Игорь Бессонов
Традиция пророчества о противостоянии России и Запада. Попытка научного взгляда

© И. А. Бессонов, 2023

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2023

* * *

Предисловие

Военное противостояние между Россией и Украиной, начавшееся 24 февраля 2022 года, стало шоком как для российского общества, так и для всего международного сообщества. Кризис, начавшийся в 2014 году и сопровождавшийся периодическими обострениями в Донбассе, наконец вылился в открытые боевые действия между ВС РФ и ВСУ. Десятки тысяч украинских и российских военнослужащих и большое число мирных граждан Украины и Л/ДНР к концу 2022 года погибли в результате военных действий, миллионы людей стали беженцами.

В этой ситуации перед обществом неизбежно встает масса вопросов – кто виноват в произошедших событиях, почему политики не смогли предотвратить назревавший кризис? И, самое главное, каким будет результат военного противостояния? Ведь оно уже давно вышло за пределы регионального конфликта России и Украины и превратилось в гибридную мировую войну. Украина пользуется серьезной поддержкой со стороны США и НАТО, на ее территорию потоками идут поставки западного оружия, украинских военных тренируют натовские эксперты, а в рядах ВСУ сражаются военные из европейских стран и США. С другой стороны, дипломатическую поддержку России оказывает Китай, который сейчас является основным соперником США, а политическое противостояние между Китаем и Тайванем в любой момент может открыть «второй фронт» в охватившей весь мир новой мировой войне.

Многие аналитики и эксперты сходятся на том, что речь в данном случае идет не только о статусе Донбасса и юго-восточных украинских территорий – в настоящее время идет глобальная борьба за место России в мире. Россия и Китай сейчас смогли бросить вызов США, которые были бесспорным глобальным лидером после 1991 года, когда произошло поражение СССР в Холодной войне. И эта битва началась не сегодня, но сейчас она, возможно, уже входит в решающую стадию.

В такой ситуации у многих сразу же возникает желание заглянуть за завесу мировой истории и попытаться увидеть более глубокий, метафизический и метаисторический смысл происходящих событий. А заодно и попытаться предугадать, каким же будет окончание этой великой битвы.

В поисках ответов на эти вопросы люди всегда обращались к древним – и не очень древним – предсказаниям. Такой жанр, как политическое пророчество, возник еще на Древнем Востоке. Так, еще около XIX–XVIII вв. до н. э. в Египте было создано «Пророчество Неферти», а в Месопотамии в VIII в. до н. э. было написано «Урукское пророчество»^[1]. Тексты пророчеств постепенно превратились в своего рода литературный жанр, в котором авторы предсказывали будущие события, различные бедствия, которые в конечном счете получат благополучное разрешение. В Библии также приводится много чисто политических предсказаний – пророк Исаия говорил о будущих победах Ассирии, пророк Иезекииль – Вавилона, оба пророка предвещали будущее возрождение царства Израиля. Однако апофеозом политического пророчества стала книга Даниила. В этом произведении, по мнению ученых написанном в III–II вв. до н. э.^[2], автор подробно повествует о четырех империях, которые будут править Ближним Востоком, об империи Селевкидов, и об Антиохе Епифане – сирийском царе, гонителе еврейского народа, пытавшемся запретить иудейскую религию и заставить евреев перейти в язычество.

Если мы посмотрим на историю более позднего периода, античности и Средневековья, мы увидим, что жанр политического пророчества пользовался огромной популярностью на протяжении столетий. Античные «Сивиллины книги», византийские «Видения Даниила» – в разные эпохи создавалось огромное количество литературы, авторы которой ставили себе целью предвидеть будущее, нередко выдать описания уже произошедших событий за предсказания будущего или просто вселить оптимизм в своих читателей описаниями будущих успехов их государств и правителей.

Конечно, далеко не всю подобную литературу следует воспринимать всерьез. Предположим, что читатель этой книги, исходя из своего понимания происходящих в мире событий, попытался бы составить предсказания будущего на ближайшее столетие. Вероятно, он взял бы обычные политические прогнозы, подключил к процессу свою интуицию, где-то исходил бы из своих пожеланий или опасений… Вероятно, полученная картина имела бы мало много общего с реальностью.

По этой причине Церковь, как православная, так и католическая, всегда с большой осторожностью смотрела на предсказания будущего. Однако нельзя сказать, чтобы она тотально отрицала любые подобные попытки. В Библии мы находим целые сочинения, посвященные предсказаниям будущего – книгу Даниила и Апокалипсис. Немало предсказаний мы находим и в произведениях разных католических и православных святых. Как правило, эти тексты не имеют общепризнанного статуса, но пользуются определенным авторитетом среди верующих.

Кроме того, с давних пор церковная традиция и народная молва выбирали те или иные тексты, которые считались авторитетными, и содержащиеся в них пророчества признавались истинными, в то время как другие аналогичные тексты отбрасывались и не принимались во внимание. Относительно многих текстов, не обладающих такой высокой степенью авторитета, как Священное Писание и святоотеческие сочинения, уже давно развернулась интенсивная полемика – некоторые из них признаются публикой достаточно авторитетными, зато отвергаются Церковью, другие взывают всевозможные споры в собственно церковной среде. Например, пророчества Ванги единодушно отвергаются Церковью и православными людьми, но пользуются большим интересом у светской аудитории; пророчества, приписываемые св. Серафиму Саровскому, св. Матроне Московской и, тем более, Пелагее Рязанской и схимонахини Макарии, вызывают серьезные дискуссии уже в самой православной среде.

В своей работе мы обратимся только к некоторым текстам, которые, как нам кажется, могут пролить свет на нынешние события. Речь в первую очередь пойдет о предсказаниях, восходящих к двум знаменитым людям, которых окружающие считали пророками и провидцами. Это французский астролог XVI столетия Мишель Нострадамус и болгарская ясновидящая XX столетия Вангелия Пандева Гуштерова, больше известная широкой аудитории как Ванга. Выбор этих двух личностей может показаться достаточно случайным, но он, в первую очередь, продиктован тем, что в их наследии нам удалось обнаружить пророческие тексты, возможно связанные с современной российской историей. С другой стороны, именно предсказания, сделанные этими историческими личностями, вызывают у современной российской аудитории наибольший интерес. И, наконец, у нас есть веские основания считать их истинными.

Мишель Нострадамус: астролог, оракул, пророк

Мишель Нострадамус (1503–1567)

Воценке пророчеств и предсказаний современными читателями мы, зачастую, видим две крайности. Один подход, характерный для массовой публики, заключается в том, что их авторы выглядят какими-то оракулами, изрекающими непререкаемые истины. Каждое их слово сообщает нам почти что Божественное откровение, их предсказания продиктованы нам свыше и всем им нужно неукоснительно доверять. И, причем, зачастую к этому добавляется то, что они непременно относятся к нашему времени и проливают свет на события, непосредственно интересующие читателя. Толкований Апокалипсиса или пророчеств Нострадамуса, написанных в таком жанре, – несчетное число. Как правило, это книги-однодневки – как только описанные в них события теряют актуальность, теряется и всякий читательский интерес к этой книге.

Другим подходом к подобной литературе является однозначный скепсис, который может разниться от простого обывательского недоверия к предсказаниям магов и астрологов (которое имело место уже во времена самого Нострадамуса) до более ученого и профессионального подхода, когда Нострадамус рисуется просто как интеллектуал и мистик XVI столетия, писавший пророчества просто как литературное произведение в стиле своих современников – астрологов, философов и знаменитых литераторов – поэтов «Плеяды».

Эти подходы в чем-то близки к тому, что можно охарактеризовать как «наивную веру» и часто не менее наивный атеизм и материализм. Простодушный верующий может считать любые советы священника гласом свыше, некритически относиться к любым рекомендациям церковной литературы – и так же легко разочароваться в своей вере, как только ее рекомендации каким-то образом не совпадут с реальностью. Равным образом, человек, с самого начала настроенный скептически, нередко упускает что-то важное, некоторую скрытую подоплеку событий, и в итоге остается с банальными материалистическими объяснениями, не пытаясь проникнуть в глубинную подоплеку происходящего – и, в конечном счете, в смысл своей собственной жизни.

Описанное рассогласование мы видим не только в обывательском восприятии, но и в более профессиональных комментариях. Многие комментаторы Библии и пророчеств Нострадамуса изначально настроены на поиск в этих текстах непосредственных предсказаний будущего. Причем эти авторы зачастую плохо знакомы с историко-филологической стороной изучаемых ими произведений, так что их исследования часто оказываются плохо обоснованными, сопоставления и аргументы произвольными и гадательными, а выводы – зачастую продиктованными политическими и религиозными симпатиями и антипатиями автора и текущей конъюнктурой.

Академические комментарии Священного Писания и пророческих произведений в целом имеют гораздо более высокий научный уровень. Их авторы имеют представление об эпохе создания рассматриваемых ими текстов, о круге чтения их авторов – так что они гораздо лучше понимают содержащиеся в этих произведениях образы и аллюзии, им понятны те проблемы, которые обсуждал автор и которые волновали его лично. Но обычно исследователи и останавливаются на прочтении рассматриваемых текстов как произведений своей эпохи – прочтении, обычно интересным только специалистам. Профессиональные комментаторы зачастую не предпринимают никаких попыток проникнуть в суть послания, которое скрывается в произведениях древних провидцев.

Таким образом, ситуация оказывается довольно печальной – те, кто лучше всего понимает смысл оригинальных пророческих сочинений, в принципе отказываются от их рассмотрения как предсказаний будущего, а те, кто занимается их толкованиями, зачастую не могут их правильно интерпретировать и оценить. Эту проблему можно разрешить только если подойти к таким произведениям как «Пророчества» Мишеля Нострадамуса с уважением и ожиданием откровения свыше, сказанного устами знаменитого французского прорицателя – но трезво, без ожидания, что в первой открытой центурии читатель сразу же увидит рассказ о своих собственных делах и проблемах, без невнимательного и произвольного толкования слов, символов и образов, которые во времена Мишеля Нострадамуса могли иметь совершенно иное значение, чем в современном языке.

Мы попытаемся сделать хотя бы какие-то скромные шаги к разрешению этой проблемы. С одной стороны, мы должны признать, что авторский смысл и авторское понимание составленного им текста само по себе имеет огромное значение. Невозможно верно понять древние пророчества не понимая языка, на котором они написаны; равным образом невозможно верно истолковать их, не понимая содержащихся в них символов, аллюзий, намеков, не зная литературные и исторические источники, известные и хорошо понятные автору, не понимая всего культурного контекста исследуемых произведений. С другой стороны, правильно поняв смысл текста на том уровне, на котором его могли понимать автор и его непосредственные читатели, мы ни в коем случае не должны ограничиваться этим пониманием. Хотя бы по той простой причине, что мы не можем не признавать, что авторское понимание пророческого текста зачастую не исчерпывает содержащийся в нем смысл.

Относительно «Пророчеств Мишеля Нострадамуса» эту идею, по-видимому, высказывал один из его первых комментаторов, французский поэт и участник «Плеяды» Жан Дора (1508–1588), который полагал, что Нострадамус, «записывая свои предсказания за диктовавшим ангелом, не понимал ни слова из того, что он фиксирует на бумаге»^[3]. Позднее подобная идея получила развитие в католической экзегезе применительно к Священному Писанию. В XX веке многие католические толкователи Библии стали придерживаться идеи о том, что библейские тексты кроме обычного буквального смысла, понятного составителям библейских текстов, содержат некоторый скрытый смысл, sensus plenior (буквально «более полный смысл»), не подразумевавшийся человеческими авторами, но вложенный в библейские тексты Богом. Это мнение мы находим в работах таких исследователей как А. Фернандес^[4], Р. Браун^[5], П. Вильямсон^[6] и целого ряда других католических авторов.

Вероятно, можно предположить, что тексты, составленные Мишелем Нострадамусом, тоже могут содержать подобный «более полный смысл». Очевидно, что по своему авторитету они не могут сравниться с текстами Библии или сочинениями канонических христианских и иудейских учителей, однако традиция, лежащая в основе пророчеств Мишеля Нострадамуса, представляется не менее древней и не менее известной и уважаемой. В следующих параграфах мы вкратце рассмотрим то, какие корни имеет использованная французским прорицателем традиция и каким образом мы должны подходить к оценке и толкованию его катренов.

Знаменитый французский астролог и автор «Пророчеств» Мишель Нострадамус (Мишель де Нотрдам) родился в 1503 году в городе Сен-Реми, расположенном в южной Франции. Он происходил из семьи крещеных евреев, принадлежавших к среднему классу. Будущий прорицатель учился в университетах Авиньона и Монпелье, в итоге получив степень доктора медицины. В 1530–40-е годы он работает практикующим врачом, участвует в борьбе с эпидемиями чумы, активно путешествует по Европе. В 1533 году он знакомится с известным гуманистом и ученым Жюлем Сезаром Скалигером, общение с которым, вероятно, оказало сильное влияние на Мишеля Нострадамуса. В 1538 году интерес к Нострадамусу начинает проявлять Инквизиция – не из-за его интересов к астрологии и пророчествам, которыми он будет активно заниматься только через много лет, а из-за иконоборческих высказываний, по некоторым свидетельствам сделанных им в 1533–1534 годах. В результате Нострадамус был вынужден покинуть Ажен и некоторое время странствовать по разным французским и итальянским городам, занимаясь там врачебной практикой, в частности борьбой с чумой. Около 1453 года он пишет свою первую работу – «Истолкование иероглифов Гораполлона», стихотворный перевод сочинения позднеегипетского античного автора. Обращение к этой теме демонстрирует интерес Мишеля Нострадамуса к античности, типичный для интеллектуалов эпохи Возрождения. Это произведение не получило особенной известности – его рукопись хранилась у одного из министров Людовика XIV и была обнаружена в Национальной библиотеке Франции только в XX веке.

Славу Нострадамусу принесли сочинения более популярного – астрологического и пророческого – характера. К их составлению Нострадамус обратился после возвращения в родной Прованс. В 1547 году он поселился в городе Салон-де-Кро. Вероятно, уже в 1549 году он приступил к публикации своих альманахов – собраний астрологических прогнозов на каждый следующий год^[7]. Публикацию своего главного труда, принесшего Нострадамусу неувядающую славу, он начал в 1555 году – именно тогда в свет выходит первая часть «Пророчеств магистра Мишеля Нострадамуса». О корнях, причинах и контексте увлечения Нострадамуса астрологией и мистикой стоит поговорить особо – именно эти занятия в конце концов побудили его оставить медицину, стали его основной специализацией и позднее принесли ему общеевропейскую известность.

Российский исследователь, биограф и переводчик Нострадамуса А. А. Пензенский не сомневается, что Мишеля де Нотрдама с полным основанием можно назвать «сыном Возрождения» – представителем эпохи, которая во времена французского прорицателя уже близилась к закату, однако еще позволяла создавать великолепные произведения, подобные пьесам Шекспира или центуриям Нострадамуса^[8]. Уже звучали проповеди Лютера и Кальвина, европейцами была открыта и завоевана Америка, а «Центурии» Нострадамуса в значительной мере все еще погружены в мысль античных авторов и полны античных влияний и аллюзий.

Самопрезентация Нострадамуса во многом была построена на возрожденческой традиции, вернее сразу на нескольких традициях, происходящих из различных источников. Во-первых, Мишель Нострадамус все-таки был астрологом и во многом в историю он вошел именно как астролог. Сам Нострадамус не очень любил характеризовать себя как астролога и предпочитал говорить о себе как об «астрофиле» – слово «астролог» в то время слишком сильно ассоциировалось с ярмарочными предсказателями будущего. В Средние века астрология сама по себе считалась наукой, преподаванием которой занимались в университетах. Эпоха Возрождения и XVI век стали пиком интереса к астрологии. В это время ее изучали и активно использовали в своих изысканиях такие знаменитые люди как Пико делла Мирандолла, Топазо Кампанелла, Джордано Бруно и масса других мыслителей, вплоть до Иоганна Кеплера.

Безусловно, Нострадамус был увлечен астрологией и как представитель эпохи Возрождения, усматривавший в астрологии высшее искусство, делающее возможным синтез всех наук и искусств, и как практикующий медик, для которого астрология, согласно представлениям той эпохи, была жизненно необходима в его каждодневной работе. Однако наиболее важной стороной интереса Нострадамуса к астрологии стали предсказательные возможности этой дисциплины. Для астрологов Средневековья и раннего Нового времени огромный интерес представляло использование астрологии для прогнозирования различных событий регионального и глобального масштаба – стихийных бедствий, неурожаев, войн и эпидемий – и даже более глобальных событий, таких как новый всемирный потоп, которого Европа ожидала в 1524 году. Особое значение в подобных прогнозах придавалось редким небесным явлениям и планетным констелляциям – солнечным и лунным затмениям, соединениям дальних планет средневековой астрологии – Юпитера и Сатурна.

Мишель Нострадамус активно пользовался всем имеющимся астрологическим инструментарием во время своих попыток заглянуть в будущее. Так, как показали современные исследования, значительную роль в его расчетах играла теория планетных эпох еврейского средневекового астролога Авраама Ибн Эзры, известная Нострадамусу из опубликованного в 1550 году в Лионе сочинения Ришара Русса «Книга о состоянии и повреждении времен, доказывающая посредством авторитетов Священного Писания и астрологических резонов близость конца света»^[9]. В «Послании к Генриху II» важное значение имело использование астрологических расчетов и прогнозов, взятых из эфемерид^[10] чешского астролога Киприана Леовица. Наконец, о значении астрологических расчетов в своих предсказаниях говорит и сам Мишель Нострадамус. В Предисловии к «Пророчествам» он, явно подразумевая самого себя, отмечает, что «и сейчас могут появляться люди, которым Создатель пожелал открыть, посредством воображаемых видений, согласованных с юдициарной астрологий, некие секреты как будущего, так и прошлого» (14).

Примечательно, что первой попыткой Нострадамуса обратиться к основанному на астрологических вычислениях предсказанию будущего стали не знаменитые «Пророчества», а альманахи. Этот вид печатной продукции в XVI столетии получил огромную популярность. Первоначально альманахи были рукописными календарями, содержавшими описания фаз Луны и даты основных церковных праздников. Со временем содержание альманахов стало более обстоятельным, в первую очередь включив в себя большое число астрологических предсказаний, затрагивавших самые разные стороны жизни (политика, война, медицина, церковная жизнь, погода). Как мы уже отметили выше, Мишель Нострадамус начал выпускать альманахи в 1549 году. Каждый альманах включал в себя информацию о движении планет, 13 катренов (один о годе и остальные о каждом месяце), развернутые предсказания в прозе, истолкования важных астрологических событий этого года и т. д.