Галина Одинцова
Агентство «Виктория и Ко»

Такси быстро доставило Викторию к месту назначения. В окнах офиса горел свет. Хотя было только семь часов вечера. Гостья позвонила в дверь. Звонила долго и упорно. Открыл дверь Марат Ильясович, взмахнув рукой в сторону помещения, пригласил войти. Машинально, потому что … стоя спал. Не узнавая коллегу, шёл следом, говоря, что он «весь к вашим услугам». Весь коллектив был в сборе. Посреди стола стояло большое круглое блюдо с остатками бешбармака. Чья-то женская рука, надеясь этот дружный коллектив привести в чувство, приготовила калорийную еду, пытаясь накормить его. Бычки от сигарет плавали в пиалах с недопитым чаем.

Коллектив храпел на двух диванах и двух креслах.  Начальник сел в кресло, мутным взглядом оценил гостью с ног до головы и, спотыкаясь на каждом слоге, спросил:

─ У в-в-вас проблемы?

И… уснул. Виктория быстро убрала весь этот несъедобный хлам, вынесла мешок с бутылками на помойку, открыла окна, заварила крепкий чай и изо всей силы гаркнула:

─ Подъем! Работаем

Вся информация у ребят была готова. Они подняли связи деловые и дружеские, вели наблюдение, узнали всё, что нужно. Отличные, добрые связи с органами сделали своё дело. Коллеги помогли всем, чем могли, удивляясь, как это Виктория снова с ними и ещё с новым делом. Цена гонорара коллег не волновала. Они понимали, что если получится всё, то они его получат. Но главное не это. Сделав предварительные дела, Виктория поехала в больницу. Рядом с «клиентом» были отец и жена. Отец не сводил с сына глаз, по его морщинистому лицу катились слезы. Жена громко плакала и «убивалась»: «Как же вот так все получилось? За что?». Виктория прикоснулась к локтю жены и попросила её выйти.

─ Вы занялись вместе со своим любовником шантажом, выманивали у мужа деньги через подставное лицо.

Жена забыла тут же о своих слезах и гордо сказала:

─ А вы ничего не докажете! Я тут вообще ни при чём! Мы с Азатом любим друг друга много лет! Жаль, что мой муж выжил…  Мы где-то промахнулись…

«И снова самолёт. Прошли сутки. Ещё только вторник, а кажется, что прошла целая жизнь. Не у меня. А у моих клиентов». Укрывшись мягким пледом, который любезно предложила молоденькая стюардесса, Вика уткнулась в иллюминатор, наслаждаясь звёздным небом, полумесяцем, который, как верноподданный, неотступно следовал за лайнером. Становился бледнее и незаметнее, исчезал на глазах, потому что наступал рассвет. «Что принесёт этот день? Каким он станет – добрым, или…»

Виктория вспомнила стихи А. Коринфского, написанные ещё в 1892 году:

Близок рассвет, золотистой зарею

Небо зарделось и тихо горит…

Месяц прощается кротко с землёю;

Даль проясняется; сумрак сквозит…

Робкие звуки плывут отовсюду…

Слышатся мне то напевы, то стон:

Словно какому-то Божьему чуду

Утро слагает священный канон…

С каждым мгновением небо светлее,

Воздух прозрачней, торжественней тишь,

Лист не шелохнёт в росистой аллее…

Дышится грудью усталой вольнее, -

Точно и сам ты на крыльях летишь

Солнцу навстречу быстрей и быстрее…

Виктория помогает уважаемому старику Бактияру встать с кресла и выйти из самолёта. Он потерял много сил и здоровья после трагедии, которая произошла со старшим сыном. Но он согласился полететь в Москву, потому что позвал младший сын, ничего ему не объясняя, просто позвал.

Маленький Бактияр уже знает, что прилетел его дедушка, тоже Бактияр!

И он несётся к нему навстречу. Как две капли воды похожий на его старшего сына. И он сейчас борется за свою жизнь. Вопреки всему…

Глава 7

Вторник начался с просмотра отчётов и Виктория сделала вывод, что никакого существенного движения в деле нет. «Со счетов все деньги сняты Григорием, они переведены на его карты. А их у него, оказывается, несколько. Странно. Заблокированы все счета! Заблокирована одна карта, но она никогда не использовалась. А одной картой пользуются постоянно. И, причём, немалыми суммами. Надо спросить у Григория, куда он так много тратит средств. И зачем все деньги снял со счетов? Офис опустошён. Аренду, говорит, платить нечем. Куда дел такие средства? Не понятно! Хотя… кое-что уже выяснилось. Я в этом и не сомневалась. Всё было ясно между строк. Осталось выяснить мотив. А он есть, и очень даже интересный».

– Марк, ты здесь?

– Да, мой командир! Марго меня поит чаем.

– А чем ты так её раздобрил? Не узнаю Марго. Или ноги перестал класть на её стол? Смотайся в офис к Григорию. Узнай, работает, нет? Кто хозяин помещения и т. д. А я пока вызову Григория.

– Хорошо, товарищ начальник! Слушаюсь и повинуюсь.

– Веселишься всё. Одна нога здесь…

– Другая уже там! Понял.

– Григорий? Добрый день. Вчера не могла с вами побеседовать, к сожалению. Вы можете сейчас приехать? Хорошо, жду.

Не успела Виктория закончить разговор, как услышала за дверью шум! Марго пыталась кого-то остановить, но у неё это не получилось. В кабинет влетела Лидия.

– Пуститя! Не держитя меня, пуститя!

– Марго, всё хорошо, чай завари гостье. Покрепче. С ней будет важный разговор. Успокойтесь, Лидия. Рассказывайте. Я ждала вас.

– Пропала моя дочка!

– Лидия, успокойтесь, сядьте. Рассказывайте по порядку.

– Она исчезла! Понимаете? Вы же сыщики!

– Успокойтесь, прошу вас. Как звать вашу дочь, откуда она пропала.

– Да из дома! Ирэнка моя дочь!

Марк подскочил со своего стула, хлопнул себя по лбу так, что Лидия подпрыгнула от этого шлепка.

– Марк, ты ещё здесь?!

– Я вспомнил! Виктория Алексеевна, я хотел вам сказать…

– Потом скажешь. Дуй по заданию.

– Так, Лидия, она же и так пропала, мы выясняем, где она! Полиция занимается этим. Ведь была же полиция у вас?

– Да не полиция это! Ирочкины знакомые. Григория попугать хотели. А он так и не зашёл в дом.

Виктория нисколько не удивилась. Она это уже знала. Интуиция её ещё никогда не подводила.

– Понятно. Значит, когда мы были у вас, ваша Ирочка пряталась от нас?

– Да, тогда она не пропадала! Тогда она была у чулане, спряталася от вас в кухне, мы не ожидали, что вы припрётеся. Она как раз супчик ела.

– Я заметила, что кто-то ещё есть в доме. Суп недоеден в тарелке. И ваша тарелка на столе. А Марк приезжал за вами, Ирэн тоже в доме была…

– Виктория Алексеевна, мне показалось…

– Марк, я знаю, что ты хочешь сказать. Спасибо. Лидия, зачем вы начали этот цирк?

– Гришка совсем одурел! Слежку за ней устроил! За дочурой моей!

– Как вы это выяснили?

– Ирэнка пожаловалася, сказала, шо пора из дома мужа выгонять! Надоел, толку от него, как от кота молока. А без дома можем остаться. Куда такие хоромы терять! Бизнес переписал…

– Так, значит Ирэна ваша дочь… А Григорий знал об этом?

– Да нет же! Слухайте дальше!

– Рассказывайте. На кого бизнес переписал?

– Бабу заимел, видать на неё. Деньги ворует. А я тута смотрю, зырит девка из-за забора! Потом дырку нашла в заборе. Кирпичом заложенную. Говорю Платону, давай-ка вынесем Ирэнку из дома, шоб она как будто пропала! Скажем всем, шо пропала! И пусть муж её ищет! Так и сделали. Смотрю, девка та у забора снова трётся. Я к садовнику, готовси, говорю ему. Он ковёр расстелил. А Ирэнка важно так прошла к нему в домик. А эта следит, не уходит! Завернули Ирэнку в ковёр. Да и вынесли, чтобы эта видела. А назад она на машине вернулася.

– А записка? Была же записка!

– Внучка записку нашла. Ирэнка сама её написала. А внучка нашла. Хотели, шоб Григорий нашёл. А тут внучка! Так кричала, так кричала! Решили перетерпеть… всё одно – она за отца всегда.

– Вы плачете? Успокойтесь.

– Так пропала же! По-настоящему!

–Лидия, значит, Григорий не знал, что вы мама Ирэн?

– Зачем? Нечего ему это знать. Так я жила спокойно! А то бы тёщей этому поганцу была!

– Нда… Григорий приходил?

– Нет, не заходит. Впечатлительный сильно. Напугался! Внучка с ним. Ругалася всегда с моей дочкой. Мне грубила, поганка такая. Отца защищает всё. Вредная такая! Гришка виноват, что Ирэны нет! Точно Гришка! Выследил! Выкрал!

– Посмотрите, а это кто? С кем ваша дочь вот на этом видео?

– Ой, Шамиль! Откудова он здеся? Это ж турок! У них любовь. Ирэн к нему собиралася.

– Может, уехала уже к нему?

– Без меня? Нет, не может быть. Она обещалася меня взять с собой.

– Давно она туда собиралась?

– Как только приехала из Турции, так и размечталася туда вернуться к своему Шамилю. У него тама отели… Зажили бы!

– Когда пропала Ирэн.

– Да с утра и нет её. Я ещё с вечера её не видела. Она спать пошла и всё!

В кабинет зашёл Григорий. Выглядел он совсем плохо. Увидев Лидию, обрадовался.

– Лидия, вы здесь? Как там дела у вас, Ирочка не приходила? Я не могу без неё. Через три дня заставят освободить офис. Лидия, что она вам говорила?

– Ишь, разнылси… раньше надо было ныть, когда по бабам бегал!

– Вы почему так разговариваете со мной? Какие бабы? Нет у меня никаких баб!

– Какия! Он ещё спрашивает! А под забором это не баба. Через дорогу бегает, ты туда нацелился, вот и живи там, иди! Я разузнала, кто она. Она получит своё, я обещаю!

– Вы кто такая, чтобы вот таким тоном… Уволю!

– Кто такая! А вот такая! Теперя никто! Вот найдут Ирочку, увидишь кто!

– Так! Успокоиться всем. Марк, не мельтеши ты! Потом скажешь, что там у тебя, дай вот с ними разобраться! Марго, кофе мне! С коньяком. Лидия, сядьте, не скачите тут. Марго, Лидии чай принеси. Когда исчезла Ирэн?

– Вчерась! Или с утра. Я сунулася к ней, а её нет.

– Как вчера, что ты говоришь?

– Григорий! Выйдите из кабинета! Я приглашу вас чуть позже. Марк, займись Григорием! Фрида, хорошо, что ты пришла, помоги ему. Марго, кто мне кофе сварит?

– Виктория! Мне надо сказать…

– Марк, я всё поняла, имей терпение. Иди и помоги Фриде поговорить с Григорием. Сам знаешь, по каким вопросам! А тебе что надо?

На пороге стояла Лариса…

Глава 8

«Что за день такой! Пока разобралась со всеми, день прошёл. Но ничего интересного никто не добавил. Так, разложу по полочкам: Ирэн до вчерашнего дня была в своём доме. Кроме Лидии никто об этом не знал. Мы не обследовали кухню. Потому что Лидия из неё не выходила, была на стрёме, отвлекала, как могла. Бульоном кормила. Но догадывалась я, что пропажа Ирэн и её гибель – это фарс, розыгрыш мужа.

Был вынос ковра. Это видела Лариса. Видимо, Ирэн вынесли в очередной раз, но почему об этом ничего не знает её мать? Как она просмотрела, куда исчезла её дочь? Непонятно. Наверное, выносили кого-то другого. А это уже серьёзно. Срочно надо проверить эту догадку. Нужен садовник. И надо ещё раз внимательно осмотреть дом. Поедет Марк. И, видимо, я. Он проныра ещё тот! Но опыта маловато. Так, для наблюдений. Это он умеет.

Так. Турок. Что за турок? Какую роль он играет в этом спектакле. Но не второстепенную, это факт. Надо его найти, связаться с ним. Этим займётся Фрида. У неё такие вещи лучше получаются. Она опытная, в любую щель проникнет, найдёт выход из любой ситуации. Уважаю это качество.

Григорий. Тёмная лошадка. В полицию заявлять не хочет. Хотя теперь придётся заявлять, раз дело принимает другой оборот. В убийство не верит. Но что-то не договаривает. Надо внимательно отнестись к его бизнесу, посмотреть, что там за магазины. Кто ими теперь руководит. Откуда такие деньги, особняк напичкан дорогими вещами, мебелью. И Лариса! Вот это новость: пропала её мать. Нинель Кротова. Ладно, спешить не будем, может быть, загуляла. Подождём ещё пару дней. Хотя… Каждый час имеет значение. Работаем! Занимаюсь этими пропавшими дамочками я.»

Виктория захлопнула ноутбук. Это дело вдруг оказалось запутанным и непонятным. Есть над чем подумать. Она встала, подошла к окну. За окном кипела жизнь. Люди спешили по делам, прогуливались без дела, каждый был занят своими делами и проблемами. Виктория нечаянно подумала, что и ей хотелось бы вот так прогуливаться не спеша по дорожкам города, но на это удовольствие не хватает времени.

«Как хочется к морю! Просто тупо лежать в аэрарии и слушать волны, которые плещутся под тобой, а ты как будто висишь в воздухе, который лёгким ветерком окутывает тебя со всех сторон. О, это такое блаженство! Но очередная поездка в Сочи сорвалась. А столько надежд было на этот отдых! Давно собираюсь сложить все случаи из своей практики в одну стопочку, связать их одной крепкой ленточкой и сделать хороший детективный роман, в котором будет рассказано несколько интересных историй из практики. Есть о чём рассказать.

Например, о том, как я начала свою деятельность. С чего всё началось. Это было давно. Но вспомнить есть что. Эти люди давно исчезли из моей жизни, но тогда я смогла поверить в себя и начать новую жизнь…»

Приключение началось с того, что Виктория опоздала на поезд! Всего на минуту. Она добросовестно бежала за поездом, но её тринадцатый вагон вскоре исчез за поворотом. Вика села на чемодан и заплакала, сжимая в руке паспорт с билетом. Куда теперь она? Следующий поезд только завтра. Денег на второй билет не хватит. Что делать?

Вдоволь наплакавшись, девушка медленно побрела в сторону вокзала. Платформа уже пуста. Только дежурная с глазастым фонарём в руке смотрела на девушку и качала головой:

– Что, милая, осталась, да? Поди билет сдай, хоть чивойта получишь. Копейки канешна, но тоже деньги. Иди, милая, иди, пока кассирша не убёгла. А то она шустрая, щас только её и видели. Поезд ушёл. Чаво ей тута. Ничаво… Поторапливайся. Еле ногами перебираешь. Слезами ситуации не помогёшь. Ситуация она такая. Или есть она, или уже её нету. Вышла вся. Поторопись!

Кассирша, конечно, уже ушла. Окошко кассы плотно закрыто. Лиля снова села на чемодан и заплакала ещё раз.

– Вокзала закрывается! Освободите вокзалу! – пронзительный голос дежурной по вокзалу резал слух и ранил сердце. – Девушка, вы глухая или к вам подойти близко. Вокзала закрывается. Будет уборка помещения. Ночная уборка помещения. Вы мешаете техническим работникам!

Технические работники в составе трёх громогласных баб в синих халатах вывезли с грохотом тележку с вёдрами на середину зала ожидания. Брали по одному ведру и, размахнувшись, выливали воду на плиточный пол. Тут же размазывали лужи швабрами, при этом громко делясь своими дневными новостями, не стесняясь в выражениях. Громко смеялись. Их смех эхом разносился по пустому просторному помещению, построенному ещё в позапрошлом веке. Работали технички слаженно, привычно, с удовольствием.

Вика привстала с чемодана, чтобы уйти, но тут заметила, что шнурок на кроссовке развязался и, видимо, уже давно тянулся по земле. «Как не наступила на него и не упала носом об асфальт, этого мне как раз и не хватает», – вскользь подумала несостоявшаяся пассажирка, нагнулась, чтобы его завязать. И вдруг…

Глава 9

Виктория – девушка из простой семьи. Не избалована. С детства усвоила постулаты: чужого не брать, даже если совсем будет трудно, бедным помогать, слабых – не обижать. Взять в долг можно только у тех, кому доверяешь, но когда совсем невмоготу.

Вот так с гордо поднятой головой и шла по жизни. Привыкла зарабатывать для себя сама, делать всё сама, не ожидая ни от кого помощи. Родителям было не до неё.

Поступила в институт, работала по ночам судомойкой в кафе, уборщицей в магазинах, сиделкой у кровати больных. Всему научилась. Ни от чего не отказывалась. Окончила учёбу, устроилась в школу учительницей. Пока не встретила его. Кареглазого красавца. Ростом был невелик, но накачан. Любовь с первого взгляда. Голову потеряла от его речей и взглядов. Готова была за ним хоть куда, можно и на край света, если позовёт.

Всё бросила. Работу, вечно выясняющих отношения родителей, город – помчалась в «никуда» за прапорщиком. Горы золотые не обещал, но любви – море, океан, как любил он говорить. Привёз муж любимый её в военный городок. А там кроме двух домов для семей военнослужащих ничего не было. Комнатка узкая, как купе вагона с одним окном, с солдатской кроватью и тумбочкой с инвентарным номером. Стол из солдатской столовой. Даже номера совпадали на тумбочке и на столе. Только буквы были разными. На тумбочке СП, а на столе СТ. Вика смеялась: тумбочка из спальни, а стол из столовой. Прапорщик хмурился, злился, объяснял, что в части нет спален, есть казармы. Ему были не совсем понятны претензии жены к обустройству жилища. Зачем деньги тратить на кровать, когда и эта сойдёт. Зачем покупать шкаф, когда стульев шесть штук вдоль стен наставлено, да гвоздей по стенам набито, вешай что хочешь! И чемоданов три штуки. Один на один поставили – комод. Да и дома он редко бывает. Дежурства, наряды, командировки.

Всё не так представляла себе Виктория. Исчез океан любви, да и в море последние капли испарялись не по дням, а по часам. Молодой супруг привёз жену из отпуска как необходимый предмет, без которого в быту никак. Раз положена жена – вот она жена. Как у всех. В придачу к стульям вдоль стен, к комоду из трёх чемоданов, к солдатской кровати. На ней одному-то не развернуться. Но не проблема. Поставим еще одну. Напротив. У противоположной стены. Вике так не мечталось и не хотелось. Она мечтала о другом счастье. И не в мебели и тесноте была проблема. А в океане любви, который так и не заполнил их маленькую семью.

Муж стал приходить выпившим. Начинал шуметь, требовать добавки спиртного, если в комнате не находил своих заначек, демонстративно одевался, уходил. Утром приходил обмякший, с чужим незнакомым запахом, вперемешку с густым перегаром. Вика пристраивалась на стульях, подложив под голову свою курточку. Боялась пошевелиться, чтобы не разбудить любимого.

Но любовь как болезнь. Она может быть хронической, длительной, вялотекущей. А может и пройти внезапно. Как температура после гриппа. Как говорится, – от любви до ненависти один шаг. Надо осмелиться его сделать и понять: всё, любви нет. Её убили. А, может быть, и не любовь это была, а страсть, которая притворилась любовью.

Почему Вика терпела? А как же не терпеть, если родители предупредили:

– Торопишься замуж, дочка. Смотри, назад не примем. Сама выбрала, сама и расхлёбывайся, если что. Не наш это человек. Заносчив уж сильно. Родителей своих не позвал на свадебный ужин. Денег пожалел на дорогу. Не дело это, – грустил отец.

А мать и вовсе за зятя его не приняла. Какой он зять, если руки дочери у родителей не попросил.

Но не только любви приходит конец, но и терпению. Вчера муж впервые поднял руку на жену. Оттолкнул её от себя, когда она пыталась помочь ему, еле стоящему на ногах, раздеться. Удар был такой силы, что Вика летела через комнатку-купе, задела комод из чемоданов. Чемоданы разлетелись по узкому пространству и комода не стало. Ей хотелось плакать, плакать громко, обида терзала её грудь, распирала, шумела в голове. От падения на чемоданы болела спина. Но девушка была гордой. И не проронила ни слезинки. Не произнесла ни слова. Взяла чемодан со своими вещами, деньги, которых было совсем немного, документы положила во внутренний карман ветровки, выключила томящийся борщ на плите, заварила свежий чай, помыла свою кружку, поставила на окно, где стояла вся немногочисленная посуда, накрытая белоснежным полотенцем. Вышла из комнаты, тихонько затворив дверь, чтобы не разбудить мощно храпевшего прапорщика.

–Ты куда, Вик? – навстречу шла соседка. Жизнь у неё была не лучше. Но у них был сын. Да и соседка не очень-то унывала, крутила роман с молодым лейтенантом, который жил этажом ниже. Удобно, когда этажом ниже. Вроде как на улицу спускаешься, но по пути можно и завернуть туда, где ждут с нетерпением.

– Мама заболела, срочно вызвала, вот поеду, посмотрю, что там.

– А твой-то опять никакой шёл. Совсем совесть потеряли мужики. Куда начальство смотрит?

У Вики совсем испортилось настроение, но она решила твёрдо – сюда больше не вернётся никогда. Скорее, скорее на вокзал, лишь бы не опоздать на поезд.

Автобус двигался медленно, скрипел, раскачиваясь из стороны в сторону. Кроме неё никого в салоне не было. Кто ж из части в город поедет, на ночь глядя? Вика подошла к водителю и попросила ехать скорее. Водитель кивнул головой, но скорости не прибавил. В городе стоял на каждом светофоре. Вике эти минуты казались вечностью.

– Вокзал, – объявил водитель в микрофон, как будто издевался над несчастной девушкой, – товарищи, выходя из салона, не забывайте свои вещи. Доброго вам пути!

Вика мчалась в здание вокзала, держа чемодан на вытянутой руке, чтобы было легче. Но легче не было. Потому что в чемодане было всё, что принадлежало ей. Даже книги. Они-то и делали ношу ещё тяжелее. Вот и билетная касса!

Мужчина с билетом в руке взлетел от окошка кассы так, что полы его широкого плаща чуть не накрыли Викторию с головой, обдав шлейфом дорогого парфюма. Мужчина, как вихрь, умчался на перрон. Лиля взяла билет следом.

– Бегите, девушка, бегом, минута до отхода, – предупредила кассирша, просовывая в окошко паспорт с билетом.

Видимо оставались секунды, раз Вика, мчавшаяся к вагону номер тринадцать, не успела даже в последний пятнадцатый вагон.

А теперь она у кассы. Перед выбором: как поступить? Что делать? Как быть?

Вика боялась пошевелиться. Онемевшими пальцами перебирала шнурок. Перед ней лежал кошелёк. Дорогой, не женский, а мужской, плотный, набитый до отказа. Что делать? Уйти? Или взять?

– Чего там расселась, не видишь, работаем, тута санатория что ли, – кричала визгливым голосом техничка, размахивая шваброй, как рапирой для фехтования, – давай, давай, вали отседова, глухая совсем, что ли!

Вика быстро схватила кошелёк, засунула его во внутренний карман ветровки, с противоположной стороны от документов. Кошелёк имел запах. Запах того мужчины, который накрыл её полами шикарного плаща.

Грудь стала выпуклой с одной стороны. Вика стянула шелковый шарфик с шеи, сунула в карман с документами и встала с чемодана уже полногрудой дамой. На слабых от неуверенности ногах она зашагала к выходу, слыша за спиной шуточки в свой адрес от технических работников, гремевших вёдрами и размахивающих швабрами, словно рапирами.

На привокзальной площади не было ни машин, ни автобусов. Фонарей тоже не было. Свет падал из окон жилого дома неравномерно, длинными полосами. Вика встала на светлую полоску света и стала думать. Город она не знала. Не успела побывать на его улицах столько раз, чтобы ориентироваться. Этот город был чужим.

Неуверенным шагом нетрезвого человека подошёл мужик. Не говоря ни слова, протянул руку к чемодану. Вика крепко держала чемодан за ручку. Мужик тоже. Вика потянула чемодан к себе. Мужик к себе. Вика смотрела в лицо мужику, но бандит стоял на темной полосе, его лица не видно. Зато он видел её прекрасно. Видел её глаза, полные слёз и мольбы, видел её открытый рот, готовый к крику истошному, страшному. Но ручку чемодана не отпускал. Тянул на себя.

– Ах ты, сволочь, отойди от девки, мразь такая! – послышалось со стороны вокзала.

Но он не отошёл. Он рванул чемодан ещё сильнее, вырвал его из ослабевшей руки своей жертвы, прижал к себе и рванул за дом. Через считанные секунды исчез за ним так, как исчез последний вагон поезда, повернув за вагонное депо.

– Ну что, Маруська, прозевала свой чемодан. Теперь только завтра приходи. Полиция будет в девять. Напишешь заявление, опишешь содержимое, будут искать. Но не найдут. Можешь не расслабляться. Ещё ни одной сумки не нашли. Все как сквозь землю проваливаются. Чего стоишь тут. Пошли. Автобусов не будет. Смена кончилась, поезд ушёл, теперь движение начнётся только с утра.

Шли долго. Вика молча. Дежурная по вокзалу рассказала все случаи, которые происходили за время её работы на вокзале. От этих рассказов Виктории стало совсем плохо. Она несла на своей груди находку и не могла о ней сказать. Ей было очень стыдно. И она уже не доверяла дежурной по вокзалу. Так же, как и полиции, которая ни одной украденной сумки не нашла.

В городе было светло и людно. Увидев издалека манящее слово «Нotel», девушка попрощалась с разговорчивой попутчицей и пошла на желанную вывеску.

Прежде чем зайти в вестибюль гостиницы, Вика села на лавочку, достала кошелёк, воровато оглянулась, как будто совершала что-то противоправное, открыла его и ахнула.

Кошелёк был дорогим. Это ощущалось по гладкой коже, которая таяла под пальцами, ласкала их, грела. Внутри, тесно, в абсолютном порядке, лежали деньги. Много денег. Разных. И рублей, и долларов, и евро. Что там было ещё, Вика не стала рассматривать. Вытащила пятитысячную купюру, засунула кошелёк в карман ветровки и на ослабевших ногах вошла в гостиницу. Вопросов никто не задавал, оформили, взяли плату, выдали ключ.

Измученная, без сил и эмоций, не раздеваясь, рухнула на кровать и стала опять плакать. Наплакавшись вдоволь, крепко уснула и проснулась, когда первые лучи солнца заглянули в её окно.

Виктория резко подскочила, не понимая, где она и почему так хорошо выспалась. И тут её осенило: кошелёк! У неё найденный кошелёк и она, честная девушка, никогда не бравшая чужого, присвоила его, взяла деньги, воспользовалась чужим горем. А человек сейчас без копейки денег трясётся в поезде и надеется на добрых людей, которые найдут его портмоне, сдадут в полицию и будет он там ждать своего хозяина!

Приведя себя в порядок, выпив в буфете чашку ароматного кофе, Виктория вернулась в номер. Села на кровать, открыла найдёныша. С утра она этого сделать не смогла. Не решилась. Не хватило совести копаться в чужой вещи. Пока пила кофе, её осенило: может быть там есть визитки, которые помогут найти хозяина.

В кошельке был идеальный порядок. Ничего лишнего, никаких визиток, записок, номеров телефонов. В отдельном кармашке банковская карта и фотография женщины. Немолодой. Красивой. Ухоженное лицо, волнистые волосы, губы полные, чуть тронуты улыбкой. Вика долго смотрела на уходящую красоту, вспомнила маму, опять всплакнула, положила фото на место. Деньги считать не стала. Зачем их считать, если они не её. Чужие деньги не принесут счастья. И добра от них нет. Это она знала точно. Успокоив себя тем, что за найденный клад положено вознаграждение, поэтому взяла ещё пять тысяч на билет до родного города, вздохнула и решила ехать на вокзал. Сейчас она пойдёт в полицию и заявит о пропаже чемодана, затем о своей находке.

На вокзале было людно. В кассу за билетами стояла очередь. Пригородные поезда уходили один за другим. Вика стала искать опорный пост полиции. Но нигде не было двери с нужной вывеской. «Дежурный по вокзалу», прочла Виктория на двери рядом с выходом на перрон. Постучала. Тишина. Толкнула, дверь открылась, а внутри ещё две двери. Одна против другой. Без опознавательных табличек. Обе заперты. Вика вышла на перрон. Дежурный по вокзалу провожал поезд. Он держал свёрнутый желтый флажок и смотрел на проезжающие мимо вагоны, вертя головой вправо-влево, вправо-влево…

И так до тех пор, пока последний вагон не скрылся за вагонным депо.

Вика дождалась, когда он закончит вертеть головой.

– Подскажите, где комната полиции.

– А комнаты нет, девушка. Зачем вам комната?

– У меня вчера украли чемодан.

– Да? Странно. Давно уже не крали. Значит они опять в нашем городе.

– Кто?

– Они.

– Кто они?

– Укравшие у вас чемодан.

– Их найдут?

– Навряд ли. Сегодня базарный день. У вас хорошие вещи были?

– Да. Куртка, сапоги, туфли. Всё новое, купленное перед свадьбой.

– Если новое, точно продали. Говорю ж, сегодня базарный день. Надо было с утра ехать на базар и купить свои вещи назад. По дешёвке.

Виктория припрыжку бежала за дежурным по перрону, посылая свои вопросы ему вслед.

– А полиция что?

– Полиция только заявление примет, а искать не будет.

– И кошелёк я вчера потеряла. Найдут?

– Кошелёк? А много было денег.

– Да. Много.

– Значит, не найдут.

– А если в полицию попадёт, отдадут?

– А кто вам скажет, что он в полицию попал? Вот именно. Никто. Значит, точно не найдут.

– А если там последние рубли. И больше никаких денег?

– Что совсем без денег осталась, что ли?

– Да.

– Всё равно не найдут. И не скажут, что нашли. Это ж деньги.

–А документы?

– Что? И документы потеряла? – наконец-то дежурный остановился, повернулся к Виктории и с интересом посмотрел на неё. – Ну-у-у, ты, девка, раззява, совсем! Кто ж документы теряет? Документы могут найти, что с них проку. Надо здесь походить, по урнам поискать. Обычно их тут же в урны выбрасывают. Дворники приносят. Полиция возвращает хозяину. Так что пошли, напишешь заявление, что документы пропали. К вечеру найдут. Сейчас уборщики пройдутся по территории и находки ненужные принесут.

Вика поблагодарила доброго дяденьку, сказала, что пошутила насчёт паспорта, пошла в здание вокзала и заняла очередь в билетную кассу.

– Перерыв! Буду через тридцать минут!

Окошко кассы с треском закрылось. Очередь зароптала, мужчины начали возмущаться первыми, их подхватили женщины, все оживились, замахали руками. Вика вышла из здания, прошла в сквер и пошла туда, где вчера лишилась своего чемодана. Ей захотелось пройти по двору соседнего с вокзалом дома, вдруг она увидит там что-то из своих вещей. Смешно, конечно, но она побрела в сторону дома. А что еще ей оставалось делать? Времени свободного много.

Возле каждого подъезда были вкопаны скамейки. На лавочке отдыхала старушка. Она внимательно наблюдала за Викторией.

– Что-то потеряла, девушка?

– Да. Чемодан с вещами.

– Как? Вы шутите, – старушка рассмеялась, вытирая кончиком платка глаза под очками.

– Не, бабуль, не шучу. Отобрали у меня вчера поздно вечером чемодан.

– Э, девочка, не ищи. Бесполезное это дело. Тут частенько пробегают окаянные. Так несутся, что и не догнать. Всё через наш двор норовят краденное пронести. Давненько не пробегали. Значит, опять воровство началось. Эх, куда полиция смотрит? Никто работать не хочет.

Вика вернулась к кассе. Кассир была на месте. Очередь двигалась медленно. Пассажиры вели себя спокойно, как будто и не было той бури возмущения полчаса назад. Были взаимовежливы, подавали свои паспорта в окошко и получали вместе с паспортом билет. С паспортом. Билет с паспортом. Значит, у кассира есть копия билета, на которой записана фамилия пассажира. Значит, Вика может её узнать и найти человека, потерявшего такую большую сумму денег. Подошла очередь.

– Ой, девушка, вы что, опоздали вчера?

– Да. Опоздала. Поезд уплыл из-под носа.

Виктория старалась быть вежливой до противности, ей нужна была информация, которую могут не дать.

– Вы знаете, – она посмотрела на табличку с именем кассирши над окошком, улыбнулась, – Ольга Карповна, я вчера потеряла своего жениха!

– Да что вы говорите! И как?

– Мы договорились, что я приеду к отходу поезда. Но я опоздала. Теперь он, видимо, обиделся и отключил свой телефон. Я даже не знаю, уехал ли он. Вы можете посмотреть?

– А как его фамилия. Я всех помню. Вчера мало было пассажиров на этот поезд.

Такого вопроса Вика совсем не предусмотрела. Что делать? Что?