Глен Кук
Темная война

Глава шестая

I

Наступило утро. Марика проснулась, не понимая, что происходит. Где все те звуки, с которых начинался день в логове? Не слышалось ни стука, ни разговоров, ни перебранок. Вокруг было тихо, словно в могиле. Марика все вспомнила – и заскулила.

Раздались шаги, и кто-то остановился рядом с ней. Она лежала, отвернувшись к стене. Вряд ли она ожидала, что именно такой окажется ее первая ночь на территории охотниц!

До нее дотронулась чья-то лапа.

– Щена? Марика?

Перекатившись на другой бок, она увидела перед собой морду Грауэл. Грауэл ей не нравилась. У охотницы из логова Геррьен не было своих щенят, и с чужими щенками она вела себя крайне грубо. Что-то с ней определенно было не так.

Но теперь перед Марикой была другая, изменившаяся Грауэл, потрясенная случившимся настолько, что стала нежной и заботливой.

– Ну, давай, Марика. Вставай. Пора поесть. И принять решение.

К удивлению Марики, еду готовила Барлог.

Она окинула взглядом свое логово, казавшееся пустым без привычной суеты и ворчания. Вокруг очага сидели чужие меты. Сколько чужаков когда-либо делили с ними трапезу? Крайне мало.

И еду готовила охотница. Воистину, настали дивные времена.

Еда оказалась именно такой, какую можно было ожидать от охотницы, готовившей всего несколько раз в жизни, к тому же в поле, – простая похлебка. У Марики, однако, все равно потекли слюнки – она ничего не ела со вчерашнего рассвета. И тем не менее она не набросилась на еду, которую подала Барлог. Она ела медленно, пытаясь оттянуть необходимость что-то решать и вообще как-то жить дальше. Но еда неизбежно закончилась, и Марика, сложив лапы на набитом животе, услышала слова Грауэл:

– Нам втроем нужно решить, что делать дальше.

Барлог кивнула.

Последние из Дегнанов. Последние из самой богатой стаи Верхнего Поната. Кое-что было уже и так ясно без слов. Нельзя просто дождаться лета, а затем взять новых самцов и начать восстанавливать численность – особенно если учесть, что Грауэл не могла иметь щенков. Не было ни Мудрых, которые учили бы стаю, ни самцов, чтобы заведовать хозяйством в стойбище. Зато запасы еды, дров и тому подобного имелись в таком изобилии, что сами по себе становились помехой.

Наступали тяжелые времена. Даже если первыми не придут кочевники, какая-нибудь стая, оказавшаяся из-за них в отчаянном положении, могла обнаружить здешние богатства и решить ими поживиться. Или захватить стойбище. Две охотницы и щена не удержат оборону – если только с ними не останутся силты из крепости, причем на годы.

Марика подозревала, что не может быть речи даже о нескольких днях.

Она обругала про себя Всеединое, уставившись на угли на дне очага и размышляя о железе, шкурах и запасах еды, которые попросту пропадут из-за того, что Дегнаны не сумеют их защитить.

Соседи или кочевники. Хватало и тех и других, которые с радостью пойдут на убийство. Зима была в самом разгаре, и по миру бродили на свободе граукены.

Накануне некоторым кочевникам удалось избежать всеобщей бойни. Марика не сомневалась, что есть и другие, разбросанные по всему Верхнему Понату. Соберутся ли они вместе? Возможно, их разведчики уже сидели на скале Стапен, наблюдая за Дегнанами и зная, что стойбище станет легкой добычей, как только уйдут чужаки.

Но самый ужас будет, если, несмотря ни на что, все достанется именно кочевникам.

Марика насторожила уши, поняв, что к ней обращается Грауэл.

– Что? Я задумалась.

– Я говорила, что сестры предлагают нам место в своей крепости. – Голос Грауэл дрожал от едва сдерживаемого отвращения.

Меты в черном были теми самыми силтами, которых так ненавидели Похсит и мать с бабкой Марики.

Но почему?

– Если мы хотим выжить, у нас нет выбора, – продолжала Грауэл. – Барлог согласна. Может, нам удастся взять новых самцов и начать все заново, когда ты войдешь в возраст.

Марика медленно покачала головой:

– Не стоит лгать самим себе, Грауэл. Стая Дегнан мертва. И нам никогда не стать достаточно сильными, чтобы отбить это стойбище у тех, кто захочет им завладеть.

Ей хотелось увидеть каменную крепость, населенную метами, которых называли силтами, но не такой ценой.

– Беги к Ласпам, Грауэл, – продолжала она. – Скажи им. Пусть хоть на какое-то время наши богатства помогут тем, кто оказался в такой же беде. У них больше шансов все это сохранить. И они окажутся в долгу перед нами, значит нам будет куда однажды вернуться.

Сидевшие неподалеку силты не обращали на них внимания. Казалось, их куда больше интересовала самцовая половина стойбища. Они о чем-то пошептались, а потом вдруг повернулись к Дегнанам, будто им стало крайне любопытно, что ответят охотницы на предложение Марики.

Грауэл и Барлог оно застигло врасплох – подобное, вероятно, даже не могло прийти им в голову. Случалось, что две стаи делили одно стойбище, но очень редко.

Грауэл неохотно кивнула.

– Она столь же умна, как была ее мать, – сказала Барлог и встала.

Грауэл огрызнулась на нее, и они какое-то время спорили, кто понесет известие.

Марика поняла, что обе хотят оказаться подальше от стойбища, неодолимо напоминавшего о случившейся катастрофе.

– Идите обе. Так будет безопаснее. Вокруг все еще бродят кочевники.

Охотницы переглянулись, затем облачились в дохи. Мгновение спустя их уже не было.

Силты долго сидели молча, уставившись в очаг и будто пытаясь прочесть что-то в тлеющих углях. Марика собрала посуду. Пока она мыла ее и убирала, силты не сводили с нее взгляда, то и дело перешептываясь.

– Пора, – наконец сказала высокая. – Она не почуяла.

Взяв вымытую Марикой миску, она наполнила ее из котла и отнесла к люку, который закрывал погреб самцов стойбища. Поставив миску на пол, она открыла люк и подула, делясь ароматом с кем-то внизу, а затем с интересом отошла в сторону.

Марика прекратила свое занятие, не понимая, что происходит.

Появилась морщинистая, костлявая серая старческая лапа. Марика нахмурилась. Даже Хорват не…

За лапой испуганно последовала голова.

– Похсит! – выдохнула Марика.

Глаза саганы источали неподдельный яд. Схватив миску, она снова попятилась в погреб.

– Стоять, – приказала высокая силта. – Вылезай.

Похсит застыла, перестав пятиться, но и вперед не сделала ни шагу.

– Кто это, щена?

– Похсит, – ответила Марика. – Сагана этого стойбища.

– Понятно. – Тон силты сказал намного больше, чем слова. Похоже, ее отношение к сагане не отличалось от чувств самой Похсит к обитателям крепости. – Вылезай, старая обманщица. Быстро!

Дрожа, Похсит выбралась наверх, но, едва сойдя с лестницы, остановилась, в смертельном ужасе уставившись на силт.

Марике на мгновение стало весело – впервые за всю ее короткую жизнь сагана предстала перед ней в столь жалком виде. И тем не менее, несмотря на бившую ее дрожь, Похсит не спеша отправляла в пасть одну ложку похлебки за другой.

– Это ведь самцовая сторона стойбища, щена? – спросила высокая силта.

– Да, – еле слышно ответила Марика.

Похсит все так же не сводила с нее преисполненного яда взгляда.

Сагана пошатнулась. Миска и ложка выпали из лап, и она схватилась за виски.

– Нет! – завизжала она. – Убирайтесь из моей головы! Грязные ведьмы! Убирайтесь!

Визг оборвался, и Похсит свалилась будто шкура, сложившись пополам. Марика уставилась на нее. Именно так выглядела груда шкур, которую она видела ночью, то ли наяву, то ли во сне.

Выходит, Похсит тогда там была? Но силт, похоже, удивило ее появление. Казалось, они обнаружили ее лишь недавно.

Непонятно…

Но она ведь видела и свою мать? И Побуду. И многих других, которых здесь быть не могло, потому что все они мертвы. Или ей приснилось?

Марика вздрогнула, испугавшись, что теряет ощущение реальности.

Иную мысль, что она порой срывается с якоря, удерживающего ее в реке времени, она тут же отбросила прочь. О таком страшно было даже подумать.

– Как я и предполагала, – сказала высокая силта. – Ужас. Неприкрытая трусость. Она пряталась, думая, что дикари не станут ее там искать.

В глазах, выглядывавших из груды шкур, тлела ненависть.

Марика почувствовала возможность отплатить за все зло, что пыталась ей причинить Похсит. Достаточно было лишь попросить этих мет. Но Похсит была из стаи Дегнан. Безумная, злобная, отвратительная, ненавистная – но все равно ближе, чем любые чужаки.

Грауэл и Барлог будут рады узнать, что хоть одна Мудрая, к тому же сагана, осталась жива.

– Что будем с ней делать, щена? – спросила старая силта, словно прочитав ее мысли.

Марика уже знала, что это те самые создания, о которых испуганно бормотали взрослые, но все еще не понимала, что представляют собой силты.

– Делать? В каком смысле – делать?

Ей хотелось узнать, как зовут силт, чтобы увереннее их себе мысленно представлять. Но когда она об этом спросила, они уклонились от ответа, сказав, что имена не имеют значения. У нее возникло чувство, будто они не готовы довериться ей. Этого она вообще не могла понять. Единственные другие чужаки, которых она встречала, бродячие торговцы, называли свое имя в первую же минуту знакомства.

– Мы заглянули в ее мысли, и они теперь известны нам, как собственные. – (Похсит заскулила.) – Мы знаем, как она тебя мучила. Мы знаем, что она при первой же возможности лишила бы тебя жизни. Как бы ты отплатила за подобное зло?

Вопрос искренне озадачил Марику. Ей не хотелось ничего делать с Похсит, и силты наверняка должны были ее понять. Никто не призывает мстить Мудрым. Скоро они и так окажутся в объятиях Всеединого.

– Для нее слишком важны дикарские обычаи, – прошептала старая силта, но Марика ее услышала.

Вторая пожала плечами:

– Учитывай обстоятельства. Разве не простили бы мы всех своих врагов после подобного бедствия?

Марика никак не могла понять сути происходящего – то ли потому, что была еще слишком юна, то ли эти силты были для нее слишком чуждыми и непостижимыми.

Она уже год как была уверена, что Похсит сошла с ума. И теперь сагана окончательно это подтвердила.

Похсит метнулась из-под груды шкур к Марике. Блеснул железный нож, потускневший от следов яда Блаза. Марика слабо взвизгнула и попыталась отползти, но безуспешно.

Но Похсит не нанесла удар. Она устремилась вперед, согнувшись в пояснице и с трудом держась на ногах. Марике она напомнила марионетку, которую показывали торговцы ночью у костра, закончив дневные дела. У саганы была такая же деревянная разболтанная походка.

Ноги пронесли ее через все логово, и она врезалась в стену в нескольких футах от двери.

Затем старая мета медленно поднялась, скуля сквозь зубы. Развернувшись, она встретила холодные взгляды силт, и мысль о повторной попытке тут же вылетела у нее из головы.

Похсит вела себя столь же бессмысленно, как и всегда.

– Что будем с ней делать, щена?

Несмотря ни на что, Марика не хотела причинять зла сагане.

– Ничего… – покачала она головой. – Я ее не понимаю. Я ее не ненавижу. И тем не менее она ненавидит меня.

– Так всегда бывает, когда ложь оказывается морда к морде с истиной. Имей в виду – пока она жива, твоя жизнь в опасности.

Страх вновь придал сил Похсит, и Марика вдруг поняла, что силта права: старуха спряталась в укрытии самцов из трусости.

– Похсит, Похсит… Чего ты боишься? Ты настолько стара, что смерть наверняка твоя близкая подруга.

Сквозь страх в глазах Похсит на мгновение промелькнула искра ненависти, но она не двинулась с места и промолчала. Марика повернулась к ней спиной:

– Пусть делает что хочет. Мне все равно.

Силты начали столь же старательно игнорировать Похсит, как и Марика. Какое-то время спустя сагана молча надела доху – чью-то чужую, слишком большую для нее – и выскользнула из логова. Марика заметила, как высокая силта слегка кивнула старой.

Лишь намного позже она поняла, что это значило.

II

Силты расспрашивали Марику о ее способностях. Как она осознала, что в ней есть что-то необычное? Как проявился дар? Похоже, силты не сомневались, что он принес бы ей немало неприятностей, если бы о нем узнали.

– Твоей матери следовало привести тебя в крепость много лет назад. Тебя и твоих братьев. Как приводят всех щенков. Таков закон.

– Я ничего не знаю про крепость и про закон, – ответила Марика. – Кроме того, что и то и другое мало интересует метов Верхнего Поната. Я слышала множество шуток на эту тему. И еще я слышала, как наша наставница Саэттл говорила: мы пришли в Понат, чтобы укрыться от закона.

– Несомненно.

Высокую силту крайне интересовала пещера Мачен, к вопросам о которой она постоянно возвращалась. Она попросила подробнее рассказать о своих ощущениях, и Марика постаралась упомянуть обо всем, о чем могла вспомнить.

– Ты как-то неуверенно рассказываешь. Будто знаешь кое-что еще, но боишься говорить.

– Да, – призналась Марика. – Просто не знаю, поверите ли вы мне.

– Ты удивишься, щена, но мы видели такое, в существовании чего усомнился бы любой твой сородич, – сказала старая силта.

В ее присутствии Марика чувствовала себя не слишком уютно – силта напоминала ей Похсит. И она могла бы при желании стать столь же злобной старухой, какой хотелось стать Похсит.

– В последний раз, когда я там была, меня на самом деле там не было. Если вы понимаете, о чем я.

– Не понимаем, – ответила высокая силта. – Почему бы тебе не рассказать?

– Ночью, когда мама и другие устроили набег на кочевников. Те собрались у пещеры Мачен возле большого костра вместе со своими Мудрыми, совершая некий обряд. В общем, я сумела мысленно последовать за мамой. Контакт был силен как никогда. Я могла видеть и слышать все, что видела и слышала она. – Марика запнулась, бросив затравленный взгляд на силт.

– Ты что-то вспомнила?

– Да. Там была одна из ваших. С кочевниками…

Силты вскочили. Высокая начала расхаживать туда-сюда. Вторая нависла над Марикой, пристально глядя на нее.

– Я что-то не так сказала? Кого-то оскорбила?

– Вовсе нет, – ответила высокая. – Просто ты нас удивила и встревожила. Сестра вроде нас, говоришь? Расскажи подробнее.

– Особо нечего рассказывать. Мама с Геррьен атаковали кочевников. Большинство ударились в панику и сбежали. Но внезапно, словно из ниоткуда, появилась та мета, одетая почти как вы, и…

– В буквальном смысле?

– Простите?

– Возникла из ниоткуда? В самом деле? Не вышла из-за дерева или вроде того?

– Нет. Вряд ли. Она просто появилась перед мамой и Геррьен. Она что-то на них направила, а потом выругалась. Как будто оно должно было что-то сделать, но не сделало. Потом она попыталась ударить их этой штукой как дубинкой. Мама с Геррьен ее убили. Это было странное оружие, целиком из металла.

Силты переглянулись.

– Гм… целиком из металла? Где эта пещера Мачен? Думаю, нам было бы крайне интересно взглянуть на эту металлическую дубинку.

– Пещера Мачен на севере. Несколько часов пути. Но вам незачем туда ходить. Мама принесла дубинку в логово.

– Что, правда? – заинтересовались силты. – Где же она?

– Надо поискать. Мама куда-то ее убрала. Она говорила, что собирается обменять ее на что-нибудь у торговцев. Или, может, мы бы сделали из нее какие-нибудь орудия.

– Найди ее, пожалуйста.

За разговором Марика начала приводить логово в порядок. Пока лапы и язык были заняты, ей не приходилось думать о том, что снаружи. И теперь у нее появился еще один повод отвлечься – поиски трофея Скилджан.

– Вот она.

Высокая мета взяла странный предмет, и обе сели, передавая друг другу металлическую дубинку. Они внимательно ее изучали, даже поспорили из-за нескольких маленьких символов, выдавленных сбоку. Но беседа их шла на языке, которого Марика не понимала. Судя по осторожности, с которой они обращались со штуковиной, Марика решила, что это нечто опасное. А они раньше хоть и видели подобное, но никогда не держали в лапах.

– Очень важно, чтобы ты вспомнила во всех подробностях мету, которую видела. Ту, что держала дубинку. Вне всякого сомнения, она была нашим врагом. Если мы сможем опознать ее стаю, скажем, по одежде, то лучше сумеем защитить свою. Среди кочевников не должно быть силт.

– И верлена тоже не должно быть, – сказала старая силта. – Верлен явился из ниоткуда, со столь же могущественными способностями, как у нас, или почти такими же. Такое просто невозможно.

Высокая мета ненадолго задумалась.

– Верно. – она пристально посмотрела на Марику. – Еще раз – где эта самая пещера Мачен? – (Марика ощутила, как нечто коснулось ее разума, намного легче, чем в ночь, когда далекая силта ответила на попытку мысленно проникнуть в крепость.) – Ага, ясно. Сестра, я все-таки туда отправлюсь. Посмотреть, не осталось ли тел. А ты узнай все, что можешь, от верлена.

Старая силта кивнула и тотчас же вышла из логова.

Вторая немного помедлила, молча глядя на Марику. Наконец она тоже ушла, слегка почесав Марику за ухом:

– Все будет хорошо, щена. Все будет хорошо.

Марика промолчала. Сев, она уставилась на угли в очаге, но не нашла среди них ответа.

III

Она еще немного прибралась в логове, двигаясь словно во сне. Поняв, что больше ей нечем себя занять, она надела доху. Рано или поздно все равно пришлось бы выйти наружу и взглянуть правде в глаза. Откладывать больше не имело смысла.

Все выглядело столь же кошмарно, как ей запомнилось, и даже хуже. Уже собрались стервятники. Этой зимой им точно хватит поживы.

Хоть это и было бессмысленно, она взялась за неблагодарную задачу – навести порядок в стойбище. Выбиваясь из сил, она перетаскала замерзшие тела соплеменников в сараи-пристройки у частокола, где им не угрожали стервятники. По крайней мере, пока.

У входа в логово Геррьен она надолго застыла на месте.

Похсит. Мертвая. Одна ее лапа тянулась в сторону логова, будто в немой мольбе, а другая вцепилась когтями в сердце. Марика с трудом отвела взгляд и увидела у входа в спираль частокола наблюдавшую за ней старую силту.

Ни одна ни другая не произнесли ни слова.

Нагнувшись, Марика ухватилась за лапу Похсит и потащила ее в пристройку к остальным. Возможно, теперь она начала понимать, что значило слово «силта» и почему их так боялись и проклинали взрослые.

Иногда ей не удавалось добраться до сородичей, погребенных под трупами врагов. Последних она выволакивала по спирали в поле за оградой, где бросала на поживу падальщикам. Она отметила, что верлена сдвинули с места и полностью раздели. Старая силта тщательно его обыскала.

Казалось, ее ужасающему занятию не будет конца. Столько тел… Когда ее мышцы начали протестовать, она дала себе передышку. И – принялась собирать брошенное оружие, которое переносила к дверям логова ее матери, аккуратно сортируя, будто для составления описи. Она попыталась снять с мертвецов одежды из шкур, что еще могли пригодиться, но это оказалось слишком сложно – сперва трупам требовалось оттаять.

Ее постоянно окружали стервятники, не желавшие держаться за пределами частокола. Они отлетали, хлопая крыльями и каркая, лишь когда оказывались на расстоянии пинка. Марике хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать их ссор из-за лакомых кусочков, – от этого можно было сойти с ума.

У нее и без того уже помутился разум. Она безжалостно загоняла себя, занимаясь бессмысленной работой.

Какое-то время спустя вернулась высокая силта, легко и изящно пробежав вприпрыжку по грязному снегу. В лапах она несла сложенную одежду, похожую на ее собственную. Она подошла ко второй силте, и обе стали молча наблюдать за Марикой, не вмешиваясь и не предлагая помощь. Казалось, они понимали, что совершается обряд изгнания злых духов. Марика продолжала свое занятие, не обращая на них внимания, пока мышцы не взмолились о пощаде, а усталость не начала валить с ног. Но она все равно не останавливалась.

Она не раз проходила мимо силт, делая вид, будто их не существует, но иногда до ушей доносились обрывки слов. В основном разговор шел о ней. Старуха была чем-то озабочена. Марика слышала, как ее называют умной, упрямой и слегка чокнутой.

Она задумалась: что удалось узнать высокой силте в окрестностях пещеры Мачен? Этого они не обсуждали. А ей было не настолько любопытно, чтобы спрашивать.

Солнце двигалось по небу, преследуемое пятнышками нескольких малых лун. Марика все больше тревожилась за Грауэл и Барлог. За время их отсутствия можно было добраться до стойбища Ласпов и вернуться. Не стали ли они жертвой выживших кочевников? В конце концов она забралась на вышку, грозившую рухнуть из-за поврежденных опор. Ей едва хватило сил, чтобы вскарабкаться наверх, но, взглянув в сторону соседнего стойбища, она ничего не увидела.

Она напряглась, пытаясь установить мысленный контакт, но со все большим отчаянием понимала, что ничего не получается. Однако ей обязательно нужно было убедиться, что с Грауэл и Барлог все в порядке! Не могло же Всеединое забрать и их, оставив ее наедине с жуткими силтами! Но все было безнадежно. Либо она лишилась способностей, либо те впали в спячку от потрясения и усталости.

Марика убеждала себя, что беспокоиться нет смысла, – это все равно ничем не поможет и ничего не изменит. И тем не менее ее не оставляла тревога. Она стояла, оглядывая окрестности и неосознанно давая себе передышку, пока ветер не забрался под меховую доху и мышцы ее не начали коченеть. После чего она спустилась с вышки и с головой ушла в работу.

Она сама не сознавала, что, собственно говоря, делает, но таким образом гнала прочь охватывавшее ее горе, угрожавшее стать невыносимым. Даже закаленным Грауэл и Барлог требовалось чем-то себя занять, чтобы сбросить хотя бы часть свалившегося на них бремени и придать какой-то смысл собственной жизни. Насколько же это было сложнее для щены, еще не научившейся в полной мере владеть чувствами!

Силты понимали, что такое горе. Они держались от нее поодаль и не пытались отговорить от вгонявших в ступор тяжких усилий.

Тени удлинились, стервятники обожрались и не могли взлететь. Марика оттащила почти всех сородичей в пристройки. Внезапно она сообразила, что так и не нашла Кублина. Замби лежал там, где она помнила, но не Куб. До Куба она должна была добраться в первую очередь, поскольку оставила его наверху груды мертвых тел. Разве нет?

Может, она оттащила и его тоже, но не заметила? Или забыла? Чем больше она пыталась вспомнить, тем в большее замешательство приходила, стоя в нерешительности посреди площади под усиливающимися порывами горестно стонущего ветра.

Небо над головой угрожало новым снегопадом. Вокруг танцевали редкие снежинки, таявшие на носу и жегшие глаза. Несколько дней, в которые зима поубавила гнев, подходили к концу. Скоро мертвых укроет белый саван, и снимет его только весна.

К Марике подошла силта и повела ее в логово Скилджан, где усадила возле вновь разожженного очага. Вторая разводила огонь на половине самцов, а также расставляла котлы и посуду для приготовления еды, рассчитанной больше чем на троих. Обе молчали.

С наступлением темноты появились Грауэл и Барлог, ведя с собой выживших из стаи Ласп. Их было лишь чуть больше полусотни, и все вполне поместились в одном логове. Силты молча разливали похлебку, наблюдая за жадно евшими Ласпами. Чуть позже они приготовили настойку чафа и заставили Марику ее выпить. Уже засыпая и едва сознавая, как ее закутывают в шкуры, она пробормотала:

– Интересно, что вы нашли в пещере Мачен?

– Потом, маленькая силта. Потом. Пусть душа твоя отдохнет. Пусть отдохнет.

Марика проснулась глубокой ночью. Неподалеку потрескивал огонь, отбрасывая пляшущие тени. У очага сидела высокая силта, застыв как камень и лишь иногда подбрасывая дрова в пламя. Она посмотрела на Марику, и глаза ее блеснули в свете костра.

Ощутив легкое, мягкое, будто ласка, прикосновение, Марика испуганно отпрянула.

«Спокойно, малышка. Бояться нечего. Спи».

Что-то окутало ее утешающим теплом и уютом, и она тут же заснула.

Утром оказалось, что стойбище покрыто шестидюймовым слоем снега. Оставшиеся на площади тела утонули в неясных буграх, и над ними медленно кружились снежинки. Не чувствовалось ни ветерка, падали крупные снежные хлопья, и утро казалось обманчиво теплым, словно можно было выйти наружу, не одеваясь. Грауэл и Барлог рано поднялись, чтобы закончить начатое Марикой. К ним присоединились некоторые выжившие Ласпы. Никто не проронил ни слова. Снег падал не спеша, но быстро накапливался. И снег этот был очень мокрым.

Наступил полдень. Силты велели всем вернуться в логово и как следует поесть. Марика заметила, как Мудрые Ласпов сторонятся силт в черном, и удивилась, но спрашивать не стала. Сейчас ей было не до вопросов.

Марика и Грауэл первыми вернулись наружу. Едва они шагнули под снегопад, охотница схватила Марику за воротник дохи и дернула вниз, зажав лапой рот, прежде чем щена успела хоть что-то сказать. Продолжая удерживать Марику, она показала другой лапой.

Сквозь снегопад виднелись смутные очертания двигавшихся вокруг логова Геррьен фигур. Кочевники! И они не могли не знать, что стойбище все еще обитаемо, поскольку из логова Скилджан обильно валил дым.

Марика ввалилась в дверь. Грауэл скользнула следом за ней. Убедившись, что снаружи ее не услышат, охотница объявила:

– У нас появилась компания. Кочевники. Вряд ли их много – пытаются поживиться чем могут под покровом снегопада.

Положив ложки и миски, силты закрыли глаза. Мгновение спустя высокая кивнула:

– Их около десятка. Тихо воруют еду.

Дальше Марика не слушала. Барлог схватила лук и направилась к двери, даже не накинув доху. Марика бросилась за ней, пытаясь удержать, но безуспешно и тут же снова оказалась в снегу, все еще надеясь остановить охотницу.

Она оказалась рассудительнее, чем Барлог. Едва охотница вывалилась наружу, мимо ее уха просвистела стрела и воткнулась в стену логова.

Натянув тетиву, Барлог выстрелила в мелькнувшую тень. Тотчас же из снегопада вылетела еще одна стрела, но в цель не попала, в отличие от стрелы Барлог, вызвавшей полный боли визг.

Марику толкнуло в спину дверью. Наружу вывалилась Грауэл, ругая Барлог за глупость. Натянув лук, она присела в поисках цели.

Марика упала на живот. Барлог тоже присела. Над головами просвистели стрелы, застряв в стене логова или отскочив от нее. Послышались растерянные крики на чужом диалекте – кочевники обсуждали, сражаться или бежать. Стрела из лука Грауэл нашла очередную тень, и вопрос для кочевников решился. Забрав раненых, они бежали, не желая оставаться там, где обосновалась смерть.

«Где силты? – подумала Марика. – Почему они ничего не предприняли?»

Грауэл и Барлог, яростно рыча, бросились в погоню за кочевниками, наверняка зная, что догнать их не удастся. Марика с визгом кинулась за ними по спиральному проходу, чувствуя себя крайне глупо.

Кочевники скрылись за стеной снегопада. Грауэл и Барлог отнюдь не желали их преследовать, понимая, что легко могут угодить в ловушку.

– Успокойся, щена, – сказала Грауэл, удерживая Марику. – Они ушли.

За все это время Марика ни разу не ощутила даже намека на мысленное прикосновение. Силты ничего не сделали.

Едва вернувшись в логово, она тут же обрушилась на них с вопросом.

– Если хочешь стать силтой, малышка, учись думать наперед, – усмехнулась высокая. – Иди поразмышляй, почему может быть полезно дать некоторым из них сбежать.

Марика угрюмо последовала ее совету. Слегка успокоившись, она начала понимать: будет в самом деле неплохо, если разойдется известие, что стойбище Дегнанов все еще обороняется. По крайней мере, для выживших Ласпов так точно будет лучше.

Ее все больше занимали мысли о том, как перебраться в крепость силт.

Ближе к вечеру силты снова дали ей выпить настойки чафа. Грауэл и Барлог они тоже велели выпить настойки и отдохнуть. А когда наступила ночь и взошла Кусака, окутав мир серебристым сиянием, силты сказали:

– Пора уходить.

У Марики, Грауэл и Барлог имелись сотни причин не спешить, но меты в черном были непоколебимы, как камень. Они принесли дорожные мешки, которые собрали, пока Дегнаны спали.

– Возьмете их с собой.

Марика, слишком ошеломленная, чтобы спорить, оглядела содержимое своего мешка. Там была еда, одежда и некоторые вещи, которые могли пригодиться во время перехода. Она нашла там также несколько личных вещей – подарки от Кублина, Скилджан и ее бабки, которые когда-то многое для нее значили и теперь могли притупить боль. Она подозрительно взглянула на силт. Откуда те знали?

Грауэл и Барлог обреченно надели дохи. Марика натянула лучшие свои сапоги на меху отека. Оставлять их Ласпам не было никакого смысла.

Внезапно ее как ударило.

– Грауэл, наши книги! Мы не можем оставить книги.

Грауэл удивленно переглянулась с Барлог. Барлог кивнула. На мордах охотниц отразилась упрямая решимость.

– Книги тяжелые, щена, – сказала высокая силта. – Скоро вы устанете их тащить. И что тогда? Бросите в реку? Пусть лучше останутся там, где их по достоинству оценят и используют.

– Это сокровище Дегнанов, – настаивала Марика, отвечая силте, но обращаясь к охотницам. – Мы должны забрать с собой Летопись. Лишиться Летописи – для нас все равно что умереть по-настоящему.

Грауэл и Барлог горячо ее поддержали, удивив силт.

Лишь немногим стаям, обитавшим в диких краях, было свойственно ощущение своего места во времени и истории, каким отличались Дегнаны. Лишь немногие уважали свое наследие так, как Дегнаны. Большинство знали о своем прошлом лишь из рассказов старейших Мудрых, излагавших искаженные версии легенд, передававшихся из поколения в поколение от собственных прародительниц.

Грауэл и Барлог пребывали в замешательстве. Им было стыдно, что они сами не вспомнили о Летописи. Пока они ее сохраняли, существовали и Дегнаны, где бы ни находились. Никакие запугивания со стороны силт не могли заставить охотниц двинуться с места.

– Что ж, ладно, – сказала высокая, не обращая внимания на сердитое бормотание подруги. – Собирайте ваши книги. Но поторопитесь. Нужно идти, пока в небе луна. Возможно, небо скоро затянет тучами – с севера приближается буря.

Взяв факелы, охотницы покинули логово Скилджан. Обойдя остальные пять логов, они собрали все уцелевшие книги стаи. Марика принесла шесть книг, которые Саэттл хранила в логове Скилджан. Всего книг оказалось десять.

– И правда, – неохотно признала она. – Они и впрямь тяжелые.

Книги были большие, лапописные, в массивных переплетах из дерева и кожи. Некоторые весили под пятнадцать фунтов.

Марика отложила в сторону три тома Летописи и взглянула на охотниц, ожидая подтверждения.

– Я могу понести две, – сказала Грауэл.

– Я тоже две, – кивнула Барлог.

Это было уже четыре.

– Думаю, я тоже смогу понести две, которые полегче, – сказала Марика.

Она подвинула массивные тома Летописи к охотницам. Грауэл взяла две, Барлог другие две. Если кто-то из охотниц не доберется до крепости, они потеряют не больше двух книг.

Из оставшихся семи нужно было выбрать три.