Глен Кук
Сладкозвучный серебряный блюз. Золотые сердца с червоточинкой. Холодные медные слезы
11
Старушка Вселенная забывает о слове «милосердие», когда речь идет обо мне. Едва я начал посапывать, как дверь снова затряслась под чьими-то ударами.
– Что-то надо предпринять, – бормотал я, сползая на пол. – Может, тайно сменить квартиру?
Распахнув дверь, я увидел дядюшку Лестера с двумя племянничками.
– Надеюсь, вы пришли сказать мне, что вся программа отменяется?
Я заметил, что парнишки влипли в неприятную историю. Их физиономии были разукрашены синяками и пластырями, а у одного рука болталась на перевязи.
– Что случилось?
– Недружественные посетители. Уиллард хотел бы поговорить о них с вами.
– Хорошо, иду.
Пришлось задержаться, чтобы привести себя в порядок, глотнуть воды и прихватить любимую дубинку.
Уиллард Тейт был в подавленном состоянии. Он ждал меня, заламывая руки. Всю жизнь я слышал это выражение, но само действо видел только у моей тетушки, для которой каждый вздох являлся актом высокой драмы.
– Что случилось?
Дядюшка Лестер оставался нем как рыба. Может быть, опасался, что, узнав страшную правду, я тут же брошусь спасаться бегством.
Папаша Тейт зажал мою руку в своих ладонях и качал ее, как рукоятку насоса, приговаривая:
– Я так благодарен вам за ваш приход. Так благодарен. Я просто не знал, что предпринять.
– Что случилось? – снова спросил я, пока он, судорожно вцепившись в мою руку, тянул меня за собой, как упрямого ребенка.
Дядюшка Лестер и мальчики шли следом. Когда мы пересекали сад, направляясь к жилью Денни, я заметил очень бледную Розу, наблюдавшую за нами.
Тейт ничего не сказал.
Помещение было буквально разгромлено. Подмастерья все еще занимались уборкой. Некоторые из них щеголяли синяками, а кое-кто и повязками. Какой-то умник догадался заколотить дверь на улицу толстыми досками.
Уиллард взглядом указал на центр комнаты.
Там был труп. Он лежал на животе, одна рука была вытянута в сторону двери.
– Что случилось? – спросил я в очередной раз.
– Все произошло примерно в полночь. Я оставил здесь мальчиков на страже: вы говорили со мной таким тоном, что я начал беспокоиться. Пять человек вломились через уличную дверь. Мои ребятишки оказались на высоте. Один сумел поднять всех на ноги. Остальные укрылись в засаде и позволили налетчикам спуститься в подвал. Мы атаковали врагов, когда они собирались уходить. Мы хотели просто схватить их, но они запаниковали и начали отбиваться, не стесняясь при этом в средствах. И вот что мы теперь имеем.
Я наклонился рассмотреть убитого. Он уже начал распухать, но порезы и царапины, которые покойный получил, вылетая из моего окна, были еще заметны.
– Они что-нибудь утащили?
– Я посчитал, – ответил дядюшка Лестер. – Золото и серебро не тронуты.
– Они явились не за золотом или серебром.
– Вот как?
Все Тейты так и сияют. Но прячут свой свет под сосудом. Наверное, это рефлекс торговца.
– Они охотились за бумагами Денни. Его письмами той женщине. Я все надежно спрятал, но здесь могло остаться что-то, чего я не заметил. Эти бумаги дороже всего металла, который они смогли бы унести.
Старый Тейт был ошарашен. Пришлось рассказать ему о нашей недолгой встрече с партнерами его сына. Он не хотел мне верить:
– Но это же…
– …ведение торговых операций с врагом, если сорвать прикрывающие срам одежды и взглянуть правде в глаза.
– Я знаю своего сына, мистер Гаррет. Денни не мог предать Каренту.
– Разве я говорил что-нибудь об измене?
Правда, мысль об этом меня посещала. Причем более конкретного свойства: что сделают с дураками, когда их схватят за торговлю с венагетами? Меня лично это не коробило. Эта война была разборкой между двумя враждующими бандами аристократов и чародеев, пытающихся установить контроль над копями, что означает господство над миром. И вызвали войну те же мотивы, что приводят к схваткам уличных шаек здесь, на улицах Танфера.
Будучи карентийцем, я, конечно, предпочитал, чтобы в сваре победила банда, стоящая во главе моей страны. Я обожаю оказываться победителем. Как, впрочем, и все остальные. Но меня совсем не задевает, если кто-то еще, помимо лордов, сумеет извлечь небольшую прибыль из схватки. Все это я постарался разъяснить Тейту.
– Дело в том, что связь с той стороной не прервалась, – сказал я. – И некоторые очень крутые парни желают ее сохранить. При этом они почему-то не хотят, чтобы мы вмешивались в их дела. Улавливаете?
– И они желают заполучить письма и бумаги Денни, чтобы можно было сохранить контакты с этой женщиной?
– Вы, папочка, быстро соображаете. Эти бумажки откроют им путь к металлу. Денни вечно будет жить в письмах, которых никогда не писал.
Он немного поразмышлял. Часть его души советовала сграбастать подвернувшийся под руку большой куш – пока не поздно. Но видимо, другая часть отличалась диким упрямством. Может, если бы он был беднее…
Так или иначе, он принял решение и отлил его в бронзе. Изменившиеся обстоятельства не смогли его поколебать.
– Я должен встретиться с этой женщиной, мистер Гаррет.
– Что ж, вы рискуете головой. – Я выдержал многозначительную паузу. – И головами членов семьи. Здесь на полу мог валяться и кормить мух один из ваших мальчиков.
На этот раз я его достал. Он надулся, покраснел и выкатил глаза – типичная для эльфа-полукровки реакция. Челюсть отвалилась, и папочку начала бить дрожь.
Но старик не дал страху овладеть собой целиком. Через полминуты он произнес:
– Вы правы, мистер Гаррет. Степень риска мне следовало оценить более тщательно. Если эти типы, как вы утверждаете, бывшие солдаты, прошедшие через Кантард, то нам очень повезло, что погиб этот несчастный парень, а не несколько моих ребят.
– Как вы изволили заметить, они запаниковали и решили просто сбежать. Но в следующий раз они ни перед чем не остановятся.
– Вы уверены, что будет следующий раз? После того как их уже почти схватили?
– Мистер Тейт, вы не совсем поняли, что здесь поставлено на карту. За восемь лет Денни и его парни ухитрились превратить горстку монет в сто тысяч марок.
«И это не считая того, что они потратили на свои развлечения», – подумал я про себя, чтобы не лишать старика последних иллюзий.
– Только представьте, сколько можно накопить за следующие восемь лет, располагая таким капиталом.
И, возможно, попасться. Большое богатство всегда привлекает внимание. Но думаю, Денни это понимал и собирался действовать осмотрительно.
– Не могу представить, мистер Гаррет. Я всего лишь сапожник. Мои интересы не идут дальше отношений отца с сыном. Я стремлюсь соблюдать семейные традиции, которые сохраняют у нас многие поколения. Традиции умерли вместе с Денни.
Плешивый старец явно рассердился. Думаю, он все понял и решил наплевать на последствия.
– Так вы уверены, что они вернутся?
– Изрыгая огонь, папочка.
– В таком случае я должен предпринять некоторые шаги.
– Лучшим шагом было бы полюбовное соглашение.
– Только не с этими наглыми свиньями. Они… и та женщина соблазнили моего сына. Сбили его с пути…
Я отключился и занялся подвалом. Насколько я мог заметить, ничего не изменилось. Похоже, они не нашли ничего, что я мог пропустить.
– Что? – спросил я. – Простите. Я не расслышал последних слов.
– Знаю, что у тебя со слухом, – обжег он меня взглядом.
Но когда в тебя упирается острие копья, не дашь волю чувствам, поэтому Тейт спокойно сказал:
– Я спросил, не знаете ли вы, кого можно было бы нанять для охраны помещения.
– Нет.
Конечно, кое-кого я знал. Меня. Но я был сыт по горло длинными холодными ночами, когда в одиночестве приходится ждать чего-то, что не происходит, а если и происходит, то несет с собой смерть.
Но вдруг меня осенило:
– Подождите. Может быть, найдем. Парни, которых я предполагаю взять с собой в Кантард. Если мы разместим их здесь, то оба окажемся в выигрыше.
А особенно Морли, если в доме сапожника ему удастся укрыться от неприятностей.
Тейт страшно изумился:
– Так вы собираетесь поехать? Из ваших слов я понял, что вы категорически против.
– Я и сейчас категорически против. Это так же нелепо, как залезать в гнездо птицы Рух. Не вижу в этом никакого смысла. Но я сказал вам, что подумаю. Пока же окончательно ничего не решено.
Уиллард улыбнулся. Широко осклабился. Я испугался, что от радости он шлепнет меня по спине и травмирует почку. Однако папаша сдержался. Он вообще сдержанный парень, этот старый Тейт.
Он тут же стал серьезным:
– Что вы можете сделать с трупом, мистер Гаррет?
Я прикинул, к чему это может привести:
– Ничего.
– Как?
– Ничего. Это не моя проблема.
Старикан аж задохнулся. Но застенчивый сапожник все же взял в нем верх и выступил осторожно, на цыпочках:
– Вы настаиваете на дополнительной оплате? Я согласен. Сколько?
– Не утруждайте себя. Вам просто не хватит денег. Я пальцем не дотронусь до жмурика. Я такими делами не занимаюсь. Но могу дать бесплатный совет. Обратитесь к властям, вам нечего бояться – негодяй был убит во время грабежа.
– Нет. Я не желаю, чтобы власти совали нос в мои семейные дела.
– Тогда прикажите вашим людям забрать его и выбросить в реку или свалить в темном переулке у подножия холма.
По утрам из реки частенько вылавливают трупы. И мало кто обращает на это внимание, даже если это была важная шишка.
Тейт понял, что ничего не выжмет из моей страсти к наживе, и оставил дальнейшие попытки.
– Кончайте здесь и присылайте своих людей как можно скорее. Меня ждет работа. Держите нас в курсе дел.
Старик свалил. А я продолжил осмотр, раздумывая, не означает ли хищный блеск в глазах мистера Тейта его тайного намерения возложить заботу о жмурике на Морли и тройняшек.
12
С потолка сыпалась пыль. Несколько раз, еще до ухода Тейта. Я подумал, что моя любезная подружка Роза опять подслушивает, и решил не обращать внимания.
Я все осмотрел, пропаж не обнаружил и уселся, чтобы продумать все с самого начала. Дело просто пухло от таящихся в нем угроз, а я неумолимо приближался к моменту, когда следовало принять окончательное решение.
Здесь, в городе, все решится само собой. Здесь нечего расследовать. Но зато там…
Мне пока не хотелось думать о другом конце цепи. Даже при самом благоприятном развитии событий там не ждет ничего хорошего. Мне становилось плохо от одной мысли, что снова придется побывать в Кантарде.
Где-то над моей головой хлопнула дверь. Тут же до меня донесся разговор двух женщин. Один голос жутко сварливый, наверняка Розин. Интересно, кто ее собеседница?
Ее появлению в подвале предшествовал восхитительный аромат. Передо мной возникло очаровательное крошечное создание со жгучим взором, длинными прямыми рыжими волосами и парой высоких твердых грудей, отважно выпирающих из-под шелковой кружевной блузки. Между блузкой и телом не было ничего, кроме моей мечты.
– Где они вас прятали? – спросил я, поспешно вскакивая, чтобы принять из ее рук поднос. – Кто вы?
– Я Тинни. А вы Гаррет. Когда вы меня видели в последний раз, я была всего-навсего тонконогой пигалицей.
Она взглянула мне прямо в глаза и широко улыбнулась. У Тинни оказались белоснежные острые зубки. Захотелось протянуть руку и дать ей укусить себя.
– Ноги и сейчас могут оказаться тонковатыми. С такой юбкой разве поймешь.
Юбка доходила до лодыжек.
– Возможно, однажды вам улыбнется удача, и вы их увидите. Кто знает, – игриво произнесла она.
Моя удача была уже тут. Только она не улыбнулась, спустившись в подвал по лестнице.
– Тинни! Ты закончила дело? Убирайся отсюда!
Мы проигнорировали Розу.
– Ведь вы не сестра Денни? Он никогда о вас не упоминал.
– Кузина. Здесь вообще не говорят обо мне. От меня сплошные неприятности.
– Вот как? А я-то думал, что это привилегия Розы.
– Нет. У Розы просто несносный характер. Это никого не беспокоит. Мое же поведение заставляет Тейтов стыдиться. Роза злит и раздражает людей. А мои поступки вызывают пересуды соседей.
Роза залилась краской и начала медленно закипать.
– Увидимся позже, Гаррет, – подмигнула Тинни.
Хорошо бы. В этой крошке столько женщины, что она может заставить любого мужчину сесть и завыть на луну. Проходя мимо Розы, она вильнула бедрами и исчезла на лестнице.
Впрочем, если вас не пугает паучий нрав, то и Розу не стоит сбрасывать со счетов. Ее упаковка скрывала первосортный продукт, изготовленный из первоклассного сырья.
Покачивание ее бедер, казалось, сулило фейерверк наслаждений – если бы она того захотела. Но увы, я знал, что этот фейерверк вспыхивает вам прямо в физиономию.
Мы пялились друг на друга, как пара котов перед дракой, и пришли к заключению, что и на этот раз ее задумки не сработают. Девица немного нервничала, потому что ничего нового в ее головку не приходило.
– Вам не мешало бы продумывать план прикрытия, когда вы на что-то решаетесь, – сказал я ей. – Как, к примеру, в деле с Плоскомордым Тарпом.
– Вы правы, Гаррет, будьте вы прокляты! И как это вам при вашем упрямстве удалось дожить до такого возраста?
– Правильно предугадывая ход событий. А вы могли бы быть неплохой девочкой, если бы в вашем мире нашлось место для других людей.
На какое-то мгновение мне показалось, что ей хочется, чтобы в ее мире действительно был другой человек.
– Очень жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах, – сказала она.
– Да, – подтвердил я, совершенно не разделяя ее чувств.
При любых обстоятельствах от нее были бы одни неприятности. Так она устроена.
– Мы так и не найдем общий язык?
– Боюсь, что нет. Во всяком случае, пока вы не измените отношения к брату. Я любил Денни. А вы?
Похоже, я задел наконец какую-то струнку в ее душе.
– Какая несправедливость! Умереть так нелепо. Он был лучшим парнем из всех, кого я знала, хоть он и мой брат. Эта кантардская сука…
– Ну-ка полегче! – вырвалось у меня.
Возглас выдал меня. Она раскрыла рот и задумалась.
– Чего вы ищете в этом деле, Гаррет? Хотите набить карманы? Деньги – единственное, ради чего стоит отправляться в Кантард.
Когда она это сказала, я тут же вспомнил Морли Дотса. Затем подумал о себе. Зачем ты-то туда едешь, Гаррет, крутой парень? Тебя же никто не может подчинить. В мире нет силы, которая могла бы управлять тобой. И вот сейчас ты готов совершить такое, что ни одному идиоту в здравом уме не придет в голову.
Как и старик Тейт, я хотел увидеть женщину, которой удалось захомутать Денни.
Мы с Розой обменялись взглядами. Она решила, что я могу уступить.
– Будь осторожен, Гаррет. Постарайся остаться в целости и сохранности. Когда все кончится, дай мне знать о себе.
– Ничего не получится, Роза.
– А это могло бы быть забавным.
Она тронулась вверх по ступеням.
Снизу Роза смотрелась великолепно. Может быть…
Через несколько секунд после того, как за ней захлопнулась дверь и здравый смысл начал праздновать победу, в дверной проем просунулось обрамленное медью волос личико.
– Даже и не думайте об этом, Гаррет. Иначе я вас разлюблю.
И Тинни тут же исчезла.
Я набрал побольше воздуха, несколько раз произнес «ух», принюхался, взял след и загалопировал за ней.
Пока я доскакал до верхних ступеней, она уже испарилась, оставив меня наедине с покойником. С дружком Денни. Я выглянул в сад и не увидел никаких признаков Розы или Тинни. Закрыв дверь, спустился обратно и обшарил карманы трупа.
Какой-то стервятник обошел меня. Карманы были пусты.
13
Старик Тейт как-то избавился от трупа. Думаю, бросил в реку. Я не спрашивал и ничего не слышал. О тех, кто отправился в свой последний заплыв, редко удается услышать.
Морли с тройняшками я разместил в жилище Денни; Морли решил, что идея замечательная. Весь вечер я провел в его забегаловке, ловя на себе колючие взгляды полукровок и надеясь, что меня озарит и я пойму, почему Дотс с такой радостью согласился принять участие в моем безумном предприятии.
Озарило меня разве что пламя свечей. И еще я понял, что не был там единственным наблюдателем.
С течением времени у вас вырабатывается шестое чувство. Так вот, мое уже через пятнадцать минут выделило парочку тяжеловесов. Один из них был человеком и на вид вполне мог бы сразиться с самим Плоскомордым Тарпом. Второй был настолько уродлив и так глубоко угнездился в темном углу, что я не мог определить, какой он породы. Наверняка полукровка. Наверняка в нем есть и тролль, и кобольд, но не только они. Его можно было бы поставить на бок, и он не стал бы ниже. Морду его, судя по всему, пришлось переделывать несколько раз, и не исключено, что после этого она стала лучше.
Бармен знал, что у нас с Морли деловые отношения. Он держался в рамках вежливости, и я поинтересовался у него, что это за типы.
– Я их не знаю. Уродина был здесь и прошлым вечером. Сидел всю ночь в своем углу и нянчил пиво, которое приволок с собой. Если бы он не заказал жратвы, я вышиб бы его отсюда.
– Хотел бы я взглянуть на это представление.
Я взял пинту воды, которую здесь выдают за пиво, и дал ему на чай, чтобы он раскололся.
– Может, ребята босса?
– Да нет, разве что из пригорода.
Так я и думал. Я их не знал, но смотрелись они как ходячее преступление.
Впрочем, мне-то что? Пока меня не задевают.
Расправившись с пинтой, я вылез из тошниловки. Есть и другие места, где можно приложить ухо к земле и понять, что происходит. Пошарив в нескольких местах, я ничего не обнаружил.
Забавно.
По пути домой я размышлял, начал ли стекольщик работу. Я не испытывал угрызений совести, поставив починку окна в счет Тейту.
Новое окно оказалось на месте и было прекрасно, как блондинка в наряде Евы. Я не успел порадоваться, как пришлось продолжить путь, вобрав голову в плечи и потихоньку замедляя шаги.
Не исключено, что я не смогу попасть домой.
Возникли определенные проблемы. Одну из них воплощал тип, торчащий под дверью могильщика. Даже не видя огонька его трубки, я чувствовал запах «травки». Вторая проблема находилась в моем жилище. Кто бы это ни был, он зажег все лампы, транжиря масло и повергая меня в уныние.
Я знавал одного любителя «травки». Еще одного дружка Денни. Еще одного бывшего солдата, по имени Барбера, который накуривался так, что никогда не знал, в нашем он мире или в потустороннем. Парень этот вызывал жалость: его можно было подбить на что угодно, и он постоянно попадал впросак. Барбера был из тех, о ком Денни проявлял заботу.
И теперь приятели Денни решили, веселясь и хихикая, натравить Барберу на меня.
Я отступил в тень на углу квартала и уселся спиной к стене, которой не мешало бы иметь хоть один выступ. Вид отсюда был столь же приятен, как пейзаж с мусорной кучей.
Довольно долго ничего не происходило, не считая вспышек, когда охотник за мной в очередной раз раскуривал трубку, или появления алкашей, нагрузившихся настолько, что их не пугали ночные улицы. Наконец я кое-чего дождался: два человека появились проверить, как идут дела у любителя «травки».
Они прошествовали мимо, не заметив меня. А я их рассмотрел: мои добрые приятели Васко и Куинн.
Выходит, ребята, это вы захотели учинить мне пакость?
Я не двинулся с места, хоть и хотелось раскроить парочку черепов. Но меня все больше беспокоили лампы в моем доме. Васко и Куинн не пытались вступить в контакт с теми, кто там находился. Быть может, тот, кто укрылся в доме, не из их компании?
Тогда кто это?
Мой друг-могильщик вернулся из ночной смены, как всегда, пьяным в стельку. Когда я бывал не в духе, я частенько желал, чтобы он навсегда остался в одной из выкопанных могил.
Сейчас он подгреб к моему окну и заглянул внутрь. То, что он увидел, явно его заинтересовало. Он пялился с минуту. Бросив взгляд по сторонам и никого не заметив (что придало ему храбрости), парень подкатил к моим дверям и толкнул их.
Двери распахнулись.
Барбера выскочил из тьмы, бросился на могильщика и молотил его, пока тот не свалился. Покончив с этим делом, Барбера направился в мою сторону.
Итак, послание предназначалось мне, но почтальон спутал адреса.
Я решил, что оставить его без ответа было бы невежливо.
Я выступил из темноты, когда Барбера поравнялся со мной. Он успел заметить меня боковым зрением.
– Привет, – сказал я.
Его глаза округлились. Он хотел было развернуться, но тут я врезал ему по уху дубинкой.
Ветеран не упал. У него лишь подогнулись колени и помутнели глаза. Я ударил его ногой, нанес крюк левой и обрушил дубинку на лоб.
Он зашатался чуть сильнее.
Этих травокуров не так просто уложить, когда они под кайфом. Пришлось выдать ему по полной норме и немного добавить сверх нее. Когда он уже не понимал, на какой планете находится, я схватил его за задницу, отвел в темный проулок и отвесил еще несколько ударов дубинкой. Затем взял кисет с «травкой» и, отловив пьяную помесь гнома с гоблином, заплатил ему, чтобы тот доставил кисет Васко. И велел передать, что бывший кавалерист зря тратился на охоту за морским пехотинцем.
Покончив со всем этим, я решил заняться типом, который вторгся в мой дом.
Мне не пришлось ничего делать. Когда я дошел до места, откуда была видна дверь, то увидел вступающий в мое жилище взвод Тейтов. Они перешагивали через воющего могильщика, словно через кучу конского навоза. Почти сразу же они появились снова, волоча за собой недовольную, упирающуюся Тинни.
Так вот в чем дело. Всегда мне так везет. Скажем, если на конце радуги я вдруг нашел бы горшок с золотом, то по дороге к нему обязательно сломал бы ногу и лежал, со стонами наблюдая за клоуном, сгребающим мое золотишко.
Я подождал, пока улица не очистилась. Затем вошел в дом, запер дверь и устроился с ведром пива. Больше меня никто не беспокоил.
