Гомер
Илиада

Песнь пятнадцатая
Оттеснение от кораблей

 
В бегстве, когда частокол и глубокий окоп миновали
И лишилися многих, руками данаев попранных,
Там, у своих колесниц удержалися, стали трояне.
Бледны от страха и трепетны. В оное время воспрянул
 

5

 
Зевс на Иде горе из объятий владычицы Геры.
Быстро воздвигшись, он стал и увидел троян и данаев,
Первых в расстройстве бегущих, а с тыла жестоко гонящих,
Бодрых данаев, и между их воинств царя Посейдона;
Гектора ж в поле увидел простертого; окрест героя
 

10

 
Други сидели; тягостно дышащий, чувства лишенный,
Кровь извергал он: его поразил не бессильный данаец.
Видя его, милосердовал царь и бессмертных и смертных;
Быстро и грозно на Геру смотря, провещал громодержец:
“Козни твои, о злотворная, вечно коварная Гера,
 

15

 
Гектора мощного с боя свели и троян устрашили!
Но еще я не знаю, не первая ль козней преступных
Вкусишь ты плод, как ударами молний тебя избичую^[465]!
Или забыла, как с неба висела? как две навязал я
На ноги наковальни, а на руки набросил златую
 

20

 
Вервь неразрывную? Ты средь эфира и облаков черных
С неба висела; скорбели бессмертные все на Олимпе;
Но свободить не могли, приступая: кого ни постиг я,
С прага небесного махом свергал, и слетал он на землю,
Только что дышащий; сим не смягчился б мой гнев
непреклонный,
 

25

 
Гнев за страдания богоподобного сына Геракла,
Коего ты, возбудив на него и Борея и бури,
Злобно гнала по пустынному понту, беды устроя;
К краю чужому его, к многолюдному бросила Косу.
Я и оттоле избавил его и в отечество паки,
 

30

 
В Аргос цветущий привел, совершителя подвигов многих.
То вспоминаю тебе, да оставишь ты козни и видишь,
В помощь ли злобе твоей и любовь и объятия были,
Коими ты, от богов удаляся, меня обольстила!”
 
 
Он произнес; ужаснулась великая Гера богиня
 

35

 
И воскликнула так, устремляя крылатые речи:
“Будьте свидетели мне, о земля, беспредельное небо,
Стикса подземные воды, о вы, величайшая клятва,
Клятва ужасная даже бессмертным, я вами клянуся,
Самой твоею священной главою и собственным нашим
 

40

 
Ложем брачным, которым вовек не клянуся я всуе!
Нет, не с советов моих Посейдаон, земли колебатель,
Трои сынам и вождю их вредит, а других защищает.
Верно, к тому преклонен и подвигнут он собственным сердцем;
Верно, ахеян узрев, милосердовал он о стесненных.
 

45

 
Я ж и ему бы скорее совет подала, да всегда он
Ходит путем, по которому ты повелишь, громовержец!”
 
 
Так говорила; осклабился царь и бессмертных и смертных;
И ответствовал ей, устремляя крылатые речи:
“Если вперед, о супруга, лилейнораменная Гера,
 

50

 
Будешь на сонме божественном мыслить согласно со мною,
Сам Посейдаон, хотя бы желал совершенно иного,
Мысль переменит, согласно с твоей и моею душою.
Ныне ж, когда непритворно и истину ты говорила,
Шествуй немедля к семейству богов, повели, да на Иду
 

55

 
Вестница неба Ирида и Феб сребролукий предстанут.
Вестница быстрая к воинству меднодоспешных данаев
Снидет и скажет мое повеленье царю Посейдону,
Да оставит он брань и в обитель свою возвратится.
Феб же великого Гектора снова ко брани воздвигнет,
 

60

 
Новую бодрость вдохнет и его исцелит от страданий,
Ныне терзающих душу героя, а рати ахеян
Вновь к кораблям отразит, малодушное бегство пославши.
В бегстве они упадут на суда Ахиллеса Пелида.
Царь Ахиллес ополчит на сражение друга Патрокла,
 

65

 
Коего в битве копьем поразит бронеблещущий Гектор
Пред Илионом, как тот уже многих юношей храбрых
Свергнет, и с ними мою драгоценную ветвь, Сарпедона.
Гектора, мстящий за друга, сразит Ахиллес знаменитый.
С оного времени паки побег от судов и погоню
 

70

 
Я сотворю и уже невозвратно, доколе ахейцы
Трои святой не возьмут, по советам премудрой Афины^[466].
Так не свершившемусь, гнева ни сам не смягчу, ни другому
Богу бессмертному я аргивян защищать не позволю
Прежде, пока не исполнится все упованье Пелида:
 

75

 
Так обещал я и так утвердил я моею главою
В день, как Фетида, объемля колена, меня умоляла
Сына прославить ее, Ахиллеса, рушителя твердей”.
 
 
Рек; и ему покорилась лилейнораменная Гера;
 

80

 
Бросилась с Иды горы, устремляяся быстро к Олимпу.
Так устремляется мысль человека, который, прошедши
Многие земли, про них размышляет умом просвещенным:
“Там проходил я, и там”, и про многое вдруг вспоминает, —
С равной стремясь быстротой, пролетела по воздуху Гера;
Высей Олимпа достигнув, она обрела совокупных
 

85

 
Всех небожителей в доме Кронида. Богиню увидев,
Все поднялися, и каждый своею чествовал чашей.
Гера, всех обошед^[467], у Фемиды^[468] румяноланитой
Приняла чашу; Фемида бо первая Гере входящей
Бросилась в встречу и речи крылатые к ней устремила:
 

90

 
“Что ты, о Гера, приходишь, таким пораженная страхом?
Верно, тебя устрашил громоносный супруг твой Кронион?”
 
 
Ей отвечала богиня, лилейнораменная Гера:
“Что вопрошаешь, Фемида бессмертная; или не знаешь,
 

95

 
Сколько метателя молний душа я горда и сурова.
Но воссядь и начни ты пир с бессмертными общий;
Вместе со всеми богами услышишь, Фемида, какие
Ужасы нам возвещает Кронион. Никто, уповаю,
Радостен сердцем не будет, ни смертный, ни даже бессмертный,
 

100

 
Как бы он ни был доныне средь пиршества мирного весел”.
 
 
Так изрекла, и воссела владычица Гера; смутились
Боги в Зевсовом доме; она ж улыбалась устами,
Но чело у нее между черных бровей не светлело.
Вдруг, ко всем обращаясь, воскликнула гневная Гера:
 

105

 
“Боги безумные, мы безрассудно враждуем на Зевса!
Мы бесполезно пылаем его укротить, нападая
Словом иль силою! Он, удаляся, об нас и не мыслит,
Нас презирает, считает, что он меж богов вековечных
Властью и силой своей превосходнее всех несравненно.
Должно терпеть вам, какое бы зло и кому б ни послал он;
 

110

 
Им, как я мыслю, сегодня удар нанесен и Арею;
Пал на бою Аскалаф, браноносец, любезнейший богу,
Смертный, которого сыном могучий Арей называет”.
 
 
Так изрекла; и ударил Арей по крутым себя бедрам
Дланями жилистых рук и рыдающий громко воскликнул:
 

115

 
“О, не вините меня, на Олимпе живущие боги,
Если за сына я мстить иду к ополченьям ахейским,
Мстить, хоть и сужено мне, пораженному Зевса перуном,
С трупами вместе лежать, в потоках кровавых и прахе!”
 
 
Рек, и тогда ж повелел он и Страху и Ужасу коней
 

120

 
Впрячь, а сам покрывался оружием пламеннозарным.
Верно б, сильнейший, стократно ужаснейший, нежели
прежний,
Гнев громодержца и мщенье противу богов воспылали;
Но Афина богиня, за всех устрашася бессмертных,
Бросилась к двери, оставивши трон, на котором сидела;
 

125

 
Щит от рамен и шелом от главы у Арея сорвала,
Пику поставила в сторону, вырвав из длани дебелой,
И загремела, словами напав на сурового бога:
“Буйный, безумный, ты потерялся! Напрасно ль имеешь
Уши, чтоб слышать? Иль стыд у тебя и рассудок погибли?
 

130

 
Или не слышишь ты, что говорит владычица Гера,
Гера, теперь возвратившаясь к нам от владыки Зевеса?
Или ты хочешь, как сам, претерпев неисчетные бедства,
С горьким стыдом, поневоле, на светлый Олимп возвратиться,
Так и на всех нас, бессмертных, навлечь неизбежное бедство?
 

135

 
Скоро, сомнения нет, племена и троян и данаев
Бросил бы Зевс и пришел бы он нас ужаснуть на Олимпе;
И постиг бы, карающий, всех – и виновных и правых!
Будь мне послушен и месть отложи за убитого сына.
Воин в бою не один, и храбрейший его и сильнейший,
 

140

 
Пал и еще ниспадет, пораженный другим; невозможно
Весь человеческий род неисчетный от смерти избавить”.
 
 
Так говоря, посадила на трон исступленного бога.
Гера ж царя Аполлона из Зевсова вызвала дому
Вместе с Иридою, вестницей быстрой богов олимпийских.
 

145

 
К ним возгласивши, она провещала крылатые речи:
“Зевс повелел, да на Иду немедля предстанете оба;
Но лишь предстанете вы и лицо увидите бога,
Делайте, что повелит и чего Эгиох ни восхощет”.
 
 
Так изрекла и, в чертог возвратяся, владычица Гера
 

150

 
Села на трон, а Ирида и Феб, устремясь, полетели;
Быстро спустились на Иду, зверей многоводную матерь;
Там, на возвышенном Гаргаре Зевса нашли громодержца;
Он восседал, и его благовонный увенчивал облак.
Боги, представ пред лицо воздымателя облаков Зевса,
 

155

 
Стали, – и к ним устремил Олимпиец негневные очи:
Скоро они покорились супруги его повеленьям.
К первой Ириде он рек, устремляя крылатые речи:
“Шествуй, Ирида быстрая, к богу морей Посейдону,
Всё, что реку, возвести и неложною вестницей будь мне.
 

160

 
Пусть он брань оставит немедленно, пусть возвратится
Или в собор небожителей, или в священное море.
Если ж глаголы мои не восхощет исполнить, но презрит, —
Пусть он помыслит, и с сердцем своим и с умом совещаясь,
Может ли, как ни могущ он, меня в нападении встретить?
 

165

 
Думаю, что Посейдаона я и могуществом высший,
Я и рожденьем старейший, а он не страшится единый
Равным считаться со мной, пред которым все боги трепещут”.
 
 
Рек; покорилась ему ветроногая вестница неба;
Быстро от Иды горы понеслась к Илиону святому.
 

170

 
Словно как снег из тучи, иль град холодный, обрушась,
Быстро летит, уносясь проясняющим воздух Бореем, —
Так устремлялся, быстрая путь пролетела Ирида;
Стала и так провещала могущему Энносигею:
“С вестью тебе, Посейдон, колебатель земли черновласый,
 

175

 
Я нисхожу от эгида носителя Зевса Кронида.
Брань ты оставь немедленно, так он велит; возвратися
Или в собор небожителей, или в священное море.
Если ж глаголы его не восхощешь исполнить и презришь,
Он угрожает, что сам, и немедля, с тобою сразиться
 

180

 
Придет сюда; и советует он, чтобы ты уклонялся
Рук громовержущих: ведаешь, он и могуществом высший,
Он и рожденьем старейший; а ты, Посейдон, не страшишься
Спорить о равенстве с тем, пред которым все боги трепещут”.
 
 
Ей, негодующий сердцем, ответствовал царь Посейдаон:
 

185

 
“Так, могуществен он; но слишком надменно вещает,
Ежели равного честью, меня, укротить он грозится!
Три нас родилося брата от древнего Крона и Реи:
Он – громодержец, и я, и Аид, преисподних владыка;
Натрое всё делено, и досталося каждому царство:
 

190

 
Жребий бросившим нам, в обладание вечное пало
Мне волношумное море, Аиду подземные мраки,
Зевсу досталось меж туч и эфира пространное небо;
Общею всем остается земля и Олимп многохолмный.
Нет, не хожу по уставам я Зевсовым; как он ни мощен,
 

195

 
С миром пусть остается на собственном третьем уделе;
Силою рук он меня, как ничтожного, пусть не стращает!
Дщерей своих и сынов для Зевса приличнее будет
Грозным глаголом обуздывать, коих на свет произвел он,
Кои уставам его покоряться должны поневоле!”
 

200

 
Вновь провещала ему ветроногая вестница Зевса:
“Сей ли ответ от тебя, колебатель земли черновласый,
Зевсу должна я поведать, ответ и суровый и страшный?
Или, быть может, смягчишь ты? Смягчимы сердца благородных.
Знаешь и то, что старейшим всегда и Эринии служат”.
 

205

 
Ей ответствовал вновь колебатель земли Посейдаон:
“Слово твое справедливо и мудро, Ирида богиня!
Благо, когда возвеститель исполнен советов разумных.
Но, признаюсь, огорчение сильное душу объемлет,
Если угрозами гордыми он оскорблять начинает
 

210

 
Равного с ним и в правах, и судьбой одаренного равной.
Ныне, хотя негодующий, воле его уступаю;
Но объявляю, и в сердце моем сохраню я угрозу:
Если Кронион, мне вопреки и победной Афине,
Гермесу богу, Гефесту царю и владычице Гере,
 

215

 
Будет щадить Илион крепкостенный, когда не захочет
Града разрушить и дать знаменитой победы ахейцам, —
Пусть он знает, меж нами вражда бесконечная будет!”
 
 
Так произнес, и ахейскую рать Посейдаон оставил,
В понт погрузился; о нем воздыхали ахейцы герои.
 

220

 
И тогда к Аполлону воззвал громовержец Кронион:
“Ныне, возлюбленный Феб, к меднобронному Гектору шествуй,
Се, обымающий землю, земли колебатель могучий
В море отходит священное: грозного нашего гнева
Он избегает; услышали б грозную брань и другие,
 

225

 
Самые боги подземные, сущие около Крона^[469]!
Благо и мне и ему, что, и гневаясь, он уступает
Силам моим: не без пота б жестокого дело свершилось!
Но прими, Аполлон, бахромистый эгид мой в десницу
И, потрясающий им, устраши ты героев ахейских.
 

230

 
Сам между тем попекись, дальновержец, об Гекторе славном;
Храбрость его возвышай непрестанно, доколе данаи,
В бегстве пред ним, не придут к кораблям и зыбям Геллеспонта.
С оного времени сам я устрою и дело и слово,
Да немедля почиют от бранных трудов и данаи”.
 

235

 
Так произнес он, и не был отцу Аполлон непокорен:
С Иды, шумной потоками, он устремился, как ястреб,
Быстрый ловец голубей, между хищных пернатых быстрейший.
В поле нашел стреловержец Приамова храброго сына;
Гектор сидел, не лежал, и уже, обновившийся в силах,
 

240

 
Окрест стоящих друзей узнавал; прекратилась одышка,
Пот перестал: восстанавливал Гектора промысл Кронида.
Близко представши, к нему провещал Аполлон дальновержец:
“Гектор, Приамова отрасль! почто, от дружин удаленный,
Духом унылый сидишь? Или горесть тебя удручила?”
 

245

 
Дышащий томно, ему говорил шлемоблещущий Гектор:
“Кто ты, благий небожитель, ко мне обращающий слово?
Или еще не слыхал, что меня пред судами ахеян,
Их истреблявшего рать, поразил Теламонид могучий
Камнем в грудь и мою укротил кипящую храбрость?
 

250

 
Я уже думал, что мертвых и мрачное царство Аида
Ныне увижу; уже испускал я дыхание жизни”.
 
 
Сыну Приамову паки вещал Аполлон дальновержец:
“Гектор, дерзай! поборник могучий Зевсом Кронидом
С Иды высокой тебе на покров и защиту ниспослан,
 

255

 
Я, Аполлон златомечный, бессмертный, который и прежде
Сильной рукой защищал и тебя, и высокую Трою.
Шествуй к полкам, – и своим многочисленным конникам
храбрым
Всем повели к кораблям устремить их коней быстроногих.
Я перед ними пойду, и сам для коней илионских
 

260

 
Путь уравняю, и в бег обращу героев ахейских”.
 
 
Рек, и ужасную силу вдохнул предводителю воинств:
Словно конь застоялый, ячменем раскормленный в яслях,
Привязь расторгнув, летит и копытами поле копает;
Пламенный, плавать обыклый в реке быстрольющейся, пышет,
 

265

 
Голову, гордый, высоко несет; вкруг рамен его мощных
Грива играет; гордится он сам красотой благородной;
Быстро стопы его мчат к кобылицам и паствам знакомым, —
Гектор таков, с быстротою такой оборачивал ноги,
Бога услышавши глас; возбуждал он на бой конеборцев.
 

270

 
Словно рогатую лань или дикую козу поднявши,
Гонят упорно горячие псы и ловцы поселяне;
Но высокий утес и густая тенистая роща
Зверя спасают: его изловить им не сужено роком;
Криком меж тем пробужденный, является лев густобрадый
 

275

 
Им на пути и толпу, распыхавшуюсь, в бег обращает, —
Так аргивяне дотоле толпой неотступные гнали
Трои сынов, и мечами и копьями в тыл поражая;
Но лишь увидели Гектора, быстро идущего к рати,
Дрогнули все, и у каждого в ноги отважность упала.
 

280

 
Их Фоас ободрял, благородный сын Андремонов,
Муж этолийский знатнейший, искусный в бою стрелобойном,
Храбрый и в стойком; его и в собраньях мужей побеждали
Редкие, если при нем в красноречии спорила юность.
Он, распаляемый ревностью, так говорил меж ахеян:
 

285

 
“Боги! ужасное чудо моим представляется взорам!
Гектор воскрес! от ужасной смерти избегнувши, паки
Гектор пред нами! А мы уповали, что гордый троянец
Душу предаст под рукой Теламонова сына Аякса.
Верно, могущий бессмертный опять сохранил и восставил
 

290

 
Мужа, который уж многим колена сломил аргивянам,
Что и еще совершит, как предвижу я! Он не без воли
Зевса гремящего стал перед воинством, пышущий боем.
Други, совет предложу я, и все мы ему покоримся.
Ратной народной толпе повелим к кораблям удалиться;
 

295

 
Мы же, сколько ни есть нас, храбрейшими в рати слывущих,
Противостанем: быть может, его остановим мы, в встречу
Копья уставивши; он, я надеюся, как ни неистов,
Сердцем своим содрогнется ворваться в дружину героев”.
 
 
Так говорил; и, внимательно слушая, все покорились.
 

300

 
Быстро Аяксы могучие, царь Девкалид копьеносец,
Тевкр, Мерион нестрашимый и Мегес, Арею подобный,
Строили битву, созвав благородных героев ахейских
Против троян и великого Гектора; тою порою
Сзади народа толпа к кораблям отступала. – Трояне
 

305

 
Прежде напали толпой; предводил, широко выступая,
Гектор герой; а пред Гектором шествовал Феб небожитель,
Перси одеявший тучей, несущий эгид велелепный,
Бурный, косматый, ужасный, который художник бессмертный
Зевсу Крониду Гефест даровал, человекам на ужас.
 

310

 
С сим он эгидом в деснице предшествовал ратям троянским.
 
 
Их нажидали ахейцы, сомкнувшися; разом раздался
Яростный крик от обеих ратей; с тетив заскакали
Быстрые стрелы; и копья, из дерзостных рук полетевши,
Многие в тело вонзились воинственных юношей красных,
 

315

 
Многие, среди пути, не отведав цветущего тела,
В землю вонзяся, дрожали, алкая насытиться телом.
 
 
Долго, доколе эгид Аполлон держал неподвижно,
Стрелы равно между воинств летали, и падали вой;
Но едва аргивянам в лицо он воззревши, эгидом
 

320

 
Бурным потряс и воскликнул и звучно и грозно, – смутились
Души в их персях, забыли аргивцы кипящую храбрость.
Словно как стадо волов иль овец великую кучу
Хищные звери в глубокую мрачную ночь рассыпают,
Если находят незапные, в час, как отсутствует пастырь, —
 

325

 
Так аргивяне рассыпались, слабые; Феб на сердца их
Ужас навел, посылая троянам и Гектору славу.
 
 
Тут ратоборец сражал ратоборца в рассеянной битве.
Гектор могучий и Стихия свергнул и Аркесилая,
Стихия, войск предводителя меднодоспешных беотян,
 

330

 
Аркесилая, верного друга вождя Менесфея.
Но Энея оружием Ияс повержен и Медон:
Медон, сын незаконный владыки мужей Оилея,
Был Оилида Аякса младший брат; но в Филаке
Он обитал, удалясь от отчизны, как мужа убийца,
 

335

 
Мачехи брата убив, Эриопы, жены Оилея;
Ияс же был предводитель воинственных духом афинян,
Сыном Сфела от всех называвшийся, Буколиона.
Полидамас поразил Мекистея, Полит же Эхия
В первом ряду, а Клония сразил благородный Агенор;
 

340

 
Дейоха тут же Парис, убегавшего между передних,
С тыла в плечо поразил и насквозь оружие выгнал.
 
 
Тою порой, как они обнажали убитых, данаи,
В ров и на колья его опрокинувшись, в страшном расстройстве
Полем бежали везде и за вал укрывались неволей.
 

345

 
Гектор же голосом звучным приказывал ратям троянским
Прямо напасть на суда, а корысти кровавые бросить:
“Если ж кого-либо я от судов удаленным замечу,
Там же ему уготовлю и смерть! и несчастного, верно,
Мертвое тело ни братья, ни сестры огня не сподобят;
 

350

 
Но троянские псы растерзают его перед градом!”
 
 
Рек, – и, бичом по хребтам поражая коней, полетел он,
Звучно к троянам крича по рядам; и они, испуская
Страшные вопли, за ним устремили коней колесничных
С громом ужасным; и Феб Аполлон впереди перед ними,
 

355

 
Быстро окопа глубокого берег стопами рассыпав,
Весь в середину обрушил и путь умостил он троянам,
Длинный и столько широкий, как брошенный дрот пролетает,
Если могучесть свою человек испытующий бросит.
Там устремились пергамлян фаланги, и Феб перед ними,
 

360

 
Дивным эгидом сияя; рассыпал он стену данаев
Так же легко, как играющий отрок песок возле моря,
Если когда из песку он детскую сделав забаву,
Снова ее рукой и ногой рассыпает, резвяся.
Так, Аполлон дальномечущий, ты и великий и тяжкий
 

365

 
Труд рассыпал ахеян и предал их бледному бегству.
 
 
Возле судов наконец удержались они, собираясь.
Там, ободряя друг друга и руки горе воздевая,
Каждый богов небожителей всех умолял громогласно.
Нестор же старец особенно, страж аргивян неусыпный,
 

370

 
Зевса молил, воздевающий длани ко звездному небу:
“Если когда-либо кто средь цветущей Эллады, Кронион,
Тучные бедра тебе от тельца иль овна возжигая,
В дом возвратиться молился и ты преклонился к моленью, —
Вспомни о том, и погибели день отврати, Олимпиец!
 

375

 
Гордым троянам не дай совершенно осилить ахеян!”
 
 
Так он молился; и грянул с небес промыслитель Кронион,
Внявший молению Нестора, благочестивого старца.
Но трояне, в их пользу приявшие знаменье Зевса,
Жарче на рати ахейские бросились, жадные боя.
 

380

 
Словно как вал огромный широкоразливного моря
Выше боков корабля подымается, двинутый страшной
Силою бури, которая волны на волны вздымает, —
Так устремились трояне с неистовым воплем за стену;
Коней пригнали туда ж и у корм в рукопашную битву
 

385

 
С копьями острыми стали; они с высоты колесниц их,
Те ж с высоты кораблей своих черных, на оных держася,
Бились шестами огромными, кои в судах сохранялись
К бою морскому, сплоченные, сверху набитые медью.
 
 
Храбрый Патрокл, доколе ахейцы с троянскою силой
 

390

 
Бились еще пред стеною, вдали от судов мореходных,
В куще сидел у высокого духом вождя Эврипила,
Душу ему услаждал разговором и тяжкую рану
Вкруг осыпал врачевством, утоляющим черные боли.
Но как скоро за стену увидел стремящихся бурно
 

395

 
Гордых троян, а данаев услышал и крик и тревогу,
Громко воскликнул Патрокл и руками по бедрам могучим
С грусти ударил себя и, печальный, вещал Эврипилу:
“Нет, Эврипил, не могу я с тобою, хотя б и желал ты,
Долее здесь оставаться; ужасная битва восстала!
 

400

 
Пусть благородный сподвижник тебя утешает; а сам я
К другу Пелиду спешу, да его преклоню ополчиться.
Может быть, – как предузнать? – убедить Ахиллесово сердце
Бог мне поможет; сильно всегда убеждение друга”.
 
 
Так говорящего, ноги его уносили. – Ахейцы
 

405

 
Против троян нападающих крепко стояли, но тщетно
Их, и меньших числом, отразить от судов напрягались.
Тщетно и Трои сыны напрягались, ахеян фаланги
Боем расторгнув, ворваться в ряды кораблей их и сеней.
Словно правильный снур корабельное древо ровняет
 

410

 
Зодчего умного в длани, который художества мудрость
Всю хорошо разумеет, воспитанник мудрой Афины, —
Так между ними борьба и сражение ровные были.
Те пред одними, а те пред другими судами сражались.
 
 
Гектор герой на Аякса, высокого славою, вышел.
 

415

 
Оба они за единый корабль подвизались, и тщетно
Сей защитителя сбить и корабль запалить домогался,
Тот отразить сопостата, которого демон приближил.
Тут Клитеида Калетора свергнул Аякс знаменитый,
Огнь на корабль заносящего, пикою в перси ударив;
 

420

 
С шумом он грянулся в прах, из руки его выпала светочь.
Гектор, как скоро увидел родного ему Клитеида,
Замертво павшего в прах перед черной кормой корабельной,
Звучно воскликнул, троян и ликиян на бой поощряя:
 
 
“Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукоборцы дарданцы!
 

425

 
Стойте, страшитеся в сей тесноте отступать из сраженья;
Лучше отстойте вы Клития сына, да враг не похитит
Славных оружий с убитого в самом стану корабельном”.
 
 
Так произнес, и в Аякса направил сияющий дротик,
Но попал не в него, а в клеврета его, Ликофрона,
 

430

 
Мастора ветвь, киферейца, в Аяксовом жившего доме
С оной поры, как убийство свершил у киферян священных;
Гектор его, близ Аякса стоящего, в череп над ухом
Дротом ударил убийственным: в прах он, с кормы корабельной
Рухнувшись, навзничь пал, и его сокрушилася крепость.
 

435

 
Храбрый Аякс ужаснулся и к брату младому воскликнул:
“Тевкр, потеряли мы, брат мой, нашего верного друга!
Пал Масторид, которого мы, из Киферы пришельца,
В нашем дому, как любезных родителей, все почитали.
Пал он от Гектора! Где же твои смертоносные стрелы?
 

440

 
Где твой лук сокрушительный, данный тебе Аполлоном?”
 
 
Рек он, – и тот его понял и, прянувши, стал близ героя
С луком разрывчатым в верной руке и с колчаном на раме,
Полным пернатых; и, быстро он их на троян посылая,
Клита^[470] стрелой поразил, Пизенорову славную отрасль,
 

445

 
Друга Панфоева сына, почтенного Полидамаса.
Был он возница его, и тогда над конями трудился,
Правил туда, где в сражении гуще клубились фаланги;
Гектору тем и троянам желал угодить он, но быстро
Гибель пришла, и никто из друзей от нее не избавил:
 

450

 
В выю возатаю с тыла стрела смертоносная пала;
На землю грянулся он, и обратно ударились кони,
Праздной гремя колесницею. Скоро то сведал владыка
Полидамас, и коням убегающим вышел навстречу.
Их Астиною слуге, Протаона сыну, вверяя,
 

455

 
Крепко наказывал близко держать, на виду непрестанно;
Сам, устремившись обратно, с передними стал на сраженье.
 
 
Тевкр же другую стрелу против Гектора мужеубийцы
Вынул; и, верно, принудил бы бой перервать пред судами,
Верно, стрелой у героя победного душу исторг бы;
 

460

 
Но не укрылся от промысла Зевсова: Зевс Приамида
Сам охранял и у Тевкра пылавшего славу похитил:
Тевкр наляцал, как на луке его превосходном крутую
Бог сокрушил тетиву, и у Тевкра умчалася мимо
Тяжкая медью стрела, и лук из руки его выпал.
 

465

 
Тевкр ужаснулся и к брату Аяксу немедля воскликнул:
“Горе! какой-то демон ратные замыслы наши
Все разрушает; и лук у меня он исторгнул из длани,
И расторг тетиву мне, которую свежую ныне
Я на лук навязал, чтобы вынесла частые стрелы”.
 

470

 
Тевкру ответствовал быстро Аякс Теламонид великий:
“Друг, оставь ты в покое и лук, и крылатые стрелы,
Если их бог рассыпает, ахеянам храбрым враждебный.
С пикой огромной в руке и с щитом на плече, Теламонид,
Ратуй троян и дружины свои возбуждай к ратоборству.
 

475

 
Пусть нелегко, и победой гордяся, возьмут сопостаты
Наши суда доброснастные; вспомним ахейскую храбрость!”
 
 
Так говорил он – и Тевкр под кущею лук свой оставил;
Щит на плечо многобляшистый, четыреслойный набросил,
Шлем на главу удалую красивый надел, осененный
 

480

 
Гривою конскою; гребень ужасный над ним развевался.
Взяв наконец копие, повершенное острою медью,
Вышел назад и, примчася стремительно, стал близ Аякса.
Гектор едва усмотрел сокрушенными Тевкровы стрелы,
Звучно вскричал, и троян и ликиян еще возбуждая:
 

485

 
“Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукоборцы дарданцы!
Будьте мужами, о други; воспомните рьяную храбрость
Здесь, пред судами ахеян! Своими очами я видел,
Славного воина стрелы и лук уничтожены богом!
Видимо ясно сынам человеков могущество бога,
 

490

 
Если кого Олимпиец высокою славой возносит
Или кого унижает, защиты своей не сподобив:
Так как теперь унижает ахеян, а нас возвышает.
В бой на суда! наступите всем воинством! Кто между вами,
Ранен мечом иль стрелой, роковою постигается смертью,
 

495

 
Тот умирай! Не бесславно ему, защищая отчизну,
Здесь умереть; но останутся живы супруга и дети,
Дом и наследие целы останутся, если ахейцы
В черных судах унесутся к любезным отечества землям”.
 
 
Так говоря, возбудил он и силу и мужество в каждом.
 

500

 
Сын Теламонов с другой стороны восклицал пред дружиной:
“Стыд вам, ахеяне! Лучше решитеся или погибнуть,
Или спастись, но беду отразить от судов мореходных!
Чаете ль вы, как возьмет корабли шлемоблещущий Гектор,
Каждый на землю родную пешком возвратится из Трои?
 

505

 
Слышите, с криком каким ополчения все возбуждает
Гектор, который сожечь корабли, разъяренный, стремится?
Верно, сии он толпы не на пляску зовет, а на битву!
Нам не осталось ни думы другой, ни решимости лучшей,
Как смесить с сопостатами руки и мужество наше!
 

510

 
Лучше мгновенной решимостью выкупить жизнь иль погибнуть,
Нежели долгие дни изнуряться жестокою бранью,
Так бесполезно средь стана, стесняясь народом слабейшим!”
 
 
Так говоря, возбудил он и силу и мужество ратных.
Гектор же мощный Схедия сразил, Перимедова сына,
 

515

 
Воинств фокейских вождя, но Аякс Лаодамаса свергнул,
Пеших бойцов предводителя, славную ветвь Антенора;
Полидамас же корысти добыл с килленейского Ота^[471],
Друга Филидова, воинств вождя крепкодушных эпеян.
Мегес Филид налетел на убийцу; но в сторону прянул
 

520

 
Полидамас; не уметил в него, не судил дальновержец
Сыну Панфоеву славному пасть меж рядов первоборных.
Крезма Филид угодил сокрушительной пикою в перси;
С шумом он пал, и с рамен совлекал победитель доспехи.
Вдруг на Филида нагрянул Долопс Лампетид, илионский
 

525

 
Славный копейщик, которого сын Лаомедона доблий,
Ламп велемудрый родил, знаменитого доблестью бранной.
Он у Филида, нагрянувший близко, щита середину
Пикой пробил, но его защитил крепкосозданный панцирь,
Латами сомкнутый плотно: Филей в давнобытное время
 

530

 
Вывез доспех сей из града Эфиры, от вод Селлеиса,
Коим, как друга, его одарил там Эвфет скиптродержец,
В битвах кровавых носить от враждебных мужей обороной;
Он-то и сына его защитил от погибели грозной.
Мегес же Лампова сына по медному шлему под гребнем,
 

535

 
В самую выпуклость верхнюю, пикою острой ударил,
Гривистый гребень с основы сорвал, и на землю он целый
Пал и простерся во прахе, блистающий пурпуром свежим.
Но между тем, как сражался он пламенно, чая победы,
Сильный поборник явился ему, Менелай благородный;
 

540

 
С пикой, невидимый, стал в стороне, поразил Лампетида
С тыла в плечо; и сквозь перси пробилося бурное жало,
Рея вперед; и во прах Лампетид опрокинулся навзничь.
Прянули оба на павшего, медную, славную броню
С плеч совлекать. Но Гектор вскричал на Долоисовых ближних,
 

545

 
Их порицая, и более всех Гикетаона сына
Он укорял, Меланиппа, который прежде в Перкоте
Пас круторогих волов, до нашествия рати враждебной;
Но как скоро ахейцы в судах многовеслых приплыли,
Он прилетел в Илион и в дружинах троян отличался,
 

550

 
Жил у Приама и чествован был, как и сын, Дарданидом.
Гектор его укорял и к нему говорил, негодуя:
“Сын Гикетаонов! Так ли оставим? ужели нисколько
Сердце твое не болит за сраженного милого брата?
Или не видишь ты, как над доспехом Долопса трудятся?
 

555

 
Следуй за мною! не время с аргивцами издали биться;
Должно нам всех истребить их, покуда они с оснований
Трои высокой не свергли и граждан ее не избили!”
 
 
Рек – и понесся вперед, и муж с ним, богу подобный.
Аргоса воев Аякс возбуждал, Теламонид великий:
 

560

 
“Други, мужайтесь! Наполните сердце стыдом благородным!
Воина воин стыдися на поприще подвигов ратных!
Воинов, знающих стыд, избавляется боле, чем гибнет;
Но беглецы не находят ни славы себе, ни избавы!”
 
 
Так возбуждал, но и сами они защищаться пылали;
 

565

 
В сердце сложили героя слова и суда оградили
Медной стеной; но троян против них устремлял громодержец.
Храбрый Атрид Менелай возбуждал Антилоха младого:
“Нет, Антилох, никого ни моложе тебя из ахеян,
Ни быстрее для бега, ни силами крепче для боя,
 

570

 
Если бы, прянув вперед, поразил ты какого троянца!”
 
 
Так произнес и назад отступил, поощрив Антилоха.
Вылетел он из передних рядов и, кругом обозревши,
Бросил блистательный дрот; взволновались трояне, увидя
Мощный удар. И оружие он не напрасное ринул:
 

575

 
Ветвь Гикетаона, смелого сердцем вождя Меланиппа,
Гордо идущего в битву, в широкие перси уметил;
С шумом он грянулся в прах, и взгремели на падшем доспехи.
Несторов сын на него устремился, как пес на еленя
Скачет пронзенного, коего ловчий, едва он из лога
 

580

 
Прянул, стрелой поразил и подсек ему резвые ноги, —
Так на тебя, Меланипп, наскочил Антилох бранолюбец,
Алча доспехов твоих. Но от Гектора он не укрылся;
Гектор навстречу предстал, пролетев сквозь кипящую сечу.
Несторов сын не остался, как ни был горяч в ратоборстве;
 

585

 
С поля сбежал он, зверю подобный, свершившему пакость,
Зверю, который, пса или пастыря стадо сгубивши,
В лес убегает, покуда селян не собралась громада, —
Так убежал Несторид; на него и трояне и Гектор,
Страшные крики подняв, задождили свистящие стрелы.
 

590

 
Стал он лицом к сопротивным, достигнувши дружеских сонмов.
 
 
Тою порою трояне, как львы, пожиратели крови,
Бурно к судам устремлялись и Зевса судьбы совершали:
Он непрестанно их мужество высил, а воев ахейских
 

595

 
Дух поражал и победы лишал их, троян поощряя;
Гектору сердце его даровать Приамиду желало
Грозную славу, да он на суда пожирающий пламень
Бурный повергнет, и так роковое Фетиды моленье
Все совершится; единого ждал промыслитель Кронион:
 

600

 
Первого судна горящего зарево с неба увидеть.
С оного времени Зевс от судов невозвратное бегство
Трои сынам присуждал, а данаям победную славу.
Так помышляющий, Гектора в бой на суда устремлял он,
Страшно и собственным влекшегось духом; свирепствовал
Гектор,
 

605

 
Словно Арей, сотрясатель копья, или огнь истребитель,
Если меж гор он свирепствует, в чащах глубокого леса:
Пена клубилась из уст, под бровями угрюмыми очи
Грозным светились огнем; над главой, воздымаяся гребнем,
Страшно качался шелом у летавшего бурей по битве
 

610

 
Гектора! Сам бо герою был покровителем с неба
Зевс и его одного возвышал над толпой человеков
Честью и славою: ибо не долго жить оставалось
Сыну Приама; уже на него Тритогена Паллада
День роковой устремляла с победною силой Пелида.
 

615

 
Гектор пылал разорвать у данаев ряды и пытался
Всюду, где видел и гуще толпы, и оружия лучше;
Но разорвать их нигде он не мог, беспредельно пылавший
В встречу данаи, сомкнувшися башней, стояли, как камень
Страшно высокий, великий, который у пенного моря
 

620

 
Гордо встречает и буйные вихрей свистящих набеги,
И надменные волны, которые противу хлещут, —
Так аргивяне встречали троян неподвижно, бесстрашно.
Он же, сияющий окрест огнем, налетел на фалангу;
Грозен упал, как волна на бегущий корабль упадает,
 

625

 
Мощная, бурей из туч возращенная; весь потрясенный,
Пеной корабль покрывается; шумное бури дыханье
В парус гремит, и трепещут сердца корабельщиков бледных
Страхом объятых; они из-под смерти едва уплывают, —
Так сердца трепетали в груди благородных данаев.
 

630

 
Он же, как лев истребитель, на юниц рогатых нашедший,
Коих по влажному лугу при блате обширном пасутся
Тысячи; пастырь при них, но, юный, еще не умеет
С зверем сразиться, дабы защитить круторогую краву:
Пастырь неопытный, около крав то передних, то задних
 

635

 
Мечется он беспрестанно, а хищник, в средину их бросясь,
Режет быка, и все разбегаются, – так аргивяне,
Свыше смятенные, в бег перед Гектора силой и Зевса
Все обратилися; он поразил одного Перифета,
Храброго сына Копрея^[472], того, что, служа Эврисфею,
Вестником часто ходил от тирана к Гераклу герою:
 

640

 
Сей-то отец ничтожный родил знаменитого сына,
Доблестей полного: легкостью в беге, искусством в сраженьях,
В думах умом он блистал между всех благородных микенян;
Он Приамиду герою высокую славу доставил:
В бег обращался, задом, незапно на щит он споткнулся,
 

645

 
Им же держимый, огромный, до ног оборона от копий;
Он, на щит свой споткнувшись, навзничь упал, и ужасно
Грянул шелом вкруг висков при падении сильного мужа.
Гектор, увидевши то, прилетел и, став перед падшим,
В перси копьем поразил, и пред сонмом друзей Перифету
 

650

 
Душу исторгнул; они не могли, и печальные, другу
Помощи дать: ужасалися Гектора мужеубийцы.
К ближним судам отступили; суда, извлеченные прежде^[473],
Их оградили передние; Гектор и там утеснял их.
Нуждой ахеян сыны отступить от судов и передних,
 

655

 
Нуждой заставлены горькой; они перед кущами стали,
Вместе столпясь, рассеваться не мысля; удерживал вместе
Стыд их и страх; непрестанно они ободряли друг друга
Криками; Нестор особенно, страж престарелый ахеян,
Каждого мужа молил, именами родных заклиная:
 

660

 
“Будьте мужами, о други, почувствуйте стыд, аргивяне,
Стыд перед всеми народами! Вспомните сердцу любезных
Жен, и детей, и стяжанья свои, и родителей милых,
Вспомните все, у которых родные живы и мертвы!
Именем их, и отсутственных, я вас молю, аргивяне,
 

665

 
Стойте крепко противу врагов, не бросайтеся в бегство!”
Так говорил, и возжег он и крепость и мужество в каждом.
Облак у них пред очами Афина рассеяла мрачный,
Свыше ниспосланный: свет воссиял им, открылось пространство
Всё, и от черных судов, и от поля погибельной битвы;
 

670

 
Гектор открылся ужасный, и все илионян дружины,
Сколько за ним, позади, не сражавшихся праздно стояло
И впереди, пред судами, неистовым билося боем.
 
 
Сердцу Аякса великого более нелюбо стало
Быть в тесноте, в какой оставались другие ахейцы;
 

675

 
Он по помостам^[474] судов устремился, широко шагая,
Шест корабельный в могучих руках потрясая огромный,
Крепко в составах сколоченный, двадцать два локтя длиною.
Словно как муж, ездок на конях необычно искусный,
Лучших из множества коней избрав четырех и связав их,
 

680

 
Правит и с поля далекого к граду великому гонит
Битой дорогой; толпою и мужи, и робкие жены
Смотрят дивуясь, а он беспрестанно и твердо и верно
Скачет, садяся с коня на коня, на бегу их ужасном, —
Так Теламонид Аякс с корабля на корабль по помостам
 

685

 
Прядал, широко шагая и крик подымая до неба;
Криком ужасным герой возбуждал беспрерывно данаев
Стан и суда боронить. Но в оное время и Гектор
Мощный уже не в толпе крепкобронных троян оставался.
Словно как бурный орел на стада ударяет пернатых,
 

690

 
Птиц перелетных, пасущихся мирно по брегу речному,
Диких гусей, журавлей иль стада лебедей долговыйных, —
Так Приамид нападал на данайский корабль черноносый,
Бурен кидаясь: его позади устремлял громовержец
Мышцей высокой, и с ним воеводою воинство двигал.
 

695

 
Снова у быстрых судов запылала свирепая битва.
Можно б сказать, что еще не усталые, свежие рати
В бой соступилися; так горячо ратоборцы сражались.
Духом таким управлялися воинства: мужи ахейцы
Боле не мнили избыть от беды и решились погибнуть;
 

700

 
Каждый, напротив, троянин, исполненный бодрости, чаял:
Ныне сожжем корабли и побьем героев ахейских.
Духом таким наполняясь, одни на других напирали.
 
 
Гектор могучей рукой за корму корабля ухватился;
Легкий, прекрасный корабль сей отважного Протесилая
 

705

 
В Трою принес, но в отечество вновь не повез ратоводца:
Окрест сего корабля и ахейцы смесясь и трояне,
В свалке ужасной сражалися врукопашь; боле не ждали
Издали стрел поражающих или метательных копий:
Друг против друга стоящие, равным горящие духом,
 

710

 
Бились секирами тяжкими, взад и вперед с лезвиями,
Бились мечами и копьями, острыми сверху и снизу.
Множество пышных ножей, с рукоятками черными, наземь
Падало окрест, летя то из рук, то с рамен ратоборцев,
Яростно бившихся; черною кровью земля залилася.
 

715

 
Гектор, корабль захватив, пред кормою стоял неотступен;
Хвост кормовой^[475] он руками держал и кричал к ополченьям:
“Светочей, светочей дайте! и с криком сомкнувшися гряньте!
День, награждающий всё, даровал нам Зевес! присудил нам
Взять корабли, что, под Трою приплыв против воли
бессмертных,
 

720

 
Столько нам бед сотворили по робости старцев советных:
Старцы, когда я хотел воевать корабли сопостатов,
В граде держали меня и троянский народ отвлекали.
Но если в оные дни омрачал громовержец Кронион
Наш рассудок, то ныне он сам и зовет и ведет нас!”
 

725

 
Рек, – и они на данаев ударили с большим свирепством.
Сын Теламонов не выстоял: стрелы его засыпали;
Тихо герой отступал, устрашась неизбежной тут смерти;
Вспять до скамьи семистопной^[476] сошел с кормового помоста.
Там он стоял, озираясь, и длинным копьем беспрерывно
 

730

 
Всех опрокидывал, кто наносил пожирающий пламень,
И беспрерывно ужасно кричал, убеждая данаев:
“Други, данаи герои, бесстрашные слуги Арея!
Будьте мужами, о други, вспомните бранную доблесть!
Может быть, мыслите вы, что поборники есть позади нам?
 

735

 
Или стена боевая, которая нас оборонит?
Нет никакого вблизи укрепленного башнями града,
Где защитились бы мы, замененные свежею силой.
Мы на троянских полях, перед войском троян твердобронных,
К морю прибиты стоим, далеко от отчизны любезной!
 

740

 
Наше спасение в наших руках, а не в слабости духа!”
 
 
Рек – и свирепый кругом нападал с длиннотенною пикой.
Каждого, кто из троян к корабельным кормам ни бросался
С пламенем бурным в руках, возбуждаемый Гектора криком,
 

745

 
Каждого он прободал, принимая огромною пикой:
Так их двенадцать из собственных рук заколол пред судами.