом является сосредоточение для нанесения удара десантированных сил (в частности, как сильна зависимость от погодных условий) и насколько сложно обеспечить успешность этого удара.
«Крымский фронт хлебнул полную чашу наступления в мало подходящее для активных действий время года», – очень верно заметил современный российский историк А. Исаев [11; 242].
Уже с первых шагов в Крыму погодные условия сильно начали влиять на действия наших войск.
Со 2 по 5 января на Чёрном и Азовском морях свирепствовал жесточайший шторм, из-за которого транспорты не могли выходить из Новороссийска и входить в Феодосийский порт. Только 5 января суда пошли нормально. Но уже 6 января морозы и снегопад в Крыму сменились оттепелью, и пошли дожди. Дороги Крымского полуострова раскисли, и перестала существовать действовавшая около недели переправа через Керченский пролив по льду. Дело в том, что в самом конце декабря пролив замёрз. Это довольно редкое явление позволило организовать ледовую переправу людей, лошадей и лёгкой техники. Но всему этому с началом оттепели пришёл конец. Однако на море продолжался шторм. Кроме того, не хватало транспортных кораблей. В итоге подвоз пополнений, боеприпасов, горючего и продовольствия почти прекратился. Сосредоточение войск для запланированного наступления срывалось.
Поэтому в ходе телеграфных переговоров с И.В. Сталиным и А.М. Василевским 5 января 1942 года Д.Т. Козлов заговорил о переносе наступления на период между 13 и 16 января 1942 года [32; 29].
Ниже приводятся выдержки из текста переговоров, характеризующие состояние советских войск, которые с 8 по 12 января должны были начать решительное наступление:
«КОЗЛОВ. …2) 44-я армия в районе Феодосии имеет 157 сд без тылов и одного дивизиона артиллерии, 236-ю дивизию без тылов, 63-ю горнострелковую дивизию, подошедшую из Керчи, без тылов и артиллерии. Техническое оснащение указанного состава, включая полковую артиллерию: орудий – 127, танков – 35 и, как я уже доложил, части не имеют тылов для подвозки боеприпасов и других видов снабжения.
…51-я армия никак не может переправиться на Керченский полуостров. Из её частей переправились только 302-я дивизия, которая в районе Феодосии передана мной в состав 44-й армии, и 224-я – в половинном составе, один полк 390-й дивизии, которые оставлены на Ак-Монайских позициях» [32; 28-29].
Если вернуться немного выше по нашему тексту и сравнить описанное состояние 44-й и 51-й армий с тем, что предполагалось иметь для наступления, то станет ясно, почему Д.Т. Козлов не мог не заговорить о переносе сроков его начала. Правда, он оговорился, что до начала общей наступательной операции предполагал бы провести наличными силами «частное наступление… чтобы прощупать как следует противника и постараться навязать ему свою инициативу» [32; 29].
