Евгений Щепетнов
Слава. Возрождение
– Давай мне сумку, а ты хватай Хагру!
– Нет уж! – радостно засмеялся Слава. – Твоя подружка, ты и хватай! Не прикидывайся нежной и хрупкой – видал я, как ты баб этих метала, что твой роторный экскаватор! Я существо нежное, хрупкое, одно слово – мужчина! Тем более что я относительно чист, а ты покрыта соусом так же равномерно, как и твоя любовница. Вот и тащи ее. А я уж буду по-мужски семенить рядом. Ты меня должна холить и лелеять, а не надрывать тяжким грузом!
– Славка! Ну, зараза! Ну, негодяй! Ладно, сама отнесу! – Лера наклонилась к бесчувственной Хагре и, взяв ее за талию, легко оторвала от пола. Потом перехватила поудобнее, вздернула вверх и взгромоздила себе на плечо. Руки девушки болтались, голова моталась, как у тряпичной куклы, а пыльный зад вызывающе смотрел на окружающих, как большой смуглый глаз.
Слава поморщился и целомудренно одернул ей юбку. Лера с грузом на плече легко зашагала по лестнице, а Слава последовал за ней, всей спиной ощущая жадные взгляды воительниц, мечтающих о комиссарском теле.
– Ну, помоги, что ли! Подержи ее, я сейчас меч сниму, а то заржавеет!
– Ты видишь, я шорты снимаю – ну, чего я в шортах под душ полезу? А впрочем, давай, все равно забрызганы… Глянь, как мертвая! Это же надо так напороться! И это все, наверное, из-за тонкой, мятущейся души, да?
– Тебе никогда не понять женскую душу, потому что вы, мужики, все бесчувственные мужланы! – парировала Лера, стаскивая с себя портупею, юбку и оставшись в чем мать родила. – Придерживай, я сейчас ее скрести буду! Мыло подай! Ага, вот так поверни ее… попочка, бедная… кто на тебе синяков наставил? Вот так, так… Вот и помоем нашу Машу… помоем… только не блевать! А-а-а-а, зараза! Тьфу, твою мать… мать… Дай мне ковшик! Вот чертова девка! Все, иди отсюда, нечего ржать! Я сама справлюсь, толку от тебя!
– Сейчас вымоюсь и уйду. Я в вас вляпался, мне нужно отмыть свое нежное тело!
– У тебя-то нежное, медведь? Мойся да проваливай… нечего смотреть на девушек в… в общем, шагай отсюда!
Слава, похохатывая, отправился наверх и плюхнулся на кровать. В комнате было прохладно, простыни чистые – Лера перед уходом сменила. Простыней было много, и она их не стирала сама, отдавая в прачечную неподалеку. Стоило это несколько медяков, так что смысла утруждать себя не было. Слава закинул руку за голову и застыл, глядя на стоящий на шкафу генератор энергии. От него исходила волна холода, перебиваемая горячим воздухом из открытого окна. Слава задумался: кто запустил этот генератор? Как он оказался в этом доме? На самом деле, генератор был практически вечным: он каким-то образом замыкался на подпространство, используя какие-то там эффекты, как катализатор процесса использует кусочек антиматерии, висящий в силовом поле в прочнейшей металлической колбе. Фактически эта была довольно мощная ядерная бомба: если бы антиматерия коснулась оболочки, произошел бы взрыв, который мог унести этот город в преисподнюю. Слава богу, что у местных не было инструментов, позволявших сломать эту штуку, иначе они точно попытались бы ее вскрыть. А может, и пытались, только ничего не вышло. Все эти штукенции имели защиту от дурака, так как всему миру известно извечное желание человека узнать, что же там, в канистре или бензобаке, находится и посветить туда зажигалкой. Слава видел в инете ролик, снятый камерой на заправочной станции, где некий дебил, посветив зажигалкой, решил посмотреть, сколько бензина осталось в баке машины. Таких дебилов во всех мирах невероятное количество, так что защита от дурака всегда актуальна.
Подключиться к генератору было довольно просто: выходы, защелки – бросил провода, и вот тебе ток. Запускался он одной кнопкой, ею же и выключался – после манипуляции с кнопкой (тоже защита от дурака): два нажатия, перерыв две секунды и три нажатия. Не зная не выключишь. Потому, видать, он так и работал – выключить не сумели. Получить энергию от него было просто, вот только для чего она? Проводов не было, да и что питать? Можно было бы попробовать подсоединить его к Базе на Шаргионе, но, увы, позитронный мозг базы был то ли уничтожен, то ли заключен в груду его умершей плоти вперемешку с кусками звездолетов – та часть, где находился мозг, сильно пострадала после взрыва накопителей. Слава даже не смог добраться до того места, где мозг был установлен. А попытки добраться до него псионически ничего не дали – мозг не был виден в псионическом пространстве, будучи полностью отрезан от энергии. Хуже всего, что, если бы даже Слава до него и добрался, вся информация на нем могла быть стерта при мегавыбросе энергии. Кстати сказать, накопители Шаргиона – те, что остались целы, – должны быть полны энергии! Ну полны, и что? Что это дает? Его мозг заблокировался, уходя от восприятия повреждений, как впадает в кому человеческое тело после непереносимых травм. Как вывести его из комы, как вернуть к жизни? Это – вопрос. Нет, это – вопрос вопросов! Когда они отправятся на север, нужно будет заехать к кораблю, проведать Шаргиона, проведать Рой – они должны уже были укрепиться как следует. Может, взять часть керкаров с собой? Для охраны, так сказать? Нет. Пусть кормят Мать Роя, пусть обустраивают пещеры. Наверное, Мать уже обрела псионические способности. Надо будет настроиться с ней на одну волну, а для этого нужно быть близко к ней. Мозг. Позитронный мозг. Вот задача! Без него Базу не возродить… кстати сказать – а может, в чужом корабле позитронный мозг жив? Почему бы и нет? Они практически вечны. Если только по ним не долбать энергией из накопителя…
– Ох, умучилась я! – Лера бессильно брякнулась рядом со Славой, витающим в своих умозаключениях. – Давай мы того… по-быстренькому… ты пристраивайся пока… хм… хр…
Слава покосился на похрапывающую жену, улыбнулся, покачав головой, и, вздохнув, пошел из комнаты – ему хотелось есть, а на кухне стоял неразобранный здоровенный пакет с едой из харчевни. С полчаса он наслаждался вполне добротной и вкусной пищей, потом, отяжелевший и осоловевший, посидел на стуле минут десять, попивая пиво. После того как закончилась вторая кружка, он решил, что хватит, и побрел под бок к сопящей Лере. Вечер еще только наступал, но делать было совершенно нечего, кроме как валяться и думать, думать, дума-а-а-ать…
Слава уснул. До утра.
Рассвет встретил Славу и Леру грохотом. Они автоматически, еще не проснувшись, вскочили с постели, готовые к самому худшему. Лера сверкала глазами и шипела, выпустив когти, собравшись, как пантера перед прыжком. У Славы сна не было ни в одном глазу: он выспался как никогда. Это же надо – продрыхнуть с вечера, почти дня, и до самого утра!
Он легким, шелестящим шагом пошел вперед, сопровождаемый настороженной и зыркающей по сторонам Лерой. Они спустились по лестнице и пошли на звук. А звук шел из душевой.
Заглянув в помещение, они увидели на полу Хагру, покрытую синяками, трясущуюся, как осиновый лист, пытающуюся собрать медные тазики, которые она уронила с высокого стеллажа.
– Эттто… я-а-а-а… простите, что разбудила… ххххотела помыться-а-а-а… Я вчера сильно нажралась, да? Ой, как мне плохо… Слава, не смотри на меня, мне стыдно… ой, как хреново!
Хагра была посиневшей не только от синяков – кто-то ее хорошенько напинал, – но и от холода. Ее бил озноб; когда она попыталась налить воды, облилась с ног до головы, и ей стало совсем холодно.
Лера посмотрела на тазик – там лежал килт девушки: видать, она проснулась, обнаружила его лежащим у порога и решила постирать, стыдясь идти домой в такой грязной тряпке. Закончилось это тем, чем закончилось.
Слава пожал плечами и пошел в кухню – разжечь огонь в печке и поставить кипятиться чайник. В качестве кухонного топлива тут использовали маленькие чурочки очень тяжелого дерева, долго горящие жарким пламенем. Жарковато летом с печкой-то, но куда деваться? Само собой, газа и электричества не было – как готовить пищу? Медный чайник пристроился на плите, содержимое сумки на столе (понюхал, вроде за ночь не испортилось, слава Святому Генератору! На весь дом прохладу напустил). Уселся и меланхолично начал нарезать копченую грудинку с пряностями, следя краем уха за бормотанием Леры и Хагры.
Через несколько минут их голоса стихли, и Лера появилась в дверях, напоминая собой статую Венеры Милосской, только с руками. И они были уперты в бока.
– Не жалко?
– Чего не жалко? – не понял Слава, засовывая в рот горбушку лепешки с куском грудинки.
– Хагру – не жалко? – продолжила Лера агрессивно.
– Фффуххх… я уж думал: грудинку пожалела! Так сразу-то и не понял…
– Не придуривайся – знаешь, о чем я! Тебе что, трудно? Каких-то там телок лечил, а тут…
– А тут – твою любовницу, скрашивавшую тебе долгие тоскливые зимние вечера, пока меня не было? – закончил, усмехнувшись, Слава.
– А хотя бы и так! Трудно, что ли? Ты еще вчера мог это сделать, но не захотел! Почему? Из-за того, что приревновал меня к ней? Но она же не мужик! Я тебе с мужчинами не изменяла! Кстати, в отличие от тебя… Сколько баб перетрахал, изменщик?!
– Ладно, ладно! Я понял свою ошибку! Сейчас полечим! И ваши розовые игрища ни при чем – ей надо было попробовать, что такое похмелье, иначе где воспитательный момент? Где воспоминания о том, что это так плохо потому, что вчера было так хорошо?
– Хватит морализаторствовать, проповедник! Сам по десятку баб в день трахал, а тут бедная девочка перебрала лишнего, так столько нытья, будто не Слава-производитель, а какой-то хренов миссионер! Иди, лечи!
– Как ты меня назвала? – обиделся Слава. – Никуда не пойду! Пусть трясется до завтра! Не будешь обзываться! Я мир спасал, а не развлекался!
– Ну ладно, ладно – спасал… спасал… десять раз в день. Полечи девчонку, ну, чего ты! Ну, Славочка, ну ты же добрый, хороший, ну ради меня! Ну прости, если сболтнула лишнего, ну я же женщина, в конце концов, ты должен меня прощать – я же тебя простила и прощаю все время! Ну, Сла-а-ав… Щас плакать буду… – У Леры из глаз покатились слезы, скатываясь по крутой груди и падая на пол. – Ну что тебе, трудно, да? Надо было меня до слез довести?
– Это… перестань, что ли! – Слава встал со стула, и настроение у него испортилось. – Ну сейчас полечу, ну, чего ты плачешь! Иди вон за чайником последи! Сейчас вылечу твою чертову полизунью! Все настроение испортила.
Слава ретировался с глаз жены, а та проследила за его спиной хитрым взглядом и облегченно вздохнула – теперь все будет нормально! Славка всегда слово держит – сказал, полечит, значит, полечит! Оружие «Слезы-1» разит безотказно. А если не разит, есть запасной вариант – «Слезы-2», «Слезы-3», следом – тяжелое вооружение: «Голова болит». И убойный аргумент: «Мне жить не хочется!» – но это уже последнее средство, опасное. Может, мужчине того и надо?
Лечение заняло минут десять, а через пятнадцать минут стесняющаяся, непохожая на себя, всегда боевую и несгибаемую, Хагра появилась на пороге кухни и тихо сказала:
– Можно я с вами посижу?
– Ты чего? – недоуменно спросила Лера и вскочила с места, обняв девушку. – Думала, что ты нам не нужна? Даже и не думай! Ты со мной, ну, успокойся, не плачь! А то я сейчас тоже заплачу! У-у-у-у…
Девушки плакали назврыд и, как показалось Славе, просто упивались своим плачем, как упивается знаток хорошим вином многолетней выдержки. Он потерпел минуты три и рявкнул:
– Хватит, что ли? Вы что как по покойнику воете? Совсем охренели! Садитесь завтракать, наконец! А то я сейчас сбегу от вас – терпеть не могу женских слез!
Девушки пошли умываться, оттуда послышались звуки поцелуев и воркование, отчего Славу совсем перекосило. Он вспомнил, что бродит по дому голышом, слегка подумал, пошел и надел чистые шорты. Ни к чему вводить Хагру в искушение видом мужских гениталий.
Девушки появились уже румяные, довольные, держась за руки и счастливо смеясь как ненормальные. Не обращая внимания на Славу, уселись за стол и начали ухаживать друг за другом, соревнуясь в любезности.
– Эй, вы тут не забыли, что не одни? Может, начнете прямо на столе ласкаться? – раздраженно спросил Слава и со злостью откусил от здоровенного бутерброда, который соорудил себе сам. – Может, лучше за мужем поухаживаешь, чем беспутную подружку обихаживать?!
– Ой, прости, Слава. – Хагра виновато улыбнулась. – Мы и правда забыли про тебя! Лер, у нас мужчина, а мы забыли о нем – так нельзя! Мужчину надо холить! Давай-ка поухаживаем за нашим мужчиной!
Слава довольно улыбался, пока вдруг не вспомнил, что сказала Хагра. «Нашим мужчиной» – то ли оговорка, то ли злостные бабы договорились между собой… Он было нахмурился, однако тут же понял, что ему лень об этом думать, и предпочел погрузиться в негу. Вокруг него бегали две красивые голенькие девушки, ему подливали чаю и строили бутеры высотой с небоскреб – что еще нужно от жизни?
– Ну что, какие планы на сегодня? – спросил Слава, поглядывая на улыбающихся девушек. – Когда все соберутся – эти, с севера которые?
– Да уже, наверное, и собрались! – невозмутимо ответила Хагра. – Сегодня открытие Ярмарки. Глава речь скажет, типа благословит всех на торговлю. Объявят соревнования – борьба, рукопашный бой, фехтование, бег, скачки на лошадях, – все будут ставки делать. Лерчик, ты мне обещала…
– Чего ты ей обещала? – подозрительно спросил Слава. – Небось непотребство какое-нибудь?
– Жульство великое, – усмехнулась Лера. – Она хочет заявить меня на соревнования по фехтованию, борьбе и рукопашке. Поставить на меня мои же бабки и сорвать куш. Чемпионы давно известны, и все будут ставить против меня. Так что куш должен быть приличным. Если только нас не прибьют. Вот я и пообещала ей поучаствовать в соревнованиях. Я слово дала, Слав…
– Лер, тебе деньги, что ли, нужны? Вроде не нищенствуем… светиться-то зачем? Тем более что нам нужно всего лишь дождаться северных кланов и посмотреть, что они привезли. А потом попробовать узнать, откуда взялись эти товары. И тут же уезжать. Все! Какие соревнования, какие фехтования?! Лер, ты чего?
– Слав, я обещала, – поджав губы упрямо сказала Лера. – Ты же сам говорил: дал слово – надо выполнять. Ты же сам всегда держишь свое слово! Так почему меня лишаешь такой возможности?
– Ой, ну делайте что хотите, только отстаньте от меня! – досадливо махнул рукой Слава, допил из чашки травяной отвар и поднялся, чтобы идти к себе.
– Лера, Слава, у меня к вам предложение!
Слава задержался на пороге – почему-то показалось, что предложение Хагры сильно ему не понравится. Так оно и оказалось…
– Кто – ОН? Девки, вы что, с дерева свалились и прямо на поилку для лошадей? Тут выступают лучшие из лучших, да они наотрез откажутся соревноваться с нежным мужчинкой! Проиграешь – мужчине проиграла, стыдоба! А выиграешь – того хуже: нашла у кого выиграть – у мужчинки! Полное унижение! Нет, я не запишу его! Вы бы еще свинью привели на запись!
– Где в правилах записано, что мужчина не может участвовать в соревнованиях, а? – горячилась Хагра. – Покажи мне – где это написано?
– Не написано, но и не принято! – так же яростно защищалась распорядительница. – Где это видано, чтобы мужчина участвовал в соревнованиях по фехтованию и рукопашному бою! Вы что, спятили?! Да его убьют на хрен, и все! Я, что ли, отвечать буду перед вашим кланом?
– Я отвечу! Могу расписку дать, что отвечу! Или пошли к Мудрым – пусть фиксируют мою ответственность! Я воительница десятого ранга и отвечаю за то, что говорю!
– Нет, нет и нет! – Распорядительница уткнулась в бумажки и оторвалась от них лишь тогда, когда в стол перед ней вонзился меч.
– Если ты, сука, сейчас его не запишешь, я вызову тебя на смертельный поединок и зарублю!
– А кто тебе разрешит вызывать во время Ярмарки? – Распорядительница побледнела и отшатнулась. – Поединки до смерти во время Ярмарки запрещены!
– Тогда я вызову тебя на поединок до третьей крови и сломаю шею – ты все равно сдохнешь! Клянусь в этом! Я Хагра, воительница десятого ранга! И никто не посмеет мне предъявить претензий, потому что СЛУЧАЙНЫЕ смерти на поединках до крови допускаются! А твоя смерть будет ОЧЕНЬ случайной!
– Ну какая же ты тварь! – сплюнула распорядительница. – Да хрен с тобой, подписывай бумагу, что берешь на себя ответственность за смерть или инвалидность этого мужчины… Слава его звать? За смерть или инвалидность Славы в результате соревнований по фехтованию и рукопашному бою. Вот тут подпись. Все. Он заявлен. Еще есть у тебя кого заявить на соревнования? Гунги, свиньи, насекомые? Всех выставляй, не стесняйся! О боги! Как измельчали Игры Ярмарки за эти годы! Что делается с цивилизацией?! Какие времена настали, какие нравы…
– Хватит причитать, запиши вот еще ее – Лера звать – на соревнования по бегу и борьбе.
– Она – по борьбе? Ну ладно бег, но борьба?! Ты видела борцов? По сравнению с ними Ситра – тростиночка!
– Она Ситру на днях швырнула за десять метров. Если хочешь срубить бабла – ставь на нее, советую! – смилостивилась Хагра.
– Да-а-а?! Так это Одуванчик? Спасибо за наводку… буду иметь в виду. Только зря ты мужчину выставила: их и так мало, покалечат ведь – не жалко? Иэххх… – Распорядительница досадливо махнула рукой и больше не обращала внимания на Хагру. Та удовлетворенно улыбнулась и прошла прочь, к ожидавшим невдалеке Слава и Лере.
На Славу сегодня решили надеть плащ, похожий на плащи Мудрых, скрывавший его с головой – внимание озабоченных баб его просто достало. Не проходило и минуты, чтобы какая-нибудь дамочка не попыталась «невзначай» погладить его по заду или промежности или же, присвистнув, начинала вслух обсуждать его стати, как племенного жеребца. Пришлось упрятывать его в одежду Мудрых, которую где-то раздобыла вездесущая Хагра. Скорее всего, купила в рядах.
– Все, заявила вас! Слава – фехтование и рукопашный бой, а ты – бег и борьба! Ты деньги не забыла? Через час уже начнется! Лер, можно тебя на минутку?
Хагра отвела девушку в сторону и виновато спросила:
– Лер, ты уверена, что он так хорош в бою, как ты говоришь? А то и вправду покалечат, ты потом меня никогда не простишь!
– Не покалечат! – усмехнулась Лера. – Как бы он их не покалечил. Надо его предупредить, чтобы не зашиб кого-нибудь до смерти. Он не умеет сдерживаться – если бьет, так сразу наповал. Зря, наверное, мы все это затеяли! Что будет, если мужчина поубивает лучших бойцов кланов? Сколько там их, бойцов? Тридцать шесть? Восемнадцать пар… до вечера-то успеем? Неужто в темноте будут заканчивать?
– Ограничения по времени: если в пятнадцать минут не уложились – присуждают по очкам. А если он убьет кого-то, ничего не будет. Значит, боги так распорядились. Смерть на ристалище во время Ярмарки угодна богам, боец попадет в Звездные Чертоги.
– Поскорее бы мне попасть в Звездные Чертоги под названием звездолет, – пробормотала Лера.
– Ты чего?! – услышала ее первые слова Хагра. – Все там будем! Всем придет свой черед! Нельзя ускорять и просить богов! Нельзя так говорить! Боги рассердятся!
– Ладно, не буду, – усмехнулась Лера и предложила: – Ну что, пошли на свои места? Где они располагаются…
Глава 2
– Приветствую вас, народ кланов! Мы открываем ежегодную Ярмарку, служащую не только средством продажи и обмена, но и единения нашей расы. («Хорошо излагает, зараза! Учитесь, девочки!» – заметил Слава.) Сегодня прибыли тридцать шесть кланов со всех сторон нашего мира! («Их сорок два! – заметила Хагра. – Похоже, остальные грызут друг другу глотки – в знак единения! Некогда им единяться на Ярмарке».) Ярмарка начнется с состязаний. Все желающие могут пройти на площадки для состязаний. Ставки будут принимать клановые букмекеры. Напомню правила для тех, кто впервые посетил Ярмарку, для молодых воительниц и купчих! Итак, налоги за проданный товар будут взиматься в конце дня. Просьба не обманывать с расчетами – ваши слова будут проверяться Мудрыми. Те, кто будет замечен в обмане, подлежат изгнанию с Ярмарки, а их деньги и товары конфискуются в пользу нашего клана! Далее, запрещаются смертельные поединки. Допускается вынимать боевой меч только для отражения атаки. Виновные будут заключены под стражу и подвергнуты наказанию, вплоть до смерти. Допускаются поединки до крови, но только на тренировочных мечах и под надзором глав кланов! Строго запрещается война между кланами, а также нападение с целью захвата мужчин! Если есть какие-то проблемы – Союз Мудрых ждет вас, подавайте заявки. За разбором каких-либо споров следует подходить к главам своих кланов и ко мне! За порядком будут следить клановые воительницы, только они имеют право обнажать боевые мечи и только находясь на службе! Их будут отличать повязки с цветом клана на левой руке! Соревнования начнутся через час. Напоминаю: запрещается употребление участниками каких-либо наркотических средств, усиливающих скорость и силу! Виновные будут изгнаны и жестоко наказаны! Победители турниров получат призы от кланов, а также проценты от ставок! За выяснением своих процентов участникам следует подойти к букмекерам. («Ну хватит болтать, что ли! – пробормотала Хагра. – Все всё давно уже знают! Зрелища давай!») Те, кто хочет посмотреть представления комедиантов и певцов, могут подойти к помостам у реки. Там же акробаты, жонглеры и другие трюкачи. Итак, Ярмарка начинается!
Глава сошла с импровизированной трибуны на повозке, и народ начал расходиться, растекаясь, как весенние ручьи.
– Пошли, пошли скорее к площадкам для соревнований! – заторопила Хагра. – Лерчик, мы с тобой вон туда, где борьба и бег, а Слава – вот тут. Слав, ты сам сможешь заявить распорядительнице, что ты прибыл? Тут на каждый вид игр своя распорядительница – ты должен подойти к ней, заявить, что ты записан на участие. Тебе выдадут меч, вернее, ты сам его выберешь – там куча тренировочных тупых мечей. Потом будут вызывать, и ты просто роняй их всех! А на рукопашке то же самое, только без мечей. И еще: плащ придется снять. Все соревнования проходят только обнаженными, чтобы участницы ничего не могли спрятать под одеждой. Например, толстую прокладку для смягчения ударов. Запоминай: поединок закончен, когда кто-то из противников уронил меч или получил удар или касание в область шеи или головы. В остальные места – даются очки, потом судьи подсчитывают. В рукопашке – пока противник стоит на ногах и может продолжать бой. И вот еще что – не бойся бить! Если будешь сдерживать силу удара – проиграешь! Смерти на этих поединках бывают и не считаются преступлением. Так боги распорядились. Теперь Лера. С бегом понятно: пришла первая – вот ты и победительница. Борьба: если противник коснулся пола чем-либо, кроме ног до колена и рук, или если он вылетел, заступил за границу борцовской площадки, он проиграл. И ты увидишь, какие там туши выступают, ой-ой… держись! Не давай им захватить тебя – могут поломать! Все, я пошла ставить, а вы разбегайтесь по местам – вон уже остальные участницы выстроились! С каждого клана по одному участнику, а то и по два!
Хагра убежала, а Слава огляделся по сторонам, успокаивающе пожал руку Лере и побрел к своим площадкам. Ему от всего этого было довольно тошно: он так и предвкушал сейчас презрительный свист зрительниц и громкие крики обсуждения его задницы и гениталий. Честно говоря, он уже устал от этого назойливого внимания и с усмешкой думал о том, что вот так, наверное, чувствуют себя девчонки, что выходят в людные места, одевшись в откровенные наряды – коротенькие юбки и обтягивающие топики. Впрочем, им-то, похоже, нравится такое внимание к себе, а вот он уже на стенку готов лезть.
– Итак, ты кто тут у нас? – Распорядительница пододвинула список. – Слава? Мужчина? Да они с ума, что ли, посходили там? Ты-то в своем уме, мужчинка? – Крепкая седая распорядительница, с цветами чужого клана на поясе, внимательно посмотрела на Славу, прикрытого капюшоном. – Похоже, что нет. Снимай свой плащ, оставляй здесь. Тебе сказали, что бои только обнаженными? Сказали, ага. Ой, что сейчас буде-э-эт!.. Как бы тебе член не оторвали возбужденные зрительницы! Это уже не бои, а Мужской Дом получается! Сейчас сюда вся Ярмарка сбежится. Неслыханное дело – мужчина на арене! Вон там стоят мечи, подбери себе. Знаешь что, пока не снимай плащ, как объявлю тебя, тогда и снимешь. Пока стой так, а то в давке столы на хрен снесут… пусть попозже узнают. Правила знаешь? Пятнадцать минут, не больше, длится бой. Попробуй продержаться! – Распорядительница еще раз укоризненно покачала головой.
– Я заявлен еще в соревнованиях по рукопашному бою, – невозмутимо сказал Слава. – Мне нужно пойти туда зарегистрироваться. Где площадка рукопашников?
– Еще и по рукопашному?! Где та дура, что тебя заявила?! Хотела бы я на нее посмотреть! Вон площадка, через пять метров. Видишь, стол стоит? Иди туда. Тут рядом, так что не пропустишь.
Процедура обещала повториться, за тем лишь исключением, что не нужно выбирать меч. Опять будут причитания, крики о несчастной судьбе этого глупого нежного мужчины, который лезет в компанию брутальных женщин-убийц, намазывающих таких мужчинок на лепешку пачками, во время завтрака.
Эти брутальные женщины уже стояли рядом с площадками, и их натурально можно было признать за мужчин – если бы они были в других мирах. Мощные мышцы, жилистые тела, лишенные какой либо мягкости и нежности, сзади – вылитые мужики. Впрочем, и спереди тоже – если не смотреть ниже пояса… Маленькие груди, даже не груди, а переразвитые грудные мышцы с сосками. Широченные плечи.
Слава, глядя на этих монстров, задумался: они дико напоминали культуристок, которых он видел в инете, – один к одному. И это все попахивало нехорошим душком, а именно – работой модификаторов, то есть Мудрых, заставляло очень сильно задуматься и подтверждало выводы о том, что некоторые из Мудрых, пусть и не все, могут работать с преобразованием тел. Вот, например, в обществе воительниц главное место в административных структурах занимает та, что может лучше всех обращаться с мечом. Та, что сильнее и быстрее всех. Но при этом миром правят другие – те, кто из-за кулис дергает их за ниточки. Как сделать так, чтобы место главы заняла та, что нужна? Верно! Надо преобразовать ее тело так, чтобы она была лучшей! Хорошо, но тогда вот эти призовые бойцы были бы главами кланов – кто их остановит? Они не хуже, а может, и лучше глав владеют мечом, не менее сильные и ловкие. Что, если они захотят занять место Главы? Так на то есть Мудрые – внедрить в голову этого бойца мысль о том, что он никогда не будет претендовать на должность Главы, всего-навсего. Внедрить тогда, когда переделывается тело вот этого перекачанного монстра. Запросто. Но зачем вообще эта профанация Игр? Зачем они соревнуются между собой? К чему это все? Да много причин: и желание зрелищ, и возможность сделать ставки на тотализаторе (во все времена и во всех мирах это людям интересно!), и испытание возможностей Мудрых – все время можно тренироваться, модифицируя тела своих подопечных. Но еще и рейтинг кланов – так государства на Земле выставляют спортсменов, чтобы поднять свой престиж. В чем, правда, этот престиж выражается, Слава никогда не понимал. Почему эти спортсмены получают громадные деньги, тоже в голове не укладывалось. Он не мог уяснить, а главное – принять, почему футболист, гоняющий по полю некий круглый предмет, получает миллионы долларов, а тот же учитель – гроши. Но в мире много непознаваемого, если пытаться понять такое, можно сойти с ума. Лучше об этом не задумываться. А вот задуматься над положением с этими «спортсменками» в мире амазонок приходилось – это укладывалось в общую мозаику мира, подвигало к пониманию сути процессов и могло, возможно, помочь выживанию.
Слава объявил и второй распорядительнице, что задействован в соседнем соревновании, та повозмущалась, но обещала ждать, когда он освободится у соседей, чтобы прийти к ней на площадку. Было видно, что ее ужасно интересует то, что будет, – вряд ли на ее памяти хоть один мужчина принимал участие в подобных Играх. Кстати сказать, Слава заметил, что вокруг площадок собрались не только женщины: подкатили фургоны с красными тентами, занавешенные чем-то вроде сеток, – зрелище показывали мужчинам, скрывшимся за «вуалью».
Оглянувшись, Слава заметил, что вокруг собралась почти вся Ярмарка, видимо, кроме тех, кто охранял свои товары и не мог их оставить. Слух об участии в соревнованиях мужчины уже обошел всех без исключения – на то он и базар, чтобы слухи разносились с быстротой молнии или скорее лихорадки Эбола. Ну все-все желали посмотреть на этого мужчину, дерзнувшего соревноваться с женщинами! Толпа волновалась, гудела и жадно вглядывалась в высокую фигуру в плаще, похожем на плащи Мудрых.
Слава подошел к стеллажу и стал выбирать себе меч. Они были тупыми с закругленными концами, но вполне даже увесистыми и опасными – если таким врезать по башке, можно не то что рассечь кожу и выбить глаз, но вообще проломить голову! «Сэр, какая у вас странная шпага! Это не шпага, сэр, это арматура!» Такой арматуриной было вполне по силам не то что покалечить человека, но и вполне спокойно его убить. Мечи, само собой, были разной длины, но и самый длинный был меньше того, который подходил бы высокому Славе. Что поделать! По правилам можно пользоваться только теми мечами, которые выдаются на соревнованиях.
Меч был выбран, Слава прислонил его к столбику, ограждающему площадку для боя, и снял плащ. Если сказать, что все вокруг вздохнули в восторге, значит, ничего не сказать. Ну если представить толпу из пяти тысяч мужиков разного возраста, допустить, что примерно девяносто процентов из них имели женщину минимум месяц назад, и выставить на площадку перед ними обнаженную Ирину Шейк в красивой сексуальной позе (а все ее позы сексуальны и красивы) – и что будет?
Если бы перед толпой не выстроились воительницы клана с палками, охаживающие всех, кто напирал и бесновался, площадку, вероятнее всего, снесли бы, а Славе пришлось бежать, спасая свои драгоценные гениталии. На Ярмарке назревал бунт, бессмысленный и беспощадный. Бабы рвались вперед, чтобы коснуться вожделенного мужчины, ощутить его плоть – для них это была Ирина Шейк в мужском обличье, их мечта, их воплощенная сексуальная фантазия! Если бы не Мудрые…
Они появились неизвестно откуда, как будто вынырнули из небытия и, встав перед толпой, быстро ее усмирили – возбужденные лица разглаживались, приобретали отсутствующее выражение, бабы затихали. Из них как будто выпустили пар. Очевидно, Мудрые применили псионическое воздействие, и толпа подчинилась, превратившись в обычных возбужденных зрителей.
Слава облегченно вздохнул, вздохнула и распорядительница рядом с ним, утирающая со лба выступившие капли пота.
