Фидан Шахиновна Бабаева
Не забудь погасить свет

НЕ ЗАБУДЬ ПОГАСИТЬ СВЕТ

В абсолютно здоровом мире безумие – единственная свобода.

Джеймс Грэм Баллард

Есть ли на свете человек, который ни разу за всю жизнь не спрашивал себя – правильную ли профессию он выбрал? Находится ли он сейчас там, где хотел и должен быть? Нужные ли люди окружают его? Не проходят ли впустую дни его жизни?

Молоденькая медсестра Севиль как раз и задавалась этими вопросами, собирая папку с результатами анализов пациентов, чтобы вручить их врачу. Взяв бумаги, она стала спускаться по лестнице. Ветер, который, казалось, завывал из всех щелей, бросал ее в дрожь.

«Разве можно привыкнуть к бакинским ветрам?» – вопрос был риторическим, поэтому над ответом она особо не раздумывала. И тут столкнулась с пациентом, который стоял на лестнице, смотрел в одну точку на стене и что-то тихо бормотал про себя. Вид у него был отрешенный и пугающий. Вернее, он мог бы испугать любого, но только не Севиль. За короткий срок работы в больнице она успела навидаться всякого и уже не боялась безумных взглядов пациентов.

Севиль подошла поближе и тронула больного за плечо, пытаясь привлечь его внимание.

– Давайте мы вернемся в вашу палату. Незачем тут стоять, еще простудитесь.

Пациент не обратил на нее ни малейшего внимания и ещё громче забормотал бессвязные слова, значение которых, видимо, было известно только ему одному.

– Будет лучше, если вы вернетесь к себе!

Молодой парень, едва ли старше 23 лет, вдруг с ужасом взглянул на Севиль и закричал:

– Я ничего не вижу! Включите свет! Почему я ничего не вижу?

Оттолкнул ее и побежал вниз по лестнице.

Севиль второпях вернулась на свое место, позвонила охраннику и приказала не выпускать во двор пациента из палаты номер 10. И через полчаса он уже лежал у себя в палате и блаженно спал под действием лекарств.

***

– Что вы знаете об впустую потраченном времени? – буркнул себе под нос молодой мужчина, несколько раз снимая и надевая очки, предварительно вытирая их об пиджак.

– Простите? – не расслышала хорошенькая медсестра, стоящая неподалеку от регистрационного стола и пьющая чай.

– Говорю, что погода сегодня какая-то нехорошая! – сменил он быстро тему. – А вам так не кажется?

– Согласна, доктор Эльмар. Я уже 10 лет живу в Баку и каждый раз удивляюсь осени в этом городе. Она тут совсем другая.

– А вы откуда?

– Из Грузии. Десять лет назад мы с мамой переехали сюда.

– Я никогда не бывал в Грузии, но говорят, что грузинские девушки очень красивы, – улыбнулся Эльмар.

Девушка залилась краской и добавила:

– И красивые, и гордые. Они не терпят фамильярности от посторонних.

– Я что-то не так сказал? – удивился Эльмар.

В этот момент дверь кабинета широко распахнулась, и оттуда вышел мужчина в белом халате. Ему можно было дать не больше пятидесяти лет, но волосы были почти полностью седыми. Зеленые глаза выглядывали из-под кустистых бровей.

– Дорогой наш доктор Эльмар! Как я счастлив видеть вас в нашей скромной больнице! – приветствовал главврач больницы Алекпер Рустамов и крепко пожал ему руку.

– Отчего же скромной? – сказал Эльмар. – Я нахожу вашу больницу очень и очень достойной.

– Спасибо вам за похвалу, а еще больше – за то, что приехали к нам! Давайте зайдем ко мне в кабинет и поговорим уже обо всем.

Они зашли в кабинет и закрыли за собой дверь.

Медсестра задумчиво посмотрела им вслед и села за ноутбук.

– Ну рассказывайте! Вам ведь есть много чего нам рассказать и, конечно же, показать! – сказал Алекпер.

– В первую очередь я хотел бы поблагодарить вас за то, что приняли меня. Это большая честь. За эти четыре года я успел многое повидать, доктор. Очень широко прогрессировала медицина в Германии. Я был в Берлине и Мюнхене и привез оттуда кое-какой опыт. Конечно, Азербайджан в целом радует своими успехами, но всё это не касается области нейробиологии и психиатрии, в частности. До психически больных никому нет дела. Никого не интересуют пациенты, которые лишились главного – разума. У них нет будущего, у них нет прошлого. Мы же, в свою очередь, должны делать всё, что в наших силах, чтобы помочь им построить будущее.

– Да, абсолютно с вами согласен! Если б вы знали, как порой тяжело содержать эту больницу, не говоря уже об установке всякого оборудования. Всё дается с таким трудом! – Алекпер Рустамов сокрушенно покачал головой. – И еще эти больные… Кажется, что с каждым днем их всё больше! Людям что, нравится сходить с ума?!

Эльмар откинулся на спинку кресла и с минуту молча смотрел на песочные часы, где сыпались вниз мелкие песчинки.

– Фрейд говорил, – медленно начал он, – что при психозе мир фантазии играет роль кладовой, откуда психоз черпает материал или образцы для построения новой реальности. Люди просто отказываются от реальности, в которой живут. Вот и им приходится казаться сумасшедшим.

– Хотите сказать, что они на самом деле не сумасшедшие? – удивился Алекпер. – Мы никого тут насильно не держим…

– Понятное дело… Видите ли, моя цель – помочь им, я защитил диссертацию на эту тему, вложил немало сил и средств, – Эльмар снял очки и стал снова протирать их подолом пиджака.

– И я это очень ценю, Эльмар! Ведь я могу называть вас на «ты»? Как-никак ты мне в сыновья годишься, – улыбнулся главврач.

– Конечно! Без проблем!

– А можно узнать, почему из всех предложений работы ты выбрал возвращение в Азербайджан? Насколько мне известно, ты мог бы остаться в Мюнхене и, уверен, сделал бы там блестящую карьеру.

– Скажем так… во мне взыграл патриотизм. Я знал, что рано или поздно вернусь в Баку и буду работать тут.

– Ну что ж, я только рад тому, что все так чудесно сложилось. Нашей больнице, да что там, всей стране невероятно повезло с таким врачом, как ты! Я отведу тебе отдельный кабинет, и мы немедленно передадим в СМИ информацию о том, что из Берлина к нам пожаловал замечательный доктор! Можем даже пресс-конференцию организовать, – задумался Алекпер. – Идей много! Главное, чтобы ты чувствовал себя здесь уютно и комфортно!

– Главное, чтобы я смог помочь пациентам. У меня подготовлено множество планов и методик их лечения. Не обещаю вылечить всех до единого, но сделать их жизнь лучше – это я гарантирую. Только у меня есть просьба.

– Да, конечно, что угодно.

– Мне нужен список всех пациентов больницы с историями их болезней. Надо ознакомиться с каждым пациентом заочно, прежде чем я приступлю к работе. Это займет у меня неделю, быть может, две.

– Всё нормально, не беспокойтесь… Ой, забываю, что мы уже на «ты», – улыбнулся Алекпер и встал с кресла, – не беспокойся, доктор Эльмар, всё будет сделано. А пока давай пройдем по административной части больницы, и я познакомлю тебя с ее обитателями. С нормальными, у кого крыша пока не поехала. Как раз вспомнил шутку «Психиатры – это те же кровельщики, которые латают крышу, когда её сносит»!

Рассмеявшись своей шутке и не получив реакции от Эльмара, который в этот момент брал со стола свой портфель, Алекпер пожал плечами с мыслью: «Или старею, или шутки уже не те» и отправился с Эльмаром.

На улице бушевал ветер вперемешку с мокрым снегом. Был конец ноября, и казалось, зима уже с радостью потирает руки, предвкушая долгие холода. Первые дни зимы всегда проходят нелегко – Эльмар помнил это еще по воспоминаниям детства.

* * *

– Эй, потише! – прикрикнула на меня Айнур, хотя я пытался двигаться максимально бесшумно.

Я впервые попал в ее квартиру и, если честно, был взволнован.

С Айнур я познакомился на первом курсе университета. Она была на пару лет старше меня. Мы оба учились на факультете психологии, и наша дружба началась почти сразу. Не скрою, мне хотелось бы с ней иметь более серьезные отношения, но я считал, что не стоит торопить время. И ждал. А пока… Мы учились на втором курсе, и вдвоем нам было весело и комфортно. Правда, порой Айнур могла внезапно исчезнуть на пару недель, затем так же внезапно появиться, отвергая возможность задать какие-либо вопросы, но я уже смирился с этим и понял, что когда-нибудь она расскажет мне всё сама… Ну, по крайней мере, надеялся на это.

А тут она меня впервые пригласила к себе домой, чтобы я посмотрел с ней фильм и познакомился с ее кошкой Лаймой. По этому случаю я закупил в магазине чипсы, шоколадки и прочие вредные сладости и сейчас, довольный, присел в гостиной на диване. Квартира, как я заметил, была большой – четыре комнаты там уж точно были. Она располагалась на последнем этаже, как мансарда, и в коридоре была лестница, ведущая на второй этаж.

– Как тебе тут? – спросила Айнур, пристально посмотрев на меня. По ее тону я понял, что от моего ответа зависит многое. Как будто Айнур непременно нужно было знать, что мне у нее нравится. Или, может, мне так показалось?

Я обвел комнату взглядом и ответил:

– Уютно. Очень уютно.

Но я соврал. В квартире было неуютно. На столе стояла тарелка с остывшей долмой, неизвестно сколько времени там бывшей. Повсюду были разбросаны вещи. На гвоздике косо висела картина. Даже в моей комнате, где я не позволяю маме убирать неделями, было чище.

Но дело было не только в отсутствии чистоты. Думаю, что даже если бы тут провели генеральную уборку, всё равно ощущение какой-то заброшенности не покинуло бы это место.

Я знал, что Айнур живет вместе с мамой и дедушкой, хотя ни одного из них я не увидел. И поэтому спросил, где сейчас ее родные.

– Мама на работе, а дедушка гуляет.

– А где она работает?

– Она швея. Работает в ателье.

– Правда? А в каком? Может, моя мама знает ее. Моя мама постоянно что-то шьет себе в ателье.

– Ее ателье в городе находится.

– А более конкретно?

– Возле Старого города. Слушай, Микаил, – сказала она строго, – может, хватит на сегодня вопросов? Вообще-то скажи спасибо, что я привела тебя сюда. Ты первый из моих друзей, кого я сюда пустила.

– Хорошо, извини. Я не хотел любопытствовать.

Возникло неловкое молчание, но Айнур попыталась исправить ситуацию и улыбнулась:

– Ну что, обладатель самых зеленых глаз в мире, вы готовы? Сейчас самое время любоваться Томом Харди!

А еще мы с Айнур очень любили гулять по бульвару. И никакие холода не могли нам воспрепятствовать. Мы бродили по берегу моря, фотографировали причудливые облака и красивые закаты.

– Однажды ты станешь известным фотографом, – сказала она мне. – У тебя талант замечать красивое. С помощью фотоаппарата ты превращаешь мгновения в вечность.

– Но ты никогда не даешь мне фотографировать себя…

– Запомни меня здесь, – ответила она и пальцем прикоснулась к моему лбу. – Это лучше всяких фотографий.

– Когда-нибудь я обязательно сфотографирую тебя, в момент, когда ты не заметишь.

И однажды я и вправду ее сфотографировал. Мы гуляли по бульвару и перелезли через железную ограду, чтобы сесть прямо у самой воды. Она погрузилась в раздумья, глядя на море, и вдруг услышала щелчок.

– Мика! – недовольно сказала она, но все же улыбнулась и вдруг пристально посмотрела на меня.– В твоих зеленых глазах можно утонуть.

Она озарила меня этой теплой улыбкой, которая могла согреть даже в самый холодный день, и я запечатлел ее портрет на фоне синего моря. Развевающиеся кудрявые волосы обрамляли ее лицо и делали особенной, неповторимой.

– Айнур, – вдруг произнес я, положив на колени фотоаппарат.

– Что, Мика?

– Думаю, что пора… – и тут я замялся.

– Что пора?– не поняла она.

Я сглотнул и стал обдумывать новый ответ.

– Думаю, что нужно пойти в кофейню и согреться! – наконец придумал я. – Я замерз!

Пока еще не пришло время рассказать ей главный секрет моего сердца. Я чувствовал, что пока не время.

Помню, как однажды сидел в кафе со своим другом Туралом и показывал ему фотографии, которые снимал во время прогулок с Айнур. Турал просмотрел весь альбом, состоящий из чарующих закатов, милых уличных животных и потоков людей в центре города, молча пил чай и ничего не говорил.

– Мне кажется, или у тебя сегодня нет настроения?– спросил я, заметив его угрюмый вид.

Турал фанатично обожал спорт. Поэтому я не очень понимал, что он делает на факультете психологии. В спортзале он проводил больше времени, чем на лекциях. День начинал с бега и заканчивал силовыми упражнениями, поэтому имел накачанную фигуру, что делало его любимцем девушек факультета. Да что там, быть может, и всего университета!

– Ну давай, признавайся, – пытался я разговорить Турала.

– Боюсь, ты поймешь меня неправильно, – медленно произнес он.

– Да говори уже!

– Знаешь, если бы Айнур была свободна, то я точно попытался бы познакомиться с ней поближе. Она очень необычная девушка.

Я замер – такого откровения от Турала я не ожидал.

– Вообще-то мы с ней только друзья, – признался я.

– От дружбы до любви один шаг, разве нет? – он усмехнулся. – И к тому же я знаю, что ты чувствуешь к ней… Просто люби и береги ее. Я знал и знаю много девушек, но она особенная. Так что тебе, парень, крупно повезло.

Я попытался скрыть довольную улыбку. Я знал, что Айнур – мой подарок судьбы.

Вскоре я стал ходить в гости к Айнур почти каждый день. Мы вместе учили лекции, смотрели фильмы, а потом спускались вниз в кафешку и съедали по бургеру. Я всегда удивлялся ее прекрасному аппетиту и тому, что она при этом умудряется оставаться худенькой.

До конца декабря я так и не увидел никого из ее домочадцев. В их комнатах всегда было тихо или оттуда доносился приглушенный гул телевизора. Мне очень хотелось увидеть хоть кого-нибудь, и их отсутствие вызывало у меня еще большее любопытство.

Как-то раз я заметил фотографию в рамке, где были запечатлены, похоже, родители Айнур, она сама и еще кто-то, чей портрет был полностью вырезан. Не знаю почему, но я не решился спросить, кого настолько не любили, что вырезали из семейного архива. На фотографии Айнур была очень похожа на свою маму. Пепельные кудри и ослепительная улыбка делали ее неповторимой, не похожей ни на кого другого.

Поклонников у Айнур было много, но другом своим она выбрала именно меня. В тот момент это было для меня благословением судьбы. Но мои глаза вновь и вновь возвращались к урезанному снимку, и наконец я не выдержал:

– А почему тут кого-то вырезали?

Айнур оторвала взгляд от телефона, увидела в моих руках фотографию, сразу же подошла ко мне и протянула руку.

– Верни, пожалуйста. Эти фотографии нас не касаются.

– Скажи честно, это ты вырезала?

– Верни фотографию.

Я бросил последний взгляд на снимок и вернул его.

– Вырезала мама. И впрочем, какая тебе разница? Ты ведь обещал, что больше не будешь попусту любопытствовать.

Я смутился и вернулся к нашему дивану и столику, на котором красовались шоколадки.

– Никогда без моего ведома не ходи по комнатам. Не трогай вещи. Это моя просьба, я говорю серьезно. И не задавай лишних вопросов.

– Хотел бы знать, почему ты так упорно окружаешь себя тайнами, – вздохнул я, но Айнур уже снова уткнулась в телефон, не ответив ничего.

Я пообещал самому себе больше не делать то, что могло бы огорчить Айнур. Клянусь, я очень старался.

С того дня прошла неделя, и однажды я всё-таки остался в комнате один. Айнур почувствовала себя нехорошо и со словами «Черт! Похоже, я отравилась!» извинилась и сказала, что должна отойти.

– Мика, ты только не выходи отсюда, хорошо? Я быстро.

– Да, конечно! Жду, – улыбнулся я ей и посмотрел вслед. Она прикрыла дверь и исчезла из виду.

Прошло минут десять, и я, встав с дивана, стал ходить по комнате. Диван, стол, два кресла, огромный старый сервант на всю стену. Ничего особо примечательного вокруг не было. И тут я подумал, что Айнур будет приятно, если она вернется, а я принесу ей свежезаваренный чай с лимоном. Да, она просила меня не выходить из комнаты. Но что случится, если я выйду? Она же не убьет меня за то, что я увидел ее кухню? И я не какой-нибудь воришка, чтобы она опасалась моих хождений по ее дому!

Поэтому я со спокойной душой вышел из гостиной и наугад стал ходить в поисках кухни. Открыл одну дверь, но комната оказалась спальней. И вдруг услышал какие-то странные звуки. Словно кто-то разговаривает. Звуки доносились сверху из мансарды.

«Наверное, это дедушка», – подумал я и решил подняться наверх и поздороваться с ним.

Тихо поднявшись по ступенькам, я попал в широкий коридор, в котором были две комнаты – по левую и правую стороны. Пыль покрывала пол толстым слоем. Звуки раздавались из-за левой двери.

Я подошел и постучал. Шепот вдруг смолк и я, постучав еще раз, попытался открыть дверь. Но она была заперта.

«Что за…?» – я мысленно ругнулся. А потом обругал себя за то, что поднялся наверх, и решил вернуться обратно.

В этот момент вдруг открылась дверь другой комнаты, и оттуда вышел худенький старик, как я предположил, дедушка Айнур. Обрадовавшись нашей встрече, я поздоровался.

– Вы, наверное, дедушка Айки, то есть, Айнур. А я Микаил, извините, что побеспокоил вас.

Внезапно я испугался, что ее дедушку мое присутствие может совсем не обрадовать, а наоборот, рассердить, и с ужасом подумал, что было бы лучше вообще убраться из дома.

«Боже, сейчас мне влетит! Он может подумать, что я развращаю его внучку!» – сглотнул я судорожно и сделал шаг назад.

Но тут старик вдруг протянул мне дрожащую руку. В ней был ключ. Вначале я не понял, от чего он, но старик взглядом указал мне на запертую дверь.

– Нет, спасибо, не надо… То есть, если она заперта, то пусть так и останется. На самом деле я искал кухню, – растерялся я.

– Открой, – попросил меня дед и снова протянул мне ключ.

Я не понимал, что происходит, почему я должен открывать дверь в их доме. Казалось, что Айнур ушла вечность назад, и теперь мне было очень неловко в их без того странном доме.

– Дедушка, извините, но я не хочу открывать эту дверь, и вообще Айнур не позволяла мне подниматься сюда. Мы с ней вместе учимся, и тут…

– Прошу, сынок, открой дверь, – попросил он вновь и бросил мне ключ.

Я схватил его и понял, что отказаться уже невозможно. Подошел к двери и прислушался. Было тихо. Ничего не понимая, я повернул ключ в замке и посмотрел на дедушку. Он стоял на пороге своей комнаты, одобрительно кивая.

Повернув ключ окончательно, я попытался тихо открыть дверь, но не удалось – раздался неприятный скрип. Из-за двери пахнуло чем-то очень старым, грязным, словно там не проветривали уже сотни лет.

За дверью была почти полная тьма. Лишь тоненькие лучики света пробивались через щели наглухо заколоченных окон. Я прищурился и заметил, что дверь вела в большую спальню, состоящую как бы из двух комнат. В первой находились кровать, прикроватная тумбочка и шкаф.

Я шагнул дальше и то, что увидел секундой позже, повергло меня в шок. В глубине второй комнаты на полу, прислонившись к столику, сидела женщина. Не могу описать, как она выглядела, и сколько ей было лет. В глаза бросились лишь взлохмаченные волосы с редкой сединой и грязное цветастое платье, рисунок на котором уже давно выцвел.

Пока я ее разглядывал, женщина сидела на полу и выдергивала страницы из какой-то книги и рвала их на мелкие кусочки. Потом вдруг подняла голову и посмотрела на меня. Или не на меня. Или мимо меня. Я просто впервые увидел такой взгляд. У меня перехватило дыхание. Мне показалось, что КТО-ТО заметил своего гостя. А кто и чем это могло кончиться, уже и представить не мог.

Сделал шаг назад, и тут подо мной что-то хрустнуло. Это была одноразовая пластиковая тарелка. Звук подействовал на женщину, и она вновь посмотрела на меня, но уже внимательнее. С любопытством наблюдая, как я пытаюсь уйти, она стала медленно подниматься на ноги.

И тут – хвала Небесам! – появилась Айнур. Злая и запыхавшаяся.

– А ну иди сюда! – приказала она, схватив меня за плечо.

Женщина увидела ее и остановилась. А меня дважды упрашивать не пришлось. Со всех ног я рванул вниз по лестнице, оставив позади и Айнур, и деда, и эту страшную женщину.

Остановившись у входной двери, я ждал появления Айнур. Конечно, задним числом мне стало стыдно за свой трусливый побег, но в той комнате я ожидал увидеть что угодно кроме ЭТОГО.

Айнур пришлось ждать минут пятнадцать. Наконец она появилась внизу. В глазах у нее горела ярость.

– Зачем?! – гневно крикнула она.

– Что зачем?– не понял я.

– Объясни, зачем тебе понадобилось соваться наверх? Я же тебя просила!

– Я хотел заварить тебе чай, ты чувствовала себя плохо, вот и…

– Нет, тобой двигало вовсе не желание заварить мне чай, – возмущалась Айнур, – а желание удовлетворить свое любопытство! Ну и как тебе ответы на вопросы?

– Да не задавал я никаких вопросов!

– Теперь доволен? Ты оказался таким же, как все! А я думала, что ты другой! – и тут у Айнур по щекам потекли слезы.

– Да что я сделал? Ты обвиняешь меня не за что!

– Ты такой же, как и все! Я очень хотела с тобой дружить, но извини… теперь ты можешь стать для меня проблемой!

– Ты хотя бы сама понимаешь, что говоришь? Я ни в чем не виноват! Если ты держишь в доме сумасшедшую, то при чем тут я?!

– Не называй ее сумасшедшей, слышишь? – завопила она. – Она не сумасшедшая! А ну вон из моего дома!

– Айнур, я же твой друг! Зачем ты так? – растерялся я.

– Когда я просила не лезть в мои дела, почему ты меня не послушал? Я и так подпустила тебя ближе, чем это вообще возможно для меня! Не смей никому об этом говорить, тебе ясно?

– Конечно, не скажу, а то и тебя отправят в психушку, ведь тебе там самое место! – уже не выдержал я. – Вы обе сумасшедшие!

– Оставь меня, убирайся из моей жизни! – со слезами на глазах крикнула она. И распахнула дверь.

Мне нечего было добавить. События ошеломили меня. Я опомнился, когда дверь за мной с треском захлопнулась.

– Сумасшедшая! – разозлившись, закричал я на весь дворик. Так, чтобы она непременно услышала.

Я подождал у двери минут пять и отправился домой, отягощенный грузом вопросов и обид.

* * *

– Ой, вы меня каждый день балуете! Это очень смущает! – залилась краской старшая медсестра Айсу, принимая в подарок букет цветов – уже четвертый за две недели.

В ее доме это восприняли так, что Айсу почти выходит замуж, и мама занялась подготовкой приданого.

– Айсу ханум, это за то, что вы так мне помогаете, столько всего объясняете, я ведь тут пока чужой. А ваши советы бесценны, – улыбнулся Эльмар.

– Да какие там советы! Я просто делаю свое дело, хочу, чтобы вы чувствовали себя тут как в своей тарелке, – тут Айсу запнулась, – в смысле, не то, чтобы в самой больнице среди пациентов, а среди ваших коллег. Ой, я такая неуклюжая! Иногда сама не понимаю, что говорю.

– Не волнуйтесь, у меня пока не пропало чувство юмора. А сколько вам лет, Айсу ханум?

– Двадцать девять.

– И еще один вопрос. Не возражаете?

– Конечно, нет. Слушаю вас.

– Почему вы выбрали местом работы именно психиатрическую больницу? Есть какие-то особые причины?

Айсу, ожидая совсем другого вопроса – уж точно не по поводу работы, – вначале запнулась, а потом ответила:

– Честно сказать, меня сюда устроил дядя. Было свободное место на должность старшей медсестры, и я воспользовалась этим шансом. Да впрочем… какая разница, где работать? Психиатрическая клиника – такая же больница, как и все остальные. Разве вы не согласны?

Эльмар снял очки и стал протирать стекла полой пиджака.

– Согласен, конечно.

– А почему вы решили стать именно психиатром? Мне тоже это интересно.

Взгляд из-под черных бровей вначале прошелся по медсестре, затем по букету, который она держала в руках. А потом он повернулся лицом к окну и тихо ответил:

– Мечта детства.

* * *

– Дорогой, о чем ты постоянно грустишь?

– Да нет, мама, у меня всё хорошо.

Каждый раз, как я появлялся перед ней, мама пыталась выяснить, что случилось с моим настроением.

– Может, у моего Мики кто-то появился? – обычно следовал второй вопрос.

И мама начинала пристально всматриваться мне в глаза, пытаясь подловить на обмане.

– Мам, если у меня кто-то появится, ты узнаешь об этом первой! – отвечал я и отправлялся к себе в комнату.

– Обещаешь? – кричала мне мама вдогонку.

– Обещаю!

И тут я закрывал дверь и садился на ковер.

Это продолжалось уже две недели. В первую из них Айнур не появлялась в университете. Преподаватели сказали, что она тяжело заболела. Во вторую неделю она появилась, бледная и исхудавшая, как будто действительно болела, хотя я в это не верил. Она избегала меня, не смотрела в мою сторону, хотя я и звонил несколько раз, и пытался поговорить на перемене, в университетском дворе. Она просто выходила из аудитории, не смотря на меня.

Вначале я на нее сильно обиделся – она не поделилась со мной тем, что творится в ее доме. Но потом подумал, что, быть может, у нее были на то весомые причины.

Кто это женщина? Почему ее держат в отдельной комнате, закрытой на замок? Неужели это ее мать? Тогда почему с ней так обращаются?

Я отчаянно хотел поговорить с Айнур, искал встречи, но она упорно обходила меня стороной, и я не знал, сколько это еще продлится. Пару раз видел ее во сне. Она бежала от меня, а я пытался ее догнать. Но даже во сне мне не удавалось дотронуться до нее.

Турал пытался успокоить меня, объясняя поступок Айнур тем, что она в тот момент была в ярости и рано или поздно остынет.

– Я тебе точно говорю! – уверял он. – Она скоро успокоится и снова напишет тебе или даже подойдет. Тебе просто надо подождать.

– Даже если это так, не думаю, что Айнур помирится первой! – вздохнул я.

Прошли три недели ожидания. В одно из воскресений я встал с твердым желанием поговорить с Айнур несмотря ни на что. После завтрака добрался до метро Сахиль, оттуда сел на автобус и через полчаса был уже около ее дома.

Я поднялся на пятый этаж и постучал. Долго ждать не пришлось – она сразу открыла дверь.

– Чего тебе надо? – тон вопроса был холоден, да и всем своим видом она показывала, что крайне недовольна моим визитом.

– Чтобы ты перестала на меня дуться, как будто я в чем-то виноват. На самом деле это ты лгунья, и плюс ко всему, плохой друг.

– Ну вот и прекрасно! А теперь оставь меня! – она попыталась закрыть дверь, но я успел войти.

– Что ты делаешь?! – возмутилась Айнур.

– Можешь не рассказывать мне, что случилось. Это в конце концов твое дело. Но помириться со мной ты обязана! Я же ни в чем не виноват.

Айнур попыталась было что-то сказать, но я перебил ее:

– Я просто хочу, чтобы мы снова дружили.

На мгновение ее взгляд немного смягчился, она посмотрела на меня уже не так сердито, но ответила сухо:

– Микаил, если бы ты знал, как я хочу, чтобы всё было по-прежнему! Но теперь это невозможно.

– Почему?! – мое удивление смешалось с возмущением.

– Это сложно объяснить. То, что здесь… что ты тогда видел… в общем, ты не должен был это видеть. Это только мое дело. Понимаешь? И я не хочу, чтобы мы дальше общались. Пожалуйста, уважай мое решение. Перестань меня ловить. И дай возможность спокойно ходить в универ. Из-за тебя я уже боюсь посещать лекции.

Я обвел взглядом комнату, мысленно ругая себя за опрометчивость: за тогдашнюю идею подняться на второй этаж, за то, что узнал сокровенный секрет Айнур. И теперь наша дружба разрушена только по моей вине.

– Если бы ты рассказала мне правду, я постарался бы тебе помочь, но ты предпочитаешь отдалиться от меня только потому, что твой дедушка попросил, чтобы я открыл ту комнату.

– Пожалуйста, не рассказывай никому о том, что видел. Я тебя очень прошу, – теперь тон был умоляющим.

– Конечно, это только твоя тайна. Мне просто обидно и непонятно, почему ты так поступаешь. Думаю, ты еще пожалеешь о принятом решении.

– Может быть, – тихо прошептала она.

Айнур стояла молча. Я посмотрел на нее, повернулся и вышел из дома. Всю дорогу в автобусе я слушал Aerosmith, который мы так любили слушать вместе.

* * *

Выйдя на своей остановке, я медленно побрел через дворы. Настроение было паршивое. Внезапно мне захотелось встретиться с Туралом, напиться, поиграть в футбол и вообще заняться самыми обычными делами. Айнур и ее странная семейка теперь вычеркнуты из моей жизни. Как и тайные планы на то, что мы станем парой и будем счастливы.

Внезапно я услышал удары и крики из соседнего двора. Кажется, кого-то бьют. Я подбежал и увидел, что это действительно так.

Трое избивали одного – лежачего. Он просил их остановиться, но те словно не слышали.

– Что вы делаете? – Я появился из-за дерева.

Парни остановились и посмотрели на меня.

– А тебе чего? Ошибся адресом? – вызывающе спросил тот, который стоял в середине и пинал ногами.

– То, что вы делаете, отвратительно! Оставьте его в покое, – ответил я, на всякий случай засучивая рукава.

– Слушай, это наше дело. Не лезь сюда, – предупредил толстяк справа.

Лежащий на земле поочередно переводил взгляд на тех, кто говорил.

Я прикинул, что с тремя верзилами одновременно я точно не справлюсь и уже через минуту-другую буду так же лежать на земле, умоляя их остановиться. Но тут заметил, как по дороге совсем рядом проезжает мой дядя, полковник милиции. Надо было ему дать о себе знать. Я несколько раз громко крикнул «Дядя!», и он заметил меня.

Парни переглянулись, поняли, что дело может закончиться не в их пользу, и перед тем, как скрыться, один из них сказал:

– Мы еще не закончили. Моли Бога, чтобы не попасться мне на глаза!

Он презрительно посмотрел на меня, сплюнул под ноги, и они скрылись.

Тем временем дядя остановил машину и уже направлялся к нам.

– Что тут происходит? – одновременно удивленно и сердито спросил он.

– Дядя, тут трое избивали парня, и я хотел их остановить, – я помогал парню подняться на ноги.

– Как больно… – простонал он, держась за живот.

– Кто эти люди? – спросил дядя Эмин у пострадавшего.

– Не знаю, кто они… Они получают удовольствие, издеваясь над слабыми, – ответил он. – Кстати, меня зовут Гасан… Извините, что побеспокоил вас!

– Не извиняйся! Хорошо, что я оказался поблизости, – сказал я и дружески ему улыбнулся.

– Вот что, ребята, будьте осторожны и не забывайте, что вы мужчины. Не позволяйте каким-то негодяям чувствовать себя героями.

На этом мой любимый дядя повернулся и направился к машине. Дядя Эмин – брат моей мамы. Ему уже тридцать пять, он не женат, но я надеялся, что он скоро женится, потому что хотел видеть его счастливым. С детства он учил меня боевым единоборствам, я даже умел немного стрелять и иногда попадал в мишень с первого раза. Я тоже хотел стать полицейским, но мама не разрешила. Она даже мысли об армии воспринимала с ужасом и боялась того дня, когда я окончу университет и пойду служить. Быть единственным ребенком в семье не так-то легко!

– Как тебя зовут? – Гасан протянул мне руку.

– Микаил. Ты здесь живешь? Я никогда тебя тут не встречал.

– Я переехал сюда недавно. Живу один, родители остались в Товузе.

– А кем работаешь?

– Кассиром в маркете. А ты чем занимаешься?

Мы сели в беседке. Он закурил и предложил мне.

– Нет, я не… – я дал слово Айнур больше не курить. А потом вспомнил, что мы уже не дружим, и разозлился. – К черту ее!