Игорь Рабинер
Овечкин, Малкин, Кучеров. Русские дороги к хоккейной мечте
Олимпийский чемпион в бытность игроком, «коуч Билл» явно не зря несколько лет в 90-х работал в системе «Виннипега» и «Финикса». Зинэтула Хайдарович (кстати, партнеры по сборной СССР для простоты называли его почему-то Сашей – может, это был знак?) за эти годы понял, на каких китах стоит энхаэловский хоккей, и нет сомнений, что это сказалось на его работе с Овечкиным в течение двух с половиной лет.
Александр сам еще в 2003 году отвечал мне на вопрос, уделяет ли ему персональное внимание Билялетдинов: «Благодарен ему, поскольку он все время подсказывает мне детали того, как я должен поступать в той или иной ситуации. В моем возрасте он даже дает мне некоторое время в большинстве и меньшинстве». Как видим, с годами Ови мнения о роли этого специалиста в своей карьере не переменил.
Сам Билялетдинов охотно откликнулся на мою просьбу поговорить об Овечкине. А на вопрос, ожидал ли он, что Ови из всех тренеров за карьеры выделит именно его, ответил:
– Откровенно говоря, неожиданность. В его карьере было очень много тренеров. Мне очень приятно слышать от него такие слова.
А свои мысли о начинающем Овечкине Билялетдинов описывает так, как сложно было предположить:
– Помню, когда его выпускал – сильно переживал за него. Потому что Саша еще был очень молодой, шестнадцать лет. Да, уже высокий, уже видно было, что фактура будет хорошая. Но сыроватый. И каждый раз, когда он выходил на лед, у меня было волнение. Думал: «Скорее бы он сменился, а то не дай бог, что с ним случится!»
У него же азарт был всегда, лез биться в самую кучу. И иногда по молодости это затмевало все. Учить забивать – очень сложно, это внутреннее, оно или есть, или нет. У Саши – было. Моей же задачей было научить его правильно действовать в разных игровых ситуациях. Иногда, может, и не надо в эту кучу лезть, напротив, надо подождать. Работал он очень много, всегда был голодный, и это подкупало. Как и то, что он слушал и старался выполнять задание тренера. И рос на глазах.
Тема Сашиного азарта, иногда с трудом контролируемого, вновь всплывает, когда спрашиваю у Билялетдинова об отношениях с родителями будущей звезды. Он рассказывает, что общение у них было всегда. С Татьяной они как динамовцы знали друг друга, и она регулярно интересовалась, как Саша, хотела, чтобы он больше играл. Тренер ей объяснял: нельзя, он еще физически сыроват и есть опасение, что получит травму. Ему – шестнадцать, соперникам – под тридцать, они взрослые мужики, и в столкновении с ними при его азарте можно получить серьезное повреждение. Поэтому нужно время, надо немного потерпеть, и он будет играть столько, сколько потребуется – и ему, и команде.
– По нему было видно, что растет игрок другого уровня, – вспоминает «коуч Билл». – Но иной раз надо уметь не только идти в борьбу и выигрывать ее, но и уходить от борьбы. Этим вещам я тоже Сашу учил. И к работе с отягощениями мы его очень осторожно подпускали, как и других молодых. Если будешь их сильно грузить, можешь повредить плечо, спину. Да, он занимался в зале, но мы его ограничивали. Если взрослые ребята работали с тяжелыми весами, то ему давали чуть поменьше. Он был крепким мальчиком, высоким, с широкой костью. Но все равно и к физическим нагрузкам, и к игровым его надо было подводить постепенно.
Если бы не такая осторожность тренера, то кто знает, получили бы мы в итоге «русскую машину, которая никогда не ломается» (так однажды эффектно высказался его партнер Евгений Кузнецов) – хоккеиста, за 16 лет в НХЛ пропустившего меньше 40 матчей?
Если посмотреть статистику Овечкина в те сезоны, обращает на себя внимание, что во втором году в Суперлиге у него резко выросло число штрафных минут – 28 против четырех в первом, но в третьем вновь упало до тех же четырех. И вот это уж наверняка было результатом работы Билялетдинова.
– Думаю, да, – подтверждает тренер эту догадку. – Двадцать восемь минут для такого молодого человека – это достаточно много. И наверняка были сделаны замечания. Сейчас не помню, сажал ли я его на скамейку, но полагаю, что сажал. Так тоже идет обучение. Игрок должен понимать, что если он совершает ошибку, то за нее надо отвечать. Можно это делать словами, можно – действиями.
– Сказывался все тот же азарт?
– Да. Овечкин не боялся борьбы – он стремился к ней, находил ее. Он удалялся не потому, что хамил или цеплял – а просто в азарте, в кураже игры. Я постоянно говорил ему, что голова при всем этом все равно должна быть холодной. Да, эмоции иногда захлестывают, но мы не можем на них ссылаться. Это слишком просто. Хороший игрок должен уметь их сдерживать и правильно вести себя в любой ситуации. Саша это понял.
Когда Овечкина будут страшно бить и провоцировать во время победного Кубка Стэнли 2018 года, а он из последних сил сможет сдерживаться и не отвечать – конечно, ему не будут на льду приходить в голову стародавние слова Билялетдинова. Но то, что закладывается в детстве и юности, потом «прорастает» в самые главные минуты. Недаром же Ови выделяет именно Зинэтулу Хайдаровича из тех тренеров, с которыми работал.
Приписывать себе лишние заслуги – будь то по рекомендации в первую сборную (Овечкин дебютировал в ней именно в бытность «коуча Билла» клубным тренером) или советы по постановке фирменного щелчка из левого круга вбрасывания – Билялетдинов не хочет.
– Да, работа над броском шла, – соглашается он, – но в то время ничего подобного будущему щелчку у него еще не было. Скорее всего, уже в Северной Америке, в клубе ему подсказали, куда и как вставать. Это же систематический труд. Надо правильно к шайбе подсесть, корпус верно поставить. Многие нюансы необходимы. И они нарабатываются.
– Советовался ли с вами Виктор Тихонов перед Кубком Чешской Пойштовны осенью 2003 года – брать или не брать мальчишку в сборную России? А потом – на ЧМ-2004?
– Думаю, что такого не было, – ответил Билялетдинов. – Конечно, какие-то разговоры с Тихоновым у нас шли. Но не такая постановка вопроса. Виктор Васильевич был опытнейшим тренером, хорошо понимал игроков и знал, кого берет.
– Не закружилась ли от этого вызова у Саши голова?
– Я этого не видел.
И вправду – Тихонов знал. В сезоне-2003/04 Овечкин провел уже 53 игры, впервые забил больше десяти голов и набрал больше двадцати очков. Это был прорывной год, в котором работа Билялетдинова по-настоящему начала приносить плоды.
После того сезона «коуча Билла» в «Динамо» сменил Владимир Крикунов, но совсем скоро Билялетдинов уже снова работал с Ови, теперь в сборной России на Кубке мира-2004, куда не побоялся взять восемнадцатилетнего парня и выпустить его в четвертом звене на два матча, включая даже четвертьфинал с США.
– Не рано ли это было? – интересуюсь я.
– Овечкин заслуживал! Вообще, все, что произошло с ним, было правильно. Как он играл на Кубке мира – хорошо, плохо – не важно. По всей его карьере мы можем сделать вывод, что каждое событие, происходившее в ней, было верным. Вы же видите конечный результат. Суть его феномена – в огромной жажде гола. Не в просто большой, как у других, а в какой-то гигантской, неудержимой. Посмотрите, как он радуется, когда забивает. Для него это как воздух. Он наслаждается этим. При этом Саша всю жизнь трудился, любил хоккей и был предан ему без остатка. Выполнял сумасшедший объем работы. И поэтому стал тем, кем стал.
На рассказ Виталия Давыдова о привезенном ему Овечкиным спортивном костюме у Билялетдинова тоже есть что вспомнить о дальнейшем их общении со снайпером.
– Как-то летом я отдыхал на Кипре. И Саша, по совпадению, гостил в этой же стране. Узнав, что я от него недалеко, приехал ко мне. У меня внук маленький еще был, лет 10–12 назад[1]. Мы прекрасно пообщались. Конечно, Овечкин того периода, когда мы с ним работали в «Динамо», и энхаэловского – это юность и зрелость. Но он остался хорошим и порядочным парнем. Его ведь вся эта шумиха вокруг него могла испортить, правильно? Однако он, став одним из лучших хоккеистов мира, всегда достойно себя вел и продолжает вести. Не дает никому повода зацепиться. И меня это очень радует.
Билялетдинова, конечно, не могла порадовать игра Овечкина, как и всей сборной России, которую он тренировал, на домашней Олимпиаде в Сочи, когда команда вылетела от финнов в четвертьфинале. Он до сих пор ищет и не может найти ответ на вопрос, что тогда произошло.
Но ни одним словом в нашем разговоре не перекладывает вину на Ови как на главную звезду той сборной. Может быть, не делает этого именно потому, что иной раз надо уметь не только идти в борьбу и выигрывать ее, но и уходить от борьбы.
* * *
Во втором динамовском сезоне Овечкина главный тренер российской молодежки Рафаил Ишматов пригласил его на молодежный ЧМ – и сборная России в Канаде выиграла золото, обыграв в финале хозяев. Ови, хоть в двух решающих матчах и не забивал, сыграл в Галифаксе гораздо более важную роль, чем обычно достается семнадцатилетним ребятам. В шести матчах на его счету два хет-трика – в ворота США в стартовом матче и Швейцарии – и с шестью голами он разделил с несколькими игроками лавры лучшего снайпера!
На следующий год Ишматов с уже восемнадцатилетним Овечкиным вновь работали вместе, но на МЧМ в Чехии команда с Ови, Евгением Малкиным, Александром Семиным и Николаем Жердевым заняла лишь пятое место.
Ишматов, уже много лет преподающий в Петербургском университете физической культуры имени Лесгафта, не был удивлен результативности юного Овечкина.
– Мы с ним познакомились только там, на МЧМ. Овечкин уже в том возрасте понимал, чего хочет, – говорит Ишматов. – Думаю, что это влияние спортивной семьи, сформированная родителями устойчивая психология: мама – заслуженный мастер спорта, папа – хороший футболист. Было видно, что с ним можно идти в разведку. Целеустремленность, одержимость… Повлияло и то, что он уже начал играть в команде мастеров «Динамо». Такие факторы всегда играют свою роль. Как и то, что удалось найти правильное сочетание – с Трубачевым и Полушиным. Юра Трубачев как центральный нападающий – голова, капитан команды. Он помог Саше правильно решать эпизоды. Трубачев – это был игровой ум, Овечкин – завершение.
– В первом же матче с США он сделал хет-трик. Не шокировало?
– Совершенно не шокировало. Я не рассматривал игроков по принципу – кто старше, кто младше. Вышел играть – значит, член команды. Но в душе была радость. Советские принципы заключались в том, чтобы при прочих равных давать дорогу молодому. Я и сам через это прошел, поскольку в шестнадцать лет впервые сыграл за «Трактор» в высшей лиге. И так же получилось с Овечкиным.
Ишматов не зря упомянул СССР. По каждой его фразе чувствуется, что он – тренер советской закваски.
– Вы вели с Сашей индивидуальные беседы?
– Нет. Чтобы создать коллектив, надо относиться ко всем примерно одинаково. Поэтому индивидуального ничего не было.
– Овечкин уже тогда после голов прыгал на стекло?
– Такого не было. В те годы у нас скромность преобладала, мало артистизма было. Вот глаза – горели! Он вообще только на льду заметен был. Балагуры были другие – Трубачев, вратарь Медведев. А он вел себя очень скромно и собранно. Ха-ха да хи-хи – такого не было. Глаза опущены. Естественно, Саша, как самый молодой, чаще других приносил с тренировок ведро с шайбами. Баулы таскать – это без разговоров. Когда общая форма была, кто помоложе – те и помогали.
Я напоминаю Ишматову эпизод на десятой секунде полуфинала с финнами, когда Овечкин расплющил силовым приемом лидера соперников Питканена, и это задало тон всему матчу.
– Да, – кивает тренер с довольным видом. – Он показал, кто есть кто! Был такой популярный старый фильм: «Бей первым, Фредди!» Саша с детских лет понимал: по-другому не выживешь. Он и по сей день этим пользуется. Тем более что у него есть и здоровье, и правильный образ жизни. Это дополнило его мастерство. А врезал он так, что финн в борт улетел. Причем чисто. Потом Саша и победный гол организовал, отобрав шайбу в чужой зоне. Он делал очень большой объем работы. В том же финале он заставлял работать соперника, и канадцы уставали из-за его ведения шайбы. Это стало частью нашей победы, после которой сначала на трибунах была мертвая тишина, а потом все 20 тысяч начали хлопать сборной России.
Но не все в совместной работе Ишматова и Ови было так гладко. Когда я спрашиваю тренера, контактировал ли он с родителями Александра, то слышу неожиданный и острый рассказ:
– Да, был такой момент – когда мы на следующий год заняли пятое место. Тогда собралась команда намного сильнее индивидуально, чем в Канаде. Но появился неожиданный фактор. У шести нападающих, сильнейших в мире – Овечкина, Малкина, Семина и других – пошла индивидуализация, что негативно сказалось на результате. Сказалось влияние импровизаторов, того же Жердева. Троих обыграет, ждет четвертого. Зачем? И это повлияло на многих других игроков, началось то же самое. Вот мне и пришлось после чемпионата поговорить с мамой и папой, чтобы они повлияли на Александра, и он стал играть более правильно – так, как требуют спортивные игры.
– Получилось?
– В 2004 году в Финляндии – нет. Разговор с родителями получился душевный. Особенно мама говорила: мол, мы, конечно, все понимаем… Но там, видимо, среда такая. Агенты пошли и все такое. Я все это откровенно говорил при всех. Нет, не индивидуально – это не мой профиль. Умный поймет, а принципов менять смысла не видел. Я обращался не только к Саше, но не смог ничего сделать. Может, будущим тренерам этот мой рассказ поможет, не хотелось бы, чтобы они попали в такую неприятную историю. Это была наша грубейшая ошибка. По нападающим состав был очень хорош, восемь-девять боролись за первые номера на драфте. Я это понял только спустя время. Как вскрылось и то, что некоторые уходили в ночную. Но Овечкина это не касается, как и вообще первых шести.
В отличие от Семенова с Билялетдиновым, Ишматов отмечает, что у Овечкина уже имелся мощный щелчок. Видимо, это было заметно на фоне других игроков молодежки, тогда как его коллеги тренировали Сашу в «Динамо» со взрослыми.
– Да, это начиналось уже тогда, – уверен Ишматов. – И Саша этому процессу уделял внимание. Он же сознательный человек, и понимал, что сегодня кормит. Тем более, видимо, у него уже были мысли уехать в Северную Америку. И основное оружие для североамериканского хоккея у него было почти на пятерку. И броски с хода, и кистевые, и главное – удар по шайбе, так называемый щелчок. И силовые единоборства – благо здоровье есть. Он был уже почти готов к НХЛ.
Ишматов проводит явно доставляющую ему радость аналогию: у него, как и у Овечкина, во время игровой карьеры тоже был восьмой номер. «И номер машины – 008!» – добавляет он. И признает, что 700 овечкинских голов в НХЛ – это нечто невообразимое.
– В голове не укладывается. Надо отдать ему должное. Это говорит о том, что целеустремленность у него по сей день есть. А главное – рекорд Уэйна Гретцки, который он, видимо, хочет побить. Имеет право. Саша – пример для подражания молодым, пример того, как профессионально надо относиться к своей работе.
Работай на тренировке и заставляй соперника выматываться в игре.
Шокировал ли Ишматова хет-трик Овечкина американцам в стартовом матче? Конечно, не шокировал. С чего бы?
* * *
В уже упомянутом мною интервью юного Овечкина я спросил его: «Первый номер на драфте НХЛ вам сулят все. Сильно расстроитесь, если все же не станете первым?» Саша начал отвечать сдержанно, но потом его максималистская натура все-таки прорвалась:
«Будет очень хорошо, если я стану первым номером драфта, но если нет – не буду сильно переживать. Сейчас вообще не думаю ни об НХЛ, ни о драфте – а только о том, чтобы помочь „Динамо“ выиграть титул чемпиона Суперлиги. Но на самом деле… хочу быть первым номером на драфте. Я всегда и во всем хочу быть номером один».
Овечкин выиграет Суперлигу годом позже, в последнем сезоне перед отъездом за океан. «Вашингтон» или какой-то другой клуб он себе тогда не пророчил, да и вообще не рвался в НХЛ любой ценой.
«Несколько лет назад стал болеть за „Сан-Хосе“. Но буду благодарен любому клубу, который выберет меня. И всем тем людям, которые наблюдают за моей игрой и обратили на меня внимание. Но пока я еще не чувствую себя готовым к отъезду в НХЛ. Мне для этого надо здорово прибавить и физически, и психологически. Я буду много работать. Не определял для себя, сколько лет проведу в Суперлиге до НХЛ, это зависит от обстоятельств. Сейчас вообще не думаю об энхаэловских контрактах, деньгах. Только о выигрыше титула в России».
Много лет спустя я попросил его отца вспомнить, хотел ли он, чтобы сына взяла на драфте какая-то конкретная команда.
– Мне было все равно, – покачал головой Михаил Викторович. – Хотел только, чтобы он стал первым номером. Потому что сын этого заслужил. И очень хорошо, что он попал в Вашингтон – замечательный, тихий, спокойный город с отличной атмосферой, болельщиками и, конечно, хозяином клуба.
Овечкин и Тед Леонсис, владелец «Кэпиталз», уже миллион лет не просто босс и его подчиненный-звезда, а друзья. Но для того чтобы это произошло, должен был найтись генеральный менеджер, который игрока мог бы задрафтовать, а потом и дотянуть до нынешнего статуса. Таким человеком стал Джордж Макфи.
С Макфи мы общались в мае 2017 года во время московского ЧМ, после записи телепрограммы «Фетисов». В эпитетах в адрес человека, незадолго до того забившего в НХЛ свой 500-й гол, генменеджер не стеснялся.
– Если кто-то и способен побить рекорд Уэйна Гретцки по голам, то именно Овечкин. Один он – величайший голеадор нашей эры. Великий игрок и великий капитан.
– Вы, как обладатели первого выбора драфта-2004, сомневались, кого брать – Овечкина или Малкина? – спросил я.
– Оба – роскошные игроки, – последовал ответ. – Но Овечкин мне нравился больше. Сравнивали всех, но сочли, что Алекс – уникальный игрок. Человек, который способен забивать голы, как никто другой, и при этом играть в силовой хоккей. Мы не сомневались, что хотим его взять.
– Это было ваше личное решение?
– Да.
Макфи не ограничился тем, что задрафтовал Овечкина. В интервью партнер Александра по звену в первом его сезоне за «Вашингтон», Дайнюс Зубрус, рассказал:
– Сразу после приезда Саша поселился дома у генерального менеджера «Кэпиталз» – кажется, недели на две. А я жил от него далеко, и еще перед лагерем заезжал, брал Сашу на тренировки. У Макфи он жил, потому что был задрафтован под первым номером и клубу важно было ему помочь. Джордж его уже знал, и до, во время и после драфта сто раз, наверное, с ним встречался. Обычно клуб начинает платить за игрока в гостинице за два-три дня до начала тренинг-кемпа. А Саша приехал за одну-две недели. И вместо того чтобы оставить его одного где-то в отеле, откуда он будет добираться на тренировки черт знает как, генеральный взял его к себе.
Такие вещи ведь тоже не забываются. Когда только приезжаешь в другую страну, язык знаешь через пень-колоду, в менталитете и культуре вообще ни бум-бум – ты психологически в этот момент сильно уязвим. Помощь и участие важны как никогда. И ты всегда будешь благодарен людям, которые будут рядом с тобой в такое время.
Однажды Макфи обратился к главе отдела коммуникаций «Вашингтона» Курту Келю с просьбой отвезти Овечкина, только-только приехавшего в Северную Америку, на тренировку. Туда пришли опытные игроки – вратарь Олаф Колциг, форвард Джефф Хэлперн. Они никогда не видели его в деле.
– Каждый шаг его был слышен. Он не был самым изящным хоккеистом с точки зрения катания. Не похож ни на Марио Лемье, ни на Алексея Ковалева, – вспоминал Кель. – Чистая мощь и бьющая через край энергия. Я никогда не видел и даже не слышал ничего подобного. Звук от его коньков разлетался по всей арене. А затем он нанес несколько бросков. Помню, как Хэлперн посмотрел на меня: «Что это за чудеса?»
После той тренировки Кель вернул Овечкина в руки Макфи, который за полдня соскучился по нему, как по собственному ребенку…
И надо же такому случиться, что 13 лет спустя именно Макфи будет генеральным менеджером «Вегас Голден Найтс», с которым «Вашингтон» Овечкина встретится в первом для Саши финале Кубка Стэнли. И Александр огорчит человека, который когда-то сделал ему столько добра. Но это спорт, и в нем не может быть сантиментов.
Вот что все-таки такое – судьба. В январе 2016-го я со студентами спортивного менеджмента российской бизнес-школы RMA побывал на стажировке в Канаде, и генеральный менеджер «Монреаля» Марк Бержевен во время беседы с нами привел пример нюанса процедуры драфта: «Алекс Овечкин родился 17 сентября, и согласно существующим правилам он на два дня опоздал, чтобы попасть на драфт 2003 года. И тогда бы он достался не „Вашингтону“, а другому клубу».
В данном случае интереснее всего – кому. «Питтсбургу»! Ведь первым номером драфта, предшествовавшего овечкинско-малкинскому, стал голкипер Марк-Андре Флери. Вдуматься только: роди двукратная олимпийская чемпионка Татьяна Овечкина двумя днями раньше – и «Пингвины», многолетнее проклятие Ови и «Вашингтона», могли бы стать многолетним пристанищем суперфорварда. И играли бы они с Кросби и Малкиным в одном клубе, и на него бы в Стальном городе молились, а не ненавидели, и, быть может, Кубок Стэнли, который долго ускользал из рук Овечкина, побывал бы в них намного чаще. И никто не противопоставлял бы его личные достижения командным…
И вот вам причудливый, как выразился бы Набоков (не вратарь Евгений, а писатель Владимир), узор судьбы. Свое тысячное очко уже на 35-й секунде матча Овечкин набрал, красиво забив… «Питтсбургу»! Ворота которого защищал, как вы уже, вероятно, догадались, Флери.
А вот еще один узор, который больше подошел бы не мастерам клюшки и шайбы, а Остапу Бендеру. За год до драфта-2004 Майк Кинэн, известнейший тренер, один из двух наряду с Бобом Хартли обладателей Кубка Стэнли и Кубка Гагарина, а в тот момент – генеральный менеджер «Флориды Пантерз», попытался заполучить Овечкина в девятом раунде под общим 256-м номером. До драфта допускались игроки, родившиеся не позже 15 сентября 1985 года, Ови же родился 17-го. Кинэн заявлял, что из-за четырех високосных годов Александру исполняется восемнадцать лет не 17-го, а 13-го. Но попытка Железного Майка обвести всех вокруг пальца провалилась, и Овечкина, как и планировалось, драфтовали в 2004-м.
Интересная деталь: когда «Вашингтон» задрафтовал Александра под общим первым номером, мама хоккеиста сразу позвонила тогдашнему мэру Москвы Юрию Лужкову.
– Юрий Михайлович помогал моей команде восемь лет, когда было тяжелее всего, – рассказывает Татьяна Николаевна. – Перестройка, потом развал Союза, все разъехались за большими деньгами. А я одна осталась в команде, и ее надо было сохранить. Я в «Динамо» выросла, как могла ее бросить? И Лужков вместе с Иосифом Кобзоном, к которым я обратилась за помощью, прониклись таким чистосердечным, человеческим пониманием к нашим проблемам, что я всегда буду им благодарна. В годы, когда было очень тяжело содержать и команду, и семью, мэр Москвы подставил плечо. И Саше он всегда помогал, давал правильные советы. Я очень-очень благодарна этому замечательному человеку – так же, как и Иосифу Давыдовичу. Потому после драфта тут же позвонила Юрию Михайловичу и потом всегда поздравляла с днем рождения и всеми праздниками.
* * *
Перед локаутным для НХЛ сезоном-2004/05, который окажется для доэнхаэловского Овечкина последним, в «Динамо» поменялся тренер – Билялетдинов принял казанский «Ак Барс», в котором собралась невообразимая куча суперзвезд из разных стран, а бело-голубых возглавил Владимир Крикунов. Тот самый тренер, что во главе сборной Беларуси на Олимпиаде-2002 в Солт-Лейк-Сити учинил суперсенсацию, обыграв в четвертьфинале шведов. С ним Овечкин впервые выиграет чемпионский титул на клубном уровне. Динамовский звездный десант сработает куда эффективнее казанского.
К моменту, когда Крикунов пришел в «Динамо», Ови уже был восходящей суперзвездой, летом ставшей первым номером драфта НХЛ. 17 сентября, в самом начале сезона, ему исполнилось девятнадцать лет. Он был нарасхват во всех сборных. Но это его абсолютно не изменило.
– Какие с Сашкой могут быть проблемы? – смеется Крикунов, в свои почти семьдесят продолжавший тренировать «Динамо». Мы говорили по телефону, и фон был предельно хоккейный: визг точильного станка. – Он раньше всех приходил, позже всех уходил, готов был тренироваться с утра до вечера. Они все время придумывали что-то – например, бороться на коньках. Самым натуральным образом – чтобы друг друга завалить. В основном они это делали с Ильей Никулиным. Со льда выгнать его было невозможно, трудолюбие страшное!
Крикунов известен как тренер, дающий своим игрокам огромные силовые нагрузки. В легенду вошли его знаменитые баллоны. Максим Афиногенов однажды объяснил: «Баллон – это автомобильная шина. Она привязывается на ремне к игроку, а сверху в шину садится другой хоккеист». Спрашиваю тренера, таскал ли Овечкин эти самые баллоны на равных со взрослыми хоккеистами.
– Как все, – пожимает плечами Крикунов. – Никакой скидки на возраст. Он вообще спокойно выполнял всю силовую нагрузку, которую я давал. Физически от природы здоровый, плюс мать, видимо, заставляла работать. Она сама тренер, знает, что просто так ничего не будет. А сам Саша всегда серьезно относился к работе и выполнял все, что давали. И всегда был на позитиве, хотя есть моменты, когда всем тяжело бывает. И в коллективе был нормальным парнем, ничем себя не выделял, безо всяких заскоков. Есть такие, которые ничего не выигрывали, а ведут себя как короли. У него все было наоборот.
Вспоминая слова Билялетдинова о том, что мама Овечкина просила его ставить сына больше, интересуюсь у Крикунова, как обстояли дела у него.
– Родители Саши были на всех домашних играх, поэтому мы все время с ними пересекались. Никаких просьб по поводу игрового времени не было, они понимали, что он молодой. Татьяна – сама тренер, все знает. А чисто технические или тактические вещи решались внутри команды. Он с детства был приучен работать и правильно относиться к тренировкам. Тогда был лимит на молодых игроков. Но он играл на уровне мастеров и попадал в состав даже без лимита. В принципе у нас все звенья играли поровну. Более того, существовало такое условие. В том «Динамо» было шесть пятерок. Если та или иная проигрывала микроматч – я всю пятерку снимал, и на следующую игру заходила свежая. Надо посмотреть, сколько он сыграл, но думаю, почти все матчи.
Смотрю. Нет, из 60 матчей Овечкин сыграл всего 37, набрав при этом даже больше очков, чем в 53 встречах предыдущей регулярки – тогда было 13+10, теперь – 13+14. Но дело не в том, что Крикунов регулярно сажал Александра на лавку, а в том, что по ходу того сезона форвард получил единственную в своей взрослой карьере серьезную травму – в финале МЧМ против Канады. Повреждение плеча вывело его из строя на два месяца.
– У всех случается, – припоминает Крикунов. – Похоже, его и Малкина на том турнире целенаправленно выбивали. Но он довольно быстро восстановился.
Крикунов подтверждает слова Ишматова насчет прорезавшегося мощного щелчка. То есть к двум последним сезонам в России у Овечкина в этом направлении пошел серьезный прогресс.
– Да, он уже тогда хорошо бросал, – кивает Крикунов. – Тренировался, оставался на льду после занятий. Такие вещи игроки в основном тренируют сами. Остаются – и работают, работают, работают. Они оставались с Ильей Никулиным. Илья пасовал ему, он – Илье. После каждой тренировки.
Плей-офф того сезона, видимо, навсегда останется самым звездным за всю историю российского хоккея. В полуфинале «Динамо» с Павлом Дацюком, Андреем Марковым, Александром Фроловым, Сергеем Самсоновым, Максимом Афиногеновым, Мартином Гавлатом, Любошем Бартечко и Овечкиным обыграло омский «Авангард», победителя предыдущего первенства, во главе с самим Яромиром Ягром. Один из матчей завершился с зубодробительным счетом 11:0, причем бело-голубые в первом периоде забили шесть шайб.
А при счете 7:0 происходит следующее:
«Во втором периоде избиение чемпиона продолжается, – описывала происходящее диво газета „Советский спорт“. – Овечкин налетает с кулаками на капитана Твердовского. Лупит в лицо до крови, валит на лед, стягивает ему свитер. По заокеанским меркам – чистая победа. Оба игрока удаляются до конца матча. Александр поднимает руку, приветствуя публику. Вылитый гладиатор! Стадион ревет: „Овечкин!“ и „Молодцы!“».
Твердовский, с которым Александр, кстати, играл бок о бок на ЧМ-2004, после матча скажет, что дело было в арбитре: Овечкин, по его версии, ударил Ягра локтем в лицо, судья не отреагировал, и кто, если не капитан его партнеров, должен был вступиться? А поражение свое объяснил так: «Опыта мало, я же не тафгай».
Тафгаем в той омской команде был грозный Андрей Назаров, но, по заверению того же «Советского спорта», куратор «Динамо» Валерий Шанцев пообещал включить политический ресурс и завести на него уголовное дело, если он в Москве распустит кулаки, и возглавлявший «Авангард» Валерий Белоусов поостерегся давать своему бойцу такую команду. Подтвердил мне эту историю и Максим Сушинский. Так что в какой-то мере Овечкину в тот вечер повезло – с профессиональным энхаэловским «полицейским» тягаться ему было бы сложно.
– Честно, особо и не помню, – напрягает память Крикунов. – Так много драк было на моем веку! Обычное дело у хоккеистов. Если у тебя есть характер, если ты не боишься и не хочешь уступать противнику – это бывает.
– А удар локтем в лицо Ягра?
– Не знаю, может, так и было. Хотя Сашка не тот, кто бьет исподтишка. Если бьет, то по-настоящему. А такими вещами он в принципе не занимается.
Зато собиранием шайб в ведро после тренировки, по свидетельству Крикунова, Овечкин по-прежнему занимался как самый молодой. Тем более что они с Никулиным оставались после тренировок и бросали, бросали, бросали. Это был естественный процесс.
– Думаю, что ему помогла работа в одной команде с большим количеством серьезных мастеров из НХЛ, – говорит Крикунов. – Когда ты с такими игроками каждый день рядом работаешь, всегда есть чему поучиться. Он понимал свое место в команде и не выпячивался. Но и не ползал. С уважением относился ко всем этим ребятам, при этом вел себя нормально и достойно.
Возможно, Крикунову не довелось бы поработать с Овечкиным, если бы не годовой, самый продолжительный в истории локаут в НХЛ. Выбора у 19-летнего хоккеиста – уезжать или оставаться – не было, и еще сезон он провел дома.
