Георгий Лопатин
Спасатель

8

Александр, несмотря на сильное физическое истощение, все-таки два дня затяжных полетов, это не шутки, выматывает неимоверно, долго не мог уснуть. Душу бередило какое-то тревожное чувство и еще не давало покоя ощущение чужого взгляда. Ну вот казалось ему, что на него кто-то смотрит и явно не с самыми добрыми намерениями. Это заставляло его постоянно озираться и держать наготове оружие, едва сдерживаясь от того, чтобы не пальнуть осветительной ракетой.

Может, так оно и было, кто знает? Ведь он находится на открытой местности, хорошо просматриваемой с болота, да еще освещен светом костра, а сам огонь далеко видно, так что неудивительно, если кто-то находящийся во тьме, какой-нибудь хищник, его видит. И стоит ему только заснуть, как… Прикрыть костер нечем, к тому же пламя хорошо освещало заросли бамбука и хищника можно будет заметить по блеску глаз, они во тьме от света превращаются в два фонарика.

«Нет, это все ерунда, – отгонял от себя Долгушин тревожные мысли. – К чертям всю эту мистическую чушь с чужими взглядами! Нет там никого! Ну, кто ночью будет по болотам шариться?! Это все нервы, просто нервы и ничего более…»

Но тревога не проходила и Александр не выдержав напряжения, приготовив к стрельбе карабин, все-таки пустил в небо одну осветительную шашку, болото тут же залило дрожащим светом.

Тут же вскочила девушка, начав заполошно озираться. Ей и так спалось не очень, по дерганым движениям было ясно, что снятся ей совсем не добрые сны.

– Вот же дурак… – обругал он себя, так и не заметив ничего подозрительного в болоте. – Башка совсем дубовая стала. Если кто и был поблизости, но о нас не знал, то теперь точно заинтересуется, кто это тут файерболы пускает…

Сильная физическая и эмоциональная усталость все же дала о себе знать, ощущение чужого внимания постепенно сошло на нет, словно кто-то потерял к нему интерес, и Долгушин стал то и дело проваливаться в сон, но буквально через несколько мгновений рывками из него выходить. Это изводило его еще больше и вместо здорового сна, он в итоге погрузился в тревожную дрему.

Понятно, что после пережитых событий, сниться ему красивые и радостные сны никак не могли. Мозг проигрывал ситуацию с различными вариациями снова и снова, с каждым разом делая ее все более красочной, точнее мрачной.

Иногда в этих кошмарах Александр не успевал и девушку посадив на кол сжигали на костре и в свете пламени под ее крики боли сектанты занимались свальным грехом.

В другой раз жрец обращался в какого-то красно-черного монстра, с хвостом, копытами и рогами, а его посох становился трезубцем и всячески мешал спасателю отбить жертву, и Александру приходилось вступать с ним в бой, только почему-то вместо того, чтобы его тупо застрелить, Долгушин бился с этим демоном мечом…

В конце концов дошло до того, что сам Долгушин превращался в белого дракона и заливал огнем всю эту беснующуюся жаждущую крови толпу кислотным напалмом с соответствующим результатом, а потом издавал победный рык.

Но вместо рыка из горла Александра в момент очередного пробуждения вырвался только надсадный хрип.

– Что со мной?.. – с тревогой пробормотал он, чувствуя, что с ним что-то сильно не так.

В глазах мутило, то и дело по ним словно били световыми вспышками, от которых становилось больно. Александру даже казалось, что в такие мгновения он видел окрестности как днем, пусть и в черно-белом варианте.

В ушах гулко стучала кровь, и одновременно со «световыми вспышками», уши выхватывали какие-то мельчайшие звуки: стрекот насекомых, бульканье болота, чьи-то вскрики. Правда их, стоило только пошевелиться, заглушал жуткий скрип и оглушительный треск веток на которых он ворочался.

Обострялось обоняние и все те болотные миазмы становились пахучей в десятки раз. А болото пахнет совсем не парфюмом. От особенно сильных и неприятных миазмов, хотелось блевать. Собственно он и проблевался.

Подводил вестибулярный аппарат. В такие моменты ему казалось, что он парит в невесомости или наоборот падает.

Тело одолела противная слабость, а так же донимала ломота в костях. Мышцы тянуло из-за чего конечности иногда конвульсивно дергались. Да и вообще его всего трясло.

– Неужели заболел…

Долгушин чертыхнулся. Подобное развитие ситуации было не просто логичным, а даже ожидалось. Все-таки он находится в ином мире с совершенно отличной от земной биосферой, со своими болезнетворными микробами и прочими патогенными вирусами, от которых у него в принципе нет никакого иммунитета. Так что было бы удивительно если бы он не заболел.

– И с ней по ходу та же ерунда… – пробормотал спасатель, увидев, как девушка вся в поту мечется в бреду, вскрикивая и вяло отмахиваясь руками, пытаясь отбиться от снящихся ей врагов.

Александр положил ей руку на лоб и ощутил жар, это при том, что у него самого сейчас явно была повышена температура тела, а значит дела у нее совсем дрянные.

– Похоже, я заразил ее, а она – меня… Знать бы еще чем. Скорее всего грипп…

Долгушин поспешно достал и вскрыл походную аптечку.

– Будем надеяться, что поможет… Ее скорее всего точно вылечит, а вот что касается меня… будем надеяться, что тоже поможет.

Александр о неудаче старался не думать, вместо этого достал необходимые медпрепараты и стал действовать. Заставил метающуюся в бреду девушку выпить таблетки, глотнул сам и поставил уколы антибиотиков широкого спектра действия.

После этого снова без сил упал, но сон уже не шел. Александра продолжило корежить и трясти. Какой тут сон?! Кожа начала зудеть, особенно сильно на спине в ее верхней части.

– Крылья у меня там что ли растут… – совсем невесело усмехнулся он.

Но кожный зуд, это ерунда по сравнению с телесной ломотой. Что-то подобное он испытывал, когда болел так называемым свиным гриппом, чуть не сдох тогда, что подтверждало теперешний диагноз, только на этот раз болезненные ощущения проявлялись раз в десять сильнее.

А еще у него по ощущениям словно вылезали ногти и что еще хуже – зубы. Он даже раз за разом проверял их, на месте ли они. Из-за повышенной чувствительности казалось, что клыки стали острее…

– Боже, какой кошмар…

Казалось, что происходящее с ним длится целую вечность, от боли и страха хотелось выть в голос, но вот забрезжил рассвет и Александру как по волшебству стало чуть полегче, словно солнечный свет прогнал духа боли.

Девушка с рассветом так и вовсе затихла и теперь просто спала.

Заснул, а точнее просто отключился и сам до предела измученный Долгушин.

9

Харан – младший жрец, как и все, участвовавшие в ритуале жертвоприношения богу боли и наслаждения, стоя в первом круге у алтаря с возложенной на нем жертвой – чистой душой, которою готовился посвятить Болнасу старший жрец Дохан, стегал себя плетью, извиваясь от сладостной боли и пел речитатив молитвы. И как все прочие не сразу осознал, что произошло, когда помост вдруг занялся жарким пламенем, а когда понял… Сладостная пелена вмиг сошла с его глаз, а разум очистился от жажды еще большей боли и еще большего наслаждения, и желания обладать чистой душой, сломить ее, растоптать, заставить испытать жесточайшие муки и наслаждаться ее криками боли и мольбами о пощаде.

– Дракон! – в истерике закричал кто-то.

Душу Харана обуял ужас.

Древнее и могущественное в своей силе и практически неуязвимое огнедышащее существо летело прямо на них. Нечего удивительного в том, что Харан как и все прочие заметался на площади в поисках спасения и как рядовые участники жертвоприношения, стал прокладывать себе путь, отпихивая тех, кто оказался недостаточно быстр и проворен и потому мешал ему.

Вбегая в ворота, Харан обернулся и увидел, что на площади у алтаря остался стоять лишь старший жрец. Но он и не мог, при всем желании сбежать и оставить, уже объявленную богу жертву, да еще чистую душу, каким бы ни был могущественным при том враг, ибо Болнас за это жестоко покарает, уготовив целую вечность страдания даже без намека на наслаждение.

Стражники спешно закрыли тяжелые ворота, и спрятавшиеся стали ждать, чем все закончится. Впрочем, все прекрасно понимали, что шансов у Дохана против этого существа нет. Более того, большая часть служек и младших жрецов, если не все, в том числе и Харан со всей силой своих черных душ, желали ему смерти.

Причины у всех были разные, а что касается самого Харана, то главная причина помимо всех прочих, было страстное желание занять его место. Ведь в лучшем случае он станет простым жрецом в храме какого-нибудь поселка или городка и о дальнейшем возвышении можно будет забыть. А ведь он, по собственному мнению, достоин большего! Вот только пока не закатится звезда прежнего старшего жреца ему ничего не светит. А ждать можно долго, десятилетия, а если старший жрец будет угоден богу, то и столетия, что для младших жрецов совсем безнадежно ибо они столько не живут по определению.

«Сдохни!!!» – мысленно вопил Харан.

Раздался странный резкий звук, от которого все вздрогнули, кто-то даже упал, ибо почувствовали, как в этот момент обжигающей болью ударила по их душам мгновенно разлитая сила души старшего жреца, а она была очень мощной. Ментальный удар был так силен, что простые храмовые воины и даже служки падали без сознания, а младшие жрецы впадали в прострацию, как простые люди получали дезориентацию от сильного удара в голову.

Стоило только немного придти в себя, как новый удар получили их души. На этот раз отключился даже сам Харан, один из сильнейших младших жрецов, успев понять, что Дохан мертв.

Харан очнулся и осмотрелся еще мутным взглядом. Помимо него очнулись остальные младшие жрецы и даже несколько служек, правда все они как и он сам все еще находились в прострации и плохо себя контролировали. А вот некоторым горожанам, что успели скрыться в надежде на спасение уже никогда не открыть глаз, ментальный удар от смерти главного жреца убил их.

Набравшись сил, младшие жрецы переглянулись между собой. Сейчас они походили на стаю голодных псов при виде одного куска мяса и этот кусок достанется только одному, тому кто окажется сильнее и быстрее.

И они рванули на выход.

У ворот завязалась потасовка. Но Харан в ней не участвовал, он предпочел чтобы самые нетерпеливые и глупые ослабили друг друга.

– Вы, – обратил он на себя внимание, пришедших в себя служек, – хотите стать младшими жрецами?

Служки хотели.

– Тогда помогите мне!

Служки ринулись в атаку и буквально смяли ослабших в междоусобной драке младших жрецов, открывая дорогу своему командиру и освобождая себе место, после чего начав резню между собой, ведь младших жрецов в храме может быть только пять, а их десять…

Правда ворота успели открыть и один младший жрец выскользнул наружу. Харан бросился за ним на бегу выхватывая жертвенный обсидиановый нож и кидая в соперника.

Нож попал удачно. Младший жрец уже упавший на колени возле тела старшего жреца и протянувшего руки к посоху, но на мгновение помедлив в неуверенности, ведь мало взять посох, нужно еще и получить подтверждение от божества, а отказ означает смерть, конвульсивно отдернул руки, получив кинжал в бок.

– А-а-а!

Собрав все силы, соперник встал на ноги и вынул кинжал из своего тела и выхватил из ножен свой, но драться Харан не собирался. В прыжке он схватился за посох и выдернул его из груди Дохана, перекатом уйдя в сторону.

– Подчинись! – потребовал он, подняв посох над головой.

Но подчиняться конкурент не пожелал, он хотел как раз обратного, и словно не замечая обильно кровоточащей раны, бросился в атаку и закономерно получил посохом в грудь.

Харан снял с Дохана золотую цепь, а свою серебряную отбросил в сторону, после чего возлег на алтарь со словами:

– Величайший Болнас, подтверждаешь ли ты мое право стать старшим жрецом?!

В тот же миг Харана скрутили спазмы боли и наслаждения.

– А-а-а! О, да-а-а!!! – заорал он в экстазе.

Но вот инициация с подтверждением полномочий закончилась и он обессилено рухнул с алтаря на пол, медленно приходя в себя после опустошительного божественного благословления, коим вообще мало кто мог похвастаться.

Впрочем, подтверждение статуса следовало заработать, ведь бог как взял, так и забрать обратно может, а чтобы получить хоть какую-то гарантию, следовало найти и покарать похитителя чистой души. Ведь для бога чистая душа сродни лакомству, если не сказать больше, а именно наркотик (но думать так почти ересь). И лакомств это весьма редко даже среди отказавшихся от культа тьмы, так или иначе в той или иной степени все запачканы, ведь невозможно контактируя с грязью не замараться, ну а среди поклонников темных богов явление и вовсе невозможное.

Ну а то, что это существо несколько более высшего порядка, чем обычный смертный пусть и жрец осененный божественным благословением, роли не играет. Тем более что бог, все же кое-что подкинул в защитном плане, дабы новоявленный старший жрец не погиб как прежний и сумел справиться с заданием. Боги вообще скупы и то, что Болнас ему что-то дал в плане способностей, величайшая и редчайшая ценность.

Харан подтвердив случившиеся кадровые перестановки, а именно назначив выживших служек младшими жрецами, повелев найти себе новых служек из прислужников, пошел набирать отряд для погони. С этим правда возникли проблемы, простые воины все еще были дезориентированы, а сам новоявленный старший жрец еще не обладал достаточной силой и мастерством, чтобы приводить нужных людей в оптимальное состояние. Потому погоня началась с заметной задержкой и шла ни шатко ни валко, воины едва не падали со своих ездовых животных.

Оставалось только радоваться, что дракон по какой-то причине не может летать ночью. Слабый какой-то. Бог что-то пытался об этом сказать своему новому старшему жрецу, но тот из-за неопытности восприятия сущности подобного масштаба, его разум вообще чуть не растворился, мало что осознал… Более того, битва с Доханом так же не далась ему легко и даже следующим днем он скорее всего в воздух не поднимется или пролетит не очень далеко, а значит у них есть все возможности выполнить приказ своего бога.

«Зачем только дракону чистая душа? Да еще вырванная прямо из под носа бога! – недоумевал Харан. – Неужели это вызов?!!»

Но о истинных причинах подобного поступка дракона, оставалось только гадать. Дракон он и есть дракон.

10

Проснулся Александр, когда солнце уже давно взошло.

– Ох-ох-ох… что ж я маленький не сдох…

Впрочем, жаловаться на здоровье особо не приходилось, Александр чувствовал себя на удивление не плохо, по крайней мере по сравнению с тем, что с ним творилось этой ночью. А что касается все еще донимавшей телесной слабости и прочих неприятных, так же ослабленных симптомов, то они уже особо не мешали, а если принять еще болеутоляющего, то есть надежда, что вообще все пройдет.

– А где… – заозирался он в поиске девушки. – Неужели ушла?

Этому он не сильно бы удивился, все-таки кто он ей? Какой-то странный, может даже страшный белокожий мужик с почти красными волосами. Другое дело что город в котором ее хотели принести в жертву недалеко…

Но тут он увидел спасенную с парой ящериц в одной руке и самодельным копьем из бамбуковой палки в другой.

Заметив, что на нее смотрят, девушка чуть смущенно улыбнулась.

– Мясо, это хорошо… подкрепиться после такой «веселой» ночки не помешает.

Голод был зверский.

Выглядела девушка весьма неплохо, в том смысле что от недомогания у нее не осталось и следа. Впрочем и в «этом» смысле она тоже была очень хороша. В свете дня, без всех этих стрессов Александр рассмотрел ее во всех подробностях и остался доволен. Выглядела краснокожая платиновая блондинка в маечке, очень соблазнительно, особенно учитывая, что успела где-то промокнуть, не иначе ящерицы в воде активно бултыхались и подняли кучу брызг, пока девушка их не добила.

Возникло желание тут же подкатить для более тесного знакомства, но решил пока с этим повременить и не давить на нее, а то ведь может воспринять это как требование платы за свое спасение. Переводить возможные отношения в такое русло не хотелось.

Добычу они на пару быстро выпотрошили и зажарили по типу шашлыка.

«Что ж, пора знакомиться и приступать к изучению языка», – подумал спасатель и представился, ткнув себе пальцев в грудь:

– Александр.

Девушка оказалась понятливой и попыталась повторить:

– Алеханрд…

– Алекс, – решил сократить имя Долгушин в надежде, что так его будут меньше коверкать.

– Алехс… Алекс.

– Молодец. А ты? – указал он на собеседницу.

Та в ответ выдала целую тираду в которой Александр не разобрал и четверти.

– А покороче? – свел он вместе руки. – Быр-бум-быр-бам-быр… Короче.

Девушка заливисто засмеялась и назвала свое короткое имя:

– Лагуна.

– Лагуна. Мне нравится.

Дальше пошло изучение языка. Александр указывал на какую-то вещь: камешек, палочку, листик и так далее, и требовал назвать.

После трапезы и первого урока изучения местного языка Долгушин затащил дельтаплан на гору. Лететь он сегодня не собирался, так как был в себе крайне не уверен из-за слабости и прочих неприятных симптомов.

Это немного напрягало, ведь город довольно близко, максимум в двадцати километрах, так что при желании погоня их может настигнуть уже к вечеру. Но Александр надеялся на то, что погоня если и будет, что не факт, она просто не знает где его искать, следов ведь на земле он не оставил. Другое дело если их кто-то заметил уже здесь и поспешил доложить в город…

Долгушин передернул плечами и поежился, вспомнив ощущение чужого, тяжелого взгляда, что он ощущал ночью.

«Но если взлететь сейчас, то я рискую просто банально заснуть и гробануться через пару часов полета, глаза слипаются… – подумал он, реально оценивая свои силы. – И хорошо если нормально сяду. Вот только смысл в посадке посреди болота? Утопнем… А если не утопнем, то не взлетим. Так что придется рискнуть и остаться до завтрашнего дня. Надеюсь, за это время я приду в норму… и погода не испортится».

После подготовки дельтаплана и расчистки полосы для разбега, Долгушин продолжил изучение языка, благо, что слова были простыми, чем-то напоминая немецкий или японский язык своей резкостью произношения. Это радовало. Гораздо хуже было бы с напевными по типу китайского, это был бы откровенный затык, при его-то абсолютной не музыкальности, у него, что называется, медведь на ушах потоптался.

Проведя еще один урок по изучению языка, Долгушин снова вырубился и спал до четырех часов.

Картина с явлением добытчицы при его пробуждении повторилась, отчего они рассмеялись. Только на этот раз Лагуна охотилась с бамбуковым луком в качестве тетивы использовав шнурки от кроссовок и вместо игуан в руках у нее болталась связка из лягушек.

Чувствовал себя Александр еще лучше.

«Не зря говорят, что лучшее лекарство это сон, – подумал он. – Но и про таблеточки с пилюльками забывать не будем…»

– А кто такой дарк? – поинтересовался он. – Дарк?

Лагуна поняв, что от нее требуется пояснение, как могла, изобразила пантомимой, сначала показала на ящерицу и замахала руками, после чего плюнула и показала на огонь.

– Все ясно. Летающая ящерица, плюющаяся огнем. Сиречь дракон. Что-то такое я и подумал. Забавно, меня приняли за дракона!

После ужина Долгушин, выяснив у Лагуны, есть ли поблизости озерца чистой воды, занялся заготовкой живительной влаги, потому как его вода уже вся закончилась. Сделал фильтр из бамбука, засыпав золой и стал пропускать через него воду, а потом кипятить в котелке.

Попробовав результат, Александр только поморщился. Но лучше уже все равно не сделать.

Лагуна поняв, что происходит и тоже попробовав воду, что-то сказав, куда-то исчезла на полчаса, а потом вернулась с бамбуковым пеналом полным какой-то синей ягоды.

Попросив разрешения, она высыпала часть ягоды в новую порцию готовящейся воды.

– Хм-м, а ничего так, кисленький освежающий морсик получился… – осторожно попробовав результат, дал заключение результату Александр. – Так и делаем дальше.

Заготовили впрок и еды. Готовку, как и добычу взяла на себя Лагуна. Забила где-то в кустах десяток ящериц и пару змей, осторожно сняла кожу с последних словно чулок, покрошила мясо ящериц, сначала сварила, потом запихала их в змеиную кожу и зажарила в углях.

– Колбаса, однако…

Вечером Александр все же решил поинтересоваться у Лагуны, пойдет она своей дорогой или полетит с ним. Естественно все это было сделано с помощью пантомимы, что было не очень легко.

Лагуна что-то горячо говоря, выразила желание лететь с ним.

– Ну и замечательно, – с облегчением выдохнул спасатель.

После чего стал наблюдать, как девушка зачем-то ходит вокруг подножия горы (ночевать он на этот раз решил непосредственно на вершине под дельтапланом), что-то шепчет и сделав себе разрез на руке, капает кровью на камни.

– Вот же блин, шаманка, – пробормотал он неодобрительно.

Долгушин, будучи чуть ли не воинствующим атеистом, вообще крайне негативно относился к подобным делам и каждый раз плевался, когда по телевизору видел всех этих колдунов и прочих ясновидящих задуривающих головы слабовольным людям, выкачивая у них деньги за снятия порчи, сглаза и прочей ереси.

Вскрыл пачку с бинтом, продезинфицировал вернувшейся девушке йодом порез и замотал ладонь.