Игорь Метальский
Мой снежный рай

1 декабря

Ничего не имею против длинных перелетов, в отличие от многих моих знакомых. Раз в год мы с Витькой летаем в Китай на выставку, и мне нравится глазеть в иллюминатор, когда нет облаков, осваивать какой-нибудь софт на ноутбуке, смотреть дурацкое кино и даже поглощать эту странную самолетную еду.

Но на этот раз полет был еще дольше, чем в Китай – десять часов до Нью-Йорка… измученный чиновник даже не спросил про цель поездки, увидев рабочую визу в паспорте, и только буркнул “Welcome”… ожидание… и еще пять часов до Солт Лейка. К концу путешествия я был порядком измочален, тем более что день перепутался с ночью. Впрочем, самочувствие мое было похоже на то, какое у меня было ежедневно последние полгода, так что ничего необычного я не испытывал.

И вот я сижу в автобусе, который везет меня по хайвею, пересекающему широченную равнину, из аэропорта к нашему заветному домику. При этом я нахожусь в состоянии дежавю: поскольку почти все названия на больших зеленых указателях мне знакомы, у меня полное ощущение, что я здесь уже не в первый раз, и в то же время где-то в задней части мозга всплывает мысль: «Это что, реальность? Это не сон?» Во весь горизонт протянулись изумительной красоты снежные вершины, похожие на театральные декорации, и мы постепенно к ним приближаемся! Наконец, автобусик съезжает с хайвея на дорогу, которая вскоре начинает петлять между заснеженных склонов и неожиданно превращается в улицу, по сторонам которой выстроились ровными рядами домики, отельчики и небольшие торговые площади. Все вокруг в снегу. Еще пять минут, и меня выгружают прямо у места назначения. Передо мной небольшой двухэтажный домик, обшитый дешевым серым сайдингом, похожий, как братик, на соседей. Никого не видно, если не считать пары мужчин мексиканского вида, расчищающих от снега тротуар неподалеку. Неожиданно открывается дверь, и я вижу широко улыбающуюся тетеньку, взгляд которой, несмотря на улыбку, кажется немного настороженным и оценивающим Очевидно, это наша хозяйка, по имени Эмма, с которой я заочно знаком по переписке.

– Вы Деннис? ― все американцы произносят мое имя с ударением на первой гласной.

– Да, а вы Эмма?

– Точно, это я, заходите и чувствуйте себя как дома!

Мне бы куда-нибудь свалиться поскорее и отключиться.

Но я стойко выдерживаю несколько дежурных любезностей, потом отдаю ей деньги за первый месяц, получаю расписку и выслушиваю инструкции, что можно, что нельзя. Наконец, она вручает мне ключ и испаряется – она живет где-то неподалеку. Добравшись до большой кровати, я проваливаюсь в сон, едва коснувшись головой подушки.

3 декабря

Мой первый день на новой диковинной работе прошел в головокружительном темпе.

Вот я стою перед стойкой в простом деревянном офисе. Денис Антонов, Россия? Велкам, можно ваш паспорт? посмотрите сюда, улыбнитесь… щелк – возьмите, это ваше айди, карточка работника, утром клок-ин, вечером клок-аут (чего-чего? ааа, нужно провести утром через аппарат, зарплата пошла, вечером провел – зарплата остановилась), идите получать униформу.

Вот я, зажав подмышкой ворох одежды (зеленая куртка, штаны, свитер, две футболки, шапка, кепка – все добротное, фирменное), наблюдаю, как веселый парень бормашиной вырезает – вжжжжж – мое имя и страну на зеленых бэджиках – О, Россия? круто! добро пожаловать в Америку!

Вот я в раздевалке, все стены заставлены металлическими шкафчиками. Денис, это ваш шкафчик, вот вам замок, не потеряйте код.

Вот я уже в другом офисе сижу с компанией из двадцати других новобранцев (среди них пара симпатичных девчонок), знакомлюсь с тренером, которого зовут Ной, тридцатничек на вид, веселый, перемежает свои лекции смешными историями из жизни работников. Оказывается, нас будут обучать аж целых три дня, сначала в офисе, потом будут возить по всему Сноулэнду и показывать подъемники (по-английски лифты), на которых мы будем работать. Вот вам учебник, сорок минут на чтение. Не забудьте изучить карту курорта и постарайтесь запомнить расположение гор и лифтов. Потом двинем на воздух. Имейте в виду, будет экзамен!

Вот мы уже на горе, покрытой заснеженными елями, в которых прорублены широкие просеки. Мы в униформе, все чин-чинарем. Сегодня небо затянуто облаками, время от времени принимается идти легкий снег. Начало декабря, сезон только-только начался. Я не могу оторвать взгляд от вершин, то и дело отвлекаясь от лекции, и каждые две минуты глубоко вдыхаю холодный воздух. И чувствую, что в меня втекает бальзам.

Ной водит нас по нижним станциям лифтов и рассказывают о наших обязанностях: в начале дня чистим снег и вешаем веревочки, в течение дня проверяем билеты у гостей, даем им устные команды типа стой или иди, чтобы их не дай бог не снесло подъезжающим креслом, а если все-таки гость лоханулся, или возникло какое-нибудь другое ЧП – шмяк по кнопке, лифт остановился. ЧП рассосалось – снова шмяк по кнопке, лифт поехал.

Каждая группа соседних лифтов обслуживается командой из 10-15 челов под началом старшего, который раздает задания и распределяет операторов по лифтам. В основном, конечно, я вижу юнцов, но есть и люди в возрасте, и даже старше меня. Помимо американцев – австралийцы, чилийцы, аргентинцы, мексиканцы, румыны, и прочие, и прочие, и прочие. Интернационал, мечта Карла Маркса. А русский-то я пока всего один, похоже.

А вот, друзья, ваши основные орудия труда – лопата и большой совок для уборки снега, метла для очистки кресел, грабли.

Мечта, а не работа!

День прошел классно. Я чувствую себя прекрасно: никакой депрессии, родная контора и Витька как будто остались на другой планете. И только добравшись домой на автобусе, я ощущаю, что меня начинает клонить в сон. Впрочем, это просто из-за разницы во времени.

Надо будет на днях пойти купить лыжи: свои я не стал тащить из России – лень, да и старенькие они уже.

***

― Привет, как дела? ― я валяюсь с ноутбуком на кровати, и громкий вопль, донесшийся от входных дверей, заставляет меня вздрогнуть. Русский язык! Я уже начал отвыкать. Подхожу к двери и вижу веселого колобка в очках, в пуховке и с лыжами на плече.

– Борис?

– Точно! – колобок подкатывается ко мне, и мы обмениваемся рукопожатием. – Ну как тут жизнь?

– Да ничего, втягиваюсь. Пошли, покажу тебе твою комнату. Как долетел? Откуда ты, Пенсильвания, кажется?

Борис бодро озирается по сторонам, выглядывает в окно, заглядывает во все двери. Видно, что он находится в том же возбужденном настроении, в котором находился и я в день приезда.

– Да, Блэксли, Пенсильвания. Нормально долетел. Ты как тут перемещаешься, машины-то нет?

– Пока нет, на автобусе. Остановка рядом. Но думаю купить юзанную на сезон.

– А потом что, продашь?

– Надеюсь.

Борис заваливается в свою комнату и приступает к распаковке сумки и чехла. Да он полон энергии! А уж не мальчик, постарше меня. Молодец. Параллельно с раскопками в сумке он громко рассказывает свою историю, отвечая на мои ленивые вопросы.

– Женат, Боря?

– Да, женат, сын уж взрослый. А ты?

Да, а я?

– Разведен. Почти. А что же ты, жену оставил там в этом, как его, Блэксли?

– Да не может она уехать, работа. Вот так, живем уже тут двадцать лет с лишним. В совке-то я инженером-химиком был, в НИИ работал, сам знаешь, ни денег, ни хрена. С Ленкой в парикмахерской познакомился. Красивая она… Клюнула на меня, маленького-толстенького. Зато я песни пел клево! А потом, как народ начал валить за бугор, мы тоже решили. Приехали, никого тут нет у нас, с языком хреново, потом сын родился, первые годы трудновато было. Но Ленка потом лицензию парикмахерскую получила, денег побольше стало, постепенно наладилось.

– А ты кем работал?

– А, да кем я только не работал… То водителем, то продавцом…

– А сюда кем? Инструктором?

– Да. Всю жизнь катаюсь… еще с советских времен. Чегет, Домбай, знаешь небось?

Еще бы. Все мы оттуда. Я и сам в советские годы мечтал на годик поехать инструктором в Чегет. Клевая у них жизнь – катайся не хочу, каждые две недели новые туристы приезжают, девчонки красивые, а загорелый инструктор для них – романтика… Но так и не получилось.

Хм. Это что же, я теперь наверстываю, что ли? прямо по Фрейду… мною движет подсознание.

– Это надо сертификат инструктора какой-то иметь, наверно?

– Да, а как же. Три уровня, у меня второй. Вот хочу третий получить в этом году, стаж уже набрал, теперь надо экзамен сдать.

– Давно инструкторишь?

Боря достиг дна сумки и сидит теперь посреди кучи одежды, каких-то журналов, книжек, очков и горнолыжных ботинок.

– Да почти двадцать лет. Но только несколько дней в неделю. У нас там горы маленькие, туристов немного, и платят мало. Не то что здесь. Так что это у меня что-то вроде подработки всегда было. Ну а ты, какими судьбами сюда? Работы нет в России?

Я повторяю заученную историю про собственный бизнес и партнера, который меня отпустил. Прямо как в «Иронии судьбы», каждый новый год мы с друзьями ходим в баню…. Боря с интересом слушает и вдруг вскакивает.

– Слушай Денис, а где тут пожрать можно? Что-то я проголодался.

Я выглядываю в окно. Уже темно, в свете фонарей медленно опускаются хлопья снега. Деревья и соседние домики светятся цветными огоньками, а над всем городком, как летающая тарелка, ярко сияет голубоватым светом широкое пятно освещенной трассы на горе. Фантастика. Мне внезапно захотелось снова глотнуть воздуха-бальзама.

– Пошли! Прогуляемся, воздухом подышим, я тебе покажу окрестности, и куда-нибудь заскочим, поедим.

8 декабря

― Бланка, вставай, опоздаем!

Кто это? Это не мама, чей это голос, куда он зовет? Сейчас, сейчас, минуту… это Андреа, соседка… я в Парквилле, в Америке, а не в Эскеле… мне надо на работу!

– А сколько времени?

– Шесть.

– Да, встаю…

Автобус в шесть сорок, в столовке в семь, полчаса на завтрак, десять минут на переодевание, в семь сорок пять на построении на горе, в восемь все лифт-операторы, или лифтеры, расползаются по лифтам, кто пешком, кто на лыжах, кто на снегоходах. В девять лифты открывают для публики.

Пора вставать.

Бланка потянулась, зевая. Пока Андреа в душе, у нее еще есть пять минут поваляться. Утренний подъем пока дается с трудом, все-таки четыре часа разницы во времени еще дают о себе знать. Ничего, привыкну, ведь только неделя прошла после приезда. В голове у Бланки, еще наполовину окутанной сном, замелькали калейдоскопом впечатления последних дней. Вот она в Хьюстоне, отойдя пять шагов от только что впустившего ее в США пограничника, вдруг останавливается. Ей зачем-то надо оглянуться, как будто бы у себя за спиной она увидит свою предыдущую жизнь, семью, университет и родной городок… но нет, там все тот же пограничник, и очередь из страждущих ступить на землю обетованную. Тряхнув головой, она снова поворачивается и вперед, вперед… на следующий рейс! Вот она, безумно устав от бесконечной дороги, выходит из автобуса в Парквилле, вокруг уже темно, все покрыто снегом, на домиках горят уютные огоньки, на магазинчиках яркие цветные вывески. Это сказка или реальность? Автобус трогается дальше, мимо нее проходит парочка молодых людей, скрипя ботинками по снегу, в теплых куртках, но без шапок, держась за руки. Парень улыбается ей и говорит Hello, welcome! Она слабо кивает в ответ и вдыхает морозный воздух. Холодно, но ей надо сделать всего двадцать шагов до дверей ее нового временного дома – курорт дал ей общежитие. Вот менеджер общаги показывает ей комнату и знакомит ее с маленькой рыжей Андреа, ее новой соседкой. Ола! – улыбается Андреа. Она студентка из Чили, можно сказать, соседка по континенту, тоже будущий лифт-оператор.

Бланка вспомнила, как их возили целых три дня по всему курорту, показывали-рассказывали, потом заставили сдать тест, и вперед! Уже неделя стажа набежала, она постепенно стала осваиваться. Туристов пока немного, начало сезона. Поскольку на работу они с Андреа явились в первый день вместе, их и определили в одну команду, чему они обе очень даже обрадовались. Остальные в команде были, во-первых, мужчины, во-вторых, все англоязычные – американцы, два австралийца, и один парень из Южной Африки. Все только-только начали работать, и еще даже толком друг друга не запомнили.

Так, а вот и живая реальная Андреа входит, завернувшись в полотенце. Пора в душ, и быстро одеваться. Автобус ждать не будет.

***

Всего десять минут дороги, и автобус выплевывает у главного въезда в Сноулэнд стаю работников, все черно-зеленые, но униформа разная у разных департаментов ― лифтеры, инструктора, операторы, кассиры, менеджеры, механики, патроллеры – все друг от друга отличаются. Вся стая нестройной толпой движется в одном направлении: в столовку, где их ждет бесплатный завтрак. Завтрак, правда, скромный – пирожок или булочка, напиток из автомата, сыр. Булочки приносят на подносах из ресторана, который находится прямо через стенку, они свежие, очень вкусные, хотя и слегка примятые – очевидно, не прошедшие контроль перед выкладыванием на витрину для гостей. Кофе и чай отвратительные, но американцам это пофиг, они хлещут колу. Бланка наливает себе кофе, он хотя бы напоминает кофе, и к тому же он горячий, помогает проснуться. Столовая чем-то напоминает ей родной университет – там по утрам в кафе тоже собиралось полно студентов, было шумно и весело, кто-то над кем-то подшучивал, кто-то кого-то звал, кто-то куда-то торопился. Собственно, тут тоже в основном студенты, только в большинстве американские, по каким-то причинам свободные в данный момент от занятий. То ли надоело учиться, то ли зарабатывают на следующий семестр, то ли, как Бланка, ищут новых впечатлений и приключений.

Хотя есть мужички и постарше. Вон те двое вообще уже на вид дедушки, лет под пятьдесят, наверно. А вон еще, симпатичный темноволосый, ему за тридцать. Сидит один, похоже, тоже новичок… Кажется, она видела его во время тренинга. Что их привело сюда, интересно? Неторопливо глотая кофе и вполуха слушая болтовню Андреа, Бланка исподтишка наблюдала за разными персонажами, как всегда, пытаясь угадать их прошлое, настоящее и будущее.

Так, пора на выход. В семь сорок пять всем лифтерам положено собраться на снежной площадке за главным шале, выйдет Том, главный босс лифтеров, и даст свежие указания. По пути Бланка рассматривает бэджики – Нью-Йорк, Орегон, Айдахо, Чили, Мексика, Бразилия… кого тут только нет… чуть не столкнувшись в дверях с темноволосым, замечает краем глаза – Россия. Ничего себе, далеко. Темноволосый приостанавливается, пропуская ее, и чуть улыбнувшись, кивает. Точно, это он был там на тренинге. А вот и дедушки – на обоих написано Ирландия.

– Окей, друзья мои, сегодня будний день, начало сезона, мы не ожидаем большого наплыва гостей. ― Том стоит в центре полукруга, образованного полусонными работниками, которые выслушивают последние инструкции. ― Погода по прогнозу сегодня в основном облачная, возможно, будет снегопад. Прошу вас стараться сметать снег с кресел, чтобы штаны у гостей остались сухими. Как всегда, убирайте лед с верхних и нижних площадок. Напоминаю, что мы настоятельно рекомендуем всем иметь с собой лыжи, это вам намного облегчит перемещение по горе. Если у вас нет лыж, можете купить любые, самые недорогие, можно бывшие в употреблении. В магазинах Парквилла большой выбор. Вопросы?

Вопросов не было, и Том закрыл собрание, а лифтеры потащились по рабочим местам.

У Бланки пока не было лыж – свои она не стала брать – но придется их купить. А пока ее ставили только на нижние станции лифтов, потому что спускаться в кресле вниз на многих лифтах не разрешалось – только на лыжах. А внизу ей полагалось проверять билеты у гостей, при этом надо со всеми здороваться и всем улыбаться, поощрялись даже короткие беседы из двух-трех реплик. Таков был стиль, который Сноулэнд старался поддерживать ― персональное внимание к каждому гостю. Ей это нравилось, потому что большинство гостей сами здоровались и улыбались и шутили… многие обращали внимание на бэджики – Привет, Бланка! Аргентина? круто! У вас там сейчас тепло? Почти все были в отличном настроении, несмотря на хмурую погоду: еще бы, они ведь в отпуске. Да и люди тут отдыхали далеко не бедные, а значит, добродушные.

Время от времени она менялась с товарищами по команде. Андреа на проверку билетов, а она – счищать снег, насыпавшийся на пустые кресла, спускающиеся сверху. За восемь минут спуска при снегопаде, как сегодня, кресло приезжало покрытое тонким сугробом, и требовалось за несколько секунд метлой успеть все смести до момента, когда кресло подъедет к гостю. Хорошая физкультура! Это была веселая работа.

Потом ее ставили на кнопку, к месту посадки, здесь надо было внимательно наблюдать, чтобы зазевавшегося гостя не сбило с ног подъезжающее кресло, подбирать выроненные перчатки, телефоны, очки и палки, отдавая эти предметы в следующее кресло с просьбой отдать хозяину наверху, подсаживать детей, и прочее, и прочее. Здесь же была телефонная трубка для связи с верхней станцией.

– Эй, Джек, тут у гостя лыжа отстегнулась, он с одной наверх едет, кресло сто пятнадцать! Помоги там ему наверху слезть, окей? Лыжа через два кресла за ним приедет. Таймер поставь, а то забудешь!

– Хорошо, хорошо. Спроси у Брайана, когда он меня тут сменит? Мне в туалет надо.

На кнопке Бланка чувствовала себя почти главной, она могла остановить и запустить лифт, и подсказывала товарищам, что надо делать. И вообще, ей все пока нравилось. Пусть это простая работа, для которой не требуется ее диплом, ничего страшного! Зато новая страна, новая природа, новые люди, новые отношения. Новые возможности тоже будут – Бланка была в этом уверена.

Старшим у них был Брайан, австралиец лет сорока. Он был настолько маленького роста, что со спины его легко можно было принять за ребенка. Он имел писклявый голос и смешную физиономию, но это не вызывало у него никаких комплексов, характер у него, казалось, был очень добрый, и все указания он давал в форме вежливых просьб или советов. Это было очень трогательно, и все старались все выполнять настолько точно, насколько получалось, а если у Брайана появлялся повод похвалить работника, он это делал с таким неистовством, что неопытный работник расцветал, как роза. Брайан работал здесь чуть ли не десятый сезон, и его знали все, в том числе многие гости. У Бланки с ним была только одна проблема, она плохо понимала его австралийский акцент, и ей часто приходилось переспрашивать.

Ну что же, вот и еще один день незаметно подходит к концу. Гостей сегодня было действительно немного, хотя пару раз приходилось останавливать лифт из-за детей. Но частенько вверх уходили пустые кресла, и это были моменты, когда можно было отдохнуть и поболтать с Андреа или с другими. Она еще не всех запомнила по именам, но так или иначе большинство американцев казались ей непривычно открытыми и доброжелательными в общении. Они рассказывали о себе все подряд, и в то же время были любопытны и живо интересовались Бланкой и ее жизнью, в отличие от большинства ее знакомых на родине, которые, как ей стало казаться, были заметно больше зациклены на собственных персонах. А еще она заметила, что местные девушки не менее приветливы, чем юноши, но внешностью в большинстве своем не блещут, и она часто ловила на себе особые мужские взгляды. Ухаживать, впрочем, пока никто не пытался… пока всем было не до романтики.

В четыре дня посадка на лифты прекращалась.

– Эй Майк, как там наверху? Последнее кресло номер шестнадцать!

– Спасибо Бланка, принято. ― Бланка перекрывает вход на лифт веревочкой, а Майк, сидящий на верхней станции, дождется момента, когда последний на сегодня гость слезет с кресла номер шестнадцать, и остановит лифт. После этого надо выполнить финальную уборку, потом в раздевалку переодеваться, и на автобус – домой.

Еще один день позади. Скоро первая зарплата!

9 декабря

― Дэн, Ник, Брэндон, сюда. Сара, не отставай! ― Боря подвез свой детский выводок к нижней станции лифта и показал им, куда заходить. Для инструкторов с учениками был выделен отдельный вход. Сегодня у него было четыре чада возрастом от семи до девяти лет. Сам он проехал чуть вперед, теперь ему понадобится помощь лифтера и какого-нибудь туриста, чтобы все дети благополучно взгромоздились на кресло. Дети были не совсем чайники, но все же не очень опытные, и это был их первый подъем на большом лифте.

У Бори это был седьмой или восьмой день на новой работе, и ему казалось, будто он попал в сказку. Он классно поселился, причем этот новый русский, который предложил ему жилье, согласился взять на себя все расходы на свет и тепло. На работе его очень хорошо приняли, выдали отличную добротную униформу, дали ставку в два раза больше, чем он получал в Биг Болдере, и к тому же снабдили клиентом в первый же день. Порядок в ски-школе Сноулэнда был такой: если гость подавал заявку на обучение, его отдавали инструкторам в порядке очереди, причем, естественно, инструктора третьего уровня имели приоритет. В то же время гости могли просить того инструктора, который им понравился.

Предыдущие дни ему давали взрослых, но сегодня ему достались дети. Дети это неплохо, их родители, наслаждающиеся свободой от своих чад где-то на горе, могут дать хорошие чаевые в конце дня.

– Сэр, вы не против, если Дэн поднимется вместе с вами в кресле, а вы его подстрахуете? ― Боря обратился к парню, который стоял первый в общей очереди.

– Конечно, нет проблем!

– Спасибо большое, подождите пожалуйста, сейчас он будет готов.

Дальше надо было просить лифтера подсадить Дэна на кресло. Но стройная симпатичная девушка, стоявшая у пульта управления, сама заметила, что требуется помощь, и сделала несколько шагов навстречу, чтобы взять Дэна за руку. Дэн, однако, был самостоятельным ребенком, он не дал руку, а бодро зашагал на своих лыжиках прямо под наезжающее на него кресло, так что девушка едва успела его схватить и спасти от столкновения. Тем временем Ник и Брэндон, вместо того, чтобы ждать следующего кресла, рванули вслед за Дэном, который был в роли предводителя, и в зоне посадки образовалась куча мала. Отставшая Сара, наехав одной лыжей на другую, никак не могла распутаться и начала хныкать.

Опытный Боря сплоховал: он не знал куда кидаться. Но ситуацию спасла девушка – она прыгнула к пульту и остановила лифт. Затем она разгребла кучу малу, выстроила Дэна, Ника и взрослого парня в шеренгу по три (кресла на этом лифте были четырехместные), снова пустила лифт на малой скорости и подсадила обоих детей на кресло.

Но на этом, как выяснилось, приключения не закончились.

Пока Боря распутывал Сару, девушка подсадила Брэндона на следующее кресло вместе с другим взрослым туристом. Но как только взмокший Боря с Сарой подмышкой поместился на очередное кресло замыкающим, раздался пронзительный вопль. Оказалось, шустрый Дэн воспользовался тем, что все взрослые отвлеклись на укрощение его дружков, и попытался вывалиться из переднего кресла, которое уже поднялось от земли метра на два. Он наполовину повис в воздухе, зацепившись лямками комбинезона за поручень, и орал благим матом.

Еще один прыжок к пульту, и лифт снова остановился. Девушка побежала к переднему креслу, на котором висел орущий Дэн, к ней на помощь устремился доброволец из скопившейся к этому моменту очереди туристов. Вместе они пробралась через высокий сугроб, подняли руки и поймали Дэна, когда его лямки наконец распутал его взрослый сосед по креслу. Потом девушка подсадила ревущего Дэна на кресло к Боре и Саре, и снова пустила лифт.

Боря едва успел крикнуть ей «Спасибо». Девушка улыбнулась, помахала рукой и шутливо сделала вид, что стряхивает пот со лба и вздыхает с облегчением. Черт, надо будет ей что-нибудь подарить. Он не успел прочитать ее имя на бэдже, но заметил страну – Аргентина.