Евгений Щепетнов
Жнец

– Да я уже не участковый – пожал я плечами – Все, отслужил!

– Собственно я по этому поводу к тебе и приехал – не переставая жевать и отхлебывать ответил Кукин – Как ты смотришь на то, чтобы поработать еще хотя бы полгода? Ну хотя бы до нового года!

– Это как так? – удивился я – Дела сдал, удостоверение под роспись сдал – небось уже порвали пополам. И каким макаром я буду служить? Да и не хочу я! Устал закапываться в бумаги, устал слушать эту чушь на совещаниях по улучшению и усилению! Этих долбоособей из УВД – глаза бы мои их не видели, тварей тупорылых! Ну и на кой черт мне это все нужно?

– Вась, мы подберем тебе замену… ну к новому году, например! – в голосе Кукина на удивление прорезались просительные нотки – Вась, ну не будь ты… Тебя приняли, научили, наставляли на пусть истинный. Ты хороший, правильный мужик, дельный участковый – мы тебя ценим! Ну закрой участок! Некому больше! Ездить из района – целая история. Ребята чуть не бунт подняли – говорят, нам и так дел выше крыши, мы еще и кагановский участок будем закрывать! А у тебя тут хорошо получается – как ты здесь обосновался, с этого участка и жалоб почти нет! Все как притихли! Я спрашивал кое-кого, мол, чего это попритихли, а они и говорят – боятся тебя. Мол, колдун этот ваш участковый, закодирует – потом рюмку не опрокинешь, а то и вообще стоять никогда не будет! Хе хе хе… Вот ты их запугал тут, гипнотизер хренов! Не, ну молодец, конечно – я в хорошем смысле. Держать надо народ в ежовых рукавицах, а то разбалуются. Ну, так вот: мы поговорили с Мироновым, и делу ход-то и не дали. И начальник райотдела в курсе, он не против. Возвращайся, а? Мы тебя сильно загружать не будем! А если что-то просрочишь – так и душить не будем! Давай, соблюдай тут порядок, народ к знаменателю приводи – чтобы тихо было и без бесчинств! Нам от тебя больше-то и не надо! И кстати – у тебя ведь уже выслуга, на капитана сразу подадим! Через месяц-два капитаном станешь! И служи себе потихоньку! Ты же все равно никуда не собираешься уезжать – вон какую стройку развернул! И кстати – можешь потихоньку тут свое… хмм… колдовство творить! А то уже поговаривают – мол, чего этот тут за мракобесие развели? Колдун завелся! А когда ты в форме, служишь – тебе и легче будет подрабатывать. Главное – чтобы жалоб не было. Ну а если и будут – мы тебя прикроем! Мы же понимаем – на одну зарплату не проживешь. Кто-то из участковых ларьки держит, кто-то СТО, кто-то… в общем – все выкручиваются. Ну и ты как все! А если ты один, если не из наших – так к тебе и вопросы! Мол, чего это он тут разошелся?

Кукин помолчал, откинулся на спинку стула, сцепил руки на животе, и снова заговорил:

– Мы тебя всегда прикроем, предупредим, если что! Если комиссия какая, если какие-то указания насчет тебя. А так как щас – ты сам по себе, мы сами по себе. Понимаешь? Мы или все вместе, дружим, или ты не наш. А раз не наш… ну ты понимаешь. Ты умный мужик, и мы тебя уважаем. Миронов всегда хорошо про тебя говорил. Мол вот парень – только пришел, а уже пашет, и результат есть! Не то что некоторые… В общем – удостоверение я тебе верну, карточку-заместитель тоже – выходи ты на службу, а? Главное – чтобы дело делал. Это медвежий угол, сюда никто не хочет ехать! А ты тут как сыр в масле катаешься! Ну потерпи с полгодика-годик, а там видно будет! Может и найдем тебе замену! А мы тебе будем очень благодарны, очень! Всегда поддержим!

Я задумался. И правда – а почему бы и нет? Не шибко я ведь перетруждался! И формой «прикрыт» буду! И кстати сказать – просто-таки в кон пришлось. Мне ведь надо десяток душ Моране, она жа Мара – отправить. И где их искать, кроме как на месте преступления? А что – вызовут меня к какому-нибудь негодяю, заслуживающему смерти – я его и грохну. Да так, что никто и не догадается! Сердце откажет, к примеру. Или удар его хватит. А всякие там морализаторства насчет того, что-де не заслуживает смерти, а его надо судить – для меня ничего не значат. Я уже перешагнул эту черту. И единственное, что меня волнует – это моя безнаказанность. Но опять же – кто заподозрит, что участковый на самом деле колдун-убийца? И в розысках негодяя, похитившего Варю моя служба мне поможет. Я смогу делать официальные запросы, смогу ходить, прикрытый формой и расспрашивать людей. Одно дело, когда ты гражданское лицо – тебя все нахрен посылают. И другое – когда ты в форме. Ну да, все равно могут нахрен послать, такие сейчас времена, но уже с меньшей вероятностью, чем гражданского.

– Ну что скажешь, Вась? Вернешься? – Кукин напряженно ждал, и было видно, что он очень ждет моего ответа. Неужели так припекло?

– Главное, чтобы с позором потом не уволили – хмыкнул я, и Кукин облегченно вздохнул:

– Да ладно! Всем участковым вечно грозят, что отправят их в народное хозяйство! Только почти никого ни хрена не отправляют. Главное, чтобы не зарывался – чтобы по селянам из пистоля на начал палить, либо в голом виде по улицам с девками разъезжать! Да и то – в последнем случае прикроем, кто не без греха?

Кукин ухмыльнулся, и я вспомнил историю про участкового Шишкина, которую мне рассказал старший участковый, майор Морозов. Шишкин как-то набухался, и как был, голый и пьяный в умат поехал в магазин на желтом служебном мотоцикле «урал» с коляской. У магазина слетел в кювет и там валялся в натуральном виде, пока за ним не приехали из райотдела. Лето было, солнце, тепло, так что он и не простыл. И ведь не уволили! Придумали какую-то ересь, что это и не он был, а похожий на него человек – брат Шишкина, который приехал в гости и угнал его моцик. За что Шишкину вынесли выговор – без занесения, за утерю контроля над служебным транспортом. Смешнее всего была именно мотивировка – неизвестно, кто ее придумал, но ржали все – Шишкин-то и правда утерял контроль над транспортным средством. Иначе почему он сверзился в канаву? Пришлось ему потом восстанавливать мотоцикл за свой счет – вилку погнул, диск, и головку цилиндра покоцал о камни, когда падал. Так что Кукин здесь совершенно не привирал.

– Хорошо, согласен! – после раздумья сказал я – Но только сильно не наезжайте, ладно? Буду скрестись здесь сколько смогу, а вы насколько можно меня прикройте.

– Вот и отлично! – просиял Кукин, и сунув руку в нагрудный карман, выдернул оттуда удостоверение. Мое удостоверение – Держи! И уазик твой вернем! Он в гараже стоит, я велел его не трогать. Чего ты свою тачку будешь по работе бить? И карточку-заместитель держи! Вот! Кстати – как знал, пару бумаг с собой захватил. Распишись!

Уже уходя, Кукин приблизился почти вплотную и взяв меня за пуговицу, сказал:

– Вась… это… ты правда можешь колдовать? Ну типа как экстрасенс, да? Не можешь мою Анютку… ну жена моя! Не можешь снадобье какое-нибудь дать, чтобы похудела? Тридцать пять лет бабе – а распоролась, как бегемот! Она уколы гормональные делала, по здоровью проблемы были, вот после них, да после родов ее и разнесло. Она переживает – я ее не хочу, а как я могу ее хотеть, такую тушу? В ней килограмм сто двадцать, не меньше! И это при росте в сто шестьдесят пять! А она сама не может остановиться – жрет и жрет, жрет и жрет… говорит – это ее успокаивает. В общем… такие вот дела.

– Я тебе сделаю снадобье, но ты должен принести мне ее волос и лучше – еще каплю крови. Подольешь ей – она и знать не будет, а жрать всякую гадость прекратит. Точно похудеет.

– Ох ты ж! Спасибо, Вась! Обязательно принесу! Я твой должник! И да – на звание Миронов представление сегодня же сделает! Спасибо тебе, выручил! Ох, и стройка у тебя здесь! Дорого встало? Ладно, ладно – не говори. Сколько бы не встало – все твои! Пока, Вась!

Кукин уехал на своем «Патриоте», а я остался стоять у калитки, слегка ошеломленный этой вот переменой. Только недавно я навсегда распрощался с ментовской жизнью, и на вот тебе – я снова на службе! Вот как так? Мда…«судьба играет человеком, а человек играет на трубе». Впрочем – грех жаловаться. Вовремя Кукин подскочил, чего уж греха таить.

– Василий! – я обернулся, и увидел женщину лет сорока пяти-пятидесяти, худощавую, и… ужасно похожую на Варю. Такой станет Варя, когда ей исполнится пятьдесят. Хмм… стала бы. У меня даже сердце защемило. Вот же черт! Сейчас мне придется что-то говорить…

– Да, слушаю вас, Ольга Федоровна!

– Да…Варя давно не приходила, я беспокоюсь – сердце не на месте, переживаю. Вот, пришла узнать – как она, и что. Варя дома?

– Вари нет… – сказал я бесстрастно, кусая губу – Она… она ушла от меня. Сказала, что я ей надоел, и ушла.

– Куда ушла?! – женщина широко раскрыла глаза.

– Не знаю. Сказала, что уходит, и все – пожал я плечами – Мы с ней слегка поспорили, она сказала, что ей такой мужик не нужен, она лучше нашла, и… ушла. Вот, собственно и все. Простите, я пойду… тороплюсь!

Я повернулся, и стараясь не сорваться на бег пошел в дом. Мне хотелось просто провалиться сквозь землю. Не люблю так откровенно врать. Но что я бы ей сказал? Что ее дочь похитил злобный колдун? Что он вселил в тело Вари свою помощницу-ведьму? И сейчас они где-то там кувыркаются в постели?

По большому счету суть была той же – Варя от меня ушла, и направилась к другому мужику. Так что я почти и не соврал. Почти…

Я посмотрел в окно – женщина уходила по дороге, спина ее была сгорблена, плечи опущены. Она будто несла на себе огромную тяжесть. Ну черт подери… как же так! В любом случае – без помощи я семью Вари не оставлю, это уж без всякого сомнения. Но пока у них деньги есть (я Варе дал на ребенка), а до тех пор, как они закончатся – я Варю может быть и найду. Да не может быть – а найду! Как это я могу не найти?! Только вот с чего начать… надо крепко подумать. Очень крепко!

Нашел свою ментовскую форму – я ее забросил в шкаф, хотел в ней работать во дворе. Ну не пропадать же тряпкам? Поставил гладильную доску, достал утюг и начал гладить брюки, раздумывая о своем, наболевшем.

– Хозяин! – раздался густой бас Охрима – Хозяин, давай я тебе помогу! Поглажу!

– Погладишь? А не спалишь? – рассеянно спросил я, и опомнился – как это домовой будет гладить? Где это он научился орудовать утюгом?

– Не спалю! – прогудел Охрим, одной рукой, как пушинку поднял за ножку стул и поставил его вплотную к гладильной доске. Охрим был невероятно, нечеловечески силен. Я не делал испытаний его силы (Картину помню – «Испытание силы Яна Усмаря» – эпичная картина!), но сдается, что он может завязывать в узел гвозди и легко ломать подковы. А еще он может ломать шеи супостатам, покушающимся на сокровища хозяина.

Охрим взял мои штаны, расправил их на доске, и… рраз! Провел по штанине своей огромной ладонью. Два! И провел рукой по другой штанине. Я присмотрелся – черт подери, да об эти стрелки обрезаться можно! И штаны – будто вышли из-под утюга мастера-швеи!

– Силен! – восхищенно констатировал я – Да ты настоящий колдун!

– Ну уж… настоящий! – засмущался довольный Охрим – Но кое-чего умеем! Хозяин завсегда моими услугами пользовалси! Так и говорил – ты, Охрим, самый луччий мастер!

– Ты чего это простонародно заговорил? – хмыкнул я – Знаю ведь, ты можешь толковать почище университетского профессора.

– Забываюсь, хозяин… никак не могу привыкнуть, что я вышел из спячки и теперь у меня новый хозяин. Все по старинке пытаюсь… Давай другое чонить… я поглажу!

Через пятнадцать минут я уже был одет в безупречно отглаженную чистую форму. Безупречно чистую! И тут, кстати, без чудес не обошлось. Я как-то ел шаверму, и сок из этой дьявольской придумки капнул мне на рубашку. И был этот сок настолько въедливым, что никакая стирка не могла убрать пятно! А тут…Охрим поглядел на пятно, ухмыльнулся, приложил рубашку к губам, и… сделал так: ВССС! В общем – каким-то образом всосал он это пятно, да так, что и следа не осталось. А потом прошелся по всему моему комплекту одежды, уничтожая все пятна, все пылинки. Вот и сделался я чистым, аки горлица.

Кстати – объяснить, как он так делает Охрим не смог. Только пожимал плечами, ухмылялся и бормотал что-то вроде: «Ну вота… вот так вота! Не знаю, хозяин! Умею, да и все тут!». Я от него и отстал.

Но да ладно. Все это вторично и даже третично. И четвертично. Делать-то что я буду? Куда бежать, кого тащить?

– Парни, ну-ка, появитесь! – потребовал я, и два «беса» тут же проявили себя, сидючи на краю стола и помахивая ногами в блестящих лаковых сапогах. Выглядели они сейчас очень колоритно – лаковые сапоги, картузы, рубашки-косоворотки и шаровары – эдакая помесь запорожских казаков и крастьян Ярославской губернии. Впрочем – а может в Ярославской тоже носили такие шаровары?

– Это что за такой экзотичный вид? – с интересом осведомился я – К чему такой парад?

Бесы, они же «энергетические сущности», они же «неприкаянные души», могли принимать любой облик, какой захотят. Начиная с голубого единорога Хэппи, парящего на своих крылышках, и заканчивая вождем мирового пролетариата, мирно теперь лежащим в своей гранитной усыпальнице. И в каком облике они обнаружатся в очередной раз – это только им, шалунам, известно. Насмотрятся сериалов по телеку, и давай копировать фейковый облик героев этих говносериалов. Почему фейковый? Да потому что все эти так называемые консультанты исторических (да любых!) фильмов имеют весьма отдаленное представление о том, как должны выглядет и вести себя герои той, или иной эпохи, той, или иной профессии. У меня вообще сложилось впечатление, что на роль консультантов киноэпопей выбирают особо идиотичных персонажей, настоящих фриков, которые не только не знают предмета консультирования, но и просто страдают прогрессирующей умственной отсталостью. Например, это очень хорошо видно в фильме «Викинг», который является образцом того, как нельзя снимать исторические, и не исторические фильмы. Он сплошной фейк! Самого низшего пошиба. Один только факт того, что корабли ромеев каким-то образом перебрались через Днепровские пороги вызывает гомерический хохот у любого нормального человека. А то, как князь насилует девку не снимая штанов, на которых не предусмотрено никакого гульфика, заставляет усомниться (да что там усомниться – точно, идиот!) в душевном здоровье и режиссера, и сценариста этой говноподелки.

– Вот что, убогие – начал я сурово – Ну-ка расскажите мне, почему вы не можете найти тело Вари? У меня есть ее волоски, в кровати приблудились. И почему не можете найти ее по этим волоскам?! Колитесь, быстро!

Бесы уставились на меня пристальными взглядами, затем переглянулись, и первым начал говорить Прошка:

– Хозяин… каждое тело связано со своей душой. Когда душу из тела выдрали – связь разорвалась. Волоски, которые остались у тебя частично тоже были связаны с душой, ибо волоски тоже часть тела. В этом теле теперь другая душа. Значит, волоски не укажут на это тело. Это же очевидно!

– Хмм… – я задумался – Значит для того, чтобы найти тело Вари, в котором теперь сидит ведьма, мне нужно найти волоски или кровь тела Вари уже после того, как в нее вселилась ведьма? Но это же равносильно тому, чтобы просто найти тело! Нет, парни, давайте искать другой способ! Какие будут предложения?

Бесы снова переглянулись, и теперь ответил Минька:

– Хозяин… это ты должен делать предложения. А мы исполняем. Думай, хозяин! А если что – мы подскажем. Тем более что это ты полицейский, небось знаешь, как людей-то ищут!

– Ехать надо – туда, где все случилось – пробормотал я, и вздохнул – тут ничего не высидишь. Ехать! Надо ехать! Но прежде исполнить эти две чертовых бумаги. Стоп! Парни, ну-ка, еще раз… значит, каждый кусочек тела связан не только с телом, но и с душой? А если я найду тело убитой ведьмы, оно будет связано с ее душой?

– Будет – кивнул Прошка – Соображаешь, хозяин!

– Еще раз: если я найду кусочек плоти ведьмы, ее волос, или каплю ее крови – вы сможете по ним найти душу ведьмы, а значит – и ее нынешнее тело?

– Да – коротко ответил Минька, и подмигнул Прошке.

– Сволочи вы! – посетовал я – Вы же ведь уже знали, что нужно делать! Почему мне не сказали?!

– Хозяин… ты что, всю жизнь будет слушаться наших советов? – хмыкнул Прошка – А сам головой думать не будешь? У тебя в голове дневники старого хозяина. Там есть упоминание о том, как душа связана с телом, есть и раздел о поиске. Почему ты не воспользовался этими сведениями?

Ну что ответить? Ну вот не воспользовался, и все тут! Тупо не воспользовался!

Ладно, посмотрим бумаги из РОВД…что там у нас… хмм… одна – запрос на проверку душевнобольного в Кирилловке… вторая… опа! Что за хрень? Жалоба на Самохина! Опять жалоба! Да сколько же можно! Вот только недавно я разбирался с жалобой на него (после чего и познакомился с Варей), и снова-здорова!

«Этот Самохин запугал нашу семью не дает нам спакойна жидь! Он не платет зарплату украл всю мою зарплату сказал что я воровал и патаму не отдает! А ищо он ударил миня в глаз отчего у меня развилося канъюктивит и упало зрение. Прашу привлечь этово Самохина к уголовной атветственности и посадить на десять лет!

Силифонов Петр Михалович, проживаю…»

К заявлению прилагался акт осмотра и заключение врача из травмпункта, где описывалась гематома под глазом. И где пояснялось, что свой бланш господин Силифонов получил на рабочем месте.

Ну что же… взялся за гуж, не говори что не дюж! Прежде чем поехать на поиски Вариного тела, нужно заняться Самохиным. Странное ощущение… почему-то после того, как я вернулся к своей прежней службе мне стало как-то спокойнее. Вот гнездится у меня внутри такое эдакое чувство, что с колдунством моим дело временное, и вообще – такого быть не может, потому что не может быть никогда! А ментовская служба – это как старую перчатку на руку надел. Все привычно, все знакомо…

Беру свою кожзаменителевую папку, в которой таскал заявления граждан, и выхожу на улицу, в июньскую жару. Печет – не по детски! Дома-то у меня прохладно, я заклинанием сделал так, чтобы всегда была прохлада. И кондиционера не надо – двадцать градусов, да и все тут. Но на улице… ужас какой-то! Солнце врезало по темечку, как корявой штакетиной. И сразу же покрылся потом. А уж в салоне какой горячий воздух – ой-ей!

Завел кукурузер, но садиться в салон не спешу. Пусть нагонит прохладного воздуха из кандюка, иначе задохнешься к чертовой матери. Надо хоть дома оставлять машину с приспущенными окнами – чтобы так не нагревалась.

– Привет, Василий! – слышу я мужской голос, поворачиваюсь… прораб. Козырев Виктор. Вполне приличный мужик, хоть и строитель. Нет, я ничего не имею против строителей, но в моей жизни как-то так пришлось, что как ни строитель – так жулье. Или надуть клиента пытаются, или обворовать – продать стройматериалы, закупить что-то совсем бросовое и выдать за хорошее. Экорномят на всем, чтобы денег осталось побольше, понимаю – все же люди. Но вот только не нравится мне это. Не зря наши все чаще приглашают на серьезные работы всяких там турок – они делают качественно и не воруют. Правда и денег за услуги берут неслабо, но тут уж так.

– Привет, Виктор – кивнул я, и настороженно спросил – Все в порядке? Или какие-то проблемы? Денег хватает? Работа идет?

– Да все в порядке – как-то смутился прораб – И денег хватает. Ребята довольны, пашут как трактора. Тут такое дело… мы под березой копали, и кое-что выкопали. Пойдем, посмотришь? Ну и скажешь – что нам делать. Тем более, что ты полицейский. А то мы и не знаем, как в таких случаях поступать.

Я уже знал, куда и зачем он меня ведет, потому не удивился, увидев пожелтевшие от времени кости и крупный, с хорошими зубами череп. Так вот ты какой…Автандил Тимофеич Кокорин, колдун, с которого все и началось. Рабочие стояли перед выкопанной ямой, на краю которой были разложены кости, и смотрели на них со странно угрюмыми лицами.

– Вот так и мы когда-нибудь! – вдруг сказал мужик с морщинистым, сильно загорелым лицом – Живешь, живешь, а потом бах! И в земле. И всякий придурок твой череп ногой пинает.

– Да не пинал я! – фыркнул молодой парнишка лет восемнадцати, не больше – Потрогал только! Сказал, что прикольная вещь, на комод поставить! И чо такого?

– А вот помрет твой папаша, кто-нить его выкопает, и начнет ногой пихать! Тебе понравится? – не отставал морщинистый.

– Ну что пристал, Семеныч! – парнишка совсем стушевался, покраснел – да я так просто ляпнул!

– Иэххх… молодежь! Никакого у вас почтения к смерти! – вздохнул тот, кого назвали Семенычем – Ничего, поживете с мое тоже начнете задумываться и о жизни, и о смерти. О! Товарищ старший лейтенант, что нам делать? Теперь затаскают, что ли? Все-таки мертвец!

– Никто вас не затаскает – после короткого раздумья ответил я – Соберите все кости, сложите в мешок. Я потом перезахороню, когда все будет закончено. Это бывший хозяин дома. Его после революции то ли убили, то ли сам умер. В общем – никакого интереса для полиции кости не представляют.

– Колдун! – раздался голос позади меня – Это колдун был, мужики! Вот его и убили!

– А что, правда колдун? – прищурил глаз парнишка, которого костерил Семеныч – Типа экстрасенс?

– Колдун – кивнул я – И тот, кто неуважительно отнесся к его останкам, получит полный нестояк! А еще – хромоту той ноги, которой он пинал кости! Чувствуешь, как у тебя нога болит? Чувствуешь?

Парень охнул, схватился за ногу (я попросил Прошку посодействовать), и со страхом посмотрел на меня:

– Правда заболела! О черт! И что делать?

– Собери кости, все, до единой, да со всем уважением. Снесешь вон туда, в дровяник под домом. А потом попросишь у колдуна прощения, все и пройдет – выдал я врачебное заключение, повернулся и пошел к машине. Нет, ну а как еще прививать уважение к покойным этому поколению ЕГЭ?!

В салоне кукурузера уже прохладно, только нагретая на солнце кожа сиденья говорила о том, что минут десять назад здесь было пекло. Не понимаю, как люди, имеющие кондиционер в машине терпят и не включают его? Типа – «от него болеют!». Жизнь вообще такая штука… от нее умирают! Так теперь что, не жить, что ли?

Доехал до дома Самохина, глянул в приоткрытые ворота – на месте! Джип его на месте. У него такой же как у меня кукурузер, так же «украшен» лебедками и стальным обвесом, только цвет совсем другой. А так – и год, и комплектация совпадают – тот же самый ТЛС-80 с неубиваемым бензиновым движком 4.5 литра объемом, жрущий по трассе 25 литров девяносто второго. В общем – не для бедных людей такой джип. Самохин можно сказать богат – магазины по всей области и в Москве, крепкое хозяйство здесь, с голоду, в общем, не умирает, это точно. Ну и я тоже не промах – несколько миллионов долларов на моем счету – не хухры-мухры. Десять лимонов зеленых я снял с олигарха за избавление его жены от смертельной болезни. Ну и моя заклятая подруга Анастасия Павловна три лимона зеленых мне подкинула. Именно заклятая – потому что после того, как она пыталась меня убить, я заклял ее со всей силой своей пролетарской ярости. Вбил ей в голову посыл о том, что меня не то что нельзя трогать – даже думать о том, чтобы причинить мне вред – есть очень болезненное и вредное для здоровья занятие. Вот она теперь только и думает о том, как бы мне не навредить. Ну… может и не думает, но точно не навредит. Гарантия! Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы (народный эпос).

В общем – я никак не могу называться бедняком, и поездки на здоровенном прожорливом джипе мне по карману. И даже задумался – а нужен ли мне служебный ломучий уазик? Может – ну его к черту? А с другой стороны – если положен, так почему бы не взять? Просто из принципа! Чтоб другим не достался!

Самохина у джипа не было, и по времени – он скорее всего обедает. Потому я оставил машину у ворот и пошел в дом, благо что двери здесь практически не запирались. Услышал голос Самохина где-то на втором этаже (видимо он разговаривал по телефону), и вдруг замер – настолько мне что-то не понравилось в этом самом голосе.

– Вы даете гарантию, что она будет жива… Что?! Я должен получить гарантию! Слышите! Мне нужна гарантия!

Разговор прервался, а я потихоньку вышел на улицу, чтобы не получилось так, что меня «застали на горяченьком». Скажет еще, что подслушивал… нехорошо получится. А тут что-то не то происходит…

Я снова шагнул к двери дома, и тут мне навстречу выскочил Самохин – глаза по плошке, красный, губы подергиваются, а глаза… господи, да он плачет! Он плачет!

И тут у меня все стало на свои места. Я ПОНЯЛ.

– Привет, Владимирыч! – поприветствовал я фермера, ставшего за эти дни, что я жил в деревне, если и не другом, то хорошим приятелем – точно. И я уверен, что в ближайшем будущем мы бы стали с ним друзьями – если только такое понятие как дружба в наше время применимо к взрослым, видавшим виды людям. Дружба, это когда отдашь другу все, что у тебя есть, когда не задумываясь встанешь плечо к плечу с другом против целой толпы – это только в детстве. А взрослые… это лишь приятели. Большие или меньшие – но приятели.

– Привет, Вася! – хрипло ответил Самохин обводя вокруг туманным, каким-то безумным взглядом – Вась, прости, сейчас не до тебя! Мне нужно уехать!

– Стой! – схватил я Самохина за плечо, и в очередной раз удивился – насколько тот был могуч. Плечи как чугунные – даром что ему шестьдесят с лишним лет. Порвет как грелку!

Самохин дернул плечом, и я чуть не отлетел в сторону. И это при моих 185 сантиметром роста и 80 килограммов веса! А он ниже меня на полголовы! Ну бык, ей-ей бык!

– Владимирыч, да стой ты! Может я тебе помогу!

– В чем? В чем ты поможешь? – лицо Самохина затвердело, скулы резко обозначились на лице, превратившемся в череп, обтянутый кожей. Только глаза жили – красные, влажные… отчаянные.

– Настя? – выстрелил я наугад, и Самохин отшатнулся назад, будто я его ударил. И тут же спросил холодно, и едва ли не с ненавистью:

– Откуда?! Откуда ты знаешь?!

– Да успокойся ты! Разговор твой сейчас подслушал – случайно. Совсем случайно! Владимирыч, давай, рассказывай, я тебе помогу, чем могу! – затараторил я, боясь, что он сейчас меня отшвырнет и уйдет, уедет. И я тогда в самом деле ничем не смогу помочь.

– Настю украли – выдохнул Самохин, оглядываясь по сторонам – Выкуп требуют. Пять лимонов. Сейчас поеду в банк, буду решать, как снять деньги. Деньги-то у меня есть, но… боюсь, что это не поможет. Не отпустят они ее. Вот чую – не отпустят!

И тут же спохватился:

– Я тебе ничего не говорил! Они вообще сказали, чтобы ментов не было, иначе убьют ее!

– Они? Или он? Сколько их? Откуда знаете, что это они? Как вы должны перевести деньги? Или передать наличными? Пять миллионов рублей – это большой вес!

Самохин внимательно посмотрел на меня, и я понял, ахнул:

– Что?! Долларов?! Да ни хрена себе! Вы сейчас такую сумму даже не снимете! Банк не пропустит! Особенно наличными! Да и переводом – застопорят транзакцию! Вы же знаете, какая сейчас обстановка, террористы всякие по миру – передвижения крупных сумм отслеживают.

– Я знаю. Мне придется сильно постараться. Потеряю часть денег, но…

– Стой! – снова схватился я за руку Самохина – Подожди! Десять минут погоды не сделают! Пойдем, расскажешь мне, как и что. Клянусь – я имею возможность тебе помочь! Да идем же, черт подери! Ну что ты стоишь?!

Самохин вздохнул, глянул на меня, повернулся, и пошел в дом. Я следом за ним. Поднялись на второй этаж, прошли в его кабинет, Самохин сел за письменный стол, я напротив.

– Владимирыч, рассказывай – приказал я так жестко, как никогда не разговаривал с Самохиным. Я вообще его всегда называл на «вы», и только в последние дни по согласованию с ним стал «тыкать». Но он не заметил моей резкости, воспринял это как должное. Ему точно было не до политесов.

– Дочка позвонила. Рыдает. Настя должна была вернуться из музыкальной школы, и не вернулась. А следом позвонили. Сказали, что Настя у них, и что пускай дед, то есть я, готовит деньги. Иначе… иначе мы получим Настю по частям.

Самохин задохнулся, говоря это, голос его сразу сел. Он замолчал и с минуту собирался с силами, потом продолжил:

– Позвонили мне, сказали, что я должен приготовил пять лямов до завтрашнего вечера. Если завтра денег не будет – Настю разрежут на куски и подбросят, чтобы я нашел.

– Как должен передать деньги?

– Оставить в машине. В моем джипе. Оставить ключи в замке зажигания и деньги. Они заберут джип с деньгами, и тогда выпустят Настю. Но только после того, как уедут. Если я обращусь в полицию, если они заметят слежку – начнут резать Настю. Вот, в общем-то, и все.

– В полицию? ФСБ? У тебя же есть знакомые там! К деньгам маячок!

– Они четко сказали – никакой полиции. И я чувствую – эти твари работают профессионально. Могут и маячок отследить. А тогда… я не знаю, что тогда. Я не могу рисковать внучкой!

Я сидел, соображал, и думал, как мне все преподнести Самохину. Так, чтобы он поверил и не дергался.

– Владимирыч, у тебя есть верные люди? Такие, которые не боятся запачкать руки, такие, кому ты веришь?

Самохин посмотрел на меня удивленно, пожал плечами:

– Ну… есть пара ребят. Бывшие афганцы. И рук они запачкать не боятся – они у них и так… запачканы по самое не хочу. Что предлагаешь?

– Я предлагаю найти Настю – медленно и веско сказал я – И освободить ее.

– Как?! Как, черт подери?! – зарычал, застонал Самохин – Ну что ты можешь, Вася! Мне и без тебя тошно, а ты… глупости какие-то говоришь! Ну что ты можешь, участковый!

– Я много чего могу – жестко сказал я – Больше, чем ты думаешь. Я найду Настю, гарантирую. Еще сегодня до ночи ты будешь знать, где она находится, и… жива ли она. Но у меня есть одно условие.

– Какое? – Самохин поднял на меня взгляд, недоверчивый, напряженный – Деньги? Тебе нужны деньги?

– С ума сошел?! Какие деньги?! – скривился я – Условие только одно: все похитители должны умереть. И умереть от моей руки. Я их убью. Не ты, не кто-либо другой – я!

Самохин посмотрел на меня, недоверчиво помотал головой, будто не веря в то, что сейчас услышал. И правда – то, что я сказал было… хмм… потрясающим! Вдвойне потрясающим! И он смотрел на меня так, будто увидел впервые. С этой секунды я из участкового Васи Каганова стал для него… непонятно кем. Это все равно как если бы сидела перед тобой добрая такая, пухленькая бабушка, и вдруг… она стала покрываться шерстью, у нее прорезались клыки, и вот – перед тобой сидит смертельно опасный волколак! И как теперь на это чудо реагировать?

– Ну, так что, поверишь мне? Позволишь тебе помочь?

– Да… – тяжело посмотрел на меня Самохин – Но если ты меня обманываешь, если ты просто треплешь языком и я просто потеряю время, и Настенька пострадает из-за этого…Вася, я тебя просто убью. Своими руками убью! Понял?

– Понял! – кивнул я, и скомандовал – Хватит сидеть и нюни распускать! Сейчас едем ко мне домой! Я кое-что с собой беру, оставляю мою машину, и мы летим в Москву, туда, где живет Настя. Зачем – я тебе скажу на месте. Давай, поехали! Время дорого! Нам ведь еще тащиться до Москвы!