Евгения Власова
Аномальный бардак

3

После работы, переодевшись, я вновь навестил квартиру Тани. Обычно я бы заглянул к ней в бухгалтерию при сдаче инвентаря, но в тот день у нее был выходной. На этот раз мы общались не в гостиной, а у нее в спальне. Она сидела за своим рабочим столом, а я – на кровати. Компьютер был включен, на мониторе отображался какой-то документ. Это могла быть как работа, которую Таня взяла на дом, так и учеба. Ее стол был заставлен учебниками, перед клавиатурой лежали очки для работы с компьютером.

Про себя я подметил, что в последнее время все глубже и глубже проникал в эту квартиру. До корпоратива я не заходил дальше прихожей, но за два дня уже покорил кухню, гостиную и спальню.

– Не буду ходить вокруг да около, – решительно произнес я и для пущей храбрости хлопнул себя по коленям. – Я подумал над твоим предложением и решил принять его.

– Как замечательно, – начала говорить Таня, не дав мне продолжить. – Что же, начнем? Так уж совпало, что сегодня благоприятный день. Можешь воспользоваться ванной, а я пока налью немного вина, если хочешь расслабиться.

– Погоди-погоди. Заводить внебрачного ребенка не положено, потому мы сперва поженимся.

Девушка застыла. Улыбка не дрогнула, глаза не моргали, и казалось, что даже дыхание остановилось. Если бы не крики играющих во дворе за окном детей, я бы подумал, что это не Таня, а само время застыло.

– А, извини, не так все это делается, – очнулся я и прокашлялся: – Выходи за меня.

– Нет, официальное предложение – это не то, чего я ждала. Гадала, когда же ты начнешь смеяться, чтобы и мне присоединиться к шутке…

– Я абсолютно серьезен. Если ты не хочешь, то мы можем потом развестись, но ребенок должен родиться в браке.

На секунду мне показалось, что выражение ее лица поблекло, но, как оказалось, девушка просто задумалась.

– Ладно… Так уж и быть, давай жениться, – ответила она непринужденно. – Теперь я уверена, что ты просто помешан на формальностях.

– Наоборот! Это ты слишком легкомысленно относишься к таким серьезным вещам. Мне, как главе семьи, теперь придется налаживать порядок.

– Уже вжился в роль…

Я поднялся на ноги и положил руки на бедра. Это был продуманный жест, призванный создать внушительное присутствие и продемонстрировать мою решительность. Хотя кто-то мог бы назвать это перебором, ведь Таня и так была небольшого роста.

– Следующим по списку у нас идет знакомство с родителями. Начнем с родителей невесты. Ими же и закончим, – сказал я, потеряв дух и отведя взгляд. – По некоторым причинам.

– Каким это?

– Семейные обстоятельства.

– На свадьбе их тоже не будет?

– Определенно нет.

Таня понимающе кивнула.

– Время еще есть, так что, почему бы не навестить твоих родителей прямо сейчас? – предложил я.

– Так внезапно. Надо хотя бы позвонить сперва.

Она точно была в растерянности, ее руки еще более неловко, чем обычно, начали рыться среди учебников и проводов на столе в поисках телефона. Пока она набирала номер, я удалился на кухню, чтобы смочить подсохшие горло и губы водой.

Все прошло как по маслу. Рыскать у Тани за спиной в документах и интернете мне показалось грубым, так что мои привычные методы добычи информации прошлось отложить в сторону. В то утро, приступив к работе, я осознал, как трудно организовать встречу с чьими-то родителями. Но к концу смены пришло озарение, что ситуация на самом деле выдалась идеальной. Женитьба была отличным предлогом.

У меня пока что не было доказательств точной связи между проклятием и неожиданной любвеобильностью Тани. Разве что оба явления были странными. В моей голове идеальным развитием событий являлось раскрытие правды Тане ее родителями. Тогда она сбавит обороты и, возможно, нам удастся сохранить дружеские отношения. Главное же, что я надеялся получить – это способ снятия Таниного проклятия. Губу я, конечно, раскатал, но хотя бы подсказку-то можно?

Когда я вернулся, девушка уже обо всем договорилась, и мы немедленно отправились в ее родительский дом. Их четырехкомнатная квартира была обставлена роскошно, особенно с моей точки зрения. Вопрос, вертевшийся в моей голове с самого нашего знакомства, получил ответ. Таня, простая студентка, работавшая на полставки бухгалтером в небольшой компании, могла позволить себе двушку благодаря состоянию ее родителей.

Сами предки к тому времени были в состоянии между отрицанием и осторожностью. Широкоплечий отец с проглядывавшей из-под воротника грубой татуировкой, сверлил меня испытывающим взглядом и при этом обращался вежливо. Мать, худощавая женщина с длинными пальцами и светлыми волосами, суетилась с чаем и сладостями, а потом и вовсе исчезла на кухне, принявшись готовить. Наверняка это был лишь повод отвлечься.

Расспросы были в точности такими, какими я их себе и представлял. Заранее не сговариваясь, мы с Таней сымпровизировали подробности наших долгих и любящих отношений. К моему облегчению, девушка понимала всю абсурдность ситуации и сочла необходимым скрыть ее от родителей. Кроме этого говорить было особо не о чем, ведь оба мы были молодыми, и никаких достижений у нас за плечами не было. В качестве планов на будущее я выдвинул достижение финансовой стабильности, не уточняя методов.

– Уф, ну вы, конечно, удивили. Мать чуть в обморок не упала, да и самого меня чуть удар не хватил, – сказал мужчина, расслабившийся в ходе допроса. – Пойду на балкон покурю. Ты со мной?

Вопрос был адресован мне.

– Не курю.

– Тогда свежим воздухом подышишь, – настойчиво продолжил он.

Тут я уловил намек и проследовал за ним на балкон, оставив Таню в одиночестве. Вид с четвертого этажа открывался неплохой, что неудивительно, ведь квартира была в центре города. На ограждении лежала помятая пачка сигарет, которых я не замечал в ассортименте супермаркетов по соседству, да и никто из моих старых знакомых такими не баловался. Пробовать, однако, я не вызвался.

– Важный разговор есть, – мрачно начал он, опиравшись локтями на ограждение и закурив.

– Потому мы и здесь, так?

– Точно. Вы вместе уже долго, и я уверен, что ты уже знаешь, но на всякий случай спрошу. Ты в курсе ее… проблемы? Она же еще принимает сахар, верно?

– Про грибок я знаю. И сахар видел.

– Грибок? – спросил он, прищурившись. – Я про проклятие говорю.

– Ну да, и я про то же. По природе своей это проклятие – духовный грибок-паразит. Я что-то попутал?

– Не знаю, мне только сказали, что это проклятие. А ты что, разбираешься?

– Мой друг разбирается.

Разбирался, если быть точным. Но такая формулировка только окончательно испортит заданный мужиком тон нашего серьезного разговора, потому я ее избежал.

– Неважно, планируете ли вы заводить детей, но в будущем может случиться так, что вы все-таки решитесь, – начал рассуждать он, не подозревая об истинных причинах нашего визита. – Ты должен знать, что это проклятие передается первому ребенку.

– Только первому?

Он кивнул.

Наконец-то речь зашла о самом главном. К тому времени я уже устал от этого дурацкого представления. Да и атмосфера с самого нашего прибытия была напряженной. Аж дыхание перехватывало.

– Я пока не знаю всей истории. Таня унаследовала это проклятие или получила его в детстве?

– Она не рассказывала? Наверное, меня не хотела выставлять в плохом свете. Но я врать не буду, расскажу, как есть.

Что-то щелкнуло у меня в голове от его слов. Он предполагал, что за долгое время наших отношений я узнал о проклятии, но ожидать такого от любого парня с улицы было слишком оптимистично. В конце концов, не у многих есть доступ к такому знанию. При этом он удивился тому, что я вдался в подробности. Подробности, которые даже ему самому не были известны. Все это не осело у меня в голове в тот момент, но, когда речь зашла об истории проклятия, все стало ясно. Таня знала о том, что проклята. И, скорей всего, знала о передачи гриба по наследству. Я старался не показывать лишних эмоций на лице, слушая рассказ мужчины, пока параллельно про себя гадал о том, что же творилось в голове у самой Тани.

Отец рассказал, что в молодости сколачивать свое состояние он начал не самыми добрыми методами, потому и обзавелся множеством недоброжелателей. Когда дела пошли в гору, и он, к тому моменту уже женатый, решил строить свой бизнес честно, его посетил пожилой мужчина. Незнакомец представился колдуном и уведомил отца Тани, что в магических кругах ходят слухи о том, что кто-то наложил на него, к тому моменту известного молодого предпринимателя с запятнанным прошлым, проклятие. Разумеется, батя дал ему от ворот поворот, приняв за безумца или шарлатана, но тот успел оставить телефон и предложил обращаться, если его вдруг будут беспокоить легкие боли по всему телу.

Эффект грибка не заставил себя долго ждать. Лишь после многочисленных походов к врачам и ослабления действия болеутоляющих мужчина обратился к колдуну. Тот научил его готовить лекарство и продавал ингредиенты, но самым дорогим товаром оказался способ снятия проклятия. Нужно было передать его ребенку. Грибок переходит только после рождения, потому прерванная беременность не спасала. Распространенной практикой являлось убийство младенца, чтобы избавить его от страданий.

Несмотря на то, что будущие родители обсудили это между собой и договорились прекратить жизнь новорожденного как можно скорей, когда дошло до дела, никто из них не решился убить свою маленькую девочку. Вместо смерти она получила имя Таня и зависимость от лекарства из фиолетовых камней и трав.

– Мы думали, что лекарство это будет только небольшим неудобством в ее жизни, – продолжал отец, держа в руках забытый окурок, истлевший до фильтра. – Вот только оно прекратило действовать. Ей было лет… хм… четырнадцать или пятнадцать. Таня начала жаловаться на боли. Я по своей шкуре знал, что скоро все станет намного хуже, и снова обратился к колдуну. Тот сказал, что у проклятия выработалась устойчивость. Раз ты говоришь, что это грибок, то это, наверное, как устойчивость у бактерий к антибиотикам? Да неважно. В общем, старик научил меня обряду, после которого сахар становится лечебным, а я научил ему Таню, попутно рассказав ей все, что знал. Вот только она начала меняться в то время. Ну ты же заметил, что она постоянно спит на ходу? Вот это тогда появилось.

Я решил рассказать об этом Насте, раз уж она взялась дальше искать про этот сахар. Сверим ответы.

– С чего мы вообще начали-то? – почесал седеющий висок отец и выбросил окурок. – Ах да… Короче, вы можете оказаться в той же ситуации, что мы с матерью. Теперь-то ты знаешь, что та травяная смесь – это не навсегда. Придется принимать сахар, а он делает из людей вот таких лунатиков. Только Тане не говори, что я так сказал. Ты же сам понимаешь… Хочу спросить, что вы планируете делать с первым ребенком?

– Мы еще не обсуждали.

Картина тем временем начала складываться. Как обычно, у меня были предположения, но я решил последовать наставлению Насти и получить подтверждение от самой Тани.

– Подумайте, в общем. Обсудите. Если решитесь ребенка… избавить от страданий, то доведите дело до конца. Таня может размякнуть в последний момент, и тогда тебе нужно повести себя по-мужски. Понял?

Я мог только кивнуть в ответ. На секунду я даже забыл, что женитьба была лишь средством, а не целью. Настолько вжился в роль.

– Пошли обратно, жених. А то бабы нас уже потеряли.

Мама Тани уже закончила с готовкой, и в первый раз с тех пор, как переехал в квартиру Кости, я ужинал в чужом доме.

Уходя, я тихо попросил у отца телефон того колдуна. Было бы неплохо с ним проконсультироваться. На полученном мной маленьком листочке, по всей видимости, вырванном из блокнота, красовался номер стационарного телефона. Нечему удивляться, человек его возраста наверняка так и не завел сотовый. Однако могло случиться и так, что старик в той квартире уже не проживает. Много воды утекло с тех пор, как Таня перешла на сахар, и семья перестала поддерживать контакт с колдуном.

Дни становились все длинней, но закат все еще наступал неожиданно для меня. По дороге на остановку Таня взяла меня за руку и отвела к скамейке во дворе, с которой все же можно было заметить, когда и какой автобус подойдет. Причиной была толпа, забившая остановку. Вечер в центре все-таки.

– Папа тебе уже все рассказал, да? – спросила она, присев и положив ладонь рядом с собой, приглашая меня присоединиться.

Я так и не раскрыл ей правды о том, что я был в курсе проклятия с самого начала. Хоть я и не решился выяснить адрес ее родителей без ее ведома, посчитав это неправильным, но самое важное я узнал как раз у нее за спиной. Можно посчитать это лицемерием, но я убедил себя, что это было необходимостью. К тому же, я попытался свести количество вторжений в личную жизнь к минимуму.

– Подслушивала?

– Ага. Дверь плохо закрывается, и в комнату проникает не только сквозняк. Правда, я там на четвереньках сидела, чтобы меня не заметили, – Таня усмехнулась и уставилась на остановку, как только я сел рядом.

Раз она не заговорила со мной о том, что я разнюхивал о проклятии втихую, то значит, что разговор она подслушивала не с начала. Исправлять это недопонимание я не стал.

– Теперь-то ты знаешь, почему я хочу ребенка…

Ее тон оставался неизменным, как и ее выражение лица, но по формулировке я догадался, что мое предположение было верным.

– Просто чтобы избавиться от проклятия, – произнес я вслух, дав самому себе подтверждение. – Но почему именно я-то?

– Из всех моих знакомых только ты не занят. Одноклассники разъехались кто куда, с другими студентами я не знакома. Заочка все-таки. Даже работа была только предлогом для того, чтобы познакомиться с кем-нибудь подходящим. Прости уж.

– А чего не по интернету?

– Страшно как-то. Мне хотелось, по крайней мере, чтобы человек был хороший. Только ты оказался настолько правильным, что все усложнил. Теперь с этим браком придется разбираться мне. Что родителям-то сказать?

– Правду.

– И что они обо мне подумают? Что я взяла первого попавшегося? Папа-то тогда уже женат был.

– В таком случае устроим драматический развод, – с улыбкой сказал я.

Подошел автобус, да только не наш. Люди заходили и выходили, напоминая какую-то вязкую жидкость. Народу на остановке стало намного меньше, но мы не сдвинулись с места.

– Значит, наш договор все еще в силе? – спросила Таня.

– Да. Но сперва я попробую найти другие способы снятия проклятия.

– Папа говорил на балконе, что ты разбираешься в этих вещах, но это правда?

– Не совсем. Брат Насти разбирался. Он оставил после себя кучу знаний по всякой магии и прочему. Наверняка в его записях что-то такое есть.

– А если нет?

– Тогда ребенок.

– Даже если я его убью? Не знаю, что ты думаешь насчет абортов, но это все-таки уже детоубийство. К тому же, твой ребенок.

Против абортов я ничего не имел, и, казалось бы, разницы особой нет. Но правильно ли будет убить новорожденного? Никто меня к такой ситуации не готовил.

– Он будет настолько же моим, насколько и твоим. Пока рано об этом говорить.

Правда была не в том, что я был преисполнен оптимизма и верил в существование других способов, а в том, что от таких мыслей у меня начинала болеть голова. Поэтому проблему я решил засунуть в дальний ящик, пока она сама оттуда не выползет.

– Я не хочу для него такой жизни, – сказала Таня. – С тех пор, как я стала принимать сахар, я живу как во сне. Я нечувствительна не только к боли, знаешь ли. Все тело будто онемело, руки и ноги как ватные. У меня будто нет физической формы. Иногда даже бывает, что мне кажется, будто я и вовсе уже не существую. Что приду на работу, а меня никто не заметит. И сквозь стены проходить буду. Знаю, глупо, но задумаюсь о таком – и страшно становится.

Ее блаженная улыбка совершенно не сочеталась с ее словами. Будто она не о себе говорит, а о ком-то другом. Или вообще ни о ком конкретном. Будто выдумала саму себя. Видимо, тело все-таки играет важную роль в обретении чувства себя, как бы очевидно это ни звучало. Но в тот момент мне хотелось себя ударить за то, что я посмел порадоваться таким откровениям. У нас с Таней это было впервые. Только тогда я понял, насколько несущественными были наши отношения до сих пор. Я ведь даже не знал, что за груз она несет каждый день. И бог знает, какие мысли посещали ее, когда она говорила со мной, осознавая, что, по сути, планирует лишь использовать меня.

– Не глупо вовсе. Не буду говорить, что понимаю тебя, но могу пообещать, что сделаю все, что в моих силах, чтобы избавиться от этого проклятия. И чтобы больше никто его не носил.

И никто не умер.

Но эти слова я проглотил. Моя нерешительность ей точно была не нужна.

4

Дома, несмотря на сравнительно поздний час, Насти я не обнаружил. Подумав, что она ушла в магазин, я воспользовался моментом и набрал данный мне номер. Не приходилось иметь дела со стационарными телефонами с тех пор, как я покинул родительский дом.

Гудки продолжались так долго, что я уже было решил, что никто не ответит, и собирался перезвонить поздней, как трубку все-таки взяли. Ответила женщина в возрасте, судя по голосу с хрипотцой. Я попросил подозвать к телефону колдуна, полное имя которого было написано на листке прямо под номером.

По итогам звонка вместо дельного совета я получил только новости о том, что старик скончался два года назад. Мне стало даже стыдно, что за все это время я нашел только одну зацепку, да и та оборвалась. Пару минут я просидел на кровати, ломая голову над тем, что же дальше делать, и пришел к выводу, что кроме изучения записей Кости вариантов не осталось. До этого мы просматривали все, что связано с лекарствами. Стоило проверить ту тетрадь про паразитических духов еще раз. Если и там будет пусто, то начну зачитывать все записи по магическим ритуалам и артефактам. А после – вообще все, что найду. Костя наверняка что-то оставил.

Но сперва надо было узнать, что нашла Настя. Для простого похода в магазин ее долго не было. В итоге мое терпение лопнуло, и я позвонил ей.

– Чего?! – раздался голос с другой стороны.

– Эй! Что за реакция? Обиделась на что-то?

– Нет, просто ты немного не вовремя, – объяснила Настя, градус ее гнева спадал с каждым словом.

– Перезвонить?

– Да ладно, я уже закончила. Чего хотел?

– Ты нашла что-нибудь про сахар?

– А? Сахар? Ах да. Я не совсем уверена, но нашла что-то похожее. Есть множество лекарств, основанных на сахаре, но подходящее оказалось обычным модифицированным сахаром. То есть ему просто присвоили новые свойства.

– Танин отец описывал нечто похожее.

– Видимо, все-таки угадала. К сожалению… В общем, называется он Последним Сахаром. Или же Сахаром Мертвеца.

– Что за жуткое название?!

– Настолько же жуткое, насколько и его эффекты. Его дают умирающему, чтобы облегчить страдания.

– Что-то вроде морфина?

– Хм… Ну, наверное. В общем, действие заключается в том, что он повреждает нервную систему. Погружает человека в нечто вроде транса, его нервы теряют чувствительность. Эффект проходит со временем, но длительный прием вызывает необратимые повреждения.

– Плохо.

– Не то слово. Не знаю, насколько необратимо состояние Тани, но прекратить его прием стоит как можно скорей. Костя получил информацию об этом препарате от какого-то больного ублюдка, который испытывал его долгосрочное влияние на «добровольце». Бедный мужик овощем стал. Непростительно.

Она выплюнула последнее слово с такой яростью, что мне на мгновение почудилось, как в лицо прилетели брызги слюны.

– Где ты вообще?

– А, я тут подготавливаю кое-что. Если повезет, то завтра Таня избавится от этого чертового грибка.

– Нашла способ?!

– Да. Кое-кто мне подал идею. Ты ведь заметил, что проклятие это полно дыр? Точнее, его правила. Вроде бы оно должно причинять такую боль, что она убьет человека, и при этом от нее спасают лекарства. Оно должно прервать род, но при этом передается только первому ребенку.

Последнее она, похоже, узнала самостоятельно. Будь это в тетради Кости, она бы упомянула это в самом начале. Что за источник у нее?

– В общем, Марк, думаю, даже правило рождения имеет обход. Так как ты, викторианский джентльмен, категорически против того, чтобы коллега от тебя залетела, скажи спасибо.

– Невеста, а не коллега.

Телефон замолчал. Я даже подумал, что связь оборвалась, и дунул в трубку.

– Какого хрена?! Ты там что наделал?! Я тебя оставила на шесть часов, а ты уже свадьбу сыграть решил?! Голова-то на месте, а?!

Громкость ее голоса не изменилась, но тон ясно сообщал о том, что это должен был быть крик. Я не слышал шума улицы, так что, наверное, она была в чьей-то компании в закрытом помещении.

– Такие дела. Так я и встретился с ее родителями.

– Я прощу треть твоего идиотства, если тебя вынудили…

– Полностью моя инициатива.

– Твою налево… Теперь еще и это разгребать, – завыла она.

Ее голова наверняка была запрокинута к небесам с немым вопросом: «За что?»

– Потом разберемся. Хотелось бы узнать подробности твоего плана.

– Нет необходимости. Ты все равно ничем не поможешь.

– Мм… пожалуйста? Мне любопытно все-таки. Это ведь безопасно, так? Ты ведь не заставишь Таню выпить зелье, которое пятьдесят на пятьдесят – либо вылечит ее, либо убьет?

– Не придумывай. Все нормально. В худшем случае все останется так, как есть. Не хочу давать тебе надежду до того, как попробую. По-хорошему вообще не стоило об этом говорить. Представь, ты там себе локти кусаешь, а утром встречаешь Таню, и она говорит, что теперь все в порядке. Какое облегчение. Извини, что не дала тебе испытать этого. Правда, прости.

– За кого ты меня принимаешь? Я буду рад в любом случае.

И не надо мне тут сарказма.

– Ладно, мне еще позвонить кое-кому надо, так что я вешаю трубку. Сиди на жопе ровно и жди, понял? Сестренка со всем разберется.

– Ты не моя сестра.

– Не твоя, но все-таки сестренка. Все, давай. До связи.

Ее самоуверенный голос сменился частыми гудками. Я поздно понял, что забыл спросить, когда она вернется домой.