Евгения Свирикова
Научи меня жить

Глава 10.

Всю неделю я жила ожиданием встречи с Сашей, которая должна была случиться уже завтра. Не задерживаясь после окончания последнего рабочего дня, я бегом спустилась из офиса, и завела машину. Скорее домой! Привести себя в порядок, и в путь, до Севастополя. Подрезая по дороге автомобили и слыша сзади возмущенные гудки, через десять минут я уже стояла перед открытым шкафом и собирала вещи. Еще полчаса занял поход в ванну. Двадцать минут сверху – укладка волос и минимальный макияж. Мне предстояло проделать путь из Новороссийска до Севастополя, на которые навигатор отводил почти восемь часов, не считая переправу. Всю неделю я следила за прогнозом погоды и, к счастью, он был благоприятным. Паромы исправно ходили.

По старой привычке перед выходом из дома я внимательно посмотрела на себя в зеркало. Настроение было приподнятым, глаза горели, предвкушая встречу с лучшим мужчиной на свете. Я прищурилась. В уголках глаз тут же появились веселые морщинки, почти как у Саши.

Я улыбнулась своему отражению. Этот путь мне по плечу. Наручные часы, надетые поверх черных водительских перчаток без пальчиков, показывали ровно половину девятого. Я должна быть в Севастополе около шести утра. Саша сегодня работал до отбоя, и мы договорились созвониться, когда он закончит. Примерно в это время я рассчитывала быть на переправе.

Долгая дорога за рулем всегда была для меня отличным поводом навести порядок в мыслях. Из магнитолы играла музыка, а за окном со скоростью проносились хутора и станицы. Эта неделя была насыщена событиями. Лена со своими радикальными мыслями о расставании (я все еще надеялась, что она передумает), и непонятно откуда взявшийся Дима. Ведь той встречей все не ограничилось.

На следующий день он прислал сообщение – интересовался моими планами на пятницу. Кажется, он хотел куда-то меня пригласить. Зачем пытаться вернуть прошлое, учитывая, что все закончилось так плохо? К тому же он знал, что я не свободна. Еще во время нашего разговора мне показалось, что Дима не воспринял всерьез мои слова о Саше. Впрочем, для него и наши отношения никогда не были причиной, чтобы не встречаться с другими девушками. Надо сказать, он не слишком-то изменился за три года, которые мы не общались. Все те же нахальные замашки, которые тогда мне, наивной и глупой, казались проявлением уверенности в себе. Может быть, Дима действительно был высокого мнения о своей неотразимой персоне, но теперь я понимала, что эта уверенность была фальшивой. Она подкреплялась папиными деньгами, провокационным поведением и коллекционированием недалеких девиц. Смешно, но ведь в восемнадцать лет именно я повелась на эту клоунаду.

Дима не утратил своих прежних повадок, но стал немного спокойнее. Он всегда хорошо выглядел, и, когда мы были вместе, я часто испытывала неловкость из-за того, что смотрелась на его фоне, мягко говоря, не очень. Я не вылезала из джинсов и футболок, почти не носила платья и каблуки. Мне доводилось видеть девушек, которыми он увлекался, будучи в отношениях со мной. Одна из них, Аня, училась вместе с нами. Все они были яркими и одевались порой очень откровенно. Что же изначально Дима нашел во мне? Теперь я задавалась тем же самым вопросом в отношении Саши. С той лишь разницей, что вместе с ним я наоборот чувствовала себя уверенней.

Что не давало Диме забыть меня сейчас? Он больше не вызывал во мне агрессивных чувств, и поэтому я не посылала его открытым текстом. Пожалуй, это было бы слишком грубо. Я изо всех сил старалась не давать повода рассчитывать даже на дружбу: не соглашалась на встречи и отвечала на сообщения очень скупо. Я не считала нужным рассказывать об этой встрече Саше, потому что и говорить-то было не о чем. Максимум через неделю Дима устанет играть в одни ворота и все само собой сойдет на «нет».

Часы на приборной панели показывали без двадцати десять, до переправы оставалось совсем немного. Теперь я думала о Лене. Лена-Лена… я хорошо ее знала, но то, что творилось с ней сейчас, просто ставило меня в тупик. Максималистка и бунтарка с детства, она осталась такой же до сих пор. Ее решение разойтись с Пашей удивляло меня не так сильно, как то, что я вдруг перестала ее чувствовать. Раньше мне было достаточно посмотреть Лене в глаза или услышать ее голос, и я сразу понимала, какое у нее настроение. Лена ничего не скрывала и никогда не играла передо мной. Сейчас я точно знала – она что-то недоговаривает, а я никак не могла догадаться, что именно. Это просто выводило меня из себя. Несколько раз я заходила с разных сторон и пыталась разговорить ее, но она всегда отвечала, что не понимает меня. Я точно знала, Лена она врет. Со стороны, наверное, это выглядело как навязчивая идея, но я никак не могла отделаться от этих мыслей.

Наконец, поняв, что Лена надела неприступную броню, заранее направленную на защиту лично от меня, я бросила попытки договориться. Но мои мысли никуда не делись. Я снова и снова прокручивала в голове события недавних дней, начиная с той пятницы, когда Саша так внезапно появился на пороге кафе. Именно тогда я заметила первые изменения в ее поведении. Могло ли это означать, что вся эта неразбериха была связана с Сашей? Но каким образом? Этот вопрос без ответа одолевал меня всю неделю, а сейчас не давал расслабиться за рулем. И вот за это я готова была сказать Лене «спасибо».

Пройдя досмотр перед погрузкой, и заехав на паром «Протопорос IV», я позвонила Саше. Была ясная студеная ночь. Вокруг стояла тишина, нарушаемая только работой моторов заезжающих на паром автомобилей. Я смотрела вперед с верхней палубы, закутавшись в плед. Холодный морской воздух был сейчас очень кстати. Впереди почти пять часов по незнакомой ночной дороге. Саша уже закончил смену и ехал домой. Приятно думать, что мы наконец-то стремимся в одну и ту же точку на карте.

Я вспомнила свой разговор с Леной, который состоялся сразу после командировки. Она говорила, что мы скоро устанем ездить друг к другу. Я в это не верила. Настоящая любовь способна жить, не смотря на расстояние, и именно она дает силы совершать то, что порой кажется невозможным или слишком утомительным. Любовь сродни топливу. Она заставляет двигаться вперед к таким вершинам, о которых раньше было страшно думать. То, что я чувствовала сейчас, было ни чем иным как вкусом жизни – многогранным, ярким и пряным. Мне казалось, что кровь в моих сосудах течет быстрее. Я больше успевала на работе, даже не смотря на то, что тратила по полночи на разговоры с Сашей. К своему удивлению, утром я не чувствовала усталости. Сейчас, отмотав больше сотни километров после рабочего дня, я была бодра и полна сил. Мое сердце согревалось мыслями, что где-то там впереди, в Севастополе, который с каждой минутой становится ближе, меня ждал любимый Сашка. Прошло всего пять дней с тех пор как мы расстались, а мне казалось, что мы не виделись целую вечность.

Иногда в мою голову закрадываются мысли, что жизнь не слишком-то справедлива ко мне. Сначала роман с Димой – полный лжи и напрасных надежд, за которым последовали долгие месяцы душевного мазохизма. Потом годы одиночества, как раз в том возрасте, когда быть одной никак нельзя. Даже теперь счастье нашло меня так далеко. Почему я не достойна получать любовь в полном объеме? Почему я лишена удовольствия засыпать и просыпаться каждый день вместе со своим любимым мужчиной? У нас было только два дня в неделю. И это в лучшем случае.

Паром причалил к берегу, я нажала на навигаторе кнопку «Поехали». Конечная точка маршрута – Севастополь, Вакуленчука десять. Я всегда старалась преодолеть незнакомые дороги по светлому времени суток и сейчас немного нервничала. Моя машина была не самым надежным средством передвижения. По возрасту мы были с ней почти ровесницами. Белая «тойота корона» была на два года моложе меня. Я доверилась навигатору и сделала музыку громче. Устав думать и анализировать прошлое, теперь я наслаждалась свободной трассой и громко пела песни.

Чуть-чуть не доезжая до Феодосии, раздался звонок моего телефона. Я съехала на обочину и включила «аварийку». Звонил Дима. Второй час ночи, что ему нужно?

– Да? – нерешительно сказала я.

– Саша… прости, что так поздно. Не разбудил? – его голос был бодрым.

– Нет, я же говорила, что буду за рулем.

– Значит, все же поехала. Как дорога? Как переправа?

– Все хорошо.

– А я вот на пляже сижу… один. Помнишь наше место?

– Дим, я за тебя очень рада, но мне ехать надо. Неудобно говорить за рулем, – хотелось поскорее от него отвязаться.

– Да-да, конечно… Позвони, как вернешься, ладно?

– Зачем?

– Хочу увидеться, – сказал он.

– Дим… – я выдохнула. – Я не буду звонить. И я не понимаю, зачем мне звонишь ты. Мне нужно ехать. Доброй ночи.

Я повесила трубку и поставила ручку переключения передач в положение «D». Из динамиков раздавалась музыка, а я чувствовала, как во мне растет возмущение. Вдавив педаль газа в пол, я сжала крепче руль. Как хорошо, что дорога совершенно пуста и можно как следует разогнаться.

Сердце стучало все чаще и чаще, отбивая аналогичный ритм в висках. Какого черта вообще происходит?! Этот самодовольный наглец ни во что не ставил меня, когда мы были вместе, а теперь, как только у меня появились отношения, ему приспичило проявлять свое фальшивое внимание. Он ведь и сейчас проигнорировал все, что я ему сказала, посчитав это чем-то незначительным. Почему он так себя ведет?! Кто дал ему право влезать в мою жизнь и раздавать свои непрошеные оценки?!

Я резко сбросила скорость и припарковалась на обочине, вышла из машины и сама нажала кнопку вызова на телефоне.

– Да, Сань, – манерно сказал Дима.

Меня передернуло. Он всегда так говорил раньше.

– Объясни мне, пожалуйста, какого хрена ты вообще делаешь? Зачем ты лезешь в мою жизнь? Что тебе от меня нужно?!

– Эй, не горячись, – все также расслабленно сказал он. – Я не знаю, почему звоню. Наверное, соскучился. Ты не выходишь у меня из головы с того дня, как мы встретились.

Меня не трогали его признания. Наоборот – накаляли еще больше.

– Так вот, заруби себе на носу раз и навсегда – это твои личные проблемы, и меня они не касаются. Как и тебя не касалось то, что творилось у меня в душе, когда ты позволял себе трахаться с каждой встречной бабой! Ты совершенно свободен и я бесконечно рада, что нас уже давно ничего не связывает. Перестань мне звонить и вообще забудь обо мне, потому что у нас больше не может быть ничего общего! Я люблю другого, и не нуждаюсь в твоих комментариях по этому поводу. А тебя я вообще предпочла бы больше никогда не встречать. Тебе это понятно?!

В трубке повисла короткая пауза, после чего Дима несколько рассеянно ответил:

– Прости меня.

– Можешь засунуть свои извинения себе в жопу! Ты совсем ни хрена не понимаешь, что ты оставил после себя?! А теперь говоришь «прости»?! Мне не нужны твои извинения, все отболело, понимаешь? И ты мне не нужен тоже. Исчезни из моей жизни.

– Саш, давай поговорим, когда ты успокоишься?

– Мне не о чем с тобой говорить! Я все сказала. И мне глубоко плевать на то, что хочешь сказать мне ты. Прощай.

– Что ж… счастливого пути, – ответил он.

Я повесила трубку и еще некоторое время молча стояла около машины. Вокруг была полнейшая тишина и, наверняка, мои возмущенные крики разнеслись очень далеко по окрестностям. Высказав то, что накипело, я заметила, что мне стало легче. Кровь в висках уже не стучала отбойным молотком. Я глубоко вздохнула. Темная ночь, высокое звездное небо и короткий участок обочины, освещенный фарами: такое спокойствие вокруг, а я чего-то разоралась. Стало смешно. Ночь поглотила мои слова без остатка, и возмущение окончательно ушло. Даже спустя три года он смог вывести меня на эмоции.

За окном «тойоты» уже давно промелькнул указатель на въезде в город. Я была в Севастополе. Теперь навигатор показывал восемнадцать минут до цели. Всего восемнадцать! Предвкушая встречу с Сашей, мое сердце стучало сильнее, неровно перескакивая с удара на удар. Пятнадцать минут. Я газую на желтый. Мне не терпится встретиться с ним. Десять минут. Я проезжаю мимо автовокзала и вспоминаю свою командировку. Если бы меня отправили позже или раньше? Если бы Саша не работал в тот день или просто не вышел на улицу? Я проехала по улице Пушкина мимо дома, в котором жила. Восемь минут… До чего же я волнуюсь! Интересно, как выглядит его квартира? Я взглянула на экран навигатора – по улице вверх до кольца. Пять минут. Тихий ночной Севастополь был все так же прекрасен. На окнах уже висели новогодние гирлянды. Декабрь в этом году такой теплый. Я проехала кольцо. Первый съезд мой. Успокойся, Александра. Вот он, десятый дом. Нас разделяли всего несколько метров и пара бетонных стен. Мой не выспавшийся мозг готов был сойти с ума от осознания того, что Саша теперь так близко. Я заехала во двор, и позвонила ему.

– Я тебя вижу, тезка, – прозвучал Сашин голос из трубки.

Я моментально почувствовала, как волнение ушло, будто его и не было.

– Сейчас спущусь, домофон не работает. Паркуйся.

Послушно припарковав машину, я вышла на улицу. Дверь подъезда напротив открылась, и в тусклом желтом свете показался Саша. Даже не захлопнув дверь машины, я побежала навстречу и, не говоря ни слова, обняла его и поцеловала. Мой родной, любимый, как же я соскучилась!

Кажется, прошло не меньше пяти минут, прежде, чем мы смогли оторваться друг от друга и хоть что-то сказать. Голова кружилась от переполнявшего меня восторга или от долгой дороги в темноте. Сашины руки были такими надежными и сильными, что я совершенно не боялась оступиться. Наша любовь на расстоянии – не порок, а привилегия. Разве можно получить такой спектр чувств, живя в одном городе и видясь каждый день?

Глава 11.

Саша достал мою сумку из багажника, и мы зашли в подъезд, держась за руки. Свет погас, и мы совершенно честно этим воспользовались, снова начав целоваться.

– Если мы будем двигаться в том же темпе, то будем дома, когда встанет солнце. У нас лифт не работает, – рассмеялся Саша, – а я кое-что для тебя приготовил.

– Ужин?

– Ну, конечно, если повар говорит «приготовил», то значит, ужин, – с иронией ответил Саша. – Нет, это не ужин. И даже не завтрак, учитывая, что уже утро.

Наконец мы зашли в квартиру, и я в прямом смысле открыла рот от изумления: все вокруг было уставлено свечами разных размеров.

– Сашка!.. Это просто…! Обалдеть! У меня нет слов. Я никогда еще не видела ничего подобного!

Он наклонился и поцеловал меня в шею. Я снова почувствовала, что земля уходит из-под ног. Такое странное ощущение, отдаленно напоминающее головокружение, но приятное, как будто погружение в сон. Я находилась на границе реальности и мечты. С каждой секундой она становилась все призрачнее. Переход из одного измерения в другое. Сашины сильные руки обнимали меня, одновременно снимая одежду ставшую ненужной. Его губы покрывали поцелуями каждый сантиметр моей спины. Я закрыла глаза от удовольствия, но все равно продолжала видеть огоньки свечей.

– Чувствуй себя, как дома, – шепнул Саша мне на ухо, одеваясь на пробежку. – Я буду через час. Делай что хочешь, но сильно не безобразничай.

Сквозь ленивый субботний сон я почувствовала, как он улыбнулся, и ощутила прикосновение его небритой щеки. Приоткрыв один глаз, я потянулась к Саше руками, безуспешно пытаясь затащить его обратно в кровать. Он рассмеялся.

– Я люблю тебя, ленивец, – раздались его слова из прихожей и дверь захлопнулась.

На часах было десять. Я огляделась. Погасшие свечи. Разбросанная на полу одежда. На противоположной стене, около входной двери – турник. Внизу стояли гантели нереального размера. Мне было сложно поверить, что эту груду металла можно поднять, не прибегая к помощи спецтехники. Рядом – небольшой диванчик, покрытый ярким клетчатым пледом, и низкий черный столик с закрытым ноутбуком. Мое внимание привлек огромный стенд с фотографиями, висевший над диваном. Я закуталась в одеяло и вылезла из кровати.

Фотографий было очень много, но Саша на них встречался редко. Львиную долю занимали красивые пейзажные фото, особенно закаты. Некоторые места мне были уже знакомы. На одной фотографии была изображена женщина в годах. Я сразу догадалась, что это Сашина мама – красивая блондинка с таким же строгим лицом, как и у него. Она сидела за столом с чашкой в руках и улыбалась. Саша очень похож на маму. Одинаковые веселые морщинки в уголках глаз и что-то неуловимо сильное во взгляде. Рядом было другое фото: молодая девушка посреди лавандового поля. Она была в воздушном белом платье, ветер развевал ее светлые волосы с вплетенными в них веточками лаванды. Я вгляделась в ее лицо, теряясь в догадках, кто же это? Прошлая любовь? Незнакомка открыто улыбалась. Даже не смотря на укол ревности, она все равно была очень милой и приятной. Стоит ли спрашивать у Саши об этой девушке? Наверное, нет. Но почему ее фото до сих пор здесь? Переместив взгляд ниже, я увидела Сашу – на фотографии он сидел в пол оборота на вершине какой-то горы и был нереально хорош собой. Лавандовая девушка тут же вылетела у меня из головы. Были снимки еще каких-то людей, Саша вместе с ними – наверное, его друзья. И совсем странное для меня фото – на бетонном блоке сидели двое: Саша в черной куртке и мужчина в возрасте, одетый в форму кубанского казака. Что связывает Сашу с казаками? Пожалуй, все же стоит попросить провести экскурсию по этим снимкам. Взгляд сам собой вернулся к веселой лавандовой девушке.

Закончив рассматривать фотографии, я вышла на балкон. Саша не преувеличивал насчет отличного вида. Казалось бы, меня, выросшую на побережье, сложно удивить морем. Но я относилась к той категории людей, которые могут часами, а то и сутками смотреть на волны и бесконечный голубой простор, размышляя о чем-то своем. Я всегда приходила к морю, когда мне было грустно или радостно, в одиночестве или с друзьями. Каждый день разное, море было символом стабильности в моей жизни, моральной опорой, источником сил и вдохновения. Как можно жить без моря?

Через несколько минут у меня замерзли ноги, и я вернулась в квартиру. Что там у нас на кухне? Почему-то я ожидала увидеть мебель в стиле хай-тек или ультрасовременные бытовые приборы, но Сашина кухня оказалась самой обыкновенной кухней типичной съемной квартиры эконом-класса. Только новые холодильник и плита яркими белыми пятнами выделялись на фоне видавшего виды советского кухонного гарнитура и такого же стола с неизменными табуретками мраморной окраски. Я без преувеличения почувствовала себя как дома, ведь в моей съемной квартире стояли точно такие же и гарнитур, и стол, и табуретки. Сквозь веселое шипение чайника я услышала, как открывается входная дверь.

– Кто там хозяйничает на моей кухне? – с наигранной угрозой сказал Саша.

– Это моя кухня! – крикнула я, выходя навстречу, как и была, в одеяле.

Вечером я вспомнила о фотографиях на стене. Поддерживая разговор, я ломала голову над тем, как не слишком навязчиво спросить о той девушке. Закончив с ужином, Саша предложил посмотреть кино. Еще как минимум полтора часа моих душевных терзаний и догадок. Это было уже слишком. Не обладая выдающимися актерскими способностями, я стала делать вид, будто рассматриваю его комнату, пока он выбирает фильм.

– Мне кажется, у тебя есть еще один талант – к дизайну интерьеров, – сказала я.

– Ты меня перехвалишь, и я обязательно зазнаюсь, – рассмеялся Саша, – но мне все равно приятно.

Он подошел ко мне и обнял за талию, а потом наклонился и поцеловал в шею. Кажется, ситуация опять выходит из-под контроля. Я улыбнулась:

– А как же кино?

– Через пять минут будет скачано.

– Пять минут – это очень мало, – ответила я, не сумев сдержать смех, и Саша засмеялся вместе со мной.

– Ты права, оставим самое вкусное на потом, – ответил он и снова поцеловал меня в шею, от чего по всей спине побежали мурашки.

Сейчас или никогда.

– Кстати, я… тут утром рассматривала твои фотки, пока тебя не было…

– О каких ты хочешь узнать? – не дав договорить, прямо спросил он.

– Так не честно! – рассмеялась я. – Я полвечера ломаю голову над тем, как ненавязчиво намекнуть тебе на них, а ты спрашиваешь прямо в лоб.

Саша взял меня за руку и подвел к фотографиям.

– Забудь про намеки. Если ты хочешь что-то спросить, то почему бы не сделать это? Я пригласил тебя в свою квартиру, значит, мне нечего скрывать, и ты можешь задавать любые вопросы относительно ее содержания.

– Хорошо. Это твоя мама? – спросила я, указав на снимок.

– Да. Я обязательно тебя с ней познакомлю. Уверен, вы подружитесь.

– Вы очень похожи. А это кто? – я показала на фото с казаком.

– Мой хороший знакомый, потомственный кубанский казак Игнат Сергеевич. Познакомились во времена Референдума. Я был в ополчении.

– О… – только и смогла произнести я.

Несколько секунд я буравила глазами фото лавандовой девицы, но слова не шли с языка. С остальными фотографиями было все понятно: пейзажи и друзья, спрашивать не о чем.

– А это? – пересилив себя, неуверенно сказала я и показала на девушку. – Твоя бывшая?

– Так вот, значит, к чему все вопросы, – улыбнулся он.

Сейчас он скажет, что это его сестра. Я уже готова была это услышать. Но Саша вдруг сделался задумчивым.

– Да, мы были вместе. Но это в прошлом.

– Тогда почему ее фото до сих пор здесь? – спросила я, но тут же поймала себя на мысли, что, кажется, начинаю выяснять отношения.

– Если хочешь, могу убрать.

Я едва заметно кивнула. Саша снял фото, на секунду задержав на нем взгляд, и положил его на полку между книг.

У меня возникло ощущение, что между нами появилась стена. Я почувствовала себя третьей лишней, ведь они провели гораздо больше времени вместе, чем мы. Сев на диван, я задумалась. Саша до сих пор испытывает к ней какие-то чувства? Что мешает им быть вместе? Ведь, как я поняла, они расстались несколько лет назад? Или до сих пор иногда встречаются? Но этого не может быть, ведь он сказал, что любит меня, а Саша явно не из тех, кто разбрасывается словами.

Он сел рядом со мной на пол и положил свои руки мне на колени.

– Александра… – прошептал Саша. – Я тебя люблю. Тебя, и никого больше. Прости, что не догадался убрать фотку сам. Если ты хочешь знать, что было между нами, я могу рассказать. Но это прошлое, а у нас с тобой так мало настоящего. Мне не хотелось бы тратить его на это, потому что… потому что это действительно долгая и тяжелая история. К нам с тобой она не имеет никакого отношения.

Я взглянула ему в глаза. Разрушить все, что между нами уже есть, устроив глупую сцену ревности из-за прошлого? Ни за что.

– Не хочу, чтобы кто-то вмешивался в наше настоящее. Прости меня тоже.