Е. П. Бажанов
Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 10. Часть 15. Новый век
В общем, мы ценили Розмана как коллегу-ученого. Но человеком он оказался с гнильцой. После кончины Натули друзья обратились к нему с просьбой поделиться воспоминаниями о моей жене для книги памяти «Светлый мир Натальи Бажановой». Розман не только отказался выполнить просьбу, но и отговаривал других американцев от участия в книге. Странно. Ведь Наташа не только сотрудничала с Розманом в написании коллективных трудов, не только выступала наряду с ним на международных научных форумах, но и регулярно устраивала в Москве для прижимистого американца шикарные домашние обеды и ужины.
Поддерживали мы связи и с партнерами в Европе. Активно сотрудничала Дипломатическая академия с упоминавшимся ранее натовским Центром им. Маршалла в Гармиш-Партенкирхене (Германия). Благодаря усилиям Наташи, сотрудники ДА регулярно участвовали в учебных программах Центра – сроком от месяца до четырех, полностью за счет принимающей стороны. Наши представители возвращались довольные, в приподнятом настроении, с хорошими впечатлениями об Альпах, где находится Центр, об условиях проживания там и о занятиях. На занятиях приходилось отстаивать позиции России в жарких дискуссиях с коллегами из Украины, Грузии, Польши, прибалтийских стран и т. д.
Дипакадемия в свою очередь принимала слушателей из Центра им. Маршалла – американских военных дипломатов, причем Академии платили большие деньги. Еще одним направлением сотрудничества являлся перевод под руководством Наташи изданий Центра на русский язык, тоже на компенсационной основе.
Появлялись в стенах Дипакадемии и другие «западники» – ученые из Великобритании, Франции, Швеции, Словакии, Греции, Словении, Румынии и др. Чаще дело ограничивалось ознакомительной беседой, но иногда имели место семинары, коллоквиумы. Мы передавали гостям свои труды, договаривались о продолжении контактов.
Стали заглядывать к нам в гости и латиноамериканцы. Однажды пожаловала перуанская делегация во главе с первым заместителем министра иностранных дел этой страны Армандо. Он оказался очень интересным, живым собеседником. Пересыпая речь шутками, рассказал много любопытного о перуанской дипломатической системе. У них неукоснительно соблюдается правило выхода дипломатических работников на пенсию по достижении семидесятилетия. Существуют квоты назначения послов из числа политиков (5 % от общего числа послов), из лиц в возрасте от 65 до 70 лет. Есть нормативы относительно того, как долго дипломат должен и может служить в Лиме, в собственном МИДе, сколько лет и где за рубежом. И никто, в том числе Президент Перу, не может нарушать установленные пропорции. Когда права сотрудников нарушаются, они могут судиться со своим министерством.
По окончании беседы мы подарили главе делегации Армандо бутылку коньяка, он ее тут же смел в свою сумку. Далее мы попытались вручить бутылку водки перуанскому послу, но Армандо перехватил ее со словами: «Это тоже мне, посол купит себе сам». Уходя Армандо решил прихватить и коробку конфет, которая стояла на столе в качестве закуски к чаю. Поскольку коробка была открыта, главный гость попросил заклеить ее скотчем. Когда делегация ушла, Наташа пошутила в кругу коллег: «Складывалось впечатление, что Армандо и стулья наши начнет выносить».
На регулярной основе контактировали мы с представителями КНР – дипломатами, учеными, бизнесменами, представителями творческой интеллигенции. У китайцев поражало прекрасное знание русского языка, интерес к нашей стране, умение видеть в России хорошее. Они отличались специфическим взглядом на процессы и в российском обществе, и в мире в целом. Льстило их внимание к нашим с Наташей оценкам политических явлений в международных отношениях. Общение с представителями КНР часто сопровождалось пышными угощениями в ресторанах китайской кухни, что делало эти контакты еще более приятными.
Вскоре после прихода к власти в США Дж. Буша-младшего нас с Наташей пригласил на обед советник-посланник посольства КНР Юй Чжэнци. Предложил поговорить, как он выразился, «на самую модную тему российского-американских отношений». В России тогда в основном выражали удовлетворение, что в Белый дом пришли республиканцы – они, мол, меньше демократов суют нос в дела других государств, более прагматичны, а значит, с ними, как и в прошлом, легче будет договариваться.
Наташа рассуждала по-другому и своими мыслями поделилась с Юй Чжэнци: республиканцам действительно плевать на судьбы российской демократии, они признают лишь силу, но поскольку мы сейчас слабее США по основным компонентам совокупной мощи (военной, экономической, политической, технологической), то Вашингтон не очень станет цацкаться с нами, еще больше, чем при Клинтоне, ударится в гегемонизм. Хотя ряд факторов будет вынуждать США все-таки считаться с Россией – глобализация, позиции союзников, Китая, ухудшение экономической конъюнктуры, угрозы со стороны терроризма и организованной преступности, опасные локальные конфликты.
Позднее Юй Чжэнци был назначен послом в Белоруссию, оттуда переведен послом в Болгарию. Наконец, возглавил исследовательский центр. На протяжении всех этих лет мы с ним периодически встречались, и наш китайский знакомый неизменно повторял, что Наташин политический анализ всегда точен.
В конце 2002 года побывал в Москве старый друг Чжу Яньчжи (Лао Чжу). В начале 1990-х он работал в России – в представительстве агентства Синьхуа, затем занимался бизнесом. Теперь на пенсии, но, чтобы посмотреть на Россию после семилетнего перерыва, согласился сопроводить в Москву группу бизнесменов. Лао Чжу пришел еще с одним нашим другом, упоминавшимся ранее Лао Яном.
Гости рассказывали, что экономика КНР продолжает быстро развиваться, но народ все равно недоволен, прежде всего социальным расслоением. Самые богатые – они же и главные жулики. Мао Цзэдун и Дэн Сяопин по-прежнему популярны, а вот к нынешнему лидеру Цзян Цземиню уважения нет – старый, инертный, бездарный. И вести себя не умеет – за границей бравирует знанием иностранных песен, фраз. Руководитель Поднебесной, мол, не должен «опускаться до балаганного уровня».
По поводу России гости отметили, что, хотя она тоже развивается, кое-что здесь печалит. Миниатюрного старичка Лао Чжу милиция трижды останавливала во время прогулки по центру Москвы. Проверяли документы, вымогали деньги. Лао Ян заметил, что России не подходят китайские рецепты реформ – другие люди, другая философия.
В ноябре 2004 года нам нанес визит китайский историк Луань Цзинхэ. Он учился и защищался в Ростове-на-Дону и блестяще выучил русский язык, освоил наши манеры и привычки. Острил, колотил собеседников по спине, лез целоваться. И с удовольствием угощался спиртным. Мне Луань так понравился, что я стал звать его на все наши мероприятия – защиты диссертаций, круглые столы, банкеты. Луань со всеми находил общий язык, всех веселил, произносил замечательные речи и тосты. Пробыл он тогда в Москве месяц. И мы общались чуть ли ни каждый день.
При всей открытости, веселости, бесшабашности и вроде бы прорусскости Луань Цзинхэ в серьезных беседах сетовал, что в России очень плохо относятся к китайцам. Обижают, оскорбляют, третируют. Особенно милиция. Утверждал даже, что к китайцам отношение неприязненней, чем к чеченцам. Слушать такие слова было некомфортно и печально.
Летом 2005 года мы познакомились с очень любопытной девушкой-китаянкой. Она школьница, дочь четы бизнесменов, ведущих дела в России. Девочка учится в английской школе в Москве, русского не знает, но блестяще владеет английским. Она прекрасно одета, воспитанна, умна, развита, хорошо формулирует мысль. Разбирается в классической литературе, религии, политике, экономике Поднебесной. Самое поразительное – ее рассуждения о внешнем мире. У Китая, по мнению девочки, есть козыри, но у России перспективы развития все-таки лучше. Российские сильные стороны: огромная территория, колоссальные ресурсы, избыток земли. В обозримой перспективе лидером, однако, будут оставаться Соединенные Штаты. А что дальше? Отдаленное будущее предсказать невозможно.
Мы с Наташей показали девочке фотоснимки, запечатлевшие Китай в 1980-х годах. Она была ошеломлена, перебирала фото и раз за разом приговаривала: «Как Китай изменился! Неужели он был таким отсталым, примитивным, убогим, неопрятным!». Убедительное доказательство того, какого прогресса добилась Поднебесная, если девочка-китаянка не узнает на фото свою родину двадцатилетней давности. Да и сама девочка – свидетельство этого прогресса. В 1980-х годах ее сверстницы в КНР были весьма забитыми существами, с довольно узким кругозором и странноватыми в глазах иностранцев манерами.
Хотя не стоит, конечно, отмечали мы с Наташей в беседах между собой, и переоценивать степень перемен. Упомянутая выше девочка принадлежит к новой китайской элите, абсолютному меньшинству. Большинство юных китаянок все еще живет, как в прошлом, а то и хуже. Вопиющий факт – по количеству женских самоубийств КНР далеко опережает все другие страны. На Китай приходится 56 % женских самоубийств в мире! Особенно свирепствует этот недуг в деревне, где девушки страдают от избиений, оскорблений, бесправия, унижения, бедности, безнадежности, тяжелого труда. Не забывали мы и о том, что в китайской деревне сохранялось и такое варварство, как умерщвление новорожденных девочек. Поскольку правительство тогда не позволяло крестьянам иметь больше одного ребенка, родители предпочитали обзаводиться сыном.
Но в целом, признавали мы с Наташей, китайцы меняются, в том числе и дипломаты. В ноябре 2005 года нам нанес визит Временный Поверенный в делах (ВПД) КНР в России. Прочел наше интервью по Китаю в «Политическом журнале», оно понравилось, решил познакомиться. Принес целую кучу подарков – чайный сервиз, несколько пачек высококачественного чая. Потом мы встречались в особняке наших с Наташей приятелей, в ответ дипломат устраивал банкеты в изысканном китайской ресторане «Чайна Дрим», в посольстве КНР. В них участвовали его супруга, коллеги. Угощали нас деликатесами, включая супы из ласточкиного гнезда и акульих плавников, продолжали дарить сувениры (чай, китайскую водку, палочки для еды). Мы в ответ преподносили шкатулки, матрешки, запонки, броши и т. д.
Китайские дипломаты всякий раз были безукоризненно одеты, вели себя дружелюбно, раскованно, открыто. Как-то я начал хвалить Мао Цзэдуна, так, мол, много для Китая сделал. Дипломат согласно кивал головой, а когда я закончил монолог, сказал: «Да, все это правильно, жаль только, что председатель Мао не умер в конце 1950-х годов». Мы с Наташей обомлели, столь крамольное заявление было сделано высокопоставленным дипломатом КНР, да еще в присутствии его коллег-подчиненных! Решив, что ослышался, я продолжил попытку отдать должное вкладу Мао в дело восстановления величия Поднебесной. «Мао, – напомнил я, – покончил с унизительной зависимостью Китая от иностранных держав, заставил весь мир уважать Китай, считаться с ним». Дипломат по-прежнему сопровождал мои слова кивками согласия, но затем повторил: «Жаль только, что председатель Мао не умер в конце 1950-х годов».
В принципе понятно, что ВПД имел в виду – в 1950-х годах Мао вел страну по пути развития, а затем ударился в авантюрные эксперименты в экономике и политической жизни, которые привели к колоссальным человеческим жертвам и поставили Срединную империю на грань распада. Тем не менее такие публичные откровения еще недавно китайские дипломаты себе позволить никак не могли.
Открыто говорили китайские дипломаты о недостатках нынешних лидеров КНР, о сложных проблемах собственной страны, от социального расслоения до коррупции. Одновременно не щадили и российские пороки, демонстрируя при этом доскональное знание наших реалий, гораздо более глубокое, чем у большинства других иностранных дипломатов (за исключением разве что представителей бывших братских республик, а ныне стран СНГ). И еще: явственно ощущалось, что нынешнее поколение китайских дипломатов уже далеко не люмпенское, как их предшественники. Чета ВПД обучала свою дочь в США, в отпуск они ездили навещать девочку. Жена коллекционировала живопись. Один из коллег ВПД собирал советские фильмы и уже имел 500 лент. Все китаянки, участвовавшие во встречах с нами, имели на себе дорогие украшения.
Параллельно с представителями КНР мы продолжали поддерживать контакты с их оппонентами на Тайване. 11 июля 2002 года нам нанес визит начальник управления исследований и планирования тайваньского МИДа. Пришел в сопровождении сотрудников представительства острова в России. Обсудили целую серию мероприятий: 1) проведение конференции по случаю 10-летия установления между РФ и Тайванем неофициальных отношений; 2) направление тайваньцев на учебу в Дипакадемию; 3) осуществление совместного исследовательского проекта по энергетической тематике; 4) чтение Наташей лекций в тайваньских НИИ и вузах. Вскоре прибыли очередные визитеры с Тайваня. Делегация партии Гоминьдан. Очень приятные и умные люди. Рассмотрели ворох проблем. Получили приглашение посетить Тайвань, Наташе – возобновить публикацию статей в СМИ острова.
Весной 2003 года тайваньские представители в Москве вновь завели разговор о проведении конференции по случаю десятой годовщины установления неправительственных связей между Россией и Тайванем. В марте 1993 года Дипакадемия совместно с Московско-Тайбэйской координационной комиссией по экономическому и культурному сотрудничеству провела конференцию в ознаменование установления таких связей (об этом говорилось ранее, см. «Миг и вечность», т. 7, с. 34–36). Теперь нам предлагалось подытожить достигнутое за десятилетие и бросить взгляд в будущее.
Я решил «провентилировать» данный вопрос с руководством Первого департамента Азии МИД России. Заведующий департаментом, мой старый знакомый, предложил проявить осторожность, с тем чтобы не вызвать отрицательной реакции со стороны КНР. Во-первых, необходимо проследить, чтобы с тайваньской стороны в конференции участвовали исключительно ученые, а не официальные лица. Во-вторых, лучше бы устроить мероприятие вне стен Дипакадемии, ведь она – часть МИДа.
Примечательно, что десять лет назад, проводя конференцию, мы на КНР абсолютно не оглядывались. Но тогда ведь юная российская демократия на всех порах неслась в объятия Запада и антикоммунистов остальных частей света, Пекин не фигурировал среди наших близких друзей. Ныне же не Запад, а именно Китай стал нашим стратегическим партнером.
Конференцию мы тем не менее провели на нашей территории. Причем в ней активно поучаствовали и мидовцы из Первого департамента Азии. Тайваньскую сторону представляли их неофициальные представители, ученые. Все прошло хорошо. Мы вели себя корректно, постоянно подчеркивали, что Россия рассматривает Тайвань как неотъемлемую часть Китая, правительство которого находится в Пекине. Но уже на следующий день ко мне явились два советника посольства КНР и в жесткой форме начали отчитывать. Как, мол, посмели устраивать подобные торжества.
Я объяснил, что это был научный форум, чем и должна заниматься Дипакадемия. Дипломаты возразили: нет, Дипакадемия – часть МИДа России, официальное учреждение. Пришлось напомнить китайцам, что они сами во всю сотрудничают с тайваньцами – и в экономической области, и на научной стезе. В КНР на постоянной основе находятся десятки тысяч островитян. Советникам мой аргумент не понравился. Один из них вскричал: «Это совсем другое дело! Это внутренний вопрос. Тайваньцы – часть китайской нации и вполне естественно и закономерно, что они общаются с соотечественниками». «Ну хорошо, – пытался я урезонить визитеров, – а как быть тогда с американцами, Тайвань поддерживает с США интенсивнейшие связи, почему же КНР фактически не возражает против них? Почему американцам можно, а россиянам нельзя?».
Со стороны одного из советников последовал такой ответ: «Связи США с Тайванем – это наследие прошлой эпохи, и эти связи идут по нисходящей. У России раньше не было контактов с Тайванем, теперь же они появились, движутся по восходящей. Но главное не в этом. Соединенные Штаты – не друг КНР, просто партнер. Россия – друг. Недавно наш руководитель Ху Цзиньтао был с визитом в Москве, его принимал в своем загородном доме президент Путин. Мы присутствовали на встрече руководителей. Они говорили о том, что КНР и РФ – ближайшие друзья, соратники. Поэтому мы ждем от российской стороны особого уважения наших интересов и чувств». Советник поведал, что уже пожаловался на Дипакадемию в МИД. Просил больше не совершать подобных акций.
Минут двадцать я еще препирался с советниками, но расстались мы с широкими улыбками на лицах. Тем не менее мне беседа не понравилась, подумал, что китайские товарищи начинают понемногу наглеть, командовать нами. Хотя понятно, что тайваньский вопрос для китайских дипломатов очень болезненный. Пекин строго наказывает их за любые осечки в данном вопросе. Установка у китайских дипломатов – подавлять любые попытки Тайбэя укрепить свои международные позиции.
С Южной Кореей наши обмены отличались особой интенсивностью и масштабом. Подробно они описаны в нашей с Наташей книге «Корейские зарисовки»[2]. Здесь отметим, что Дипакадемия регулярно (год в России, год в Южной Корее) проводила совместно с Корейским фондом, связанным с правительством РК, форумы. Имелось в виду участие в этих форумах представителей политической, экономической, культурной элиты двух стран. С корейской стороны в них участвовали действительно солидные фигуры, а вот с нашей привлечь «больших» людей не получалось.
Причем ситуация с каждым годом ухудшалась. Не интересовала нашу элиту Южная Корея и все тут. Даже мидовцы, которые, собственно, и инициировали проведение этих форумов, что называется из-под палки являлись на заседания. Помнится, заместитель министра иностранных дел выступил на форуме и тут же удалился. Покинули заседание и его подчиненные. Южнокорейцы хотели задать замминистра вопросы, но не успели. Выступали они перед нами, излагали различные идеи относительно углубления сотрудничества между РК и РФ. Мы, ученые ДА, их выслушивали, но вот мидовцы так и не поинтересовались, что происходило на форуме после их ухода.
А южнокорейцы продолжали прибывать в Дипакадемию. Мы принимали лидера оппозиции РК Ли Хве Чана, профессоров ведущих южнокорейских университетов и исследовательских центров. Многие из них с уважением отзывались о В.В. Путине. Навел, мол, порядок в стране, репутация России улучшается. В Южной Корее возвращается понимание, что Россия будет играть важную политическую и экономическую роль в мире.
В этот период Наташе удалось получить для Дипакадемии ряд южнокорейских грантов – на изучение истории и культуры Кореи, отношений между РФ и РК. Объявился после долгого перерыва бывший помощник Президента Южной Кореи Ким Дэ Чжуна профессор Ли Чан Чжу. Он остался таким же, как десятилетие назад, шумным, смешным, жуликоватым, зацикленным на зарабатывании денег. Организовали с ним Всемирный корейский форум с участием представителей корейской диаспоры со всех концов света.
Неоднократно принимали мы гостей из Японии. Так, в марте 2004 года в Дипакадемию прибыла делегация видных японских политологов. Они в один голос критиковали Китай. Предостерегали против нашей наивности в отношении этого «монстра». Предложили научно-политический проект «Японо-российское сотрудничество в китайском вопросе». Цель проекта – выработать рекомендации властям двух стран, как совместно противостоять усиливающемуся Китаю.
Вскоре обедали с высокопоставленным чиновником японского МИДа. Тот в свою очередь педалировал тему китайской угрозы. Среди прочего заметил, что следует опасаться демократизации в КНР, это приведет к дестабилизации китайского общества, росту в нем национализма.
Подобные высказывания повторялись другими японцами на протяжении 2005–2006 годов – учеными, дипломатами, журналистами. «Китай, – подчеркивал директор Института международных отношений при МИД Японии, – вырастает в главную угрозу миру в Азии». Слышали мы и нелестные высказывания о России – с нами «трудно иметь дело», «русские не хотят сотрудничать с японцами».
Из контактов на азиатском направлении стоит еще вспомнить визиты в Дипакадемию директора Института России, Центральной Азии и Китая в городе Пешаваре (Пакистан) Азмат Хана. Мы привыкли к тому, что Пакистан традиционно является проамериканской страной, и очень удивились речам гостя. В первой же беседе он обрушил на США шквал критики. В частности, обвинил Вашингтон в попытках расчленить на мелкие части такие государства, как Афганистан, Пакистан, Ирак, Россию, Китай, Казахстан, Узбекистан и т. д. «Неслучайно, – подчеркнул пакистанский аналитик, – Америку все ненавидят и стремятся сопротивляться американскому диктату. Пора создавать антиамериканский военный союз в составе России, Китая, Пакистана и центрально-азиатских государств».
Наташа высказала сомнения о том, что Пекин и центральноазиатские правительства готовы к такому союзу. Азмат Хан напрягся и изрек:
– Вы что, не хотите бороться с США?
– Хотим, но вот другие, готовы ли они?
В тот первый разговор с пешаварским директором мы полагали, что он нас провоцирует на откровенность, хочет прощупать российские взгляды на Соединенные Штаты, международную обстановку в целом. Но постепенно становилось ясно, что пешаварец говорил то, что на самом деле думает. Во всех лекциях и частных разговорах в Москве он продолжал проталкивать идею антиамериканского союза. В дальнейшем мы убедились, что такие взгляды разделяют в Пакистане многие. К нам стали регулярно приезжать пакистанские группы слушателей Академии госслужбы. В их составе были высокопоставленные особы, вплоть до губернаторов провинций, послов в ключевых странах мира, министров. На семинарах они, не стесняясь, порицали Россию за «мягкотелость», «страх перед США».
И все-таки не все с пакистанцами было так однозначно. Уже упоминавшийся Азмат Хан в следующий свой приезд в Дипакадемию опять метал молнии в адрес американского империализма. Заявлял, что американцы сами на себя напали в Нью-Йорке, что они вторглись в Афганистан, чтобы воспрепятствовать прокладке трубопроводов из Центральной Азии и «сгноить» постсоветское пространство. Но затем, угощаясь коньяком, пакистанец вдруг резко сменил ориентацию. С ностальгией вспоминал, как учился в Калифорнии, хвалил уровень жизни и природные красоты штата. Со смаком принялся рассказывать о разгульной жизни, которую ведут за закрытыми дверями якобы религиозные иранцы. Похвастался, что и в Пакистане народ не прочь гульнуть.
Активные связи поддерживала Дипакадемия с Белоруссией, Казахстаном, Киргизией. Мы с Наташей вращались также в московском дипкорпусе. Нас регулярно приглашали в посольства Сингапура, Австралии, Новой Зеландии, Индии. Любопытно было выслушивать жалобы иностранцев на наши цены. Жена новозеландского советника призналась, что стесняется заходить в московские бутики – у нее нет таких денег, чтобы там можно было отовариваться. Австралийский посол сказал, что избегает посещения ресторанов, его бюджет не рассчитан на оплату крупных счетов. В индийском посольстве случился казус. Во время коктейля за мной энергично ухаживал мужчина, подносил спиртное, закуски. При этом почему-то вступал со мной в политические беседы. Лишь с большим опозданием я осознал, что «официантом» был не кто иной, как хозяин коктейля, индийский посол.
Ю.Е. Фокин, как правило, поддерживал наши инициативы по международному сотрудничеству, но бывали и исключения. Так, я договорился с сирийцами о проведении представительной конференции. Однако ректор под разными предлогами уходил от принятия положительного решения. Вместе с тем легко соглашался на совместные мероприятия с другими арабскими странами.
Помимо иностранных гостей, принимали в Дипакадемии и российских знаменитостей. 12 ноября 2003 года, в частности, устроили церемонию присвоения звания почетного доктора ДА Е.М. Примакову. Мероприятие получилось грандиозным: переполненный зал, овации. Академик выступил блестяще. Сразу вслед за Е.М. Примаковым на трибуну вышел наш «пассионарный» профессор. Он стал восхищаться достижениями новоиспеченного почетного доктора и одновременно обливать грязью других ученых. В России, мол, полно фальшивых академиков, шарлатанов от науки. Сидевшие в зале приглашенные академики РАН съежились, опасаясь персональных нападок.
Мне это мероприятие запомнилось еще и тем, что участвовавшая в нем Наташа великолепно выглядела. Комплименты в адрес ее внешних данных, одежды, поведения сыпались со всех сторон.
* * *
Большое внимание в научной работе мы по-прежнему уделяли проведению научных форумов. Несколько лет подряд организовывали круглые столы в память о дипломате-востоковеде Н.Н. Соловьеве. Вслед за «соловьевскими чтениями» ректор Ю.Е. Фокин поручил нам организацию еще одного подобного мероприятия – чтений в память о дипломате О.А. Трояновском.
При Ю.Е. Фокине еще активнее, чем прежде, практиковалось присвоение звания почетного доктора ДА. 15 мая 2001 года чествовали в этой связи Президента Венесуэлы Уго Чавеса. Тогда его мало знали в России, и нас удивил антиамериканский запал Чавеса, позабавили артистичные манеры нового антиимпериалистического борца. Аудитория с энтузиазмом реагировала на его выступление, даже те люди, которым не достался аппарат синхронного перевода и они слушали непонятную им испанскую речь.
20 ноября 2001 года мы провели конференцию с клубом послов АСЕАН по проблемам глобализации. Участвовали дипломаты из 32 стран, в том числе 12 послов. Всего же собралось человек 200. Наташа выступила с докладом на английском языке минут на 30. Аргументированно доказывала, что глобализация – объективный процесс, но сложный, чреватый различными побочными последствиями негативного характера.
Дважды (в 2002 и 2003 годах) мы заседали с учеными из известного Женевского центра по изучению проблем безопасности, обсуждали перспективы взаимоотношений России с НАТО и другими западными структурами. Наслушались всяческих глупостей. Вместе обедали и ужинали в обстановке сдержанного дружелюбия. В ходе одной из совместных трапез я произнес тост из 25–30 слов. Сидевший рядом швейцарский посол изобразил изумление: «Какие в России длинные тосты!». В свою очередь удивились наивности швейцарца и мы и порекомендовали ему наведаться на Кавказ, там, мол, он поймет, что такое длинные тосты.
Запомнилась также конференция «Россия и страны Центральной Азии», состоявшаяся 23 октября 2003 года. Большинство участников, и особенно генералы из Минобороны, били тревогу по поводу агрессивных планов США, НАТО и Китая в Центральной Азии. Даже культурные контакты центрально-азиатских государств с Соединенными Штатами квалифицировались как агрессия со стороны Запада и предательство России со стороны партнеров по СНГ. Звучали и голоса в пользу создания антизападного альянса вместе с Китаем, Индией и Ираном. На этом фоне контрастно прозвучал призыв профессора ДА Г.А. Кадымова посмотреть на мир трезвыми глазами и бороться с терроризмом вместе с Западом и Китаем. Его чуть ли не освистали, даже некоторые коллеги из ДА назвали выступление Г.А. Кадымова странным.
А вскоре (18 ноября 2003 года) под руководством Ю.Е. Фокина прошла конференция, посвященная 200-летию установления дипломатических отношений между Россией и США. На конференции на сей раз преобладал оптимизм, звучали теплые воспоминания представителей и России, и США.
8 апреля 2004 года мы устроили круглый стол с Дипломатической академией Украины. Общались очень тепло, прямо по-братски, но в речах констатировали, что два наших цивилизационно родственных государства медленно, но верно дрейфуют в противоположных направлениях друг от друга.
Живо в памяти наше с Наташей выступление 22 сентября 2004 года в Никитском клубе бизнесменов по китайской тематике. Некоторые эксперты стращали присутствующих перспективой скрытой (демографической) или даже открытой (военной) агрессии Китая в отношении России, захвата китайцами контроля над восточной частью России. Мы же призывали, пользуясь благоприятной конъюнктурой, укреплять фундамент российско-китайских отношений, в частности наращивать обороты торгово-экономического сотрудничества. На мое замечание, что логичнее вкладывать средства в инфраструктурные и иные проекты с Поднебесной, чем покупать в Европе футбольные клубы, один известный предприниматель среагировал репликой: «Приобретение футбольных клубов – это пропуск в элиту Запада, а в Китае нам делать нечего, там отсталость и примитивизм». Наташа возразила: «Но ваши западные партнеры валом валят на китайский рынок и находят его более выгодным, чем российский и многие другие рынки!».
Еще один заметный эпизод в научной жизни Дипакадемии – конференция по проблемам Закавказья (14 декабря 2004 года). Российские участники, из Дипакадемии и других учреждений, с тревогой и гневом говорили, что враги пытаются вытеснить нас из закавказского региона, превратить его в звено стратегии окружения России. Звучала мысль о том, что грузины предали россиян, азербайджанцы тоже двуличны и неблагонадежны. Какой-то аналитик из числа гостей пророчествовал, что либерализм и демократия, чуждые соотечественникам, погубят Родину. Гораздо сдержаннее выступали представители Армении и Азербайджана, грузин же захлестывали эмоции и подводила порой логика.
Конференция оставила неприятный осадок, она показала, что наши расхождения с бывшими братскими республиками становятся все глубже и принципиальнее. Исключение – Армения.
Неделю спустя, 20 декабря 2004 года, мы заседали уже по вопросу объединения Германии. Участвовали два последних премьера ГДР – Ханс Модров и Лотар де Мезьер. Модров, хотя и либеральный, но все же коммунист, отстаивал точку зрения, что Восточная Германия имела шансы на сохранение в качестве отдельного социалистического государства, с объединением не стоило спешить. Де Мезьер доказывал, что произошло неизбежное и прогрессивное событие, отражавшее волю и чаяния подавляющего большинства немецкого народа.
В феврале 2005 года мы с Наташей присутствовали на очень странном выступлении в уже упоминавшемся выше Никитском клубе. Некий эксперт по человеческому капиталу утверждал, что в современной России очень востребованы люди с высшим образованием; чем выше у граждан образовательный уровень, тем внушительнее их доходы. Аудитория вяло возразила оратору и этим ограничилась.
Мы не стали ввязываться в полемику, хотя про себя возмущались. В Дипакадемии народ тогда шутил: «Надо очень много учиться, чтобы так мало получать, как ученые». И, действительно, наиболее образованные россияне – врачи, преподаватели, исследователи, инженеры, – работающие в государственном секторе, были вынуждены довольствоваться мизерным жалованием. А вот бандиты, жулики, коррупционеры купались в роскоши. В обществе все перевернулось с ног на голову.
