И. П. Сенченко
Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Когда в 530 г. император Юстиниан задумал, выражаясь языком тех лет, «осадить персов» и «учинить им всюду ущерб и вред», то не мог, конечно же, не вспомнить, как помогли в свое время византийцам в борьбе с персами на восточных рубежах империи арабы-киндиты.

И задался Юстиниан мыслью возродить царство киндитов. Имя Имр’-л-Кайса гремело тогда по всей Аравии, было на устах у всех и каждого. На него-то император и сделал ставку. Однако затея не удалась. Собрать и склеить остатки разбитого царства не смог даже Имр’-л-Кайсу, с его силой воли, авторитетом воина и поэта, умом и смекалкой. В сложившейся непростой тогда для него ситуации император Византии повел себя достойно: решил пригласить принца в Константинополь, «предоставить ему убежище», облагодетельствовать почетной должностью и, таким образом, отблагодарить за предпринятые им усилия.

Имр’-л- Кайс в Константинополь прибыл, и встретил там «пышный прием». Юстиниан назначил его филархом (военачальником) над арабскими племенами Палестины. Но по дороге туда Имр’-л-Кайс внезапно скончался. По преданиям арабов Аравии, умертвили его по приказу того же Юстиниана. Дело в том, что императора до глубины души оскорбило то, что красавец-принц из Аравии, «желание которого возродить царство киндитов он поддержал и благородным порывам души которого внял», умудрился за короткое время пребывания в Константинополе соблазнить одну из принцесс, и нанести тем самым оскорбление ему, владыке Византии.

Одни племена в Аравии славились своими воинами, другие – следопытами, третьи – «златоустами», то есть поэтами и сказателями. Легендарный межплеменной союз, объединивший племена бану ‘аджман и ал-мурра, отличался необыкновенным мужеством и храбростью. У племен этих, выходцев из йеменского Наджрана, сообщают собиратели аравийской старины, был общий прародитель, ‘Аджаим ибн ‘Али. Старший сын ‘Аджаима, Марзук ибн ‘Аджаим, стал родоначальником племени ал-‘аджман, а Мурра ибн ‘Аджаим, другой его сын, – дал начало племени ал-мурра. Потому-то и относились они друг к другу как кровные братья. Если кто-либо из этих двух племен, пишет в своих увлекательных заметках об арабах аравийской пустыни X. Диксон, нуждался в помощи, то посылал к «племени-брату» вестника. Въезжая на становище «кровного брата», он выкрикивал боевой клич предков: «’Айал Марзук!». Клич этот и верблюд посыльного с лентой цвета крови на шее, означал сигнал тревоги и призыв к сплочению. И оба племени молниеносно объединялись, даже если между некоторыми их семейно-родовыми кланами имелись в то время разногласия. Вступая в бой, члены племени ал-‘аджман надевали на голову платки красного цвета, и завязывали их сзади на узел» (27).

Во времена великих переселений йеменитов несколько колен племени бану \аджман отодвинулись в земли Юго-Восточной Аравии. Осев там, заложили независимый удел, известный сегодня как эмират ‘Аджман, входящий в состав ОАЭ. Другие колена проследовали через земли нынешнего Кувейта в Южную Месопотамию и на северо-восток Аравии.

Поскольку у племен ал-мурра и ал-’аджман был общий корень, то мужчины обоих этих племен хранили верность друг другу. Называли себя союзом племен, скрепленным кровными узами (бану ‘ам). Не раз, по словам российских дипломатов, «выказывали они непокорность туркам» во времена их владычества в Верхней Аравии.

Если человек удостаивался чести быть объявленным другом племени ал-мурра, рассказывают известные исследователи-портретисты Аравии, то оставался им до конца жизни, и потому дружбой этой дорожил особо.

Следопыты племени ал-мурра – это живая легенда Аравии. Они, по словам путешественников, могли определить, сколько и когда в том или ином месте прошло людей с их верблюдами, более того, – «кем они были», то есть к какому племени принадлежали. У каждого племени, говорят и сегодня бедуины ал-мурра, своя, отличная от других, «походка».

К йеменитам-химйаритам, «арабам чистым», потомкам Химйара, относятся такие знатные родоплеменные кланы Йемена, как зайд-ал-джумхур, куда а и ас-сакасик, а к йеменитам-кахтани-там, потомкам его брата Кахтана, – рода хамдан, анмар, таййи, мазхидж, кинда, лахм, джузам, ‘азд, ‘аус и хазрадж.

Особую субэтническую группу составляют сокотрийцы со своим уникальным языком (диалектом) сокотри, на котором разговаривали сабейцы.

На севере Йемена доминируют конфедерации племен ал-ха-илид и ал-бакип, а также племена бану татар и бану харис. На востоке страны, в Тихаме, лидирующие позиции занимают племена бану кухра и бану зараник. Южный Йемен – это земли племен ал-субайхи, ал-хавьиаби, ал-амири., ал-йафа (состоит из пяти колен: агль йа-дид, агль са’ид, агль зинахиб, йахур и калйад), ал-фадли, ал-авлаки, ал-вахиди, ал-ку’айти, ал-сайар, ал-касири, ал-авамир, бану махра, бану мурра и бану рашид. На севере Хадрамаута проживает племя бану махра; в районе Байхана – ал-ашраф, ал-масабин и бану исхак; в Дали – бану катиби и бану ‘абдали.

Часть III
Йеменская старина. По следам ушедших в легенды царств Древнего Йемена

Страницы из летописи времен

Праотцом Йеменских арабов был Кахтан, потомок Сима. Кахтан, как гласят предания племен Южной Аравии, родил Йа’раба, Йа’раб родил Йашджуба, Йашджуб родил ‘Абд аш-Шама, прозванного Шебой (Саба’). Из работ арабского географа ‘Абд ар-Рашида ал-Бакуви (вторая половина XIV – начало XV в.) следует, что Саба’ибн Йашджуб построил город своего имени и придал царству великому, основанному им на юге Аравии, царству Сабейскому (XII в. до н. э.), державную поступь (1).

В списке титулов властелинов Древнего Йемена значатся: мукарриб (тот, кто объединяет и сближает) и малик (король/царь). Первыми правителями царства Сабейского арабские историки прошлого называют мукаррибов из династии Тубба’, а ее родоначальником – легендарного ал-Хариса ал-Ра’иша (одного из потомков Химйара) по прозвищу Тубба’ Великий (Собиратель и защитник земель) (2).

Властелин сабейцев выполнял также роль посредника между Алмакахом, главным их божеством, и народом царства Саба’. Он лично отвечал за исполнение сабейцами ритуальных обрядов, таких, к примеру, как шествия-поклонения к идолам в капищах и храмовых комплексах, и жертвоприношения. Титул мукарриб, который носили владыки сабейцев, указывал и на главную задачу, стоявшую перед ними, а именно: объединение городов и племен Южной Аравии под властью Саба’, будь то посредством заключения союзов с ними или «силой меча».

Согласно сказаниям племен Южной Аравии, прославились и потомки ал-Хариса ал-Ра’иша: Зу-л-Манар, Африкиш (фигурирует также в преданиях под именем Африкийас и Африкиус) и Зу-л-‘Аз’ар. Своды аравийской старины величают Африкиша, правителя-воителя йеменитов, человеком храбрым и мудрым. Покорив племена могучие в Сирии и Палестине, поставив на колени Миср (Египет), добрался он с войском своим до земель, входящих сегодня в состав Ливии, и распространил власть свою на все Африканское побережье Средиземного моря. В местности, известной как Триполи Барбарийское, заложил он «город великий своего имени», давший впоследствии название всем землям африканским.

Тубба’ ал-Хадхад, властвовавший после ‘Амра Зу-л-‘Азара, был отцом царицы Билкис, вошедшей в предания народов мира под именем царицы Савской (правила в X в. до н. э.).

После нее недолго царствовал, якобы, в Йемене Рахба’ам, сын царя Сулаймана (Соломона) и царицы Билкис.

Его преемник, Йасир Йун’има’, предпринял поход к Атлантическому океану.

Громко заявил о себе и Шамар Йар’иш (или Йаур’иш, что значит – Тот, кто заставляет трепетать), потомок Тубба’ Ас’ада ал-Камила. О нем повествует в своих сочинениях знаменитый исламский богослов, толкователь Корана, хадисовед и историк Ибн Кутайба (828–889). Если верить преданиям, то «завоевания этого царя превзошли даже успехи военных походов Александра Македонского», пишет в интереснейшем «Описании Йемена», упоминавшийся уже в этой книге А. Березовский. С войском своим он вторгся в Фарсиду. Наголову разбил армию персов. Оттуда шагнул в Афганистан. Затем совершил «великий поход йеменитов» в Среднюю Азию, где «опрокинул и поставил на колени» Туркестан. Оттуда ушел в Китай, а на обратном пути поселил йеменцев в Тибете (3).

В то время когда Шамар одерживал победы на Востоке, другая армия йеменитов во главе с его братом Йа’фуром, завоевав Анатолию, подошла к стенам Константинополя. Но после года «бесплодных усилий», говорится в сказаниях, Йа’фур снял блокаду и отступил. Посадил войско свое на суда, захваченные у берегов Константинополя, и направился к побережью Италии. Однако страшна я чума, разразившаяся в тех краях, буквально в считанные дни выкосила войско Йа’фура. Жалкие остатки армии его и сам он полегли в сече кровавой.

Упоминают сказания южноаравийцев и о Хассане, младшем сыне мудрого и могущественного Тубба’ Ас’ада ал-Камила. Сообщают они и о том, что когда Хассана не стало, произошло разрушение Ма’рибской плотины и состоялся уход в земли ‘Умана (Омана) ‘аздитов (племени бану ‘азд), сделавшихся со временем именитыми мореходами, «морскими извозчиками» Древней Южной Аравии, как сказывают о них легенды и предания аравийцев.

Столицей царства Саба’ (под таким названием оно фигурирует в Коране) был легендарный Ма’риб. Рассказы о «несметных богатствах» этого царства содержатся в хрониках жизнедеятельности владык Ассирии и Вавилона. О золотых рудниках Саба’ и месторождениях изумрудов и бериллов извещает в своих сочинениях Страбон. В «исторических записках» о Древнем Йемене и царстве Сабейском он отмечает, что правители его слыли людьми «очень богатыми»; что «пили и ели они из золотой посуды»; что земли царства Сабейского изобиловали садами и виноградниками (4). О «70 сортах винограда, произраставшего в землях сабеев», повествует и известный ученый-энциклопедист X в. Ибн Русте, уроженец Исфахана. Арабы Древней Южной Аравии делали из него вино. Изготавливали они, к слову, и другие «хмельные напитки», в том числе из фиников. Утреннее похмелье после буйной ночной пирушки арабы доисламского Йемена называли словом «сабух» («поутрянкой, головной болянкой»). Выражение это, зародившееся среди виноделов Древнего Йемена, получило впоследствии широкое распространение среди мореходов Южной Аравии.

В царстве Сабейском, со слов известного французского востоковеда-арабиста Франсуа Ленормана, «существовало несколько каст: воинов, земледельцев, сборщиков и торговцев ладаном, сборщиков и торговцев миррой». Касты эти вели замкнутый образ жизни, и члены их «браками между собой не сочетались». Правители отдельных вассальных уделов царства Сабейского именовались кайлами. Были они князьями-землевладельцами. Жили в замках, считавшихся в Йемене еще со времен «первых ‘адитов» зримыми символами власти и величия семейно-родовых кланов, правивших в тех землях, где стояли эти замки. Среди таких, ушедших в легенды и предания замков, или «домов власти» в речи йеменцев, особой красотой отличались замки Гумдан, Райдан и Руайн (5).

Цивилизация сабейцев оставила заметный след и в архитектуре, и в возделывании земель, и в культуре Древнего мира. Подтверждением тому – те же упомянутые выше замки и дворцово-храмовые комплексы, о которых с восхищением отзывались все именитые арабские историки прошлого; террасное земледелие и возведение плотин (самая именитая из них – Ма’рибская плотина, известная среди арабов Аравии как Эль-‘Арим и Садд Ма’риб); и, конечно же, древняя сабейская письменность. О земельных угодьях сабейцев с «хорошо налаженной системой ирригации» писал Страбон, о величественных и богато убранных храмах – Плиний Старший, а о письменности сабейцев – все исследователи-портретисты Аравии.

По «пути благовоний», пролегавшему по землям Древнего Йемена, караваны с ладаном и миррой, и с товарами из Индии и Африки, в том числе со слоновой костью, экзотическими птицами (в первую очередь павлинами) и специями, шли из Южной Аравии в Месопотамию и Сирию, в Палестину и Египет. Властелины царства Сабейского, когда оно доминировало в Южной Аравии, держали этот путь под неусыпным надзором. Земли вдоль него, до Верхней Аравии включительно, контролировали либо с помощью заключения договоров и союзов, либо завоевывали и вводили в пределы своих владений. Легендарный мукарриб Кариб’ил Ватар I, сын Замар’алайа, владыка Саба’ и Зу Райдана, как гласят надписи (685 до н. э.) на мемориальных стелах в храме, посвященном богу Алмакаху в Сирвахе, одном из древнейших городов Йемена, предпринял в этих целях несколько военных кампаний. В ходе одной из них не только поставил под свой контроль «беспокойный отрезок пути благовоний, проходивший по землям княжеств ‘Аусан и Нашшан, но и «раздвинул на юг и на север границы своих земельных угодий». Обрушился вначале на ‘Аусан. Замок-дворец владыки ‘Аусана в его столице в вади Марха разрушил. Тамошние хаджры (города), стоявшие на «пути благовоний», обнес оборонительными стенами, а вдоль самого этого тракта воздвиг сторожевые башни. Расквартировал в них дозорные посты. Построил ирригационные системы. Заложил коммуны сабейцев-землепашцев. Затем «поставил на колени» княжество Нашшан. Правителя Джавфы, «града городов Нашшана», одного из именитых рынков на «пути благовоний», сделал своим данником. Овладев югом и «наведя там тишину и порядок», двинул он войско свое, говорится в преданиях, на север, где «поверг к ногам своим» знатный и богатый Наджран, крупный в то время рынок благовоний, располагавшийся на перекрестке главных торговых путей (6).

«Караванное царство благовоний», как отзывались об уделе сабейцев негоцианты Древнего Востока, довольно долго не выпускало из рук своих прибыльную торговлю Южной Аравии с Двуречьем и Средиземноморьем. Наглухо блокировало в этих целях Баб-эль-Мандебский пролив для «чужих судов». Сабейцьц как свидетельствуют сказания и своды аравийской старины, были не только маститыми торговцами, прославленными градостроителями и земледельцами, но и опытными и отважными воинами.

Весомое место в системе власти в раннем царстве Сабейском принадлежало совету старейшин родоплеменных кланов.

Царство Саба’ – родина письменности древних аравийцев. Легенды гласят, что ‘Абд аш-Шам, заложивший царство Сабейское, оставил сабейцам и письменный свод законов, по которым им надлежало жительствовать и властвовать над вассальными землями и народами. Свод сих правил великих, проверенных временем, был якобы написан, с учетом наставлений и заветов предков, самим‘Абд аш-Шамом. Более того, – им же разработанной письменностью, сабейской (ученые считают, что широкое распространение южноаравийский алфавит получил уже в VIII в. до н. э. и использовался по 450 г. н. э. включительно) (7).

С торговыми караванами письменность сабейцев попала в земли Верхней Аравии. Следы ее обнаружил – на могильных захоронениях в городище Тадж (возникло в 300 г. до н. э.), древнейшем поселении в Эль-Хасе, что в 120 километрах от Кувейта, – капитан Шекспир, английский политический агент в Кувейте, в ходе двух его экспедиций, предпринятых туда в 1911 году.

В Йемене, «колыбели арабов первородных», народов, говоривших на чистом арабском языке, на котором общались, как повествуют сказания аравийцев, Адам и Хавва (Ева), помимо царства Сабейского, появившегося в XII в. до н. э., сложились (в VIII в. до н. э.) и громко заявили о себе несколько других именитых царств Древнего мира. О них с восторгом писали историки Древней Греции и Древнего Рима. Речь идет о Хадрамауте (столица Шабва), ‘Аусане (столицами его поочередно были Хаджар, Йахирр и ‘Адан), Катабане (столица Тимна’) и Ма’ине (со столицей вначале в Йасилле, бывшем Баракиш, а потом – в Карна’).

Хадрамаут, занимавший центральную и восточную части Древнего Йемена, владел плантациями ладана. Страбон и Плиний высказывались о Хадрамауте как о «Ладаноносной стране», «земле благовоний и ароматов», «крае, украшенном поражающей красоты храмами и дворцами».

Катабан и ‘Аусан были соседями Хадрамаута на западе и юго-западе Йемена соответственно. Владыки их величали себя «владетелями мирры».

Ма’ин располагался к северу от Ма’риба. На минейцев, арабов Ма’ина, историки прошлого указывают как на народ, заложивший торговлю ладаном с внешним миром и организовавшим, до того как подпасть под власть сабейцев, доставку благовоний в «земли пирамид» и в царства Средиземноморья.

Прямые связи со сборщиками благовоний в Хадрамауте и на Сокотре, равно как и отменно, для своего времени, налаженная система караванных перевозок, обеспечивали Ма’ину прочное присутствие на рынках многих стран Древнего мира. Торговцы Ма’ина имели своих представителей во всех землях Аравии и Восточного Средиземноморья. Поставляли ладан в Миср (Египет) и Тир (Финикию). Напрямую торговали с Ассирией и Вавилоном.

Жизнедеятельность всех древних царств Йемена зиждилась на торговле (в первую очередь благовониями) и земледелии, основанном на использовании паводковых (равнинная часть) и дождевых (горные районы) вод.

Блистательная Саба’. Лики тысячелетий

Длительное время (XII–IV вв. до н. э.) в Южной Аравии доминировало царство Саба’. Фундаментом могучего союза племен этого царства, возглавляемого сабейцами, была приверженность всех их одному и тому же верховному божеству – Алмакаху. Клятву верности племенному союзу сабейцев вожди входивших в него племен, а также становившиеся под покровительство сабейцев или подпадавшие под их власть в ходе межплеменных войн владыки земель и властелины городов приносили у стен храма Аввам, что в нескольких километрах от Ма’риба, воздвигнутого в честь Алмакаха, бога Луны. Официальным выражением факта перехода под власть сабейцев или становления под их защиту отдельных лиц, семейно-родовых кланов, родоплеменных колен и целых племен являлось принятие ими культа Алмакаха и подношение богатых пожертвований храму Аввам.

Одно из ранних письменных упоминаний о сабейцах – это библейское повествование о путешествии ко двору царя Соломона царицы Савской. Пришла она в Иерусалим (960 до н. э.), дыбы «испытать Соломона загадками» (трудными вопросами) и «воочию узреть мудрость его», разнесенную народной молвой «по всем концам света». Пожаловала со свитой большой и караваном в 797 верблюдов, не считая мулов, груженных благовониями, золотом, серебром, каменьями драгоценными и редкими породами дерева. Передвигалась во время пути в роскошном паланкине, установленном, по существовавшей тогда традиции, на «богато убранной белой верблюдице».

В эпоху «Соломонова просвещения», свидетельствуют историки прошлого, в царстве его «правил разум». Дела вершились по уму. В высшем же обществе, притом во всех, без исключения, царствах Древнего Востока, принято было в ту пору загадывать и разгадывать загадки. Это считалось ничем иным, как приобщением к мудрости. Встречи и беседы с мужами учеными часто устраивала во дворце своем и царица Билкис.

Мудрый царь иудеев и просвещенная царица арабов-савеев (сабейцев) встретились, чтобы поделиться знаниями, как тогда говорили, о странах и народах, и, что не менее важно, – обсудить, с глазу на глаз, вопросы торговых отношений между их царствами. Примечательно, что встреча двух умнейших людей Древнего Востока, представленных властелином-мужчиной и владычицей-женщиной, проходила в атмосфере повышенной, как теперь бы сказали, заинтересованности сторон друг в друге. И победил на ней разум!

Находясь в гостях у царя Соломона, царица Билкис обсудила с ним «все, что имела в мыслях», и очень удивилась тому, как потом не раз вспоминала, что «на всякий вопрос ее у царя Соломона имелся ответ», убедительный и исчерпывающий. Когда же воочию узрела она мудрость царя Соломона, увидела дворец, что он построил, и пищу на столе его, и богатые одежды виночерпиев, то, встав из-за стола во время пира, открыто и во всеуслышание заявила: «О, великий царь Соломон! Слова, что я слышала о мудрости твоей в управлении страной и людьми, – сущая правда. Да будет восхвален народом твоим Бог твой, Яхве, проявивший к тебе Его благосклонность, и посадивший тебя на трон». После чего поднесла царю Соломону «120 талантов золота» и много благовоний для дворца его и храма. Никогда прежде, сообщают библейские источники, «не поступало в Иерусалим такое большое количество благовоний и золота, что поднесла царю Соломона владычица Юга» (находки археологов в Ма’рибе и Иерусалиме подтверждают наличие в X в. до н. э. торговых связей Южной Аравии с Иудеей).

И повелел царь Соломон изготовить из сандалового дерева, привезенного царицей Савской, перила и столбы для храма Господня, и арфы, и псалтири для певцов. Золото, подаренное царицей, поместили в сокровищницу храма. Согласно легенде, 30 сребреников, полученные Иудой Искариотом за предательство Иисуса Христа, были взяты из тех самых даров царицы Савской, хранившихся в сокровищнице храма.

Руины дворца, обнаруженного археологами на территории древнего Сабейского царства, и надписи на стенах его подтверждают, что в 1000-950 гг. до н. э. во дворце том проживала царица, ходившая с «караваном великим» в Иерусалим. Одной из любимых птиц во дворце ее, часто залетавшей в покои царицы, был удод (худхуд), «почтальон» царя Соломона. Именно он поведал, как гласят легенды, властелину своему о «девственных землях в крае благовоний» и о богатом троне «владычицы Юга». Рассказал, что растут там деревья, «какими были они при сотворении мира», и что «воду пьют там чистую, райскую». Он же доставил прекрасной и мудрой Билкис, царице Савской, и приглашение царя Соломона посетить Иерусалим.

К встрече с ней царь Соломон готовился. Слухи об этой правительнице арабов, ее уме и богатстве, красоте и щедрости, хитрости и коварстве, множились год от года. Поговаривали даже, что она – это перевоплощенный в женщину дьявол. И чтобы выяснить, так ли это, мудрый царь Соломон пошел на хитрость – велел покрыть пол в тронном зале дворца своего чистейшим хрусталем, и пустить под ним ручей. Смысл затеи состоял в том, чтобы заставить царицу поднять подол платья и показать ноги. И по форме ног ее понять, принадлежат они женщине или дьяволу. Так вот, когда царица вошла во дворец и ступила за порог тронного зала, то, испугавшись зажурчавшей под ногами воды, приподняла край платья. И царь Соломон увидел, что царица – не дьявол, а «женщина во плоти, лицом и конечностями прекрасная». Побеседовав же с ней, понял, что она еще образована и умна.

Не оставили царя Соломона равнодушным ни ослепительная красота царицы Савской, ни острый ум ее, ни натура деятельная и целеустремленная. Полгода длился их бурный роман. Царица забеременела и родила сына, Менелика, ставшего первым царем Абиссинии (Эфиопии). Из сказаний эфиопов следует, что царица Билкис долгое время хранила втайне от сына имя его отца. И только когда возмужал он и начал властвовать в Аксуме, отданном в управление ему матерью-царицей, отправила Менелика с посольством в Иерусалим, где, как поведала, и проживал его отец. Наставляя сына перед дорогой, сказала, что он узнает отца по портрету, написанному во врученном ему медальоне. Но взглянуть на него он может только в Иерусалиме, и только в храме бога Яхве, во время богослужения, иначе портрет сей, если он попытается посмотреть на него раньше и в любом другом месте, «не сохранится».

Добравшись до Иерусалима и придя в храм, Менелик открыл медальон, но вместо портрета отца, обнаружил зеркальце. Посмотрев на свое отражение в нем, обвел взглядом всех присутствовавших в храме людей и увидел среди них царя Соломона. По сходству с ним догадался, что царь Соломон и есть его отец. Царь Соломон принял Менелика, который поведал ему о том, кто он и зачем пожаловал, тепло и радушно. Предложил остаться в Иерусалиме. Однако Менелик отказался. Под покровом ночи, на следующий же день, покинул город. Уезжая, прихватил с собой из иерусалимского храма, в память об отце и граде его великом, Ковчег Завета, и привез его в Аксум.

Согласно преданиям и сказаниям арабов Аравии о визите царицы Билкис в Иерусалим, «очищаясь перед ночами услад с царем Соломоном», она непременно принимала «душистые ванны», а ложе в покоях, отведенных ей во дворце его, осыпала лепестками роз. От нее, дескать, и вошло в обычай женщин в гаремах Востока омываться в ваннах с розовой водой и опрыскивать себя ароматами (духами) перед посещением покоев повелителей.

Искусство парфюмерии, зародившееся в Йемене во времена его седого прошлого, – древнейшее в мире. Секреты составления ароматов, также как позже и места произрастания кофе, хранились жителями этой страны строго, «за семью печатями и замками», как выражаются в тамошних племенах. Искусным мастером-составителем мужских и женских ароматических эссенций из трав, благовонных смол, цветов и корений была, если верить легендам, властительница Билкис, царица Савская. Среди множества дорогих подарков, доставленных ею ко двору царя Соломона, предания упоминают и о понравившихся ему мужских духах, вызывавших, по его словам, «повышенную любовную страсть» у всех его женщин и наложниц.

Следует сказать, что царица Билкис слыла не только искусным «составителем ароматов», но и непревзойденным никем в царстве своем мастером по изготовлению сладостей с использованием меда, фиников и специй. Неслучайно, думается, в списке товаров, непременно подлежавших к приобретению любым из заморских купцов, приходившим по делам торговым в земли Южной Аравии, значились не только благовония и ароматы, но и медово-финиковые сладости.

Легенды о жизни и деяниях царицы Савской (Билкис) живы и пересказываются сегодня не только в Йемене и Израиле, но и в

Эфиопии, где ее считают родоначальницей столетиями правившей там древней императорской династии. При последнем эфиопском правителе, Хайле Селассие, имя царицы Савской попало даже в конституцию этой страны (1955). В ней говорилось, что верховная власть в Эфиопии закреплена за потомками Хайле Селассие I, наследника короля Сале Селассие, «линия которого, не прерываясь, происходит из династии Менелика I, сына царицы Эфиопии, царицы Савской, и царя Соломона Иерусалимского». В сказаниях южно-аравийцев Менелик I фигурирует под именем Менелик ибн Хаким, то есть Менелик сын Мудрого (так арабы Аравии величали царя Соломона).

По одному из преданий, бытующих в племенах Южной Аравии, царь Соломон был так пленен красотой и умом царицы Савской, так заинтригован вестями о землях ее дивных и богатых, доставленных ему удодом и подтвержденных подарками ее дорогими, что после отъезда царицы из Иерусалима вынашивал планы погостить во владениях царства Сабейского. Сведений о том, посещал ли царь Соломон край царицы Савской, в сводах аравийской старины не сохранилось. Однако о величественных развалинах Седуса в Йемене предания йеменцев повествуют как о дворце царя Соломона.

Строить флот свой в заложенном им порту в Эцион-Гевере царь Соломон распорядился для того, сообщают сказания йеменцев, чтобы отправиться в «страну благовоний». Намеревался идти туда морем, с караваном судов, не менее пышным, чем тот верблюжий караван, с которым приходила в Иерусалим царица Савская. Однако какие-то чрезвычайные обстоятельства не позволили ему осуществить тогда тот задуманный им вояж. Торговцы же царя Соломона побывали в «богатом царстве сабейцев», где приобрели золото и благовония, красное дерево и пряности индийские.

С одной из последующих торговых экспедиций евреев проследовал в Южную Аравию прославившийся там инженер-ирригатор, направленный в «земли благовоний» царем Соломоном (Сулейманом ибн Даудом у аравийцев). Он, дескать, и обучил обитателей Южной Аравии искусству сооружения фаладжей, подземных водоводов. В память о добрых делах этого человека, мастерового и рукастого, и царе его мудром они нарекли построенные им водоводы даудиями. Название это живо среди племен Южной Аравии до сих пор, особенно в Султанате Оман, где мастер, по преданиям седой старины, проложил в местах обитания ‘аздов, пришедших туда из Йемена, с десяток таких водоводов.

Известный русский востоковед-арабист А. Крымский рассказывает в своем сочинении «История арабов», что, со слов собирателей арабских древностей, китайский царь Му Ванг (1001-946), увлеченный «землепознаватель» и знаток народов Древнего мира, оставил заметки о предпринятом им в 985 г. до н. э. интересном путешествии. В них он упоминает о «чудной стране», богатой благовониями, красивыми замками и дворцами. Пишет, что гостил в столице страны той, которой управляла «мать-царица», и что был он «обласкан» ею, когда жил во дворце ее дивном. Земли царицы той, в описании Му Ванга, очень похожи на Йемен (8).

Царица Савская, как можно понять из сводов аравийской старины, поклонялась вначале звездам – Луне, Солнцу и Венере. Имела почетный титул верховной жрицы. Устраивала «соборы мудрости», приглашая на них поэтов и знатоков преданий о древних народах «Острова арабов», обычаях и нравах предков, мудрых властелинах, их поступках и высказываниях. Принадлежала к роду сабейских царей, титуловавших себя мукаррибами. Родилась около 1020 г. до н. э. в подпавших под власть сабейцев землях Офира. Простирались они в то время от юго-западной части Аравийского полуострова на оба побережья нынешнего Красного моря и вдоль Восточного побережья Африки до острова Мадагаскар включительно. Лет до 15-ти жила и воспитывалась в Аксуме. Когда же повзрослела, то по волеизъявлению отца своего отправилась на родину предков, в царство Сабейское, ко двору царскому. Блистала красотой, умом и даром «прочтения мыслей людей». Судьба распорядилась так, что она стала царицей. Правила долго, мудро и достойно, «сердцем женщины, но головой и руками мужчины». Так гласят предания. Дворец ее стоял вблизи величественного храма Хирвам, со ступенями, «покрытыми бронзой».

В легендах эфиопов царица Савская выступает под именем Македа. Сказывается в них о том, что в течение четырех столетий в землях нынешней Эфиопии властвовал кровожадный дракон. Убил его воин-силач Ангабон, потомок вождя древнего народа, явившегося в край тот с Востока, «перейдя Красное море». Обращают на себя внимание высотные глинобитные дома в Аксуме, очень похожие на те, что возвышаются в Старом городе йеменской столицы Сана’а’ и в Шибаме. Сохранились в Аксуме и руины дворца Дунгар, в котором проживала царица Савская во время своих путешествий в те земли, и остатки стоявшей при нем бани царицы.

О великом царстве Сабейском говорится и на сохранившейся во времени памятной стеле великого ассирийского царя-воителя Саргона II (правил 722–705). В перечне его данников значится Йаса’амар-сабеец, плативший дань Саргону золотом, благовониями, лошадьми и верблюдами (9).