Евгения Ивановна Хамуляк
Проклятье старого козла
– У меня мама заболела… – пьяным заплетающимся голосом пробубнила Юля. – Сильно заболела. Машка поехала к Будде… А я здесь осталась. Хотя, может, мне тоже надо было в Индию. Вы же были в Индии, – вам помогло. Но я в Чили больше верю… Хотя не могу вас вот так просто взять и хлопнуть, вы ж не медведь. А я не маньяк. Хотя только маньяк… маньячка могла выпить мочу…
– Ложись-ложись сюда, дорогая, – Захар Анатольевич весь побледнел, и его подсознание, злое на само себя, на сознание и другие члены организма, тоже стало ругаться и ворчать, иногда матом.
«Разве можно было девчонку поить водкой? У нее такой стресс? А он со своей влюбленностью полез, дебил! Урод! Идиот! Старый козел! И даже не заметил, что у Юленьки горе. Мог бы и спросить, почему она такая печальная, неулыбчивая, задумчивая постоянно… Размечтался, думал, что это она рассталась с парнем и теперь влюбилась по уши в него. Разглядела настоящего, зрелого, умного мужчину, умеющего ухаживать. А тут на тебе! Мама заболела… Бедняжка», – размышлял Захар Анатольевич пока укладывал Юлю, подкладывая подушки и укрывая пледом.
Юля спала крепким беспробудным сном пьяницы. Захар Анатольевич от чувства вины сильно волновался, как бы она не умерла у него на руках. Даже пару раз подходил и слушал дыхание, уж очень бесшумно спала Юля у него на софе. Не выдержав, все-таки перезвонил в скорую, умоляя приехать и откачать любимую секретаршу. Скорая по телефону допросила начальника, сколько выпила его помощница и сколько в ней веса.
Захар Анатольевич оглянулся на бутылку: не хватало примерно четыреста грамм отличной водки, и, не зная сколько Юля весит, осторожно взял ее на руки, в уме прикинув килограммов пятьдесят-шестьдесят.
– Проснется через три-пять часов. Обильное питье. Постельный режим. Ждите! – поставила диагноз скорая и повесила трубку.
– У меня мама заболела… – сквозь сон заплакала Юля. Вместе с ней плакал и Захар, вспоминая свою трагедию и обещая Юле, пусть она его и не слышала, обязательно помочь.
Юля проснулась через шесть часов и очень сильно испугалась. Она боялась найти труп Захара Анатольевича, который, кстати, спал недалеко от нее в кресле. Но инфаркта не случилось, слава Богу, молодое сердце девушки было крепким, и, во-вторых, Захар Анатольевич неожиданно засопел во сне и тем самым воскресился на глазах. Вопрос о трупе снялся с повестки утра.
Юля осторожно привстала, голова была тяжелой, во рту шла неприятная химическая реакция разложения спирта на составляющие, где одной из составляющей была козлиная моча… Ею пахло теперь везде. Юля мечтала напиться уксуса или жидкости для мытья стекол лишь бы стереть эту вонь. Но сначала надо было исчезнуть из квартиры, желательно не проклянув никого по дороге.
– Ты куда? – спросил Захар Анатольевич, чутко дежуривший всю ночь с зеркальцем в руке и сомкнувший глаза на минуту.
– К маме, – честно сказала Юля. Вообще-то она не видела маму почти месяц. Вся эта беготня за мочой… Она хотела к ней приехать победительницей, держа в руках пакет или кейс с желанными тридцатью тысячами. Теперь придется приехать побитой неудачницей с перегаром изо рта и без дочерней помощи.
– А кольцо?
Юля и забыла про кольцо. А что кольцо? Даже если его сдать, все равно за него не дадут ту сумму, что ей требовалось. Люксовые авто и ювелирка теряют полцены сразу же за порогом магазина.
– Я не могу, – просто сказала Юля. Она имела в виду «не могу вас проклясть», «не могу принять это кольцо», «не могу вообще понять, как я докатилась до этого». Юле хотелось реветь. Юле хотелось в объятия к мамочке.
– То есть ты меня совсем-совсем не любишь? – Захар Анатольевич почти на цыпочках ждал ответа.
Юля тяжело вздохнула. Она так запуталась, так завралась и довела себя до белого каления, что несколько грамм (ну хорошо, почти полбутылки!) водки вырубили ее нервную систему, которая искрила проводами последний месяц.
– Даже чересчур, – сказала Юля и бросилась из квартиры.
Захар Анатольевич стоял с кольцом в руках, взвешивая ответ.
Соображал он ровно две минуты, сводя концы причинно-следственных связей в вопросе и ответе, которые, наконец, сошлись, и он тоже бросился вон из квартиры за Юлей, успев захватить ее куртку.
– Я с тобой, – сказал он ей на ходу. – Ты где машину оставила?
– Я на автобусе доехала, – отвечала ошарашенная девушка, и своим ответом ошарашила шефа, который взглянул на ее трикотажное платьице и чулочки и окончательно обиделся сам на себя.
«Боже мой, старый козел!!! Совсем со своей любовью закружился, даже забыл предложить авто или хотя бы оплатить такси несчастной девушке», – чуть не ударил себя по седой голове Захар Анатольевич, в этот момент и в самом деле чуть похожий на Ричарда Гира в зрелости.
– А что с авто? – поинтересовался он.
– Техосмотр надо пройти.
– Сейчас пройдет. Давай ключи.
Юля с минуту оценивающе смотрела на шефа, но видя непреклонность, смешанную с чувством вины (хотя какое чувство вины могло быть, когда он чуть не лишился жизни этой ночью по вине Юли?), протянула ключи.
– Мама чем заболела? – продолжал выспрашивать Захар Анатольевич, заводя свой автомобиль и включая подогрев сиденья Юле.
– Тем, от чего умерла ваша четвертая жена.
– Звони маме, скажи пусть возьмет последние анализы. Мы будем через полчаса.
Юля звонила маме. Захар Анатольевич звонил сразу нескольким людям.
– Сейчас заедем в клинику, сделаем ей МРТ на новейшем оборудовании, потом решим, как быть.
– Сегодня суббота, Захар Анатольевич, – напомнила Юля.
– Там, куда мы едем, деньги делаются круглосуточно. Тяжелые заболевания – их бизнес.
По дороге они пересеклись с какой-то машиной, из окна в окно были переданы ключи от Юлиной машины. Техосмотр, можно сказать, был пройден.
А через пять минут на заднем сиденье с подогревом уже сидела счастливая мама. Мама скромничала, стеснялась спросить, куда пропала Юля и вообще что здесь происходит. Она крепко сжимала свои анализы, давшиеся ей с большим трудом. Ведь ради них ей пришлось оставить работу. Ибо как на работу, пришлось походить на всяческие МРТ, КТ, ЭКГ и прочие ХРН.
А еще через двадцать пять минут, так и не успев перекинуться и парой слов с дочкой, мама была уведена белыми халатами, очень внимательными и улыбчивыми.
Юля с шефом спустились в кафе ждать маму.
– Если мама выздоровеет, ты выйдешь за меня? – спросил Захар Анатольевич, понимая, что предстоит нелегкое время, когда Юле будет не до любви.
Юля стала плохо себя чувствовать. Точнее, физически очень даже хорошо: голова прошла и вкусный кофе бодрил. Но внутренне у нее все сжалось, ей хотелось упасть на колени перед этим святым человеком, молить его о пощаде, о прощении, если надо отработать сексом все деньги, потраченные на билеты, на МРТ и на выпитую водку, лишь бы совесть перестала мучить душу. Но девушка не могла вымолвить ни слова, иначе пришлось бы признаться, что она готовила покушение и воровство в особо крупных размерах.
– То есть если я выйду за вас замуж, вы вылечите мою маму? – сама не веря, что говорит такую чушь, сказала-таки Юля.
Уж если не убийство, то брак по расчету. Все-таки это уголовным кодексом не возбраняется.
Захар Анатольевич улыбнулся, а потом расхохотался. Юля, вспомнив вчерашний вечер с опьянением, тоже стала смеяться.
В кафе вошли врач и мама. Врач смеялся. Но от его улыбки почему-то пропало желание смеяться другим.
