Е. П. Карнович
Четыре мешка

В сенях между тем раздалось множество голосов и послышались грозные крики на растерявшегося Ицку.

Шляхтич, услышав шум, раздумал уже ложиться отдыхать и в ожидании вновь прибывших путников уселся на лавке подле стола. Вдруг дверь широко распахнулась. Ицко показался на пороге; одной рукой он держался за дверную скобку, в другой руке была у него ермолка, которую он, низко нагибаясь всем телом, опускал до самого полу, в знак своего уважения к шедшему следом за ним путешественнику.

Вошедший за Ицкой мужчина был человек уже пожилой, высокого роста; голова его была выбрита и только на макушке висел длинный чуб; длинные усы закрывали ему рот, глаза смотрели сурово. Лоб и толстый подбородок были покрыты множеством глубоких морщин. На нём был надет суконный кунтуш фиолетового цвета, доходивший до колен, с рукавами наотлёт; под кунтушем был атласный жупан светло-небесного цвета, застёгнутый под шеей брильянтовой запонкой. Опоясан он был литым серебряным поясом, с золотой бахромой напереди; у пояса, на шёлковой тесьме, была привешена кривая сабля с дорогой рукоятью.

Когда вошёл новый гость шляхтич встал с места, сделал несколько шагов вперёд и отвесил вошедшему пану низкий поклон.

– Откуда и зачем едешь один? – спросил грозно важный пан.

– Служил я при дворе покойного каштеляна Коссаковского, – отвечал почтительно шляхтич.

– Так-то… – проговорил протяжно пан.

– Да, ясновельможный, – перебил шляхтич, – я служил у разных панов, и служил у них и верно и честно.

– Порядочный слуга не трёт углов по корчмам! – крикнул сердито старо́ста.

– Я делаю это только во время дороги, – пробормотал оробелый шляхтич, – видит Бог, не иначе, ясновельможный пан.

– Знаю, знаю, и камень прирастает к месту, а ваш брат любит шляться с места на место.

– Что ж делать, ясновельможный! Человек ищет себе хлеба, и потому делает то что принуждён делать.

– Да кто ж тебя-то, брат, принуждает? Ведь ты сам говорил, что у тебя было место?

– Да; но Бог скоро прибрал в свою славу нашего пана; всем нам пришлось промышлять о себе, и теперь я ищу куска хлеба.

– А зачем искать? – спросил грозно Потоцкий. – Разве мой хлеб твёрд для твоих зубов?

– Высоки пороги у ясновельможного пана, а я человек неважный, – отвечал смиренно шляхтич, почтительно кланяясь Потоцкому.

– Ничего, брат, это ничего, – заметил Потоцкий, – если идёшь собирать грибы, клади каждый гриб в корзину; а то ваш брать объезжает мой двор, как будто в нём чума.

– Если б я мог пригодиться на что-нибудь ясновельможному пану, – поспешил заметить шляхтич.

С этими словами он опустил смиренно глаза, низко нагнулся и прикоснулся к старо́сте ниже колена тремя пальцами.

– Разве годится так шляться? едешь как какой-нибудь старый дед с торбой! Что у тебя здесь? – спросил вдруг старо́ста, взглянув на дорожный вьюк шляхтича.

– Пустяки, ясновельможный пан, – так, разные вещички, необходимые в дороге и для лошади и для человека.

– Это хорошо, – заметил снисходительно Потоцкий. – Что ж у тебя там?

– Скребница, щётка, гребень, бритва, есть кое-что из белья и из платья, а также кусок полотна и кусок кожи для заплаток.

– А ножницы есть?

– Есть, ясновельможный.

– А иголка, нитки, шило, дратва?

– И это есть, ясновельможный.

– А обсечка для подков, а щипцы, а молоток?

– И это есть, ясновельможный.

– Покажи же мне всё это.

– Будто бы вашей милости угодно видеть всю эту дрянь?.. – отвечал шляхтич, заминаясь и почёсывая свой чуб.

– Покажи, покажи, любезный, – повторил приветливо Потоцкий, – я хочу убедиться не врёшь ли ты.

Шляхтич развязал свой мешок, вынул оттуда всё то, что спрашивал у него ясновельможный и разложил на столе своё имущество. Старо́ста пересмотрел всё с большим вниманием.

– А где шнипер, чтоб кровь пускать? – вдруг грозно спросил Потоцкий, пристально взглянув на шляхтича.

Шнипера не оказалось.

– Что ж ты, братец мой, будешь делать, заговорил ясновельможный, – если у тебя конь захворает в дороге, да особенно в такие жары? – Настоящий шляхтич, – продолжал поучительным голосом Потоцкий, – должен иметь при себе всё, что может понадобиться в дороге и для человека и для лошади. Ты должен был иметь для лошади шнипер, а для себя ложку, нож, вилку, соль и перец. Где ты всё это достанешь в дороге? У тебя всего этого я что-то не вижу. Так какой же ты шляхтич, если ты не имеешь при себе всего необходимого? Эй! Иванка! – крикнул старо́ста, отворивши дверь в сени.