Пасынки восьмой заповеди – Генри Лайон Олди

Каждый отзыв на книги Олди даётся мне тяжко. Суть в том, что я их обожаю и готова даже те произведения, которые не легли точнёхонько в мою душу, защищать и хвалить. А тут речь идёт как раз о такой книге, которую я читаю не впервые – значит, что-то осталось после неё такое, что не отпустило…

Славянский сеттинг, и даже, пожалуй, определённое время, когда земли Южных Татр относились к Австро-Венгрии, – понятие относительное. Это всё же другой мир. Мир, в котором мирные сельские жители могут пожечь мельницу, потому как мельник – колдун (и это абсолютная правда), но и мир, где абсолютно убедительное ясновельможное шляхетство предаётся своим излюбленным развлечениям – охоте на зверя и девок… Мир, где живёт множество не совсем просто земных созданий – гаркловский вовкулак, что не менее страшен жеводанского зверя и совершенно безобидные летучие бухруны, но и такой мир, где селяне пасут овец, устраивают праздники, развлекаются, наблюдая старинный бой за звание бацы – главного пастуха… Словом, мир на стыке реальности и сказки, поэтому столь органичны в нём и персонажи, такие же – на стыке реальности и легенды.

Речь идёт о детях вора Самуила, о котором его соседи и друзья никогда в жизни бы не подумали, что он вор – соломинки чужой в жизни не взял. Чужак, появившийся в деревне неведомо откуда и долго называемый за свою внешность Турком, стал своим в доску, женился на местной немой девушке, а потом начал откуда-то приводить детей – своих не было.Раз в три-четыре зимы исчезал Самуил из Шафляр, скитался где-то до полугода и возвращался с приемышем. Когда с мальцом, когда с девкой. И все как один: лядащенькие, чернявые да востроносенькие. Галчата и галчата, словно родные дети турка.Но выбирал он их вовсе не по чернявеньким личикам – в каждом из деток необыкновенный воровской дар. Тот дар, который позволяет красть не вещи и драгоценности, а частички души, таланты, желания, чувства. Тяжела наука, тяжела и жизнь вора, который ненароком может прихватить нечто приглянувшееся, а оно, к примеру, окажется жгучей ненавистью или безграничной завистью. Старший из детей Ян стал настоятелем монастыря.Отца Яна многие считали святым. И хотя прижизненная канонизация ему не грозила – даже святой Станислав Костка сподобился приобщения к лику лишь после того, как отдал Богу душу – тем не менее тынецкие отцы-бенедиктинцы и священнослужители соседних монастырей были твердо уверены, что уж епископский-то сан не минует ксендза Ивонича, причем в самое ближайшее время.

И только сам отец Ян, Яносик Ивонич, старший из приемных детей Самуила-бацы, знал истинную цену своей святости.

Кроткий аббат был вором.Принимая в себя услышанное на исповеди, а иногда и подворовывая то, о чём было не сказано, отец Ян время от времени вынужден сливать накопившийся негатив дикими загулами в цивильном платье по кабакам…Младшая сестра Марта, потеряв любимого (тоже вот не белый и пушистый, венский карманник, продавший душу дьяволу, но любимый – до возможного предела и даже больше), решается на воровство души у самого Великого Здрайцы, как называют люди нечистого, болтающегося по этим краям на телеге-развалюхе, красуясь бархатным беретом с петушиным пером…Ещё один из братьев – Михал – обучался приёмам боя на шпагах и всяком другом оружии у всех лучших мастеров Европы, его победить невозможно, и только любовь (безответная, как ни поразительно, при всей его красоте, обходительности и мастерстве) к собственной жене, которая его не любит, делает его слабым и безрассудным – он готов залезть в её душу, чтобы с корнем вырвать из неё чувство к сопернику…Есть ещё сестра Тереза – воплощение матери и хозяйки, замужем за краковским купцом. Так ей приходится красть у мужа излишки совести, а то купцу от совести – одни убытки…Великий Здрайца – дьявол?нечистый? – персонаж, вызывающий жалость и странное чувство уважения хотя бы за то, что по большей части он режет правду-матку, невзирая на желание людей многие свои дела облечь в оправдательные речи.Вопрос: что делают в аду?

Ответ: мучаются.

Вопрос: кто мучается в аду?

Ответ: все.

Все.

Когда вы мучаетесь, это уже ад.

Он в вас.

Ад в вас, дорогие мои, он шипит и пенится, как недобродившее вино, он ударяет в голову мягкими коварными молоточками; ад в вас, любезные господа, но во мне его больше. Я – крепостной Тьмы, я – виллан Геенны, я – пустая перчатка, я чувствую в себе заполняющую пустоты руку Преисподней и завидую тому преступнику на эшафоте, в чье чрево входит сейчас заостренный кол.

Ему, казнимому, легче.Интересы персонажей, включая совершенно второстепенных, пересекаются, сплетаются, и в конце концов получается невозможно натянутое кружево из ниточек, посильнее потянув каждую из которых можно испортить весь узор. А узор этот – ни больше, ни меньше – жизни и души человеческие. Каждому приходится оглядываться, оценивать свои поступки с точки зрения их влияния на других, сравнивать важность своих желаний с чужими. И выходит, как ни крути, что семья в итоге встаёт во главу угла для каждого из детей Самуила, хоть они и не связаны кровными узами. Только семья – только в ней можно доверять каждому. Даже если тебе это и не нравится......и Марта вдруг подумала, что выражение лица аббата Яна, когда он слушал Мартину исповедь и потом вдохновенно рассказывал ей про ересь катаров, было во многом подобно выражению лица Михала, когда последний играл плещущей сталью и вытирал окровавленный клинок песком.

«А я? – ужаснулась Марта. – Я сама?..»

Пришла пора перечитывать Олди с начала.

Небольшая повесть, восточноевропейский колорит колорит.

Дети Самуила-турка. Воры, крадущие воспоминания и умения.

Марта и её верный не-пёс Джош.

Про авторские вселенные. Пожалуй, вряд ли кто-то до меня проводил параллели между «Пасынками» и относительно свежим роман-вестерном авторов «Чёрный ход». А я проведу. Во-первых, в Лабиринтах Души, по которым ходят воры воспоминаний, существует некий Чёрный Ход. Во-вторых, мужских персонажей обоих романов зовут Джош. Ни за что не поверю, что у авторов так случайно получилось! Как минимум – пасхалки.

Читал? Не читал «Пасынков» раньше? Если и читал, то забыл всё до слова.

В первую очередь это прекрасная жанровая проза. Авантюрная мистика в декорациях начала Нового времени и с польским колоритом. Погони, дуэли, похищения, договор с нечистой силой и его нарушение.

Четверо приёмных детей Самуила-турка умеют воровать воспоминания у других людей. Очень удобный навык. Каждый прекрасно устроился в жизни: воевода, аббат, купчиха, компаньонка дворянки. На их пути встаёт сам дьявол, Великий Здрайца.

Сюжет закручен лихо и безупречно. Ни одного лишнего действующего лица. Все ружья выстрелили.

Такое ощущение, что теперь именно эту вещь буду рекомендовать, как эталон ладно скроенного романа.

Объём небольшой, читается восхитительно!

10(ШЕДЕВР)

В первый раз наведалась в библиотеку к авторам, прочитав данную книгу, и второй день думу думаю: а что же можно нового сказать, кроме уже сказанного остальными читателями?.. Нет, не сильна я что-то совсем в этом случае на мысли. Все они разбредаются в стороны, пытаясь прояснить скорее для самой себя, что же покорило меня, склонило больше на свою сторону: тягучесть и суровый мужской нрав текста, притягательная задумка или всё-таки невероятная образность всего написанного, благодаря чему у меня не возникло ни тени сомнения, что я действительно стараниями авторской мысли перенеслась в мрачное Средневековье?.. Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что и то, и другое, и третье.

"Грубый век, грубые нравы, романтизьму нету"…

Строптивость времени и горячую кровь героев на этих страницах нам нарисуют в красках. Здесь могут выколоть глаза, отрубить руки, забить в драке ножом, сжечь вместе с домом – за дурное слово, за кровную обиду, за помыслы о колдовстве, порой и просто ради кровавой потехи. Это мир грешников, душ которых дожидается Великий Здрайца, приспешник дьявола. Это мир редких праведников, до которых ему никогда не дотянуться. Это среда существования детей Самуила-бацы, искусных воров, с некоторыми из которых Князю Тьмы предстоят свои счёты. А по сути это шесть жизнеописаний, штрихами набросанных на один общий холст истории, и волей-неволей проникаешься сомнениями, страхами и терзаниями главных героев, пусть авторы и не заостряют на этом пристального внимания, уделяя его куда больше другим вещам: дракам, преследованиям, размышлениям о добре и зле, Рае и Аде. Последнего, к слову, оказалось, довольно много.В целом хорошая такая, крепко сбитая история вышла, со смыслом. Не сказала бы, что её сюжет лихо закручен, как и не скажу, что сильно прониклась персонажами (всё же на сочном фоне происходящих вокруг них событий и «монументальных» рассуждений они сами для меня как-то «потерялись», смотрелись бледнее). Но не могу не оценить глубины написанного и ощущения за всем этим уверенной, талантливой авторской руки (точнее, рук). Поэтому не прощаюсь с Олди, говорю «до свидания» и обязательно приду к ним снова.