Игорь Дасиевич Шиповских
Сказки старой Москвы

5

Меж тем в кабачке творилось что-то непонятное, и даже загадочное. Вернулся доктор, привёл урядника, чтоб происшествие запротоколировать. Заходят они вовнутрь, подходят к тому месту, где покойник лежал, а его и нет.

– Что такое?… Что за дела, куда человека подевали?… Да он только что здесь был! Эй там, обслуга!… А ну сюда пошли!… – властным голосом позвал всех со двора доктор. Сбежались тут все официанты, половые да служки. Смотрят, что за чертовщина, пропал мертвец-то, нет его.

– А ну говорите, куда тело дели?!… А не то я вас всех в бараний рог согну!… В порошок сотру, бесовы дети!… – это уже урядник подключился, кричит на всех и пудовым кулаком перед их носами машет. А те стоят, рты пораззявили и сказать ничего не могут, только пальцами в пол тычат и хмыкают. Поражены до бескрайности, куда ж это человек-то пропал.

– Никак освежевали уже, холера вас возьми,… разделали, небось!… на котлеты пустили,… улики спрятать затеяли, ишь живодёрское племя!… – сурово забасил урядник да на кухню подался. Давай там по кастрюлям и бачкам бренчать, греметь, покойника искать.

– Да нет же,… ну не могли они так быстро его разделать, сомневаюсь я,… что за глупость такая! Скорей всего во двор вытащили да мусором присыпали,… там надо смотреть!… – заголосил доктор и повёл урядника на улицу. И там они всё обыскали, под все кучи мусора заглянули, но ничего и никого не нашли. Никаких признаков присутствия тела. Плюнули они на это дело, и вернулись в кабачок. Урядник сходу давай обслуге допрос учинять. Спрашивает, мол, был человек. Ему отвечают, был, а где он сейчас никто не знает.

– И вправду, что-то здесь неладное твориться,… прям мистика какая-то,… madzhestik одним словом… – пожимая плечами, важно заметил доктор, да было собрался ещё кой-чего добавить, но не успел.

– А ты здесь иностранными словечками-то не бросайся,… не по-нашему это… – перебил его урядник, – я тебе так скажу, это его черти к себе в ад прямой дорожкой утащили,… забрали и нам ничего не оставили… – сделал он вывод.

– Да как же так, братец,… откуда ж тут черти,… ведь город всё-таки, не болота здесь, не леса… – усмехаясь, возразил доктор.

– Эх ты, медицина,… не знаешь ты ничего,… а нечистые ныне шибко умные пошли,… им что город, что село всё одно,… крадут души и не морщатся! Вон намедни люди сказывали, у генерал-губернаторского дворца зверь объявился,… чёрный весь, в шерсти, на голове чешуя блестит,… по ночам воет, по дворам бродит,… жертву ищет, человеческой плоти требует! Вот может он-то и унёс вашего покойника,… вот так-то!… – совершенно всерьёз отвечает ему урядник. Доктор с ним спорить не стал, а что толку, урядники они ведь настырные, как что себе в голову вобьют, так потом уж ни какими доводами не вышибешь. Ну, на том и порешили. Дескать, был мертвец да черти его взяли. Однако такого в полицейском рапорте не напишешь, так его и составлять не стали. Распрощались да разошлись. Этим дело и закончилось. Но только не для Люсьена.

Он-то бедолага всё случившееся очень остро воспринял и близко к сердцу допустил. Его теперь словно кто обухом по голове огрел. Он весь вечер так безвылазно в углу и просидел, и ничего уж более не готовил. И то, правда, чего уж тут готовить, все гости разбежались и о прежней посещаемости теперь и речи быть не может. В один миг про кабачок старого немца пошла дурная слава. А к вечеру уже во всех заведеньях города от Сухаревки и до Арбата только и делали, что говорили о случившемся в кабачке на Неглинной. Люсьен же той порой стал кое-как приходить в себя. А старина Ганс, чтоб его хоть как-то растормошить сварил ему крепкого кофе.

– Ну что, как ты тут?… Очухался хоть немножко?… Попей вот кофейку,… полегчает… – тихонько, дабы ещё больше не усугублять положение, спросил он его, ставя перед ним кружку с напитком.

– Нет, не очухался,… плохо мне,… ведь я человека загубил,… взял и такими простыми блюдами отравил,… все мои кулинарные способности теперь и гроша ломаного не стоят,… совесть моя нечиста,… нет мне оправданья,… как жить, не знаю… – совершенно удручённо ответил ему Люсьен.

– Да ладно тебе,… будет горевать-то,… ну нет его, исчез человек, так может, и не было вовсе,… показалось нам, что он приходил. Слышал, что урядник-то сказывал,… мол, это черти нам голову морочат да за нос водят,… дескать, место тут нечистое! Ну, так и подумаешь делов-то,… это место нечистое, ну и Бог с ним,… продадим кабачок, да на другое переедем! Там ещё какой-нибудь трактирчик откроем,… а то глядишь и ресторацию! – ободряюще воскликнул Ганс, пытаясь поднять Люсьену настроение, на что тот лишь угрюмо кивнул головой. И тогда Ганс решил действовать иначе.

– Послушай, ведь у тебя великий талант кулинара и бросать его никак нельзя,… ты же можешь им много пользы людям принести! Пойми, хороший повар, он же сродни доктору,… добротной едой может и человека излечить! Правда бывает, что и у самого опытного врача пациент помирает,… ну так и что же, сразу всех прочих не лечить что ли, бросить бедняг!? Все мы ошибаемся, на то нам и ошибки даны, чтоб в будущем их более не допускать,… как в народе говорят, на ошибках учатся,… понял!? – высказал он последний довод, дабы переубедить Люсьена. Но и это не помогло. Хотя Люсьен чуть оживился.

– Понимаю, как тут не понять,… всякое конечно бывает,… но ошибка ошибке рознь,… и эту ошибку я себе не прощу! Совесть меня мучает, виновен я,… уж лучше пойду-ка я похожу, поброжу, подумаю обо всём,… не могу я больше здесь находиться, муторно мне, тяжко,… мысли разные в голову лезут,… как бы руки на себя не наложить… – печально ответил Люсьен и как отрезал. Вылез из своего угла, вздохнул понуро, вышел на улицу и как был, в поварской тужурке да колпачке, подался по мостовой, куда глаза глядят.

– Возвращайся скорей, мы тебя ждать будем!… – крикнул ему вслед Ганс, взмахнул было рукой, но Люсьен в ту же секунду растаял в надвигающейся темноте. Вечерело, кое-где уже успели зажечь фонари, и можно было без труда различить дорогу. Однако Люсьену было всё равно, куда идти, он брёл наугад. Куда его ноги несли туда он и шёл. Он и не заметил, как добрёл до городской окраины, как вышел на проезжий тракт, и как свет от уличных фонарей плавно сменился сиянием ярких звёзд и полноликой Луны. Тракт хоть и был пыльный с ухабами, но зато хорошо укатанный, а потому шагалось Люсьену мягко, легко и даже где-то приятно.

Ночь неспешно вошла в свои права и наполнила природу свежими ароматами. А вскоре от терпких запахов города не осталось и следа. Вокруг, то здесь, то там, вспыхивали весёлые огоньки порхающих светлячков. Ночные мотыльки, прельщённые их светом, присоединившись, тоже кружили рядом. А где-то на болоте надрывались лягушки, распевая свои квакающие брачные песни. Потихоньку, полегоньку настроение у Люсьена начало меняться в лучшую сторону. Теперь ему уже не хотелось горевать и думать о плохом, он даже немого повеселел. Однако это не значило, что он прямо сейчас развернётся и пойдёт обратно в город, в кабачок к плите. Нет, вовсе не так, наоборот ему только сейчас, здесь на приволье, сделалось хорошо. И он всё шёл, и шёл, не чуя ни усталости, ни голода, ни прохлады.

В какой-то момент ему вдруг стало всё так безразлично, что он, повинуясь какому-то древнему инстинкту, свернул в лес и побрёл по его полянам, опушкам, звериным тропам, не выбирая точной дороги. Шёл просто наугад, зачарованный ночным пением цикад и сверчков. Вскоре он забрёл в такую глушь, что свет от луны и звёзд еле пробивался сквозь верхушки деревьев. Но ему было всё равно, лишь бы двигаться вперёд, не думая ни о чём, а куда, это уже неважно. Однако внезапно, как это всегда и бывает, он ощутил невыносимую жажду. Ему так захотелось пить, что он был готов жевать листья лопуха, лишь бы заполучить хоть одну капельку влаги. И тут лес, словно услышав его мысли, расступился. А впереди виляя серебряной змейкой меж деревьев, заблестела в слабом сиянии звёзд небольшая лесная речушка. Сразу же послышалось её весёлое и переливчатое, словно трель малиновки журчание.

– Ах, как же мне повезло,… и именно тогда когда мне так хочется пить… – радостно подумал Люсьен и быстро ринулся к речушке. Подбежав к воде, он упал на колени и жадностью бросился пить. Он думал, что не остановится никогда, настолько вкусной ему показалась вода. И это немудрено, ведь он не пил с самого обеда, а на улице давно уже была глубокая ночь и его состояние можно понять. Утолив жажду, Люсьен откинулся на спину и, распластавшись прямо здесь же на бережку, устремил свой взор в небо.

– Ах,… ну, как же замечательно жить,… какая прекрасная пора эта ночь,… звёзды, Луна, свежесть,… затмевают собой всё на свете,… хочется мечтать, верить в будущее, и думать только о хорошем! И трижды прав был Ганс, говоря, что надо успевать приносить людям пользу!… Ах, сколько же впереди ещё приятных хлопот, чудесных забот,… надо только собраться, и начать жить по иному,… не торопясь, вдумчиво,… не пропуская ничего интересного! Завтра же пойду в церковь, отмолю прежние грехи, и начну всё сызнова… – блаженно разметавшись на мягкой траве, рассуждал он, настраивая себя на благие дела.

Но долго он так не пролежал, усталость и утомление сделали своё дело, и он преисполненный чистыми помыслами вскоре заснул. Нет ничего лучшего, чем уснуть в добром расположении духа. Разум Люсьена теперь был полон светлыми планами и благими намерениями. Он решил прямо с завтрашнего же дня начать воплощать их в жизнь. Однако сбыться этому, прямо назавтра, было не суждено. Утром его ждало невероятно неожиданное пробуждение.

6

Спозаранку, едва Люсьен открыл глаза, как сразу увидел перед собой девичье лицо несравненной красоты.

– Такое, наверное, бывает только в грёзах,… – подумал он про себя, а вслух сказал, – я всё ещё сплю?… Это сон?… и ты мне снишься… – еле внятно пробормотал он и попытался приподнять голову, но очаровательный девичий голосок заставил его остановиться.

– Тихо-тихо,… подожди,… я запомню тебя, таким как ты спал,… какое же умиротворённое лицо у тебя было,… а какая блаженная улыбка гуляла на усах, словно у младенца,… откуда ты здесь юноша?… в глуши, один, да ещё так беззаботно спишь… – мягко произнесла девушка.

– Да я собственно из города сюда пришёл,… вчера вечером вышел, вот и забрёл,… а ты кто?… Утренний ангел что ли?… А как же ты-то здесь очутилась?… – всё-таки чуть приподнявшись, растеряно спросил Люсьен по-прежнему не в силах совладать со своим удивлением.

– Дело в том, что у меня слишком запутанная история, чтоб я могла тебе её сразу доверить,… сначала я должна узнать кто ты,… тем более что я первая об этом спросила… – мило улыбнувшись, справедливо заметила девица.

– Ну да, ты права,… однако я всё ещё не могу на тебя наглядеться,… какая же ты красавица,… никого краше раньше не видел! Ты словно лесная нимфа, взялась ниоткуда,… или как русалка, из реки пришла,… вот только хвоста у тебя нет,… слышал я про них,… говорят, они невероятно красивы,… может и ты из них!? Хотя ты одета, да ещё и вон как богато,… а они обнажёнными являются… – сконфуженно пролепетал Люсьен и даже весь покраснел словно спелый помидор, чем очень позабавил девушку.

– Скажешь тоже русалка,… да и нет их здесь,… уж я проверила,… все окрестности исходила, облазила,… никого не видела,… ни русалок, ни нимф, ни кикимор и даже лешего здесь нет… – весело посмеиваясь, пошутила она.

– Ну, тогда ладно,… но всё же твоя история остаётся за тобой,… а что касаемо меня, то тут все просто, ничего запутанного… – вздохнул Люсьен и начал свой рассказ, – Был я никем, скромным бродягой,… ходил повсюду, работу искал,… как-то заприметил меня один немец, владелец кабачка. Приглянулся я ему своим трудолюбием, взял он меня на кухню, поставил у плиты,… а очень скоро у меня поварской талант проявился,… и стал я у него лучшим кулинаром,… но до вчерашнего дня. Случилось у нас вчера в обед престранное происшествие,… явился к нам гость с виду обычный человек,… поел, попил да и свалился замертво. Правда перед этим успел прокричать, мол, это я его отравил,… дескать, еда была плохой,… но я-то знаю, что хорошая,… хотя сначала и засомневался, признал себя виновным и горевал очень. Ну а дальше с тем гостем ещё странней штука случилась,… исчез он, будто его и не было. Всякого о нём передумали,… и в конечном итоге сошлись, что его черти взяли. Но хуже всего, что люди в панике разбежались, и теперь моему доброму немцу наверняка придётся закрыть свой кабачок,… и так уж выходит, что виной этому я. Получается, я за хорошее, плохим ответил! Поэтому-то расстроился я вчера, да и пошёл, куда ни попадя,… забрался сюда, напился воды и уснул, а проснулся, ты рядом,… вот и весь сказ… – как можно быстрее пояснил Люсьен, а сам от красавицы глаз не отводит.

– Да уж история,… ну моя-то посложнее будет,… хотя ты знаешь, кажется мне, что есть у них что-то объединяющее,… как-то они взаимосвязаны, словно их один и тот же человек подстроил,… такое у меня подозрение! Я чуток над этим подумаю да потом тебе всё и выскажу,… а сейчас давай-ка позавтракаем,… вон там, на опушке очень вкусная земляника растёт,… ну как, пойдём!? – оживившись, позвала его девушка.

– Конечно, пойдём!… но только ты сначала скажи, как тебя зовут?! Вот меня, например, Люсьен!… – поддержав девицу, тут же откликнулся он.

– Ох, какое у тебя имя-то,… никак французское!… А у меня что ни наесть самое простое русское, Глаша меня зовут… – любезно ответила девушка и потянула Люсьена за собой на поляну с земляникой. Так они и познакомились, и тут уж нетрудно догадаться, что этой девушкой была та самая Глашенька, дочка генерал-губернатора. Однако сейчас Глаша была в обычном своём облике, ведь обрастала шерстью и становилась зверем она только ночью.

– Ну, надо же,… и вправду такое простое и приятное имя, Гла-а-ш-а-а-а… – нараспев произнёс Люсьен, – а моё имя французское, потому что я и есть самый натуральный француз,… только я уже давно живу в России,… нравиться мне здесь! Привольно, свежо, да и народ у вас хороший,… отзывчивый, без излишнего жеманства и спеси. Плюс у вас ещё всякой диковинной снеди видимо невидимо,… всего вдоволь, и грибов, и ягод и разных овощей навалом,… а уж дичи и рыбы любой, несметное количество,… да одних только осетров с севрюгой столько, что всю Европу прокормить можно! Эх, если б ты знала, как я знатно готовлю осетра,… пальчики оближешь,… я его и пряной приправой припорошу и сметанным соусом пролью и на ольховых углях закопчу… – сладостно причмокивая, начал было рассказывать Люсьен про свою кулинарную стихию, но Глаша перебила его.

– Погоди-погоди,… об этом потом, а сейчас мы уже пришли,… вон смотри, сколько земляники,… ешь давай, да помалкивай, теперь я говорить стану,… как только ты о готовке осетра упомянул, так я сразу поняла, кто стоит за вчерашним происшествием у вас в кабачке. Слышал ли ты хоть раз про некого Йорка,… он тоже великий кулинар и тоже исключительно готовит осетра, но только он ещё и злодей каких свет не видывал! Хорошим людям препоны чинит, и жить мешает,… ну так как, слышал!? – неспешно вкладывая в рот ягодку за ягодкой, спросила Глаша.

– Честно говоря, что-то такое слышал, но смутно помню,… хозяин как-то обмолвился про него, дескать, бояться его надо, мол, плут он и пройдоха, и многим поварам на Москве жизнь поломал. Однако я тогда словам хозяина мало значения придал,… больно делом увлечён был. Уж не думаешь ли ты, что это он вчера с нами такой подлый фокус проделал!?… мёртвым прикинулся, чтоб клиентов отбить… – озарённый внезапной догадкой воскликнул Люсьен.

– Вот именно!… я наверняка уверена, что это был он!… этот хитрец на такие проделки мастак. Ну, ты ешь ягодки-то, ешь,… не отвлекайся,… сил набирайся, они тебе вскоре понадобятся, да ещё и светлая голова нужна будет, потому как коварен Йорк, и с ним просто так не совладать. Но придётся, ведь он и в моих бедах повинен, хотя сейчас не об этом,… теперь тебе надо скорей вывести этого интригана на чистую воду и отстоять своё честное имя! А для этого нужно хорошенько потрудиться,… ведь он в городе всё под себя подмял, всех в своих слуг превратил, все ему угождать готовы, и трудно будет его разоблачить,… тут поразмыслить надо… – сорвав очередную ягодку, заметила Глаша и остановилась в раздумье.

Люсьен взглянув на неё, не стал ей мешать, а молча, присев на травку, вновь залюбовался её грацией. В эту минуту Глашенька была особенно хороша. Её чуть сморщенный в думках лобик, и светлая чёлка над ним, в сочетании с прекрасными голубыми глазами, вкупе с очаровательным вздёрнутым носиком и слегка припухлыми алыми губками, делали её милое личико невероятно привлекательным. Люсьен сидел и тихо радовался.

– Как же мне повезло,… такую девушку встретил,… и пусть она не говорит, кто она и что здесь делает,… мне всё равно,… главное она рядом. Ах, как изящно она ест ягодки, как прелестно морщит свой лобик, а какие у неё роскошные волосы,… так бы и закутался в них словно в спелых колосьях пшеницы. Какая же она изумительная девушка… – рассуждал он про себя, не отводя от Глашеньки взора. Однако в какой-то момент Глаша резко прервала ход его мыслей.

– Ну что, подкрепился!?… Вот и хорошо! А теперь пришла пора действовать, и чем быстрей, тем лучше. Я тут поразмыслила и для начала думаю, нам следует пробраться в логово Йорка и похитить книгу со всеми его мудрёными рецептами,… а без них он уже никто! Без своих рецептов он не сможет приготовить ни одного мало-мальски съедобного блюда,… вот тогда-то все и узнают о его несостоятельности да увидят его настоящую сущность! А когда всем станет известно, что он простой пройдоха и лживый колдун, его отовсюду изгонят и он потеряет свою власть! Правда есть одна загвоздка, он никогда не расстаётся со своими рецептами,… а если куда и уезжает то прячет их… – здраво оценив обстановку, заключила Глаша.

– Да, но как же мы найдём его логово, его рецепты?… и вообще что это за логово такое, и как мы туда попадём!?… – поражённый её дерзким планом воскликнул Люсьен.

– Доверься мне, я знаю, что делать,… а сейчас нам надо срочно отправиться в город, и ещё до вечера пробраться к Йорку!… – категорично заявила Глаша.

– Но подожди,… как же так, ведь обычно такие дела как раз и делаются поздно вечером, или же под покровом ночи, когда никто ничего не видит. Так почему бы и нам не поступить также, ведь все так делают… – немного удивлённо попытался возразить Люсьен, хотя сам уже вовсю семенил за Глашей, которая быстрыми шагами выбиралась из леса на дорогу, ведущую в город.

– Нет, мы так не можем,… мы другие, не такие как все,… а потому нам надо всё делать именно до ночи! И не спрашивая меня почему, придёт время, узнаешь! – на ходу резко осекла его Глаша и тут же продолжила, – а что касается его логова, то я точно знаю, где оно находится и как в него проникнуть! Но вот беда, самой мне этого не сделать,… и на то есть тоже свои причины! А вот ты сможешь,… тебя там никто не знает, и ты с лёгкостью проникнешь вовнутрь, выдав себя за того кем я тебе скажу быть!… Надеюсь сейчас ты всё понял!?… – переспросила она Люсьена едва они выбрались на дорогу.

– Да конечно, понял,… да у меня и выбора-то нет, как только всецело довериться тебе… – покорно согласился он.

– Вот и славненько,… а логово Йорка располагается во дворце генерал-губернатора,… там снаружи есть небольшой флигелёк, вот там-то он и обитает,… и, кстати, там же хранятся все его тайные записи и рецепты. Он тщательно оберегает эти записи, и похитить их будет очень трудно. Однако он не учел, что похитителем будешь ты,… такой же великолепный повар, как и он! Другому человеку, непосвящённому, это не удастся сделать,… он просто не разберётся в груде бумаг хранящихся у Йорка и не найдёт нужных… – всё также уверенно заявила Глаша и не снижая темпа устремилась в город.

Люсьен опять было собрался спросить её, откуда она всё это знает, но Глаша, предвидя такой оборот, опередила его и строго потребовала, чтобы он более не задавал ей глупых вопросов и слепо выполнял все её указания. Люсьену ничего не оставалось делать, как только подчиниться. Так они и продолжили свой путь. Глаша всю дорогу его поучала, наставляла, а он всё её слушал, внимал и любовался ей. А к концу пути Люсьен уже не мог избавиться от мысли, что целиком и полностью влюблён в эту властную, обворожительную и загадочную девушку. Она просто-таки сводила его с ума своей решительностью, красотой и редкостным умом. Но надо отметить, что и Глаша, невзирая на всю свою увлечённость делом, успела разглядеть в Люсьене привлекательного и обаятельного юношу, способного на достойные поступки.

После продолжительного разговора с ним, её мнение о нём и их утренней встрече нисколько не изменилось. Люсьен по-прежнему представлялся ей таким же нежным и чувствительным юношей, беззаботно отдыхающим на травке. Её первое впечатление осталось неизгладимым, и более того к нему прибавились ещё и душевные нотки сильной симпатии. Но это и понятно, ведь высокий, стройный красавец с приятными лицом и деликатными манерами вскружил бы голову любой девушке. Люсьен хоть и не был дерзким обольстителем с обаянием дамского угодника, но всё же и в его скромности со смирением присутствовал свой манящий шарм.

Одним словом Глашеньке он безумно понравился. И когда они уже входили в город, она отметила для себя, что, несомненно, полюбила этого скромного, но такого уверенного в себе юношу. Вот какое изумительное чудо случилось с ними. Вчера в это время они ещё и не знали о существовании друг друга, а сегодня уже вместе рука об руку шагали вперёд к общей цели. Однако, любовь любовью, а впереди ребят ждало очень серьёзное испытание.