Игорь Фомин
Гуляевы
На итоговом пятничном совещании у Потапова, директор по персоналу Ермаков не без гордости доложил о достигнутых результатах, особо подчеркнув вклад Антона. Тот сидел за круглым столом, скромно потупив глазки. Словно и не слышал он лестных слов о себе. А и слышал – пропустил мимо ушей. Эка важность! Главное, выполнено большое нужное дело. Компания получила значительный экономический эффект, избавившись от плохого актива с кучей бесполезных работников.
Да нет! Всё Антон слышал, настроив свои «локаторы» в режим повышенной внимательности. Слова Ермакова лились бальзамом на душу карьериста. Но особое, неизгладимое впечатление произвела речь Потапова, обращенная к ораве директоров:
– Ребята, учитесь, как нужно коммуницировать! А то всё на персонал пеняете. Знаю я эти ваши разговоры: кругом лентяи, алкаши, никто работать не хочет. Общайтесь, мотивируйте! Если требуется – пригрозите, заставьте! Метод кнута и пряника. Зажрались вы, мужики! Совсем от народа отбились. Ходите – пальцы веером. Вообще, у нас «социалка» проседает. Вот что. Предлагаю назначить Гуляева заместителем генерального директора по социальным вопросам. Антон – гуманитарий, инженер человеческих душ. Хорошо проявил себя в этой колбасной эпопее. Итак, выношу на голосование кандидатуру Гуляева. Кто за?
На глазах у Антона случилось поистине историческое событие – из обычного клерка, мелкого начальничка он превратился в топ-менеджера. Единогласным решением директоров, А.П. Гуляев взметнул на «социальном лифте» резко ввысь – туда, где обреталось привилегированное сословие. Потапов поздравил зятя со вступлением в новую должность, отметив, по традиции, что его ждёт «непростая, ответственная работа». Антон счёл нужным сказать пару тёплых слов в адрес тестя:
– Хочется поблагодарить Сергея Станиславовича за доверие. Эта должность для меня – высочайшая ответственность перед коллективом. Считаю, что плодотворный труд коллектива возможен в условиях здоровой морально-психологической атмосферы. Со своей стороны, обязуюсь сделать всё возможное для плодотворного труда нашего коллектива. Мы – одна большая команда!
Выдав на-гора пафосную речь, Антон чуть не зарыдал от наплыва чувств, от собственной патетики. Хотелось любить весь мир. В голове зазвучала знаменитая песня группы Queen «We Are the Champions»:
Ведь мы чемпионы, друзья,
Мы долго сражались, до конца.
Плачь проигравший,
А мы чемпионы, лучше всех!
Борьба была нелёгкой, и мне пришлось несладко.
Для меня это вызов перед лицом всего человечества,
Поэтому я не проиграю,
Мне нужно идти вперёд, только вперёд.
После совещания, директора наперебой принялись поздравлять креатуру генерального, протягивая мясистые ладони, дружелюбно похлопывая по плечу. Ощущая себя не то юбиляром, ни то женихом на свадьбе, Антон щедро раздавал улыбки, горячо пожимал руки. Жаль, конечно, что здесь не присутствует Симона. В этот судьбоносный момент, когда вершится история, когда карета с кронпринцем торжественно въезжает в Версальский дворец, под ликующие крики толпы – где восхищенные глаза «королевишны»? Сейчас, в конференц-зале чествовали не какого-то там Антона Гуляева – то был Гастон Орлеанский, герцог Анжуйский и граф Блуа в одном лице.
Тем временем «королевишна» возлежала далеко от Версаля. Соврав родителям о своей беременности, она поспешила на Лазурный берег – подышать морским воздухом. Ведь в России совсем нет морей…Нежась в пятизвездочном отеле, попивая смузи и дайкири, Симона гнала прочь мысли, что скоро придётся держать ответ пред отцом. Несмотря на многочисленные попытки, забеременеть ей так не удалось. Думая, что дело в никудышном Антоне, она заторопилась на юг Франции, в объятия местных жиголо. Здесь Симона закрутила скоротечный роман с одним итальянцем. А потом был еще жгучий испанец и смазливый румын. Но всё безрезультатно. Экспресс-тесты на беременность упорно не показывали вторую полоску.
Антон каждый день ждал вестей с Лазурного берега. Ждал с надеждой – он понимал, что Симона тайно «работает» над зачатием, привлекая для благой цели лучшие кадры со всего Средиземноморского побережья. Мастеров-виртузов…Ревности не было – какая ревность, когда на кону стоит dolce vita, карьера, бабки? Его также не смущала перспектива воспитывать чужого ребенка. Собственно, он и не собирался заниматься его воспитанием, спихнув «приблуду» на семейку Потаповых. Пущай, выхаживают «французика». Главное, чтобы Симона забеременела от белого европейца. Не хватало еще привезти из роддома негритёнка. То-то смеху будет на всю губернию…
Но Симона не подавала вестей. И это грозное молчание свидетельствовало об отсутствии нужного результата. Антон нервничал и злился на супругу: «Неужели так трудно залететь? Молодая баба…Двадцать пять лет. Другие в её годы целую свору детей имеют. Дурное дело – нехитрое».
С подачи Симоны, они ездили в Центр репродуктивного здоровья, где консультировались насчёт ЭКО, но врач по результатам обследования, призвал молодых «не заниматься ерундой», категорично заявив, что им рано думать об искусственном оплодотворении. После этого Симона и заторопилась во Французскую ривьеру – «подышать морским воздухом». Антон прикинулся шлангом, будто не понимал истинную цель турпроездки. «Пусть сама решает свой бабий вопрос» – думал муженек. Гения стратегии мало интересовали технические подробности. Главное – результат.
У него же были дела поинтереснее. С новой должностью Потапов утвердил зятю новую зарплату – двести пятьдесят тысяч рублей. Июльским вечером, в пятницу, Антон снял деньги из банкомата и ехал на машине домой, томимый волненьем. Новенькие купюрки лежали во внутреннем кармане пиджака, соблазняя греховными мыслишками. Все располагало к большому загулу: отсутствие жены, летний вечер, куча «бабла»…Антон хотел уже брякнуть Серхио из фитнесс-клуба, как вдруг позвонил Валерьян – сын Потапова, брат Симоны.
– Здорово, мажор! – приветствовал Валерьян родственника. – Какие планы на вечер?
– Да пока в стадии осмысления – усмехнулся Антон. – А что?
– Давай, в «Барон», ближе к девяти. Угощаю!
– Есть повод?
– Да, праздную свой отъезд в Европу. Навсегда покидаю ваш милый городишко. Прощай, Раша!
– Серьёзно? Вот это новость. Ладно, подъеду. Заинтриговал.
Ночной клуб «Барон» располагался в центре города, на бульваре Романтиков. Клуб считался одним из самых респектабельных, и сюда, как пчёлки на мёд, слетались эффектные девочки, в поисках состоятельных буржуа. Эта цитадель пафоса и коитуса, словно декорация к фильму «Духless», одновременно привлекала и отталкивала. Вокруг клуба всегда ходило много разных фейков, которые охотно перетирали местные обыватели.
Антон не без труда нашёл в пестрой толпе подвыпившего Валерьяна. Он восседал на диване в окружении гламурных девиц, угощая их дорогими коктейлями.
– О! Кого я вижу! – воскликнул Валерьян, сердечно обняв родственника. – Слушай, ты кем мне приходишься: шурином или свояком?
– А хер его знает! – заржал Антон, бесцеремонно устраиваясь среди тёлок. – Что пьём? Слушай, у меня денег мало. Давай пиво с водярой закажем? Будем экономить. Нам еще на трамвае домой возвращаться.
«Чиксы» рассмеялись. Лишь одна из них презрительно скривила мордашку, демонстрируя, что ей не по вкусу подобный босяцкий юмор. На неё-то Антон и запал. Ему нравились высокомерные бабенки. Хотелось оседлать этих спесивых кобылиц, выпороть хорошенько кнутом.
– Девочкам – мохито и роллы! Мальчикам – виски и форель! – объявил Валерьян, подозвав официанта. – Неси еще кальян! Только мухой, шустрее. Народ к разврату готов!
Официант, знавший Валерьяна как завсегдатая клуба, который не скупится на чаевые, поспешил исполнять заказ. Он вспомнил, что в прошлый раз мажор оставил ему с барского плеча тысячу рублей. Через десять минут «поляна» была накрыта. Девицы жадно кинулись на роллы, а парни пригубили виски.
– Ну, вдрогнули! – предложил Валерьян следующий тост, едва осушили бокалы. – За прекрасных дам! Ура!
Чувствовалась у парня потребность замутить очумелый алкогольный триатлон. То ли еще будет…
– Значит, сваливаешь из страны? – спросил захмелевший Антон, когда «тёлки» убежали на танцпол. – Чего тебе здесь не живётся? Бабки есть, бабы – вот они…Ну, потерял бизнес – другой откроешь. «Крыша» есть, у твоего отца пол-города друзей, знакомых.
– Да, понимаешь, назрело! – заявил Валерьян, перекрикивая музыку. – Я для отца как чемодан без ручки. И нести тяжело, и выбросить жалко. Всё меня воспитывает, дрессирует. Диктатор Замбези. Я ему – пацан что ли? На хера мне сдались его проповеди? Мечтает, чтобы я был пай-мальчиком. Торчал в офисе до ночи, думал только о бизнесе. Антоха, мне уже тридцатник! Я сам знаю, как свою жизнь строить. У отца одни приоритеты, у меня – другие. Поэтому и сваливаю. Свободы хочу!
– А Москва – не вариант?
– Шило на мыло! – махнул рукой Валерьян. – В этой вашей России везде одно и то же: пьянь, хамство, грязища…Что на Садовом кольце, что за МКАДом. Менталитет, тут уж ничего не сделаешь. И вечный холод. А хочется тепла, солнца…много солнца!
– Да ладно? И здесь можно жить, если бабки есть. Просто твои «тёрки» с отцом надо прекращать. Чего нервы мотать друг дружке?
– А он любит прессинговать. Хобби такое – всех строить. Хоть на работе, хоть дома. Это у него с армии, когда прапором служил. Он мне тут погоняло придумал, после того как у меня с колбасным бизнесом не заладилось. Знаешь какое?
– Ну?
– «Сервелат». Так и забил меня в свой смартфон. Не сын – «Сервелат»!
– Мдааа, ситуэйшен…– покачал головой Антон. – Ну и что ты в своих «европах» будешь делать? Говорят, там ужасно скучно. Тихая размеренная жизнь, никаких катаклизмов. Серые будни. И кстати, высокие налоги для богатых.
– Что делать? Страдать по России. Чем же еще там заниматься? Повешу балалайку на стену. Посажу пару березок во дворе. По вечерам буду читать Достоевского или Толстого, пить водку с солёной капустой. Короче, планов громадьё…
– Малорик! Когда сваливаешь?
– Завтра ночью. Только это между нами – предупредил Валерьян, разливая вискарь по бокалам. – Не хватало еще, чтобы мать устроила разборку в аэропорту, со слезами, истерикой. Сообщу ей постфактум, из сердца Европы.
– А что за страна, если не секрет?
– Пока Румыния. Но вообще, хотелось бы перебраться в Голландию. Ты был в Амстердаме?
– Нет, я вообще за границей не был – Антон сделал скорбное лицо.
– Счастливчик! Тебя не мучает тоска по кварталу красных фонарей.
– Ага, скажи еще – по марихуане и писающему мальчику.
– Бивень! Писающий мальчик находится в Брюсселе, на Гранд-плас.
Через два часа оба сидели пьянущие, в обнимку, и обсуждали будущую жизнь в Европе. Антон великодушно согласился эмигрировать вместе с приятелем. Вдвоём-то на новом месте – сподручнее. Где один «ступит», другой – смекнёт. Вот только бы, деньжат побольше захватить…
И тут Валерьян предложил напарнику прокатиться в офис к отцу. Есть там у него одно незаконченное дельце. Нужно «добить» напоследок.
Приятели взяли двух «чувих», и помчались на такси в промзону. Заспанный охранник-пенсионер, увидев родственников Потапова, засуетился. Извиняясь за нерасторопность, открыл входную дверь и впустил внутрь веселую компашку, не задавая лишних вопросов. Какие вопросы – уволят за здорово живёшь! Валерьян великодушно услал его спать, а сам направился на третий этаж, где располагалась приёмная. За ним поспешил Антон с девицами.
– Не бойтесь, видеокамеры здесь нерабочие – ободрил Валерьян. – Можете смело показывать им «факи»! Никто за вами не следит! Отец, опять-таки, тупо сэкономил «на спичках». Ох, до чего мужик жадный…
Открыв приёмную, сын Потапова исполнил реверанс, приглашая друзей в королевские покои. Отвесив низкий поклон, Валерьян манерно целовал ручки дамам, апосля хлопая их ладошкой пониже спины. Антон, несмотря на хмель, боязливо поглядывал по сторонам, высматривая камеры видеонаблюдения – кто знает, может они рабочие и сейчас фиксируют всё происходящее? А это…катастрофа. Валерьян же по-хозяйски включил повсюду свет и принялся шмонать по шкафам в поисках спиртного. Вскоре, круглый стол в зале совещаний, был заставлен дорогим бухлом, который закупали для встречи делегаций.
– Располагайтесь! – бросил Валерьян компашке. – Курите прямо здесь! Разрешаю!
– Не хотим! Скучно! Поехали в клуб! – запричитали капризные «телочки».
– Поедем, не нойте – отмахнулся Валерьян. – Дайте человеку последний раз взглянуть на этот гадюшник. Вот тут папашка строит всех своих манагеров. Здесь, за круглым столом сидят жирные морды, покрываясь липким потом. Вы чувствуете эту вонь? Им страшно…Они заискивают, выслуживаются, смеются несмешным шуткам. Сборище лицемеров! А что им остаётся? Одно неверное движение – и прощай карьера! Поэтому их фейсы излучают подобострастие: «Чего изволите, Ваше величество?».
Девицы громко захохотали, потягивая мартини за счёт фирмы. Им понравился уморительный стендап, которой устроил Валерьян.
– С каким бы удовольствием, я наложил огромную кучу на этот дубовый стол. Представляю рожу папаши, когда он увидит моё произведение в понедельник утром. Ладно, к черту приличия! Объявляю праздник непослушания!
Валерьян схватил «тёлку» и повел в большой кабинет отца, расположенный здесь же, напротив зала совещаний. Антон услышал хохот, возню, а затем – стоны. Он взял за ручку вторую девицу, и приложив палец к её губам, показал взглядом в сторону кабинета. Заговорщики тихо подкрались к бесстыдникам, услаждая взор аморальной сценкой. Валерьян окучивал «чиксу» прямо в папочкином кресле, попивая из горла бутылку «Хенесси». Распаленный зрелищем, Антон увлёк свою подружку обратно, в зал совещаний, где устроил любовное ложе на дубовом столе, среди початых бутылок.
Когда страсти, наконец, улеглись и дамы удались в boudoir, Валерьян залез в книжный шкаф и достал старинный фолиант. Эта была стилизованная ключница, о существовании который знал лишь сам Потапов. Схватив одну из связок, Валерьян без труда открыл бронированный сейф, который располагался в кабинете отца.
– Иди сюда! – шепотом позвал он разомлевшего Антона. – Смотри, сколько здесь денег! Миллионов десять или даже двадцать…Давай поделим добычу по-братски. Мы здорово «проголодались».
– Да ну на хрен! – возмутился Антон. – Чистой воды уголовщина.
– Дурак! Какая уголовщина? Думаешь, отец заявит в полицию? Это же черный «нал», бивень. Деньги, которые официально нигде не числятся. Их нет.
– Но всё равно будут проблемы. Не возьму.
– Да с хрена ли, проблемы? – удивился Валерьян. – Айда не тупи. Когда еще представится такой шанс? Возьмём бабки и свалим из Рашки. На первое время хватит.
– Я решил никуда не ехать. Буду делать карьеру. У меня семья. Не забывай, я женат на твоей сестре. Мы любим друг друга.
– Дааа, сегодня это было особенно заметно. Така любовь, така любовь…
– Ты про этих шлюшек, что ли? – спросил Антон. – Сравнил хрен с пальцем.
– Да плевать на них. Ты бабки будешь брать?
– Из семьи? Ни копейки! И тебе не дам грабить Потапова. Слышь?
– Эх, жалко тебя дурака – махнул рукой Валерьян. – Шут с тобой, не возьму. К чему они мне? Я итак упакован. Ради кого стараюсь-то? Ладно, всё выходим. Иди к девочкам, они, наверное, уже закончили «пи-пи». Спускайтесь на улицу, вызывайте такси. Ждите, я скоро.
– А ты чо?
– Я здесь порядок малость наведу. Смотри, какой «срачновник» устроили.
Валерьян дождался, когда Антон шаткой походкой покинет приёмную, и засучив рукава, достал бейсбольную биту, которую отец хранил в углу, за дверью. То был давний подарок сына – на 1 апреля.
– Ну что? Порвём сегодня этот город? – спросил Валерьян бронзовую статуэтку тигра на массивной тумбе, и замахнулся битой на высокие стеклянные шкафы, расположенные в кабинете отца. – Кто не спрятался – я не виноват.
…Антон проснулся от грохота, ворвавшегося в похмельную хмарь, слово взрыв гранаты. Кто-то отчаянно ломился в дом, неистово барабаня кулаками по двери. Гуляев испуганно вскочил с кровати, с трудом осознавая реальность. Сердце стучало как бешеное. Раскалывалась башка. Антон спешно осмотрелся. Было раннее утро, пасмурно. В его постели лежала незнакомая блондинка. На полу валялась одежда, нижнее бельё. Здесь же – бутылки, сигареты, деньги. Большой плазменный телевизор крутил «порнушку». Судя по всему, ночь была бурной.
Впопыхах натянув джинсы, Антон босыми ногами прошлепал к двери и спросил дрожащим голосом:
– Кто там?
– Потапов! Открывай! Разговор есть.
– Секунду!
Антон метнулся в спальню, выключил «порно» и стал будить девку:
– Вставай! Топай в ванную! Скорей!
– Ну что такое? – спросила капризным голоском блондинка, поудобнее устраиваясь на подушке. – Хочу спатеньки…Не хочу в ванную.
– Дура, жена приехала! – вскричал Антон. – Она сейчас тут такое устроит!
Девица вскочила как ошпаренная, закуталась в одеяло и сопровождаемая Антоном, спряталась в ванной комнате.
В дверь опять начали тарабанить, теперь уже сильнее. Несмотря на зверский грохот, Антон снова рванул в спальню, закинул бабское тряпьё в шкаф, наскоро прибрал кровать и только после этого открыл дверь непрошенным гостям.
– Где деньги? – сходу спросил Потапов, не давая опомниться. Вместе с ним ввалились двое амбалов – сотрудники службы безопасности.
– Какие деньги? – удивился Антон, и тут же получил от тестя удар в живот.
– Совсем оборзел, сучёнок! – заорал Потапов, и приказал подопечным. – Осмотрите дом! Вряд ли он успел их потратить. Шмонайте каждый угол.
Антон попятился в гостиную, ожидая продолжения мордобоя. Тесть буром пёр на него, поигрывая кулаками.
– Устроили мне выходные, скоты! – обличал Потапов. – Где бабки из сейфа, урод?
Он запустил хлётский «джеб» в скулу зятя, но явно переиграл – вкладывая всю душу в удар, подался корпусом резко вперед и споткнулся на ворсистом ковролине. «Провалился», как говорят боксёры. Незадачливый Тайсон весьма живописно, словно для корейского боевика, рухнул посреди гостиной, и жестко ударился головой об край дивана. Очутившись в легком нокауте, Потапов забыл на минуту о цели визита, и схватился за руку услужливого зятя, протянутую для спасения бойца-полутяжа. Антон спешно набухал стакан воды из графина и учтиво передал поверженному сопернику. Тесть еще минут пять приходил в себя, потирая челюсть, наскочившую на диван.
– Тебе лучше самому вернуть деньги – сказал Потапов спокойным голосом. – Оформим как явку с повинной, содействие следствию. Много не дадут – лет пять. Колония общего режима, комфортные условия. Еще грамоту получишь за участие в тюремной самодеятельности. Ну а если упрёшься рогом – раскатаем тебя по полной программе. Сидеть тебе не пересидеть на «строгаче». Вся жизнь коту под хвост. Сам решай, стратег. У тебя есть одна минута.
Антон сообразил, что тесть, выражаясь блатным языком, «лепит горбатого». Деньги из сейфа – это «черный нал», скрытый от налоговой, ментов и т.д. О каком следствии речь?
– Не брал я ваши бабки! – осмелел Антон. – Спросите лучше у Валерьяна! Он сейф открывал родными ключами. Мне предлагал войти в долю. Я отказался, наехал на него. Не позволю, говорю, деньги Потапова крысить. Чуть не подрались из-за этого. Где, Валерьян-то? Поймали, нет? Вы его «сервелатом» забили в смартфон. Решил отомстить, видимо. Я здесь причём? Ну да, бухал в офисе вместе с ним. Каюсь – дурак. Но бабки не брал, ни рубля.
– Вы там погром устроили, чтобы следы замести? – чинил допрос Потапов. – Ни одного живого шкафа. Всё в стеклах. Пол залит бухлом. Лужи, вонища…На моем кресле бабьи трусы. Мало сами бухали, еще и шалав своих привели. Подонки! Места другого не нашли?
– Да перепили сдуру! – объяснил Антон. – Но деньги ваши не брал, клянусь! Готов пройти полиграф.
– Ладно, учтём. Сейчас посмотрим, что мои ребята у тебя найдут, без всякого полиграфа.
«Ребята» нашли сто тысяч рублей с «лишком», снятых накануне Антоном из банкомата и голую испуганную блондинку в ванной комнате.
– Хорошо, ты здесь устроился, Гуляев! – присвистнул Потапов. – Кучеряво живешь, аж завидки берут. Чувствуется, размах. Картина Микеланджело – верный муж на брачном ложе. Симона-то в курсе твоих похождений? Небось, думает, муженек места себе не находит. Мается, страдает. Как там, у поэта? «В разлуке есть высокое значенье…». Ладно, гоните девку отсюда. Денег ей дайте из тех, что у этого жлоба нашли. Да не скупитесь. Пускай колечко себе купит золотое. Ну, и помалкивает. Тебе ведь не нужны неприятности, красотуля?
Едва блондинка покинула дом, Потапов принялся лично рыться в шкафах, не особо доверяя болванам из службы безопасности. Те, чувствуя недовольство шефа, только и ждали грозного рыка, чтобы кинуться на Антона, доказывая свою профпригодность. Через час, уставший от продвинутого шмона, Потапов присел на диван, и закурив сигарету, стал думать, как ему поступить с зятем-изменником. Вдруг у одного из «опричников» зазвонил сотовый.
– Валерьяна взяли с «бабками»! – радостно доложил тот шефу, даже подрагивая от возбуждения. – На трассе М7, у Ивановска. В волговятский аэропорт рвался. Нанял какого-то старого пердуна, на «четырке». Тот, мудила, в аварию попал. Все живы-здоровы. Так, ободрались влёгкую: ушибы, ссадины. «Скорая» их в Ивановск увезла. Сейчас Фролов туда выдвинулся, ему Сурин сообщил из ДПС. Красавчик Сура – оперативно сработал.
– Едем! – Потапов вскочил с дивана, швырнув окурок в кадку с фикусом. – Лукьянов, ты остаёшься здесь, паси этого фраера ушастого. Вечером решим, что с ним делать. Только «браслеты» ему надень – а то он у нас парень шустрый. Чего доброго, подастся в бега – ищи его потом на необъятных просторах страны.
Так и просидел Антон до позднего вечера – в гостиной, на кожаном диване, под бдительным оком «опричника». Чтобы скоротать время, включили «плазму», где по НТВ крутили очередной криминальный сериал. Один раз Антон выходил в туалет, сопровождаемый «секьюрити». Всё бы ничего, но мучал страшный сушняк с похмелюги. Хотелось пить – много и часто, литрами. А великодушный надзиратель принёс одну-единственную банку «Пепси» из холодильника – это на целый-то день. В окна палил июльский зной, делая пытку изощреннее.
Антон был уверен, что Потапов сообщит о происшедшем Симоне. Распишет в красках, постарается. А та, спасая «шкуру», воспользуется ситуацией и расскажет о мнимой беременности, свалив всю вину на мужа-подонка. Якобы он ей угрожал расправой, заставляя провернуть аферу ради своей карьеры. Пьяный дебош Антона, кража денег – это просто подарок судьбы для Симоны. Идеальный выход из тупика с минимальными потерями. Она предстанет невинной овечкой, жертвой афериста. Покаянная исповедь Симоны отлично дополнит портфолио законченного негодяя Гуляева.
И что тогда? Как далеко готов зайти Потапов в своей мести? Антон, созерцая криминальный сериал о нравах 90-х, невольно завис на сцене, где бандиты вывезли в лес какого-то мужика и всучили ему лопату в руки. Впрочем, респектабельный Потапов вряд ли пойдёт на «мокруху». Чревато. Да и времена нынче не те. Всё-таки, сейчас на дворе 2010 год. И что тогда? – вновь спросил себя Антон. Какую месть выберет всемогущий тесть? Подкинет зятя ментам с килограммом героина? Но это шумиха в прессе, удар по репутации и т.д. и т.п. Нет, тоже не годится.
Наконец, около семи вечера, Потапов позвонил своему «опричнику». Тот выслушав инструкции, передал трубку Антону:
– Слушай, ты…заместитель по социальным вопросам – начал бесцеремонно тесть, накативший по случаю хеппи-энда. – Через неделю сюда приезжает Симона. Сразу идёте в ЗАГС, подаёте на развод. Пока ты здесь куражился, у твоей жены случился выкидыш. Оно к лучшему! Сейчас, в ритме вальса, собирай манатки и проваливай. Чтоб я тебя больше не видел в этом городе. Или…сидеть тебе не пересидеть. Мразь.
Потапов бросил трубку, поставив жирный крест на светлом будущем драгоценного зятя.
– Гуляев, бери свои шмотки и уматывай! – объявил надзиратель, снимая наручники с арестанта. – У тебя пять минут на сборы. Засекаю…Беее-гом!
Антон топал пешком по пустынному шоссе, возвращаясь из коттеджного посёлка в Техноград. В руках у него был дырявый полиэтиленовый пакет, набитый шмотьём. До города пилить километров двадцать с гаком. В кармане – мятый «полтинник». Даже на «попутку» не хватит. Ежели только кто-нибудь сжалится и подбросит «на халяву». Маловероятно.
Черные тучи над головой предвещали грозу. Первые капли уже окропили влагой жаркий асфальт. Скоро хляби небесные зальют всю равнину. А где на трассе укрыться от дождя? До ближайшей остановки целая вечность.
В этот скорбный час, Антон вспомнил как еще недавно поучал работяг:
– Китайский иероглиф «кризис» состоит их двух частей. Один означает «опасность», а другой – «возможность». Чувствуете, что я хочу сказать?
