Евгений Александрович Козлов
Игра в прятки
Помимо прочего здесь еще есть деревья, на коре коих небольшим шрифтом начертаны имена. Интересно, когда дети вырастут, те надписи останутся на коре дерева?
До ответа на этот вопрос еще слишком много времени должно пройти, поэтому Алекс направился на свое любимое место, туда, где кто-то неумышленно создал одно из увлекательнейших времяпровождений. Оно заключается в следующем: возле высоких кустов со съедобными красно-оранжевыми ягодами на ветвях, проложены нам уже ранее знакомые трубы, которые не касаются земли, а рядом высятся пара труб выбивалок напоминающие пухлую букву “П”. Иногда там чистят ковры или вывешивают постиранную одежду, можно также повиснуть, прыгнуть с горячих труб на перекладину, перевернуться на руках и отбросить себя обратно на трубы. Мимолетное чувство полета ощущаешь, когда отпускаешь руки, выставляя ноги вперед для удачного приземления, особенно когда творишь дальний прыжок, когда перелетаешь дальше труб, и дальше самих кустов. От такого занятия на ладонях образуются мозоли, затем руки грубеют и более не ощущают неприятные ощущения. Как же увлекательно было превозмогать свои способности, учиться слаженному равновесию, ведь нужно было приземляться на тонкую полосу и ведь столь легко поскользнуться. Многим нравилось здесь прыгать, многие тут знакомились, дружили и конечно ссорились. Изобретательность не ведала границ, она словно жила в детской крови, она не любит стоять на месте, а постоянно проистекает, поддерживая саму жизнь. Но сегодня, в одиночестве, Алексу, не захотелось прыгать, к тому же в кромешной сырости это делать крайне опасно. Ему незабываемо помнится, как его руки однажды соскочили со скользкой перекладины, и он больно упал на спину, отчего сразу потерял голос, он только мычал, пытаясь издать слова обиды обращенные к самому себе.
Поэтому в полном одиночестве он бродил по пустынной детской площадке, не всегда ловко перепрыгивая через лужи, ибо с такими сырыми ногами ему точно нечего было терять.
Но тут он невольно отыскал первую подсказку. Та самая розовая резинка для волос Вероники нынче висит на ветке дерева, как бы беззвучно ненавязчиво указывая верное направление в поисках подруги. Недолго думая Алекс взял ее и двинулся дальше, ведь прямо напротив находился подъезд дома. Возле коего он обнаружил вторую мохнатую подсказку, которая часто перестает играть, забывая свою важную роль. Кошка приземисто лежала на лавке, сырая, но чрезмерно гордая. Гладить мокрый комок шерсти никак не хотелось, поэтому вместо этого, мальчик затейливо поднес резинку к ее бледному маленькому носу. Алекс самонадеянно пожелал, чтобы кошка, словно обученная сыскная собака, тут же пустилась по разыскиваемому следу. Однако животное не шелохнулось и даже, кажется, неодобрительно кокетливо поморщилось. Далее не ставши напрасно тревожить этот сыреющий сгусток лени, мальчик отворил дверь подъезда. И тут соскочив с лавки, кошка ринулась внутрь дома быстрее его самого – Так вот что она ждала – открытие двери. – подумал Алекс и оказался прав.
Кошка поднималась по ступенькам всё выше и выше, этаж за этажом, покуда не остановилась, огляделась, и села возле невзрачной двери одной из квартир. Алекс долго не решался, но всё же позвонил, нажав на клавишу звонка. Зазвучала немного скрипучая мелодия, послышались легкие девичьи шажки. Кошка в ответ громко протяжно замяукала. И девочка за дверью уже начала ругаться с незваной гостьей, обзывая ее “воришкой”, будто кошка самолично достала лапой до звонка. Глупо. Особенно глупо сейчас выглядит мальчик, нежданно представившийся перед Вероникой. Должно быть, она уже забыла обо мне – безрадостно подумал он. Но она лишь улыбнулась и воскликнула.
– Вот видишь, не трудно было отыскать меня.
– Если бы не кошка поводырь, то я бы не решился обзванивать все квартиры. – отозвался он.
– Войдешь? – нерешительно предложила Вероника. – Тебя нужно хорошенько просушить. Да и кошку тоже не мешало бы протереть полотенцем.
Мальчик с удивлением воззрился на девочку. А кошка недоверчиво попятилась назад.
– Не вижу ничего особенного в своей осведомленности. – отнекивалась девочка. – Я сейчас делала домашнее задание, изредка поглядывая в окно, и вот вижу, на трубах сидишь ты, блистая голыми пятками. Разве это правильно?
– Не хочу чтобы меня дома вновь ругали. – кратко объяснил он.
– Тогда не откажи в гостеприимстве.
Алекс, в который раз возжелал повиноваться ее уместным капризам, подобно легкомысленному влюбленному, впрочем, и она ухаживала за ним словно влюбленная, но в итоге вышло нечто странное, ранее они так не поступали, раньше такого никогда не чувствовали.
Однако мальчик не сдвинулся с порога, представив, как ему стыдливо придется обнажаться перед девочкой, поэтому сильно засмущался и выпалил себе в оправдание нечто несуразное.
– Я отыскал тебя и по правилам игры, настала твоя очередь искать меня.
Об этом Вероника опрометчиво позабыла, но в ответ утвердительно кивнула головой. Она закрыла глазки и начала вслух мягким голоском считать до пятидесяти. И под аккомпанемент ее милого тембра, Алекс, заручившись пониманием, направился прямиком к себе домой, гадая по дороге – сможет ли он незаметно пронести мокрые брюки и носки мимо пытливых родителей, дабы вследствие чего возложить их на батарею. Или вместо него это совершит мама с явным раздражением, кислым лицом и навязчивостью своих воспитательных идей. Таким задушевно задумчивым шагом он вышел из подъезда Вероники, добрался до школьного стадиона, думая о том – а что если Вероника не отыщет его, ясное дело будет так, но тогда они попросту не смогут видеться. Тут ему сразу вспомнилось, как он одним летом часто находился среди девочек, потому что никого из мальчиков поблизости не было, и его подло окрестили “бабником”, что звучало обидно. Значит, даже хорошо, что они больше не будут контактировать. Но кто бы мог подумать, что те самые высокомерные мальчики, обзывавшие Алекса, через несколько лет станут развязными юношами, и также будут ухаживать теперь уже за девушками, но теперь никто их в том не упрекнет. А Алекса никогда не смогут понять. Потому что он будет всю свою жизнь бегать за Вероникой, находясь в томительном постоянном ожидании новой встречи, вспоминая в слезах былые свидания, краткие, но самые счастливые в его жизни.
На стадионе, на самом краю, наполовину в землю были зарыты черные покрышки шины. И Алексу внезапно вспомнилась история как однажды белокурая девочка с нежным прозвищем Одуванчик, оставила на трубах свои художественные принадлежности и один дядечка видимо подсчитав ее пакет мусором, и не особо думая, выкинул их в большой ближайший мусорный бак. Алекс и его лучший друг Веч решили помочь девочке достать из мусора ее карандаши, мелки, краски. Таким образом, они впервые без брезгливости копались в мусорных отходах, хотя там внутри не было ничего особенно отвратительного, склизкого, противного, не было белых личинок червяков. Но всё обошлось наилучшим обликом, к счастью обоих они достали несколько цветных экземпляров, весьма обрадовавшись спасению вещей Одуванчика. Однако девочка не пожелала их принять в таком виде, а вместо того подарила цветной мел мальчикам. Приняв дар, теперь уже заслуженные мусорщики, или посвященные панки, они завидели те самые шины на стадионе, возымев нестандартную идею. Полноценный художественный замысел возник в их талантливых душах – раскрасить мелками эту черную резину. Поверхность делилась на ромбики, потому Алекс и Веч задумали раскрасить каждый отдельный фрагмент в свой цвет. Естественно мелков хватило на полторы шины, как впрочем, и дождь слегка размыл их художество, а со временем и вовсе стер с лица покрышек. Но насколько велик был тот творческий порыв!
Вспоминая ту историю, Алексу явилась идея – а что если написать на асфальте буквы его имени, которые могут стать ориентирами, никто другой не поймет их значение, а Вероника, может быть, отыщет его, следуя графическим следам. Мыслишка эта, ему, несомненно, понравилась, отчего белым мелом он незамедлительно начертал букву “л” на асфальте стадиона. Первоначальную букву “а”, он решил нарисовать чуть позже, вблизи подъезда Вероники.
