Игорь Андреев
S-T-I-K-S. Трансформация

Глава 6

Остаток ночи прошёл без происшествий. На сон грядущий я выпил пару глотков живца, чтобы утром не будоражить организм алкоголем, а вот с утра принял раствор горошины и тут же почистил зубы, дабы перебить мерзкое послевкусие. День обещает быть долгим и Дар мне обязательно понадобится, может и не один раз.

На заднем дворе магазина обнаружилась «Тойота Хайлюкс» переделанная по местной моде с неизменным крупнокалиберным пулемётом в кузове. Ребята, оставшиеся лежать в магазине, предпочитали передвигаться на автомобиле – экипировка и вооружение мало подходили для пеших прогулок. Я даже не стал менять молоток для рукопашной, их клевцы полное барахло – длинные и тяжёлые. Во вчерашнем бою против бегунов я бы таким не отбился.

А вот в машине оказалось много полезного добра: РПГ-7 с дюжиной выстрелов; МОН-90, не менее десяти штук; АСВК с разбитым прицелом и развороченной рукоятью. Пройти равнодушно мимо такого арсенала – это кощунство. Десяток мощных мин, подрываемых дистанционно, можно легко конвертировать в горошины и спораны и я даже знаю где их расположить – вчера вдоволь насмотрелся на марширующих монстров. Конечно, сидя в засаде, день потеряю: сразу после атаки не стоит идти собирать трофеи, надо выждать пару часов, а если набегут возбуждённые любители человечины, то и того дольше.

Размышляя подобным образом, я оглядывал окрестности и возле одного из подъездов соседней пятиэтажки, заметил человека, смотрящего на меня. Незнакомец не был вооружён, явно не относился к категории заражённых, и не был напуган. Больше всего он походил на дачника, который оторвался от своей грядки, разогнулся и взглядом провожает идущего мимо путника. Это очень странно, всех бывалых иммунных отличает наличие оружия, новичков – напряжённая поза, а заражённых – неестественные движения. Я поднял в приветственном жесте руку, и человек продублировал жест. На последовавшее с моей стороны приглашающее движение рукой он отрицательно покачал головой и нехитрой пантомимой обозначил, что не вооружён и сам приглашает меня подойти. Ну что ж, пойду, познакомлюсь.

Приближался не спеша, арбалет заброшен за спину, АПС визит на ремне, придерживаю его рукой. Я поздоровался первым:

– Доброе утро! вы иммунный?

– Те парни, хозяева машины… вы их угомонили? – не очень вежливо проигнорировал мой вопрос «дачник».

– Они мертвы. Это были ваши друзья? Соболезную, – почему не ответить дерзкому, но безоружному человеку в его же нагловатой манере.

– Отнюдь. А утро действительно доброе…

Человек представился как Александр Николаевич, иммунный, попал в этот мир почти год назад, жил в одном из стабов некоторое время, а теперь стал отшельником в добровольном изгнании. Обладает любопытной способностью – может проникать за любые препятствия при наличии небольшого, пусть даже самого малого отверстия. Из его рассказа выходило, что у меня не самый жёсткий вариант знакомства с новым миром, можно сказать тепличные условия, в то время как подавляющему большинству уготована более злая участь.

– Мне просто повезло. Выходил их города вместе с другими, всегда разными людьми. Нас дважды рвали, оба раза твари были очень развитыми. Второй раз они действовали осмысленно – загоняли нас в ловушку, в тупик. И ведь уже почти вышли из города… Там мой Дар и проявился. Когда нас зажали и стали есть, сверхъестественные способности открылись у многих: один запрыгнул на подоконник на втором этаже, но не смог выбить стеклопакет и свалился назад; девушка отбросила здоровенного монстра и рванулась на свободу, но как-то сникла уже метров через десять. Просто замедлилась и осела. Дальше я не видел, метнулся в крошечную отдушину подвала, это уже в полубезумном состоянии. Отчаяние… оно даже страх затмило. Очнулся через несколько часов, мутило страшно. Выбрался с другой стороны дома, дверь в подвал на моё счастье была не заперта. Ну а там уже и новый кластер, дорога через лес… Шёл на заплетающихся ногах, встретил компанию рейдеров. Они меня и спасли.

– А как назывался ваш стаб?

– Гнездо.

– Я пробираюсь в Южный, слышали о таком?

– Нет, мой «родной» кластер далеко на северо-востоке, Гнездо на севере, километрах в десяти. А здесь я веду уединённый образ жизни – ни с кем не общаюсь.

– Но с парнями из магазина контактировали… Я столкнулся с ними неожиданно, а они в амбицию – за стволы схватились – ну и вот…

Александр Николаевич заметно стушевался. Мне показалось, что он затягивает паузу, ожидая услышать, что я ещё выдам о парочке из магазина.

– Да как вам сказать. Неприятные субъекты. Регулярно сюда приезжают. Стреляли в меня как-то раз.

Врёт, определённо врёт, причём совершенно не умеет этого делать – мнётся, глаза отводит. Надо что-то решать с этим деятелем.

Мы уселись у подъезда прямо на бетонную плиту, имея возможность обозревать подступы к дому, но беседа явно затянулась. Клиент, безусловно, темнит: угостился моим живцом, причём руки изрядно дрожали. Наверняка знает о роде занятий тех двух муров, и ему что-то очень нужно от меня. Надо его встряхнуть хорошенько.

– Значит так, Александр Николаевич! То, что вас угораздило попасть в муровские дела, – он вздрогнул, – мне совершенно не интересно. А вот как вы, будучи безоружным, добываете спорановые тела для выживания и развития, мне неясно. Также любопытно узнать куда делась девушка из магазина?

У собеседника полезли глаза на лоб. Надо дожимать.

– Уважаемый, я не собираюсь покушаться на то или на тех, кого вы считаете своей собственностью или добычей. Мне уже давно пора двигаться своей дорогой, вот только не хочется оставлять за спиной недосказанность – понимаете?

– Да вы хват. По внешнему виду явно из свежих. Представились настоящим именем, а тут это не принято. Но лихо у вас получилось: и про муров, и про девушку. Да и с этими двумя гадами разобрались… – он немного задумался. – Девушка здесь в подвале и ещё двое вместе с ней, естественно, никакая не добыча. С живцом и обычно-то туго, а тут сразу четыре человека. Огнестрелом не пользуюсь, очень шумно получается, набегает заражённых… Я отдельных особей заманиваю в ловушки. Мне одному обычно хватает.

Дальнейшее общение проходило в более доверительной атмосфере. Человек он хоть и безоружный, но очень осторожный. Признался, что испытывал на мой счёт сомнения, не из муровской ли я команды, хотя эти бандиты регулярно приезжали сюда, и всегда вдвоём. Каждый раз выводили из магазина одну и ту же девушку, а два дня назад он сам пошёл и отыскал её, спас. Спас и ещё двоих, семейную пару, с которой произошло настоящее чудо – они оба стали иммунными. Вот только живца на всех не хватает.

Я предложил свою помощь. Вместе сходили в универсам за спиртным. Забрали и мою пневматику. При возможности заманить жертву в определённое место, можно где-нибудь в подвале оборудовать комнату с небольшим окошком, чтобы исключить проникновение заражённых, и получится настоящий «расстрельный коридор». Мощная пневматика в этом случае идеальный выбор – бесшумная, запасов пуль и сжатого воздуха на триста выстрелов. Если не связываться с развитыми заражёнными, то проблем со спорановым голоданием не возникнет примерно в течение года.

Глава 7

Девушку звали Алесей. Было явно заметно, что она не в себе. Сидела на оборудованной в углу подвала лежанке, с головой закутавшись в одеяло.

– На контакт не идёт, отвечает односложно, ничего не просит, от еды отказывается. Я сплю чутко и могу точно сказать, что за ночь она единственный раз поднимается и уходит, наверное, по нужде. Хочется надеяться, что отойдёт со временем.

– Да, время – лучший доктор.

Семейной парой оказались цыгане – Оксана, женщина на вид от тридцати пяти, и Игорь, высокий толстый парень, выглядевший значительно моложе. Каждый раз, когда кто-то из нас начинал говорить он пытливо смотрел на говорившего и морщил лоб. Казалось, что он прикладывает невероятные усилия, чтобы вникнуть в суть произносимого. Ел громко, правда не чавкал, но зато чай или кофе пил, сёрбая и кряхтя на весь подвал. К собеседнику обращался «слышь» или «командир». Очень трогательно общался с женой, никаких «слышь» и прочих слов-паразитов. Периодически ему требовалось выйти из помещения и тогда он всякий раз прощался с ней так, будто уходил навсегда: «Прости меня, если что, ты же знаешь, как я тебя люблю». Оксана улыбалась, скромно отводя глаза. Смуглая от природы женщина заливалась краской, по крайней мере, моё воображение живо рисовало рдеющие щёки.

Одной виноградины, растворённой в спиртном, только-только хватило для всех. Львиную долю выпили испытывающий первые признаки споранового голодания Александр Николаевич и огромный Игорь.

В обсуждении дальнейших планов прошёл весь день. Намерения старожила этого мира и обладателя удивительной всепроницаемости, были непоколебимы. Александр Николаевич не желал менять устоявшийся способ существования – миграции из подвала в подвал на границах трёх кластеров. Мы ели почти по-домашнему приготовленную еду, пили ароматный, дорогой, наверное, чай. Хозяин поведал о нехарактерных для него дальних вылазках:

– В моём родном кластере есть магазинчик, где торгуют исключительно чаем, там есть очень дорогой. В прежней жизни мне бы никогда не перепробовать все сорта. А разные чаи и заваривать надо по-разному – в одном аромат, в другом вкус. Один из минусов бедности, это иметь техническую возможность коснуться чего-то стоящего и невозможность потратиться, чтобы освоиться, сжиться с этим стоящим и определить, нравится оно тебе или нет. Это как с шампанским – есть старое доброе «Советское» и другое, очень дорогое. И там и там пузырьки, а избыточно охладив и разницы-то не почувствуете. А она есть. Вот я периодически набираю разные чаи и дегустирую.

– Вкусно… Раньше, при социализме, такой был «со слоном».

– Да, это хороший чёрный чай. Признаюсь, я сейчас проникся жёлтым, но он чувствителен к температуре воды и выдержке. Мне не жалко, просто не хочется портить вам впечатление об этом напитке. В дни, когда активность на кластерах падает до нуля, я по утрам забираюсь на крышу и там получается целый ритуал. Можно очень хорошо посидеть – насладиться и тишиной, и простором. А удачно заваренный напиток дополняет и подчёркивает всё это.

– Да вы настоящий дзен-буддист, монах. Чай, крыша, покой – это конечно хорошо, а общество, люди? Здесь не пустошь, молитвами и подаянием не проживёшь. Спораны вообще смертоубийством добываются. Противоречия между желаемым и действительным, между потребностью жить на крыше и необходимостью почти всегда прятаться в подвале, без социальной терапии приведут вас либо к шизофрении, либо к чему-то подобному – я не специалист.

– Не специалист, да ещё и новичок. За всё время пребывания здесь, единственное проявление человечности – это поступок подобравших меня рейдеров. Почему-то они изменили свои планы и отвели в стаб. С тех пор только лицемерие да патологическая жестокость. Никаких иных качеств в людях я не встречал. Но тот удивительный, почти мистический случай заставляет думать, что до животного состояния опустились не все окружающие. Льщу себя отчаянной надеждой вновь оказаться среди нормальных людей, пусть даже страхом наказания, но загнанных в рамки общественной морали, похожей на ту, что была дома.

– Из стаба вы ушли сами?

– Да, – мой собеседник улыбнулся. – Дезертировал. Накопил восемь споранов и во время очередного выезда на перезагрузившийся кластер, ушёл. Отдал казённые клевец с арбалетом напарнику и ушёл.

– Это же авантюра – без оружия и только с восемью споранами уйти в «свободное плаванье».

– Дольше находиться среди моральных уродов, за споран готовых на любую мерзость, было невыносимо.

– И кто вам мешал устроиться внутри стаба на приличную работу? Прилежание и трудолюбие всегда востребованы, а они определяются честностью и ответственностью. Если вы честны, то не станете делать работу «как попало», а если ответственны, то выполните порученное вам.

– Ровно на столько, на сколько мой труд оценят. Если твоя задача – драить полы, стены, мыть посуду или обслуживать клиентов, крутить болты в гараже, или варить листы с арматурой в цеху – хорошо! Если тебе за эту работу готовы заплатить споран в смену, тоже пусть будет так! Но когда у тебя в виде платы за проживание и питание забирают практически всё, то ты раб! Ты низведён до уровня скотины. Когда таких как ты больше чем один человек, то формируется определённая среда обитания, где царит уныние и безнадёга. Питательная среда для всевозможных негодяев. А ведь иммунных, не обладающих бойцовскими Дарами, подавляющее большинство, и это всё лишние люди. Записываясь на военную службу, они записываются в пушечное мясо, в расходный материал. Им никогда не стать профессионалами, которыми будут дорожить. В общем, социальные лифты – это не про этот мир. Я просто ушёл, почувствовав, что ещё немного, и меня раздавит. Алкоголь, наркотики – это тупик. Я за три месяца накопил восемь споранов – доза дешёвого спека. Захочешь ещё дозу, значит надо идти в рисковый самоубийственный рейд. Я думаю, что распространение дурмана – это драйвер местных экономик, как алкоголь в нашем старом мире с его государственной монополией на спаивание народонаселения. Кстати, алкоголь здесь безвреден, абсолютное лекарство-антидепрессант. Конечно, употреблять нужно только на защищённой территории. Я вот не могу себе позволить – обязательно в невменяемом состоянии вылезу на улицу, под молотки. Очень страдаю от этого.

– Наркотики, если это не антишоковая терапия или обезболивающее, всегда яд. Рано или поздно распад личности неизбежен, собственно, как и с алкоголем. Здесь это тот же наркотик – похмелья нет, печень с почками не отваливаются, бухай хоть каждый день.

– Ну, личности тут распадаются и без наркотиков и бухла. С тем и другим просто нужно знать меру, как там у Володи Розенкруга…

– У кого, у кого?

– Розенкруга. Поэт, великий. Вы что, он же в школьной программе.

– Ну, у нас это три разных человека, а в школьной программе, вообще, только один. Ну, пока один… По крайней мере, на момент моего отбытия был один.

Наверное, это и есть культурный шок. Интересно, есть ли реальность, в которой негр Киплинг написал «Бремя Чёрных»?

Александр Николаевич производил двойственное впечатление. История бегства от социального падения вполне правдоподобна, но пафос… он всегда маскирует что-то неприятное. Да и с Даром не всё ясно. Безусловно, с такой способностью избавляться от преследования в плотной застройке очень удобно, но вот как-то слабо коррелируются высокопарные речи с обитанием исключительно в вонючих подвалах. «Бытие определяет сознание». Думаю, что к старику Марксу в случае с этим человеком нужно прислушаться.

В новой компании я решил провести ещё один день, посчитав доводы Александра Николаевича вполне справедливыми. Сегодня заражённые громят свежий кластер, а завтра начнут расползаться по округе. Наиболее развитые, у которых в мозгах есть подобие памяти, потопают как раз через этот район – неподалёку через пару дней ожидается очередное обновление. За матёрыми тварями увяжется какая-то часть новоиспечённых монстров и тех, кто в своём развитии недалеко от них ушёл, но уже имеет в споровом мешке ценный приз. Подобные противники нам с ним вполне по силам, если действовать сообща.

Мы уговорились переждать первую половину дня в подвале, а затем провести своего рода сафари, где Александр Николаевич будет в роли приманки, а я, надёжно укрывшись в одном из помещений магазина, буду расстреливать пробегающих мимо монстров. План мне показался великолепным, даже лучше варианта с минированием путей миграции тварей. Я уже представлял себя усевшимся в удобном кресле перед распахнутым окном, рядом бокал с коньяком… или лучше с виски – более аутентично. Ещё бы сигару в зубы и вместо арбалета какой-нибудь «слонобой».

Действительность внесла коррективы в мои представления о нашем мероприятии. Комната с решёткой и открывающимся внутрь окном, удобное кресло, дорогое бухло – с этим всё вышло как надо. А вот с добычей всё сразу пошло не так.

Сектор обзора с моего места не позволял видеть начало преследования – акция планировалось таким образом, чтобы я мог видеть спину пробегающего заражённого и произвести прицельный выстрел по споровому мешку. Поэтому пробежавшего Александра Николаевича я наблюдал всего секунду, а когда следом за ним появились двое бегунов, не колеблясь, словно в тире, произвёл образцовый выстрел пробивший голову одному из преследователей. В следующее мгновение в прутья решётки вцепились гигантские… наверное, всё-таки уже не руки, а лапы. Первым рывком тварь забросила себя на подоконник, а вторым легко выдрала решётку. Моё везение, что грохнулась она с ней не внутрь, а наружу, и у меня появились драгоценные секунды, чтобы ретироваться вглубь магазина.

Едва я захлопнул за собой дверь, как она практически развалилась от мощного удара. Пластиковая филёнка вылетела полностью и в образовавшуюся дыру метнулась огромная лапа в попытке меня достать. Однако образовавшегося просвета преследователю хватило только чтобы протиснуться по плечо. Отбежав на несколько метров, я перезарядил оружие, ошеломление первых секунд прошло, и руки почти не тряслись.

Зверюге не составило труда, навалившись, выломать замок, однако, воткнувшись в проём, оставшийся на месте филёнки, она, по сути, надела на себя дверь, высвобождаясь из которой повернулась ко мне боком. Я выстрелил под самое ухо, тварь дёрнулась, издала утробный рёв и забилась, словно в приступе эпилепсии. Я вновь перезарядил оружие, поднимая его для добивания почти поверженного врага, но почувствовал за спиной движение и резко развернулся со вскинутым арбалетом. Вовремя! По коридору со стороны торгового зала на меня нёсся ещё один заражённый.

Этого я сразил наповал. Стрела, попав между ключиц, прошла навылет, перебив позвоночник и разорвав споровый мешок. В следующий миг, выпуская из рук арбалет и выхватывая «Стечкина», я снова развернулся к монстру, разгромившему мою засаду, но того и след простыл. Искорёженная дверь и погнутая стрела остались на память о способностях и живучести местных объектов охоты. Продолжать сафари расхотелось.

Владимир Маяковский, после посещения корриды как-то посетовал: жаль, мол, что нельзя установить на бычьих рогах пулемётов и выдрессировать стрелять. Думаю, увидев местных «жертв» кровавого развлечения, он бы пришёл в восторг.

Итог нашей охоты: три спорана и минус одна стрела. Александр Николаевич посчитал это прекрасным результатом и предложил сыграть ещё разок. Я опешил:

– Да вы что, меня же два раза могли прикончить и съесть. Не стану я «ещё разок»!

– Перестаньте, клин клином вышибают. Если сейчас дадите волю страху, потом всегда будете бояться. А Стикс этого не любит, он любит, когда на кураже, когда залихватски.

Удивил. Кто бы говорил «залихватски»? Сам по щелям разным ныкается, а мне про кураж толкует. Но про возможный психологический барьер, блок на активные рискованные действия я слышал давно и решил, что и вправду нужно не позволять страху поселиться в подсознании.

Учитывая полученный опыт, план полностью переработали. Теперь стрелковую позицию разместили на застеклённом балконе третьего этажа, нависающем почти над самым подъездом. Прорезав в нижней части слои обшивки и утеплителя, мы получили прекрасный обзор прилегающей к крыльцу территории. Предполагалось заманить жертву к подъезду, где выстрелом сверху я смогу пробить голову любому лотерейщику, а если тварь прорвётся в подъезд, то двойная дверь в квартиру обеспечит мне возможность уйти в соседнюю, через лоджию, расположенную на стороне дома, противоположной по отношению к моей засидке.

Один из добытых споранов мы пустили на раствор, больше необходимый моему партнёру, у которого опять дрожали руки. «В одиночку сложно подстрелить даже бегуна, а тут нас сразу четверо нуждающихся, вот дефицит и образовался» – прокомментировал он своё состояние.

Я с удовольствием оттягивал начало очередного тура смертельного сафари, но постепенно во мне зрела решимость покончить с этим крепнущим от минуты к минуте страхом. Иначе я навсегда останусь с Александром Николаевичем и, как крыса, буду прятаться в подвалах. Представив себе такую перспективу, я сразу задался вопросом: «А ведь этот парень должен источать зловоние как профессиональный бомж, амбре от которого ощущается едва ли не на ощупь. А тут даже никакого лёгкого намёка на козлиный запах».

– Всё очень просто, здесь рядом еженедельно загружается кластер с ФОКом где есть сауна с одним маленьким бассейном и другим, большим, двадцатипятиметровым. В сауне жара хватает и попариться, и помыться, а в большом бассейне я по часу плаваю целых два дня, так что с гигиеной проблем не возникает.

Вот есть же люди, которые могут где угодно устроиться с комфортом: чайная церемония, сауна, плавание… Не хватает только тёлок с блэк-джеком.

Бегал Александр Николаевич своеобразно. Это нельзя было назвать атлетическим спринтом с мощной отмашкой рук и выбрасыванием ног далеко вперёд. Наблюдая, как свора заражённых преследует моего партнёра, возникала стойкая ассоциация с изворотливостью таракана, выскользнувшего из-под тапка, и стремительностью крысы, удирающей от терьера. Я был настолько увлечён наблюдением за столь необычным и совсем неграциозным способом передвижения, что едва не пропустил нужный момент. Выстрелил навскидку, благо мишень не нужно было выцеливать – огромная туша нависала над человеком.

Тварь, пожалуй, перешагнула на следующую ступеньку за лотерейщиком и стала обрастать костяной бронёй, но ещё не издавала характерного цокота. Пытаясь быстрее схватить добычу, преследователь старался лапой подцепить жертву, но Александр Николаевич каким-то образом предвосхищая удар, выполнял манёвр уклонения и, вопреки законам физики, совершенно не сбавляя скорости, делал зигзаг и возвращался на прежнюю траекторию движения, а бегущий следом монстр, продублировав вираж, неизменно сбивался с шага, заметно теряя темп.

Пара была уже у самого подъезда, и мой выстрел пришёлся едва ли не в упор. Попал в голову, почти в висок. Стрела пробила не успевшую покрыться дополнительной защитой часть головы, и тварь рухнула замертво. Оставшиеся три стрелы я выпустил в лотерейщика-маломерка и двух бегунов. В подъезд за приманкой заскочили только двое преследователей.

Отложив в сторону арбалет, я достал из рюкзака уже опробованный в деле молоток – не тратить же патроны на двух заурядных бегунов.

То неприятное, которое я подозревал в Александре Николаевиче, проявилось при дележе вполне приличной добычи – двух горошин и шести споранов. Как-то так вышло что и горошины и спораны нужны Александру Николаевичу все и прямо сейчас. У него и беженцы, и Дар потрачен полностью. Единственный компромисс – это совместное употребление раствора одной горошины.

Да! С этим парнем дерьмо хорошо жрать – себе всё заберёт. На этом наше сотрудничество я посчитал законченным, сомнения насчёт того чтобы остаться, развеялись полностью. Мы вернулись к нашим товарищам в подвал, где я и озвучил своё желание – наутро отправиться в стаб, представители которого мне показались порядочными людьми. В компанию к себе никого не звал, семейные Игорь с Оксаной не дадут себя в обиду, а выпавшая из реальности Алеся… Ну не в том я нынче положении, чтобы спасать красавицу от дракона. Ну, пусть и не дракона, а всего лишь крысы, но что-то мне подсказывало – участь девушки всё равно будет незавидной. Меркантильная сущность Александра Николаевича не смирится с её несостоятельностью в вопросах добычи споровых тел.