banner
banner
banner
Охота на Нострадамуса

Игорь Вардунас
Охота на Нострадамуса

– Точно. Это все комиксы и Эм-Ти-Ви. Последние мозги засрали.

– У меня-то хоть малец подрастает. А у тебя две девицы – жуть!

– На баб вечно не хватает только двух вещей – зла и денег. Только ныть и умеют: папа се, милый то… Тьфу! Попробовали бы, как я, понагибаться, – фыркнул в ответ водитель и, не отрываясь от дороги, кивнул на перегородку за спиной. – Кстати, много там?

– Пара лямов, может, больше, не уточнял. Наше дело довезти. А что, решил лапы погреть? Тут много не навоюешь, старик, это тебе не Вегас.

– Да и я не Элвис.

Охранники дружно рассмеялись. Часть улицы, огороженная «зебрами» с оранжевыми мигалками, на которой суетились рабочие в ярких жилетках, приближалась.

– Вон, опять что-то разрыли. Кроты, м-мать.

– Во-во. Ремонтникам только дай волю в грязи покопаться. Делать народу нечего. Льют из пустого в порожнее, а потом мы все разводим руками и дружно удивляемся, куда это налоги текут. Прибавь-ка, – напарник поторопил водителя, увидев, как на приближающемся перекрестке замигали светофоры, сигнализируя о скором прекращении движения. – Успеем проскочить, а то так и до обеда ехать можно. Я жрать хочу.

– Что сегодня, «Тако» или полковник Сандерс? – напарник выжал сцепление, переключая передачу резиновым набалдашником на длинной ножке.

– Не, слишком острое. Надо язву пожалеть.

– Я бы пару чизбургеров перехватил. Или лапши.

– Можно в «Вокер», у них вроде буррито ничего.

– Ага. Наваристые, с подливкой и тефтельками, – водитель мечтательно улыбнулся, сощурив поросячьи глазки. – Да и недалеко там, в паре кварталов всего. Ммм, аж в животе урчит.

– Так посигналь ему!

Броневик несколько раз сипло прогугукал. Водитель впереди смекнул – подгоняемый джип, включив красно-синие мигалки и коротко подвыв, обогнул замешкавшееся такси с испугавшимся арабом за рулем и быстрее покатил к перекрестку.

– Давай-давай-давай! Под желтый как раз успеем, – азартно подгонял напрягшийся на пассажирском сиденье охранник, когда инкассатор на скорости пересек улицу перед самым капотом клюнувшего носом школьного автобуса. – Вот и отлично, а то плелись, как…

Спереди взвизгнули тормоза, и удар экскаваторного ковша «Катерпиллера», крутанувшегося на башне с чудовищной силой, обрушился на едущий перед броневиком джип, отбрасывая его в брызнувшую осколками витрину кафе-пиццерии.

– Твою мать! – заорал водитель, инстинктивно кидая инкассатор в противоположную сторону. Тяжелая машина, вильнув, на полном ходу ухнула в огороженную яму посреди улицы и, взбрыкнув задом с вхолостую вращающимися колесами, заглохла, извергнув из-под капота густые клубы пронзительно шипящего дыма. Переодетые рабочие засуетились, доставая оружие. В задние двери инкассатора тут же вцепился снова крутанувшийся на башне экскаваторный ковш. Сверху раскатисто громыхнуло, и небо обрушилось на улицу шуршащей пеленой ледяного дождя.

* * *

Услышав грохот и звон стекла, по-прежнему не открывающий глаз Дениел выждал на сиденье еще пару секунд.

– Пули.

С улицы донеслись обрывки коротких команд. Хлопнули выстрелы, и несколько стальных пчел с резким хрустом пробили стекло «Доджа» со стороны водителя, пройдя салон по касательной навылет.

– Дети.

Тумцанье бумбокса, резко захлебнувшись, стихло на низкой ноте, послышался чей-то крик.

– Мяч.

О крыло «Доджа» что-то стукнуло, и Дениел выскочил из машины, отработанными движениями срывая с газовых шашек звякнувшие кольца. Одну – в сторону экскаватора, ковшом сорвавшего заднюю дверь инкассатора. Ослепить водителя в кабине, бросившего рычаги и снимающего с предохранителя китайский «инграм». Вторую – в парней у броневика, лишь бы докинуть – ядовитый снаряд, расплескивающий вокруг себя густые клубы дыма, несколько раз перевернувшись в воздухе, с шипением упал в гущу перекрикивающихся людей, суетящихся у развороченных дверей инкассатора. За основной оболочкой кузова их ждал дополнительный встроенный сейф из титанового сплава. Налетчики не зевали. Готовились три месяца, напряжены, суетливы, матерятся по-арабски. Ничего, братья. Нам по пути, но не сейчас. Оружие, спешно вытаскиваемое ими из пакетов, спрятанных в отсеке тарахтящего строительного генератора, тут же открывало стрельбу по окровавленным копам, выбиравшимся из-под покореженного джипа, застрявшего в витрине кафе.

Прыгнув за руль «Доджа», Дениел развернул завизжавшую резиной машину, разбрасывающую колпаки с колес, задом подгоняя ее к броневику, насколько позволяла перерытая улица. По корпусу ударило еще несколько пуль. Давай же, давай! – торопил Дениел шашку с газом. – Действуй! Затормозив и рванув рычажок, открывавший багажник, снова вывалился на улицу.

Мир, отзывающийся криками, воем сирен и гомоном испуганных, объятых внезапным ужасом людей, обволакивал быстро идущего Дениела, словно он перемещался в замедленной съемке. Под ногами мелькнула перепуганная собака, которую истошно звала бросившая тележку бомжиха.

Сбоку грохнуло помповое ружье, в клубящемся дыму мелькнул мужской силуэт в черной скорлупе бронежилета. Один из рабочих-налетчиков упал, неуклюже всплеснув руками. С его головы сорвало каску. Заливалась лаем напуганная собака.

– Шашки, экскаватор, сейф. Шашки, экскаватор, сейф… – сбившееся дыхание змеиным шипением отдавалось в висках. Стекло быстро запотевало.

– Аха-ха-ха-ха! Иисус услышал меня-я-я! – подставив облепленное мокрыми волосами лицо ливню и запрокинув руки, словно сумасшедший, счастливо орал возвышающийся посреди хаоса мужик в коробке из-под холодильника. – День наста-ал!

– …экскаватор, сейф…

Выхватив травматический пистолет, Дениел действовал сосредоточенно и быстро, не концентрируясь на деталях, а стараясь удержать всю картину улицы целиком – хотя давно знал цепочку событий практически наизусть. Стрелял только по ногам. Мир за куском пластмассы, о который колотили капли дождя, выглядел как репортажная хроника, снятая с ручной камеры. Пронзительно визжали девушки-японки в кафе-пиццерии, которых посекло осколками от развороченной полицейским джипом витрины – прямо на том месте, где несколько минут назад завтракал Дениел. Елозя на четвереньках, одна тянула за рукав другую, из-за шока не понимая, что пытается вытащить подругу за сломанную руку, неестественно болтавшуюся в полосатом рукаве окровавленной кофточки.

Улицу сотряс новый взрыв – приближающийся к броневику Дениел оступился, почувствовав, как под ногами содрогнулся асфальт. Из кузова инкассатора повалил густой черный дым, следом в наполненный клубящимися газами и ливнем воздух выпорхнуло несколько кружащихся зеленых банкнот. Захлебывающиеся удушливым газом, разъедавшим глаза, корчившиеся на дороге налетчики, не ожидавшие нападения с тыла, успели подорвать сейф пластидом – самое сложное позади – ему оставалось лишь покидать в «Додж» мешки и поскорее убираться, пока к полицейским не подоспело подкрепление.

Кто-то выстрелил, и Дениел припал на ногу, брызнувшую кровью выше колена. Его заметили, черт! Не зевать, не зевать, не зевать! Вскинув руку, он наугад несколько раз выстрелил в застилавшее улицу марево, не целясь. Ответной пальбы не последовало.

К броневику, быстрее. Вытягиваемый из салона дым, летя навстречу, извивающимися пушистыми щупальцами обволакивал обзорное стекло. Опершись на колено нераненной ноги и подтянувшись на руках, Дениел подался в салон, быстро нащупывая за повисшей на одной петле дверью вмонтированного в корпус броневика внутреннего сейфа запечатанные мешки с кубами плотно подогнанных друг к другу спрессованных пачек. Игнорируя боль, быстрыми движениями стал перетаскивать их из инкассатора в багажник «Доджа». Первый, второй, еще четыре… да сколько же их, господи. А сколько ему было нужно, сколько еще осталось? Немного. Он прекрасно знал цену черте, которую собирался переступить. Вдалеке, быстро приближаясь, завыла сирена. Без паники, все точно по расписанию – это был последний налет, и он должен успеть захватить как можно больше.

За «Катерпиллером», в кабине которого скрючился навалившийся на рычаги мертвый водитель, визжа тормозами, остановилась первая полицейская машина. Из салона выскочили двое и, засев за дверями, нацелили на инкассатор стволы.

– Руки за голову! Лечь на землю! – Над улицей загремел искаженный мегафоном голос.

Игнорируя предупреждение и вытащив последнюю шашку – дымовую, Дениел швырнул ее в сторону экскаватора и, подхватив оставшиеся два мешка, припадая на ногу, торопливо заковылял к машине. Захлопнув багажник и рухнув на водительское сиденье, он резко рванул «Додж» с места. Позади раздалась канонада выстрелов, и заднее стекло автомобиля взорвалось тучей осколков. Дениел что есть мочи вдавил педаль газа и выкрутил руль, бросая визжащую машину за угол и выводя ее из зоны обстрела.

Это был последний раз. Самый последний.

По простреленной ноге полоснула резкая боль, и, с трудом вписавшись в оживленное уличное движение, Дениел согнулся, не выпуская руля, только сейчас в полной мере ощутив, как он устал. Устал скрываться, грабить. Устал все делать один. Ничего, осталось еще немножко потерпеть. Совсем чуть-чуть. Осталась пара небольших штрихов, и с нервотрепкой покончено.

Настал черед самого ржавого и маленького винтика.

Смита.

* * *

Разгрузив машину на складе в одном из заброшенных ангаров в доках, служивших ему временным пристанищем все последние месяцы, Дениел как мог, наскоро обработал рану, благо пуля прошла навылет, повредив мягкие ткани, перебинтовал ногу, воспользовавшись припасенной как раз на такой случай аптечкой, переоделся и снова направился в город, подкарауливать Смита у выхода из офисов в Централ. Встав за одной из колонн поближе ко входу, Дениел следил за людьми на сырой улице, прятавшимися под колпаками зонтов, которые разноцветными пятнами городского калейдоскопа сновали туда-сюда. Наблюдая за улицей, он краем глаза зацепил витрину газетного киоска – с момента ограбления прошло уже достаточно часов, хотя вряд ли еще напечатали. Да и ничего нового для него газетчики там придумать уже не смогут. Дениел поднял глаза на бронзовую фигуру засиженного голубями орла, раскинувшего над стеклянными дверями холла крылья, сжимавшего в когтях выпуклый циферблат круглых часов. Рабочий день закончился полчаса назад, и мимо караулившего Дениела проскользнула добрая половина сотрудников, спешащих по домам или скоротать вечерок за стаканчиком, которых он за последние дни слежки успел более-менее запомнить в лицо. Внутреннее напряжение росло с каждой новой проходящей минутой. А если он сегодня не явился на работу, что тогда? Ломиться к нему на квартиру ни в коем случае нельзя, так как это наверняка серьезно повредит линию вероятности и сдаст его самого с потрохами. Черт!

 

Смит вышел последним. Настороженной, крадущейся походкой выглядывающего из норки зверька. Зализанный, с крысиной мордочкой, не умеющий носить хоть и дорогущий, но мешком висящий на долговязой, неуклюжей фигуре офисного планктона костюм. В руке чемодан, под мышкой газета. Вовремя заметивший появившуюся на пороге цель, Дениел успел попятиться за колонну, отметив про себя, что бывший университетский приятель заметно постарел и осунулся. Так тебе и надо, крыса. Это еще цветочки! Миновав кружащиеся двери холла, Смит потоптался на улице и, облизнув тонкие губы, вскинул руку, с облегчением бросаясь наперерез катящему вдоль обочины такси. Открыв дверь и занеся в салон ногу, он открыл было рот, собираясь назвать адрес, но подавился на полуслове, ощутив, как под левую лопатку пиджака ткнулся короткий пистолетный ствол.

– Дернешься, убью, – глухо предупредили сзади.

– Ты? – Удивление получилось фальшивым. Смит его явно ждал, наверняка боялся и вздрагивал при каждом шорохе все последние несколько дней, зная, что Дениел придет за ним. Зная, что он последний.

– Закрой дверь и отпусти машину. Идем.

– Что ты задумал? Постой, – бессвязно забормотал Смит, послушно переставляя неуклюжими длинными ногами, пока Дениел, стараясь не светить пистолет, волок его от покатившего дальше по улице такси к «Доджу».

* * *

Это была последняя ночь в «штаб-квартире», и пленника можно было привезти сюда. К тому же еще оставалось хоть как-то замести следы и вдобавок избавиться от машины. Конечно, эти предосторожности, может, и остановят копов, но вряд ли тех, кто придет за ними следом. Но отсрочка у него есть. Ему надо уехать на парочку дней из города, переговорить кое с кем, а за это время ищи-свищи. Может, и поуляжется.

– Сворачиваешься? Я погляжу, ты времени зря не терял, – шмыгнул носом привязанный к офисному стулу на колесиках Смит, наблюдая за Дениелом, который в сторонке возился с нагромождением банок со строительной краской. Под глазом клерка набухал багровый синяк. Из разбитой нижней губы, стекая по подбородку, на рубашку капала кровь. Смит облизнулся, морщась от боли. – Давно не виделись… друг.

У него сильно стучало в висках, и Смит не помнил дорогу сюда. Память отзывалась обрывками. Что это, ангар? Склад? Заброшенный съемочный павильон? Редкие крики чаек, долетавшие откуда-то снаружи, и натужный скрип дерева под полом напомнили еще кое о чем. Доки. Ехали долго. Выходит, Дениел его чем-то усыпил по дороге. Глаза слезились, и неприятно щипало ноздри. Во рту стоял солоновато-металлический привкус крови. Одна рука пленника была крепко привязана изолентой к подлокотнику кресла, так что посинела затекшая кисть, другая – к спинке за спиной. Смит мысленно выругался – расчет был точным, его связали так, чтобы он не мог дотянуться до правой руки.

– Друг? Друг?! – Отбросив ведро с густо выплеснувшейся на край стены краской, Дениел подскочил к стулу с привязанным Смитом и, схватившись за подлокотники, посмотрел тому в глаза. – Тогда скажи мне, друг, где ты был, когда убивали мою жену?! Изнасиловали, а потом зарезали, позволив тому чудовищу похоронить нашу дочь заживо, а? Тебя спрашиваю! Где ты был? Отвечай! Когда ты продался? Сколько они тебе предложили? Кто больше?

Ногой оттолкнув от себя откатившийся стул, под которым захрустело битое темно-синее стекло, Дениел сорвал крышку с очередного ведра краски и резкими движениями стал снова обливать стену, напротив которой сидел Смит. Увидев, что замазывает его похититель, пленник почувствовал, как задрожали колени.

– Черт, Ден, да ты окончательно съехал, мать твою, – разбитыми губами пробормотал Смит, с тревогой и удивлением наблюдая за его действиями. Черт! Ах, если бы он мог только дотянуться до привязанной за спиной правой руки. Смит скосил взгляд влево, где на стене в красном пожарном ящике среди прочего инвентаря висел колун на длинной деревянной ручке. Не дотянуться, не достать, не пошевелиться! Ловко же он его обездвижил. Треклятый сукин сын! – Какого черта ты делаешь? Это же не серьезно, да? Тебе нужно успокоиться, спустить пары. Давай рванем, прошвырнемся, раздавим пару пива и все обмозгуем как следует, цепанем девок, наконец. А? Что скажешь? Ты и я, как в старые добрые времена. Смотри на меня, я с тобой разговариваю! Ты! Чертов псих!

Отбросив последнее пустое ведро, откатившееся в угол ангара, Дениел отошел от стены, внимательно оглядывая перемешанные брызги и пятна краски, пачкающие поверхность от пола до потолка – словно огромную картину безумного авангардиста.

– Ты забыл про Братика, – не оборачиваясь, Дениел удовлетворенно кивнул и, подойдя к пожарному ящику, открыл его, сняв с креплений колун. Покачал в руках, пробуя вес. – Трое навсегда.

– Про Братика? А, про Братика, – испуганно замямлил Смит, вжав голову в плечи, когда Дениел пошел в его сторону, закинув топор на плечо, словно дровосек. – Я не знал. Я честно ничего про него не знал. Богом клянусь.

– Новый офис на двадцать втором этаже и сразу же неисправный лифт – странное совпадение, не находишь? В наши дни «отисы» просто так и сыплются с неба, прогнозов не напасешься, – не обращая внимания на пленника, Дениел прошел мимо и стал методично крушить вытянутые ультрафиолетовые светильники, установленные на равном удалении друг от друга на треножных штативах вдоль стен всего помещения.

– В конторе есть пара толковых ребят-мозгоправов, они тебе помогут. Мало ли, с каждым бывает. Ну, перенервничал, перепил, – беспомощно вертя головой, Смит пытался поймать взглядом находящегося позади Дениела, вздрагивая при каждом звоне бьющегося стекла. – Только остановись, ты же не хочешь наломать дров, а? Ведь не хочешь. Ден… Дениел?

Резко наступившая тишина оглушила до смерти перепуганного пленника. Он несколько раз дернул головой из стороны в сторону, прислушиваясь, словно суслик, высунувшийся из норы.

– Дениел, ты где?

Упершись кончиками испачканных известкой туфель, под которыми захрустело стекло, в пол, он мелко засучил ногами, пытаясь развернуться – натужно сопящий, изо всех сил воевавший со стулом, связанный в нелепой позе Смит напоминал мистера Бина, угодившего в очередную комическую переделку. Но пленнику сейчас было плевать даже на разорванный пиджак от «Барбери». Страх, животный, атавистический ужас предчувствия неотвратимо надвигающейся смерти пробирал его до мозга костей.

За спиной никого не было. Только разбросанные тут и там покореженные арматуры штативов и россыпи темно-синего и фиолетового стекла на бетонном полу, словно на поляне незабудок.

– Дениел, – упавшим голосом, скатившимся в шепот, растерянно мельтеша глазами, пробормотал Смит, чувствуя, как по щекам бежит ледяной пот. – Дениел, ты где…

– Не проспи будущее, друг. Так, кажется?

Смит вскрикнул и дернулся от неожиданности, почувствовав прикосновение к привязанной за спинкой стула руке, у которой успели онеметь пальцы.

– Ты ведь не думаешь, что я совсем идиот и не догадался, что ты применишь его, чтобы сделать ноги?

– О чем ты? Это безделушка, не более.

– Значит, ты опять беспомощен? Как и в тот раз, когда я просил тебя спасти мою семью?

– Зачем мне врать тебе, Ден? Я же офисный работник, мое дело бумажки перебирать, ты ведь знаешь.

– Ты спрашиваешь, зачем тебе мне врать? Ха-ха-ха! Да это вопрос на миллион долларов, старина! – Засмеялись сзади, и от этого внезапного и неожиданного звука Смит похолодел. – Давай-ка проверим?

– Запаса этой штуки хватит максимум на восемь лет, – усмехнулся Смит. – Ты прекрасно знаешь, что тебе нужно гораздо больше.

– Знаю, друг мой. Знаю, – пленник с ужасом ощутил кожей прикосновение холодной стали в районе запястья.

– Вот что. Думаешь забрать? – взвизгнул он, теряя остатки самообладания от того, что Дениел за весь разговор впервые обратился к нему по имени. – Ну так возьми. Давай! Все равно они тебя выследят. А найдут – кокнут, ты сам прекрасно знаешь. Ты напал на меня, пытал, подвергнул насилию сотрудника конторы, да они от тебя даже волоска не оставят.

– Восемьдесят пятый, – немного помедлив, глухо отозвались сзади. – И кто сказал, что мне нужен именно ты. Нет, Смит. Ты всего лишь маленький винтик. Крохотный и ржавый. Я собираюсь копать поглубже. Намного глубже.

– Постой, так это все из-за семьи? Из-за всех тех убийств и похищений детей тогда, да? Из-за жены и дочери?

– Заткнись, или я отрежу тебе язык! – Резким движением Дениел развернул пленника лицом к себе. – Какое ты имеешь право вспоминать о них!

– Язык, – усмехнувшись разбитыми губами, Смит сплюнул на бетон кровавый сгусток. – Бери глубже. Ты один. Неподготовлен и слаб. Вдобавок ранен. Ну, есть пара бирюлек, это что, арсенал? Они найдут тебя, а когда прижмут к стенке, вырвут сердце и протащат как шоу по всем каналам в прайм-тайм, где ты будешь умирать вновь и вновь в бесконечных повторах под хруст кукурузы и борьбу за рейтинги. Приятного аппетита! В этой стране это любят. Кому ты что хочешь тут доказать? Справедливость? Честь? Этому стаду? Они плевали и растерли! Это мир варваров, Ден. Он не наш с тобой, очнись! Неужели ты так ничего и не понял? Изменить можно все: свергать царей и возносить императоров, плавить горы в желе, изобрести чертово бессмертие, наконец. И как ты этим правом воспользовался – превратился в простого налетчика, бомбилу вне закона? Тьфу! Ты живое тому доказательство, Ден, человека нельзя изменить. Нельзя перебить всех этих сраных тараканов в наших чертовых башках, мать твою! Слышишь меня?

– Это часть плана. Уже поздно что-то менять.

– Все-таки ты сумасшедший сукин сын! Надо было тебя грохнуть, как предлагало начальство!

– Предпочитаешь пулю или, может быть, топор? – Присев на корточки, Дениел положил на пол пожарный колун и стал рыться в раскрытом ящике с инструментами, стоявшем тут же. – Вы сами меня таким сделали, думаешь, я этого хотел?

– Это нарушение протокола, твою мать! Что ты творишь? Опомнись! Мертвецам безразлична месть, Дениел!

– Мне нет, – ответил Дениел, замахиваясь топором.

В это мгновение Смит преобразился. От недавнего испуганного и жалкого человека не осталось и следа, на смену ему пришел тренированный оперативник. Вскочив на ноги, словно разжавшаяся стальная пружина, Смит отпрыгнул в сторону. Дениел, не успевший остановить замах, со всей силы ударил лезвием топора по бетонному полу, выбив сноп искр.

Пленник, не теряя ни секунды, на полусогнутых ногах бросился к выходу. Но Дениел не спешил бросаться в погоню, с улыбкой закинув топор на плечо.

– Ты зря стараешься, приятель. Дверь закрыта, а ключ у меня, – Дениел демонстративно похлопал себя по нагрудному карману. – Так что не пытайся убежать, только вспотеешь перед смертью!

Но Смит не слушал похитителя, отчаянно пытаясь выставить железную дверь, бросаясь на нее всем телом. После нескольких безрезультатных попыток оперативник судорожно огляделся по сторонам. Его взгляд остановился на щитке пожарной сигнализации, где за стеклом, покрытым красной краской, притаилась выпуклая кнопка с надписью «FIRE». Дениел сразу же понял замысел Смита, но было поздно.

– Ааааа! – взревев подобно раненому льву, оперативник с разбегу ударил головой в щиток. Брызнули осколки стекла, противно завыла сирена.

– Тварь! – Дениел подбежал к сползающему по стене Смиту и с силой ударил его ногой в спину. Раздался противный хруст, тело оперативника мешком рухнуло на пол. Перевернув Смита лицом к себе, Дениел с ненавистью посмотрел в стекленеющие глаза оперативника. – Жаль, что я не убью тебя медленно, как я планировал с самого начала.

Смит не ответил, жизнь уже покидала его тело.

Дениел посмотрел на часы, у него оставалось всего несколько минут, прежде чем сюда приедут пожарные. Но он был готов к подобному повороту событий и давно запасся дюжиной галлонов бензина.

* * *

Дениел стоял на пирсе и сверху вниз неподвижно смотрел на медленно тонущий в бурлящих водах озера Мичиган «Додж Стентон», включенные фары которого делали его похожим на глубоководный батискаф океанской экспедиции. Словно вместе со старым автомобилем, ставшим могилой для Смита, исчезала вся его прошлая жизнь. Еще один сожженный мост. Наверное, так оно и было. Смит вынудил отойти от первоначального плана, закрасить стену и спокойно уйти, оставив пустующий ангар пылиться без дела. Нужно было срочно уничтожить все улики. И пожар стал идеальным прикрытием.

 

Окружные коронеры, которых через несколько часов наверняка вызовут «порыбачить», спишут случившееся на очередную бандитскую разборку. А они? Что ж, пусть воспримут это как вызов. Такой и подобает быть могиле убийцы и предателя, провожаемого в преисподнюю визгливыми криками чаек, кружащихся над водой белыми пятнами, словно души былых утопленников, принимающих к себе собрата. Холодной и безымянной.

– Холодной и безымянной, – вслух повторил Дениел.

А какой будет могила для него самого? Что выведут на безликой плите, каких сотни на грейслендском кладбище: убийца, маньяк, враг народа? И выделят ли ему могилу? Не станет ли его пристанищем отхожая выгребная яма, коей удостаивали безымянные трупы висельников, отведавших обжигающих объятий петли? Никакого «От любящей Лизы» – теперь-то о нем уже некому позаботиться. Его жена давным-давно спит, а дочь… О дочери Дениел старался не думать. Что ж, значит, таков чей-то жребий. Пускай это будет головной болью кого-нибудь другого.

Есть и второй вариант, не умирать и продолжать жить, терпеливо ожидая, пока этот кошмар закончится. Идти до конца, пока не сотрутся подошвы. А может, Смит, в конечном итоге, был прав. Дочку ведь уже не вернешь.

– Видишь, как все повернулось, милая.

Наконец, над задним бампером тонущей машины с тихим плеском, похожим на хлопок, сомкнулись черные своды озера, и стоящий на пирсе Дениел разжал кулак, посмотрев на перстень, который снял с пальца Смита. Теперь уже мертвеца Смита – еще одно зачеркнутое имя в длинном списке должников. Они все заплатили, вернув ему долг. Почти все. Осталось только отрубить гидре голову. Развернув листок, Дениел щелкнул крышкой серебристой «Зиппо» с косой гравировкой «От Смитти и Братика. Не проспи будущее, друг! Выпуск 1981 года», и, почиркав кресалом, смотрел, как бумагу стремительно пожирает мятущееся на ветру пламя. Потом он разжал пальцы, и остатки листа развеялись в воздухе облачком черной пыльцы.

Захлопнув крышку и повертев в руке, Дениел выбросил зажигалку, постаравшись закинуть ее как можно дальше. Помедлив, аккуратно надел перстень на безымянный палец правой руки, ощутив, как кожу кольнуло и внутри прибора тихонько пискнуло. Размяв фаланги, Дениел посмотрел на тонкую полоску алеющего горизонта над озером. Наступал новый день, и впереди было много работы.

– Прощай, Лиз. Может, еще увидимся.

Подняв воротник куртки и засунув руки в карманы, человек на пирсе, не оглядываясь, прихрамывая, быстро пошел назад. Через несколько минут побережье озера вновь выглядело безмятежным и нетронутым, каким было пару часов назад. Шелестели галькой прибрежные волны, а над ними, кружа, неспокойно кричали чайки.

Гроза закончилась. Буря только начиналась.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15 
Рейтинг@Mail.ru