И. Сказитель
Нареченные кровью
Пролог
Солнце уже уныло склонялось к линии горизонта, уступая трон следующему небожителю. Ветер, что так резвился недавно, вздымая белоснежные снега ввысь, сначала поубавил пыл, а потом и вовсе стих.
Лишь только двое пробирались через Сайманские холмы холодной, белой пустыни. Они оба были облачены в черные длинные плащи и вооружены грозными клинками, закрепленными за их спинами. На ногах же у них красовались кинжалы, расположившиеся чуть выше длинных сапог. Они больше напоминали одиноких воинов, заплутавших среди тысячелетних снегов, нежели обычных путников.
Белая пустыня – бескрайние снежные просторы, которые были так близки ее сердцу. Это был ее родной дом. Место, где она родилась и выросла. Девушка опустилась на снег и утопила руки в сугробе. Она впитала в себя холод мертвой земли, и он растекся по всему ее телу, даруя приятные покалывающие ощущения. Земля здесь принимала ее, она отвечала ей… Но тот ответ был не тем, что она ожидала. Пустота разносилась слишком далеко. Рядом не было некого кроме них. «Охота сегодня явно не задалась», – подумала Каяра.
Она упала на спину и устремила вопрошающий взгляд в молчаливое небо. «Где же вы прячетесь?», – спросила она про себя и тут же усмехнулась. Каяра знала, небо никогда не даст своего ответа. Спрашивать что-либо у него бесполезно. Небо так же молчаливо, как и древние боги. Хотя когда-то в далеком прошлом голос их был громок. Его глас разносился по земле и достигал сердце почти каждого существа. Мир был другим, отчасти жестоким и строгим, но во всем этом было достоинство и честь, кои ныне даже представить не может современное общество Триединства. То, что кажется настолько ужасным и вселяющим страх, дарило невероятную силу. Силу духа, которая заставляла вставать и продолжать бороться, заставляла всегда оставаться верным самому себе.
Ее спутник опустился на белую пелену подле нее. Он задумчиво устремил свой взгляд в сторону уходящего солнца. Он был красив, необычайно красив. Она взглянула на его широкие плечи, которые с недавнего времени так манили ее. Ей захотелось прислониться к ним, прижаться со всей силы. Но она не могла, сейчас ее удел просто любоваться своим избранником со стороны. Но время, когда они будут вместе, уже близилось. Скоро она познает, что такое любовь, что такое страсть в его объятиях.
– В руках моих горит огонь,
То пламя ты не тронь.
В тени слышна лишь тишина,
Впадет в забвенный сон сия земля.
Над головой горит твоя звезда,
Теперь лишь она согревает меня,
И ей всегда молиться буду я,
Неся свой крест до самого конца.
Судьбою создан нерушимый путь,
С него никак нельзя свернуть.
В сердце святую веру сохраня,
Сберечь достойные слова,
Внимать лишь гласу кодекса сего,
Ведь ничего не даровано кроме него.
Затихнет крик, растаяв в годах,
Но эту боль сохранит душа в веках,
И мести возжелает кровь…
– Это отрывок из последней работы Илогея? – спросила Каяра.
– Да, – отозвался мужчина.
– Красиво, надо будет перечитать.
– Тогда, может уже пора?
– Да, – согласилась девушка и попыталась подняться.
Как только она встала, ее резко сковал приступ острой боли, растекающийся от ее лопаток по всему телу. Она уже успела привыкнуть к подобным явлениям, даже радовалась, когда испытывала их. Ведь это было прямым доказательством ее взросления – пробуждения. Скоро. Скоро она взлетит. Взлетит высоко к небесам и станет ближе к своим богам.
– Опять? – нахмурился мужчина.
– Да, но уже все.
– Очень рано началось.
– А я даже рада, – улыбнулась она своему спутнику.
Но радость ее была не долгой. Через секунду Каяра ощутила еще один приступ боли. Но на этот раз он был уже другим. Она не смогла устоять на ногах и упала обратно на снег. Перед глазами все расплылось. Ее руки и ноги сковало новыми муками. Она даже не могла пошевелиться. Девушка оказалась запертой в собственном теле, изнывая от беспощадной агонии.
– Каяра! Каяра, что с тобой?! – мужчина не на шутку испугался за нее.
Девушка попыталась ему что-либо ответить, но не смогла даже пошевелить губами. Мужчина сначала замер в исступлении, но его шок был недолгим. Он взял ее на руки, и они понеслись с неимоверной скоростью через бескрайние просторы белой пустыни.
Вскоре они достигли своего замка. К этому времени она уже с трудом могла различить его очертания. Каяра слышала, как вокруг раздавались испуганные возгласы. Чувствовала, что возле нее собираются обитатели замка. Ей даже показалось, что через нескончаемый гул своих страданий, она услышала знакомый голос своей матери. Но так и не смогла разобрать через нарастающий звон в ушах, что именно та говорила. Она даже почувствовала тепло родных рук, и это стало ее последним воспоминанием. Теперь она окончательно потеряла связь с внешним миром, оказавшись в плену собственной боли в бесконечной пустоте.
Тогда она не знала, что тому воспоминанию, и правда, было суждено стать последним. Когда она очнулась от этого кошмара, то оказалась совершенно одна. Каяра в ужасе металась по пустому замку, пытаясь найти хоть кого-то. Ее сердце сжималось в груди, ведь она даже не могла ощутить присутствия хотя бы одного члена своего клана.
Девушка резко остановилась возле окна, морозный зимний ветер донес до нее запах смерти. Он шел откуда-то издалека. Сначала она обрадовалась, что источник этого ужасного аромата был не здесь, не в ее доме. Но потом ее охватило еще большее волнение – ведь, ее дом был пуст. Здесь не было никого, ни единой души. А там… Там была смерть.
Она, не раздумывая ни секунды, бросилась прочь из замка второго этажа, выпрыгнув через окно. Но устоять на ногах во время приземления так и не смогла, ее тело еще не оправилось до конца. Сколько она находилась в таком состоянии? День-два? Как давно она ела?
Каяра встряхнула головой, отгоняя прочь ненужные мысли. Все это было не важно, она должна была идти навстречу этому запаху. Должна была убедиться, что ее семья жива. Должна была доказать ужасным мыслям в своей голове, что это все ложь.
Она неслась, обгоняя ветер, спотыкаясь и вновь поднимаясь, продолжая свой путь, несмотря ни на что. Но достигнув того места, она больше не могла сделать и шага. Ее охватил ужас, боль, страх, ненависть, отрицание! Нет! Этого просто не могло быть! Истошный вопль вырвался из ее груди и разнесся, подобно раскатам грома, по всем Сайманским холмам.
Она стояла перед самой чудовищной картиной, которую только могло нарисовать ее воображение. Белая пелена этого места была окрашена в багровый цвет. И на этом кровавом полотне догорали черные костры. Костры, которые стирали остатки ее прошлого с лица земли. Забирали у нее даже право увидеть их в последний раз. Это место оказалось кладбищем для всех, кого она любила. И единственное, что ей оставалось, так это просто смотреть, как тлели их тела.
Она опустила свои руки вниз, зачерпнув окровавленный снег в свои ладони, и поднесла его к лицу, в надежде в последний раз ощутить знакомый запах тех, кто был с ней рядом всю ее жизнь, кто, по сути, и был ее жизнью. Но вместо прощания со своим прошлым, она ощутила запах своего будущего. Запах крови чудовища, который забрал у нее все. Запах того, кого она будет искать, не жалея ног. Запах своей мести!
– Каяра! Каяра, уже стемнело! Нам пора!
Она открыла глаза, когда солнце уже почти склонялось к линии горизонта. Небо начинало окрашиваться в кровавый цвет заката. Она откинула одеяло и резко спрыгнула с кровати. Движения девушки было сложно уловить обычному глазу. Но, кажется, она даже не замечала того, что движется со скоростью не свойственной многим существам в этом мире. Она отдернула тяжелые шторы и впустила в комнату последние лучи уходящего солнца. Она отчетливо слышала биение еще одного сердца в комнате и томное дыхание оборотня, уставшего от ожидания ее пробуждения.
– Да, пора! – сказала девушка, отгоняя картины своего недавнего кошмара. Прогоняя воспоминания о самом ужасном дне, который навсегда перевернул ее жизнь.
Закат – прекрасное творение. Он будоражил умы человечества веками. Одни восхищались его пленительной пылающей красотой, другие пугались его кровавого окраса и воинственного великолепия. Рассвет всегда считался чем-то чистым, началом нового дня, новой жизни. Закат в свою очередь приравнивался к лику смерти, концу чего-то живого. Но мало кто видел в нем начало, рождение, созидание…
Возможно, так оно и есть. Ведь, по сути, это знамение воцарения ночи. Чего-то тихого и покойного. Но в этой тишине и умиротворенности, родившейся из кровавого покрывала, словно своей тьмой скрывая следы последнего вздоха чистого дня, затаилось нечто, чему совсем не мил солнечный свет. То, что более не может существовать, взлелеянный его объятиями. Порождение тьмы, скрывающееся во мраке и оберегаемое ею.
Каяра смотрела на багровое небо, не с грустью, а с ожиданием. Ведь ей тоже хотелось раствориться в ночи, укрыться от этого солнца. Ей было, что спрятать за этим занавесом, и ей до боли хотелось стереть даже свое собственное существование, растворяясь в нелепой надежде, томящейся в ее сердце, охваченном бескрайнем горем и гнетущим чувством вины.
Глава 1
– Остров уже близко? – спросил мужчина, еще сильнее пытаясь закутаться в медвежью шубу. Его волчья кровь уже не спасала от холодного морского ветра, пронизывающего до самых костей. – Лучше бы поплыли на корабле как все, а не на этой трухлявой лодке!
– Мы скоро причалим, – успокоила его девушка.
Они плыли в полной темноте на старой рыбацкой лодке, у которой не было даже весел. Со стороны могло показаться, что лодка просто несет их по волнам в неизвестном направлении, и что они вынуждены довериться судьбе и мирно ждать. Но у лодки все же был поводырь, которому не нужны были ни весла, ни карты, ни фонари. В этой непроглядной темноте лишь редкие звезды, выглядывающие из-за туч, отражались, покачиваясь в морском полотне словно жемчужины, прерывая ощущение кромешной пустоты вокруг.
Высокий и статный мужчина, по человеческим меркам лет тридцати, сидел, потирая ладони, и пытался что-либо разглядеть впереди. Его волнистые густые волосы уже покрылись слоем инея, а местами превратились в сосульки. Он старался, не моргать, чтобы не склеились замершие ресницы на его карих глазах.
Девушка уверенно стояла в полный рост на носу лодки, словно, не замечая ни качки, ни холодного мартовского ветра. Она и была тем самым поводырем, которая силой, ведомой лишь ей, вела их к месту прибытия. Она была одета легко, по сравнению со своим спутником. На ней были темные, местами потертые штаны, заправленные в длинные сапоги и плотно облегающая ее тело куртка на замке с длинным горлом. Как ни странно, ее волосы не были покрыты инеем, да и не было и намека, что царящий вокруг холод хоть как-то досаждал ей.
– Я не вижу огней пристани, – обеспокоено произнес мужчина.
– Мы причалим с другой стороны острова.
– Господи, Каяра, ну хотя бы причалить мы могли нормально? Помимо этой прекрасной и весьма экстравагантной поездки на допотопной лодке почти через все Орское море, нам еще и через лес тащиться, кто знает куда!
– Ярослав, не ной. Мы уже на месте.
Лодка остановилась. Оборотень неуклюже поднялся с насиженного места и вгляделся вдаль.
– Прекрасно! А оставшиеся метров триста мы должны преодолеть вплавь? Я не горю желанием купаться в марте!
– Я предлагала тебе плыть по отдельности! И нет! Мы не будем добираться вплавь! Дальше волны становятся выше, лодка не выдержит. Тебе лучше сесть.
Ярослав немедленно последовал совету Каяры, покрепче ухватившись за борта. Девушка подняла руки вверх над головой, ее движения чем-то напомнили ему взмах крыльев. Оборотень невольно пришел в восторг от этой грации, но вскоре все же пришел в себя.
Их лодка, пошатываясь из стороны в сторону, взмыла над морским полотном. Когда рыбацкая посудина поймала-таки равновесие, Каяра направила руки вперед, и лодка послушно поплыла уже по воздуху, в указанном ей направлении. Настигнув берег, девушка замедлила путь своего ветхого судна и плавно опустила его на землю.
– Все равно не понимаю, почему мы должны были плыть вот так? Почему просто нельзя было плыть как все на корабле в тепле и уюте? – снова заворчал оборотень.
– Мне казалось, что вы – теплокровный народ, – усмехнулась Каяра.
– Да, но не настолько, – обиженно буркнул спутник, пытаясь расцепить замершие локоны. – И что теперь? Где мы будем спать? Кто нас будет расселять? Как мы объясним, как мы вообще попали сюда?!
– Приплыли на лодке.
– С материка на остров? На рыбацкой лодке? И заблудились, поэтому и причалили не туда?
– Да.
– Ты понимаешь, как глупо это звучит? У нашей лодки даже весел нет! Как это мы объясним? Ни одна ведьма здесь, не способна протащить такое расстояние трухлявую лодку в этот холод!
– Я не ведьма, – девушка поморщилась. Ее явно оскорбило такое сравнение.
– Но ты же не хочешь, чтобы они об этом узнали, разве нет? – Ярослав смотрел на нее с надеждой, словно сам боялся услышать отрицательный ответ.
– Кое-кому все же представиться придется для начала.
– Кому? – удивленно воскликнул мужчина.
– Королеве ведьм, – спокойно ответила она.
– Клариссе? Именно поэтому мы причалили со стороны леса в два часа ночи? Ты сейчас отправишься к ней?
– Да, и если она не даст свое согласие на мое пребывание здесь, то нам придется плыть назад.
– Так же? – воскликнул оборотень. – Почему ты мне сразу об этом не сказала?
– Мне, кажется, я тебе говорила, – она искренне задумалась, пытаясь вспомнить этот момент их разговора.
– Нет! Поверь, я бы запомнил! Почему мы просто не можем придерживаться изначального плана? В честь чего ты передумала?
– Я не передумала, – раздраженным тоном поправила его Каяра. – Просто по закону, мой клан был изгнан из Аресала именно ее предком.
– По закону ты можешь находиться здесь, ты разве забыла…
– Я помню, но, когда мои предки уходили, они дали слово Луизе, что не ступят на эту землю и не станут вмешиваться в их жизнь. Прибыв сюда, я уже это слово нарушила.
– Все изгнания отменены.
– Ты не понимаешь! Мой клан дал слово! Это слово чести! Прежде, чем искать себе ночлег, мне нужно обсудить это с Клариссой! Точка! – теперь раздражение Каяры сменилось гневом, который все же сумел остудить пыл ее собеседника, хоть и не до конца.
– Это чертовски плохая идея, – почти шепотом подытожил оборотень. Он и сам прекрасно понимал, что его слова уже ничего не изменят.
– Сейчас и проверим.
Девушка повернулась в сторону хвойного леса и опустилась на колени. Она положила руки на землю, внимая ей всем своим телом. Она словно растворилась в этой земле. Сосны закачались и затрещали, приветствуя ее. Она чувствовала, как все вокруг отзывалось на ее зов. Какое же все было родное! Все, что она видела в своей жизни впервые. Никогда прежде, земля не отвечала ей так сильно. Она с точностью могла проникнуть в каждый уголок острова. Она чувствовала каждый камень, каждую иголку, ветку, что лежали на земле. Даже замок отозвался на ее зов, впуская ее во все комнаты и коридоры. Весь остров помогал ей всем своим естеством найти желаемое. И вскоре цель была достигнута.
– Что ты делаешь?
– Искала покои Клариссы.
Ярослав схватился за голову и повернулся вокруг себя:
– Ты еще и в спальню к ней ворваться хочешь? Там охрана! Плохая! Плохая идея!
– Я не пойду через замок.
– А как? Через окно? А мне, что делать? Сидеть тут и ждать?
Девушка поднялась с колен и отряхнулась. На лице у нее появилась улыбка, она уже была близка к своей цели, наконец-то она впервые за три года сделает первый шаг.
– Можешь развести костер, только не слишком большой, чтобы тебя не заметили. Возможно, нам все же придется уехать, – последнюю фразу она произнесла больше для себя, нежели чем для Ярослава.
Сомнения. Сейчас они были нужны ей как никогда раньше. Именно они давали ей ясность ума и опускали на землю, заставляя притормозить полет разыгравшейся фантазии.
– Просто… замечательно! – обреченно проговорил оборотень, когда Каяра скрылась в лесу, оставляя за собой только лепестки плотного черного дыма.
Каяра никак не могла отделаться от ощущения, что она наконец-таки по прошествии всех шестнадцати лет жизни вернулась домой. В дом, в котором никогда не была раньше. В дом, который тысячи лет ждал ее возвращения. Радость переполняла ее сердце, а душу съедала тревога. Своя и одновременно чужая. Это чувство нельзя описать словами. Но ей все сильнее хотелось раствориться в этом месте, вдохнуть его в себя, но горло сдавливали долг и обязательства, на которые она просто не могла закрыть глаза.
Через несколько минут лес отступил, и перед Каярой предстал старый замок во всей своей мощи и пугающем великолепии. Башни замка были усыпаны статуями орлеанов. Казалось, что они готовы взлететь ввысь в любую секунду. А у основания были вырезаны прямо в каменных стенах фигуры свирепых волков под два метра в холке. Они скалились в грозном рыке, оголяя острые клыки. Стены замка обвивал ядовитый плющ. Все это вселяло восторг и страх одновременно.
Каяра быстро нашла окно, ведущее в нужные ей покои. Девушка медлила. Поднять себя на такую высоту требовало от нее немалой концентрации. Конечно, падение ее не убьет, но восстановление займет какое-то время, которого у нее, к сожалению, не было. Через несколько часов солнце уже взойдет, а ей нужно успеть скрыться до рассвета. Да и разговор ей предстоял долгий, если вообще ему суждено будет состояться.
Собрав всю волю в кулак и выкинув все ненужные мысли, Каяра взмыла вверх. Она поднималась медленно, аккуратно, стараясь избегать окон, чтобы вдруг не попасться на глаза случайному свидетелю. Поравнявшись с нужным окном, она повернула кисть, открывая его. Порыв холодного свежего воздуха зашел в комнату вместе с девушкой, что не осталось незамеченным для спящей женщины, которая еще сильнее укуталась в пуховое одеяло. Каяра прошла к небольшому, но весьма изысканному дивану и расположилась на нем, сев лицом к дубовой кровати. Все в комнате пестрило роскошью и богатством. "Конечно, это же спальня королевы", – мысленно прокомментировала она. Каяра взглянула на подсвечник рядом с собой и решила, что это станет не плохим способом заявить о своем присутствии. Девушка зажгла его, шепотом произнеся "огонь" на древнем языке.
Как она и предполагала, для хозяйки опочивальни это стало последним шагом к пробуждению. Приоткрыв глаза на секунду и осознав, что в комнате горит свет, женщина тут же откинула одеяло и вскочила с кровати, но замерла в оцепенении при виде своей ночной гостьи.
– Здравствуй, Кларисса, – совершенно спокойно произнесла Каяра. – Мне бы хотелось, чтобы ты не поднимала шум, и мы все же смогли поговорить.
Казалось, что королева не могла даже пошевелиться. Она стояла и пристально вглядывалась в силуэт на диване. Ее взгляд был наполнен страхом, а по телу бежала мелкая дрожь.
– Как неучтиво с моей стороны, позволь мне представиться. Меня зовут Каяра…
– Я знаю, кто ты, – тихо прошептала королева.
Она оборвала девушку, будто бы специально. Она боялась услышать имя ее клана. Словно, в ту секунду ночной кошмар стал бы явью.
Кларисса подошла к резной тумбочке возле кровати и дрожащими руками налила себе стакан воды. Осушив его до дна, королева взяла себя в руки и обратилась к своей гостье.
– Не сложно догадаться. У вас у всех одни и те же черты. Черные как воронье крыло длинные локоны, прореженные редкими кровавыми прядями, зеленые изумрудные глаза. Мраморная кожа и королевская стать. Тело, что олицетворяет страсть, но не звериную похоть. Все вы прекрасны, словно, древние боги, и так же безжалостны, как и они.
Она поставила стакан и закрыла окно. Затем вновь повернулась к своей гостье, на этот раз ее взгляд был полон решимости и уверенности.
«Быстро собралась», – мысленно похвалила ее Каяра.
– Я знала, что этот день настанет. Знала, что рано или поздно кто-то из вас явиться сюда. Я даже рада, что это произошло сейчас, а не тогда, когда на трон взошла бы моя дочь.
– Боюсь, ты не совсем понимаешь цель моего визита Кларисса, или лучше к тебе обращаться: королева Берильская.
– Разве для тебя мой титул имеет какое-то значение?
– Нет, – честно призналась Каяра.
– Тогда называй меня, как хочешь.
Каяра всмотрелась в эту женщину, да, королева была готова умереть здесь и сейчас. На какую-то долю секунды девушка решила, что все пропало. Если она так себя ведет, то неизвестно какая версия истории дошла до нее. Это, конечно, было ожидаемо, они всегда были склоны переписывать историю на свое усмотрение. Но сейчас, это может стать крахом всему, что еще даже не успело начаться.
– Тебе не интересно, почему я все же ступила на эту землю по прошествии стольких веков?
– Ничто не может оставаться неизменным, даже… Даже Ринса, – королева с усилием произнесла имя клана, приводящего ее в ужас. – Рано или поздно наша человеческая часть все же берет верх. И мы следуем за своими желаниями и чувствами, какими бы они не были.
– Ты думаешь, что я пришла отомстить тебе за изгнание? – Каяра даже оскорбилась, услышав предположение королевы. Мысль о том, что Ринса могли отступиться от своих идеалов, была неприемлема.
– Я лишь надеюсь, что тебе хватит моей смерти, и ты не станешь забирать дом у его обитателей, тем более, вряд ли тебе это удастся. Ведь, ты неспроста пришла именно сейчас, когда его здесь нет.
– Кого?
– Нашего третьего генерала, конечно же, Володара Ситала.
– Ситал здесь? – в голосе Каяры звучало не поддельное удивление. Такого поворота событий она никак не ожидала.
– Да, а ты не знала? – Кларисса заложила прядь седых волос за ухо и внимательно посмотрела на гостью.
– Нет, я думала, он покинул стены Аресала во время вашей охоты на чистокровных.
Королеве не пришлась по душе формулировка Каяры, но она не стала заострять на этом внимание.
– Он вернулся почти сразу после окончания войны, когда мы начали путь исправления старых ошибок.
– Ах да, новые законы об охране старой веры и ее последователей, – с насмешкой произнесла девушка.
– Так мы заботимся об оставшихся чистокровных.
– Странно, мне казалось, что их после вашей зачистки их и не осталось почти. Очень удобно проявить милосердие, когда врага, можно сказать, уже и не существует.
– Зачем ты здесь? – оборвала ее старая ведьма, которой явно не пришлись по душе обвинения в старых грехах.
– Наконец-то поняла, что не по твою душу. Некоторые вещи не меняются, Кларисса. Тебе лучше сесть, разговор будет долгим.
– Мне и стоится неплохо.
Девушка с недоверием взглянула на слишком самоуверенную собеседницу, но спорить не стала. Она глубоко вздохнула, будто подготавливая саму себя к тому, что собиралась сказать.
– Клан Ринса пал.
Кларисса слегка пошатнулась, услышав такую новость. Она не сразу смогла осознать то, что ей было сказано, но вскоре радость и страх отразились на лице королевы одновременно. Как будто ее сердце с разумом никак не могли прийти к единому решению.
– Что значит пал? Пал в бою?
– Да.
– Но ты жива? – недоумевала женщина.
– Я не участвовала в том сражении.
– Это просто невозможно! Легион древнейших и самых сильных воинов в истории не мог пасть просто так!
– Кто сказал, что все было так просто, Кларисса.
– От рук какого клана вы пали?
– От рук коргов и их нового отца.
– Отца? – старая ведьма налила себе еще один стакан и быстро осушила его.
Каяра решила не жалеть ее и сразу перейти к сути:
– Ты не заметила, что корги последнее время ведут себя странно? Они стали более осмотрительны, их тактика боя изменилась, словно кто-то вдруг собрал диких зверей и от дрессировал их?
– До меня доходили отчеты на подобии твоих речей. Но что ты хочешь этим сказать?
– Когда последний раз, корги вели себя подобным образом? Собирались в ульи, вели между собой сообщение, сражались, используя не только когти и клыки как дикие звери?
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Ваша история не сохранила этот момент?
– Какой момент?
– Я говорю о войне первородных. Не вальмириев, как мы с Володаром, а об истинных первородных всех рас.
– Я слышала о ней, но ничего конкретного. Только обрывки легенд и сказаний.
Каяра вздохнула и перевела взгляд на пламя одной из свечей. Оно податливо колыхнулось и разгорелось сильнее, увеличиваясь в размере, пока не возросло до большого огненного шара, который напоминал изображение нашей планеты.
– Кажется, разговор будет намного дольше, чем я предполагала. Но мы ведь, никуда не торопимся? У нас вся ночь впереди.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что мы все в опасности, Кларисса. Не только мы с тобой, а весь наш мир. И если ты сейчас не поймешь это, то потом уже будет поздно.
Она сделала небольшую паузу и продолжила:
– Я начну с самого начала. Все мы произошли от своих прародителей, которые в свою очередь были плодом любви людей и богов, – слова Каяры оживали в пламени, перевоплощаясь в каждую деталь ее рассказа. – Мой клан берет начало от бога Одара и человеческой женщины, мою прародительницу звали Карах, но ты о ней слышала.
– Ее изгнал мой предок более тысячи лет назад.
– Да, но сейчас я говорю о столетиях до этого. Карах, как ты помнишь, была прямой дочерью бога и женщины, а значит, она была калгалой, а не вальмирией, как последующие ее потомки.
– Как ты и Володар сейчас?
– Да, – присутствие здесь Володара не входило в ее планы, но все же рано или поздно она собиралась встретиться и с ним. Так что она просто отложила сейчас все сценарии этой встречи, которые автоматически начали прокручиваться в ее голове, и вернулась к рассказу. – Дети богов, калгалы в свою очередь подарили новую жизнь, кто-то от таких же, как и они, а кто-то и от людей по примеру своих отцов. От последних получились – вальмирии. Когда вальмирий в свою очередь скрещивал свою кровь с человеческой, то получались те, кого мы сейчас называем чистокровными. От каждого смешения с кровью, в которой было меньше божественного или кровь богов отсутствовала вовсе, то есть с людьми, следующее поколение получалось все слабее и слабее. Все ближе к одному из своих первых предков – человеку. Калгалы, вальмирии, и их дети со временем обнаружили, что могут создавать себе подобных не только путем продолжения рода, но и обращая людей, не деля при этом с ними ложе. Каждый обращенный нес в себе основные черты крови "родителя": его силы и его слабости. Таким путем, как и путем рождения появились ныне живущие четыре расы: вампиры, ведьмы, оборотни и корги.
– Только одна кровь не могла создавать себе подобных. Кровь, что была ядом для всех и вся, что требовала поглощения, но не желала отдавать – твоя кровь. Я знаю эту историю, – вмешалась королева.
– Тогда ты, наверное, знаешь, куда же в итоге подевались все калгалы? Самые могущественные существа на земле?
Королева тяжело вздохнула. Нет, как и предполагала Каяра, эта часть истории не дошла до ее народа.
– Хорошо, я тебя слушаю.
– Каждый калгала помимо великой силы был наделен так же и своей не менее сильной слабостью. Одной из которых был голод: жажда крови и плоти. Но не только людской. Некоторые из них, ведомые непреодолимым желанием, пожирали и своих детей, так как находили их куда более притягательными человеческой расе, – королева поморщилась от картины, которую ей представило пламя свечи. – Боги в ужасе осознали, что голод их детей губителен для будущего всех рас. Бог Одар созвал великий совет из тринадцати наследников высших богов, и было принято решение уничтожить всех прямых потомков, чтобы дать миру шанс на будущее. Дети этих потомков были призваны воплотить в жизнь план своих божественных отцов и матерей. Тринадцатым кланом на этом совете был клан Ринса. А все остальные представители были как раз-таки прямо или косвенно прародителями трех из четырех ныне живущих рас: ведьм, вампиров и оборотней. Сама понимаешь, почему предков коргов не включили в этот совет. Хотя их детей и было принято решение пощадить, дабы дать им шанс совладать со своей жаждой, а также сохранить основной источник питания для потомков крови Одара, которые и были призваны хранить мир и порядок на земле.
– Самые кровожадные – прекрасный выбор! – Кларисса Берильская не скрывала своего раздражения по этому поводу. Но Каяра не стала заострять внимание на резком высказывании королевы в сторону ее клана.
– Как тебе должно быть известно, жажда моего клана была самой губительной. Мы в отличии от всех остальных абсолютно всеядны, хотя и имеем свое предпочтение. Но помимо безмерной жажды, нами был унаследован еще один дар от божественного отца. Мы единственные способны победить любую физическую боль, что помогло и помогает нам до сих пор держать свою слабость под контролем. Карах Ринса своей кровью на том совете написала первый кодекс, который должен был стать законом для всех живущих рас, их шансом на светлое будущее.
– Поэтому вас называют живыми воплощениями кодекса? Как написано на ее портрете? Мать кодекса?
– Да. Но вернемся к уроку истории, – Каяра провела рукой над оставшимися свечами, и их пламя присоединилось к картине, которая уже отражала масштаб сражений. – Как ты понимаешь, мало кто из калгал смиренно принял решение совета.
– А как же те калгалы из этих тринадцати кланов совета? Сколько же всего было калгал?
– А разве я говорила, что все они были калгалами? Большинство из них были вальмириями, которым претило поведение их родителей, или те, кто был вынужден скрываться, чтобы не стать их добычей. Многие из первых потомков питали слабость к крови своих собственных детей, считая ее вкус более притягательным и волнующим, помнишь? В совете было лишь двое калгал: Ринса и Ситал.
– Как интересно все обернулось, кажется, я догадываюсь, чем этот союз закончился, – Кларисса скрестила руки на груди и ехидно улыбнулась.
– Не думаю, что ты догадываешься верно, – осадила ее Каяра. – Я продолжу с твоего позволения?
– Я слушаю тебя, – нехотя усмирила свой пыл королева.
– Сражения длились более десяти лет, но все калгалы и расы, угрожающие вымиранию человечества, были уничтожены. Ринса и Ситал в итоге остались одни. Но они не могли выполнить наставление отцов до конца, так как, чтобы убить калгалу, нужен был другой калгала. Тогда они приняли решение, что сразятся в честном бою, а выживший останется следить за выполнением законов кодекса и будет защищать этот мир и его расы от вымирания. Защищать наследие Миры – саму жизнь. Победила Карах, как ты уже догадалась.
– И правила нами еще несколько сотен лет. Но я знаю немного другую историю клана Ринса и клана Ситал.
– Она произошла, когда уже все калгалы были мертвы. Это было намного позже.
– Ты сказала, что все калгалы мертвы и, что убить калгалу может лишь другой калгала? А как же Карах?
