Филип К. Дик
Целитель Галактики

Глава 3

На следующее утро Джо обнаружил у себя в кабинете очередной конверт со штемпелем экспресс-доставки.

Новое письмо гласило:

ГОСПОДИН ФЕРНРАЙТ, ВЫЛЕТАЙТЕ НА ПЛАНЕТУ ПАХАРЯ. ВЫ ТАМ НУЖНЫ. ТАМ ВАША ЖИЗНЬ ОБРЕТЁТ ПОДЛИННЫЙ СМЫСЛ. ТАМ ВЫ ВНЕСЁТЕ ВКЛАД В ВЕЛИКОЕ НАЧИНАНИЕ, КОТОРОЕ ПЕРЕЖИВЁТ НАС ОБОИХ.

Подпись опять отсутствовала.

Планета Пахаря, Планета Пахаря… Название казалось Джо смутно знакомым. Он отрешённо позвонил в Энциклопедию.

– Правда ли, что Планета Пахаря и…

Его перебил бесстрастный механический голос:

– Ваш звонок очень важен для нас, но, к сожалению, ваш текущий лимит запросов исчерпан, и оттого ответить на очередной ваш запрос мы сможем не ранее чем через двенадцать часов. Перезвоните позже, пожалуйста.

– Да мне всего-то и нужно! Мне бы только узнать, Сириус-Пять и Планета…

Но робот на то и робот, и, разумеется, он немедленно дал отбой.

Вот же гадина бездушная. Вообще, все роботы и компьютеры – гады. Все до единого!

Кого бы ещё спросить? Кто с ходу скажет, одно ли и то же Планета Пахаря и Сириус-Пять?

Кэт. Она-то уж наверняка знает.

Джо по памяти набрал первые цифры её рабочего телефона, но тут его озарило: если он и в самом деле эмигрирует, то лучше б бывшей жёнушке оставаться в неведении относительно того, куда именно он намерен отправиться, а то, не ровён час, и на новом месте эта стерва опять отыщет его да и примется, как ею и заведено, выколачивать из него алименты.

Джо поспешно повесил трубку. Ещё несколько раз перечитал письмо. Мало-помалу в голове его зародилась догадка: «А что, если в нижней, несуразно обширной и незаполненной текстом части письма есть ещё что-нибудь? Что-нибудь, скрытое от постороннего взгляда. К примеру, какая-нибудь сделанная невидимыми чернилами приписка. Вдруг там что-то такое, что вроде бы называется тайнописью!»

Словно первобытного человека, вдруг обнаружившего тщательно замаскированную тропку, Джо обуяло возбуждение. И он немедленно позвонил Смиту.

– Если бы вам пришло письмо, написанное невидимыми чернилами, как бы вы, лично вы, его прочли?

– Я бы подержал его над источником тепла, – без запинки выпалил Смит.

– Это ещё зачем? – удивился Джо.

– А затем, что, скорее всего, оно написано молоком, а высохший на бумаге молочный след невидим, но после нагревания он проявляется и становится тёмным.

– Чем-чем написано? Молоком? – В голосе Джо явственно проявились нотки нетерпения.

– Статистика свидетельствует, что…

– Быть такого не может. Просто не может быть. Разве бывает тайнопись молоком? – Джо помотал головой. – И вообще, откуда взяться статистике по невидимым чернилам? Полный бред. Бред полнейший!

Всё ещё недовольно бурча, Джо достал зажигалку, зажёг её и подержал письмо над пламенем. Вскоре внизу письма тёмным на белой бумаге проявились буквы:

МЫ ПОДНИМЕМ ХЕЛЬДСКАЛЛУ!

– Ну, и что там на листке? – нетерпеливо вопросил Смит.

– Слушайте, Смит, а вы в течение последних суток Энциклопедией не пользовались?

– Нет, – ответил тот.

– Тогда позвоните, пожалуйста, в Энциклопедию. Спросите там, является ли Планета Пахаря всего лишь другим названием Сириуса-Пять. И ещё, что за Хельдскалла такая, – закончив фразу, Джо вдруг сообразил, что с последним вопросом, весьма вероятно, справится и Словарь, а позвонить туда вполне может и он сам. – Давайте же, свяжитесь со мной, как только разузнаете что-нибудь в Энциклопедии. Пока. – Джо положил трубку.

На душе скребли кошки. Категорически не нравилось ему происходящее. Да и ещё придётся, разумеется, обо всех последних событиях сообщить в полицию, а уж полиция потом, как водится, опять возьмёт его, Джо, в оборот. Там, поди, уже и дело на него завели. Да чего там, точно завели. Разумеется, завели, да только не сейчас, а как только он на свет явился! Но теперь в его деле появились свежие записи, а дополнительные записи в деле – это уж, знает всякий, точно не к добру.

Джо мысленно произнёс: «Хельдскалла». Незнакомое слово ласкало сознание, и ощущались в нём и монолитность, и незаурядность, и величавость. И не сочеталось оно совсем с его рабочим местом-каморкой, с телефоном, с плотными людскими толпами на улицах, с беспросветной серой жизнью на ветеранское пособие и расцвеченной лишь только временами Игрой.

Джо перевёл дыхание и позвонил в Словарь:

– Что такое Хельдскалла?

Механический голос Словаря отчеканил:

– Хельдскалла – это древний Храм на Сириусе-Пять, построенный туманниками, ранее правившими планетой. Много веков назад его вместе со старинными реликвиями и святынями поглотило море.

– А ты что, объединился с Энциклопедией? – удивился Джо. – Больно уж длинное для Словаря ты мне определение выдал.

– Да, господин или госпожа, я теперь соединён с Энциклопедией.

– Тогда расскажи мне о Хельдскалле подробнее.

– За дополнительной информацией обратитесь, пожалуйста, в Энциклопедию.

– Спасибо, – выдавил Джо Фернрайт дрогнувшим голосом и повесил трубку.

Недавние события вдруг сложились в голове воедино, и ему стал очевиден их скрытый доселе смысл. Получалось, что некто Глиммунг (а Глиммунг – это, скорее всего, всё-таки имя) вознамерился поднять со дна морского древний Храм, Хельдскаллу, а для этого ему необходимы первосортные специалисты в самых разных областях. Керамических сосудов в Хельдскалле – завались, и оттого-то Глиммунг и предложил именно Джо, лучшему на всей Земле целителю керамики, работу, за выполнение коей и посулил кругленькую сумму.

Джо подумалось, что, поди, не он один получил недавно престранные письма и что Глиммунг наверняка завербовал уже сотни две мастеров с двухсот планет. Пред мысленным взором Джо сама собой предстала огромная пушка, и пушка та палила не ядрами и не снарядами, а письмами экспресс-доставки, тысячами писем, адресованных самым разным существам по всей Галактике.

«Боже мой, – пришло на ум Джо, – а ведь полиция-то уже вовсю ведёт расследование. Нет сомнений, что те двое неспроста вчера вечером ввалились ко мне сразу же после звонка в банк. Конечно же, они заранее знали, к чему эти письма и та мудрёная записка в туалетном бачке. Могли бы и меня тогда просветить. Но это было бы уж слишком человечно, чересчур по-людски, а от полиции такого вовек не дождёшься».

Мысли Джо были грубо прерваны телефонным звонком, и он немедля поднял трубку.

– Я тут поговорил с Энциклопедией и кое-что выяснил, – сообщило изображение Смита на экране. – Оказывается, Планета Пахаря и есть Сириус-Пять на космическом жаргоне. Дозвонившись до Энциклопедии, я задал ей ещё и дополнительные вопросы. Надеюсь, вы останетесь довольны.

– Я тоже на это надеюсь, – невольно напрягшись, произнёс Джо.

– Энциклопедия сообщила, что там обитает огромных размеров существо, и существо это, по всей видимости, весьма дряхлое.

– Дряхлое – в смысле, больное? – потребовал уточнения Джо.

– Возраст у него, понимаете ли, весьма преклонный. Да и к тому же оно не совсем в своём уме.

– Оно агрессивное, что ли?

– Ну какой агрессии вы ожидаете от дряхлого помешанного существа? Оно вообще по большей части дремлет.

– А хоть изредка да разговаривает?

– В общем-то, нет.

– И даже не здоровается? – удивился Джо.

– Лет десять назад оно ненадолго очнулось и запросило у нас орбитальный метеоспутник.

– И чем оно расплатилось?

– Да ничем. Да и чего там взять с малоимущего? Мы ему вдобавок к метеорологическому ещё и спутник связи подарили.

– Так, говорите, ни средств, ни светлого разума у него нет и в помине, – с нескрываемой грустью в голосе проговорил Джо. – Да уж, видно, не судьба мне хоть какими-то его денежками обогатиться.

– А вы с ним чего, судитесь, что ли?

– Бывайте, Смит, – попрощался Джо.

– Да погодите же вы, погодите! У нас тут новая Игра нарисовалась! Присоединяйтесь к нам и вы! Правила предельно просты: просматриваем газетные архивы и стараемся быстрее других отыскать там смешной заголовок. Понимаете? Ищем настоящий, а не выдуманный заголовок! Я уже сыскал один отличный, в газете от тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Услышать хотите?

На Джо меж тем накатила волна безмерного безразличия ко всему на свете, но он всё же вяло предложил:

– Давайте же, выкладывайте свой заголовок.

– «Чем выше взбирается обезьяна, тем лучше видна её задница!» – прочитал по бумажке до чрезвычайности довольный собою Смит.

– И эта фраза, что же, – заголовок реальной статьи? – искренне удивился Джо.

– А то как же! – возликовал, услышав вопрос, Смит. – И эта фраза не просто фраза, она – цитата из предвыборной речи Роберта Кеннеди, а та, в свою очередь, – малоизвестная прежде восточная пословица.

– А что за фрукт такой этот ваш Роберт Кеннеди?

– Он, представьте себе, был братом президента огромной страны, которая некогда называлась Соединёнными Штатами Америки, – с неделаным энтузиазмом затараторил Смит. – Ну да что я вам про страну эту, США, толкую. Вы про неё уж точно знаете никак не меньше моего. Ведь живёте вы на территории, которая являлась когда-то частью той самой страны. Ну так вот, возвращаюсь к заголовку. После того как Джона Кеннеди, брата Роберта, убили, он и сам вскорости вознамерился баллотироваться в…

– Ну всё, мне пора, – отрезал Джо, вставая с кресла. – Неотложные дела зовут.

Он немедля повесил трубку. Пора было поскорее отправляться домой. Домой, за мешочком с четвертаками.

Глава 4

На городских тротуарах колыхалось, то распадаясь на части, то соединяясь уже в несколько ином виде, огромное жалкое существо – толпа кливлендских безработных, давно уже и не надеющихся изменить свой социальный статус. Джо Фернрайт, прокладывая путь к будке мистера Рекрутера, кожей ощущал присутствие унылого гиганта, вдыхал его резкий, отдающий почему-то уксусом запах, а отовсюду к нему, словно цепкие лапки насекомых, норовили прилипнуть бессмысленно-тупые назойливые взгляды.

– Разрешите пройти, – обратился Джо к внезапно преградившему ему путь худому юноше-мексиканцу.

Юноша нервно моргнул, но с места не сдвинулся. Он, несомненно, углядел в руке у Джо асбестовый мешочек и, само собой, сразу же уразумел, что в нём находится и, соответственно, куда и зачем направляется его обладатель.

– Так ты мне дорогу дашь? – повысил голос Джо и тут обнаружил, что позади, отрезав ему путь к отступлению, плотной стеной сомкнулась бессловесная толпа.

«Ну всё, – подумал он, чувствуя, как сердце уходит в пятки. – Я в западне, и сейчас из меня вытрясут все монеты. Как пить дать, все вытрясут! Все до единой!»

– Разрешите взглянуть на ваши монеты, сэр, – попросил мексиканец.

Что Джо оставалось? Его плотным кольцом окружали глаза, или скорее даже не глаза, а чёрные провалы глазниц, и он кожей чувствовал, что от него уже ничего не зависит: доберётся ли он до будки мистера Рекрутера или пропадёт по дороге – толпе на то плевать.

«Чёрт возьми, попался, как мальчишка, – с удивлением осознал Джо. – Деньги мои, кровные, и толпе это отлично известно. Ну и что они мне сделают? Они что, полагают, что я поддамся их чарам? Пускай думают, что им угодно, меня же с пути уже не собьёшь: раз уж решил, начхав всё-таки на письма, отправиться к мистеру Рекрутеру, то на полдороге никто меня уже не остановит».

– Нет, – отрезал Джо.

– Я на них лишь посмотрю, – не совсем уверенно заверил его юноша. – И даже пальцем не трону.

Джо Фернрайта вдруг охватил безумный, удививший его самого порыв. Он, пошарив в мешочке, достал монету и поспешно, пока не передумал, протянул её юноше-мексиканцу. Парень немедленно схватил её, и тут же со всех сторон к Джо потянулись десятки потных, трясущихся, раскрытых ладоней. Пустые доселе глаза безработных вокруг зажглись алчностью, но в них не было ни малейшего намёка на агрессию, и вырвать мешочек из руки Джо никто силой даже не пытался. Каждый ждал подношения молча, каждого наполняла такая же отчаянная надежда, какой охвачен был и сам Джо, когда совсем недавно маялся у почтового ящика в предвкушении очередного письма от клиента, чей заказ ему вроде бы сулил радикальную перемену в жизни.

«Какой ужас! – подумал Джо. – Бедолаги полагают, что явился я сюда именно затем, чтобы принести им дары, которых они и ждут давненько от Вселенной. Ждут, почитай, уже всю жизнь, но ничего пока не получали – и принимают сие совершенно покорно. Так же покорно, как и сейчас ждут подачи от меня, а видят они во мне, поди, сказочное, сверхъестественное существо. Но нет же! Нет! Какое я им, к чертям собачьим, дары приносящее существо! Надо поскорее уносить отсюда ноги. Помочь им мне всё равно не по силам».

Сознание Джо говорило одно, а пальцы его сами собой шарили в мешочке, и в протянутые к нему жадные ладони одна за другой ложились с величайшим трудом скопленные им монеты.

Над головой, снижаясь, пронзительно засвистела, заскрежетала похожая на летающую тарелку патрульная машина с откинутым верхом. В ней сидели двое в блестящих униформах и искрящихся защитных шлемах, и у каждого наготове были сразу и лазерный пистолет, и штатный парализатор.

– Немедленно пропустите этого человека! – рявкнуло из бортового громкоговорителя полицейской машины.

Протянутые руки отдёрнулись, и плотное кольцо вокруг Джо почти мгновенно рассосалось.

– Нечего тебе тут торчать, – басовито пророкотал, обращаясь к Джо безо всякого усилителя звука, другой голос из полицейской машины. – Проваливай отсюда подобру-поздорову вместе со своими деньгами, а не то я тобой живо займусь.

Джо молча двинулся прочь.

– Кем ты себя возомнил? – закричал из машины, последовавшей за Фернрайтом по пятам, первый коп. – Филантропом, что ли? Или долбаным меценатом?!

Джо подавленно хранил молчание.

– По закону ты обязан мне отвечать! – взвился полицейский.

Сунув руку в мешочек, Джо с изумлением обнаружил, что у него осталось всего только несколько четвертаков.

«Денег у меня почитай что уже и нет, – понял он. – Значит, остаются лишь почтовый ящик да то, что я из него извлёк за последние два дня. Нравится мне или нет, но теперь, после того, что уже случилось, вопрос оказался сам собой решённым».

Джо достал из мешочка монету и протянул её вопрошавшему полицейскому.

– Зачем ты мне эту монету суёшь? – свирепо взревел тот.

– На чай, – пояснил Джо.

И ему немедленно, точно между глаз, ударил луч табельного парализатора, и голова его разлетелась на части.

* * *

Очнулся Джо в полицейском участке. Сидел он, привалясь к стене, на шатком стуле в углу. Джо мотнул было головой, и в затылке у него немедленно разорвалась если и не граната, то связка петард уж точно.

Заметив, что Джо более-менее очухался, к нему подошёл молодой стройный блондин в идеально отутюженной форме.

– Арестовывать вас, мистер Фернрайт, мы пока не намерены, – заявил блондин. – Хотя, конечно, следовало бы, поскольку вы, несомненно, виновны в преступлении против народа.

– Против Государства, – уточнил Джо, пытаясь потиранием лба в точке, куда угодил луч парализатора, унять боль. – Не против народа, а именно против Государства.

– То, что вы сейчас мне говорите, – отреагировал на слова Джо молодой офицер, – уже само по себе является преступлением, и вас за это надлежит немедля упрятать за решётку. Более того, вас следовало бы признать врагом рабочего класса и передать в Государственный Комитет Политической Безопасности как участника заговора против народа и слуг народа, каковыми, несомненно, являемся мы, блюстители порядка, полицейские. Но вы у нас – случай особый. Очевидно же, что раздавать монеты совершенно незнакомым людям человек в здравом уме никогда не станет. – Он окинул Джо цепким, придирчивым взглядом. – Вы, несомненно, не отдавали себе отчёта в собственных дейст-виях?

Боль у Джо была настолько жуткой, что в голове отсутствовали даже зачатки мыслей.

– Да, не отдавал, – тупо согласился он.

– Тем не менее мы конфискуем оставшиеся у вас монеты. На время, во всяком случае. И в течение ближайшего года вы будете находиться в статусе условно заключённого. В течение всего этого срока вы будете обязаны еженедельно отмечаться в ближайшем к вашему месту жительства полицейском участке и сообщать там обо всём, что с вами за истёкшую неделю произошло.

– Я становлюсь пусть условно, но всё же заключённым? – поразился Джо. – Как же так? Ведь суда же не было?

– Суда над собой желаете? – Офицер вновь пристально оглядел его.

– Нет, нет. – Джо, не подумав, мотнул было головой и тут же оказался за это наказанным новой вспышкой дикой боли.

«Очевидно, материалы из Управления Общественного Спокойствия на меня здесь ещё не получены, но рано или поздно всё сойдётся одно к одному – и чаевые патрульному, и записка в сливном бачке, и неоднократные случаи моего прилюдного неподобающего поведения в общественных местах… – судорожно размышлял Джо. – Какой же я кретин! От безделья в течение семи месяцев вконец с катушек слетел… И вот теперь, когда я наконец-то сделал шаг, когда всё же понёс с трудом скопленные монеты мистеру Рекрутеру, так всё, абсолютно всё разом пошло прахом!»

– Одну минуточку, – подал из-за стойки голос дежурный по отделению. – Тут на этого субчика пришли материалы из УОСа – только что выпала целая пачка из коллектора их центрального банка данных…

Джо вскочил и бросился к двери – ему хотелось скорее наружу, скорее в плотную человеческую толпу; зарыться в ней, раствориться там среди…

Однако стоило Джо сорваться с места, как с неестественной быстротой, словно сняты они были обычной камерой, но полученный ролик теперь крутили в многократно ускоренном режиме, ему наперерез устремились две кряжистые фигуры в униформах.

И они бы, несомненно, схватили Джо, да только вдруг невероятным образом оказались под водой. Оторопев от неожиданности, они уставились на Джо – ни дать ни взять две лупоглазые серебристые рыбы, плавающие среди… О, кто бы только поверил!.. Среди самых настоящих кораллов и водорослей. Да и весь полицейский участок преобразился, неожиданно превратившись в аквариум, а мебель в нём, оказавшись теперь полузасыпанной неведомо откуда взявшимся здесь песком, стала похожа на остовы давно затонувших кораблей, построенных неведомо когда из древесины. Здоровущие копы прекратили пялиться на Джо и теперь, отчаянно извиваясь, силились дотянуться до него, да только не могли, поскольку тот остался снаружи аквариума, а они находились внутри. Копы раз за разом безрезультатно долбились о стекло, но всё же, неистово разевая и смыкая рты-пасти, попыток своих не оставляли, а до Джо не доносилось ни единого звука.

Между Джо и копами внутри аквариума, словно дух моря, пронёсся большущий кальмар. Неожиданно кальмар выпустил огромное чернильное облако. Облако стало стремительно разрастаться, а кальмар, видимо, намереваясь окутать своими чернилами весь белый свет, принялся изрыгать из себя одно за другим новые чернильные облака, и те почти сразу поглотили полицейских, а затем и весь участок, да и всё пространство вокруг Джо вскоре тоже наполнилось чернотой. Чернота эта, мал-помалу уплотняясь, сделалась вовсе непроницаемой, однако дышать у Джо, к его удивлению, пока всё ещё получалось.

– Эй! – крикнул он и, к собственному удивлению, явственно услышал свой голос.

«Значит, я не в воде, – мелькнула у Джо обнадёживающая мысль. – И уж точно не в аквариуме. Существую сам по себе. Отдельно. Но где же это я? А если пошевелюсь?»

Он пошевелился и обнаружил, что движениям его ничто не мешает. Тогда он сделал шаг. Затем другой и – бум! – наткнулся на что-то твёрдое; видимо, на стены.

«А если направлюсь в другую сторону?»

Он повернулся и шагнул было вправо, но снова – бум! Другая стена!

Фернрайта охватила паника.

«Я в ящике, – ужаснулся он. – Скорее всего, в гробу. Меня что же, выходит, убили?.. Убили при попытке к бегству?..»

Он протянул правую руку во тьму… И в ладони его будто само собой оказалось что-то, и это что-то было небольшим параллелепипедом с выстроенными в ряд кнопками и двумя дисками по бокам.

Транзисторный радиоприёмник!

Джо тут же его включил, и в темноте нарочито радостно зазвенел голос:

– Привет всем! С вами снова развесёлый Кэри Карнс! И передо мной – шесть многоканальных телефонов, и к ним ведут аж целых двадцать входящих линий, из чего следует, что для вас, друзья, для всех и каждого, кто пожелает о чём-нибудь (не важно о чём) поговорить или поспорить, непременно найдётся свободный канал. Итак, слушайте максимально внимательно и, разумеется, немедленно запоминайте или лучше, конечно, записывайте! Мой номер 394-950-911-111. Звоните же мне, друзья, рассказывайте о чём угодно – о хорошем или плохом, об интересном или скучном. Просто наберите номер Кэри Карнса 394-950-911-111, и о вас узнают тысячи моих радиослушателей. Ваша точка зрения или информация, которая, по вашему мнению, касается нас всех, немедленно станут всеобщим достоянием… – Из динамика послышался телефонный звонок. – Вот, нам уже звонят! – даже с большей радостью, чем прежде, возвестил Кэри Карнс. – Слушаю вас, сэр! Извините – слушаю вас, мадам!

– Мистер Карнс, – проговорил хриплый женский голос, – я настаиваю на том, чтобы на пересечении улиц Фултон и Клеверная поставили дорожный знак «Стоп». Тут у нас много школьников и даже малышей, и каждый день я вижу, как они…

Левой руки Джо коснулось что-то твёрдое. Джо поспешно ухватил это что-то. Ощупал его. То был телефон. Джо сел на пол, поставил телефон и приёмник перед собой. Достал из кармана зажигалку. Зажег её. Пламя выхватило из тьмы крохотный пятачок, в котором, однако, вполне различимыми стали и телефон, и радиоприёмник. Производителем приёмника оказалась компания «Зенит», и, судя по размеру и обилию кнопок, модель была из лучших, из самых дорогих.

– Итак, друзья, – как всегда, весело затараторил Кэри Карнс, – набрав номер 394-950-911-111, вы свяжетесь со мной, а уж дальше с моей помощью – и со всем честным миром…

Джо, хотя удалось ему это далеко не с первого и даже не со второго раза, всё же набрал, наконец, длиннющий номер без ошибок. Плотно прижал трубку к уху. Сначала услышал вместо длинных гудков почему-то короткие, но затем и из приёмника, и из телефона всё же зазвучал голос Карнса:

– Да, мадам? Или на этот раз всё-таки сэр?

– Где я? – неуверенно произнёс Джо в трубку.

– Внимание, друзья! – радостно вскричал Карнс. – Нам кто-то опять звонит, и этот человек, бедная душа, заблудился. Как ваше имя, сэр?

– Джозеф Фернрайт, – представился Джо.

– Что ж, мистер Фернрайт, мы слушаем вас с величайшим вниманием. Вы хотите знать, где находитесь? Друзья! Может ли кто-нибудь сказать, где сейчас находится мистер Джозеф Фернрайт… из Кливленда? Вы ведь из Кливленда, мистер Фернрайт?

– Да, я из Кливленда, – подтвердил Джо.

– Замечательно, мистер Джозеф Фернрайт из Кливленда! – опять затараторил жизнерадостный Карнс. – Не знает ли кто-нибудь из вас, мои уважаемые радиослушатели, где этот человек находится? Находится сейчас, прямо сию минуту. Думаю, что мистеру Фернрайту очень важно это узнать. Я подключаю все линии сразу: надеюсь, что кто-нибудь позвонит нам и подскажет, хотя бы приблизительно, в каком районе находится мистер Фернрайт. Итак, друзья мои, те из вас, кто не может дать нам такую подсказку, пока, пожалуйста, воздержитесь от звонков. Мистер Фернрайт, уверен, мы в самое ближайшее время вычислим ваше теперешнее местонахождение. Конечно же, выясним, ведь в нашем распоряжении десятимиллионная аудитория, передатчик на пятьдесят тысяч ватт и ещё к тому же… – Послышался приглушённый телефонный звонок. – А вот и первый дозвонившийся! Да, сэр или мадам? Сэр. Как ваше имя, сэр?

Мужской голос из телефона и из приёмника произнёс:

– Меня зовут Дуайт Л. Глиммунг, мой адрес – Плезант Хилл Роуд, 301. Я знаю, где находится мистер Фернрайт. Он у меня в подвале, в деревянном ящике из-под кондиционера, который я заказал в прошлом году в «НарГосПромМаге».

– Вы слышите, мистер Фернрайт? – вскричал развесёлый Кэри Карнс. – Вы – в упаковочном ящике у мистера Дуайта Л. … как дальше вас зовут, сэр?

– Глиммунг.

– Да. Вы в подвале дома мистера Дуайта Л. Глиммунга на Плезант Хилл Роуд, 301. Так что оставьте ваши страхи, мистер Фернрайт, и немедля выбирайтесь из ящика. Очевидно, что всё худшее для вас уже позади!

– Не хотелось бы, чтобы он разворотил мой ящик, – поспешно заявил Дуайт Л. Глиммунг. – Лучше я, пожалуй, сам спущусь в подвал, отогну несколько досок и выпущу его.

– Мистер Фернрайт, – услышал Джо голос Карнса, – скажите нам, как так получилось, что вы очутились внутри пустого упаковочного ящика в подвале мистера Дуайта Л. Глиммунга с Плезант Хилл Роуд, 301? Думаю, каждому нашему слушателю любопытно будет об этом узнать.

– Я и сам не знаю, – ответил Джо.

– Может быть, на этот вопрос нам ответит мистер Глиммунг? Мистер Глиммунг! Алло! Вы ещё с нами, мистер Глиммунг? Он, похоже, уже отключился. Очевидно, сейчас спускается в подвал и вскоре освободит вас, мистер Фернрайт. Как же вам всё-таки повезло, сэр, что мистер Глиммунг так вовремя оказался среди слушателей нашей радиостанции! Иначе, вероятно, просидели бы вы в ящике вплоть до второго пришествия… А теперь пообщаемся и с другими нашими радиослушателями, которые… Алло?

В трубке у уха Джо щёлкнуло, и связь оборвалась.

Снаружи послышался шум, затем раздался треск, доска на боковой стенке ящика отошла в сторону, и темноту внутри пронзил острый, как клинок, луч света.

– Моя придумка, как вытащить вас из кутузки, сработала что надо, – похвалил своего обладателя тот же самый мужской голос, что Джо совсем недавно слышал по радио.

– Странные же у вас придумки, – проговорил Джо.

– Странные для вас. А мне так странным кажется вообще почти всё то, что вы совершили либо, наоборот, не совершили с тех самых пор, как я впервые услышал о вас; а услышал о вас я, признаюсь, уже давненько – более полугода назад.

– Вы имеете в виду, поди, то, что я, к примеру, раздавал кому ни попадя монеты? – поинтересовался Джо.

– Нет, раздача монет как раз, на мой взгляд, вопросов абсолютно не вызывает, а вот ваше сидение сложа руки в течение целых семи месяцев меня, признаюсь, серьёзно удивило. – Сдвинулась ещё одна доска; стало светлее, и Джо заморгал, тщетно пытаясь разглядеть Глиммунга. – Что вам мешало тайком забраться в ближайший музей и разбить там несколько, по возможности наиболее ценных, горшков? Себя бы работой обеспечили, а горшки после вашего лечения стали бы новее нового.

Была удалена последняя боковая доска ящика, и Джо при полном освещении наконец-то увидел то самое существо с Сириуса-Пять, которое Энциклопедия определяла как нечто дряхлое и мрачное.

А существо это сейчас и здесь представляло собой следующее: вокруг горизонтальной оси вращался гигантский обруч воды, внутри его, вокруг вертикальной уже оси, вращался обруч пульсирующего огня, над обручами и позади них располагался колышущийся занавес из кашемировой ткани с миндалевидным узором^[4], а на пересечении осей вращения этих обручей в воздухе висело прелестное, нежное лицо юной темноволосой девушки. Лицо улыбалось Джо, но было оно ничем не примечательным – из тех, какие увидишь и почти сразу позабудешь, из тех, какие частенько попадаются на глаза, но совершенно не запоминаются, и было лицо это, очевидно, собирательным образом – ликом не какой-то конкретной девушки, а девушки вообще, лицом, нарисованным разноцветными мелками на тротуаре только-только начавшим обучение и пока совсем ещё безыскусным художником.

Для демонстрации себя Глиммунг явно избрал не особо впечатляющий образ… Но был же ещё и обруч из непрерывно движущейся, струящейся по кругу воды… А также и вращающийся обруч из неистово трепещущего огня. И обручи эти являлись единым, великолепно отлаженным и синхронно работающим механизмом. Были ли они символом глубоких сущностей – основ мироздания? Как знать? Да, действительно, как знать?

Джо был озадачен. Впечатления дряхлости существо перед ним явно не производило, и причиной тому было вовсе не лицо юной девушки в центре обручей, а что-то совсем иное, неуловимое. Вместе с тем Джо понимал, что разговаривает с очень древним созданием, но откуда взялось и это понимание, ему также было неведомо.

– Я купил этот дом лет семь назад, – прозвучал голос Глиммунга. – Купил его ещё тогда, когда цены на недвижимость на вашей планете не кусались.

Джо, силясь выяснить, откуда исходит голос, огляделся по сторонам. Оказалось, что голос звучит из допотопной Виктролы^[5], на которой стремительно вращается долгоиграющая, чёрная, как смоль, грампластинка.

– Да, вы, наверное, правы, – пробормотал Джо. – Семь лет назад было самое время для покупки недвижимости… А вы что же, прямо отсюда и подбираете себе мастеров?

– Да, я здесь работаю, – ответил голос Глиммунга из древнего проигрывателя. – А ещё я работаю во многих других, иных местах, включая даже и самые дальние звёздные системы. А теперь поговорим о вас, Джо Фернрайт. Поговорим о том, что с вами случилось, и о вашем, с позволения сказать, будущем. Для полиции вы просто повернулись и ушли, и остановить вас им что-то помешало, а что именно, они знать не знают (и знать, в общем-то, не желают), так что будем считать, что перед полицией вы до следующего к ним попадания, в общем-то, чисты. Всё бы хорошо, да только вами вовсю интересуется Управление Общественного Спокойствия, из чего следует, что возвращаться домой или, скажем, в мастерскую вам сейчас категорически противопоказано.

– А коли я туда всё же заявлюсь, то непременно попаду в лапы УОСа, – безрадостно подытожил Джо.

– А зачем вам, вообще-то, туда возвращаться?

– Ну, знаете ли, там вся моя жизнь, – заявил Джо стоически. – Моя судьба, в конце концов.

– Ваша жизнь и даже судьба отныне и яйца выеденного не стоят, поскольку, хоть все местные полицейские всех без исключения подразделений охраны правопорядка, конечно же, глупы, вы тем не менее не обольщайтесь: они к тому же ещё и на редкость злопамятны и весьма терпеливы и рано или поздно до вас непременно доберутся, а тогда уж вам точно несдобровать. И вот ещё что, покажу-ка я вам сейчас Хельдскаллу такой, какой она была до потопа, и вы-ы-ы-ы-ы… – Граммофон отвратно завыл и остановился, и Джо, переживая разом целую бурю разнообразных чувств, взялся за ручку и завёл граммофон, а голос Глиммунга с пластинки продолжил, правда, уже с несколько иного места: – Справа от вас на столе находится устройство, проецирующее объёмные изображения, и устройство это, вы не удивляйтесь, не удивляйтесь, впервые было создано здесь, на вашей планете.

Джо обернулся. На столе и в самом деле лежал стереоскоп, а рядом с ним – набор чёрно-белых карточек.

– А чего-нибудь посовременнее у вас не нашлось? – поинтересовался Джо. – Обычного монитора объёмного видео или на худой конец, к примеру, фильмопроектора? Ведь ту штуку, что на столе, изобрели ещё даже прежде автомобилей. – И тут Джо вдруг прозрел: – Так вы всё-таки на мели и Смит изначально был прав!