Гай Юлий Орловский
Ричард Длинные Руки – эрцгерцог

Глава 10

Сэр Норберт с разведчиками увязался сопровождать меня даже при осмотре войска. Я морщился, но помалкивал. В их глазах столько веры в меня и преданности, что я внутренне ежился и с непониманием осматривал себя: что, в самом деле настолько много стою?

Шатры военачальников выделяются размерами и высотой поднятого на шесте знамени, вокруг группируются шатры лордов, а простые рыцари вперемешку с рядовыми воинами расположились у костров, и только один воинский отряд начисто лишен шатров и даже палаток, только костры и охрана по периметру.

Сэр Норберт пояснил вполголоса:

– Весьма могучий с виду рыцарь из Вестготии…

Сэр Палант сказал живо:

– И не только с виду! В первой же схватке он лично сразил семерых варваров, а ему даже не поцарапали кирасу. Этот сэр Вильярд силен, как стадо быков.

Норберт кивнул.

– Согласен, он поразил всех отвагой, мужеством и силой. Сэр Ричард, что скажете?

– Да, – ответил я. – Я поговорю с ним. Ждите здесь.

Он спросил с беспокойством:

– Но не будет ли урона вашей чести…

– Не будет, – заверил я. – Мы с ним… знакомы. Весьма. И у нас весьма сложные отношения.

Они послушно придержали коней, я послал Зайчика в галоп. За Вильярдом, как уже вижу, десятка три рыцарей, а еще у костров расположились в ожидании выступления не меньше сотни тяжеловооруженных всадников. У всех тяжелые боевые топоры, мечи, а из-за спины выглядывают луки, а то и арбалеты.

Вильярд поднялся навстречу, громадный, широкоплечий и собранный настолько, что выглядит литым из цельного куска великолепной стали. Доспехи укрывают от горла и до пальцев ног, только шлем остался лежать на земле.

Я еще издали вскинул руку в приветствии.

– Сэр Вильярд! Скажу честно, очень рад видеть вас здесь!

Он смотрел холодно, не ответил «еще бы», как говорит весь его вид, просто не сводил с меня взгляда, а когда я остановил коня, медленно поклонился.

– Ваша светлость…

Я соскочил на землю, так учтивее, иначе выгляжу разговаривающим свысока, как бы доброжелательно ни звучал мой голос.

– Сэр Вильярд, – ответил я тем же церемонным тоном, но тут же позволил себе улыбнутся и спросить в великом удивлении: – Это ваш отряд?

– Да, ваша светлость.

Я покрутил головой в изумлении.

– Как?.. Откуда?

Он смотрел на меня со смесью враждебности и почтительности.

– Половина рыцарей, – произнес он с холодной учтивостью, – из Вестготии, остальные – местные. Так уж получилось.

Я кивнул, быстро соображая, что все знатные лорды пришли со своими вассалами, но существуют и самостоятельные хозяева, которые не являются ничьими вассалами. У них обычно небольшие наделы и скромные хозяйства, они могут идти на войну, а могут не идти. Если кто решит пойти, может присоединиться к отряду любого лорда. Или даже драться в одиночку под собственным штандартом.

– Понятно, – сказал я, – они сделали хороший выбор. Под вашим руководством сумеют добиться больших побед, чем под, скажем… ладно не будем называть имен!

К тому же, мелькнула мысль, к кому бы ни примкнули, будут выглядеть его подданными, а это ущемляет самолюбие, в то время здесь они как бы на равных, а этот Вильярд не сюзерен, не лорд, а лишь воинский вожак.

Вильярд чуть кивнул, явно стараясь, чтобы это не выглядело как поклон.

– Постараюсь оправдать их доверие.

– Я в этом не сомневаюсь, – заверил я.

– Все будут стараться, – произнес он, и снова я уловил в его сдержанном голосе борьбу уязвленной гордости и желания не вызвать моего недовольства. – Как и я лично. Ибо за мной не только принцесса, но и эти люди.

Я потрепал по холке Зайчика, он повернулся боком, приглашая меня в седло.

– Желаю побед, – сказал я. – Кстати… принцессу вы где устроили, сэр Вильярд?

Он ответил ровным голосом:

– Она со мной.

Я проговорил с запинкой:

– Это… в каком смысле?

Он указал кивком на две телеги в самом центре их лагеря. Одна из них крытая, лошади выпряжены и пасутся, оглобли сиротливо торчат концами в небо.

– Алонсия там.

– В деревенской телеге? – переспросил я.

– Да. Но она не жалуется.

– С ума сойти, – пробормотал я.

Он сказал тем же ровным голосом:

– У нас здесь ничего нет, сэр Ричард. А на те драгоценности, что были на принцессе, удалось купить только повозку и коней.

Червячок стыда проснулся и шустро начал грызть мои железные внутренности.

– Неловко получилось, – пробормотал я. – Давайте поступим так… Мы, по сути, уже начали захват земель Гандерсгейма. Это вот их территория. Берите ее, скажем, от границы с Брабантом и до той реки… и вширь с теми же пропорциями. Начинайте обживаться. Принцессе не стоит мучиться, таскаясь за войском в деревенской повозке…

Он задумался, на лице отразилось короткое колебание, но тут же покачал головой.

– Нет, это будет урон моей рыцарской чести.

– Подумайте о принцессе, – сказал я.

Он ответил неумолимо:

– Она тоже не примет.

– Уверены?

– Да, – ответил он резко, в голосе прозвучала нотка оскорбленного достоинства за принцессу. – Я должен завоевать право на владение здесь землей! Да и что обо мне подумают мои люди?

Понятно, что подумают, мелькнула мысль. Это в моем срединном сказали бы завистливо, что ловко провернул, без боя выхватил такой лакомый кус, да еще на границе с Брабантом, где все торговые пути, а место и безопасное, и доходное.

– Хорошо, – ответил я с неохотой, – мы постараемся захватить Гандерсгейм побыстрее.

Он коротко усмехнулся.

– Осмелюсь заметить, вы не то говорите… ваша светлость.

Я потер ладонью лоб.

– Да, вы правы. Устал, извините. Боудеррия с принцессой?

– Да.

Я помедлил, вопрос щекотливый, наконец поинтересовался:

– Она как… в своем наряде?

Он покачал головой.

– Здесь не королевский дворец.

Взгляд его говорил, что больше мне здесь делать нечего. Я покосился на его рыцарей, что остались у костров, но чутко прислушиваются, улыбнулся примирительно и, вскочив в седло, поднял руку.

– Успеха вам, сэр Вильярд!

– Спасибо, ваша светлость.

Я галопом вернулся к отряду, сэр Норберт встретил меня с непроницаемым лицом, но все же обронил негромко:

– Сложные отношения… остались?

– Практически нет, – ответил я. – Уже нет.

Он осведомился:

– Натянутость из-за женщины?

Я насторожился.

– Почему именно?

– А из-за чего еще, – спросил он, – если девять из десяти стычек именно из-за них? Да и возраст у вас обоих… подходящий.

Он говорил негромко, понимающе, не как с лордом, а как старший по возрасту, повидавший всякое и желающий предостеречь от тех неприятностей, что в свое время… да…

Мое горло на миг перехватили незримые пальцы. Я с трудом передохнул, покачал головой.

– Некоторым приходится взрослеть раньше. Нам с Вильярдом выпало именно такое… счастье.

Он кивнул, в глазах оставалось сдержанное сочувствие.

– Насчет Вильярда не уверен, но вам, да, пришлось, чувствую. И еще придется.

– Сплюньте, – попросил я. – И так душа едва не выпорхнула.

На границе нашего лагеря часовые бодро стукнули концами копий в землю. Норберт остановил коня, лицо чуточку виноватое.

– Ваша светлость, – произнес он, – здесь вас вынужден оставить…

– Скачите, – ответил я, – у вас дел больше, чем у меня.

– Это вряд ли, – ответил он, – но за оценку спасибо!

С ним отправились почти все из его группы, но двое проводили меня до самого шатра, Ришар велел разбить его рядом со своим, только мой вроде бы крупнее и выше, для этого то ли земли подсыпали, то ли вместо боковых жердей вкопали целые деревья.

Передав меня с рук в руки охране, норбертовцы развернули коней и галопом унеслись вслед за своим командиром.

Внутри шатра никакой роскоши, Ришар знает мои вкусы, зато широкий стол, на нем большая карта, вокруг стола и даже под стенами множество крепко сколоченных кресел и две лавки, узкое ложе с цветистым покрывалом. Еще добавочный стол, на котором в готовности около дюжины кубков и чаш, а под ним три пузатых кувшина.

– Неплохо, – пробормотал я. – Быстро здесь… Что-что, а воинское ремесло в нашей жизни налажено лучше всего.

Полог откинулся, появилась голова оруженосца.

– Ваша светлость, – взмолился он, – мы не расслышали!

– А вы не подслушивайте, – сказал я назидательно. – Это нехорошо! Марш от шатра, морды. Когда понадобитесь, я так гаркну, что мертвый проснется!

– Ваша светлость, – пробормотал он, исчез, я услышал по ту сторону быстро удаляющиеся шаги.

Древние говаривали, что трудно прокормить одного бездеятельного человека, еще труднее прокормить целое семейство, но труднее всего содержать войско, проводящее время в праздности. А еще если в ближайшие дни вся эта огромная масса вооруженных людей не столкнется с сильным противником, начнутся стычки особо спесивых друг с другом, с конкурирующими отрядами, начнется выяснение, кто круче: армландцы, сен-маринцы, брабандцы, ундерлендцы, вестготцы или даже отдельные группы внутри отрядов…

Еще надо помнить, что в обозе вместе с войском двигается немалое число священников и магов, последних я переквалифицировал в механиков. И хотя те и другие, во избежание, делают вид, что не замечают друг друга, но я все-таки велел держать их на разных концах обоза. Правда, с началом боевых действий священники будут стремиться перебраться в передние отряды, все обучены врачевать, кто молитвой, а кто всего лишь травами и мазями.

Я взял лук Арианта, любовно протер, хотя он никогда не собирает пыли, но, думаю, и луку приятно, когда его гладят и чешут. Не забыть и про такой пропагандистский жест, часто воспеваемый бардами: прямо на поле боя кого-то из простых воинов возвести в рыцари, об этом заговорят, многих подстегнет…

Полог откинулся, в шатер просунулась голова начальника стражи.

– Ваша светлость, к вам… гость. Гостья.

Я сказал рассеянно:

– Пропусти.

Он исчез, а через пару секунд в шатер вошла сверкающая статуя из блестящего металла, высокая, широкая в плечах и узкая в поясе, только шлем с перьями красиво покоится на сгибе руки. На меня без всякого выражения взглянули холодные светло-голубые, почти серые глаза, нос высокомерно вздернут, губы плотно сжаты, волосы туго убраны в пучок на затылке.

– Ваша светлость, – произнесла она так, словно заговорила усыпанная снегом гора, – я прослышала о вашем беспокойстве. Дескать, могу опозорить ваше мужское войско непотребным здесь женским обликом…

Я шагнул вперед, но обнять не решился, вдруг да в морду даст, сказал с искренним покаянием:

– Боудеррия, ну ты чего?.. Это тебе Вильярд наябедничал?

– Неважно кто.

– Неважно, – согласился я быстро, – ты права. Насчет облика… Я уже понял, ты сделаешь все, как надо. Доспехи просто чудо!

Она ответила так же ровно:

– Принцесса продала все драгоценности. Я у нее в долгу.

Я указал на самое лучшее с виду кресло.

– Сядь, давай поговорим. Не о тебе, не дергайся! О Вильярде и принцессе. С ними общаться трудно, ты же знаешь.

– Знаю, – ответила она.

– Садись, садись! Ты у нас вроде буферной зоны.

– Буферной?

– Да, – сказал я и невольно посмотрел на то место, где под панцирем укрыта ее высокая грудь, – это для смягчения столкновения… Да садись же!

Она неохотно и с некоторым недоверием села, я проследил, как сгибаются ноги в коленях, вроде бы легко, чувствуется добавочная подгонка доспехов по фигуре. Вообще они вроде бы легче обычных, что и понятно, для Боудеррии важнее прикрыть обнаженные части тела от мужских взоров, чем получить добавочную защиту.

Я опустился за табуретку рядом, стол не между нами, а сбоку, быстро наполнил кубки хорошим вином, один подал Боудеррии.

– Давай… за будущее.

Она взяла кубок, светлые глаза смотрят строго и вопрошающе, лишь на краткий миг почудилось, что в самой глубине мелькнуло что-то похожее на смущение.

– За будущее Алонсии, – произнесла она. – За Вильярда.

– За тебя, – сказал я честно.

Она не сводила с меня взгляда, теперь уже совершенно непроницаемого, медленно кивнула.

– И за вашу светлость.

Я поморщился.

– Боудеррия, брось… Мои друзья обращаются ко мне по имени. По крайней мере, в неофициальной обстановке.

– Сэр Ричард…

– Можешь просто «Ричард», – сказал я. – Пусть мои рыцари догадываются и завидуют… Я смотрю, ты в доспехах, это хорошо, извини за трюизмы. Но, надеюсь, ты мудро ограничишься ролью телохранителя Алонсии.

Она осведомилась:

– Что вы имеете в виду, ваша светлость?

– Ричард, – напомнил я.

Она сказала с неохотой:

– Сэр Ричард.

– Останешься возле принцессы, – объяснил я. – Никакого участия в боях! Знаю, тебя ничего не страшит, но если прибьют… Алонсия изойдет слезами.

– Не прибьют, – заявила она.

– Война, – напомнил я, – не серия поединков. Пора дерешься с одним, трое ударят в спину, это нормально.

Она спросила высокомерно:

– Рыцари бьют в спину?

– На одного рыцаря, – напомнил я, – десять тяжеловооруженных конных, двадцать пеших, пятнадцать копьеносцев и столько же лучников. Все бьют в спину и, скажу честно, правильно делают. Степняки же бьют? Это война, а не красивая рыцарская игра с поклонами и расшаркиваниями. Потому мне хотелось бы тебя сберечь. Ты у нас уникальная. Потому не приказываю, ты же с норовом, а прошу по-людски, а то и по-человечески заниматься только своим делом: телохранитить принцессу.

Она поморщилась.

– Алонсия говорит, она уже не принцесса. А главное, она оказывается в середине хорошо охраняемого обоза. От кого спасать?

– От нескромных взглядов, – предположил я.

– Как?

– Бить в морду всех, кто подойдет слишком близко.

Она поморщилась.

– Алонсия сама почти не выходит из повозки. Это она отпустила… даже велела идти к вам.

– К тебе, – поправил я.

Она выговорила с трудом, словно глотала огромную упирающуюся жабу:

– К тебе… сэр Ричард. Нет, не могу! Все-таки к вам.

Я поморщился.

– Ну, если совсем уже не можешь. Понимаешь, если решишь участвовать в боях, мне придется ради Алонсии и… вообще, стать телохранителем при тебе. А это не совсем… уместно. Я должен хранить державу, а не твои прелести.

Она сделала вид, что не заметила мой мужской взгляд, лицо стало еще суровее.

– Сэр Ричард, я слышала, вы считаетесь со своими вассалами.

– А ты мой вассал? – спросил я с интересом.

Она ответила нехотя:

– Куда деваться…

Я ощутил себя виноватым, хотя и не понимаю, с чего вдруг, но женщины это умеют, даже вот такие.

– Боудеррия… если ты слишком уж упираешься, то я могу тебе разрешить участвовать в боях. Как ты и сказала, куда денусь. Но только под моим присмотром! И только тогда, когда сам ввяжусь во что-то непотребное.

Ее глаза сразу заблестели, а на щеках вспыхнул румянец.

– Спасибо!

– Это не будет так часто, – предупредил я, – как ты надеешься. Я человек осторожный и нерисковый. К тому же стратег, а не искатель приключений.

– Я знаю, – ответила она. – Вы избегаете приключений, я слышала. Но слышала еще, что они вас не избегают! Еще как не избегают… Кстати, а вы сами не хотите навестить принцессу Алонсию?

Я в испуге потряс головой.

– Ни за что!

– Почему?

– Ну, что за вопрос?.. – спросил я. – Вильярд прибьет. Он ревнив, как тысяча мавров.

Она скептически поморщилась.

– Ну да, так я и поверю, что опасаетесь его гнева. У вас как-то была схватка или я что-то перепутала? Я помню, кто одержал верх.

– Он был измучен вашим походом, – возразил я, – держался на последнем дыхании. А я прибыл свеженьким… Да и вообще, зачем мне его дразнить? Он мне присягнул, теперь я о нем обязан заботиться и защищать все его права.

Она смерила меня высокомерным взглядом.

– Вы говорите, как старик.

– Это как?

– Разумно, – сказала она с презрением. – Рассудочно! А где ваше боевое безумие? Звериный порыв? Отважное безрассудство?

Я пробормотал:

– Да как-то выветрилось, когда по голове били. Наверное, по ней стучали чаще, чем по другим местам. Такая у меня голова особенная. Каждому хочется по ней стукнуть.

Она кивнула.

– Да, мне тоже все время хочется. И чем больше смотрю…

Я посмотрел на нее искоса.

– Да ты вроде бы и била… и спину царапала. И даже укусила.

Она фыркнула, отвернулась и начала смотреть вдаль, но взгляд упирался в стенку шатра.

– Вранье.

– У меня след остался, – пожаловался я. – Хочешь, покажу?

Она вроде бы даже чуть покраснела и поспешно отвернулась.

– Сэр Ричард! Как вы можете?

– Сам удивляюсь, – ответил я. – Только с тобой и получается поговорить, как с человеком. Остальные, которые носят платья – женщины! Всего-навсего. А с тобой просто душа отдыхает.

Она с подозрением спросила:

– Это комплимент или оскорбление?

– Боудеррия, – ответил я с упреком, – ты же видишь, как я неровно к тебе дышу! И вдруг такие подозрения.

– Значит, все-таки оскорбление, – сделала она вывод. – Хорошо, сэр Ричард, до встречи в бою! Посмотрим, каков вы в реальном деле.

И, гордо повернувшись, вышла из шатра. Я покачал головой, все-таки женщины, как бы ни настаивали на своем равенстве, беззастенчиво пользуются своей женскостью. Попробовал бы кто-то из рыцарей вот так повернуться и выйти, смиренно не испросив моего высочайшего соизволения!

Глава 11

Отряды сэра Норберта ушли далеко вперед, в свою очередь выпустили разъезды по два-три всадника, а вся армия медленно снималась с места и продвигалась в глубь Гандерсгейма, еще не встречая ощутимого сопротивления, что меня настораживало, а местами и серьезно тревожило.

Граф Ришар объезжал рыцарские отряды, уже в полных доспехах, только сюрко поверх, спасаясь от жаркого солнца, с ним десяток военачальников, все в белых плащах с огромными красными крестами на спине.

Я встретил их на полдороге, когда быстро промчался по широкому кругу вокруг растянувшихся колонн, высматривал, откуда могут ударить быстро и внезапно.

– Ваша светлость, – сказал Ришар весело, – началось?

– Хорошее начало, – согласился я, – половина дела.

Он оглянулся на внимательно слушающих нас полководцев.

– Скажите что-нибудь, – попросил он, – как вы умеете. Даже у меня, старого зверя, вскипает молодая кровь после ваших речей!

Я развел руками, дескать, что сказать, все идет, как надо, потом выпрямился в седле и оглядел всех орлом.

Военачальники остановили коней и смотрят с ожиданием.

– У нас святое всепобеждающее знамя, – сказал я твердо, – на нем незримо горят слова «Сим победиши!», а вы все, конечно, знаете эти знаменитые слова, изменившие ход истории. У варваров же не так опасно знамя, как его древко.

Все заулыбались, Ришар сказал поощряюще:

– Ваша светлость, ваш строгий приказ насчет обязательного закрепления в городах вызывает… гм… разговоры среди доблестных рыцарей. Все-таки большинство надеялись на жаркие схватки в чистом поле…

– Этого хватит с избытком, – заверил я. – Будут жаркие и очень быстрые. Только успевайте. Но чтобы не приходилось отвоевывать захваченные земли снова и снова, везде нужно, увы, ставить крепости. Мы должны лишить варваров возможности носиться по Гандерсгейму везде, где возжелают!

Сэр Арчибальд проговорил, морща аристократический нос:

– Такое осторожное продвижение… как-то не походит на ваше стремительное вторжение в Сен-Мари!

– Каждому противнику, – сказал я, – своя тактика.

– А вас не беспокоит, – поинтересовался он со всей почтительностью, но с долей ехидцы, – что варвары сочтут ваши поступки недостаточно… мужественными?

Я пожал плечами.

– Я еще не встречал кота, которого заботило бы, что о нем говорят мыши.

Ришар приподнялся в седле и оглядел всех веселыми и дерзкими глазами.

– Все слышали? – прогремел он сильным голосом верховного полководца. – Никакого особого рыцарства по отношению к варварам! Вы коты, а они – мыши!

Я молча позавидовал, как мгновенно он воспламенил всех, судя по их лицам, и как мигом, как говорится, перевербовал, заставил переменить отношение к методам ведения войны.

Они орали довольно, били в щиты, вздымали руки, а я спросил тихонько:

– Граф, вы верите, что так будет?

Он вздохнул.

– Нет, конечно. Рыцарство у них в крови. Даже по отношению к драконам и то, бывало, делали такие жесты… Просто надеюсь, что удержат рыцарство в каких-то рамках. Не люблю терять героев из-за чрезмерного благородства.

– На следующем привале, – сказал я, – проведем еще раз сверку планов. А пока опасайтесь прежде всего внезапных набегов.

Он поморщился.

– Сэр Ричард! Вы так часто предупреждаете о такой мелочи, что просто оскорбительно для нашего крестоносного братства. Неужели внезапный набег что-то изменит? А приближение большого войска люди сэра Норберта обязательно заметят издали.

Утром мы прошли земли карликового королевства Кроменлехи, уж и не знаю, какое племя владеет этими землями, потом миновали такое же мелкое королевство Ятгалды.

Мы двигались плотной конной группой, военачальники, полководцы, а также наиболее знатные из рыцарей, тут уж ничего не поделаешь, эту привилегию у них отнять я даже не пытался. Достаточно и того, что не берутся вести войну каждый своим отрядом самостоятельно.

Вокруг нас на расстоянии усилиями барона Норберта двигаются, не приближаясь и не отдаляясь, конные отряды телохранителей, наиболее крепкие и умелые из простых воинов.

Граф Ришар красиво восседает на рослом жеребце, он на полкорпуса впереди, красивый в блестящих латах, сейчас, правда, почти целиком скрытых белым плащом с огромным красным крестом на спине.

– Захваченные сообщили, – сказал он довольно, – а наши разведчики подтвердили, что мы в пределах довольно крупного и богатого королевства Белые Гарпии! Ну и название, надо сказать… Вот тот город, видите, и есть стольный град… а также все королевство. Видите вон те три деревни? Это все подданные…

– Не считая горожан, – вставил Альвар Зольмс.

– Не считая горожан, – согласился Ришар. – Сэр Ричард, что с ними делать будем?

Я подумал, сказал медленно:

– Дорогой граф… насколько я помню, королевство Белые Гарпии… правит им великий король Вандерлит. Чем великий, никто объяснить не может, а у него лучше не спрашивать из свойственной нам деликатности и христианской щепетильности. У него два сына, но оба давно выросли и куда-то выданы замуж… или, точнее, зажен. Чуть дальше королевство Гардекс с королем Узиландом.

– Тоже великим? – спросил граф с усмешкой.

Рыцари засмеялись, я кивнул.

– Ну, тут все великие, привыкайте. Чем мельче, тем… Дальше, если по прямой, королевство Поющих Деревьев… Ага, левее от Гардекса – королевство Бретокс, там самая качественная и низко залегающая руда во всем Гандерсгейме, однако плавильные мастерские самые лучшие и дешевые – в Йеремланде. Над ними нужно поскорее установить связь, а то вдруг Вики все-таки выдадут замуж, и расклад сил резко поменяется…

Альвар Зольмс воскликнул с великим удивлением.

– Сэр Ричард, откуда вы все это знаете?

Я ответил с должной надменностью:

– Разве это не мое маркграфство? И не мои люди? Пусть даже пока об этом не знают… В общем, от Гардекса правее Бурландия, это королевство может оказаться на нашей стороне. Ему покровительствовал ярл Растенгерк, сейчас, правда, женатый на Мириам Сероглазой, дочери короля Франсуа Меченого, королевства Меркель… Можно надеяться, что Меркель и Бурландия не окажут нам сопротивления…

Альвар поинтересовался тихонько:

– А кто такая Вики?

Я отмахнулся.

– Местная принцесса. В Гандерсгейме сто семьдесят королевств, так что можете представить себе, сколько здесь принцесс!

Все кивали, улыбались снисходительно, только Альвар помолчал, присматриваясь ко мне, и спросил тихонько:

– Но принцесса Вики чем-то особенная?

Я спросил удивленно:

– С чего вы это взяли?

– Да что, – ответил он, – у вас на лицо тень набежала… И вздохнули. Чуть-чуть, но правитель должен лучше следить за своей мимикой.

Я помолчал, теперь и другие смотрели на меня с ожиданием, а он коварно улыбался.

– Это чистая и светлая девушка, – выговорил я наконец. – Я не встречал более наивной, доверчивой и преданной… Но, видит бог, я не могу жениться на всех прекрасных женщинах мира… хотя, конечно, хотел бы, сознаюсь. Господь посылает нам и такие испытания, а не только сражения с драконами и битвы с варварами! Но с теми ясно, а вот с женщинами… проходишь это испытание и не знаешь, правильно ли прошел…

Их лица медленно темнели, серьезнели, в глазах у кого сочувствие, у кого сопереживание, а у многих печаль, словно еще раньше меня прошли через такое и не уверены, что прошли правильно.

Наконец Христоф Вильгельм Гуфеланд, младший сын графа Фридриха Новоплесского, чьи владения входят в герцогство Вельденское, то есть мое, расхохотался звонко и весело.

На него посмотрели с удивлением, он поерзал в седле и спросил приподнятым голосом:

– А это королевство Меркель… далеко?

Он явно старался столкнуть всех с минорной колеи, я ответил уже деловым тоном:

– Насколько помню, от некой точки… гм… до Меркеля было восемнадцать королевств… а если считать отсюда, то не меньше двадцати пяти, если по прямой. Это гигантское королевство: три города и восемнадцать сел…

Он бодро хохотнул.

– Ого! В самом деле. Чур, мое!.. Я как раз и хотел себе именно такое. Чтоб три города и восемнадцать сел.

Я грозно нахмурил брови.

– Сэр Христоф, – сказал я резко. – Вы мне принесли клятву верности в Вестготии, как сюзерену, но почему решили, что здесь я никто? Вам что, нужно напоминать, у кого в руках меч власти?

Рыцари утихли, а сэр Христоф побледнел, развел руками, торопливо промямлил:

– Сэр Ричард… ваша светлость… это же только шутка… пусть неуместная, но я же ни в коей мере не посягаю на ваше право раздавать трофеи самолично…

Я выждал, обводя всех карающим взором, все потупили головы, наконец я сказал резко:

– Дабы никто отныне не забывал об этом, повелеваю! Земли королевства Меркель никому не будут переданы!.. Там останется тот правитель, что правит сейчас. Пусть это будет предостережением тем, кто берется распоряжаться захваченным.

Дальше ехали некоторое время молча, испуганные моей вспышкой вельможного гнева, хотя я просто имитировал ее в интересах дела. Сэр Христоф довольно удачно для меня сглупил, я воспользовался его промахом, чтобы отмазать королевство Меркель от захвата и раздела победителями. Конечно, независимым ему быть недолго, быстро запрягу в общую экономику, но хотя бы избегнет обязательного разграбления.

Еще надо будет вывести из-под удара пару королевств, что уже на стороне великого и ужасного Ричарда, а еще обязательно связаться с племенем Растергерка. Приходится напоминать себе, что Гандерсгейм – не страна, и заселяет его не нация или народ, а множество варварских племен, у которых нет понятий единства на основе общности нации, веры или чего-то еще. И которых сосед обычно намного сильнее раздражает, чем пришлые чужаки.

Рыцари потихоньку начали переговариваться, Ришар оглянулся на них, пустил коня рядом с моим Зайчиком.

– Что-то варвары ведут себя как-то странно, – сказал он обеспокоенно. – Ни одного крупного сражения!.. Мелкие стычки не в счет, я просто не нахожу себе места.

– Боитесь, затевают что-то?

Он кивнул.

– Да. Такое впечатление, что у них что-то в запасе. Ужасное для нас. А что думаете вы?

Я постарался изобразить полное спокойствие.

– Граф, они же видят нашу силу! Всем заметно, что теперь нас вдвое больше, чем было тогда, когда их разбили и выгнали из Сен-Мари.

Он кивнул, соглашаясь, но лицо оставалось хмурым. Я улыбался, но самому поведение варваров кажется неестественным. Вместо того, чтобы дать решительный отпор, отступают, как будто заманивают в глубины Гандерсгейма, где нас р-р-р-раз! – сожрет нечто огромное и настолько могучее, что и не хрюкнем.

– А наши силы тают, – заметил он. – Нехорошо.

– Что так? – спросил я. – Сражений вроде не было?

– А гарнизоны? – напомнил он. – Я и так оставляю самых, так сказать, малодееспособных. Но у нас, как назло, все рвутся сразиться с дикими людьми, упрочить веру Христа!

– Давайте какие-то льготы, – посоветовал я.

Он поморщился.

– Да и так всем сказал, что остаются хозяевами. Справедливыми и милостивыми… но все-таки хозяевами! Только так и удается набирать добровольцев.