Евгений Петрович Горохов
Познавшие истину

2. Ты молчишь лучше, чем говоришь

²¹

Май 1968 года.

Май 1968 года во Франции назовут «Красным маем». Это из-за студенческих волнений, на которых молодёжь вышла с марксисткими лозунгамами. Непонятно, чем они были недовольны?! Страна прожила целых три «тучных» десятилетия. Эх, благодатные были годы! Зарплаты росли, безработица на низком уровне, высшее образование, бывшее раньше привилегией богатых, стало доступно для детей из рабочих семей. Во Франции выросло число студентов, выходцы из рабочих окраин Парижа сидели на одной студенческой скамье с отпрысками из богатых семей, дети бедных эмигрантов в университетах водили дружбу с аристократами. В студенческую среду проникали революционные идеи: Маркса о социализме, Троцкого о мировой революции и Мао Цзэдуна о переходе к коммунизму с помощью коммун, в которых всё общее, от велосипеда до жены. От коммун с принципом всеобщего равенства и братства, было рукой подать до свободной любви, которая не зависит от старых условностей общества, именуемых моралью. Всё это происходило в пуританской Франции! В стране, где были отдельные школы для мальчиков и девочек, студенческие общежития также были раздельные. Первые волнения начались именно с требований допустить юношей в общежития девушек и легализовать аборты. Мирные демонстрации быстро переросли в столкновения студентов с полицией, они происходили не только в Париже, а во многих городах Франции. Власти вполне смогли бы справиться с ситуацией, однако, французский президент Шарль де Голль не нравился ЦРУ и парням из администрации президента США. Причина заключалась в том, что в 1965 году, Шарль де Голль переизбравшись на второй президентский срок, тут же объявил об отказе использовать доллар в качестве валюты при международных расчётах, и потребовал от США вернуть золотой запас страны. Французское золото было переправлено в Соединённые Штаты после того как Германия напала на Польшу первого сентября 1939 года – именно тогда началась Вторая мировая война. После окончания этой войны, согласно Бреттон – Вудскому соглашению, те европейские страны, которые перевезли в США своё золото во время Второй мирововой войны, должны были его там и оставить. Президент де Голль, требуя вернуть французское золото, подавал остальным европейским лидерам плохой пример. Но и это не всё, Шарль де Голль вёл независимую от США политику, и 21 февраля 1966 года Франция вышла из военного блока НАТО. Штаб-квартира этой организации срочно покинула Париж, разместившись в Брюсселе, а ЦРУ стало разрабатывать операцию по смещению президента де Голля. Кадровый сотрудник ЦРУ Гонсалес Мата, работающий под псевдонимом «Лебедь», сошёлся с лидерами студенческих протестов, и стал их финансистом. Во Франции у де Голля было много противников, его считали главным виновником «сдачи» Алжира. Немало было тех, кто хотел его свалить, потому к демонстрациям студентов примкнули профсоюзы с требованиями отставки президента де Голля. Вот так и образовался «Красный май».

Бурлили Париж, Нант, Марсель и другие города Франции, однако гламурные Ницца и Канны были далеко от этих бунтов. Здесь люди по-прежнему веселились и наслаждались жизнью. Тихо было и в провинциальном городке Ментон: его жители, посмотрев в теленовостях о боях студентов с полицией в Сорбонне, вечером обсуждали всё в бистро Росалей.

С тех пор как Тео Лоранс уступил Омару Бадифу свою автомастерскую, тот расширил бизнес, открыв сеть автомастерских и пунктов проката автомобилей в Каннах, Ницце, Тулоне, Агде, Ла-Сьота и Франжусе. Теперь бизнес Омара Бадифа охватывал практически всё Средиземноморское побережье Франции. Клодин родила сына Амори и дочку Мари. Хотя Омар хорошо зарабатывал, Клодин по прежнему работала в бланжери, помогая отцу. Омар и Клодин купили просторный дом на улице Марн, совсем рядом с бланжери и домом Ришара. Автомастерской в Ментоне руководил Тео, однако Омару нравилось работать руками, и он когда выдавалась свободная минутка, приходил к Тео.

Пообедав дома, Омар решил, что важных дел на сегодня не предвидится, и можно помочь Тео. У того заболел автослесарь Стефан Рамье, а работы много. Бадиф пришёл в мастерскую в тот момент, когда Тео пытался объясниться с каким-то американцем. Они стояли около синего «Фиат 124 Спайдер», на заднем сиденье которого сидела женщина. Капот автомашины был открыт.

– О чём разговариваете? – спросил Омар.

– У этого американца топливный насос поломался, а я это никак ему объяснить не могу, – поморщился Тео, – американец ни слова по-французски не понимает, я английский язык не знаю.

– He, don`t know English. I can help you to translate,²² – обратился к американцу Омар.

– Well, finally, at least someone knows English,²³ – вздохнул тот.

– Mechanic says your fuel pump is broke,²⁴ – продолжил Бадиф.

– Will the repair take a long time?²⁵– спросил американец.

– Let`s go while we have some coffee and the mechanic wile see your car.²⁶

Американец открыл дверцу и сказал женщине:

– Дарси, механик сказал, что сломался топливный насос. Нам предлагают подождать.

Омар подошёл к «Фиату» и сказа женщине:

– Добрый день мадам, меня зовут Омар Бадиф, я владелец этой автомастерской. Предлагаю вам выпить кофе, пока механик осматривает вашу машину.

– Дэвид Смит, – представился американец. Он кивнул на женщину и продолжил, – Это моя жена Дарси.

– Мы оставим машину, а в багажнике лежат чемоданы с нашими вещами, – недовольно сказала Дарси. Она посмотрела на работников мастерской: – Кто знает, что будет потом с ними, когда мы уйдём!

– Не беспокойся за свои бюстгальтеры, – рассмеялся Дэвид.

– Мадам не волнуйтесь за сохранность ваших вещей! – приложил руку к груди Омар. Он обвёл рукой вокруг и продолжил: – У меня на побережье несколько таких мастерских как эта, за всё время работы не было ни одного нарекания от клиентов. Обвинение в краже вещей клиента, просто убьёт мой бизнес.

– Моя жена устала, мы проехали всю Италию, – ответил Дэвид.

– Чашечка кофе взбодрит вас, – кивнул Омар. – Впрочем, может, вы хотите перекусить?

– Да уж, пару сэндвичей нам не повредили бы, – кивнула Дарси.

– Садитесь в мою машину, – кивнул Омар на автомашину «Ягуар Марк IX» припаркованную около автомастерской, – недалеко отсюда мой тесть держит кондитерскую, вы сможете перекусить там.

Омар крикнул Тео, осматривающего двигатель «Фиата»:

– Тео, я отвезу клиентов перекусить к Ришару. Как только определишься по времени с ремонтом, позвони туда.

В бланжери, Дэвид сказал:

– Мы едем в Ниццу, хотим провести там отпуск.

– Понимаю, – кивнул Омар, – Ницца, всемирно известный курорт с роскошными ресторанами и кафе. Если ваш доход больше двадцати тысяч долларов, то там вам будет не плохо. Однако здесь на побережье, пляжи везде одинаково красивы. Ментон с этой стороны ничуть не хуже Ниццы. Конечно там официанты знают английский язык, от того чопорны словно дворецкие британской королевы. У нас в бистро супругов Россаль кормят ничуть не хуже чем в любом кафе в Ницце, но втрое дешевле. Бокал шардоне в бистро Россалей стоит двадцать сантимов, а в Ницце за него вам придётся выложить франк. Впрочем, вероятно у вас приличный доход, потому езжайте в Ниццу.

– Отдохнуть так, как мы хотим, мы можем себе позволить, – ответил Дэвид, – мы не бедные люди, имеем приличный доход.

– Сержант с приличным доходом, – презрительно засмеялась Дарсия.

– Но конечно мы не богаты, – покраснел Дэвид.

– Вот и отлично! – улыбнулся Омар. Он выпил свой кофе: – Значит вы нормальные ребята, ибо богачи не могут быть таковыми.

– Почему?! – удивилась Дарсия.

– Как говорит мой тесть Ришар Лоранс: «Кто любит серебро, тот не насытиться серебром»²⁷.

– Разве это твой тесть сказал?! – искренне удивился Дэвид.

– Я слышал это от него, – пожал плечами Омар, – но все мы люди, и раз нам не суждено быть богатыми, то мы можем выглядеть таковыми. Остановившись у нас в Ментоне, никто не момешает вам съездить в Ниццу. Сделайте пару снимков в отеле «Ле Негреско», где любят отдыхать толстосумы.

В это время зазвонил телефон, Клодин, стоя за прилавком, позвала:

– Омар, это Тео.

– Одну минутку друзья, – Омар подошёл к телефону.

Переговорив, вернулся за столик к своим новым знакомым.

– Звонил механик из гаража, – сказал он, – потребуется два дня, что бы поменять топливный насос, у нас таких не найти, всё же у вас «Фиат», а не «Ситроен» или «Рено».

– Ну, вот мы и остались без машины, – вздохнул Дэвид.

– Это не беда, – махнул рукой Омар, – возьмёте на пару дней автомобиль в прокат. В Ницце у меня пункт проката автомобилей.

Он улыбнулся:

– Что бы поддержать ваш имидж богачей, я сдам вам в аренду «Бентли S2», причём цена за аренду будет как у «Фиата», вот вы и тут сэкономите.

Дарсия захлопала в ладоши:

– Я буду фотографироваться в Ницце возле «Бентли»!

– Вот и прекрасно, – кивнул Омар, – теперь поехали в мастерскую, заберём ваши вещи и я отвезу вас в отель. Завтра в девять часов утра, я заеду за вами и отвезу в Ниццу за автомобилем.

Когда ехали из автомастерской в отель, Дэвид рассказывал:

– Мы всего год в Италии, до этого были в Штатах.

– Ну и как вам Италия?

– Итальянцы несносны, – пожаловалась Дарси.

– Откуда ты успела узнать итальянцев?! – рассмеялся Дэвид. Он пояснил Омару: – Мы живём в городке на базе, с местными практически не общаемся.

– Когда ехали через Италию, успела насмотреться на них, – зло ответила Дарсия.

– Ах, вон оно что, – кивнул Дэвид.

«Он, вероятно, служит на военной базе около Сан Вито деи Нормани, – подумал Омар, – хотя этой вздорной бабёнке, итальянцы могли не понравиться, даже, если они ехали из Авиано²⁸».

– В Италии в каких городах останавливались? – спросил Омар.

– Дарси не любит итальяшек, – улыбнулся Дэвид, – потому мы проехали Италию за три дня, а у вас в Ментоне машина сломалась.

«Значит, они приехали из Сан Вито деи Нормани, и за три дня, как раз проехали девятьсот с лишним километров, от Авианы расстояние вполовину меньше. В Сан Вито деи Нормани находится служба разведки ВВС США. Интересный ты парень Дэвид Смит, хорошо, что я подружился с тобой».

– Всегда уважал военных, – улыбнулся Омар. – Однажды пробовал стрелять из автомата «Стэна», так железным прикладом отбил себе ключицу. После чего, решил никогда больше не брать в руки оружия.

– Современная война это не только танки, пушки и самолёты, но прежде всего связь, – ответил Дэвид, – а связь нужно кодировать. Русские же тоже не дураки, и отслеживают наши переговоры, так что в нашем деле головой, а не руками работать надо. Теперь в армии мозги в большом почёте.

– Дэвида шеф очень ценит, он даже обещал его через несколько месяцев перевести в Париж, – вставила Дарси.

– Не жалко менять солнечную Италию на слякотный Париж? – поинтересовался Омар.

– В Италии у меня нет перспектив, – вздохнул Дэвида, – так и останусь штаб-сержантом. Мой шеф переводится в Париж, обещает взять меня с собой, здесь формируются штаты, и я получу должность помощника начальника смены, значит, присвоят сержанта 1-го класса. Во-первых, это прибавка к жалованью в двадцать долларов, и потом на узле связи, работа чисто техническая, значит, большой шанс получить через год уорен-офицера²⁹. Должность начальника узла связи в Париже получит мой старый сослуживец, он обещал мне продвижение по службе.

Слушая Смита, Омар Бадиф тут же анализировал всё сказанное. С 1966 года Франция прекратила военное сотрудничество с НАТО, оставляя только политическое взаимодействие, а оказывается, в Париже организуется какой-то узел связи армии США.

– Ну, вот мы и приехали, – сказал Омар, – это отель «Лемон». До пляжа пять минут ходьбы, до Монако пятнадцать минут езды, до Ниццы сорок. Завтра в девять часов утра, я за вами заеду.

Омар достал из кармана рубашки свою визитку и подал её Дэвиду:

– Здесь все номера телефонов, по которым вы можете меня разыскать.

– Спасибо тебе Омар, – поблагодарил Дэвид.

– Пустяки, – улыбнулся Омар, – весь мой бизнес строится на оказании помощи людям.

Дэвид и Дарсия отправились в отель, а Омар поехал к себе в автомастерскую.

«Нужно будет начать сбор информации об этом узле связи, – решил Омар, – в Центр о нём пока сообщать рано».

Омар улыбнулся: «Конечно, каждый мечтает найти самородок, однако удача улыбается только тому, кто терпеливо просеивает груды песка, в поисках крупицы информации».

Но, как известно, случай всегда подворачивается тому, кто его может организовать. Едва Омар подъехал к своей автомастерской, из бокса вышел Тео:

– Звонила Клодин, – сказал он, – приехал месьё Шевеньи, он очень хочет видеть тебя и ждёт в бланжери Ришара.

Было пять часов вечера, и Ришар Лоранс выспавшись после ланча, сидел за столиком вместе с месьё Шевеньи. Они пили кофе и вели неспешную беседу о падении нравов у молодёжи.

– Избаловали мы своих детей, – вздохнул Ришар, – вот они и кидаются камнями в полицейских.

– Не могу с вами не согласиться месье Лоранс, – кивнул Марсель Шевеньи, голубоглазый господин с лицом аристократа, лет сорока пяти, – я вижу это по своему сыну. Послушать его, так ходить каждый день на службу, это отжившее своё, буржуазная мораль.

– А как нужно жить? – насмешливо спросил Ришар.

– Курить марихуану и тискать девиц в их коммунах, – поморщился месьё Шевеньи, – причём всё общее, и наркотики и девицы.

– Обсуждаем конфликт отцов и детей? – спросив Омар, сев к ним за столик. Обернувшись к прилавку, он сказал: – Клодин, принеси, пожалуйста, кофе.

Улыбнувшись, Ришару и месье Шевеньи, продолжил:

– Господа, обсуждать вашу проблему не могу, я столкнусь с ней лет через пятнадцать, когда мои дети подрастут.

– Вот и хорошо, – оживился месьё Шевеньи, – поговорим о вещах более приятных. Месьё Бадиф, вы, когда по делам намереваетесь съездить во Фрежюс?

– Я был там вчера, и в ближайшие дней десять, мне там делать нечего.

– Очень жаль, – опечалился Марсель Шевеньи.

– А в чём дело? – спросил Омар. Клодин поставила перед ним чашку с кофе. Он накрыл ладонью её руку и сказал: – Спасибо.

Клодин ничего не ответила, лишь положила ему руку на плечо, а потом пошла к себе за прилавок.

– Во Френжюсе живёт бывший судья Карл Боне, – стал рассказывать месьё Шевеньи, – у него в сарае стоит «Савчик-Буччиали TAV-8». Таких автомобилей было собрано всего двадцать штук, в период времени с 1929 по 1932 годы. Потом Савчик и братья Буччиали больше не работали.

– За три года собрали всего двадцать автомобилей?!– изумился Ришар.

– В двадцатые годы во Франции было множество фирм производящих автомобили, но при этом, каждый из автомобилей получался уникальным. Это ведь американец Форд додумался вести сборку на конвейере, потому и стали автомобили выпускать тысячами. У нас во Франции в двадцатые-тридцатые годы, производители автомобилей собирали лишь двигатель и раму, а клиент по своему усмотрению придумывал дизайн кузова. Три года автомобилестроители Буччиали сотрудничали с дизайнером-краснодеревщиком Савчиком.

– Странная фамилия, – заметил Омар.

– По настоящему его фамилия зазвучит Савчук, – ответит Марсель Шевеньи,– он из России, во Францию приехал в начале века, и стал Савчиком.

– Как же вам удалось узнать, что у судьи Боне есть такой автомобиль? – спросил Лоран.

– Каюсь, – положил руку на грудь месьё Шевеньи, – воспользовался своим служебным положением.

Марсель Шевеньи служил начальником отдела в DST. Служебная инструкция категорически запрещает сотрудникам французской службы контрразведки сообщать посторонним о принадлежности к этой организации. Однако друг детства месьё Шевеньи – адвокат Патрик Дюран в присутствии Омара не раз подшучивал над профессией Марселя, так что он перестал делать из этого тайну.

– Хорошо месьё Шевеньи, завтра у меня с утра небольшое дело в Ницце, – Омар допил свой кофе, – потом мы поедем с вами во Фрежюс.

– В этом-то и вся загвоздка, – вздохнул Марсель Шевеньи. Он заговорщицки посмотрел на Омара и Ришара, потом продолжил: – Можно сказать, что я сбежал сюда. Был по делам в Марселе, вот и заехал к вам. Теперь мне нужно возвращаться обратно.

Шевеньи посмотрел на часы:

– Через час мой поезд, – он посмотрел на Клодин, – мадам Бадиф, будьте так любезны, вызовите, пожалуйста, мне такси.

– Не нужно такси, – улыбнулся Омар, – я сам отвезу вас на вокзал. Выпьем кофе и поедем.

– Кофе пейте без меня, – сказал Ришар, вставая, – раз сегодня мне не надо сидеть с внуками, то пойду в бистро Росалей, пропущу пару стаканчиков и сыграю с трак³⁰.

Когда они остались одни, Бадиф спросил:

– Месьё Шевеньи, а почему вы не позвонили мне по телефону и не попросили съездить во Фрежюс?

– Телефон в таких делах не подходит, – улыбнулся Марсель Шевеньи, – мне нужно посмотреть вам в глаза.

– А вы психолог, – рассмеялся Омар.

– Профессия обязывает, – улыбнулся Шевеньи. Он наклонился к Омару и заговорил: – Месьё Бадиф, я вас умоляю, об автомашине в сарае судьи Боне, ничего не говорите Патрику. В Нанте живёт отличный краснодеревщик, он сделает салон и кузов, а ходовую и двигатель я надеюсь, вы с Тео мне восстановите.

Шевеньи рассмеялся и продолжил:

– Я хочу сразить Патрика наповал, когда прокачу его в новеньком «Савчик-Буччиали».

– Хорошо, завтра я осмотрю вашу находку, а потом дам вам подробный отчёт, можно ли её восстановить и сколько это будет стоить.

Адвокат Патрик Дюран любил собирать раритетные автомобили. Как-то Омар и Тео Лоранс отремонтировали ему «Cord L 29», после этого Омар подружился с Патриком, а тот уже свёл его с влиятельными бизнесменами и политиками. Многие из них так же были любители ретро-автомобилей.

– Жаль, что я не могу съездить с вами в Френжюс, – вздохнул Марсель Шевеньи, – очень много работы. Американцы строят в Париже какое-то здание. Естественно им всюду мерещатся русские шпионы. У нас в конторе к этой стройке особое внимание.

Он рассмеялся:

– Эта лиса Леру, каким-то образом пронюхал о стройке, – Марсель Шевеньи пожал плечами, – хотя чему тут удивляться, у него в Сарселе³¹ всё схвачено. Понятно, каким образом строительный подряд достался ему.

Бернар Леру был владельцем строительной компании и также любитель раритетных автомобилей.

***

Каждый четверг в десять часов вечера у Омара была связь с Центром. Вечером он расположился в своём домашнем кабинете, разложив бумаги на столе. Вошла Клодин.

– Долго ещё ты собираешься тут сидеть? – спросила она.

– Нужно просмотреть финансовый отчёт. Не хочется растягивать это скучное занятие на несколько дней.

– Тогда я пойду спать.

– Хорошо, я лягу тихо, что бы не разбудить тебя, – ответил Омар.

– Можешь и разбудить, – Клодин взъерошила волосы Омару и ушла.

Бадиф ещё минут двадцать просидел за отчётом, потом отложил бумаги в сторону, взял стоящий здесь же транзисторный приёмник «Филипс», снял заднюю крышку. В приёмник было встроено наборное устройство. Омар набрал текст шифровки на нём, потом перевёл рычажок на передачу. За несколько секунд текст радиограммы «выстрелил» в эфир. Омар закрыл крышку транзистора. В туалете он порвал текст радиограммы и выбросил обрывки в унитаз.

«Поистине про меня сказано: «Ты молчишь лучше, чем говоришь»», – подумал он, смывая воду в унитазе.

3. Троя и её Конь

Лубянка в топонимике Москвы появилось в 1480 году, в то время Иван III, разгромив новгородскую республику, переселил из Великого Новгорода в Москву десяток влиятельных новгородских семей, что бы они были на виду у московского царя. Новгородцы, тоскуя по родному городу, место, где они поселились в Москве, назвали Лубяница. Так в Великом Новгороде звалась улица на Торговой стороне. Шли годы, сыновья привезённых новгородцев стали служить московскому царю, а московская Лубяница трансформировалась в Лубянку.

Летели годы, шли столетия, и в 1894 году правление страхового общества «Россия» приобрело земельный участок на стыке Лубянской площади с улицами Малая и Большая Лубянка. Под руководством архитектора Александра Васильевича Иванова, здесь в 1900 году построен дом, во внутреннем дворе которого возведено двухэтажное здание, ставшее гостиницей. Московские девицы лёгкого поведения использовали номера в этом отеле для встреч со своими клиентами. Здание на Лубянской площади страховое общество превратило в доходный дом. Первый этаж сдавался в аренду под магазины и пивные, а верхние были жилыми.

В октябре 1917 года в Российской империи случилась революция. Власть в центре России захватили большевики. Установленная ими диктатура, именовалась Советской властью. Дом на Лубянской площади у страхового общества «Россия», реквизировали, так как большевики не признавали частной собственности. В мае 1919 года в этом здании разместилась Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК).

Молодая Советская власть организовала ВЧК для борьбы с внутренними врагами, которых у большевиков было много. В России в то время полыхала Гражданская война, Советская власть действовала лишь на небольшой территории вокруг Москвы и Петрограда. В этих условиях, ВЧК была прообразом службы безопасности, какая есть у любого государства, хотя назвать государством, те губернии, которые были под властью большевиков, было никак нельзя.

В 1921 году в России отгремела Гражданская война, образовалось новое государство – Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика (РСФСР). ВЧК взяла на себя функции обеспечения безопасности молодого государства, следовательно, нужно было вести дознание по делам антигосударственной направленности. Раз ведётся следствие, должны быть и подследственные, а их нужно где-то содержать. Бывшая гостиница во дворе здания №2, в номерах которой проститутки любили принимать своих клиентов, была превращена в тюрьму. Так как гостиница находилась внутри двора, тюрьма получила название «внутренняя тюрьма». Однако следственно арестованных становилось всё больше и в двухэтажной гостинице они больше не умещались, на внутренней тюрьме возвели ещё четыре этажа. Заключённых нужно выводить на прогулку, а места для устройства прогулочного двора нет. Был найден простой и оригинальный способ – прогулочный двор организовали на крыше тюрьмы, а заключённых туда доставляли на лифте.

Шли годы, круг зачач для ВЧК увеличивался, теперь нужно было ещё и защищать границы государства. В феврале 1922 года ВЧК переименовали в Главное политическое управление (ГПУ). Молодое государство присоеденило к себе новые территории, и разрослось почти до размеров Российской империи. В декабре 1922 года это государство стало называться Союз Советских Социалистических Республик (СССР). Первоначально в Союз вошли четыре республики – РСФСР, Украинская ССР, Белорусская ССР и Закавказская федеративная социалистическая республика (ЗВФСР), в которую вошли Грузия, Армения, Айзербайджан, Абхазия и Осетия. В каждой республике было своё ГПУ, поэтому эта служба с 15 ноября 1923 года стала именоваться Объединённое главное политическое управление (ОГПУ), при Совете народных комисаров (СНК) СССР.

В 1934 году был организован Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), и ОГПУ вошло туда отдельной структурой, которая стала именоваться Главное управление государственной безопасности (ГУГБ). В феврале 1941 года ГУГБ выделили из НКВД и преобразовали в Народный комиссариат государственной безопасности (НКГБ). Однако с началом Великой Отечественной войны, в июле 1941 года НКГБ и НКВД объединили в едидиную структуру, так как сотрудники уходили на фронт, и чтобы сократить административный аппарат, оба комиссариата слили в единый орган. В феврале 1943 года НКВД и НКГБ вновь разделили. В марте 1946 года все комиссариаты были преобразованы в министерства, и НКГБ было переименовано в министерство государственной безопасности (МГБ), а НКВД соответственно в МВД.

В марте 1954 года в структуре МГБ, подразделения занимающееся разведкой и контрразведкой было переименовано в Комитет государственной безопасности (КГБ), после чего Комитет был выведен из состава МГБ, а вскоре министерство безопасности было расформировано. Внутренние войска,³² бывшие в подчинении МГБ, были переданны в министерство внутренних дел, а погранвойска вошли в КГБ.

За несколько десятилетий не только служба безопасности Советского Союза претерпевала изменения, менялось и здание на Лубянской площади, впрочем, в 1926 году Лубянская площадь была переименована в площадь Дзержинского. В 1932-1933 годах по проекту архитекторов Лангмана и Безрукова, к дому №2 было пристроено ещё два здания. Теперь весь комплекс зданий имел форму буквы Ш. Фасад старого здания выходил на площадь Дзержинского, фасад одного нового дома на Фуркасовский переулок, а торцом эти два новых здания выходили на Большую и Малую Лубянки.

В зависимости от решаемых задач в КГБ было создано восемь главных управлений:

Первое главное управление (ПГУ) занималось разведкой.

Второе главное управление – контрразведкой.

Третье главное управление занималось вопросами контрразведки в вооружённых силах СССР – так называемые Особые отделы в армейских частях и флотских экипажах.

Четвёртое главное управление – занималось безопасностью на транспорте

Седьмое главное управление – служба наружного наблюдения

Восьмое главное управление занималось шифрованием/ дешифрованием, а также правительственной связью. Это управление было организованно в 1954 году, после этого структура КГБ неоднократно менялась, а нумерация управления сохранилась, хотя и был нарушен порядок цифр.

Девятое главное управление – «девятка», занималось охраной первых лиц государства.

Главное управление пограничных войск – охраняло рубежи СССР.

Днём рождения ПГУ КГБ СССР является 20 декабря 1920 года, когда руководитель ВЧК Феликс Дзержинский подписал приказ № 169 о создании Иностранного отдела (ИНО) ВЧК. Прошло время, и Иностранный отдел разросся до главного управления, в структуре которого в свою очередь было восемь управлений и три службы.

Управление «Р» – занималось анализом информации и оперативным планированием операций. Именно здесь разрабатывались мероприятия, проводимые ПГУ, учитывались все мельчайшие детали в планируемых операциях.

Управление «К» – занималось вопросами внутренней контрразведки в ПГУ.

Управление «С» – осуществляло руководство нелегальными разведчиками.

Управление «ОТ» – занималось оперативно-техническим прикрытием операций проводимых ПГУ.

Управление «И» – компьютерная служба, она была организованна в 1955 году.

Управление «Т» – занималось научно-технической разведкой. Так называемый «промышленный шпионаж». Это было самое молодое управление в ПГУ. В 1957 году при Председателе Совета министров СССР была организованна Государственная комиссия по военно-промышленным вопросам во главе с Дмитрием Устиновым, и одновременно было организованно Управление «Т». Комиссия Устинова, собирала заявки по министерствам, и по ним Управление «Т» составляло план мероприятий для добычи технологий и конструкторских решений по всему миру.

Управление «РТ» – разведка с территорий. В этом управлении разрабатывались операции, которые ПГУ проводило на территории СССР.

Имелось в структуре ПГУ три службы:

Служба «А» – служба активных мероприятий. Сотрудники этой службы проводили тайные операции за рубежом.

Служба «Р» – радиосвязь.

Служба «А» при Восьмом главном управлении – это подразделение занималось шифрованием и дешифровкой. Сотрудники этой службы оперативно подчинялись руководству ПГУ, однако числились в штате Восьмого главного управления.

Начальник Управления «С» одновременно являлся заместителем ПГУ КГБ СССР. В 1968 году управлением руководил генерал-лейтенант Лазарев. Его заместитель генерал-лейтенант Абердин получил радиограмму от агента «Учитель» (именно так был закодирован Омар Бадиф):

«В городке Сарсель под Парижем, американское военное командование ведёт строительство узла связи. Информация получена от штаб-сержанта армии США Дэвида Смита. В настоящее время Смит служит на базе ВВС США в Сан Вито деи Нормани в Италии, и ожидает перевода в Париж в ближайшие месяцы. Контролирует режим секретности на строящемся военном объекте США – начальник отдела DST Марсель Шевеньи. В строительстве узла связи участвует французская компания «BHL Promotion» владелец и директор Бернар Леру».

Выписав все имена, указанные в радиограмме на отдельный листок, Абердин взял трубку телефона прямой связи с начальником управления.

– Анатолий Иванович, не поверишь, захотелось послушать рассказы о твоих подвигах в Париже, – сказал Абердин, едва начальник отозвался.

– Заходи Виталий Александрович, хвастаться я люблю, – рассмеялся Лазарев.

Абердин положил в папку радиограмму Учителя и пошёл к Лазареву. Тот с 1959 по 1966 годы был руководителем редезентуры КГБ в Париже. Он принимал участие в операции «Карфаген», именно за эту удачно проведённую операцию, генерал Лазарев получил повышение и возглавил Управление «С». В ходе операции «Карфаген», ПГУ КГБ удалось завербовать сержанта армии США Роберта Ли Джонса, после чего его внедрили в диспетчерский центр НАТО находящийся в Париже. Пошла такая серьёзная информация, что её обрабатывал лично начальник Управления «С» генерал Александр Сахаровский. По существу ПГУ КГБ смогло читать все оперативные планы НАТО. В декабре 1963 года Роберт Ли Джонсон получил повышение и был отозван в Вашингтон. В ПГУ рассчитывали продолжить работу с ним. Но 4 февраля 1964 года офицер Второго главного управления КГБ Носенко, находясь в Женеве, пришёл в посольство США, и попросил политического убежища. С ним работали сотрудники ЦРУ, и Носенко сдал несколько десятков агентов КГБ, в том числе и Роберта Ли Смита, который в США был осуждён на тридцать лет тюрьмы. В феврале 1966 года Франция прекратила военное сотрудничество с НАТО, и американцы убрали из Парижа свой диспетчерский центр.

– Учитель сообщает, что американское командование строит какой-то узел связи в Париже, – сказал генерал Абердин, подавая радиограмму Омара Бадифа.

– Значит, американцы уже списали президента де Голля со счетов, раз ведут строительство военного объекта в Париже, – усмехнулся Лазарев.

– Может быть и так, – кивнул Абердин, – а возможно Париж им просто удобен как центр Западной Европы.

– Не будем гадать. Вот что Виталий Александрович, пусть Учитель изучит Дэвида Смита, его привычки, предпочтения, характер. Нужно проработать возможность подхода к этому Смиту.

– Понял, – кивнул Абердин, делая пометки в ежедневнике, – начнём прорабатывать операцию по внедрению нашего агента в этот узел связи.

– История повторяется, – улыбнулся Лазарев, – в прошлый раз операция именовалась «Карфаген», в этот раз, предлагаю назвать её «Троя».

– Тогда Дэвида Смита закодируем как Конь, – предложил Абердин, – слово «троянский» в целях конспирации опустим.