Гузель Рахматуллина
Insоmnium: Темные сети
Я не понимала, почему я очутилась в этом парке, но я чувствовала какую-то странную связь между этим парком, своими воспоминаниями и женским голосом в трубке. Меня не покидало ощущение, что я что-то упустила из виду…
"Как многого ты вокруг себя не видишь…" – снова вспомнились мне слова тетушки Софи. Чего же я не доглядела? Или кого?..
И тут я, кажется, поняла…
В этот же миг я услышала плач. Оглянувшись, я увидела девочку лет двенадцати, сидящую на качели.
Она сидела с портфелем на коленях и плакала, размазывая слезы и сопли рукавом. Странно, а вот этого я что-то не припоминаю…
– Потому что это уже мои воспоминания, – услышала я у себя за спиной.
Ну вот и наступил этот момент.
– Здравствуй, Николь – сказала я, не оборачиваясь.
– Мм, ты всё-таки узнала меня. Польщена, Мег, польщена.
Я обернулась к ней. Хотелось взглянуть ей в глаза. В глаза моей лучшей подруги, с которой я дружила с самого детства, и которую знала, казалось, как саму себя. Но видимо действительно только казалось…
Всегда приветливые и милые глаза Николь теперь выражали только холод. Или они всегда были такими?..
– Что, и ничего не спросишь? – спокойно произнесла она, но уголки губ не смогли скрыть усмешки.
– Спрошу. Почему?!
– Хм, правильный вопрос. А всё очень просто – я тебя ненавижу.
Ее слова током прошлись по мне.
– Но почему??
– Почему? – она засмеялась.
И откуда в ней, в такой тихой и молчаливой, взялось столько высокомерия?..
-А за то, что ты у нас была такая примерная, прям вся такая молодец, всеобщая любимица. И чем ты такие почести заслуживала, до сих пор ума не приложу… – говоря это, она медленно приближалась ко мне. А я медленно отходила назад, пока не уперлась спиной в дерево.
– Тебя это обижало? Но мы же подруги, я всегда тебя поддерживала и помогала…
– А чем я хуже тебя? Но ты всегда затмевала меня собой. Как же мне надоедало жить в твоей тени, принимать с благодарностью твою помощь, твою заботу и покровительство, – на ее лице выразилось отвращение.– Ты удивлена да, милая?
Ее глаза горели безумным блеском, а губы растянулись в улыбке. Николь была уже совсем рядом, она подошла ко мне вплотную и коснулась ногтем моей шеи, медленно проводя им до сонной артерии, и шепнула в ухо:
– Теперь ты в моем плену…
А я стояла, как парализованная. Пораженная услышанным, я не могла пошевелиться, а ее прикосновения вызывали холодную дрожь и ужас.
Но ее слова, наоборот, немного отрезвили меня. Я пришла сюда отнюдь не чтобы сдаться и это мой сон, мой! А значит, правила тут устанавливаю я!
Я резко схватила ее за кисть, скрутила руку и отпихнула от себя.
– Решила, что во всех твоих неудачах виновата я? Так что ж тебе мешало сказать мне об этом раньше?! Почему бы не сказать сразу, а не копить злобу, – Николь явно не ожидала такого поворота событий, и, протирая ушибленную руку, она лишь испепеляла взглядом, – А я тебе отвечу почему. Потому что так тебе было удобно. Удобно пользоваться мной и меня же во всем винить.
Теперь уже я шла на нее. Теперь я знала свою угрозу в лицо, и мне было не страшно.
Но ее внезапный громкий смех меня остановил.
– Считаешь себя несчастной жертвой? Как бы не так, – она в мгновенье оказалась рядом со мной и схватила за волосы, – а помнишь Дейва? Я его, между прочим, любила! А встречалась с ним ты.
Шок опять обезоружил меня, и ее руки уже начали сжимать мне горло.
– Но ты ничего мне не говорила!
– А ты ничего и не спрашивала! Не спрашивала, что со мной и чего хочу я. Подруга…
Кислорода не хватало, а глаза начал застилать туман. Но мне еще было, что ей сказать, поэтому, собравшись с силами:
– Ты просто мне не доверяла! – я наступила ей на ногу и она ослабила хватку – Дружба это, прежде всего, доверие. Я делилась с тобой всем – и горем, и радостью. А ты не доверяла мне ничего.
