Грейди Хендрикс
Изгнание дьявола из моей лучшей подруги
Grady Hendrix
MY BEST FRIEND'S EXORCISM
First published in English by Quirk Books, Philadelphia, Pennsylvania.
Серия «Мастера ужасов»
Перевод с английского: Александра Голикова
В оформлении обложки использована иллюстрация К. А. Терины
Дизайн обложки: Юлия Межова
Copyright © 2016 by Grady Hendrix
All rights reserved.
© Александра Голикова, перевод, 2020
© К. А. Терина, иллюстрация, 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
* * *
Я ЖЕ ТОЛЬКО МОГУ ПОСОВЕТОВАТЬ ВАМ СТАВИТЬ ДРУЖБУ ПРЕВЫШЕ ВСЕХ ДЕЛ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ; ИБО НЕТ НИЧЕГО БОЛЕЕ СВОЙСТВЕННОГО НАШЕЙ ПРИРОДЕ И БОЛЕЕ ЦЕННОГО КАК В СЧАСТЬЕ, ТАК И В НЕСЧАСТЬЕ.
Цицерон
Не забывай меня [1]
Погиб тот самый экзорцист.
Сидевшая в офисе Эбби долго смотрела на е-мэйл перед собой, потом кликнула по синей ссылке, оказалась на главной странице газеты, которую до сих пор называла про себя «Ньюз-энд-курьер», хотя название поменялось пятнадцать лет назад, и посреди экрана всплыл лысеющий экзорцист с волосами, забранными в хвост. Он улыбался камере с мутного фото крупным планом размером с почтовую марку. Горло Эбби сжалось, челюсть заныла. Она даже не заметила, что задержала дыхание.
Экзорцист вез доски в Лейквуд. На 95-м шоссе он остановился, чтобы помочь туристу поменять шины, и уже закручивал гайки, как вдруг экзорциста сбил «Додж-Караван», который занесло. Он умер, прежде чем успела приехать скорая. Женщина, сидевшая за рулем «Доджа», перед этим приняла три разных обезболивающих (четыре, если считать «Бад лайт»), и ей предъявляли обвинение за вождение в состоянии опьянения.
«ПДД или смерть – выбор за вами!» – подумала Эбби. Она сама не помнила, откуда ей был знаком этот слоган, но стоило ему выскочить из памяти, как Эбби удивилась, как можно было его забыть – когда она училась в старших классах, щиты с этим девизом стояли по всей Южной Каролине. В тот же миг все потеряло свое значение – офис, конференц-связь в одиннадцать, квартира, ипотека, развод и дочь.
Эбби перенеслась на двадцать лет назад – теперь она неслась по старому мосту в дерьмовом «Фольксваген-Рэббите», опустив окна и включив на всю катушку UB40 по радио, а в лицо ей дул сладко-соленый ветер. Повернув голову направо, она увидела на пассажирском сидении Гретхен, сидящую босиком по-турецки, светлыми волосами которой играл ветер. Обе подпевали радио во все свои безголосые глотки; на дворе стоял апрель 1988-го, и мир принадлежал им.
Для Эбби слово «дружба» притупилось от слишком частого использования: она говорила, например, «я дружу с нашими сисадминами» или «у меня после работы встреча с друзьями».
Но она помнит, когда такие слова были настолько острыми, что могли порезать до крови. Они с Гретхен часами могли составлять иерархии подруг, споря, кто лучшая подруга, а кто просто обычная, и можно ли иметь двух лучших подруг одновременно; могли писать имена друг друга фиолетовыми чернилами бессчетное количество раз подряд. Ощущение, что ты кому-то принадлежишь, что совершенно незнакомый человек тебя выбрал, захотел тебя узнать, что ей не все равно, жива ты или нет, опьяняло, как наркотик, как дофамин.
Они с Гретхен были лучшими подругами… а потом наступила та осень. Пали листья, а вместе с ними – и они.
А экзорцист спас Эбби жизнь.
Она до сих пор помнит старшие классы, но не как события, а как кадры; помнит действия, а причины – не очень; однако теперь все вернулось безудержным потоком: вопли на газоне, совы, вонь в комнате Маргарет, Хороший Песик Макс, тот ужасный случай с Гли… А прежде всего – все, что произошло с Гретхен; из-за чего тогда, в 1988-м, все пошло к такой-то матери, а в ее лучшую подругу вселился дьявол.
У нас есть бит [2]
В 1982 году Рональд Рейган начинал Войну с наркотиками, Нэнси Рейган советовала всем «просто сказать «нет»; в том же году наконец-то открылся «EPCOT Центр», «Мидвэй» наконец-то выпустили аркады с «Мисс Пакмэн», а Эбби Риверз официально стала взрослой, впервые заплакав над фильмом, а именно – «Инопланетянином» Спилберга. Она снова и снова возвращалась его смотреть – ее притягивала собственная непроизвольная реакция: слезы, начинавшие против воли струиться по лицу каждый раз, когда Инопланетянин и Эллиот тянулись друг к другу.
В том году Эбби исполнилось десять.
В том году случилась Та Самая Вечеринка.
В том году изменилось все.
За неделю до Дня благодарения Эбби торжественно вошла в кабинет миссис Линк для четвероклассников с двадцатью одной пригласительной открыткой в форме роликовых коньков и пригласила весь класс на роллердром «Редвинг», чтобы отметить ее, Эбби, день рождения в субботу, 4-го декабря в 15:30. Этот день должен был стать ее минутой славы: она смотрела «Роллер Буги» с Линдой Блэр, «Ксанаду» с Оливией Ньютон-Джон, «Скейттаун, США», где Патрик Суэйзи щеголял с голым торсом, и после месяцев тренировок могла дать фору всем этим троим вместе взятым. Никогда она больше не будет Эбби-Соплячкой – теперь в глазах всех одноклассников она станет Эбби Риверз, принцессой роллердрома!
Потом были выходные в честь Дня благодарения, а в первый день школы после них Маргарет Миддлтон встала перед классом и пригласила всех на свою плантацию для игры в поло покататься на лошадях в субботу. Четвертого декабря.
– Миссис Линк, миссис Линк, миссис Линк! – Эбби яростно замахала рукой. – У меня же в этот день – День рождения!
– Ах, да… – сказала миссис Линк. Можно подумать, Эбби не приколола огромную табличку в виде рольковых коньков прямо посреди классной доски объявлений и не указала там время своего дня рождения! – Но его ведь можно перенести?
– Но… – Эбби никогда еще не говорила учителям «нет», поэтому получилось не очень. – Но ведь это мой день рождения?..
Миссис Линк вздохнула, успокаивающе кивнула Маргарет Миддлтон и сказала Эбби:
– Твой день рождения начинается только в полчетвертого. Все успеют и покататься на лошадях у Маргарет, и зайти к тебе.
– Конечно, успеют, миссис Линк! – заворковала Маргарет Миддлтон. – У нас будет много-много времени!
В четверг перед днем рождения Эбби в качестве напоминания принесла в класс двадцать пять капкейков с Инопланетянином, и все их съели, что она приняла за хороший знак. В субботу она заставила родителей поехать на «Редвинг» на час раньше, чтобы успеть все подготовить. К 15:15 зал для праздников выглядел так, будто Инопланетянин взорвался внутри: Инопланетянин был на воздушных шариках, на скатертях, на бумажных колпаках и тарелках, рядом с каждой из которых лежал маленький пакетик «Ризис Писис»; лицо Инопланетянина смотрело с торта-мороженого с шоколадом и арахисовым маслом, а за стулом Эбби на стене висела самая ее большая драгоценность, которая ни в коем случае не должна была запачкаться или порваться – настоящая афиша «Инопланетянина», которую папа принес из кино и подарил дочке на день рождения.
Наконец часы показали 15:30.
Никого не было.
15:35. Зал по-прежнему оставался пуст.
К 15:40 Эбби готова была разрыдаться.
Снаружи, на катке, играла «Open Arms» группы Journey, и большие ребята катались за плексигласовыми окнами, выходившими из зала для праздников. Эбби знала – большие ребята смеются над ней, потому что сегодня ее день рождения, и она одна. Она вонзила ногти в молочно-белую кожу на тыльной стороне запястья, думая о том, как ей больно, чтобы не заплакать. Наконец, к 15:50, когда все запястье было сплошь в красных полумесяцах, в комнате появилась подгоняемая своей мамой Гретхен Ланг – странная новенькая девочка, которая недавно перевелась из Эшли-Холла.
– Здравствуйте, здравствуйте, – защебетала миссис Ланг, звеня браслетами, – прошу прощения, мы… А где все?
Эбби не смогла ответить, и на помощь ей пришла мама:
– Стоят в пробке на мосту.
Лицо миссис Ланг смягчилось. Она сунула Гретхен в руки упаковку размером с кирпич и толкнула вперед:
– Давай, Гретхен, поздравь подружку!
Гретхен упиралась, не двигаясь с места. Миссис Ланг попробовала другую тактику и спросила, глядя на Инопланетянина:
– Гретхен, кто это? Мы ведь его не знаем?
Она шутит, подумала Эбби! Как можно не знать самое знаменитое лицо на планете?!
– Я знаю! – возразила Гретхен. – Это… Инопламетянин?
У Эбби в голове не укладывалось! Что это за сумасшедшие?
– Инопланетянин, – поправила она девочку, обретя дар речи. – Он с другой планеты.
– Как мило! – воскликнула миссис Ланг, откланялась и убралась куда подальше.
Воздух пронизывала мертвая тишина – все только шаркали ногами. Лучше бы Эбби осталась одна! Теперь было очевидно – никто не придет к ней на день рождения, оба родителя вынуждены признать факт, что у их дочери нет друзей, а хуже всего, свидетельницей этого унижения стала странная девчонка, которая не знает, что такое инопланетянин! Гретхен скрестила руки на груди, хрустя оберточной бумагой.
– Так мило с твоей стороны принести подарок! – сказала мама Эбби. – Совсем не стоило утруждаться!
«Конечно, стоило! – подумала Эбби. – У меня же день рождения!»
– С днем рожденья, – промямлила Гретхен и сунула Эбби подарок.
Эбби не хотела от нее подарков – ей нужны были свои друзья! Почему их нет?! Но Гретхен продолжала стоять, как вкопанная, протягивая упаковку, и все смотрели на Эбби. Та взяла подарок, но сделала это очень быстро, чтобы никто не подумал, будто ей нравится происходящее… и немедленно почувствовала, что ей подарили книгу. Эта девочка что, совсем глупая? Эбби нужно было что-нибудь с Инопланетянином, а не книга… разве что эта книга про Инопланетянина?
Но и эта маленькая надежда умерла, когда Эбби осторожно развернула подарок и увидела «Библию для детей». Она перевернула, надеясь, что книга – это не все, и что к ней прилагается что-нибудь с Инопланетянином, но на задней обложке ничего не было, и внутри тоже. Просто Новый Завет для детей. Эбби подняла взгляд в ожидании увидеть, что весь мир сошел с ума, но увидела только Гретхен, по-прежнему глядящую на нее в упор.
Эбби знала правила – надо сказать «спасибо» и изобразить восторг, чтобы никого не обидеть. Но, вообще-то, обидели ее! Сегодня день рождения Эбби, но про нее вообще никто не думает! Никто не стоит в пробке на мосту – все катаются на лошадях у Маргарет Миддлтон и дарят ей все подарки, предназначенные Эбби!
– Что надо сказать, Эбби? – напомнила мама.
Нет, она не скажет! Сказать «спасибо» значило бы признать, что так и надо, и это нормально, когда странная незнакомая девчонка дарит тебе Библию! Если Эбби скажет «спасибо», родители решат, что они с этой чокнутой – подруги, будут приглашать ее на все следующие дни рождения, и Эбби до скончания века будут дарить только «Библии для детей»!
– Эбби! – сказала мама.
Нет.
– Эбс, не надо так, – сказал папа.
– Сейчас же скажи девочке «спасибо»! – потребовала мама.
Тут Эбби озарило вдохновение: выход был – она может убежать! Что они ей сделают, в конце концов, – выкрутят руки? И она, задев Гретхен плечом, выбежала в шумную темноту катка.
– Эбби! – крикнула мама, но ее тут же заглушили Journey.
Задушевный голос Стива Перри витал над мощными ударными и лирическими гитарами, гром которых волнами бился о стены катка, а вокруг, прижавшись друг к другу, катались воркующие парочки.
Большие ребята с пиццой и кувшинами пива в руках разъезжали по ковру и перекрикивались с друзьями. Лаврируя между ними, Эбби добежала до женского туалета, ворвалась в кабинку, захлопнула за собой оранжевую дверь и, рухнув на сиденье, принялась себя жалеть.
Все поехали на плантацию Маргарет Миддлтон, ведь у Маргарет Миддлтон есть лошади! Какой Эбби была дурой, если подумала, что хоть кто-нибудь хочет смотреть, как она разъезжает на коньках – никто не хотел на это смотреть! Все хотели кататься на лошадях! Она была дурой, дурой, дурой!..
«Open Arms» стала громче – кто-то открыл дверь:
– Эбби?
Это оказалась… как ее там? Эбби сразу что-то заподозрила – наверно, родители ее послали шпионить! Она подтянула ноги на сиденье.
– Эбби? – Гретхен постучалась в ее кабинку. – Ты тут?
Эбби замерла. Ей даже удалось понизить рыдания до слабого скуления.
– Я не хотела дарить тебе «Библию для детей», – продолжала Гретхен из-за двери. – Ее мама выбрала, а я ей говорила, не надо. Я хотела подарить что-нибудь с Инопламетянином – там была его игрушка, и у нее зажигалось сердце.
Эбби было все равно – эта девчонка противная! Тут снаружи послышались звуки, и под дверью из щели показалось лицо Гретхен. Эбби пришла в ужас – что она делает?! Ползет в кабинку?! Секунда – и Гретхен стояла перед унитазом, хотя дверь была закрыта, и входить было нельзя! Эбби поверить не могла – она молча смотрела на эту сумасшедшую, ожидая, что та еще вытворит.
– Я не люблю лошадей, – сказала Гретхен, медленно моргая огромными голубыми глазами. – Они воняют. И Маргарет Миддлтон нехорошая.
Это, по крайней мере, показалось Эбби разумным.
– Дурацкие лошади… – продолжала Гретхен. – Все их любят, но у них мозги, как у хомячков. Лошади больше нас, но только какой шум, они сразу пугаются.
На это Эбби не знала, что ответить.
– Я не умею кататься на роликах. Я считаю, что, если тебе нравятся лошади, лучше завести собаку. Собаки хорошие. Они не такие большие, как лошади, и они умные, но не все собаки. У нас есть пес Макс, и он тупой – он не может лаять и бежать одновременно, тут же падает.
Эбби становилось неловко – вдруг кто-нибудь войдет и увидет эту странную девчонку в одной кабинке с ней? Она знала, что надо что-то сказать, но в голове была только одна мысль. Ее Эбби и высказала:
– Зачем ты пришла?
– Я не должна была, – кивнула Гретхен. – Мама хотела, чтобы я пошла к Маргарет Миддлтон.
– Почему не пошла?
– Ты меня первая пригласила.
Эбби озарило, словно ударом молнии: именно! Она то же самое говорила – она пригласила всех первой! Все должны быть тут, с ней, потому что Эбби пригласила всех первой, а Маргарет Мидллтон содрала идею! Эта девчонка все понимала!
Может, еще не все испорчено! Может, если Эбби покажет этой дикой девочке, как она классно катается на роликах, Гретхен расскажет всей школе и все захотят посмотреть, но Эбби никогда больше не будет отмечать дни рождения. Никто никогда не увидит, как она умеет кататься, если только не станут умолять на коленях перед всей школой – тогда Эбби, может быть, снизойдет и сразит всех наповал, но только если ее попросят, как следует! Для начала надо будет впечатлить Гретхен, но это нетрудно – она даже сама не умеет кататься на роликах.
– Если хочешь, я могу научить тебя бегать на коньках, – сказала Эбби. – Я хорошо умею.
– Правда? – спросила Гретхен. Наконец хоть кто-то воспринял ее всерьез! Эбби кивнула:
– Очень хорошо умею!
Папа Эбби взял коньки напрокат, Эбби научила Гретхен их покрепче зашнуровывать и поднимать ноги повыше, когда идешь через ковер, чтобы не споткнуться. Отведя Гретхен на площадку для самых маленьких, она стала учить ее простейшим разворотам, но Эбби это очень быстро наскучило – ей не терпелось блеснуть самой, и она спросила:
– Хочешь, пойдем на большой каток?
Гретхен затрясла головой.
– Я буду с тобой, тогда не страшно. Я не допущу ничего плохого!
Подумав, Гретхен спросила:
– А ты будешь держать меня за руки?
Эбби схватила Гретхен за руки и вытащила на каток в тот самый момент, когда диджей объявил свободное катание. Внезапно каток наполнился подростками, которые неслись мимо девочек со сверхсветовой скоростью: один парень посреди площадки подхватил девушку за талию, поднял и стал с ней кружиться. Диджей включил зеркальный шар – теперь повсюду скользили звезды, и весь мир кружился. Гретхен вздрагивала при виде ребят, стремительно проносившихся мимо; тогда Эбби развернулась, взяла ее за мягкие потные ручки и стала мягко вводить в ритм, катясь спиной вперед. Они стали набирать скорость, сделали первый разворот, покатились еще быстрее, потом Гретхен подняла одну ногу, оттолкнулась, повторила с другой ногой, и, наконец, девочки начали кататься по-настоящему. Тут сердце Эбби забилось быстрее – раздались ударные, затем вступили клавишные и гитара, и из колонок загремела «У нас есть бит»; огни в зеркальном шаре начали пульсировать. Теперь девочки кружились вместе со всеми вокруг пары в центре катка. У них и правда был бит.
Синий пипл ходит по пути,
Тра-та-та, чего им не найти,
Где и кто, там берется что,
Только строем ходить!
У нас есть бит,
У нас есть бит!
Конечно, Эбби слышалось совершенно не то, что пелось в песне, но разве это имело значение? Одно она знала тверже, чем что-либо во всей своей жизни: The Go-Go’s пели именно о ней и Гретхен. У них был бит! Для посторонних наблюдателей они были просто двумя девочками, медленно катившимися вокруг катка и тщательно обводившими углы, мимо которых остальные проносились стремглав, но правда являлась совершенно иной. Для Эбби весь мир был электро-страной чудес из разноцветных огней кислотных оттенков розового, зеленого и бирюзы, которые мигали в такт музыке. Вокруг все танцевали, пролетая мимо все быстрее и быстрее, едва касаясь роликами земли, сердца бились в унисон с ударными. А еще Гретхен пришла на день рождения Эбби, потому что та пригласила ее первой, а еще у Эбби была настоящая афиша «Инопланетянина», а еще они теперь могли съесть весь торт вдвоем.
Гретхен откуда-то знала, о чем думала Эбби – она улыбалась имениннице. Теперь, когда сердце Эбби билось в такт музыке, они с Гретхен кружились и та кричала: «Как здорово!!!», ей не нужны были другие гости на празднике.
Тут Эбби налетела на Томми Кокса, запуталась у него в ногах, упала лицом вниз, прокусила верхним зубом нижнюю губу и облила кровью всю футболку с Инопланетянином. Родители отвезли ее в больницу, Эбби наложили три шва, а родители Гретхен посреди всего этого успели забрать дочь с катка, так что Эбби увидела ее только в школе в понедельник.
Тем утром ее лицо было раздуто сильнее самого тугого воздушного шара, и Эбби старалась не шевелить распухшими губами. Она пришла в класс рано, и первым, что Эбби услышала, были недовольные слова Маргарет Миддлтон:
– Почему ты не пришла?! – она нависала над партой Гретхен. – Все пришли и сидели допоздна! Ты что, лошадей боишься?
Гретхен сидела, робко повесив голову, и ее волосы касались столешницы.
– Я скакала на лошади! Она сделала два высоких прыжка! – поддакнула Лэйни Отт, стоявшая рядом с Маргарет и вместе с ней отчитывавшая Гретхен. Тут Лэйни и Маргарет заметили Эбби в дверях, и Маргарет воскликнула:
– Фу!!! Что у тебя с лицом? Похоже на лужу блевотины!
Эбби застыла – внутри вскипела волна праведного гнева. Она лежала в операционной, а они еще и дразнились?! Не зная, что сделать, Эбби неуверенно сказала правду:
– Томми Кокс натолкнулся на меня. Мне наложили швы.
Услышав имя Томми Кокса, Лэйни Отт захлопала ртом с дурацким видом. Однако Маргарет было так просто не взять.
– А вот и нет! – возразила она, и тут Эбби поняла: о господи, ведь если Маргарет просто скажет, что Эбби врет, никто ей никогда больше не поверит!
– Врать нехорошо, – продолжала Маргарет. – А не приходить в гости, когда зовут, невежливо. Ты невежливая! Вы обе невежливые!
Тут Гретхен вскинула голову, пылая взглядом, и ответила:
– Эбби пригласила нас первой, и это ты невежливая! И она не врет, я сама все видела!
– Значит, вы обе врете! – заявила Маргарет.
Тут кто-то постучал в открытую дверь над плечом Эбби:
– Малыши, вы не знаете, где… о, привет, красавица!
На расстоянии всего нескольких сантиметров от Эбби позади стоял Томми Кокс: светлые кудри обрамляют лицо, верхняя пуговица рубашки расстегнута, в воротнике видно ожерелье из белоснежных ракушек, губы растянуты в улыбке, открывая ослепительно белые зубы. Все его существо источало силу притяжения, волнами омывавшую Эбби.
Ее сердце приостановилось. Сердца всех остальных сделали то же самое.
– Черт… – Томми Кокс нахмурил лоб, разглядывая нижнюю губу Эбби. – Это из-за меня?
Никто еще никогда так внимательно не рассматривал лицо Эбби – тем более самый крутой двенадцатиклассник во всей Олбемарл-Академии! Она с трудом кивнула.
– Жуть. Больно?
– Немного?.. – с трудом выдавила Эбби. Томми Кокс, похоже, огорчился, и она немедленно передумала, пискнув: – Ничего страшного…
Он улыбнулся, и Эбби чуть не упала. Томми Кокс улыбнулся ее словам! Она будто обрела сверхспособности!
– Круто, – он протянул ей банку кока-колы, покрытую каплями – банка оттаивала. – Холодная. Ну… приложить к лицу.
Эбби взяла банку, хотя не сразу. До седьмого класса ходить к автоматам не разрешали, а Томми Кокс ради нее сходил к автоматам и купил ей колу!
– Круто, – ответила Эбби.
– Прошу прощения, мистер Кокс, – миссис Линк протолкнулась в дверь, – но будьте добры вернуться в здание для старших классов, иначе вам начислят штрафной балл!
Миссис Линк прошла к своему столу и швырнула на него сумку, а все по-прежнему смотрели на Томми Кокса.
– Сейчас, миссис Линк! – ответил он и поднял руку: – Дай пять, боевая подруга!
Эбби медленно, как в слоу-моушене, дала пять. Рука Томми Кокса оказалась прохладной, теплой, сильной, твердой… и мягкой. Он развернулся, шагнул, потом обернулся и подмигнул:
– Держись, малышка Бетти!
И это все слышали!
Эбби обернулась к Гретхен и улыбнулась. Швы разошлись, рот заполнился соленым вкусом, но оно того стоило: повернувшись, Эбби увидела, как Маргарет Миддлтон стоит, как столб, потому что ей нечего сказать. Они тогда этого не знали, но все началось именно там, в классе миссис Линк, когда Эбби ухмыльнулась Гретхен большими окровавленными зубами, и Гретхен застенчиво улыбнулась в ответ.
