Евгений Калачев
Сеть Петровского. Часть 2

***

Петровский настойчиво звонил дверь, пока Марина не открыла. Когда дверь, наконец, отворилась, он толкнув ее от себя, быстро вошел внутрь и, схватив ее за плечи, прижал к стене, впившись в губы.

– Костя…

Петровский, не слушая, с силой захлопнул дверь и обхватил Марину за талию, с каждой секундой прижимая к стене все больше. Она начала сопротивляться и пытаться оттолкнуть его от себя, но он держал крепко.

– Костя… Костя, пусти! – она на секунду оторвала от него свое лицо. Петровский чуть ослабил хватку, – может, хотя бы, «привет» скажешь? – Марина сердито посмотрела на него.

– Привет… – процедил Петровский, вновь впиваясь в ее губы.

– Костя… Костя, нет! – она с силой оттолкнула его, наконец, сумев высвободиться. Петровский, не ожидавший такого сопротивления, пошатнулся и врезался спиной в стену.

– Ты что творишь? – прошипел он через секунду, коршуном уставившись на Марину.

– Я? – прошептала она, – это ты что творишь?

С этими словами Марина развернулась и быстрым шагом ушла в гостиную. Петровский, даже не разуваясь, последовал за ней.

– Я не понял! – начал он, постепенно заводясь, – я перед тобой в чем-то провинился или у тебя дни?!

– Во-первых, не смей хамить! – Марина резко обернулась и уставилась на него своими большими глазами, в которых явственно читались гнев и обида, – во-вторых, Костя, тебе не кажется, что это уже ненормально? Последнее время ты почти ничего не говоришь, мы вообще почти не разговариваем. Прости за прямоту, ты приходишь сюда, либо зовешь меня, затем мы тупо трахаемся, а потом ты просто сваливаешь, ничего не объясняя! Костя, это уже перестает быть нормой, я тебе кто, индивидуалка?!

Выпалив это, Марина села на диван и положила голову на руки.

– Марина… – процедил Петровский, стиснув зубы, – у меня сложный период…

– Сложный период, так давай поговорим! – Марина резко подняла голову, – я – твоя девушка и могу тебя выслушать, поддержать, понять, в конце концов…

– Нет, – отрезал Петровский, глядя в стену дикими глазами, – не сможешь…

– Да куда уж мне, я же тупая, да?! – она моментально взорвалась, – так найди себе умную, что ж ты со мной такой непутевой водишься?! – из ее глаза выкатилась слеза.

– Я этого не говорил, – Петровский сглотнул подступивший к горлу ком, – перестань плакать…

– А кто… кто довел? – Марина всхлипнула и снова попыталась вытереть слезы, – Костя, зачем ты…

– Понятно, – прошипел Петровский, – я плохой… я у всех у вас плохой. Как вы все уже меня достали!!! – он со всей силы ударил кулаком в стену. Посыпалась штукатурка. Петровский повернулся к заплаканной Марине и несколько секунд яростно смотрел на нее. А затем, ничего больше не говоря, быстрым шагом покинул квартиру, вновь хлопнув дверью так, что в прихожей упала со стены фотография.

Марина еще несколько раз всхлипнула. Затем встала и, стараясь успокоиться, направилась в прихожую. Упавшая со стены фотография в рамке, на которой она была запечатлена совсем еще маленькой с давно покойными родителями, смотрела на нее треснувшим стеклом. Вытирая слезы, Марина осторожно собрала осколки и унесла фото в разбитой рамке в комнату.

***

Макаров вышел из здания спорткомплекса и с наслаждением вдохнул свежий весенний воздух. Снег почти повсеместно растаял, температура давно и прочно установилась плюсовая, на Сергее была распахнута до середины кожаная куртка и привычная спортивная сумка через плечо.

Он спустился по ступенькам и неторопливо двинулся в сторону ближайшего пешеходного перехода. Он не любил ездить на такси, хотя теперь, наверное, уже мог себе позволить, работа «в фирме у Кости» приносила стабильный и немаленький доход. Но Сергей предпочитал пешие прогулки, особенно после тренировок.

Он пропустил каких=то женщин с колясками и двинулся к проезжей части. Светофора на этом участке не было, просто «зебра», по которой уже начала переходить какая-то молоденькая девушка, убедившись, что водитель с правой полосы ее пропускает. Сергей немного замедлил шаг, решив не задерживать порядочного водителя и перейти дорогу чуть позже.

В этот момент на улице появился типичный заниженный «таз», которые с недавних пор стали входить в моду. Из дешевой, явно не раз «рукотворно» модифицированной машины долбила музыка, а на стеклах красовалась запрещенная «глухая» тонировка. Автомобиль нетерпеливо погудел, после чего резко обогнул водителя справа и влетел на пешеходный переход прямо наперерез девушке.

– Осторожно! – закричал Макаров.

Среагировать девушка не успела. «Таз» вновь неистово загудел и, подрезав ее, задел углом, по инерции проехав дальше. Девушка вскрикнула и упала на проезжую часть. Водитель справа, видимо испугавшись, моментально вдавил газ и покинул место происшествия.

Не раздумывая, Сергей сбросил с плеча сумку прямо на землю и бросился к ней. Та, морщась от боли и держась за ногу, пыталась подняться с земли. Машина виновника тем временем резко сдала назад и встала, как вкопанная.

– Вы в порядке? Целы? – Сергей присел рядом и взял ее за плечи.

– Нога… – выдохнула девушка, вновь поморщившись.

– Осторожно… сейчас я вам помогу…

– Ты куда прешь, овца?!

Из машины тем временем выскочили двое «ребят с района», вполне типичных для такого агрегата и бежали к ним. Водитель агрессивно размахивал руками и выкрикивал непечатные выражения.

– Ты сам куда прешь, здесь пешеходный переход! – Сергей поднялся на ноги и, убедившись, что девушка может худо-бедно стоять сама, развернулся к виновникам аварии.

– Слышишь, тебя спрашивали, надо больше всех, иди на х…р отсюда! – рявкнул водитель уже на него.

– Ты больной или как, ты соображаешь, что делаешь?! Это лишение прав! – Сергей, окончательно разозлившись, сделал резкий шаг вперед.

– Умный, б…ь?! Иди отсюда! – опять заорал водитель, подойдя вплотную. Приятель встал чуть сбоку, сверля Сергея недружелюбным взглядом. Девушка наблюдала за этой перепалкой со смесью страха и пусть небольшой, но радости, что хоть кто-то вмешался.

– Я тебе сейчас так пойду… – Сергей сделал последний шаг навстречу и сказал уже тихо и очень зло, – мне запрещают применять на улице то, чему учат там, – он указал глазами на здание спорткомплекса, – но для тебя сделаю исключение, так что не зли меня, понял, ошибка природы?! – Сергей чувствовал, что опять свирепеет и употребляет выражения, ранее несвойственные для него, но остановиться уже не мог, как и в той ситуации с мужиком на рынке, – и сломанный нос будет меньшей из твоих проблем, потому что прав ты теперь лишишься надолго, я лично в ГАИ все засвидетельствую…

– Антох, ну его на х…р, валим отсюда! – приятель дернул «Антоху» за рукав.

Водитель с ненавистью посмотрел на Макарова, после чего вместе с приятелем ринулся к своей машине, высказывая себе под нос все, что думает о Сергее и что с ним следовало бы сделать.

– Эй, куда… – выкрикнул вслед Макаров, но «таз», взревев двигателем, уже тронулся с места. Напоследок пассажир высунулся из окна и, показав соответствующий жест, пожелал Сергею «всего наилучшего». Наплевав на них, Макаров вновь подбежал к девушке.

– Вы можете идти?

– Я… попробую… ой! – она наступила на больную ногу и вновь скривилась от боли. Вместо того, чтобы вступать в дальнейшие переговоры, Сергей просто поднял удивившуюся до глубины души пострадавшую и под гудки других машин оттащил с проезжей части и усадил на ближайшую лавку, после чего осторожно взял за больную ногу.

– Вы не бойтесь, я разбираюсь! – сообщил он, посмотрев в ее удивленные и все еще испуганные глаза. Только сейчас Макаров разглядел, что девушка была весьма и весьма привлекательной. Правильные черты лица, собранные в хвост светлые волосы, карие глаза, что вообще было редкостью для блондинок. Хотя, она могла быть и крашеной. Или в линзах. Или и то и другое сразу. С фигурой у пострадавшей тоже было все в порядке. На ногах красовались обтягивающие леггинсы, сверху ее прикрывал фиолетовый пуховичок, впрочем, не скрывавший достоинств, которыми природа ее совсем не обделила.

– Вы врач? – зачем-то уточнила она.

– Нет, – Сергей улыбнулся девушке, – я не врач, я юрист. Я спортом занимаюсь, там у нас травмы – частое явление. Вот так больно?

– Нет, – она лишь покачала головой.

– А так? – снова отрицательный кивок, – вот здесь давлю, больно?

– Ой!

– Понятно, – Сергей кивнул, – ушиб приличный, но это только ушиб, переживать не стоит, вам повезло, это пройдет. Уроды, конечно, оттаяли по весне! – он сердито посмотрел в сторону дороги, – я номер и марку машины запомнил, надо будет, наверное, в ГАИ сообщить, он за такое без прав останется…

– Да нет, не надо… – девушка устало отмахнулась, – жива и слава богу. Спасибо вам большое.

– Было бы за что! – Макаров снова улыбнулся, – любой бы…

– Ага, как же, любой! – она скривилась, – видели, как тот водитель улепетывал, когда они из машины повыскакивали? И так все: будут в сторону смотреть, хоть бы и убили меня тут. А вы не побоялись, заступились, так что спасибо вам огромное!

– Я – Сергей! – выпалил Макаров неожиданно даже для самого себя. Пострадавшая ему очень понравилась, хотя с девушками общение у него строилось в основном туговато. Да нет, сейчас пошлет подальше…

– Даша! – она улыбнулась и попыталась встать с лавки, но больная нога вновь дала о себе знать и Дарья, сморщившись от боли, вновь резко села.

– Сидите-сидите, я сейчас такси вызову! – засуетился Сергей, – вы где живете, я вас отвезу! Нет, Даша, вы не подумайте, что я там пристаю или что…

– А я ничего не думала, отвезите, если вам некуда спешить! – Дарья улыбнулась, – вы мне тоже очень понравились, Сергей, вы хороший человек! И давай на «ты», я вроде не такая старая!

– Я… а, ну да! – не ожидавший такого успеха Макаров немного растерялся.

– Ты там, кажется, сумку оставил? – Даша показала глазами, – сопрут ведь!

– Ах, да! – опомнился Макаров. Он на секунду вернулся к краю тротуара и забрал спортивную сумку, после чего вернулся к сидевшей на скамейке Даше. Она рассмеялась, но не зло, не издеваясь над Сергеем, а наоборот с позитивом и расположением. Макаров, набравшись смелости, сел рядом с ней.

– Ты, вроде, такси вызвать хотел? – с улыбкой уточнила она.

– А, да! – Сергей кивнул и достал из кармана куртки сотовый телефон. Вызов машины занял пару минут.

– Еще раз спасибо! – с улыбкой поблагодарила Даша, глядя на него.

– Слушай… – Сергей на секунду замялся, но все же решился спросить, – а у тебя… ну, есть кто-нибудь? – он опасливо посмотрел на нее, ожидая какой угодно реакции.

– Ну, да, есть! – ответила Даша, очень серьезно посмотрев на него.

– Понятно, – Сергей мрачно кивнул и посмотрел в сторону. Вот и закончилась вся романтика.

– Папа, мама… подруга хорошая… ну, кот еще есть и рыбка, если считается! – Даша рассмеялась и хлопнула его по плечу, – да расслабься ты, напрягся так! Когда от этих отморозков меня защищал, смелее был!

– Ну, это знаешь ли, как раз не так страшно! – Макаров рассеянно улыбнулся. Даша тоже засмеялась в ответ.

– Да поняла я твой вопрос, нет у меня парня! – сказала она, – так что не грузись так! Слушай, а ты сказал, что спортсмен, да? Ну, про шахматы я точно не спрашиваю, а чем? – Даша с интересом посмотрела на него.

– Смешанные единоборства, – ответил Сергей.

– Ну, тогда понятно, почему тебе с гопниками проще, чем с девушками! – Даша посмотрела на него, – да не обижайся ты, я пошутила! Ты, кстати, очень вежливый для «смешанника».

– А ты думала, мы все с отбитыми головами и двух слов связать не можем?! – теперь расхохотался уже Сергей, – я, между прочим, стихи пишу! – он подмигнул Даше.

– Обязательно как-нибудь послушаю! – пообещала она, – смотри, а вон, не такси ли подъехало? – она указала на остановившуюся в «кармашке» машину.

– Да, она! – Сергей решительно встал, положил сумку на скамейку и, не вступая в переговоры, опять поднял Дашу на руки и понес в сторону машины.

– Только в багажник меня не клади, ладно? – смеясь, попросила она. Улыбался и Сергей. Похоже, день сегодня складывался удачно.

***

– Антон Алексеевич, привет тебе, позволишь? – Фокин убедился, что в кабинете, кроме Семенова никого нет, и осторожно вошел.

– Добрый день, Виктор Георгиевич, заходите, – Семенов приподнял взгляд от журнала, – чем обязан?

Фокин, подобострастно улыбаясь, проследовал вглубь кабинета и уселся на стул напротив Семенова, глядя на него горящими глазами.

– Как трудовой день, Антон Алексеевич? – хитро спросил он.

– Нормально, в штатном режиме, – спокойно ответил Семенов, – занятия, нагрузка… ну, вы, как замдекана и сами все должны знать, правда, Виктор Георгиевич? – он посмотрел на Фокина, слегка прищурившись. Тот кашлянул в кулак и тоже взглянул на Семенова.

– Антон Алексеевич, я чего зашел, – начал Фокин, – слушай, к тебе тут два студента должны были подойти… как же их? – он поднял глаза к потолку, – Федосеев и Королев, вот… Антон Алексеевич, у них там какие-то проблемы возникли с твоим предметом…

Фокин замолчал и выжидающе уставился на Семенова, надеясь встретить «понимание».

– Ну, если мы говорим об одних и тех же Федосееве и Королеве, то «проблемы» – это мягко сказано, – начал Антон Алексеевич, твердо глядя на Фокина, – а если своими именами: полное бойкотирование дисциплины, хамское отношение к преподавателю и своим сокурсникам! Это, если напрямую, – добавил он уже мягче.

– Ну, ладно тебе, хамское! – заговорил Фокин заискивающим тоном, – так уж и хамское? Нагрубили они тебе что ли? – он на секунду напрягся. Семенов внутренне рассмеялся над этим.

– А что, забивать на предмет – это не хамство и наглость по отношению к преподавателю и сокурсникам, которые в течение семестра добросовестно учились? – осведомился он, глядя на Фокина с легкой иронией.

– Антон Алексеевич, – начал тот, глубоко вдохнув, – ну, да, переборщили ребята, согласен. Но ошибки надо тоже иногда прощать. Ну, ты чего, сам что ли студентом не был, не прогуливал никогда? – он опять хитро подмигнул, надеясь сыграть хотя бы на этом.

– Всю дисциплину целиком – никогда! – отрезал Семенов, захлопывая журнал, – Виктор Георгиевич, чего вы хотите? – он в упор посмотрел на хитро щурившегося Фокина. Тот посерьезнел и наклонился вперед.

– Антон, да поставь ты им этот зачет, сложно тебе что ли? – горячо заговорил он, – охота на этих отработках сидеть? Ну нарисуешь две оценки в ведомости, от тебя убудет или что? – он с надеждой взглянул на Семенова.

– А с чего бы вдруг, – очень тихо начал Антон Алексеевич, – я вообще должен им рисовать? Они на особом положении или что? Может, я чего-то не знаю, что знаете вы, Виктор Георгиевич? Может, у ребят серьезные трудности или произошла трагедия в жизни? Может, они защитили честь ВУЗа на международном уровне, именно поэтому не смогли чисто физически посещать мои занятия?! – он с неподдельным гневом посмотрел на Фокина. Тот скривился, как от зубной боли.

– Антон Алексеевич, ну что ты вечно, как… – он пожевал губу, подбирая слова, – ну что ты упираешься, что это даст? Напрямую: ты же все понимаешь, зачем тебе усложнять, все равно ничего не добьешься! Так зачем все это? – Фокин покачал головой, изображая крайнее недоумение.

– Напрямую, – зрачки Семенова сузились, а голос стал тихим и очень злым, – мое отношение к торговле образованием известно очень давно. И, напрямую, по-мужски: Витя, а ты не ох… л? – Семенов замолчал, очень зло уставившись на Фокина.

– Чего?! – тот побагровел, – Семенов, а ты не забыл, с кем разговариваешь?! – он стукнул кулаком по столу.

– Не шуми, не в твоих интересах! – Антон Алексеевич, подался вперед, не пасуя перед замдекана, – ты хоть понял, что именно происходит? Сам-то понял? Ты получил взятку от студентов за то, что обещал поставить предмет, который даже не ведешь! Мой предмет! Витя, тебе неизвестна моя репутация? Ты подставил не только себя, но еще и меня вместе с моим добрым именем! Ты на что вообще рассчитывал?! Что я им нарисую потому, что ты недавно стал заместителем декана? Ты что, первый день со мной работаешь?

– Семенов… – Фокин со злостью сжал кулаки, окончательно растеряв остатки вежливости, – ты хорошо понимаешь, во что ввязываешься?!

– А ты понимаешь? – отбрил Антон Алексеевич.

– Да я замдекана! – Фокин оскалил зубы, приводя последний аргумент.

– Тогда добивайся моего увольнения, может, у тебя получится! – рявкнул Семенов, – заставят увольняться – уволюсь! Но продавать свою дисциплину не буду! И идти на поводу тоже! – с этими словами он резко поднялся со своего места, – мы закончили, Виктор Георгиевич? Если да, то мне нужно закрывать этот кабинет!

Он в два быстрых шага пересек помещение и схватил с соседнего стола ключи.

– Зря ты так, Семенов, ой, зря! – прошипел Фокин, с ненавистью глядя на Антона Алексеевича.

***

Селиверстов забрал дипломат с пассажирского сиденья и закрыл машину. На улице уже окончательно стемнело, сегодня проректор задержался в ресторане с дамой, правда первое свидание прошло не столь успешно, как он рассчитывал. Из-за того, что весь двор был заставлен, автомобиль пришлось оставить через несколько подъездов от своего, у самой арки. Селиверстов убедился, что машина надежно закрыта и неторопливо направился к своему крыльцу в угловой части многоэтажки.

– Слышишь, дядя, закурить дай! – путь ему преградил парень в бейсболке и капюшоне. В темноте его лицо было вообще невозможно разглядеть, чего, наверное, тот и добивался.

– Закрылся ларек, домой иди, мальчик! – насмешливо посоветовал уверенный в своих деньгах и связях проректор. Да и потом, парень был явно моложе, что он вообще мог ему сделать? Олег Васильевич полагал, что уверенное поведение отпугнет хулигана. Но он ошибся…

– Че сказал, какой я тебе мальчик, Вася?! – парень угрожающе шагнул вперед, – тебе в падлу нормальному пацану сигу дать, ты, цесарка надутая!

– Сказал, нет сигарет, не курю, пройти дай! – потребовал Селиверстов.

– Слышишь, я не понял, что происходит, э, ты! – в этот момент из темноты арки показался еще один, – ты дерзкий самый, алло?! – этот приблизился к Селиверстову со спины. Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Кричать было бесполезно, район был новым, по ночам безлюдным, а среди ночи никто не выглянет из окна посмотреть, что происходит и уж тем более не придет на помощь.

– Ребят, отстаньте по-хорошему! – дрожащим голосом начал Селиверстов, – проблем же потом будут, я проректор…

– Да хоть премьер-министр, ты кому проблем создать решил, ты?! – тот, что стоял перед ним, резко толкнул в грудь. Селиверстов инстинктивно шагнул назад, второй хулиган в тот же момент пихнул его в плечо. Первый прыгнул вперед и схватил за руку, в которой проректор сжимал дипломат.

– Чемодан гони, что там у тебя? Давай сюда, сказал, слышишь! Э!

– Да пошел ты на хрен, урод!!!

Селиверстов взорвался. Он никогда в жизни по-настоящему не дрался. Никогда этого не умел. Но факт того, что на него сейчас наезжали два подростка, да еще пытались нагло отнять чемодан, вывел проректора из себя. Он, как умел, толкнул хулигана в грудь, морально уже готовясь к тому, что сейчас его начнут избивать. Неожиданно это возымело эффект. Парень полетел назад и, споткнувшись, упал на асфальт.

– Ах ты тварь! – второй хулиган попытался ударить Селиверстова в лицо. Тот неуклюже уклонился. И вновь повезло! Кулак хулигана пролетел в нескольких сантиметрах от челюсти проректора, а сам нападавший потерял равновесие и тоже едва не упал, но удержался на ногах.

– Да отвалите вы, выродки! Чего ты хотел, сопляк?! На! – ярость уже закипела в душе Селиверстова. Он несколько раз ударил хулигана по спине. Тот развернулся и попытался ответить, но Селиверстов опять махнул кулаком (бить по-настоящему его никто не учил), метя куда-то в центр капюшона. Попал он во что-то твердое, костяшки пальцев отозвались резкой болью, но проректор, не обратив внимания, прыгнул вперед и, поверив в свои силы, сбил хулигана с ног.

Второй, похоже, оправившись от падения, набросился сзади и обхватил Селиверстова за плечи.

– А ну отвали, мразь! – проректор освободился от захвата и принялся теснить нападавшего, осыпая ударами, маша руками, куда придется…

– Сиплый, валим! – выкрикнул второй. Оба хулигана, пригибаясь, ринулись куда-то в переулок, подальше от разъяренного проректора.

– Вот так вам, салабоны, валите к гребаной матери! – завопил им вслед Олег Васильевич. От осознания того, что он, человек, который никогда в своей жизни не дрался, только что одолел двух хулиганов, мозг пьянел, а самого проректора тянуло на подвиги, – еще раз увижу – ноги оторву! Сопляки…

Селиверстов наклонился и поднял оброненный во время схватки дипломат. А затем огляделся и, крайне довольный собой, с улыбкой и напевая себе что-то под нос зашагал к своему подъезду.