Ида Астрова
Вирус «Флавокул»
– Так Рей не единственный волшебник среди вас? – весело ухмыльнулась Кайра.
Старец покивал и продолжил:
– Среди нас выжили только те, у кого чисты были помыслы, для кого дарить и принимать любовь так же естественно, как дышать.
– Постойте! – прервала Кайра. – Да, трагедия разделила человечество: вы здесь, среди дикой природы, развили суперспособности. Но ведь мы, вирболы, тоже кое-чего достигли. Мысль человека никогда не была так сильна и смела, как у нас. Ведь, если мы объединимся, то разделенные на века разум и чувства снова сольются в человеческой особи. Это будет Homo Perfecta, человек совершенный.
Старец невесело рассмеялся:
– Мечтательница! Ты должна понять: это невозможно. Вирболов не спасти – это биороботы, враги природы. Они сами отринули свою Мать, пожелав возвыситься над нею.
– Так вот почему нас закрывают неприступные барьеры!
– Нет, барьеры воздвигли вы сами. Это вы пожелали отгородиться от всего, что дышит, растет, меняется. Вам нужны осуществившиеся прогнозы, вам нужен тотальный контроль, вам нужна власть.
– Но мы же боимся выйти за Барьер… Приступы паники за границей агломераций – всего лишь выдумка? Мы можем свободно выходить?
В глазах собеседника мелькнула хитрая усмешка:
– Ну мы помогаем немножко, чтобы у вас не возникало таких желаний, – похихикав, старец вновь стал серьезным. – Только страх удерживает вирболов от дальнейших разрушений всего живого. Утррамы стали теми, кого любит земля, ибо научились слышать ее Песнь – вибрацию живой материи, научились вплетать в эту мелодию и свои голоса.
– Что это за Песнь? Я смогу ее услышать?
– Для того ты и здесь, дитя! – и старец встал и стукнул своим посохом о землю. Молодые побеги, как уже бывало на этой поляне, оплели руки и ноги Кайры, прочно привязав девушку к камню.
Вокруг плотным кольцом встали утррамы. Их желтые глаза полыхнули яркими стрелами, которые скрестились на теле девушке, как лучи софитов. Утррамы затянули гулкую вибрирующую мелодию. Казалось, что это поет ветер или щебечут птицы, что стучит дождь за окном или гудит готовящийся взорваться вулкан. От голосовых модуляций тихонько завибрировала земля, камень под телом Кайры завертелся, и она провались в сон.
Девочка со светлыми косичками сидела в кресле, чинно сложив ручки на острых коленках. Молодая женщина с гладко зачесанным пучком холодно отчитывала ее:
– Кайра, ты не должна пачкать бумагу рисунками – какие-то зверушки, рожицы… Этому тебя учили? Ручка и бумага даны для того, чтобы ты училась читать и считать, а не заниматься этим бесплодным занятием. Зачем ты это делаешь?
– Меня это радует, мама, – робко ответила девочка.
Женщина вздохнула:
– Кайра, милая, пойми: где радость, там и грусть. За восторгом следует отчаяние. Надежда всегда сменяется разочарованием, а близость – отчуждением. У медали не бывает одной стороны. Чувства, как столбик в термометре, скачут от плюса к минуса и обратно. Они мешают.
Вот смотри. Это микроскоп. Видишь? Если посмотреть в окуляр, то четко и ясно рассмотришь то, что лежит на предметном столике. Но представь, что мы станем укладывать на линзу цветные рельефные стекла – красные, синие, черные, розовые. Чувства и эмоции как эти стекла: они искажают картину мира. Мы, слава богу, не так зависим от них, как наши предки. Но все же. Кайра, их нужно подавлять. Необходимо подчинить чувства разуму. Ты еще маленькая, дочка, и не знаешь о чудовищной катастрофе, которая произошла много лет назад. Тогда люди заболели. Их эмоции и инстинкты вырвались из-под контроля. Реки крови лились по земле Эту страшную ошибку нельзя повторить! Вирболы всегда сдержаны и невозмутимы. Поняла?
– Да, мама. Я буду стараться.
– Нужно отвести тебя к врачу.
Кайра распахнула глаза. Она увидела, что лежит на каменном подиуме, а вокруг нее – существа в зеленых рясах со светящимися желтыми глазами. Девушка забилась в растительных путах и попыталась вырваться. Но гул голосов все нарастал, камень снова закружился под ней.
На этот раз Кайра увидела дом. Прекрасный деревянный дом, выстроенный Реем для них двоих. Семейное гнездышко. В этот раз они стояли на балконе, увитом клематисами, и смотрели на дивную панораму окрестных скал и долину реки. Рей, обняв Кайру за спину и положив голову на плечо, тихонько шептал что-то утешительное на ушко. По щекам Кайры текли слезы. В руках она сжимала тест на беременность – опять отрицательный. Бессмысленные попытки. Им никак не удавалось смириться с тем, что вирболы и утррамы не способны скрещиваться: нестыковка генетических программ. Набор генов матери с заложенными в них программами индивидуального развития неизменно конфликтовал с генным набором отца. Оплодотворенная яйцеклетка умирала, всегда умирала.
Кайра очнулась на своем каменном ложе и задергалась в своей ловушке вновь: «За что вы мучаете меня?». Но не было спасения от желто-гулкого марева. Она опять погрузилась в фантасмагорический сон.
Кайра увидела себя, сидящей на поросшем травой берегу. На опаловом небе, будто забывшись, умиротворенно застыли ванильные облака. Старая ива склонила свои тяжелые ветви над безмятежной гладью реки. Сегодня река ленива и довольна. Еще вчера бушевала гроза, ливень толстыми струями хлыстал по водяной глади. Река, жадно чавкая, лопаясь от аппетита большими пузырями, впитывала в себя угощение. Кайра тихонько рассмеялась:
– Ах, ты, обжора!
С пригорка позвали. Сородичи затеяли новую игру: разыгрывают свадьбу Луны и Солнца. Ей придется исполнять роль Венеры, а Рей, конечно, будет изображать Марса. Да и другие звезды будут приглашены на свадебный пир. А потом у небесной пары родится малыш, которого назовут Земля. Хорошая вырастет женщина, добрая. А потом уже появимся мы – ее любимые желтоглазые дети.
_____________________________________________________
Кайра очнулась в густой траве под ветвями могучей ели. В плечо упирался острый камень. Тело было привычно затянуто в черный термокомбинезон. Кайра приподнялась на локте и увидела мигающий лампочками рабочий флаер, готовый к полету. В густой листве полыхнули янтарем желтые глаза.