Гарриет Манкастер
Виктория-Стич. Близнецы из кристалла
Глава 3
В тот день дорога из школы оказалась для Виктории-Стич необычно долгой. Жара стояла несусветная, и ей тоже очень хотелось искупаться в ручье. Но только не с ними. Она нарочно повернула в противоположную сторону и быстро зашагала, высоко вздёрнув свой чёрненький, как у всех висклингов, носик. Серебряная корона царственно поблёскивала у неё на самой макушке, среди нарочито всклокоченных чёрных волос. Когда идти надоело, она вспрыгнула на свой летучий цветок и, пронизав лесной полог, взмыла вверх в ясное знойное небо. Ей очень нравилось обозревать своё королевство с такой высоты. Здесь она чувствовала себя недосягаемой. Свободной. Могущественной. Лес тянулся на многие мили окрест; кое-где среди густой зелени деревьев виднелись светлые полянки. По левую руку вдали высились Висклингские горы, где деревьев почти не было, зато струился ещё один ручей, поменьше, рождавшийся из родника на самом хребте.
Но Виктория-Стич направлялась к главному ручью. Ей хотелось найти местечко попустыннее, подальше к северу, где она могла бы спокойно искупаться в полном одиночестве, без докучливой компании своих одноклассников. Она прибавила скорости, следуя за сверкающей извилистой лентой ручья.
Наконец Виктория-Стич почувствовала, что утомилась. Она залетела уже очень далеко, почти к самой пограничной стене, и лес под ней выглядел совсем уже диким, почти необитаемым. Нигде не было видно ни домиков, ни аккуратно вымощенных галькой дорожек, а берега ручья заросли высокими цветущими травами. Поёжившись от удовольствия, что она наконец-то совсем одна, Виктория-Стич приземлилась на большой валун у самого берега и, сбросив одежду, натянула чёрно-белый полосатый купальник.
К тому времени, когда Виктория-Стич всласть накупалась, солнце уже садилось. Она здорово проголодалась, но при этом понимала, что искать поблизости какие-нибудь лавки бессмысленно – откуда им здесь взяться, в этой удалённой части леса. Собрав свои вещи, она зашагала прочь от ручья. Звездинка порхала возле самого её уха, взмахивая кожистыми крылышками. Может, размышляла Виктория-Стич, им удастся набрести на какие-нибудь ягоды. Наверняка в этой дикой чаще что-нибудь найдётся. Даже одной черничинки было бы вполне достаточно. С сумкой через плечо и с летучим цветком в руке она нырнула под густой лесной полог. Деревья росли здесь так плотно, что даже в такой ясный тёплый вечер под ними царил густой сумрак. Вязкий, как золотой сироп, солнечный свет едва просачивался сквозь редкие прорехи в листве над её головой. Теперь ей стало понятно, отчего этот лесной угол такой нежилой: стволы деревьев здесь были слишком тонкие, чтобы в них можно было селиться, и стояли так часто, что среди них было всегда темно и как-то душно. Нигде не было ни единой тропинки, и пробираться через кусты и траву подлеска оказалось нелегко. Всё это было совсем не похоже на другие места Висклинг-Вуда, которые Виктория-Стич успела повидать, и её антенны сейчас шипели и искрились от мрачного восторга. Она оказалась там, куда маленьким висклингам строго наказывали никогда не забредать в одиночку. Об этой нежилой северной части леса ходили недобрые слухи. Именно здесь, как поговаривали, прятались разные нехорошие висклинги, и в здешнем сумраке творились весьма скверные дела.
Виктория-Стич всё углублялась в чащу, всматриваясь в сгущающуюся темноту. Кожа её вдруг покрылась мурашками. Она резко остановилась и, прищурившись, затаила дыхание. Что это там, впереди? Слабый огонёк среди деревьев… и дым, клубами поднимающийся в густую листву. Она покрепче ухватилась за свой цветок. Какого висклинга можно ожидать встретить в такой глухомани? Сердце у неё колотилось как бешеное, но она, не в силах справиться с любопытством, крадучись двинулась вперёд.
Ну конечно это был костёр. Виктория-Стич теперь ясно видела язычки пламени и взлетающие над ним искры, слышала потрескивание горящих веточек, чувствовала запах дыма. У костра сидела девочка – её ровесница, а может, и чуть постарше. Отблески огня на её лице придавали ему загадочный и немного зловещий вид. В мочках островерхих ушек незнакомки покачивались крупные золотые серьги-полумесяцы. Её длинные гладкие блестящие волосы были наполовину чёрными, наполовину белыми. Она то и дело шевелила пальчиками смуглых босых ног, трогая ими тёплую от жара костра землю. Над огнём висел чайник. Держа в руках тростинку с нанизанным на ней ломтиком булки, девочка поджаривала его над углями. Виктория-Стич сглотнула комок в горле, прогоняя остатки страха – вряд ли эта девочка может ей чем-то угрожать, – и приветственно вскинула руку.
– Добрый вечер! – громко поздоровалась она. – Я принцесса Виктория-Стич, законная наследница престола!
От неожиданности девочка подпрыгнула, уронив в огонь свою булочку, а потом вскочила и прижала руку к сердцу.
– Ваше высочество! – воскликнула она.
Виктория-Стич даже растерялась. Она-то привыкла представляться принцессой, но большинство висклингов пропускали это мимо ушей. Особенно в школе. Да что там – они откровенно насмехались над ней. Потому что абсолютно ничего не понимали. Её щекам стало горячо от обидных воспоминаний. Но ничего… придёт время, когда они обо всём пожалеют.
– Вы застали меня врасплох, ваше… – снова заговорила девочка и тут же нахмурилась. – Эй, ты не можешь быть принцессой. Никаких наследниц престола не существует. Кто ты такая?
– Сейчас объясню, – сказала Виктория-Стич. – За булочку.
– С какой это стати мне угощать тебя булочками?! – возразила девочка. – Сначала назовись.
– Я… да я… – вспыхнула Виктория-Стич. – Как ты позволяешь себе обращаться с королевскими особами?!
– Никакая ты не королевская особа, – заявила девочка, складывая руки на груди. – Не придумывай. С чего это вдруг?
Виктория-Стич покраснела от гнева. И в то же время её кольнуло разочарование. На мгновение она позволила себе думать, что эта странная, таинственная, завораживающая девочка обязана быть не такой, как все остальные…
– Я родилась из алмаза! – выкрикнула Виктория-Стич. – Из алмаза со штрихом.
Девочка пристально взглянула на неё – и вдруг в её поведении что-то изменилось. Её антенны вспыхнули зелёными искрами, и она медленно расплела руки.
– О, – сказала она негромко. – Я слышала об алмазе со штрихом.
– Да уж надеюсь! – хмыкнула Виктория-Стич.
Антенны девочки всё ещё искрились, чуть слышно жужжа.
– Садись, пожалуйста. – Она взмахнула волшебной палочкой – и рядом с тонконогой поганкой, на которой она сидела как на табуретке, мигом выросла из земли ещё одна. – Кстати, меня зовут Урсулина, – представилась она, протягивая руку. – Приятно познакомиться.
– Виктория-Стич, – ещё раз представилась Виктория-Стич, пристально разглядывая девочку и пожимая её ладонь. Была у неё такая привычка, и её ничуть не беспокоило, что под её испытующим взглядом многим становится неуютно. Она присела на поганку и бережно пересадила Звездинку себе на колени. Но та никак не желала сидеть спокойно: всё вертелась, тревожно поводя курносой мордочкой то туда, то сюда, принюхиваясь к незнакомому дымному запаху и приглядываясь к чужой девочке-висклингу с болтающимися в ушах длинными золотыми полумесяцами.
Урсулина поднялась и ненадолго скрылась в деревянном фургончике, стоящем чуть поодаль от костра. Фургончик был весь расписан звёздами и лунами, а над ним качали головками пурпурные лесные цветы на длинных стеблях. Виктория-Стич ни разу не видела такого дома на колёсах и теперь разглядывала его с жадным любопытством.
– А зачем ему колёса? – крикнула она вслед Урсулине.
– Они ему не нужны. Я его не передвигаю, – ответила Урсулина, возвращаясь с горкой булочек на блюде и банкой черничного варенья. – Он стоит на этом месте уже не одну неделю. Но если вдруг мне нужно переехать, я использую магию, – пояснила она, небрежно махнув рукой. – Расскажи мне о себе.
– Какую магию? – насторожилась Виктория-Стич. – Откуда тебе известны такие чары?
– Об этом я расскажу тебе в другой раз, – сказала Урсулина, поднеся блюдо с булочками прямо под нос Виктории-Стич. – А пока давай пить чай. И заодно ты расскажешь мне о себе.
Обрадованная тем, что у неё наконец-то появился внимательный слушатель, Виктория-Стич прекратила свои расспросы о домике на колёсах и начала рассказывать сама:
– Всё началось, представь себе, ещё даже до того, как я появилась на свет. Моим кристаллом был алмаз! Королевский алмаз!
– Точно, – кивнула Урсулина, снимая с огня закипевший чайник и разливая по чашкам душистый жимолостный чай. – Ты же одна из тех близнецов!
– Да, – подтвердила Виктория-Стич. – И королевская особа, что бы там ни говорил лорд Астрофель! Мне плевать, что болтают эти наши глупые сановники. Из-за того что на нашем алмазе оказался тот чёрный штришок, они объявили, что он не может считаться чистым и что они будут ждать следующего алмаза. Но это же несправедливо! Мне кажется, штрих на алмазе не только его не портит, а наоборот – делает особенным. Единственным в своём роде!
– Согласна, – кивнула Урсулина. – Есть там какой-то чёрный штрих или нет – алмаз всё равно остаётся алмазом.
Виктория-Стич просияла от удовольствия. Ей не часто попадались висклинги, готовые принять её точку зрения. Урсулина протянула ей булочку, и Виктория-Стич жадно впилась в неё зубами.
– Мне кажется, очень глупо из-за этого штришка списывать твой алмаз со счётов, – продолжала Урсулина. – Что, если другой алмазный ребёнок так и не родится до того, как умрёт королева Кассиопея?
– Власти говорят, что такое вряд ли случится, – сказала Виктория-Стич, хмуро ковыряя мыском землю. – Королева Кассиопея может прожить до ста шестидесяти лет!
– Хмм, – протянула Урсулина, крепко задумавшись о чём-то. – Мне кажется, я могу попробовать заставить лорда Астрофеля изменить своё мнение… если ты хочешь, конечно. Я могла бы помочь тебе стать королевой.
– Правда?! – недоверчиво переспросила Виктория-Стич. – А как?
– Знаю кое-какие способы, – пожала плечами Урсулина. – Мне известны вещи, о которых другие висклинги никогда и не слышали.
– Какие, например? – спросила Виктория-Стич.
– Ну, пока я не стану тебе о них рассказывать! – сказала Урсулина. – Я ведь едва с тобой знакома. Если хочешь, чтобы я открыла тебе свои тайны, мы должны узнать друг друга поближе. Чтобы я убедилась, что могу доверять тебе.
При упоминании о тайнах глаза Виктории-Стич алчно блеснули.
– Я люблю тайны, – сказала она.
– Я тоже. – Урсулина широко улыбнулась. – Думаю, мы с тобой поладим. Приходи сюда повидаться со мной. Я сумею помочь тебе с чем угодно. С чем только захочешь.
При мысли о том, что теперь она может рассчитывать на чью-то помощь, Виктория тоже заулыбалась. Но потом вдруг сощурилась, словно что-то заподозрив.
– А тебе-то зачем тратить силы, чтобы помогать мне? – спросила она. – Что-то до сих пор никто не хотел этого делать.
– Мне кажется, что мы с тобой могли бы подружиться, – ответила Урсулина. – Ведь мы обе не такие, как все. А я бы хотела иметь друга. Здесь иногда бывает довольно одиноко.
– Иметь друга, – повторила Виктория-Стич, словно пробуя эти слова на вкус. За всю свою жизнь она никого не считала своим другом. Само собой, кроме Селестины, но ведь та её сестра, так что на самом деле это и не считается.
– Только ты должна дать клятву, – продолжала Урсулина, – что никому не скажешь обо мне. И о том, где я живу. Это будет наш с тобой первый секрет. Обещаешь?
– Обещаю, – сказала Виктория-Стич.
Глава 4
Всё следующее утро Селестина провела за столом на кухне, выводя золотыми чернилами заявки на ученичество, чтобы разослать их всем ювелирам, чьи имена она только сумела найти в Висклинг-справочнике. К каждому письму она добавляла тщательно нарисованные изображения своих поделок. Она уже наполовину справилась с работой, когда с лестницы донеслось цоканье каблучков и в кухню ворвалась Виктория-Стич: её распущенные волосы были все спутаны, а корона сбилась набок, словно она так и спала в ней. Она плюхнулась за стол, и вокруг неё взметнулось облачко серебряных блёсток.
– Я приготовила тебе завтрак, – сказала Селестина. – Только он, наверное, уже остыл. – Она придвинула сестре тарелку с омлетом из дракошкиных яиц и ломтиком лесной земляники.
– Спасибо, – поблагодарила Виктория-Стич и принялась за еду, молча жуя и о чём-то думая. Селестина даже не знала, стоит ли ей пытаться начать разговор, чтобы нарушить тишину в кухне. Казалось, Виктория-Стич полностью погружена в свои мысли. Слышно было лишь громкое тиканье часов на стене, и Селестина почти пожалела о тех временах, когда в доме постоянно жил кто-то из нянек, присматривая за ними. Но ни одна из них надолго не задерживалась – Виктория-Стич быстро выживала их своей грубостью и неуступчивостью, и в конце концов было решено, что близнецы уже достаточно взрослые, чтобы жить самостоятельно. Разве что няня Эвелина время от времени заглядывала проверить, как они справляются, да иногда заходила мама Твилы или Тишки, чтобы угостить их домашним пирогом. Но это и всё – больше у них никого не было, кроме друг друга.
Порой Селестине казалось, что она плывёт по течению, без всякой цели и привязанностей, и единственное, за что ей можно держаться, – это её сестра.
Виктория-Стич доела последний кусочек и отодвинула тарелку.
– Чем займёшься сегодня? – спросила она.
– Хочу сходить в «Лунный лёд», – сказала Селестина. – Помнишь, где подают снежное мороженое. Не хочешь пойти со мной?
– Возможно, – кивнула Виктория-Стич, и Селестина даже моргнула от удивления. Её антенны радостно зажужжали, рассыпав фонтанчик золотых искр.
– Очень у них вкусное то, с тёмным шоколадом и малиной, – сказала Виктория-Стич. – Может, сходим вдвоём, только ты и я?
– О… – Селестина замялась, сглотнув, и её щёки вспыхнули. – Понимаешь… я уже пообещала Тишке и Твиле…
– Ладно, не важно, – перебила её Виктория-Стич. – Сходим как-нибудь в другой раз.
– Но мне бы очень хотелось, чтобы ты пошла, – сказала Селестина. – Мы и так уже последнее время почти ничего не делаем вместе.
– Ну, если они тоже там будут, это уже не то, – сказала Виктория-Стич. – Ничего страшного. Всё равно у меня сегодня дела.
– Какие? – спросила Селестина.
– Секретные, – ответила Виктория-Стич.
После обеда, отправив свои письма с заявками, Селестина направилась в «Лунный лёд», по дороге встретившись в центре Бурьянного округа с Тишкой и Твилой. Они вместе долго стояли перед витриной с мороженым всех цветов радуги, которое охлаждалось заморозными чарами, и Селестина подумала, что выбирать мороженое и предвкушать удовольствие от него даже приятнее, чем есть. В конце концов она выбрала себе ореховое, Тишка – «гоблинские слёзки», а Твила – малиновое, присыпанное мармеладными самоцветиками. Торжественно неся перед собой вазочки с высокой горкой мороженого, они уселись за один из тонконогих столиков на веранде.
– Мы с Руби вчера вечером заключили договор! – объявила Тишка, слизывая кончиком языка верхушку мороженого.
– Какой ещё договор? – удивилась Твила.
– Что мы отправимся изучать человеческий мир вместе! – радостно сообщила Тишка. – Наконец-то я нашла ещё кого-то, кто не меньше меня мечтает увидеть морской прибой, и залитые приливом скалы, и солёную морскую пену…
– Даже думать не хочу, что ты правда туда отправишься! – воскликнула Твила.
– Да не волнуйся! – отмахнулась Тишка. – Висклинги-разведчики постоянно выбираются в мир людей и всегда возвращаются обратно. Уж я постараюсь, чтобы со мной ничего не случилось – буду держаться подальше и от людей, и от животных. И привезу тебе оттуда морскую ракушку! Перламутровую – помнишь, мы видели такую в Висклингском музее мира людей.
Твила улыбнулась. Селестина знала, как она мечтает о такой ракушке.
– Да и в любом случае это будет ещё не скоро, – продолжала Тишка. – Сначала надо пройти обучение. Никому не разрешают покидать лес без значка исследователя. Давайте поговорим о чём-нибудь другом. – Она повернулась к Селестине. – Как там дела у Виктории-Стич?
– Да как обычно, – пожала плечами Селестина. – То есть… в основном. Вообще-то… – Она замялась. – Даже не знаю. Иногда мне кажется, что с ней что-то происходит. Она стала ещё более скрытной, чем раньше, а сегодня ночью… – Она снова заколебалась, заметив, как вспыхнули любопытством глаза Тишки и Твилы.
– Ну? – поторопила её Тишка.
– Она вернулась домой даже позже, чем я. А вы же помните, как мы засиделись! От неё пахло дымом, а когда я спросила, где она была, она ничего толком не ответила.
– Странно, – сказала Твила. – Она же обычно никуда не ходит, верно?
– Верно, – подтвердила Селестина. – И вообще она стала какая-то беспокойная. И всё время о чём-то думает. Антенны у неё так и искрят.
– Слушай, может, она опять отправится туда, где вчера задержалась! – возбуждённо сказала Тишка. – И тогда мы сможем за ней проследить! Будем действовать как сыщики.
– Что?! – возмутилась Селестина. – Нет! – Сердце её сжалось в комок при мысли, как разозлится Виктория-Стич, если узнает, что за ней кто-то подглядывал.
– Ты пойми, это для её же безопасности, – возразила Тишка. – Мы обязаны убедиться, что она не ввязалась во что-нибудь опасное.
– Нет, – твёрдо повторила Селестина. – Если она узнает – она ужасно разозлится. Поэтому следить за ней мы не будем. Ни за что.
Но тем же вечером, уже готовясь ко сну, Селестина всё же то и дело выглядывала в окно, чтобы увидеть, не собирается ли Виктория-Стич опять куда-нибудь уйти. И в конце концов, уже решив отправиться в постель, она заметила внизу какое-то движение. В сумраке мелькнула неясная фигурка с тёмно-розовым цветком в руках. Фигурка быстро взмыла в небо, оставляя за собой шипящий шлейф из малиновых искр. Наблюдая за ней, Селестина чувствовала, как сжимается сердце. Когда это у Виктории-Стич появилось столько секретов? Ведь раньше они делились друг с другом всем на свете, и каждая всегда знала, о чём думает другая. Теперь же они почти перестали разговаривать о чём-то важном. Она сморгнула слезинку, и тут в голове у неё словно зазвучал голос Тишки: «Проследи за ней!»
Селестина и сама не заметила, как так получилось, что она уже мчится сквозь ночь за Викторией-Стич, стараясь держаться как можно ближе к шелестящей листве деревьев, скрывая мерцающие следом за её цветком лютика золотистые искорки. Сердце её колотилось как никогда, а антенны так и светились от её собственной отчаянной смелости. Держась как можно дальше позади, чтобы сестра её не заметила, она зачарованно следила за её полётом высоко-высоко в усыпанном звёздами небе и развевающейся за её спиной прозрачной мерцающей мантией, чуть отливающей розовым в свете малиново-красной луны.
А Виктория-Стич всё летела и летела – так долго, что Селестина уже почувствовала себя неуютно. Стебель её лютика давил ей на ноги, но ещё больше её беспокоило, что они, похоже, давно оставили позади ярко освещённые жилые области Висклингского леса и продолжали мчаться на север, где лес был куда темнее и пустыннее. Селестина ещё никогда не забиралась так далеко от дома, и ей здесь не нравилось. От сумрачной густой чащи внизу веяло чем-то недобрым – казалось, тёмные деревья даже шелестят здесь как-то зловеще. Она уже почти решила повернуть назад, но что-то заставляло её продолжать слежку. А вдруг сестре действительно угрожает опасность? Что, если ей понадобится помощь? И Селестина, дрожа, всё летела вперёд, не спуская глаз с Виктории-Стич, тёмный силуэт которой виднелся среди разноцветных звёзд – розовых, оранжевых, синих и зелёных, фиолетовых, бирюзовых и золотых.
Когда же Селестина убедилась, что они достигли самой что ни на есть мрачной и жуткой части леса, Виктория-Стич замедлила свой полёт и внезапно круто нырнула вниз, в лесной полог. Селестина последовала за ней, стараясь лететь помедленнее, чтобы её цветок рассыпал как можно меньше искр. Спустившись в кроны, она приземлилась на какой-то корявый сучок среди листвы и осмотрелась.
Далеко внизу, на мшистой полянке, среди чуть расступившихся тощих деревьев горел костёр, взметая зелёные и пурпурные языки пламени. Возле него Селестина заметила девочку с длинными чёрно-белыми волосами, а чуть в стороне – странный домик на колёсах, похожий на фургончик. Виктория-Стич тоже была здесь. Она направлялась прямо к девочке, приветственно помахивая рукой и широко улыбаясь, чего за ней обычно не водилось. Подойдя к девочке, она села рядом с ней, и Селестина сама поразилась внезапно охватившему её чувству ревности. Неужели Виктория-Стич завела себе друга? Но кто она такая, эта девочка? Для висклингов было очень необычно жить вот так, в одиночку в глухом лесу, как отшельнику. Селестина подалась вперёд, надеясь услышать, что говорит девочка, но до неё было слишком далеко. А подобраться ближе Селестина не смела, опасаясь, что её заметят. Кроме того, она даже не была уверена, что ей так уж хочется знать, о чём они говорят. В горле у неё набух комок, глаза щипало от слёз. Что ж, всё ясно: никакая опасность Виктории-Стич не грозит. У неё всего лишь наконец-то появился друг.
Друг.
Селестина снова пересела с ветки на свой цветок и, повернувшись к тайной полянке спиной, взлетела над лесом. Теперь опасаться было нечего, и она поднялась выше к звёздному небу, поворачивая домой. В свете малиновой луны её светлые волосы казались розовыми, а блестящие дорожки от слёз на щеках отливали зловещими красноватыми бликами.
