Игорь Сотников
Хроники одного заседания. Книга вторая

Ну а эти господа, как будто чувствуют, что за ними, если и не наблюдают, то здесь присутствует кого-то посторонний, и они внимательно посмотрев на стоящих в холле людей, чья беззаботность уж их-то точно не обманет и, Дойль переглянувшись с Кингом, а это были они, решают, что раз собрались идти в ресторан «The Palm Cour», то нечего уже откладывать. Что же касается Чейза, то его никто за язык не тянул предлагать в качестве жребия садиться играть в карты – для контроля кто-то один должен был остаться в номере, а так как все любили пить чай в ресторане, а не в номере, то тяготы выбора возлагался на жребий.

Так вот, эти господа, размеренной и внимательной к окружающим походкой, следуют в сторону лифта, где им на пути попадаются Глеб и Тиша, где первый мгновенно сообразив, что их молчание будет более чем подозрительно выглядеть для этих господ, заводит разговор.

– Слышал. Говорят, что часть квартир отеля, отданы под жильё состоятельных людей. – Обратился Глеб к Тише. Ну а Тиша уже проникся атмосферой роскоши и помпезности, и он на всё это смотрит с удручающей стороны. – Что, дефицит общения испытывают.

– Всего вероятней. А может и того хуже, страх перед своими наследниками. – Усмехнулся Глеб. Чем заставил глубоко задуматься Дойля, а вслед за ним и Кинга.

Между тем Глеб добился своего и эти господа, увлечённые собственными мыслями, не обращая большого внимания на них, прошли мимо и теперь дальнейший путь был свободен. Правда Глеб, по всей видимости, забыл, что здесь на этаже полно номеров, и каждый из них может быть заселён своими постояльцами, и не простыми, а со своими большими запросами постояльцами. И это очень даже скоро выяснилось, даже не дав успеть Тише и Глебу проводить тех господ в костюмах тройках. И только за этими господами закрылись двери лифта, как в тот же момент, как будто бы специально, из одного из номеров выходят два представительных господина, которые поначалу как будто бы даже споткнулись, увидев в коридоре не пустоту, а стоящих людей. Но эти господа быстро спохватываются и, выразив на лице хладнокровность свойственную всем респектабельным господам, с тем же холодным темпом и нечувствительной выразительностью к окружающему, вначале закрывают дверь номера, а затем вооружившись, кто тростью, а кто моноклем в глазу, направляются в сторону лифта.

Что касается Глеба, то на этот раз он не нашёлся о чём заговорить с Тишей, и мимо проходящим респектабельным господам пришлось обратиться к интуиции, чтобы для себя как-то зафиксировать этих встреченных ими людей. Когда же и эта парочка скрылась за дверьми лифта, то Тиша немедленно заявил, что, пожалуй, на этом достаточно встреч и Глеб, согласившись, не стал отставать и направился вслед за ним к лестнице. После чего они уже без происшествий спускаются вниз, к выходу из отеля, а вслед за этим добираются к знаковому банку, чтобы отыскать Анни.

– Ну что, какие есть варианты? – Спросил Тишу Глеб.

– Я честно сказать, пока ещё не думал об этом. – Сказал Тиша.

– Понятно. – Поглядев на Тишу, сказал Глеб. – Я думаю, что наш заход внутрь будет зависеть от того, какой план ты избрал для встречи с Анни. Если, к примеру, ты хочешь сразу же поставить перед ней вопрос ребром в ваших взаимоотношениях, где без соплей и сердечной боли не обойтись, то в данном случае, будем заходить с парадного хода, с дробовиком наперевес.

– С дробовиком? – изумился Тиша, не заметив наличия такого существенного аргумента в споре ни у кого из них в руках.

– А как же иначе. Надо же зафиксировать убытки у этого твоего, более удачливого конкурента Дрейка, чёрная борода. А то это какая-то одна несправедливость получается. Ему значит, сразу всё, и деньги, и девушка. А так не бывает. И мы с помощью этого инструмента уравновесия, так сказать сделаем отбалансировку. – Сказал Глеб, слишком жёстко смотря на стоящего в дверях человека типа дворецкого. Которому скорей всего, первому бы досталось, захоти Глеб немедленно отыскать этого Дрейка.

– Я ещё не так сильно отчаялся. – Сказал Тиша, тем самым купируя этот вариант развития событий.

– Надеюсь, что к этому решению тебя подвело не малодушие. – Сказал Глеб, теперь уже грозно посмотрев на Тишу. – А то, смотри, я усреднённых, посредственных вариантов терпеть не могу. И если у вас с Анни так, всего лишь брак по расчёту, то на меня можешь не рассчитывать.

– Я рассчитываю. – Сказал Тиша, и Глебом было принято решение обратиться ко второму, обходному варианту. Где они вначале проберутся в банк, там всё как следует разузнают, а затем на основании полученных данных будут делать выводы.

– И каким образом мы проникнем внутрь? – спросил Тиша Глеба.

– Как и все. – Вслух удивился наивности Тиши и про себя своему преждевременному затруднению, которое он испытал при виде этого финансового института, куда попасть только на первый взгляд сложно, а на самом деле при должной сноровке, с рожей кирпичом, все двери открыты. – Через главный вход.

– А пустят? – засомневался Тиша.

– Со мной можешь даже не сомневаться. Я умею разговаривать с людьми, особенно с теми, кому нужен дополнительный доход, особый подход, а кому и горячий кофе из службы доставки. – Самоуверенно сказал Глеб и сделал так, как был уверен, что сделает, проведя Тишу и себя в том числе, внутрь коридорных лабиринтов банка.

– И куда же дальше идти? – спросил Глеб Тишу, следуя по очередному коридору, с кем его договороспособность по сравнению с людьми падкими до обещаний или твёрдокаменной мощностью в голосе и заверениях, была не такая обоюдная.

– Единственный путеводный ориентир, который я знаю, так это имя Дрейк, чёрная борода. – Сказал Тиша, глядя через стекло в один из офисных отделов, где свои рабочие места занимал различного рода офисный планктон. И вот тут-то не успел Глеб ещё раз поинтересоваться настоящим именем этого гада, как Тиша, прижавшись к разделяющему его от офиса стеклу, как-то уж громко заволновался, заявив: Это она.

На что Глеб быстро реагирует, и вслед за Тишей прижавшись к стеклу, задаётся вопросом. – Где?

И хотя с его стороны этот вопрос для спрашиваемой стороны, Тиши, слишком уж неразумно слышится, – как он, даже если никогда в жизни не видел Анни, сразу не может её увидеть, когда она прямо за вон той, полной недостатков и веса тёткой, сидит у прохода, – всё же Тиша, чтобы ещё раз иметь возможность выделить Анни из общей массы, не срывается на сомнения и указывает Глебу на неё.

– Вон же там, в дальнем углу, из-за толстой тётки её рыжая копна волос выглядывает. – Говорит обогащённым на восклицания голосом Тиша. И, пожалуй, Глебу приходится приложить немало трудов, чтобы увидеть Анни. Отчего он даже удивляется тому, как это Тише удалось её заметить в такой-то полной людей толчее. А вот это наводит его на некоторую мысль, которая убеждает его в не напрасности прибытия сюда.

– Знаешь, не обижайся. А меня всё это наводит на свои грустные мысли. – Сказал Глеб, под взглядом слишком любопытной сотрудницы офиса оторвавшись от стекла.

– На какие? – спросил Тиша Глеба, оторвавшись вслед за ним от этого прилипчивого стекла.

– А то, что этот Дрейк далеко не глупец и даже очень расчётливый прохиндей. – Сказал Глеб. И если с первым его утверждением Тиша совершенно не желал соглашаться, то второе утверждение более-менее сглаживало им услышанное. Правда отвечать на это сказанное Глебом он не собирался, а молча уставившись на него, ожидал продолжения. Ну, а Глеб и сам не собирался замалчивать то, что хотел сказать и продолжил развивать свою мысль.

– Он, чтобы слишком на Анни не тратиться, убедил её в том, что он ни в какой мере не собирается покушаться на её индивидуальность и на какую-либо свободу, в том числе и материальную, и в результате чего усадил её наравне со всеми за стол простого работника офисного труда. При этом он ей через это указал на её самую простую обычность. Мол, смотри, сколько здесь таких же и даже лучше леди с особыми насчёт себя взглядами и поэтому слишком высоко нос не задирай, а иначе …– Глеб оборвал себя на полуслове, заметив, как нервно покраснел Тиша от его слов.

– Что-то не так? – Глеб поспешил успокоить Тишу.

– Всё именно так, как ты сказал? – бросив косой взгляд в сторону Анни, сказал Тиша.

– Это в самом худшем варианте. Сейчас же мы не знаем, какие между ними расклады. А для того чтобы узнать, то я думаю, нам не помешает для начала убедиться, где и с кем она обедает. – Сказал Глеб, заметив как по коридору, в их сторону двигается полный коробок доставщик пиццы. – Вот чёрт! – зло чертыхнулся Глеб.

– Что ещё? – испуганно спросил его Тиша.

– А разве не понятно. – Указывая на доставщика пиццы, сказал Глеб, с горечью и горячностью посмотрев на отставленные на пол упаковки с кофе, которые вначале стали пропускным билетом для них, а сейчас уже не вызывали у Глеба столь большого оптимизма. – Сколько бы его униформа с пиццей сэкономила нам времени для того чтобы попасть сюда. Хотя сейчас грех не воспользоваться его появлением. – Сказал Глеб и, подхватив сумку с кофе, рванул навстречу к доставщику пиццы.

– Оголодал. – Глядя вслед Глебу, со своей стороны уразумел его действия Тиша.

Пока же Тиша, находясь всё на том же месте, вёл своё наблюдение за Глебом, тот о чём-то сговорился с доставщиком пиццы, для чего из карманов брюк Глеба в карман брюк доставщика пиццы вынуждена была перекочевать некая сумма денег. После чего Глеб снял с головы доставщика пиццы его фирменную бейсболку, одел её на себя, затем взял на себя часть ноши в виде коробок из под пиццы, а часть кофе отдал ему, и вместе с доставщиком пиццы направился вначале к концу коридора, через который они вскоре и попали в этот самый офис, где своё место занимала и Анни.

Тиша же вновь припал носом к стеклу и принялся вести своё наблюдение затем, как офисные работники по прибытии пиццы заволновались и, побросав все свои дела, выдвинулись навстречу своему обеду, благо время для него как раз наступило. Правда всё это мало интересовало Тишу, когда все его мысли занимала Анни, которая может потому, что была здесь новенькой и пока не влилась в коллектив, поэтому не присоединялась к какой-нибудь группе людей. Хотя, судя по некоторым обращённым на неё взглядам, всё больше со стороны парней призывного под знамёна любви возраста, откликнись она, то проблем с этим у неё не выйдет. Ну а то, что она пока что не откликнулась на этот ожидаемый призыв, то это несколько обрадовало Тишу.

Правда ненадолго, а лишь до тех пор, пока Анни не поднялась со своего места, не накинула на себя лёгкую куртку и не выдвинулась в сторону выхода. Что вызвало у Тиши повышенное сердцебиение и испуг за то, что сейчас будет ею обнаружен в таком неподходящем для него месте. И Тиша, не имея возможности дожидаться Глеба, тут же рванул в обратную от входа в этот офис сторону. Там же он, достигнув поворота в какое-то незнакомое ответвление дорог, выглянув из-за угла, принялся выжидать появление Анни. И она появилась, но только на мгновение, и всё потому, что Тише нужно было прятаться, а иначе она его непременно обнаружит. А это будет ещё более неудобно, чем было.

И Тиша, забежав в ведущий в свою неизвестность коридор, где была своя лестница ведущая вверх и вниз, решил, что если забежать вверх, то это будет куда более осмотрительно, нежели вниз. Что он, в общем, и проделал, и надо сказать, что не прогадал, услышав проход мимо каблучков Анни. После чего Тиша в той же скоростной манере возвращается назад и, выглянув из-за угла, правда уже в другую сторону, обнаруживает там спину Анни. Теперь же ситуация изменилась в сторону его удобства, за исключением Глеба, и Тиша, забыв о Глебе, начинает с большей уверенностью вести своё преследование за Анни.

– А с такого ракурса многое что замечается, чего идя рядом с ней по жизни, и не видел раньше. – С долей зависти, правда пока непонятно к кому, смотрел и размышлял Тиша, глядя вслед идущей уж больно притягательно для окружающих взглядов Анни. Отчего Тише даже хотелось сделать пару резких замечаний любителям оборачиваться вслед мимо прошедшей привлекательной девушки, но то, что он находился здесь в неопределённом качестве сдержало его, и господа в брокерских костюмах, с такими же взглядами на окружающий мир, могли быть пока спокойны за свои прилипчивые взгляды, в которых так и сквозило желание поторговаться с Анни на её счёт.

В общем, как бы небезынтересно у Тиши было это его положение в виде стороннего наблюдателя, всё же оно вместе с приятной информацией об Анни, приносило или давало знать Тише, что он не единственный в этом мире человек, на которого она смотрит и кто отвечает ей тем же. Где некоторые из встреченных Анни по пути людей в брокерских костюмах или тот же с придирчивым ко всем входящим людям взглядом сотрудник службы безопасности на входе, по мнению Тиши, слишком уж проявляли по отношению к Анни радость встречи, и когда она покидала их, то внимательно смотрели её вслед. Что не могло не вызвать у Тиши нервной взволнованности за этих слишком много себе думающих людей, чьи обращённые на Анни взгляды, так и жгли ревностью сердце Тиши.

Но вот вроде бы здание банка осталось позади и такого рода происшествия здесь, на этой оживлённой улице, по причине большой занятости прохожих, уже не должны больше возникнуть, что, пожалуй, итак, но на этом успокаиваться не стоит, да и не получается у Тиши, которого теперь волнует куда более волнительный вопрос – и куда это она намылилась?

Но в этом городе, как говорят полном контрастов, даже если все закутки, злачные места и пристрастия наблюдаемого лица знаешь, то и в этом случае, вот так сразу и не предугадаешь ответа на такой весьма в больших городах распространённый вопрос. И Тише только и остаётся, как стараться не потерять из виду Анни, что при такой городской толчее, особенно в обеденное время, когда вашим разумом руководит желудок, и все стремятся успеть и угодить только ему, дело совсем не лёгкое. И Тиша даже пару раз чуть не потерял из виду Анни, которая в отличие от него, знала куда шла и не была скованна незнанием тех опасностей, которые ждут на этом пешеходном пути путника. Где через каждый квартал вас ждут не всегда благоприятно к вам настроенные светофоры, а что уж говорить о смешении лицевых красок, чьё многообразие до обескураживающего, не может не сбить с мысли, а что уж говорить о пути.

Впрочем, и на этот раз Тиша справился с поставленной перед собой задачей, – не потерять из виду Анни, – и сумел-таки проследовать за ней до того пункта назначения, куда она и направлялась. Где опять же перед Тишей встал новый, полный нервозности вопрос – и кого она здесь ждёт? Правда не успел Тиша задаться этим, так волнующим его вопросом, тем более про себя, как вдруг получает на него ответ из-за своей спины.

– Уж точно не тебя. – Говорит Глеб, подойдя к стоящему на углу арки Тише. Который конечно в первую очередь вздрогнул от неожиданности такого подхода, но быстро придя в себя, даже не поинтересовался у Глеба, каким образом он нашёл его, а всё из-за волнения за свою и Аннину судьбу, а задался наиболее актуальным для него вопросом. – И кого? – спросил Глеба Тиша, бросив на него короткий взгляд.

На что Глеб не стал щадить чувства Тиши и дал прямой ответ. – А чего гадать-то. Сейчас подойдёт, и мы сразу узнаем. – С чем конечно спорить совершенно невозможно и Тиша не спорит, а начинает лихорадочно смотреть по сторонам, пытаясь в этой проходящей мимо гуще народа, отыскать предположительного Анниного ухажера, которого она, заняв столик в уличном кафе, явно маскируя свою заинтересованность в его ожидании за меню, с сердечной недостаточностью трепетно ждёт.

– А вот меня она никогда не ждала. Всегда опаздывала на свидания. – С болью и горечью произнёс Тиша, глядя на Анни.

– Да уж. Это совсем не утешает. – Сказал Глеб, попивая из захваченного стаканчика кофе.

– И как это всё понимать? – резко повернувшись к Глебу, зло посмотрел и спросил Тиша. И хотя Глеб здесь не причём, и нечего на него злость срывать, он ответно не взрывается, а сунув под нос Тише стаканчик с напитком, посмотрев на Анни, начинает рассуждать. – Как бы это прискорбно для тебя не звучало, но я это скажу. Она явно заинтересована в приходе того типа, с кем сейчас встречается. – И, наверное, об этом Тиша и сам догадывался, но боялся себе признаться в этом, ожидая от Глеба поддержки в иной, какой-нибудь фантастической точке зрения.

Но это не случилось и он, потеряв опору в себе, в тот же миг припал к чашке горячего напитка и, не чувствуя обжигающей боли, принялся глушить свой внутренний огонь этим не сравниться с его полыхающим огнём души напитком. Это уже потом Тиша придя в себя, обожжённым языком почувствует, что ничего кроме боли не чувствует, а сейчас только превентивные меры Глеба, где он вырвал из его рук стаканчик с напитком, спасли его от более тяжких последствий. О чём Глеб немедленно и хотел заявить, но сейчас Тиша обладал преимуществом эксцентрического человека, у которого энергетика не просто зашкаливала, а грозила вырваться и поколебать уверенность в себе даже у такого твёрдо уверенного в себе человека, каким был Глеб. И Глеб вместо того, чтобы указать Тише на недопустимость его таких опасных для здоровья поступков, был вынужден, – Тиша схватил его за плечи, – прислушаться к тому, что ему говорит Тиша.

– Глеб. Помнишь, я тебе говорил про те два кольца, которые я ей подарил на свадьбу. – Разгорячёно проговорил Тиша, не сводя своего взгляда с Глеба.

– Помню. – Только и сказал Глеб.

– Так вот, у меня к тебе огромная просьба. Подойти к ней незаметно и посмотри на её руки. Узнай, какое кольцо на ней одето. Мне это сейчас крайне необходимо знать. – С той же горячностью проговорил Тиша. И хотя Глеб посчитал, что Тиша хватается за какую-то фантастическую соломинку, он решил, что этот вариант лучше того, где Тиша психанёт, а потом сорвётся и бросится наводить справедливость в свои отношения с Анни и с пришедшим к ней на свидание типом.

– Ладно, я схожу. Но ты пообещай мне, что пока я не вернусь, ты будешь здесь стоять и ждать меня. А то мне тоже как-то не льстит быть второй раз брошенным. – Сказал Глеб, глядя в обращённые на себя глаза Тиши. И это последнее замечание Глеба несколько успокоило Тишу, и он, отпустив Глеба, сказал: «Извини», – после чего они оба переводят свои взгляды на сидящую в одиночестве за столиком Анни, на мгновение сосредотачивают свои взгляды на ней, затем переглядываются, и Глеб прежде чем выдвинуться вперёд, вдруг решает извлечь из своего положения посыльного выгоду.

– Да, кстати, как насчёт, раскошелиться. – Протянув вперёд руку, сказал Глеб. И хотя Тиша не считался большим приверженцем меркантильного деспотизма по отношению к своим друзьям, он всё же удивился и решил поинтересоваться у Глеба, к чему бы эти формальности. Ну а Глеб, конечно, не упустит своего и уже придумал стройную версию этой необходимости.

– А ты не думал… Да, скорее всего и не думал, каким-таким неузнанным образом я подойду к Анни, с которой, если ты помнишь, я по твоей милости в общем-то знаком. – И надо отдать должное Глебу, он умеет убеждать. И Тиша вынужден был признать правоту Глеба, который даже реши подойти к Анни сзади, не будет застрахован от её поворота назад, либо же от хитрости с её стороны, где она посмотрев в отражение того же бокала с водой или столовых приборов, мигом приметит Глеба.

– Но что ты решил делать? – протягивая карточку со всем, что там на ней есть, Глебу, спросил его Тиша.

– Вон, напротив, забегу в магазин, прикуплю там маскировочную шляпу и тёмные очки, и дело в шляпе. – Как всегда, слишком самоуверенно сказал Глеб, что Тиша даже не успел хотя бы возразить, что одной шляпы, пожалуй, будет недостаточно для того чтобы стать неузнанным, но Глеб уже находился на пути к магазину и Тише пришлось полагаться на его удачу.

Глава 5

Магия колец и взглядов на них и от них

Что и говорить, а изменения, хотя бы даже частично, собственного интерьера, но только во внешнем облике, а не как принято в монументальных строениях, внутренних пространствах помещений, в чём есть своя сермяжная правда одиночества духа архитекторов, существенно влияет, как на внутреннее самочувствие (за внешнее отвечают внесённые изменения), так и на ваши взгляды на окружающий мир, который буквально пять минут до вашего захода в магазин за обновкой, был вял и сер, а сейчас его и не узнать. Он как будто стал отражением вашего бодрого и радостного настроения, с которым вы, а также в этой новой куртке, – она, как заявляли продавщицы из магазина, и вы с ними полностью согласны, вам очень к лицу, – решили отныне смотреть на этот мир.

В общем, со всем этим присутствием на себе и в себе, а также надвинутой шляпой на глаза, теперь смотрел на окружающий мир вышедший из магазина Глеб. И этот мир и он в нём, вполне сочетался и очень нравился Глебу, с чем бы он поздравил не только себя, но и первую встречную красотку. Но красотки нынче хоть и поголовно все улыбчивы тебе, но всё же эта улыбчивость, как подсказывает практика, совсем не тебе, а тому лицемерному поветрию времени, где искренность совершенно не терпима. Да и к тому же они, все как обычно сильно спешат и боятся, что такая, даже самая кратковременная остановка, отдалит их от непременно ожидающего счастья вон там за углом.

– Ну и ладно, мне тоже есть куда и к кому спешить. – Пропустив мимо себя всю эту так спешащую публику, Глеб выразительно ожесточённо улыбнулся всем этим бизнесвумен, после чего бросил свой взгляд на противоположную сторону улицы, где своё место за столиком в кафе, по-прежнему в одиночестве занимала Анни.

– Интересно, и что это за архетип такой, что заставляет так долго ждать даму? – Задался про себя вопросом Глеб, продолжая глядеть на Анни. Затем под воздействием воспроизведшей этот вопрос мысли, опустил свой взгляд на эту сутолоку людей-прохожих и неосознанно попытался выловить среди них того Дрейка, чёрную бороду, который настолько самоуверен в себе и в своей бороде, которой нету (а это говорит о его неограниченной предметностями самоуверенности – в общем, он практически достиг самых вершин этой человеческой характерности, и только один шаг отделает его от божеской или дьявольской милости), что даже уже начинает действовать на нервы и Глебу, а что уж говорить о Тише.

И надо сказать, что Глеб, правда, не вот так сразу, а после небольшой череды ошибок, сумел-таки наткнуться на этого неспешащего Дрейка, чёрная борода, который и сейчас не только не спешил, а как казалось, что-то по отношению к Анни замыслил – тогда спрашивается, зачем он вдруг остановился и принялся шарить руками у себя в карманах, в попытке отыскать наверняка мелочь, которой у него никогда и не было. Но и это ещё не всё, почему Глеб так насчёт него и Анни основательно решил. И тут к вышеупомянутому интуитивному чувству Глеба следует добавить и его приметливость к этому типу, который сразу же не понравился Глебу своим рафинированным, прямо для глянцевой обложки журнала видом. Что уж тут поделать, когда между природным и искусственным всегда стоит и будет стоять своя полоса отчуждения.

К тому же этот Дрейк, чья гладкая поверхность щёк практически отсвечивала на солнце, видимо ни в чём не знал меры, особенно если это касалось самого его, и он для того чтобы подчеркнуть свою достойность всего самого лучшего, нагромождал себя атрибутами такой избранности. Так, например, сейчас, он, даже несмотря на стоящую, практически переходящую в лето тёплую весеннюю погоду, не смог отказаться от столь на нём элегантного пальто, в котором он выглядел куда представительней и важнее, нежели без него. Правда он и без него мог похвастаться весьма презентабельными и изысканными вещами на себе, но зачем лишать себя дополнительного удовольствия и статусности, которое даёт это из чистого кашемира пальто.

Так вот этот Дрейк, следуя среди таких же, всё важных и деловых людей, кто с телефонами у уха, кто с непроницаемым к окружающим в лице видом, и был замечен Глебом на проявлении интереса в сторону того кафе, где своё место занимала Анни, и это стало для Глеба решающим фактом для более точной идентификации этого гада (до этого он был вписан в категорию хозяев жизни). После же того как Глеб зафиксировал своё внимание за этим гадом, ну ладно, пусть уж будет Дрейком, дело пошло на свой лад.

И вот когда этот Дрейк вдруг остановился на одном месте и начал шарить руками в карманах пальто, то Глебу долго времени не понадобилось для того чтобы понять, что все эти его действия означают – Глеб перевёл свой взгляд чуть ближе к себе и к месту перехода на другую сторону улицы, где сидела Анни, и обнаружил стоящую там у перехода одинокую фигуру девушки, уж и непонятно какими судьбами прибившуюся сюда, с единственной, зато красной розой в руках.

– Ах, вот оно что! – озаряет догадка Глеба, в одно мгновение сопоставившего эти факторы присутствия. Вслед за этим, он не теряя больше ни секунды времени, бросается вниз к этой девушке-одиночке с цветком. При этом он краем глаза замечает, что и Дрейк, как будто нащупал нужное у себя в кармане, – наверное, он при покупке этого пальто, на удачу спрятал в его самом секретном кармане какую-нибудь серебряную монету, – и теперь решительным шагом выдвинулся по направлению этой девушки с цветком.

– Опоздал! – внутренне порадовался за свою сообразительность и расторопность Глеб, оказавшись раньше Дрейка у продавщицы розы.

– Только не говорите мне, что она стоит ровно ту самую сумму, которая осталась у меня в кармане, носящей название: сколько не жалко. – Обратился к несвойственного этим местам виде, в каком-то странном прикрывающем лицо чепце на голове, продавщице цветка, Глеб.

– Вы угадали. – Ответ этой цветочницы прозвучал таким удивительным голосом, до влюбчивости так скромно, и при этом из под опущенных глаз, что Глебу немедленно захотелось удвоить предложенную цену. А когда он достал из кармана денежную купюру, то она уже оказалась эквивалентна утроенной прежней цены. Но Глеб не успевает завершить сделку, как перед ними вырастает, вначале бежевого цвета пальто Дрейка, а затем и сам с побелевшим от злости лицом носитель этого пальто, которому до изумления и до злости было трудно видеть, как на пути его задуманных планов, вдруг встал некий субъект. А это для него, с его девизом по жизни «Никогда ни в чём никому не уступать», такое положение вещей было не приемлемо.

– Позвольте. – Чуть ли не отодвигая Глеба от цветка и цветочницы, протягивая ей набранную из карманов мелочь, таким образом заявил о своих преимущественных правах на покупку розы Дрейк. Но Глеб к потрясению Дрейка, не только не позволил, а слишком дерзко для его репутации не позволил, существенно отодвинув своим острым локтём Дрейка в глубины своей спины. Отчего Дрейк, в первый раз оказавшись в таком отодвинутым от принимаемых решений положении, ещё больше побелел и проявил нервную несдержанность, заявив: «Но мне очень надо!».

– Вот как! – произнёс Глеб, после чего повернулся к Дрейку, внимательно на него посмотрел и сказал. – Как я знаю, то степень необходимости или как в вашем случае, надобности, как правило, соразмеряется степенью готовностью человека пойти на жертвы или опять как в вашем случае, на траты. Так настолько вам это очень надо? – спросил его Глеб.

– На эту сумму. – Раскрыв ладонь с мелочью, сказал Дрейк.

– А как насчёт того, чтобы быть более убедительным? Ведь судя по вашему виду, то это не последние ваши возможности. – Прищурившись, спросил его Глеб. И, наверное, в этот момент Дрейк ощутил, что респектабельность вида, не всегда способствует осуществлению задуманного и что, пожалуй, иногда препятствует. И ему в таком шикарном виде, скорей всего прибедняться не получится. Что в свою очередь выводит из себя Дрейка, который интуитивно чувствуя, что этот наглец определённо играет какую-то против него странную игру, всё же на всякий случай, решил поторговаться, спросив его: И какая сумма вас устроит?

– Та, которая скорей всего, вас не устроит. – Туманно ответил Глеб Дрейку, который хоть и понял, что над ним начинают издеваться, тем не менее, уже по инерции торговца, не мог отступить.

– Сколько? – нервно спросил Дрейк.

– Скажем так, столько, сколько вы считаете, она совсем не стоит. – С едва различимой улыбкой сказал Глеб.

– Но это грабёж среди белого дня. – Теперь уже покраснел от таких дерзких предложений Дрейк, немедленно пряча в карман мелочь. После чего он внимательно смотрит на Глеба, говорит ему: «Запомни, я тебя запомнил», – разворачивается и направляет свой шаг в сторону Анни, тогда как Глеб разворачивается к цветочнице и, протянув ей розу, говорит: «Это вам на счастье. И смотрите, не спугните его».

– Не спугну. – Говорит продавщица, беря цветок. Глеб же тем временем быстро разворачивается обратно и смотрит за поступательными движениями Дрейка, который и вправду оказался тем, кем для себя наметил Глеб, раз он прямиком направлялся к Анни. Теперь же перед Глебом встала другая, более ответственная задача, скорым для себя, и незаметным для Анни образом, приблизиться к занимаемому ею столику и проявить должное внимание к её рукам, на чём так настаивал Тиша.

Правда после случая с Дрейком и его многозначительного заявления насчёт его отличной, с элементами мстительности памяти, может создаться такое впечатление, что Глеб сам себе усложнил задачу подхода к Анни, и теперь этот Дрейк, стоит ему только приблизиться к ним, быстро обнаружит Глеба и, выразив какое-нибудь неудовольствие при виде его, тем самым раскроет его перед Анни. Но у Глеба на этот счёт имелось совсем иное мнение, он почему-то был уверен, что такого рода хозяева жизни, в упор не видят таких как он, а все эти его слова о его хорошей памяти на лица, есть всего лишь один из их инструментов отношения к вставшим на их пути людям.

В общем, Глеб решил не опасаться насчёт этого Дрейка, для которого у него всегда найдётся запасной контраргумент, а сейчас в первую очередь было необходимо, – на чём настаивал подход Дрейка к столику с Анни, – проявить повышенную внимательность к Анни и по её встречным движениям к Дрейку, определить её степень вовлеченности и желания этой встречи с ним.

– То, что она проявила хладнокровие и частичную холодность, и как держала в руках чашку с кофе, так и продолжает держать её, глядя поверх неё на этого Дрейка, то это, пожалуй, внушает надежду. Правда, если не принимать в расчёт степень её злости за это долгое ожидание, к тому же она так и не ушла, и осталась его дожидаться, и то, что характер у Анни, по словам Тиши, тот ещё, то из этого, пока трудно, что понять. – Натянув на глаза шляпу и, неспешно двигаясь наискосок в сторону этого кафе, вёл свои наблюдения за Анни, и тут же их про себя анализировал Глеб.