Русская эмиграция в Париже. От династии Романовых до Второй мировой войны – Хелен Раппапорт

Соблазнившись названием, темой, которая мне интересна, пришлось потратиться на сие творение. Во время прочтения возникало смутное ощущение, что я читаю сборник вроде «12 лучших рефератов». При этом насколько лучших – большой вопрос. Допускаю, что для людей которые сильно не в теме, это может представить некоторый интерес, для начала, советую хотя бы изучить мат. часть, как говорится, а потом уже можно ознакомиться и с этим разлюлималинистым трэшем.

Это очень мило, что иностранцам интересна русская тема, но, понять русскую душу – задача для них явно непосильная. Для полного погружения в культуру, согласно теории межкультурной коммуникации, мало в совершенстве изучить другой язык. Нужно проникнуться всеми чувствами и эмоциями, именно понять! культуру. Здесь же автор в разделе благодарностей открытым текстом пишет, что, дескать, была пандемия, делать было нечего, дело было вечером. Присылали люди всякие данные, интернет опять же в помощь – и вот, написалось что-то такое местами трогательно-наивное, вызывающее недоумение, причем на протяжении всего текста.

Смешались в кучу люди, даты. Великих князей называют Сандро и Николаша, хотя это были прозвища для близкого круга. Понятно, что для иностранцев, концепция отчества неблизка, но уж если претендуете на звание русоведа – извольте разбираться.

Супруга великого князя Александра Михайловича (того самого панибратского Сандро) благополучно эмигрировала, а не была убита, как об этом оповещает автор.

Вообще очень часто люди называются просто по имени, что в русской традиции не всегда уместно. Опять же бесконечные «партнеры», чем слово «спутник» не угодило?

Потом, несколько раз повторяется пассаж о том, что кто-либо как-то относился к своему дядьке. во-первых, все-таки к дяде, то есть родственнику, дядька – это человек, который не состоит в кровном родстве, но, допустим, воспитывает. Дядя это совсем другое. Ну даже если своего родного дядю называть дядькой – это по меньшей мере пренебрежительно. Ладно автор не искушен в русских родственных и не очень переплетениях, но переводчик то куда смотрел?

Структурирование текста весьма условно. постоянное перескакивание с одного временного промежутка на другой, с одной персоны на другую происходит на протяжении всего повествования. Если это можно так назвать. Начинается, например, абзац с конца Второй мировой войны, а завершается серединой 1930-х.

Очень сумбурная невнятица, призванная показать что? Весь трагизм эмиграции? Автор мало того, что не прочувствовал всех перипетий, но очень плоско и однобоко судит как о событиях, так и о людях. Если почитать воспоминания князя Феликса Юсупова, воспоминания того же великого князя Александра Михайловича и иже с ними, картина не такая безысходно-мрачная и безнадежная.

Сколько людей, столько судеб. Исход такого количества людей из России – это, безусловно, трагедия, но в идеологическую борьбу автор опять же таки как то не очень вник. Если пытаться понять весь трагизм, а иногда и фарс и комедию и драму и еще много всего – тех событий, уж точно нужно читать не вот этот википедийный винегрет, а серьезные исследования или воспоминания непосредственных участников.

плюс постоянные повторы одних и тех же мыслей, словесных пассажей и постоянное сгущение красок придают тексту дополнительной сумятицы. Какое-то бесконечное перетирание одного и то же, зато автор блеснул знанием множества имен.

Отдельные вопросы вызывает перечень имен, который приведен в начале книги. Например, имя Анны Ахматовой, которая в эмиграции никогда не была, но зато автор зачем то упоминает о ее романе с Модильяни, после которого она вернулась к мужу. Вот, обидно за Николая Степановича. Она великая русская поэтесса, у которой роман с известным художником, а он какой-то там муж? То есть вот так вот? Вообще -то великий русский поэт, на тот момент гораздо более известный. К тому же в Париже он жил достаточно длительный период времени еще до брака с ней. Чего тогда на ее персоне такой акцент делать. При том, они оба не эмигранты. Что автор хотела всем этим сказать? Блеснуть познанием имен? Где тогда все остальные наши знаменитости, шаставшие по Парижу и около него? И какое отношение к заглавной теме имеет эта интрижка? Автор поклонник поэтессы? Хочется о ней говорить и писать? Все время вворачивать ее имя? Так напиши отдельный труд о своем кумире и все дела.

Первые две главы, повествующие таким же приветом по планетам о дореволюционных наездах русской аристократии (и не только) в Париж для кутежа и веселья (здесь автор, в восторженном тоне неустанно перечисляет богатства русских аристократов) и «Русских сезонах» С. Дягилева, покоривших Европу – непонятно с какой целью в этой теме. Ведь здесь об эмиграции речь не идет от слова совсем. Автор, судя по всему, не совсем понимает значение слова эмиграция. Так как все виды туризма, а также гастроли – не являются видами эмиграции.

В общем…Это что такое было? Хочется вопросить риторически у Вселенной.

Не стоит бумаги, на которой напечатано.

У меня нет оценки для этого недо-реферата

Мне в целом нравится как пишет Хелен. Её книги о Романовых, хотя и имеющие некоторые огрехи, читать интересно, да и видно по ним, что автор как минимум попыталась изучить тему, но эта книга о русской эмиграции получилась так себе. Проблема, мне кажется, в том, что Хелен взялась за слишком объемную тему, но переработать весь материал не смогла, не осилила, не втиснулся он в одну книжечку. Получилось что-то вроде чемодана, который так натолкали, что замок не выдержал, треснул и все содержимое беспорядочно вывалилось на пол.Вот о Романовых Хелен брала только кусочки, отдельные темы: о последних днях семьи, о Великих княжнах, о попытках спасения – все это три разные книги. Так и здесь нужно было выделить несколько наиболее интересных тем для автора и написать книгу по каждой из них. Вместо этого имеем: винегрет-каша из русских сезонов и Дягилева, Великого князя Павла Александровича и других князей, расстрелянных в Петропавловской крепости, русских домов мод в эмиграции, Романовых в эмиграции, самопровозглашения Кирилла, Бунина, Гиппиус, Набокова и прочих представителей русской литературы в эмиграции, русского дома, вдовы Колчака, которую Хелен упорно называет Анной и только Анной (бедная Софья в гробу переворачивается)… И вот это всё подано без каких-то изюминок, новинок, без ранее неизвестных фактов. Ну то есть человек изучил тему русской эмиграции на уровне Википедии и написал реферат. Хелен может лучше и способна на большее, а это – халтура.Нет, не понравилось.

Эпиграфом к книге можно сделать пассаж из рассказа Аверченко (кстати, представителя литераторов-эмигрантов) про писателя, который в эмиграции очень быстро оторвался от прежней жизни и приговаривал: «О, нотр повр Рюсси! – печально думал он. – Когда я приходить домой, я что-нибудь будить писать о наша славненькая матучка Руссия». В общем, вся книга это про повр русских, которые постоянно в депрессии, непрерывно пьют горьки водка с замерзавец, продают драгоценности и бесконечно страдают.

Огромное количество фактологических ошибок, небрежности, неряшливость, описки. Сочинение сляпано на скорую руку на основе очень поверхностного знакомства с источниками. А источниками зачастую, видимо, выступали непроверенные статьи на каком-нибудь английском дзене. Но судя по названиям книг, которые уже наштамповала дама, именующая себя писательницей, для нее это обычное дело.

В ее биографии написано – «хорошо знает российскую историю». Это вряд ли)