Фаттих Мухомятович Зюзин
История татар Пензенского края. Том 3

История образования села остается почти не исследованной. В легендах утверждается, что земля Али Алькаеву была подарена Петром I «За верную службу мне и России, за храбрость твою и татар землей в Диком поле жалую». Именно Али Алькаев якобы основал село, и по его имени образовалось название села. В документах XVIII в. село именуется как Старый Алей, есть д. Новый Алей. «Земля Али простиралась до оврага Такталей, потом здесь поселились другие люди. Конечно, если бы сохранилась царская грамота о дарении земли, мы точно бы знали, сколько земли получил Али Алькаев. Но, к сожалению, этот ценнейший исторический документ не дошёл до нас».

В документах 1857 г. указано, что некоторые жители поселились в Алеево из дд. Юнок и Пишля (ныне эти села расположены в Мордовии). В указанных деревнях в 1679-х гг. у них имелись земли. Среди них упоминается Алей, сын мурзы Салатанея Байкеева сына Вергасова. В 1681 г. земля от Алея была отписана «на Великого Государя».

(РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 2572)

В 1897 г. в д. Старое Алеево имелось 257 дворовых мест, мужчин проживало 857 чел., женщин – 761. В деревне располагались по-прежнему 3 мечети, 3 общественных хлебозапасных магазина, 2 училища, 3 ветряные мельницы, 1 кузница и 3 постоялых двора. В 1911 г. в Алеево насчитывалось 96 дворов, мечеть, при ней татарская школа. По данным же переписи 1897 г. в Саратовской губернии проживали 94 тысячи татар. А в самом Саратове в это время было только 1700 жителей.

В конце XIX в. большое распространение по сравнению с другими этническими группами у татарского населения получил дальний отход за пределами области – в Баку, Астраханскую, Нижегородскую, Симбирскую, Тамбовскую губернии и в Сибирь. Некоторые семьи из с. Алеево оставались в местах отходничества на постоянное жительство. А те татары, которые возвращались, привносили в свои деревни нововведения в сельское хозяйство, новые элементы быта, а также новое убранство жилья, изменения в одежде и даже в культуре и традициях. Поэтому в разных татарских селах и сегодня заметны значительные различия как языковые, так и культурно-духовные. Именно из среды отходников формировалась в дальнейшем прослойка татарского купечества. Следует добавить к сказанному, что по «Ведомости Казенной палаты о числе жителей в городах и уездах Саратовского наместничества за 1786 г.» в Кузнецке было купцов и мещан в количестве 2405 душ, а в Кузнецком уезде – 19 989 душ. В Алеево по переписи 1858–1859 гг. отхожим промыслом занимались 139 муж. и 109 жен., батрачили 59 муж., нанимались в пастухи 14 муж., извозом занимались 12 чел.

Еще со времени присоединения Поволжья к Московскому государству для пензенских татар-мишарей была характерна активная миграция по всему Поволжью и Приуралью, и вплоть до Северного Казахстана или киргизских степей. В частности, на землях нынешней Акмолинской области в сер. XIX в. обосновалось крупные группы татарских крестьян. В легенде же о переселении алеевцев рассказывается о том, что в Кузнецком уезде разразился страшный голод. «… Немало людей умерло от голода. В эти голодные годы село посетили правительственные чиновники и предложили крестьянам переехать, только лишь некоторые из них согласились. Однако, в какой-то день появляется казачий отряд и собирает по спискам тех, кто в голодные годы согласился на переселение. Многие не хотели покидать своё село. Их насильно собрали за селом. Так поспешно выгоняли людей из своих изб, как рассказывали старики, что у многих в печах оставались караваи. Всю ночь жители слышали плач детей и взрослых. Утром казаки с переселенцами ушли. Старожилы рассказывали, что в Сибири есть поселение Новое Алеево, и будто бы в шестидесятые годы наше село посетил кто-то из этого села и искал родственников. Вполне возможно, что всё было так. Есть ещё два села Алеево. Одно находится в Московской области, а другое – в Рязанской».

Поначалу казахи в Акмолинской области всячески воспрепятствовали приезжим татарам заниматься торговой и меновой и земледельческой деятельностью. Некоторые казахские старшины и баи просто хотели, чтобы разбогатевшие татарские предприниматели делись с ними своими доходами. Не добившись этого, они написали жалобу, в результате которой вышло специальное распоряжение о выселении татар из этих мест. Безуспешной оказалась и следующая попытка татар основать свое сельское поселение. В 1840 г. переселенцы (89 душ обоего пола) обратились с ходатайством о проживании на выбранной территории, считая, что их деятельность соответствует целям правительства по приобщению казахов к земледелию и обучению их татарской грамоте. Однако снова им было отказано, и они были вынуждены переселиться в Петропавловск. В 1848 г. центральная российская власть решает заселить внешние округа войсковыми казаками, в которые предполагалось набирать малоземельных крестьян из Саратовской и Оренбургской губерний. Новые казачьи поселения образовались на юго-западе от Кокчетава, и этим переселенцам предоставлялся ряд пособий и льгот. Одной из задач было развитие земледелия и хлебопашества: на каждую мужскую душу отводилось по 30 десятин земли.^[5]

В августе 1851 г. на постоянное место жительства приехало еще 39 татарских семей, среди которых числились: Абдуллины, Аиповы, Асаиновы, Абузяровы, Абдрашитовы, Ахмаровы, Бахтеевы, Бишировы, Бикиневы, Губайдуллины, Заитовы, Ибрагимовы, Сабитовы, Салиховы, Шабаевы, Шафеевы, Яфаровы и многие др. Большая часть переселенцев были выходцами из д. Алеево Кузнецкого уезда Саратовской губернии. Новым потоком прибыли сюда выходцы из д. Погорелый Чирчим того же Кузнецкого уезда и д. Алексеевка Хвалынского уезда.

Сохранились воспоминания татарских казаков из крестьян об их переселении из д. Алеево в станицу Имантаевскую: «Чтобы уменьшить число переселенцев из Алеево, их записывали на жительство через дом. Примерно в 1849 г. дали деньги на переезд и сказали собираться в дорогу. Однако, получившие деньги решили немного поправить свое хозяйство или просто прокормиться. Деньги были потрачены, а выезжать никто из алеевцев не собирался. Тогда в 1850 г. стали искать списки, кому были выданы деньги. Но деревенский староста списки не дал, объявив об их утере. Но муллы выдали солдатам эти списки. Тогда солдаты согнали людей и просто выгнали людей в дорогу. В адрес этого в сторону мулл понеслись проклятия. За селом была сопка, за которой люди остановились, не желая уезжать. Начались новые переговоры. Один из переселенцев в это время умер и был похоронен прямо у сопки. Остальные были вынуждены оправиться в далекий Кокчетавской край. На десятки семей было выделено всего несколько телег и лошадей. Люди перебирались из деревни в деревню, прося повсюду подаяния, поскольку никаких запас продовольствия у них не было. В адрес мулл было сочинена песня, и конец одного стиха звучал так: «…Мулла улгяч, урын булсын тамухта» («Когда умрет мулла, пусть его место будет в аду»).

Подобные песни сочинялись часто в пути, было сочинено и такое:

 
«Чыдап кына карагыз монарга,
Су калган жирдян кара юк.
Ай-хай, без китебез казаклыкка,
Алла язганэшке чара юк».
 

(«Выйди, посмотри на это. На месте, где вода осталась, черноты нет. Эх, мы уходим в казаки! Если Аллах так предначертал, другого пути нет»).

Первоначально переселенцы из с. Алеева и Погорелого Чирчима обосновались в станице Лобановская, но потом по приглашению уже обосновавшегося Губайдуллы Салимьянова перебрались в станицу Имантавскую и компактно поселились на южном берегу озера, а русские, украинцы и мордва – на восточном. Однако вскоре по инициативе татар произошел обмен местами, и это новое место стало именоваться «Татарский край», «Казань», «Татары». В южной части станицы стало жить православное население, там еще долгое время бытовали татарские названия: Адекай коесы (колодец Адекая Инназарова), Вагап борты (дом Вагапа Ахмарова), Срултавы (холм Срула Салимьянова и др. Оказавшись на новом месте практически без средств к существованию, татары были вынуждены снова собирать подаяния, а также выполнять роль мулл в казахских аулах^[6],^[7].

Существуют еще несколько версий легенды об «Аминовом маре», и одна из них гласит: «В полукилометре от Алеева, в правый берег Илима упирается овраг, который называется Янарал. Примерно в двух километрах от реки есть холм, который называют Аминов мар. В этом овраге, на его склонах был непроходимый лес, и там жили разбойники и их главным был человек по имени Амин. Возможно, он скрывался от властей за какое-либо преступление. Другие разбойники его очень боялись, так как за любую провинность жестоко карал. Даже своим ближайшим разбойникам до конца не доверял.

Имантау, 2018 г.

По рассказам, брить его ходил татарин из д. Бигеева. Разбойники решили избавиться от своего предводителя, подговорили этого брадобрея, обещав ему немало золота, зарезать Амина, когда он будет его брить. Мужик соблазнился на посулы и согласился. Пришел мужик в условленный день и начал своё дело. Когда брил подбородок, то полоснул его по горлу и убежал, Амин хотел поймать мужика, но не смог. Последними его словами были: «но и кырындык»! («но и побрились».)». По легенде, этот холм хранит много сокровищ. Во многих местах есть следы разных раскопок, видимо многие хотели найти сокровища разбойников и разбогатеть за их счет. Но пока холм хранит тайну. А может это и правда, а может, красивая легенда. Так, в «Трудах Саратовской ученой архивной комиссии» (1890 г.) упоминается «Дело о разбойническом атамане Василии Тимофееве, есауле Андрее Татаринове с шайкой, 1779 г.», которое вошло в книгу Д. Л. Мордовцева под названием «Самозванцы и понизовая вольница». Отмечается, что эти материалы вполне исчерпывающи, несмотря на имеющиеся в них незначительные ошибки и опечатки. Показаны в источнике дд. Бикбулат, Мосеевка, Клявлино, Бигеево и Новое Алеево. Деревни были заселены (душевыми) татарами: четверными, душево-четвертные, дворянами, мещанами и крестьянами. «… По рассказам старожилов, огромная область, находящаяся в составе трех уездов: Кузнецкого, Хвалынского и Вольского, была пожалована в старину служилым людям: некрещенному чувашу Неверу Кебекееву, который поселился на месте с. Неверкино; от Невера земли перешли к Щербининым, Хвощницким и затем к Хардиным), татарину Али Алькаеву (д. Алеево), Нур-Мамет Кильмашеву (дд. Бикбулат и Бигеево) и чувашу Шалкай Малкаю (с. Шалкино Хвалынского уезда)».

Муратовка возникла в сер. XVIII в., образование деревни было связано с алеевскими переселенцами: «Татары пришли сюда лет 125 назад из Алеева по своей воле, потому что далеко было ездить на поля» – сообщает «Саратовский сборник» за 1881 г. В том же 1911 г. в Муратовке проживало 347 чел. татарского населения в 60 хозяйствах. Была одна мечеть, татарской школы, видимо, не было. Земли на каждое подворье приходилось по 4 с небольших десятин. Железных плугов было 10 шт. на всю деревню, и в среднем приходилось по 0,8 голов рабочего и 0,6 голов молочного скота.

В другой татарской деревне – Мансуровке, согласно приведенным данным в книге Русяева В. Ф.» Наш Павловский край», проживало 819 жит. в 145 дворах. Мечеть была одна и одна татарская школа. Земли, плугов и количество скота было примерно одинаково, что и в д. Муратовке. С образованием Пензенской области в 1939 г. Муратовку отнесли к Ульяновской области.

В том же источнике указано, что «… Старожилы Алеево считают, что татары селились на пожалованных поместьях по приглашению владельцев Алькаева и Кильмашева, которым земля жалована в единоличное владение, а не «с товарищей». До 1820 г. земля состояла в подворно-наследственном владении, а жители составляли единую общину с жителями дд. Мансуровка и Муратовка (ныне в Ульяновской области), но для безземельных был выделен особый «столб». В этом году произошел спор, и часть четвертных владельцев вместе с безземельными пожелала перейти на души (душевое налогообложение, примеч. автора). В Клявлино, Бик-Булате, Мосеевке и в Новом Алеево наряду с четвертными владельцами возникли и душевые, которые производили переделы по душам мужского пола от ревизии до ревизии. В последние два года, вследствие накопления недоимок (надел не откупает платежей: душа сдается за 2–4 руб., а платежи с души 5 руб. 75 коп. – 6 руб.), душевые крестьяне, по совету члена местного земства стали складывать души с малолетних и накладывать на много рабочие и богатые семьи, даже насильно, против их желания. При этом, хотя душевые владельцы всех 4 селений составляют одну сложную общину, но пустовые души одного селения в другое не переходить, но разверстывается пропорционально числу душ 4 селений. Угодья всех пяти селений, а также и целого ряда частных собственников (князей, дворян, мещан, русских помещиков и казны) состоят в общем чересполосно, а для некоторых угодий и в спорном владении. Каждое селение и каждый частник имеет право собственности на определенную долю земли – «четверти». Форма владений этими четвертями в разных деревнях различна»^[8].

В с. Алеево после 1820 г. большинство малоземельных и безземельных крестьян перешли на общинное владение землей, разделив всю землю по числу душ, а меньшинство татар осталось при четвертном землепользовании. В то же время Старый Алей, Мансуровка и Муратовка в земельном отношении составляли одну общину из 713 душ и 5827 десятин удельной пахотной земли.

Все крестьянское землевладение в России разделялось на два типа: подворное и общинное. Сельская крестьянская община имела естественное древнее происхождение и имела характер неформального объединения. С распространением крепостного права низкий гражданский статус крестьян препятствовал официальному признанию государством их сообществ. В 1837–1841 гг. под руководством графа П. Д. Киселева, отца русской картошки, проводилась реформа управления государственными крестьянами.

(РГАДА, Ф.350, оп. 1. д. 2545)

В ходе реформы, при принятии в 1838 г. «Учреждения сельского управления» государственные крестьяне были организованы в сельские общества, которое управлялось выборными старостами и старшинами на сельских сходах, имевшие свой суд (сельская расправа) для решения мелких судебных дел. Земля принадлежала всей общине, отдельные же члены имели известные права лишь на пользование землею. Таким образом, общинное землевладение, когда общинник-крестьянин имел право пользоваться, но владеть землей, уже тогда наметило тенденцию коллективизма и социализма. Помещики и буржуазия очень болезненно относились к общинникам и всячески хотели уничтожения общины, поскольку усматривали в ней переходную ступень к социализму и чувствовали, что «в России бунт и революция должны выйти именно из крестьянства». К сер. XIX в. у всех разрядов крестьян – как помещичьих, так и государственных – преобладало землевладение общинное, и больше всего оно было у бывших государственных и удельных крестьян. В нач. XX столетия Высочайшим указом от 9 ноября 1906 г. были отменены выкупные платежи за землю, и каждый крестьянин отныне имел право свободно покинуть общину. Если помещики и рассчитывали, что земельные реформы по ликвидации общин помогают ликвидировать «готовую организацию бунтарей», то партии социалистов полагали, что все это, напротив, пролетаризирует деревню и приведет к революции. Последние, как мы теперь все знаем, оказались правы.

Ведомость учета выселяющегося населения по с. Новое Алеево (Барановской волости) (ГАПО, Ф-р. 1336, оп. 1, д. 2), 1925 г.

Село Алеево в период нач. XX в. делилась на д. Новое Алеево (Судачок, Адельшино, Ключи) и д. Старое Алеево. В 1911 г. в результате слияния Старого и Нового Алеево (Судачек) образовалось с. Алеево. Деревня Судачек находилась на земле Судачевского общества (Бикмурзинского сельсовета)^[9]. В Старом Алее население в 1920-х гг. жило относительно зажиточно. Надельной земли было много – 1593 десятин, или по 5,2 десятин на хозяйство, число которых было 304, население – 1641 государственных «душ». Железных плугов было 57 шт., правда, сеялок в деревне не было. Рабочего скота было по одной голове в каждом дворе, молочного – 0,6 голов. Функционировали 3 мечети и 1 татарская школа-мектебе. В Судачке числилось 188 жителей на 32 подворьях. Имели по 2 десятины надельной земли. Также 2 железных плуга, а сеялок и веелок и прочего не было ни у одной семьи. На каждый двор в среднем приходилось 0,8 голов рабочего скота и по 0,6 надойного. Мечети в деревне не было (или не отмечено), впрочем, и татарской школы тоже.

Алеево в годы Советской власти

События, потрясшие Россию в 1917 г., привели в скором времени к вопросу о разделе помещичьих земель между крестьянами. Отстранение царя от власти и приход Временного правительства, а затем, летом того же года подавление корниловского мятежа, кстати, преимущественно силами мусульманской «Туземной дивизии» привели к определенным положительным результатам в области политики и осуществлению права всех наций на самоопределение. А в апреле 1917 г. был выдвинут лозунг В. И. Ленина «Вся власть Советам» и прекращение Первой мировой войны. Когда Октябрьская революция 1917 г. поставила вопрос «О земле», то его обсуждение стало желательным как для действующей новой власти, так и трудящимся, поскольку решалась задача перевода земли в общенародную собственность. В это же время партия большевиков вместе с национализацией земли внесла вопрос и о коллективных советских хозяйствах (колхозах) или коммунах. В программных постановлениях («Резолюции о земельном вопросе», 1917 г.) большевики ставили преимущественно практические вопросы, среди них – добиться образования крупного образцового хозяйства из каждого конфискованного помещичьего имения, которое управлялось бы «Советами депутатов от сельскохозяйственных рабочих под руководством агрономов и с применением наилучших технических средств». В Алеево, в частности, были перевезены все деревянные постройки помещика Иконникова, построенные на правом берегу р. Илима («Баяр кыры») в 1917 г.

Все программные постановки и практические цели «земельного вопроса» в начале революции вылились в следующие формы. Во-первых, общая обработка земли нашла свое выражение в организации коммун, артелей и т. д. Во-вторых, советские хозяйства стали культурными очагами сельского хозяйства и источником продуктов для государства. Не последнее место, как мы указывали, в вопросе организации советских хозяйств имело и наличие помещичьих и прочих хозяйств. Т. Голынский в своем труде «Очерки по истории аграрной революции. Сердобского уезда, Саратовской губернии» указывает: «Местные власти с большим трудом сдерживали устремления крестьянства в направлении уничтожения помещичьих имений. В итоге советские хозяйства организовались уже из остатков от погромов и разграблений»^[10].

Но выделение отнятой у помещиков земли и сельхозинвентаря под коллективные хозяйства вызвало неприязнь у большой части крестьянства, поскольку ускользали из их рук под эти новые сельскохозяйственные образования. Но и политика центральной власти по этому вопросу не была достаточно тверда и часто даже противоречива. Так, весной 1919 г., в самый разгар организации совхозов и колхозов, было получено указание, что без согласия соответствующего общества земля им отведена быть не может. Этим распоряжением земельные организации были поставлены в безвыходное положение, так как население было против изъятия из его ведения земли и протестовало самым категорическим образом.

З. А. Абузяров в своей книге «Алеево» пишет по этому поводу: «Весной 1918 г. началась активная борьба контрреволюционных сил против новой советской власти. Белыми войсками были заняты Кузнецк и Павловка, а в д. Алеево появились конные разъезды. Крестьянин Иксан Биксалиев был убит белогвардейцами за скрытие им формирование на селе красногвардейского отряда. Беднейшее население окрестных сел, разумеется, были готовы всеми силами и средствами защищать большевиков. Состоявшийся в декабре 1919 г. Алеевский съезд Советов постановил немедленно собрать по 2 руб. с каждого человека в пользу фронта. Но оставались множество тайных и открытых врагов новой советской власти, которые всячески старались помешать строительству новой жизни и занять руководящие места в Советах, и это устремление, надо сказать, им отчасти удавалось»^[11].

В мае 1918 г. произошло восстание чехословацкого корпуса на ст. Ртищево. Надо напомнить читателю, Советская власть установилась в г. Кузнецке в январе 1918 г., а в населенных пунктах уезда – месяц спустя. Неверкинская же волость относилась на то время к Кузнецку. В том же 1918 г. была образована Алеевская волость. В столкновениях с белочехами принимали участие красногвардейцы гарнизона Сердобска. Это были крестьяне близких сел, не обученные и не умеющие толком владеть оружием, спешно явившиеся на призыв Уездного исполкома. Крестьянство уездов, идущие на бой с огромным энтузиазмом, понесло первые жертвы. Выступлением белочехов воспользовалась местная «контра» в лице кулачества и духовенства, и активно им пособничала. Для ослабления новых преобразований на селе они активно устраивали препятствия разного рода: мятежи, саботаж, заговоры, убийства и т. д. Надо сказать, что эта местная контрреволюция и начавшийся «белый террор» в стране в итоге вынудили принять Исполнительным уездным комитетом ответные репрессивные меры. Были арестованы в качестве заложников помещики, купцы и попы. Тогда же эта категория была обложена контрибуцией в один миллион рублей.

Отступая под напором подразделений красногвардейцев, белочехи двинулись на Пензу. Пользуясь захватом власти в городе чехословаками и под их защитой, начались контрреволюционные масштабные восстания в Кузнецком, Петровском, Вольском и Хвалынском уездах. В это же время белогвардейцы во главе с офицером Сироткиным заняли Павловку. Алеево оказалось между этими двумя фронтами. Уездный исполком, не имея собственных сил, был вынужден просить центр о помощи. В результате был выслан батальон 1-го Московско-Саратовского полка. Относительно мягкие предпринятые меры наказания не запугали контрреволюцию, и она начала вновь поднимать голову, и даже последующий за этими событиями «красный террор» заставила успокоить враждующие силы лишь на время. В то же время, трудящиеся, особенно крестьянство, находило, что ликвидация контрреволюции недостаточна и слишком мягка. В газете районной газете «Серп и молот» была опубликована заметка о том, что 27 июля 1920 г. в д. Алеево состоялись перевыборы сельского Совета. Выборы сопровождались шумом и криком собравшихся. Из пяти кандидатов-коммунистов в Совет пришли только двое. Вместо них были избраны два беспартийных – бывшие старосты села.

Памятник жертвам белочешского мятежа в Пензе

Советские хозяйства уезда были отданы в пользование местных органов Народного комитета земледелия и различных других организаций. Но наиболее жизненно устойчивыми являлись совхозы, находившиеся в непосредственном ведении Уземотдела. Комитеты земледелия сильно тормозили работу, в то время как Уземотделы, напротив, способствовали. Так, приписка некоторых совхозов в Опродкомгуб также теряла свою самостоятельность, поскольку нередко комитетом отдавались противоречивые приказы относительно организационным планам совхозов, и при этом никаких средств на содержание совхозов не выделялось. Но из хозяйств в то же время выжималось все, что было возможно. В отчетах Саратовского губернского экономического совета (1921 г.) еще отмечалось, что коммуны не соответствовали нравам и настроениям крестьянства, пропитанного индивидуалистическими навыками, которые стояли и на пути артельных начинаний, более в общем пригодных для современного крестьянства. Земля в артелях лучше и более своевременно обрабатывалась, урожай получали значительно выше и выгоды были очевидные. Но одни артели работали лучше, с раннего утра и до поздней ночи, рвались к работе, а другие предпочитали отдых. Одни от артелей ждали увеличения производства, другие – облегчения в работе. Отсюда – нелады, раздоры. Отмечалось также, что хорошо работали те артели, где был подбор участников однороден.

Несмотря на нелюбовь некоторой части населения к Советам, симпатии большинства крестьянства были все же на стороне новой власти. Например, в протоколе резолюции от 8 ноября 1918 г., принятой в честь первой годовщины Октябрьской революции, отмечалось: «В этот день граждане бедноты 1-го и 2-го Старо-Алеевских сельских обществ Старо-Алеевской волости, собравшись сего числа и выслушав от товарищей представителей организации партии коммунистов о значении празднества годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, мы, беднота д. Ст. Алеево, приветствуем вождей революции, чтим вечной памятью героев, павших в эти дни год назад на улицах Петербурга и Москвы по воле народа и за его счастье. Мы, беднота, заявляем гордо и смело перед сворой псов-мародеров, что клянемся перед этим Красным Знаменем бороться против капитала до последней капли силы и защищать свободу, порученную нам год тому назад погибшими нашими народными героями», (подписи: Акчурин – Председатель исполкома Совдепа; члены: Зябиров, Юмаев, Багапов, Низинов). Надо добавить, что документов, говорящих о безусловной поддержке новой Советской власти, отражено немало и в протоколах других сел^[12].

Крестьянское население относилось к совхозам в целом доброжелательно, но оно было против организации совхозов вблизи их поселений и хотело, чтобы эти хозяйства обустраивались на пустующих землях вдали от их деревень. Но в условиях общей разрухи Гражданской войны сделать это далеко не всегда представлялось возможным. Также все еще не прекращалось недовольство части населения деревень. Так,16 марта 1919 г. восстание вспыхнуло в Кузнецком уезде и охватило ряд поселений, а центрами восставших стали сс. Дубровка и Елюзань. Летом же того же года в Кузнецке красногвардейцами и органами ЧК было арестовано 200 чел. «буржуазных элементов», в том числе несколько христианских священнослужителей, некоторые из них были расстреляны. Отчеты Уездных экономических совещаний за 1921 г. свидетельствуют, что особо большой пользы совхозы крестьянам пока не приносили. Едва имущество и постройки помещиков было взято совхозами под охрану, как эта неприязнь крестьянства перешла во враждебные действия. «Находясь в стадии организации и за отсутствием живого и мертвого инвентаря, они едва справлялись с ведением собственного хозяйства», – отмечалось в донесениях волисполкомов. В другом документе говорится, что «… размер услуг, оказываемых совхозами крестьянскому населению, сводились практически к нулю или был незначительным по своим размерам. Скудное состояние самих совхозов и их крайне плохое состояние не позволяли обустроить должным образом хозяйства и наладить производительную работу. Надо сказать и о том, что крестьяне имели поползновения на весь инвентарь и постройки имения, а с организацией совхозов эти надежды пришлось потерять. Все это доказывало, как утверждалось в документах, «мелкобуржуазную природу» всего крестьянства того периода».

В 1920–1921 гг., в условиях начавшегося голода из-за неурожая и тяжелейших хозяйственных условий эпохи Гражданской войны на головы властей опять обрушилась вся тяжесть бандитизма, свирепствовавшего тогда в уезде. Бандитские отряды, избегая восстанавливать против себя крестьян уезда, кормились и наживались из образовавшихся совхозов и коллективных объединений – коммун и артелей. Хотя неоднократно эти отряды бывали разгромлены, но их ликвидация успела нанести огромный ущерб сельским хозяйствам. Например, резко сократилось количество племенного скота, а в 1921 г. бандами Антонова, Попова и др. были расхищены и жалкие остатки поголовья. Уже в марте 1921 г. в округе создалась напряженная ситуация – был взят бандитами г. Хвалынск. Так, в протоколах заседания президиума Кузнецкого Уисполкома указывалось, что войск РККА по направлению к Хвалынску не имеется, а г. Кузнецку угрожает опасность от этих банд. «Объявить г. Кузнецк и его уезд на осадном положении. Для организации обороны создать революционный комитет. Из донесения командира отряда видно, что в Старом Чирткове настроение явно контрреволюционное, граждане возбуждены и высказываются в духе бандита Попова «… бей евреев, коммунистов и комиссаров. Били в набат, собирались убить отряд, частью вооружены».

Было постановлено: «Пополнить отряд вооруженной силой и поручить ему восстановить порядок, арестовать агентов и шпионов Попова, вожаков, смутьянов».

К началу марта 1921 г. в Кузнецком уезде (в том числе Бигеевской волости) также создалась малоприятная политическая атмосфера. «Крестьянство выражает сильное недовольство, в то же время 100 % тяжесть усиленной работы ложится на заготовку и вывозку дров. Последствия неурожая привели к тому, что часть крестьян голодает, уменьшилось количество скота и т. д. Что недовольство крестьян и их недоверие Советской власти способствует политической разрухе. Значительная часть их поддерживается банды Антонова. В районе Бигеевской и Павловской волостей в общественных амбарах имеется всего 19887 пудов зерна для посева… Уревком по-прежнему будет вести решительную борьбу с бандитизмом, грабежами, разгильдяйством, саботажем, провокацией, контрреволюционными происками и др., применяя все необходимые меры, диктуемые военным положением».

В Алеево в 1921 г. поля засеивались лишь на незначительных площадях, а озимые из-за страшной майской жары высохли. Люди бросали свои дома и хозяйства и уходили от голода в другие регионы страны. Число хозяйств резко уменьшилось – из более 400 дворов до 150. Согласно отчету Кузнецкого исполкома, за июль 1922 г. в уезде число голодающих составляло 145068 чел. В следующим году хлеб, наконец, уродился и многие алеевцы вернулись домой. 8 мая 1923 г. выстрелом в окно был убит председатель Алеевского сельсовета и один из первых коммунистов Хайбулла Юмаев (по уточненным данным его настоящая фамилия Абузяров, Хайбулла Юмаевич, 1881 г.р.). За защиту интересов беднейших слоев населения его давно возненавидели местные баи и воры^[13].

Приказываю немедленно предупредить всех священников волости и мулл, что в случае набата в церквях и призыва с мечетей, при выступлениях священников и мулл, будут расстреляны. Колокола с церквей снять (ГАПО, Ф-р. 1809, оп. 1, д. 1).

В своей книге «История села Бикмосеевка» Равиль Булатов описывает происходившие события 1917–1919 гг. следующим образом: «В 1918 г. прошли выборы в сельские советы в Бигеево, Алеево, Судачке и др. деревнях. На собраниях рассматривался вопрос об избрании своих представителей в Неверкинский волисполком. В этот момент наступила настоящая смута, организованная бывшим татарским националистом Амином Агеевым. Сплотив вокруг себя представителей кулачества и духовенства, и играя на религиозных и национальных чувствах татарского населения, он поставил вопрос отделения от Неверкино и организации волостного центра в Бигеево. В итоге волостной центр был организован в Бигеево, включая туда же Бикмосееевку, Судачок, Донгузлей и Новое Чиртково. Сам Агеев и был избран председателем волисполкома. Однако жители с. Алеево войти в волость отказались и сами организовали Алеевскую волость с центром в Алеево, включая сс. Илим-Гора, Муратовку, Александровку, Бикмурзино, Каменный Овраг и Адельшино. Председателем Алееевского волисполкома был избран Зябиров. Но Алеевская волость просуществовала недолго. Она была упразднена решением уездных организаций в 1919 г., а с. Алеево было включено в состав Бигеевской волости. Агеев на посту председателя также не удержался: его изоблачили в различных махинациях и действиях, направленных на подрыв нормальной деятельности органов власти, в срыве политических и хозяйственных мероприятий Советской власти. В результате был организован комиссариат во главе с тов. Курочкиным, присланным сюда из уезда. В том же 1919 г. он был убит кулацкими бандитами в поселке Дворики. Вместо него прибыл новый военный комиссар тов. Попов, который работал в Бигеево до 1923 г.